Текст книги "Шанс на бессмертие (СИ)"

Автор книги: Ольга Колегаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Глава первая

Вот одна из тех историй,

О которых люди спорят

И не день не два, а много лет.

Началась она так просто

Не с ответов, а с вопросов,

До сих пор на них ответов нет:

Машина Времени «Замыкая круг»

Я почувствовала его взгляд спиной. Мурашки побежали вниз по позвоночнику, заставив меня чуть прогнуть спину и откинуть волосы назад, так что их концы вызвали щекотку меж лопатками даже через тонкую ткань хлопкового свитера. Его взгляд был таким ощутимым, словно бы я вошла в облако прохладного тумана, и он каплями оседал на коже и волосах. Казалось, его взгляд можно было вдохнуть, ощутить его аромат и терпкую пряность на языке.

Я знала, что этот момент скоро настанет, но готова к нему не была. Я думала, каким он будет – этот момент. Тысячекратно прокручивала в голове встречу, но не ожидала, что так отреагирую. Повернула голову в сторону их стола. Каллены. Безупречно-прекрасные, однообразно-разнообразные в своем хищном великолепии. Но взгляд цеплялся за него. Он не был рыжим, скорее медово-каштановым. Не был худ, скорее жилист. И, конечно, он был прекрасен. Смазлив, но не изнежен, острые углы достаточно массивного для этого лица подбородка и острые же скулы. Тонкие губы, крупный рот, прямой нос с тонкими крыльями. Про таких говорят – порода. Про них всех можно было сказать – порода. Породистый вампир, – и я мысленно приподняла уголок губ в усмешке. Внешне же – беспечно рассматривала самого опасного хищника, существующего на земле. Я не пыталась прикрыть свой интерес. Такие как Каллены давно должны были привыкнуть, что на них пялятся. Он тоже неотрывно смотрел на меня. Я приподняла брови и отсалютовала ему соком. Он отвернулся, а невесомая малютка рядом с ним расхохоталась, и её смех был похож на перезвон хрусталя, когда чокаются бокалами.

«Не дергай тигра за хвост», – подумала я, отворачиваясь и прислушиваясь к трескотне Джесс о Калленах. Голос у Джессики был противным. Я не любила такие голоса. Слишком много резких и высоких нот, слишком много приторности и щебетания. Но Джесс была источником сведений. Неиссякаемым. Сведений, которые следовало тщательно фильтровать. И делить потом на три. Рядом с Джесс сидел Майк – безголовый красавчик, от которого пахло модным одеколоном. Мальчик-зайчик. Он слишком напоминал мне актёра из сериала моей юности – Друзья. Точнее его персонажа – Чендлера. Не знаю чем, мимикой или жестами. Но в сумме с некоей наигранностью и преувеличенной внимательностью – раздражал невероятно. От него и Эрика, ещё одного парня из компании, хотелось обрызгаться спреем, как от насекомых. Пускай жужжат, но не подлетают ближе.

Но это происходило в моей голове. В реальности большинство саркастичных реплик оставляла при себе. Я шутила, заразительно улыбалась, и была душой компании. Это всегда мне удавалось. Люди любят весёлых, лёгких и беззаботных. Люди любят, когда их хвалят за мелочи и делают комплименты. Особенно когда они правдивы. А я никогда не врала и сильно не преувеличивала в похвалах. Ведь у Джесс, действительно, хороший вкус в подборе одежды, а Анжеле идут её очки. Эта оправа подчеркивает невероятные глаза девушки.

Мы пообедали, хотя для меня это было не так просто, влиял остаточный флёр от взгляда заинтересованного вампира. Я достала термокружку и отхлебнула кофе. В школе его не давали, а я слишком любила этот напиток, как и аромат. Нота кофе присутствовала и в моих духах. Это был запах максимально похожий на любимую мною «Хорошую девочку», до выхода которой ещё много лет, хотя и не такой ванильный. Интересно, пользовалась ли книжно-киношная Белла духами?

Сегодня решающий день. Именно сегодня Изабелла Свон встретит любовь всей своей жизни.

Я шла к кабинету биологии, одетая в предвкушение. Трепетала. Человек, при большом на то желании, может убедить себя в чём угодно. Тому множество примеров в психологии. У Беллы была любовь с оттенком Стокгольмского синдрома, а как будет у меня? Я уже много лет знала, что Эдвард Каллен – моя судьба. И ничего не имела против. Мало кому в жизни везёт на такую книжную, сказочную любовь. Преданную и искреннюю. Хотя, как оно будет здесь? Белла Свон была жертвенной, нежной и трепетной. Она будила желание её защищать, её психика была травмирована, ведь все мы родом из детства, и она слишком долго не могла поверить в то, что её можно любить. Тем более, что её может любить некое высшее существо, каким Эдвард представал перед Беллой. «Трудно быть Богом, Эдвард?» – с такой мыслью я шагнула в кабинет биологии, где уже ждал меня Он.

Я видела, как он глубоко вдохнул мой запах, вентилятор, оказавшийся за моей спиной, обдувал шею. Глаза вампира были темны, и зрачки нереально расширены, как после атропина. Это было страшно. Это было остро и завораживающе. Я почувствовала, как внизу живота словно сжалось и потянуло. Я всегда чувствовала это, смотря вниз с высоты. Что ж, Эдвард, ты моя высота?

Я поздоровалась с преподавателем и вежливо попросила приоткрыть окно, прежде чем сесть за парту. В классе было душновато, и вентилятор не мог исправить ситуацию, лишь гонял воздух по помещению, создавая иллюзию ветерка.

Окно вызвался открыть Эдвард, и сделав это, глубоко вдохнул. Стало прохладнее, но свежее. Гомонящие одноклассники рассаживались по своим местам, я тоже заняла своё, вежливо кивнув мальчику, который боролся с собой всеми силами. Хороший мальчик. Нельзя меня есть. Моё сердце билось часто, и я старалась глубже дышать. Я понимала, что в реальности всё может оказаться совсем не так, и вместо вечной любви мне грозит уютное место на кладбище. И боялась потерять эту жизнь. Но, чёрт возьми, почему бы не попробовать?!

Вблизи он был ещё красивее. Волосы в художественном беспорядке, тонкие пальцы, с идеальной формы ногтями, кажущиеся хрупкими узкие ладони. Я слушала краем уха преподавателя, краем глаза рассматривая вампира. Хорош! Ох как хорош! Как статуя Бернини. Мрамор, ставший пластичным как воск. Я подняла глаза, столкнувшись с чернотой его глаз. Они не были просто чёрными. В них словно вращалась вселенная и отражалась я. И его грудь не вздымалась. Кадык не двигался. Вампир остановил дыхание и не сглатывал. Хотелось сказать ему: «Моргай! Люди моргают!» – но я лишь молча отвернулась, законспектировав за учителем. В моей прошлой школе мы уже проходили эту тему. А с прозвеневшим звонком молчаливый сосед сбежал, подхватив сумку. Я взяла свою, отшутившись перед друзьями за странное поведение юноши, и отправилась на парковку к машине. Мне пора домой, есть что обдумать. История оказалась правдивой. Вампиры среди нас.

Эдвард

Я настроился, чтобы услышать, что эта Белла думает о рассказе Джессики. Что она видит, когда смотрит на странное, мертвенно-бледное семейство, которого все так старательно избегают? Я не услышал ровным счетом ничего, хотя Белла сидела ко мне ближе, чем болтающая Джессика. Как будто возле Джессики никто не сидит. Как странно, может быть, она незаметно ушла? Но это казалось невероятным, потому что Джессика еще бормотала что-то. Я обернулся, чувствуя себя так, как будто у меня выбили почву из-под ног. Я хотел проверить то, что мне сообщало моё шестое чувство, и это не было похоже ни на что, с чем я сталкивался раньше. Мой пристальный взгляд снова встретился с большими карими глазами. Она сидела на том же самом месте, как я и думал, смотрела на нас и слушала, как Джессика продолжает сплетничать о Калленах.

И думала о нас, естественно.

Но я не мог прочесть её мысли.

Она смотрела мне в глаза, затем блуждала по моему телу взглядом, словно оценивая. Это выглядело даже в какой-то мере нагло, но как я могу её осуждать? Вампиры исключительно прекрасны. Приманка хищника. Но в эфире, настроенном на неё, по-прежнему стояла тишина.

Это не походило ни на что, с чем я сталкивался прежде. Может, что-то случилось со мной? Хотя я чувствовал себя, как обычно… Взволнованный, я попробовал еще.

Все голоса, которые я прежде блокировал, взорвались у меня в голове.

… интересно, какую музыку она любит… может, я смогу упомянуть в разговоре с ней новый компакт-диск… Майк Ньютон за два столика от нас думал о Белле Свон.

…только посмотрите, как он уставился на неё. Как будто недостаточно, что половина девочек в школе сохнут по нему… Мысли Эрика Йорка тоже крутились возле девочки.

…держу пари, об этом её уже спрашивали. Но я хочу с ней поговорить. Надо бы придумать парочку оригинальных вопросов… размышлял Эшли Доулинг.

…сегодня вечером столько надо выучить. Тригонометрия и тест по английскому. Надеюсь, что мама… Анжела Вебер, тихая девочка, чьи мысли были столь необычны, была единственной, кто не был покорён этой Беллой.

Я мог слышать их всех, каждую мелкую деталь, которую они пропускали через свой мозг. И совсем ничего от новой студентки с такими обманчиво говорящими живыми глазами.

И тут она подняла стакан с соком и отсалютовала мне. Я на секунду смешался, словно был пойман на чём-то постыдном. Элис расхохоталась, я уловил в её мыслях отголосок какой-то сценки с участием меня и Изабеллы, но тут же наткнулся на картину, как Элис покупает тысячную пару туфель в Милане. Она не хотела делиться со мной своим видением. И это её право. От мыслей о девушке меня отвлекли мысли Джаспера. Он был голоден и пребывал на грани, его контроль был не так силён, как у всей остальной семьи, и я проговорил вслух:

– Джасс, похоже, тебе снова нездоровится. Стоит отправиться домой, пускай Карлайл посмотрит, что с тобой, – Джаспер кивнул, сглатывая.

Можно было и не говорить, Элис бы уловила и так, но для остальных школьников это было важно. Это было важно для нашей легенды. Для всего существования семьи.

До нас донёсся запах кофе. Странно, в школе его не делают. Я снова оглянулся и увидел, как новенькая пьёт кофе из захваченной с собой кружки. Не важно. Меня ждёт урок биологии. А ещё скука и жажда. Верные спутники моей вечности.

Аудитория постепенно заполнялась теми, кто уже пообедал. Я откинулся на стуле назад и ждал, когда пройдет время. Я снова пожалел, что не могу спать.

Я размышлял о ней, когда Анжела Вебер провела новую девочку через дверь, и я сразу уловил имя.

Но с того места, где стояла Белла Свон, я не услышал ничего. Лишь пустое место там, где её мысли должны действовать мне на нервы.

Она подошла ближе, двигаясь к столу преподавателя. Бедная девочка: единственным свободным местом в классе было место рядом со мной. Автоматически я освободил её половину стола, сдвинув мои книги в кучу. Я очень сомневался в том, что ей там будет удобно. Её ждет очень длинный семестр, по крайней мере, в этом классе. Хотя, возможно, сидя рядом с ней, я найду способ разгадать её тайну. Не то, чтобы я нуждался в чьей-либо близости… К тому же, я вряд ли найду там что-то, достойное моего внимания…

А тем временем она шагнула в поток ветра от вентилятора, и я почувствовал её запах.

Её аромат сразил меня как таран, как взрыв. Нет слов, достаточно сильных, чтобы передать то ощущение, которое поразило меня в тот момент.

В ту секунду я оказался как никогда далек от того человека, которым когда-то был, я утратил последние клочки человечности, которые ещё во мне оставались.

Я был хищником. Она была моей добычей. И больше не было ничего во всем мире, кроме этого.

Не было комнаты, полной свидетелей – они все отошли на второй план. Я забыл, что так и не разгадал тайну её мыслей. Тем более что её мысли уже не имели принципиального значения, потому что вряд ли у неё останется достаточно времени, чтобы думать о чем-либо.

Я был вампиром, а у неё была самая сладкая, самая ароматная кровь, какую я только ощущал за все восемьдесят лет своей жизни.

Я даже не догадывался, что такой аромат может существовать. Если бы я знал, я бы давно отправился на его поиски. Я бы обошел всю планету из-за неё. Я мог только догадываться, какова она окажется на вкус…

Жажда обжигала моё горло. Во рту пересохло, и даже то, что у меня жадно текли слюни, не помогало. Желудок сжался от голода. Я рефлекторно напряг мышцы для прыжка.

Всё это заняло не более секунды. Я, словно в замедленной съемке, видел, как она всё ещё делает тот шаг.

Когда её нога, наконец, коснулась земли, она украдкой взглянула на меня. Её взгляд встретился с моим, и тут я увидел себя в зеркале её глаз.

Это, а ещё её предложение открыть окно спасло её жизнь. Я рванулся к окну максимально, для моего состояния, замедляясь, и вдохнул чистый воздух. С каждым глотком жажда спадала. И я перестал дышать совсем, возвращаясь за парту. Белла Свон присела около меня, раскрыла конспект и, слабо делая вид, что прислушивается к учителю, рассматривала меня. Краем глаза, но от того не менее пристально.

Я напрягся, не мог не видеть, как она остановила внимание на моей шее и груди, как долго смотрела на руку, которой я автоматически что-то выводил в тетради, как рассматривала пальцы на якобы расслабленной левой руке, которой я подпёр голову. Потому что люди так делают. И не мог оторвать от неё взгляда. Я не дышал, но в сознании всё равно билось желание моего монстра сожрать её. Выпить эту сладость, испытать наслаждение, равного которому я не знал до того.

Я заставил себя смотреть на неё как на человека. На высокий лоб и каштановые волосы с легким красноватым отливом. На изящные тонкие запястья, но тут же воображение подкинуло мне картинку, как я поворачиваю её руку ладонью вверх и прокусываю эти голубые вены, погружая зубы глубже. Я мысленно одёрнул себя, представив разочарованного Карлайла и Эсме, ведь нам снова нужно будет переехать, а им нравился Форкс.

Я снова обратил внимание на девушку. На тонкие дуги бровей и необыкновенно густые для человека ресницы. Она не использовала косметику, чем удивила меня. Почти все человеческие девушки красили лица, считая, что становятся от этого привлекательнее. Изабелла была исключением. Её чуть полноватые губы алели и без помады. Возможно, она прикусывала их недавно? Мысли о зубах заставили меня снова усмирять зверя. А Белла тем временем вернулась к разглядыванию меня. Её взор стал отсутствующим, словно она была не здесь. И когда прозвенел звонок, она словно не отреагировала на моё поспешное бегство.

А где Элис, внезапно я спросил себя? Разве она не видела, как я разными способами убиваю девчонку Свон? Почему она не пришла, чтобы не остановить меня или не помочь уничтожить улики после убийства? Или она так была поглощена наблюдением за Джаспером, что просто пропустила то, что могло произойти со мной? А может, я просто сильнее, чем думал? И не причинил бы вреда девочке в любом случае? Нет. Я знал, что это неправда. Элис, должно быть, просто целиком и полностью сосредоточилась на Джаспере.

Я разыскал привычный мне голос в эфире. Они были далеко, отправились с Джаспером на охоту, отговорившись плохим самочувствием. Пожалуй, стоит составить им компанию, дабы отвлечься от мыслей об убийстве девчонки, с такой сладкой и желанной кровью.

========== Глава вторая. Кто мы и откуда ==========

«Звездой бестселлера я быть

Посмертно не хочу!

Писатель, учтите,

Я тоже вас могу убить!

Я с вами не шучу,

И вы не шутите!»

КиШ «Писатель Гудвин»

Я родилась тринадцатого сентября 1987 года. Я родилась 15-го июля 1990-го. Я умерла зимой 2031-го. В больнице. Так и не увидев свою внучку. Дочь родила за несколько дней до моей смерти. Я вспомнила себя, когда мне было пять лет. Точнее пять лет было Изабелле Мари Свон – мне. Я тогда шла с танцев, и нас с мамой чуть было не сшиб отчаянный лихач на пешеходном переходе. Я сильно испугалась, и с той ночи стала видеть странные сны. А однажды проснулась утром и вспомнила всё. Я Изабелла Мари Свон, и мне почти шесть лет. Я Алиса Викторовна Лебедева, и мне за сорок.

Я жила в городе-миллионнике на территории бывшего СССР. Жила в хрущёвке среди серых и однотипных зданий, и таких же людей. У меня были муж и дочь. И работа. И жизнь моя была вполне себе хороша. В ней были школа и друзья, с некоторыми мы продолжали поддерживать отношения вплоть до моей кончины. Институт и посиделки и песни под гитару, и плацкартные поездки по всем просторам моей страны и стран близлежащих, не требующих загранпаспортов. Рыбалка, палатки, костры, курортные романы. В ней были Турецкие и Египетские олинклузивы, и автобусные туры за сотку баксов в такую манящую Европу. И белое платье только что без звона церковных колоколов, и детский смех, и детский плач. И долгие ночи у кроватки, и седые волосы. И ужины с мужем, нечастые командировки. Работа, которую можно было охарактеризовать словом – неплохая. И множество хобби. Я пела и вязала, вышивала, танцевала, играла на гитаре, готовила и читала. Всё как у всех. Кино и сериалы, свадьбы и дни рождения, похороны, а со временем и выпускные. Дочки, крестницы, двоюродного племянника. У меня была прекрасная жизнь. В которой было достаточно тепла и добра. И я не хотела умирать. Но так сложилось.

И вот когда я всё вспомнила, то решила, что получила невероятный, фантастический шанс. Снова жить! Снова в молодом теле! В другой стране, с другими возможностями! А со временем до меня дошла и другая истина – я в вымышленном мире. И я персонаж книги, которому предстоят далеко не весёлые приключения. Но при этом, насколько я помнила одну из любимых книг дочери, у книжной Беллы всё закончилось хорошо. Она нашла свою любовь и стала бессмертной. Так почему нет?

После долгих измышлений на тему того, как же мне быть, я решила просто махнуть рукой и жить на полную катушку! Сложно было в школе, потому что я была слишком взрослой. И среди малышей мне было невероятно, отвратительно скучно. Я не понимала как играть, и не хотела притворяться. Потому уговорила Рене на дистанционное образование, убедив её частично истериками, частично аргументами, что различные кружки в свободное время гораздо увлекательнее сидения в классе, и уж там мне хватит общения.

Так до своих четырнадцати лет, я успела позаниматься музыкой и сменить с десяток кружков танцев, потому что с координацией у меня наблюдался полный капец. С трудом удалось уговорить Рене на обследование, после чего у меня выявили какое-то осложнение от недолеченного в детстве отита. Лечение помогло, и я перестала натыкаться на предметы и терять равновесие по поводу и без.

С четырнадцати я вернулась в школу, так как учиться на дому стало сложно, а бушевавшие в теле подростка гормоны требовали выхода. Школа мне понравилась. Здесь хватало дисциплин, которые я в прошлой жизни никогда не изучала, так же как и общественной деятельности, что в Америке сильно поощрялась и была горячо любима мною. Я организовывала выставки и благотворительные ярмарки, конкурсы и эстафеты, и к переезду в Форкс моими грамотами были увешаны стены в доме Рене и Чарли, а личное дело полнилось самыми лучшими рекомендациями. Хороший колледж был мне гарантирован. А здесь это значит очень многое.

Переезду я радовалась. Несмотря на всё своё тепло, Рене меня раздражала. Она была излишне – всё. Излишне радостной, шумной, неуклюжей, рассеянной, влюбчивой. Её было слишком много, но, что бесило ещё больше, она была легкомысленно-безмозглой. Казалось, Рене застряла в возрасте от пятнадцати до восемнадцати, и счастливо в нём законсервировалась. Чарли был мне гораздо ближе. Мне нравилось приезжать к нему в Форкс на каникулах, ловить с ним и квилетами рыбу, вязать ему тёплые свитера и жилеты, пока он смотрел игру по старому телеку в гостиной. Нравилось, как он умел молчать. И вообще, Чарли в чём-то походил на моего мужа, и потому вызывал тёплый отклик в сердце.

Он говорил только по делу, показывал свою любовь поступками, а не словами. Однажды, когда я заикнулась, что он стал обрастать хламом – устроил грандиозную гаражную распродажу, позволив мне разобрать завалы в комнатах и в гараже. А на вырученные деньги мы купили уютные кресла в гостиную и новый лодочный мотор. Мы оба любили проводить время на рыбалке. Мне нравился азарт, когда клюёт, и ты тащишь из воды огромную сильную рыбину. Да и когда рыба не большая, но её много! А в окрестностях Форкса хватало хороших водоёмов. Ещё на рыбалке меня завораживала красота видов, что открывались только с воды. Тихая прелесть зеркальной глади, переменчивость её же, когда вода дрожит, и по ней пробегают ветерки. Нравилось ожидание, редкие и хлёсткие комментарии отца, бахвальство его друга Билли.

Смешной мальчишка, сын Билли – Джейк тоже нравился. Он напоминал голенастого щенка немецкой овчарки, у которого ещё не встало одно ухо. Иногда смешно рычал, отращивал косу, хотел казаться старше и ужасно смешно огрызался на беззлобные подначки. Как же я с ними была жива!

С годами, прожитыми как Белла, стиралась разница, стирались сами годы. Я не делила себя на два, не думала про реинкарнацию, просто жила. Мне нравилось забытое чувство подростковой резкости. Когда цвета становятся ярче, а ощущения острее. Слегка раздражало чувство вселенской несправедливости, бесконечной мудрости и беспочвенной самостоятельности. Но я безжалостно их давила. Знала, что это вовсе не я, а мой гормональный фон, особенно на пмс.

Но больше всего мне нравилось быть молодой. То, что я стройна и мила. У меня нет седины, морщин, лишних килограммов и растяжек. Мои колени не хрустят, а в зубах нет пломб. Недолго были прыщи, но у кого их не было? Нравились мои густые вьющиеся волосы ниже плеч и пухлые губы. Нравилось наряжаться в платья и яркие цветные свитера. В отличие от большинства сверстниц я не красилась, пользовалась лишь умывалкой, тониками и кремами, моя кожа была снежно-белой, и её нужно было защищать от солнца. К сожалению, для меня существовало только два вида загара: красный и облезший.

Нет, первые годы я иногда тосковала. О дочери и муже, о мечте побыть бабушкой. Но детское тело неспособно к длительным переживаниям и таким сложным эмоциям. Оно стирало всё это, смывало безжалостной волной искреннего незамутнённого счастья от проживания каждого нового дня. Хотя историю книжной Беллы я тщательно записала. Боялась, что с годами забуду. И чем ближе был отъезд в Форкс, тем чаще я бралась за свои записи. Честно говоря, слабо себе представляла, как оно будет. А если мне не понравится Каллен? Это же самый настоящий кошмар быть рядом с одержимым тобой бессмертным созданием, не испытывая к нему и толики симпатии. А ведь Белла его любила! Со всей страстью своей раненной души.

Я была гораздо самодостаточней Беллы, но кто сказал, что не нуждалась в любви? Моё юное тело и не менее юное сердце страстно желало влюбиться, так, как умеют только юные сердца, отчаянно и самозабвенно! Да, когда-то в той жизни у меня был муж, и наш костерок семейного счастья счастливо тлел более двадцати лет. Но именно здесь, именно сейчас мне хотелось гореть. Гореть как никогда, влюбляться, таять, трепетать! Во мне просыпалась томность и чувственность юной женщины. Она звала, рождала в теле доселе неизведанные желания, но знакомые мне по той, уже практически забытой жизни. Она заставляла перечитывать английскую классику и вздыхать по Мистеру Дарси в исполнении Колина Ферта. Она же гнала меня в магазины за новым и красивым бельём. Нет, не откровенно сексуальным, простым, удобным, спортивным, но таким, что подчеркивало бы изящество моего крепкого тела и белизну кожи. Мне нравилось смотреть на себя в зеркало, проводя по плоскому животу с хорошо прорисованным, хотя и без кубиков, прессом. Нравилась небольшая, но высокая грудь. Уже год как я стала изучать тело и в плане сексуальности. Пускай ханжи говорят о том, что девушкам не нужны оргазмы и мастурбация скорее прерогатива парней. Кто если не ты? Как узнать, что тебе нравится или нет, как пробудить в себе женщину? Я была взрослой девочкой в юном теле и не стеснялась себя. Я наслаждалась собой.

Переезд в Форкс кроме хлопот принёс мне и облегчение. Книжная Белла прилетала прямо с корабля на бал, а я решила подарить нам с отцом пару недель друг для друга. Мы с удовольствием обставляли мою старую комнату, отец заменил матрас, а я привезла новые шторы и постельное из Аризоны. Теперь шторы радовали глаз тёплой осенней охрой, а бельё – нарциссами. Книжные шкафы и полки в гостиной заполнились моими книгами, мы повесили ещё несколько наград и грамот из моей старой школы на стену, которую я в шутку про себя называла иконостасом. Но Чарли ужасно ими гордился, как и стеной на кухне, где мои детские фото в балетной пачке и бальном платье соседствовали с нашими общими фото с Чарли, на которых мы держали особенно крупный улов.

Я пекла ему пироги и купила кожаную куртку на деньги, заработанные в Аризоне в кафе-мороженое. В Америке все подростки где-то подрабатывают. Чарли мой подарок тронул, но он уж точно не мог превзойти его презента. Он купил мне машину! Я уже успела подзабыть тот красный пикап-развалюху из выдуманной реальности, в которой я и живу нынче. Но это была машина. Моя машина! И мне было абсолютно всё равно на то, как она выглядит. Лишь бы ездила! От моего визга птицы с близлежащих деревьев взвились ввысь. А отец стоял и улыбался в усы.

Мы успели съездить на рыбалку и забить холодильник рыбой, а ещё выбрались с Джейком в Ла-Пуш, выцепив из череды дождливых один солнечный день. Джейк научил меня плести ловец снов, и мы искали для него красивые раковины.

Но безоблачные дни заканчивались так стремительно, как и любой отпуск. Настало время идти в школу. За несколько дней до часа икс я тщательно перечитала свои записи и постаралась вспомнить всю сагу, которая была словно подёрнута туманной дымкой. Память такая ненадёжная штука. Я нервничала и ворочалась, даже спускалась на кухню выпить чаю с ромашкой и мятой, затем уснула.

На следующий день события неслись на меня с неотвратимостью сходящей лавины. Новые знакомые, новая школа и, наконец, Каллены. Я пребывала в смятении, вместо дома, предупредив отца, направилась на пляж резервации. Мне нравилось думать у воды. Мне не мешал пронизывающий ледяной ветер и шум волн. Да и то, что сюда Каллен точно не сунется, если всё-таки принял решение меня выпить – успокаивало.

Так каким же он оказался, Мой Эдвард?

– Ишь ты, как заговорила, мать, – пробормотала я вслух. – Мой. Без меня меня женили, право слово!

У меня была дурацкая привычка говорить сама с собой. Но она, как ни странно, превосходно упорядочивала мысли.

Эдвард был…красив. Опасен, привлекателен, как мужчина. В нём было что-то хищное и что-то очень мужское, несмотря на юность оболочки. Он не был Джеймсом Бондом, но что-то эдакое, цепляющее в нём заставляло желать новой встречи. А то, что я для него привлекательна больше как еда, придавало остроты и перчинки. Хотелось доказать, что я гораздо глубже, чем привлекательный запах, больше, чем это тело и лицо. Моя юная душа нашла таки объект, достойный её первой влюблённости.

А этой ночью мне впервые приснился Эдвард Каллен.

Комментарий к Глава вторая. Кто мы и откуда

Ну вот и обещанная вторая глава. Пока хворает тело, душу спасает любовь, пускай и к тексту. Мы приближаемся к столкновению двух вселенных.

========== Глава третья. О лютой ненависти и святой любви. Часть первая ==========

«Сталь подчиняется покорно:

Её расплющивает молот,

Её из пламенного горна

Бросают в леденящий холод.

И в этой пытке,

И в этой пытке,

И в этой пытке многократной

Рождается клинок булатный»

“Собака на сене”

Эдвард

– Я хотел бы узнать, можно ли мне поменять биологию на какой-нибудь другой предмет. Физику, например.

– Какие-то проблемы с мистером Баннером, Эдвард?

– Нет, всё нормально, просто я уже изучал этот материал.

– Боюсь, Эдвард, я не смогу ничем помочь…

«Вот, дьявол!», – подумал я, вылетая из крохотной жаркой комнаты. Значит, придётся бороться с этим наваждением каждую биологию? А ещё столовая, коридоры, общая парковка! Нет, можно, конечно, чаще охотиться или просто пропускать уроки. Но как же велик соблазн! Я почувствовал, как с новым вдохом снова выделяется слюна, и всё плывет, стоило мне вспомнить, как она пахла. Я сжал кулак до скрипа. Был бы человеком, ногти точно пропороли бы ладонь, и закапала кровь. Кровь… Ох, мои силы не бесконечны! Пелена охотничьего угара едва не упала на меня, и лишь лицо Карлайла перед внутренним взором не давало мне сорваться. Я не чудовище, я не чудовище…

Когда я нырнул в Вольво, остальные уже сидели там. Я пытался контролировать дыхание, но задыхался на свежем воздухе, как будто меня душили.

– Эдвард? – спросила Элис с тревогой в голосе.

Я покачал головой.

– Что с тобой, чёрт возьми, случилось? – требовательно спросил Эмметт.

Вместо ответа я включил зажигание. Мне нужно было убраться отсюда подальше прежде, чем я не сорвался, и не убил Беллу Свон, чей запах, как демон, преследовал меня…

Элис посмотрела на меня. Мы оба анализировали то, что она видела в будущем, и мы оба удивились тому, что увидели.

– Ты уезжаешь? – прошептала она.

Остальные снова уставились на меня.

– Разве? – прошипел я сквозь зубы.

Затем она увидела, как я заколебался, и моё будущее изменилось в худшую сторону.

– Ох.

Белла Свон, мертвая. Мои глаза, жаждущие свежей крови. Охота на нас. Долгое время, когда мы вынуждены скрываться, прежде чем предоставляется возможность уехать и начать все снова.

Картинка стала более конкретной. Я впервые увидел дом Чарли Свона изнутри, Беллу на маленькой кухне с желтыми шкафами. Она стояла спиной ко мне, пока я подкрадывался сзади… Я позволил её аромату заполнить меня…

– Хватит! – простонал я, не способный вынести большее.

– Прости, – шепнула она, распахнув глаза.

Чудовище ликовало.

Мы почти доехали до поворота к дому.

– Высади нас здесь, – велела Элис. – Ты должен сам сказать Карлайлу.

Я кивнул, и тормоза автомобиля взвизгнули.

Эммет, Розали и Джаспер вышли молча. Они заставят Элис всё объяснить им, когда я уйду. Элис коснулась моего плеча.

– Ты сделаешь правильный выбор, – пробормотала она. Это было уже не видение, а приказ. – Она ведь единственная, кто есть у Чарли Свона. Ты убьёшь и его тоже.

– Да, – сказал я, соглашаясь с последней частью. Её брови сошлись вместе, показывая беспокойство, и она скользнула к остальным. Они все растаяли в лесу прежде, чем я развернул автомобиль.

Я повернул назад к городу и знал, что теперь тёмные и светлые видения Элис будут сменять друг друга, как будто кто-то щелкает выключателем. Я точно не представлял себе, зачем я еду в Форкс со скоростью в девяносто миль в час. Попрощаться с отцом? Или выпустить на свободу монстра? А гравий все шуршал под моими колесами…

Белла

Мне снилась моя комната, тонущая в предрассветном мареве. Колышущиеся занавески, смутные очертания предметов во мгле, и Эдвард Каллен напротив моей постели. Он смотрел, и ни один мускул на его лице не шевелился, но от его взгляда бежали мурашки, и волосы вставали дыбом. Я рывком села на постели. Комната была пуста. Нашла взглядом большой ловец снов, что повесила на стену напротив кровати.