Текст книги "Предназначение (СИ)"

Автор книги: Ольга Кобзева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

– Далеко обитель?

– День пути в сторону восхода солнца.

– Места те хорошо знаете? Жену свою представить можете? Попасть к ней хотите?

– Что за вопросы, милая льяра? Я как отвез свою Феофану, так ни есть, ни спать не могу. Только о ней мысли все.

– Вот и чудесно. Представляйте ее как можно более живо, Тиморей. Представьте, что обнимаете любимую, прижимаете к груди, вдыхаете запах волос жены. Представьте так ясно, будто перед вами она прямо сейчас, – Тиморей закрыл глаза, погружаясь в мечтания, а я затушила быстро горелку, одновременно выпуская крылья, которым негде оказалось развернуться в тесной комнатке. И пусть отдохнула я мало, и силы почти не восстановила, в такие вот моменты будто второе дыхание открывается. Не могу я мимо чужой беды пройти, тем более, когда вижу, как ставший близким мне лотр страдает.

Обвила нас с Тимореем крыльями, взяла мужчину за руки, от чего он вздрогнул, но глаз не открыл, в последний момент вспомнила про оставленный рядом рюкзак, подхватила и тоже закрыла глаза. Переноситься вот так, в никуда опасно, непредсказуемо. Еще и не по моим воспоминаниям, а по чужим. Но я прекрасно видела, как засветилась душа лотра. Как вокруг него будто сияние разлилось. Видела, не открывая глаз. Вот на это сияние я и настроилась. Вспышка, сильная, яркая, выжавшая из меня остатки сил…

Глава 21.

Выпали на краю заросшей топи, увязнув ногами. Тиморей резко открыл глаза. Мужчина был бледен. Оглядывался растерянно. Я и сама, думаю, представляла собой не лучшее зрелище. От слабости затошнило. Даже покачнулась, тут же подхваченная сильной рукой.

– Простите, Тиморей, кажется, мне не хватило сил на полный перенос, – повинилась, справляясь с тошнотой и слабостью. – Вы узнаёте эти места? Далеко мы от обители?

– Узнаю, – кивнул лотр неуверенно. – Топи эти коварные больно, выбираться скорее нужно, – взволнованно поведал он.

Это я и сама уже поняла, потому что уверенно погружалась в вязкую грязь. Ноги вытащить оказалось неимоверно трудно. Тиморей выбрался первым, помог выбраться мне.

– Спасибо, Тиморей, – поблагодарила, садясь прямо на землю, выбрав твердое местечко у чахлого деревца. – Никогда раньше в таком месте не была. Про топь слышала, но видеть не доводилось.

– Говорят, Боги вокруг обители непроходимые топи создали, чтобы никто не мог покой затворниц нарушить, – рассудительно выдал спутник. – Обитель вон за тем лесом, – махнул рукой в сторону редких деревьев.

– Сейчас, Тиморей, минутку отдохну и пойдем, – выдохнула, откидываясь на землю.

Дала себе несколько минут на отдых и поднялась. Осмотрела ноги в засохшей корке грязи, испачканное платье, лавочник выглядел ненамного лучше.

– Отмоемся, Лисанна, не переживайте, – попытался успокоить лотр. – Главное, чтобы нас в обитель пустили.

– А что, – отвлеклась от рассматривания своих ног, – могут не пустить?

– Еще как могут! В обитель только караваны с провизией пропускают и то раз в год лишь. И таких вот несчастных, как моя Феофана. Больше никого.

– Знаете, Тиморей, – уже по дороге к лесу, подмигнула лотру, – у меня есть аргумент, против которого сложно возразить.

– Какой же? – заинтересовался мужчина.

– Эти ваши затворницы Богам молятся, верно я поняла?

– Так и есть. Целые дни в молитвах проводят. Вроде и ночи тоже, слышал такое. Когда не молятся, в трудах тогда время коротают. Подворье там у них, да поля с огородами.

– Так неужели потомка одного из тех, кому молятся, не пропустят? – поинтересовалась буднично, шагая дальше.

– Неужели правда, что в городе болтают? – Тиморей даже остановился, глядя на меня расширившимися в удивлении глазами.

– Не знаю, что там болтают, – рассмеялась. – Подо всем подписываться не стану. Но свое происхождение давно уже не скрываю. Из другого я мира, Тиморей. И да, отец мой – Всевышний, один из тех, кого вы Богами зовете. Таких, как я в моем мире зовут салаярами. Повелитель Аквадии, светлейший Свейлон аль Шарис, тоже непростой человек, Тиморей. Повезло Аквадии с правителем.

– А я всегда знал, что непростой он человек, – растерянно согласился лотр.

– Да? – удивилась.

– Уж больно мудр наш правитель. За короткое время такой порядок навел, что не каждому под силу. Очень его уважают в Аквадии, да и за ее пределами тоже. Никто не хочет связываться, светлейший доказал, что не даст своих подданных в обиду. Даже за соседа заступился, слышали небось?

– Слышала, – кивнула согласно.

За разговорами мы подошли вплотную к чахлому лесу. Все время приходилось внимательно смотреть под ноги, чтобы снова не угодить в вязкую топь. Но, чем ближе к лесу, тем тверже была земля.

Пройдя скромный лес насквозь, вышли к длинному высокому каменному забору. За ним угадывались крыши строений, рассмотреть которые отсюда было невозможно. Ворота нашли без труда, только они ожидаемо оказались заперты. По ту сторону забора раздавалось глухое рычание, будто дикий зверь какой. На Тиморея глянула, мужчина удивленным не выглядел.

– Грызолаки обитель охраняют, – пояснил хмуро.

– Грызолаки? – удивилась несказанно. – Они их одомашнили, что ли?

– Со щенков растят, кормят, своих они не трогают. А чужому на территорию хода нет.

– Кто там? – из-за забора раздался грозный окрик.

– Здравия вам, уважаемый, – гаркнула в ответ. – Отворите ворота, пожалуйста. Срочно нам в обитель попасть нужно. Дело важное, не терпит отлагательств.

– Нет хода в обитель никому! – послышался зычный ответ.

– Тиморей, подождите здесь, я недолго, – предупредила своего спутника, выпуская крылья.

Взмах, другой, и вот я уже поднялась высоко над забором. Перелетела через него, приземляясь во дворе обители под ошарашенные взгляды стражей и звуки их упавших челюстей.

– Всем доброго здравия! – поприветствовала, не убирая крылья. – Ворота откройте, будьте добры, за ними мой спутник.

Один из грызолаков, прикованный у ворот толстой цепью, ринулся было ко мне, но тут же получил в нос энергетическим шариком и отбежал, поскуливая. Стражи, слишком ошеломленные моим появлением, лишь молча рассматривали меня, с места не двигаясь.

Из дальнего, самого высокого строения появилась не старая еще женщина в длинной бесформенной хламиде, вся закутанная с ног до головы, одни глаза только на виду. Она спешно приближалась к нам, сердясь явно не на меня, на стражей.

– Шакти! – низко склонилась женщина. – Простите этих недостойных, не ведают они, кто к нам пожаловал.

Едва сумела сдержаться и не спросить, а кто, собственно, пожаловал? За кого она меня приняла? Молча смотрела, как женщина едва ли не подзатыльниками заставила грозных стражей отворить ворота, впустить Тиморея. На него поглядывала без благоговения, даже с недовольством.

– Проходите, – снова низко склонилась, обращаясь ко мне. – Приорина вас ожидает.

– Приорина – главная здесь, – шепнул мне Тиморей. – Она никого не принимает. Никогда. Только с затворницами общается.

Ладно, оказанную честь я оценила, – стараясь незаметно стряхнуть подсохшую грязь с ног, хмыкнула я.

Нас провели к главному входу. Здание большое, каменное, заметно выделялось среди своих собратьев. Тут и там разбросано было множество невысоких деревянных строений. Ощутимо чувствовался запах скотного двора, слышался шум животных. Затворницы по двору передвигались невидно, неслышно – лишь мелькали неприметные серые тени. Если не присматриваться – будто пустота вокруг.

Войдя внутрь, оказались в полумраке. Осмотрелась по сторонам. Окна вроде и есть, но крохотные, под самым потолком. Каменный мешок какой-то, – поёжилась невольно. Местечко навевало не самые лучшие чувства. Правда что, только умирать сюда и приезжать.

Провожатая наша уверенно двигалась вперед, не сбавляя шага, изредка только оглядывалась, чтобы убедиться, идем ли мы следом. Из большого холла мы перешли в длинный коридор с множеством узких дверей. Миновали десяток, не меньше, свернули и уперлись в высокие двустворчатые двери. Простые, деревянные, без особых изысков. Женщина стукнула коротко и отошла в сторону, опустив глаза к полу, руки ковшиком сложив перед собой.

Прошло немного времени, двери будто сами распахнулись, приглашая нас войти. Тиморей бросил на меня короткий взгляд и шагнул в дверной проем первым. Я следовала за ним. Тут же мимо нас прошмыгнула еще одна серая тень. Неслышно выскользнула и закрыла двери снаружи.

– Честь для нашей скромной обители приветствовать вас, Шакти, – не сразу нашла источник глубокого грудного голоса.

В этом помещении было больше света, но все же недостаточно. Сформировала крупный энергетический шарик и забросила его на деревянную конструкцию под потолком. Думаю, это что-то вроде светильника, только сейчас потушенного. Комната сразу озарилась, являя нам взрослую женщину у широкого стола. На ее лице на миг мелькнуло недовольство, но тут же пропало, сменившись ненастоящей улыбкой. Тиморей стоял чуть впереди меня, и я едва сумела удержаться, чтобы не задвинуть его за спину. Если перед нами приорина, то я не завидую никому в этой обители. Душа женщины была черна как ночь!

Глава 22.

– Лисанна Эйш, – представилась первой, все же делая шаг вперед.

– Приорина этой обители, – тянула губы в фальшивой улыбке моложавая женщина. – Льяра Эйлитир Мэдди.

Сощурила глаза, вспоминая. Мэдди… знакомый род. Арьяна, невеста Рошара, она ведь дочь диари аль Мэдди. Таких совпадений не бывает!

– Рада с вами познакомиться, – сказала, лишь бы не молчать.

– О, льяра, это честь для меня и всей нашей скромной обители! – шагнула приорина ближе. – Мы хоть и находимся в отдалении от столицы, слухи к нам все же доходят. Что привело Шакти в наши глухие места?

– Почему вы так меня зовете?

– Шакти? – искренне удивилась женщина. – Простите, льяра Эйш. А разве это не так?

– Что значит это слово? Шакти?

– Богиня… – уронила приорина, выказав наконец-то настоящие эмоции. Неподдельное удивление.

– Я салаяра, льяра Эйлитир, – остановила на ней взгляд. – Дочь Всевышнего и смертной женщины. Вы можете называть меня просто по имени – Лисанна. Не Богиня, не стоит обращаться ко мне так.

– Простите меня, – легкий наклон головы, внимательный взгляд.

– Уважаемый Тиморей, – кивнула за спину, – какое-то время назад привез в вашу обитель свою жену. Феофана больна. Мне срочно нужно ее увидеть.

– Это невозможно! – вырвалось у женщины.

– Отчего же?

– Она… Лисанна, все, попадающие в обитель, отрекаются от былых связей, передают свою судьбу в руки Богов. Феофана более не жена этого господина, – приорина безошибочно признала в Тиморее обортанские корни.

– И все же я настаиваю, – уронила коротко и веско.

Женщина заломила руки, отвернулась, будто борясь с собой. Она, кстати, не была закутана в серую хламиду, да и голова не была укрыта покрывалом до земли. Женщина выглядела довольно молодо, наряд на ней пусть и не был роскошным, но все же пошит явно из дорогих тканей, украшен вышитым орнаментом. Прическа вполне светская.

– Идемте, – решилась она, поворачиваясь к нам. – Только… вы, Лисанна. Господин пусть ожидает здесь.

– Льяра Эйлитир, вы, кажется, не поняли. Мы забираем Феофану с собой, она более не останется в обители.

Женщина побледнела. Действительно побледнела. Что могло так ее напугать? Я видела, что она снова собирается спорить. Медленно выпустила убранные еще во дворе крылья. Взмахнула ими раз, другой. Просто демонстрация, дабы подтолкнуть приорину к нужным выводам.

– Мы хотим забрать уважаемую Феофану, льяра Эйлитир, – повторила, не повышая голоса. – И заберем.

– Идемте, – уронила женщина, двигаясь к выходу.

Она сама провела нас длинным коридором, втроем мы спустились по узкой каменной лестнице куда-то в подвальные помещения. Здесь вовсе не было окон, тусклый свет давали лишь чадящие факелы, скудно подвешенные в крюки на стенах. Обернулась на Тиморея. Мужчина выглядел не менее шокированным, чем я. Знал ли он, куда отправил свою жену? Для чего нужно было это делать? Чего он ждал от обители? Что-то мне подсказывает, ухода, но никак не захоронения заживо в каменном мешке.

– Как давно ваша жена здесь? – обратилась к Тиморею тихим шепотом.

– Около месяца, – так же тихо ответил он. – Лисанна, я не знал…

Тиморей замолчал, потому что мы остановились у низкой двери, чтобы пройти в которую нужно было бы пригнуться даже невысокой мне.

Приорина сама отперла крупный навесной замок на двери. Одновременно с лязгом мне показалось, что я услышала плач младенца. Не успела я обдумать эту вероятность, как мысли оказались вытеснены ужасающим зрелищем, открывшимся передо мной.

Исхудавшая почти до дистрофичности нестарая женщина обессиленно лежала на боку на простом тюфяке прямо на каменном полу. Подле нее была лишь глиняная чашка с водой и все. В углу чадил небольшой светильник, лишь слегка разгоняя мрак каменного гроба, да стояла деревянная бадья, накрытая крышкой – отхожее место. Запах в келье стоял соответствующий. Тяжелый, удушающий.

Тиморей бросился к жене, а я перевела шокированный взгляд на приорину. Она сделала движение вперед, вынуждая меня войти внутрь каменного мешка. Невольно шагнула в нужном направлении. Приорина ловко отскочила назад и захлопнула за собой дверь. Послышался лязг замка с той стороны.

Не сказать, что я сильно удивилась, успев ранее рассмотреть душу этой женщины. Перевела взгляд на Тиморея.

– Фи-фи, милая, – плакал лотр, склонившись над женой. – Фи-фи, ты меня слышишь?

Веки женщины затрепетали, она открыла глаза. Пустые, безжизненные. С трудом подняла руку, касаясь мокрой от слез щеки мужа. Тиморей накрыл тонкую ладонь жены своей и, не стесняясь меня, склонился к ее губам.

Послала искорку, вернувшуюся довольно скоро. Закрыла глаза, не в силах принять ту правду, что узнала, стоило искорке вернуться.

– Тиморей, – позвала лавочника. Не сразу, но он обернулся. – Что здесь происходит?

– Клянусь, я не знал! – экспрессивно воскликнул мужчина, косясь на запертую дверь. – Обитель славится лучшим уходом за умирающими. Я ведь плачу́ за присмотр за моей Фи-фи сто сторнов в месяц! Ничего мне не жалко было, лишь бы моя Фи-фи не страдала!

– Тиморей, позвольте, – тронула мужчину за плечо, подходя ближе.

Лотр поднялся, уступая мне место. Опустилась на тюфяк, кладя обе руки на живот женщины.

– Сколько вашей жене лет, Тиморей?

– Тридцать.

Даже обернулась, желая убедиться, что верно расслышала. Выглядела женщина передо мной как минимум вдвое старше.

– А вам? – спросила, лишь бы не молчать.

– Пятьдесят пять. Прожил я свой век, Лисанна…

Тиморей дернул дверь, которая ожидаемо не поддалась. Стукнул в нее кулаком раз-другой. Не стала никак ему мешать, пусть отвлечется на дверь, меньше на меня внимания обращать будет. Феофана, почти погибшая от истощения, ждала ребенка. Это то, о чем я пока не могла сказать лавочнику, не желая обнадеживать. Просканировав ее и ребенка, я могла надеяться, что организм женщины отдал все, что мог малышу, сохраняя его как можно дольше за счет жизненных сил матери. Существовал небольшой, совсем крохотный шанс, что еще не поздно.

Помимо прочего, женщина и правда была больна. У нее внутри отчетливо пульсировал крупный, с ноготь большого пальца черный сгусток. Мне такого видеть еще не доводилось никогда. От сгустка во все стороны отходили странные щупальцы. Нет, такого я еще не встречала.

Теперь мне нужно было принять решение. После переноса множества детей и Свейлона из Аорши, восстановиться себе я не дала. Силы на исходе, о чем ясно говорило то, что мы с Тимореем даже не добрались до обители, нас выбросило раньше, в лесу. Я могу потратить сейчас все оставшиеся силы на попытку вылечить женщину или хотя бы облегчить ее состояние, подпитать ее и ребенка. Могу, но это заберет у меня остатки энергии. Совершенно не факт, что после этого выйдет перенести из этого каменного мешка даже себя, не говоря уже о Тиморее и Феофане.

С другой стороны, если оставить все как есть, не подпитать женщину и ребенка, не берусь судить, сколько им осталось. Что-то мне подсказывает, что у малыша счет пошел на часы.

Тиморей все еще колотился в запертую дверь, из-за которой не доносилось и звука. Оглянулась на него и снова сосредоточилась на женщине. Зачем приорине это нужно? Только ли из-за звонов? Замерла, вспомнив плач младенца, что послышался мне в коридоре. Показалось? Откуда бы здесь взяться ребенку?

Женщина едва слышно застонала. Она была настолько истощена, что даже двигалась с трудом, и я решилась. Небольшим импульсом проткнула палец и выдавила щедрую каплю крови. Моя кровь, напитанная силой салаяры, переливалась голубоватым светом, искрилась, привлекая внимание. Но любоваться было некогда. Насильно разжала губы женщины и капнула ей на язык. Ранка на пальце тут же затянулась, не оставив и следа прежнего повреждения.

– Тиморей, – привлекал внимание лавочника. – Оставьте. Очевидно же, что выпускать нас никто не планирует.

– Простите меня, Лисанна, – обернулся он, опуская сжатую в кулак руку. – Я не знал… – покачал он головой с потерянным видом. – Что здесь вообще происходит? – спросил он будто сам у себя.

– Вот и мне интересно, зачем морить вашу жену голодом, если вы столь щедро платите за ее жизнь в этом ужасном месте? Ведь чем дольше она живет, тем бо́льший доход получит обитель.

– Узнать о гибели близких можно лишь из сообщения приорины, – выдал Тиморей, шагая ближе и опускаясь на пол подле нас. – До тех пор подобные сообщения раз в неделю рассказывают о состоянии оставленных на попечение в обители. Войти сюда можно лишь однажды, Лисанна. Мою Феофану забрали у ворот, я внутри даже не был.

Глава 23.

– Тиморей, вы должны знать, – решила успокоить раздавленного открывшейся правдой лотра. – Я вытащу нас отсюда. Всех троих. Это обязательно случится, не стоит и сомневаться. Только немного восстановлю силы, – откинулась на холодную каменную стену.

Послала к Феофане еще одну искорку. Моя кровь уже делала свое дело. Первым делом организм бросил все силы на помощь младенцу. Мне кажется, Феофана была беременна несколько месяцев, когда Тиморей привез ее сюда. Сейчас, судя по состоянию ребенка, его размеру и развитию, могу предположить, что беременность длится уже месяцев пять.

– Тиморей, а каковы симптомы, сподвигшие вас отправить жену сюда с такой срочностью?

– Осуждаете? – тихо спросил Тиморей.

– Нет, хочу кое в чем разобраться.

– Она слабела на глазах, – принялся вспоминать мужчина. – Мы долго хотели зачать ребенка, Лисанна. Феофана даже пила какие-то снадобья, выписанные лекарями. Еще ходила к травницам, они тоже свои настои продавали. Это длилось несколько лет. Феофана уже была замужем раньше. Ее ребенок умер сразу после рождения, это был мальчик. Муж выгнал мою Фи-фи из дома. Она скиталась, голодала. Потом… случайно набрела на мою лавку, – от этих воспоминаний лицо лавочника разгладилось, взгляд потеплел. – Я помог ей добиться расторжения первого обряда, сразу взял в свой дом. Она хотела подарить мне наследника, готова была на все… Думаю, все эти бесплодные попытки подкосили мою Фи-фи, да и не молода она уже. Сколько моей милой пришлось выслушать грязи, Лисанна! Вы даже не представляете… – Тиморей поник.

– Слабела на глазах, – вернула я его к перечислению симптомов. – Много спала, возможно, потеряла аппетит, ее рвало? – Тиморей вскинулся. Кивнул, подтверждая. – Ясно.

– Вы знаете, что с ней?

– И да, и нет, Тиморей.

В это время женщина пошевелилась и открыла глаза. На меня смотрела безмерно уставшая мия, полностью истощенная, но не утратившая желания жить. Ясно видела это в ее глазах.

– Феофана, вам лучше?

– Кто вы? – хрипло спросила она, косясь на мужа. – Тиморей, это правда ты? Или мне только кажется?

– Это я, – мужчина бросился к жене, схватил тонкую ручку и прижался к ней губами. – Прости меня, Фи-фи, я не знал, прости меня, – истово зашептал он.

– Мой господин, успокойся, – нежно попросила женщина. – Ты здесь, ты пришел. Я так боялась, что больше не увижу тебя перед смертью.

– Фи-фи, – Тиморей, не стесняясь эмоций, рыдал. У любого сердце бы дрогнуло, я тоже сидела, едва сдерживаясь, чтобы не расплакаться.

Прислушалась к себе. Внутри почти пустота. Энергии практически не осталось. Чадящая лампа в углу вдруг мигнула и погасла, погружая нас в полнейший мрак. Почувствовала, как от неожиданности вздрогнул Тиморей, Феофана едва слышно вскрикнула.

– Зачем ты пришел? – обратилась она к мужу. – Тебя не выпустят отсюда, никого не выпускают.

– Что здесь происходит? – одновременно с вопросом зажгла энергетический шарик, кладя его на пол рядом с нами. Феофана испуганно следила за моими действиями. Даже попыталась отодвинуться, но Тиморей удержал. – Вы все время провели в этом каменном мешке?

– Фи-фи, тебе не стоит бояться льяру Эйш, – мягко заметил Тиморей, поглаживая жену по руке. – Она… не такая, как мы все. Но она самое доброе и справедливое создание Богов из всех, кого я знаю!

В удивлении приподняла брови.

– Вы меня переоцениваете, Тиморей, – посчитала нужным возразить. – Феофана, я травница, но не такая, к каким вы привыкли. В силу происхождения я обладаю кое-какой силой и могу вам помочь. Расскажите, что здесь происходит? Хочу разобраться.

Женщина все еще смотрела на меня с опаской, но присутствие мужа и его поддержка сыграли свою роль.

– Поначалу я жила наверху, – тихо стала рассказывать женщина. – Комната была пусть и небольшая, но с окном, уютная. Мне приносили еду, за мной ухаживали. Даже лекарь приходил. А потом… – она закрыла лицо руками, отняв ладонь у Тиморея. – Потом лекарь сказал, что у меня во чреве зреет плод, – выдавила она едва слышно. – Приорина лично приходила удостовериться, они говорили рядом со мной. Лекарь сказал, что до родов мне не дожить, что ребенку не хватит времени… И меня перевели сюда. Не знаю, сколько я уже тут. День, ночь, все смешалось.

– Фи-фи, – ошеломленно моргнул Тиморей, – что ты говоришь? Ты была… беременна?

– Ваша жена и сейчас беременна, Тиморей.

– Что? Но как же это?

– Феофана и правда больна, – решила быть откровенной. – У нее внутри какой-то черный сгусток, я его отчетливо вижу. От него во все стороны отходят отростки… Раньше мне такого видеть не доводилось. Но все симптомы, с которыми не могла справиться Феофана, это были признаки беременности. Ее организм, ослабленный болезнью, не мог справиться с такими изменениями легко, потому первые месяцы и дались столь тяжело. Мне кажется, что сейчас срок беременности около пяти месяцев, но я могу ошибаться, ведь ваша жена сильно истощена. И она, и ребенок недополучали нужных питательных веществ.

– Что я наделал? – схватился за голову Тиморей. – Боги! Покарайте меня на этом самом месте! Убейте меня за то, на что я обрек свою Фи-фи! Сам! Своими руками отдал в это жуткое место!

– Не время для самобичевания, Тиморей, – остановила его, тронув за плечо. – Не стану обещать, что спасу ребенка, к сожалению, не все мне под силу. Но нас троих я вытащу.

– Оставьте меня здесь, Лисанна! Бросьте меня в этом каменном мешке и пусть я сгнию заживо! Только спасите моего сына и мою Фи-фи! Умоляю, помогите им! – лавочник бросился мне в ноги, схватил за юбку и стал целовать подол.

– Всевышние, Тиморей! – воскликнула в ужасе. – Остановитесь сейчас же!

Выдернула грязную ткань и поднялась. Тиморей смотрел на меня со слезами на глазах, Феофана переводила непонимающий взгляд с мужа на меня и обратно.

– Расскажите все, что знаете, – снова обратилась к женщине. – Мне показалось, я слышала детский плач.

– Да, я тоже слышала, – кивнула она. – Думала, что схожу с ума, что это лишь плод моего воображения.

– Тиморей, там, в коридоре, вы не слышали звуков, подобных плачу младенца?

– Нет, Лисанна, простите, я не слышал.

– Феофана, уверена, вам уже должно быть лучше. Это так? Силы появились? Хоть немного?

– Удивительно, но да, – кивнула чуть порозовевшая женщина. – Я и правда чувствую себя все лучше. С вашим приходом будто очнулась от долгого сна.

– Как часто вас кормят?

– Я не знаю. Иногда приносят скудную пищу, редко. Лампа гаснет, тогда невозможно понять, сколько времени прошло. Темнота и тишина.

– Жуть какая! – передернулась я, представляя, что пришлось вытерпеть бедной женщине. – Что-то мне и в голову не приходит, для чего приорина все это тут устроила. Может, какие-то разговоры слышали, Феофана?

– Нет, простите, – качнула она головой.

Положила обе руки на стену, прижалась лбом, закрыла глаза. Прислушалась. Холодный камень не мог дать мне и толики силы. Рюкзак! Поискала глазами. Я его бросила в темный угол и совсем забыла о нем.

Открыла, порылась. Нашла флакончик с регенератором и собиралась уже дать выпить Феофане, как пришла вполне здравая мысль, что мне он важнее. Как бы хорошо женщина себя не чувствовала, вытащить нас всех отсюда могу только я. Выпила залпом и продолжила перебирать содержимое рюкзака. Выпила все, что могло хоть немного восстановить мои силы. Неуверенно сжала в руках флакончик с сонным составом.

– Тиморей, – позвала лотра, сосредоточенного на жене. – Мне нужно поспать, так есть шанс скорее восстановить силы. Вашей жене я немного помогла, ей должно стать лучше. Я сейчас выпью этот настой, это сонное зелье. Разбудить меня будет сложно. Вам придется ждать, пока я проснусь. Возможно, несколько часов. И… если вдруг приорина вернется… Тиморей, я на вас рассчитываю.

Мужчина поднялся, снял с себя сюртук и постелил возле тюфяка жены.

– Отдыхайте, Лисанна, – уверенно сказал он. – Кто бы сюда ни вошел, сначала ему придется иметь дело со мной!

Постелив сюртук на пол, лавочник прошел к двери и сел, оперевшись на нее, всем своим видом показывая решимость охранять вход до последней капли крови. Одним махом выпила сонный настой и легла на пол, устроившись на сюртуке Тиморея. Всевышние, знаю, вы меня слышите! Понимаю, что и так прошу слишком часто, но умоляю, сохраните малыша этих людей. Они заслуживают свою крупицу счастья. Прошу…