Текст книги "И жизнь, и слезы, и любовь"

Автор книги: Ольга Обухова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Ольга Обухова
И жизнь, и слезы, и любовь

Глава 1. Любовь и ужас в Москве

«Господи, ну почему мне так не везет?» – с отчаяньем подумала Даша Елагина, падая на тротуар. Ее очки, любимые, дорогие очки, подарок Алеши, слетели с носа и приземлились рядом на асфальт. Подтянув их к себе, Даша, близоруко щурясь, внимательно осмотрела очки. Так и есть: позолоченная металлическая дужка уродливо погнулась, а правое стекло вообще треснуло. Женщина подняла голову и с ненавистью посмотрела на мужчину – источник ее последних бед. Он еще и изображал участие! Надо же! Вылетел как сумасшедший из обувного магазина «Carlo Pazolini» и бросился стрелой к своему автомобилю, который начал вдруг издавать истошные сигналы тревоги. А по ходу так налетел на Дашу, что сбил ее с ног.

Даша чувствовала, что ее буквально тошнит от ярости. Какого черта! Все равно того воришку, который пытался залезть в автомобиль этого типа, почти сразу поймал бдительный полицейский, и вокруг уже толпились любопытные. Как никак, это – Большая Якиманка, правительственная трасса, напротив – здание самого Министерства внутренних дел. За ним – Министерство юстиции, иностранные посольства, другие министерства. Где, как не здесь, полиции проявлять бдительность? А она, Даша Елагина, валяется на этой правительственной трассе как подбитая птица, а рядом – разбитые очки. Не хватало еще, чтобы при падении она к тому же и свои лучшие колготки порвала!

«Нет, каков негодяй! У, ненавижу!» – и Даша свирепо взглянула на мужчину. От этого взгляда, казалось, он слегка побледнел, и еще больше засуетился, неловко пытаясь поднять ее с тротуара.

– Я сама, – гневно оттолкнула его руку Даша. Она поднялась и, чуть хромая, медленно отошла в сторону, ближе к автобусной остановке. Сев там на скамейку, она осмотрела колготки. Надо же, целы! А этот поганец уже стоит рядом.

– Девушка, простите меня. Я виноват, хотя у меня есть оправдание – я же пытался задержать вора. А очки я вам починю! – сказал мужчина.

Больше всего она сейчас хотела, чтобы он просто исчез, провалился сквозь землю…

– Извинения принимаю, но в вашей помощи не нуждаюсь. А ремонт очков – за углом. Сейчас туда и пойду, – сердито ответила Даша и встала со скамейки. К мужчине тут же подошел сотрудник полиции, и, отведя в сторону, начал составлять протокол. А Даша, слегка прихрамывая, дошла до кафе «Шоколадница», повернула за угол и спустилась вниз, на Крымский вал. Еще несколько десятков метров, и она вошла в «Оптику».

Девушка в «Оптике» взглянула на разбитые очки и ласково сказала:

– У вас дорогие очки.

– Да, – в тон ей ответила Даша.

– Мы такие не чиним, – нежно пропела девушка.

– Что же делать? – растерянно спросила Даша. Такого она не ожидала.

– Попробуйте обратиться в «Интероптику». Они как раз занимаются дорогими моделями. Адрес есть в интернете. Ближайший филиал на «Профсоюзной», если я правильно помню, – и девушка, отфутболив Дашу и тем самым выполнив свою миссию, уткнулась в очередной роман Донцовой.

«Опять не везет», – с обреченной безнадежностью подумала Даша и, продолжая прихрамывать, побрела к автобусной остановке около Крымского моста. Ехать ей было совсем чуть-чуть – в хорошую погоду и в хорошем настроении Даша вообще всегда ходила на работу пешком, любуясь видом, открывающимся с моста и на Москву-реку, и на Храм Христа Спасителя, и на Кремль.

Вот уже два года Даша работала редактором в главной редакции фотоинформации агентства РИА «Новости». Точнее, международного информационного агентства «Россия сегодня» – так его стали называть после переименования и ребрендинга в 2013 году. И хотя могла бы найти работу попрестижнее и с более высокой зарплатой, не до того ей было, когда она вернулась из заграницы. Институтские друзья Алеши помогли ей, причем очень быстро, с работой – и на том спасибо.

Из-за дурацкого падения на Якиманке Даша впервые в жизни опоздала на работу, чем повергла в шок своих коллег, которые даже сверяли часы по пунктуальной Елагиной. Не обращая внимания на недоуменные взоры, она прошла в кабинет, стараясь побыстрее включить компьютер и начать работу.

Но только она присела на стул, как в комнату влетела ее подруга Лизка Суходольская. Лиза знала всех и все в Агентстве, работая, как она сама кокетливо заявляла, «уже сто лет» референтом Главного редактора фотоинформации. Она была пышнотелой, рыжеволосой и очень остроумной. Лизка была похожа на молодую Пугачеву, знала это и любила устраивать из этого розыгрыши. Особенно раньше. Так, выйдя на улицу в какой-нибудь красивой шубке, Лизка закуривала длинную сигарету и, обращаясь к собеседнику, имитировала хрипловатый голос Примадонны. Обалдевшие прохожие почтительно замирали. Кто-то спохватывался и начинал просить автограф. Лизка, не смущаясь, подписывала подсовываемые ей листки бумаги и даже сложенные газеты – не пропадать же добру. А потом истинные фанаты в соцсетях громко заявляли о неувядаемости не только таланта, но и красоты мегазвезды. И спорили в «Одноклассниках» или «Вконтакте» о том, кто из них провел больше времени с Примадонной, которую они застали на Старом Арбате… на углу Патриарших… в каком-нибудь Кривоколенном переулке. Читая эти отзывы, Суходольская приходила в полный восторг.

Лизка пользовалась большим успехом у мужчин, но принципиально не выходила замуж, утверждая, что все равно не доживет до возраста Христа, то есть до 33 лет. Никто не мог понять, почему она так заявляет, но она твердо стояла на своем. «Не доживу, и все». Однако это ее кавалеров, похоже, еще больше притягивало.

– Ой, Дашка, что это с тобой? Ты как-то странно сегодня выглядишь, – уставилась она на подругу. С Елагиной что-то явно было не так.

– Да вот одела старые, некрасивые очки – ты меня в них и не узнала, – ответила Даша и грустно добавила:

– А мои новые, подарок Алеши – разбились. Вернее, какой-то гадкий тип налетел на меня на улице, сбил с ног, очки упали – и все. – На ее глаза навернулись слезы.

– Да, без красивых очков баба – не баба. – Суходольская, похоже, думала о чем-то своем.

Горестно покачав головой, Даша встала и вышла из комнаты, чтобы осмотреть себя в высоком зеркале в вестибюле. «Хорошо еще, что хоть старые очки этот тип не разбил», – подумала она. Даша, как все близорукие люди со стажем, всегда носила в сумочке на всякий случай дополнительные очки.

Уйдя из редакции, Даша так и не расслышала, как Лизка Суходольская восторженно завопила:

– Девчонки, что я вам сейчас расскажу! В отделе переводов – новый главный редактор. Красавец-мужчина. Не то слово! В общем, смерть женщинам: высокий, черноволосый, глаза – зеленые. Говорит на нескольких иностранных языках, много лет проработал в ООН.

– Женат? – живо поинтересовалась незамужняя Лена Трофимова. Ее всегда волновали эти вопросы.

– Увы! – притворно вздохнула Лизка. – Но мне-то что? Я все равно и так замуж не собираюсь. Я же…

– Не доживу до возраста Христа! – зазвучал ехидный хор, состоявший из полдесятка женских голосов.

– Вот именно, – рассердилась Лизка. – А вы о нем и не мечтайте. Говорят, и жена у него – с ума сойти, какая красавица! Наталья Водянова и Кара Делевинь плюс Адриана Лима в одном флаконе. А он к тому же такой воспитанный, такой обходительный… «Будьте любезны, скажите пожалуйста, извините за беспокойство». Короче, погибли вы, девчонки, – и рыжеволосая Лизка, довольная эффектом от своих слов, выплыла из комнаты.

Оставив остальных в задумчивом молчании. Информация была действительно интересной. Со всех точек зрения.

Минуту спустя все девчонки уже сидели, уткнувшись в свои телефоны и планшеты, деятельно изучая новую ситуацию.

В тот же день Даша пошла на Арбат и пристроила свои очки на ремонт в «Интероптике» – именно она оказалась ближайшей к ее месту работы.

Правда, за это с нее неожиданно содрали кучу денег – ведь разбитые стекла были сверхтонкие, цейссовские, а с тех пор, как она их поставила, цены только возросли.

«Ничего, сэкономлю на транспорте. Буду целый год ходить пешком, – решила Даша. – Да и куда мне ходить? В детский садик да на работу». Ее сердце сжалось. «Вот теперь какая у меня тоскливая жизнь, Алешенька», – мысленно обратилась она к погибшему мужу и чуть не заплакала. После его смерти все пошло не так. И иногда ей даже казалось, что это не он умер – а она сама.

Через несколько дней, получив очки из ремонта и чувствуя себя в них гораздо увереннее, Даша поднималась на лифте к себе в редакцию. Она думала о своем 3-летнем сыне Костике, который чуть-чуть покашливал, но его пришлось отвести в детский сад – ведь с ним некому было посидеть дома. И потому не обратила внимания на мужчину, который, стоя в углу лифта, буквально сверлил ее взглядом. Когда Даша вышла, он после мгновенной паузы бросился за ней следом.

– Девушка, вы не узнаете меня? – спросил мужчина.

Даша взглянула на него. Кажется, в его лице было что-то знакомое… впрочем, мало ли что могло показаться?

– Нет, я не только не узнаю вас, я просто вас первый раз вижу, – холодно бросила она, продолжая движение.

– Простите, но мы уже встречались, – настаивал мужчина. – И совсем недавно. Я вас сбил с ног на Большой Якиманке…

– Ах, так это – вы? Тот самый?! – Даша буквально задохнулась от гнева. И что он себе воображает, этот черноволосый нахал? Она почувствовала, как кровь молоточками стучит у нее в висках.

– Я вижу, очки вы уже починили, – продолжал незнакомец. – Они вам очень идут. – Он помедлил. – Тогда вы отказались от моей помощи. Может быть, на этот раз вы будете милосерднее и согласитесь пообедать со мной, хотя бы в качестве компенсации за, как говорят, материальный и моральный ущерб? Кстати, я хотел бы возместить его. Могу представить, сколько стоит ремонт. Если вы…

– Нет. Я и тогда, и сейчас обойдусь без вашей поддержки. – Даша твердо взглянула в зеленые глаза незнакомца. И добавила: – Извините, но я спешу.

Вечером, рассказывая Костику сказку перед сном, она вдруг вспомнила незнакомца, его бездонные зеленые очи и поежилась: «Что это со мной? Я становлюсь сентиментальной. Ну, виноват человек, действительно виноват, и как-то пытается извиниться, на свой манер, конечно».

Ночью ей снился Алеша. Он, улыбаясь, садился в автомобиль и махал Даше рукой. Но глаза его были грустными. Даша проснулась вся в слезах.

На следующий день, выходя с работы, она наткнулась на незнакомца. Он стоял перед зданием Агентства на Зубовском бульваре так, будто поджидал кого-то у проходной.

– Ну, вот наконец-то и вы, – с облегчением вздохнул зеленоглазый. – А я вас жду. Ведь мы даже не успели познакомиться, – и он выжидательно взглянул на Дашу.

Даша замерла. Все было так обыденно, так привычно: огромная махина Агентства – желтоватого здания, построенного еще перед Олимпиадой-80, шумный и вечно спешащий Зубовский бульвар, дорогие книжные и ювелирные магазины на противоположной стороне, запеленутое в сероватую дымку московское небо – и вместе с тем ей казалось, будто она перенеслась в какое-то иное измерение. Где не было ни этого бульвара, ни спешащих куда-то по своим делам и без всякого дела людей, ни даже самой Москвы. Странное, непонятное, никогда прежде не испытанное чувство…

– Елагина Даша, можно просто Даша, – неожиданно для себя самой произнесла она. Даша все-таки была женщиной воспитанной.

– Андросов Андрей Юрьевич, можно просто Андрей, – в тон ей ответил мужчина.

– Нет, я думаю, будет лучше так – Андрей Юрьевич. С учетом разницы в возрасте, – с легкой усмешкой заметила Даша.

Мужчина заметно погрустнел. Он даже не пытался скрыть этого.

– Я вас слушаю, – смилостивилась Даша.

– Как я понимаю, вы работаете в Агентстве? – спросил Андросов.

– Да, уже два года. Редактором в фотоинформации. А вы? – вежливо спросила Даша.

– Я – тоже.

Она удивленно уставилась на него.

– Но только всего несколько дней, – объяснил Андросов. – В отделе переводов.

Даша наконец очнулась. Теперь она слышала все – и шорох и гул автомобильных шин, и рев грузовиков, и шарканье прохожих, и визгливые трели мобильников.

– Значит, еще увидимся. До свиданья, Андрей Юрьевич, мне ребенка из детского сада забирать надо, – и Елагина, круто повернувшись, побежала в сторону Крымского моста.

Она уже добралась до бывших Провиантских складов, где теперь располагался Музей Москвы, когда услышала торопливые шаги. Кто-то догонял ее сзади.

– Ну, ты и даешь! – раздался за ее спиной голос Лизки Суходольской. – Тихоня-тихоня, а какого мужика подцепила!

Даша остановилась, как вкопанная.

– Я – подцепила?! Охолони, подруга! Это тот самый нахал, который сбил меня с ног и сломал очки. А теперь пытается извиниться. – Она набрала в грудь побольше воздуха. – Ну и наглец!

– И он тебе нисколько не нравится? – не унималась Лизка. Что черт побери на нее нашло?

– Такой тип мне понравиться не может, – отчеканила Даша.

– А-Н-Д-Р-О-С-О-В не мо-жет? – по слогам, даже чуть заикаясь произнесла Лизка.

– Что с тобой стряслось? – Даша Елагина удивленно смотрела на нее. – Кто такой этот Андросов, чтобы от него приходить в экстаз?

Несколько мгновений Лизка сверлила ее глазами, точно что-то проверяя.

– Объясняю для… тупых, – относительно спокойно отреагировала Суходольская. – Андросов – это новый главный редактор отдела переводов. И, можно сказать, мечта всех женщин Агентства на сегодняшний день. – Она вздохнула. – Мечта недосягаемая, поскольку он – примерный семьянин и муж одной суперкрасавицы. Видимо, он, действительно, как воспитанный и вежливый человек, решил извиниться перед тобой. А я невесть что подумала…

– Тут нечего думать, ты же меня знаешь! А ты, Лизка, лучше бы выходила замуж и не валяла дурака. И до возраста Христа ты доживешь, это точно, – уверенно сказала Даша. – Тебе сейчас сколько? Тридцать два всего. И ты обязательно переживешь его. Если уж про Джо Байдена говорят, что он простудится на наших похоронах, то, думаю, ты простудишься, выдавая замуж уже своих правнуков.

– Ну ладно, ладно, – засмеялась Лизка. – Беги в садик, а то Костик, небось, заждался. Как он? Уже целый месяц не видела его, милого моего дружочка!

– Ничего. Правда, он отца своего почти не помнит. Но зато на фото и в телефоне узнает сразу. И я даже не знаю, хорошо это или плохо. Отца-то ведь рядом нет. И никогда больше не будет. Все-таки тяжело одной, знаешь, Лизка? – призналась Даша. – Но Костика я выращу человеком, чего бы мне это не стоило, – твердо заключила она.

– Знаю, подруга. Сил тебе, – и Лизка поцеловала ее в щеку.

Прошло несколько дней. И вот однажды зазвонил рабочий телефон Даши Елагиной и мужской голос произнес:

– Здравствуйте, Даша! Это – Андрей Юрьевич.

Даша молчала, старательно вспоминая, кто же это такой.

– Не помните? – В трубке возникла вязкая тишина. – Это – Андросов из отдела переводов.

– Да, теперь узнаю. Я вас слушаю.

Андросов опять помолчал и потом спросил:

– Не могли бы вы подняться ко мне, в кабинет 515?

Даша провела рукой по лицу. Очки были на месте.

– Минут через десять вас устроит?

– Конечно. Жду!

Даша машинально взглянула в зеркальце. Оттуда на нее смотрела очаровательная 25-летняя женщина с ярким румянцем во всю щеку, со слегка подкрашенными губами. В ушах у женщины висели красивые сережки – темно-синие сапфиры в окружении маленьких бриллиантов, которые очень шли к ее синим глазам. Даша была высокой, спортивного типа, светлой шатенкой, любила синие и голубые тона во всем их многообразии. И сегодня на ней был синий костюм, отделанный белым репсом, на ногах – синие туфли с металлическими пряжками. На правой руке Даша носила обручальное кольцо. Больше у нее украшений не было.

«Что ему от меня нужно? – недовольно подумала она. – Опять извиняться будет? Да простила я его, простила».

Она поднялась со своего места и поехала на 5-й этаж. Кабинет у Андросова был небольшой, но очень чистый и уютный. На столике – ваза со свежими цветами, на стене – репродукция картины Веласкеса «Портрет инфанты Маргариты». Даша ее сразу узнала, потому что они с Алешей когда-то мечтали побывать в Мадриде, в музее Прадо, и многие работы, висевшие там, заранее изучили по альбомам и открыткам. Но, увы, этой мечте не суждено было сбыться. Как, впрочем, и многим другим.

– Это одна из моих любимых работ Веласкеса, – мечтательно проговорила она, подходя к репродукции.

– Да? И моя – тоже, – немного растерянно произнес Андросов. – А вы видели ее в музее?

– Нет. Уже не успела, – грустно произнесла Даша.

– Почему уже? Еще! – уверенно воскликнул Андросов.

– Для меня – уже. Но вы ведь меня хотели видеть не по поводу Веласкеса? – Она говорила вежливо – все-таки перед ней был главный редактор, но при этом достаточно твердо.

– Нет, конечно, – улыбнулся Андросов. – Извините, Даша. Понимаете, в чем дело… – замялся он.

– Пока не понимаю, – недоуменно ответила молодая женщина.

– Извините еще раз. Дело в том, что моя жена Алла – очень ранимое и чувствительное существо. Я рассказал ей, как обидел вас…

– Ну, почему обидел? Будем считать, что это был несчастный случай, – миролюбиво протянула Даша. – Вы ведь тоже могли пострадать – лишиться автомобиля.

– Да, да, но Алла все равно обругала меня. Она потребовала, чтобы я еще раз извинился и… Короче, она хочет познакомиться с вами. Мы долго жили за границей, она растеряла старых подружек и ей очень одиноко, – объяснил Андросов.

– Вряд ли я смогу стать ее подругой, если вы с ней одногодки, – заметила Даша. А про себя подумала: «Ну что я за язва? Зачем взяла и нахамила человеку?»

– Но если вы не хотите стать ее подругой, то просто познакомиться с ней вы все-таки можете? – умоляюще взглянул на нее Андросов. – Мы приглашаем вас к себе на ужин в пятницу. Вас с мужем.

Даша внезапно побледнела.

Андросов растерялся. Перемена в ее облике была слишком разительной.

– Это невозможно. Я – вдова. Так что ужина не будет, – жестко ответила Даша и повернулась, чтобы уйти.

– Простите, ради Бога! Ведь я ничего не знаю о вас – кроме того, что невольно обидел на улице. И, судя по всему, еще и сейчас ничего толком не знаю. Простите меня! – голос главного редактора звенел от волнения.

– Вы и не обязаны это знать, Андрей Юрьевич, – немного мягче произнесла Даша. – А прийти я ну никак не могу. Мне сына из садика надо забирать, ведь сидеть с ним некому. Мы с ним остались совсем одни. Но это – уже другая печальная история.

Повисла неловкая тишина.

– Я, пожалуй, пойду? – выразительно взглянула молодая женщина на Андросова.

– Подождите минутку, пожалуйста. Я позвоню Алле, она может найти выход почти из любого безвыходного положения. – И Андросов потянулся к телефону. При этом он просительно посматривал на Дашу, умоляя ее взглядом, чтобы она не уходила, осталась.

– Аллочка, – через пару минут говорил он в трубку, – Даша не может прийти к нам в пятницу с мужем. Нет. Нет. Потом объясню. У нее – маленький ребенок. Сколько ему лет? – вдруг обратился он к Даше. – Аллочка, ему 3 с половиной годика и его не с кем оставить дома. Как, как? Минутку. Сейчас спрошу.

– Даша, – повернулся он к молодой женщине, – Аллочка предлагает, чтобы вы пришли к нам днем в воскресенье с сыном. У нас есть чудесная собака, такса Дора. Ваш сын любит собак? Дора – добрейшее существо и ему обязательно понравится. Приходите с сыном. Ну, как, согласны?

Даша задумалась. Она уже два года нигде не бывала, никого не хотела видеть. А те, кто хотели видеть ее, приходили к ней в квартиру на Большой Якиманке. Сейчас самое начало лета. Дни стоят теплые, светлые. Костика кутать не придется. И он так любит собак…

И, немного поколебавшись, она ответила:

– Хорошо, мы придем с сыном.

– Алла, она согласна! Жди гостей в воскресенье, в 12 часов дня. Да, да. Сейчас продиктую адрес. Да, и телефон тоже, – и Андросов повесил трубку.

Он продиктовал Даше свой адрес и объяснил, как к ним удобнее добираться. Оказалось, что они почти соседи. Он также по просьбе жены поинтересовался, что из еды предпочитает Костик.

– Да он совсем не привередлив в еде, ест все подряд, – объяснила Даша. – Я его стараюсь не баловать, да и денег особых на это нет, – и она немного помрачнела.

– Вы уж нас простите, – тихо сказал Андросов. – Мы не очень в детях разбираемся, особенно в маленьких. Господь нам детей не дал, и это – еще одна причина, по которой Алла стала такой ранимой. Но она очень добрая и сердечная, все ее просто обожают и идут ей навстречу. Она полюбит и вас, и сына, я уверен, – сказал Андросов в заключение.

– Посмотрим, – улыбнулась в ответ Даша. – До воскресенья осталось совсем немного.

Купив у метро «Добрынинская» букет белых пионов, которые Даша обожала, и свежайшие пирожные в маленьком магазинчике около бывшего кинотеатра «Буревестник», принаряженные Даша и Костик уже в 12.00 звонили в квартиру Андросовых, расположенную в добротном кирпичном доме в тихом Хвостовом переулке. На фронтоне дома даже сохранилась тонкая лепнина, которой он был украшен еще до революции. А перед входом в дом густо раскинули свои кроны старые клены. Свет, преломляясь через их резные листья, падал на асфальт причудливыми тенями. Переступив через кружево этих теней, Даша с сыном вошли в лифт, поднялись. Приподняв сына в воздух, Даша доверила ему позвонить в дверь.

– Иду, иду, – раздался мелодичный голос. Дверь распахнулась и на пороге возникло… неземное существо. Оно было столь прекрасно, что хотелось замереть на месте и смотреть только на него.

– Алла, – мило улыбнулось существо. – А вы – Даша? Проходите, пожалуйста.

Даша вручила хозяйке коробку с пирожными, а Костя, как юный рыцарь – букет прекрасной даме. За что тут же был вознагражден поцелуем в румяную щечку.

Даша, как под гипнозом, проследовала за хозяйкой в гостиную, повторяя: «Вы так прекрасны, что похожи на принцессу из сказки».

– Что вы, – засмеялась хозяйка, – скоро вы ко мне привыкнете и даже начнете замечать мои недостатки.

– Нет, у таких женщин не может быть недостатков! – воскликнула романтически настроенная Даша – все прекрасное приводило ее в восторг. И она вновь залюбовалась хозяйкой. И было чем!

Алла была высокой блондинкой, причем натуральной, что сразу поняла Даша. У нее была лебединая шея, украшенная изящной золотой цепочкой. В ушах – необыкновенно красивые серьги с голубыми аквамаринами. Серо-голубые глаза, опушенные черными ресницами, смотрели доброжелательно и внимательно. Фигура была божественная, ни грамма лишнего веса. Длинные ноги, изящные щиколотки, маленькие ступни. На Алле был какой-то прелестный белый костюм из тончайшего джерси и белые открытые босоножки. На унизанных кольцами изящных ухоженных пальцах – свежайший маникюр. Об этой женщине хотелось говорить только в превосходной степени и с восклицательными знаками – необыкновенная, потрясающая, божественная!

– Дора, – позвала ласково Алла, и в гостиную влетела такса аппетитного шоколадного цвета с легкой рыжинкой. Она сразу подбежала к Костику, внимательно посмотрела на него своими умными глазами, и вскоре хвост ее стал быстро двигаться из стороны в сторону. Это означало, что ребенок ей понравился. Через пять минут мальчик и собака были в объятиях друг друга, и Костик даже повизгивал от восторга. Казалось, что остальной мир перестал существовать для них обоих.

– Вот видите, как счастлив ваш сын, а вы не хотели приходить, – чуть укоризненно произнесла Алла. – Но я вас прощаю. Вы – здесь, у нас, и вы доставили мне огромную радость, принеся мои любимые цветы – белые пионы.

– Это и мои любимые цветы, – объяснила Даша. – Я полагалась на собственный вкус.

– И он вас не подвел, – весело заключила Алла и пригласила всех к столу.

Он был изысканно сервирован. Чувствовалось, что в доме Андросовых уделяют большое внимание посуде, бокалам, цвету скатерти и салфеток. Столовые приборы были серебряные, старинные. В центре стола – вазочка с цветами, начищенные до блеска парные серебряные канделябры.

– Это – кузнецовский фарфор? – продемонстрировала свои скромные познания в антиквариате Даша.

– Нет, это фабрики Корниловых. Сейчас корниловский фарфор даже более моден, чем кузнецовский, и очень дорог, – торжественно произнесла Алла. – А мы с Андреем, – она нежно посмотрела на мужа, – купили эти тарелки много лет назад в Петербурге, в комиссионном на Невском проспекте. Как сейчас помню – по 100 рублей за штуку! Представляете? Нынешнее поколение собирателей ни понять, ни поверить в это просто не может.

«Сколько же им тогда лет? – подумала Даша. – Выглядят молодо, не больше 30 с ма-аленьким хвостиком, а на самом деле, видимо, далеко за 40». Но вслух ничего не произнесла, а с удовольствием оглядела стол. На хрустальном блюде красовалась тонко нарезанная семга, украшенная ломтиками лимона и зеленью, рядом краснели редис и помидоры, зеленели огурчики. В фарфоровой вазе лежал салат из авокадо, на тарелках были аппетитно разложены маленькие бутербродики-канапе с красной и черной икрой. Стояли бутылки с минеральной водой, красным и белым вином.

– Я ни вина, ни водки не пью – только воду, – сразу сказала Даша.

– С газом или без? – поинтересовался хозяин.

– Раньше, когда была молодой, любила с газом, а теперь – без, – заметила Даша.

– Сколько же вам лет, Дашенька? – поинтересовалась хозяйка.

– Уже 25.

– Уже? Нет, еще! Я вам завидую, – воскликнула хозяйка.

Затем последовали молодая клубника со сливками и чай с пирожными, которые принесла Даша. Оказалось, что и Алла предпочитала покупать кондитерские изделия там же.

– В этом магазине – совершенно замечательные свежайшие пирожные, особенно эклеры и картошка, – заметила Алла. – Я их просто обожаю, но надо следить за фигурой.

Она с улыбкой повернулась к сыну Даши Елагиной.

– А теперь, дорогой, – сказала она, обращаясь к Костику, – можешь встать из-за стола и пойти поиграть с Дорой в ее комнате.

– У нее есть своя комната? – удивился мальчик.

– Да, и она тебя сама туда проводит.

Когда мальчик с собакой удалились, Даша спросила:

– А где родятся такие – такие красивые как вы, Алла?

– Конечно, на Севере, где не было татаро-монгольского ига, – пошутила хозяйка. – Я – из-под Архангельска. Село Холмогоры знаете? Там у нас все женщины высокие, белокурые и сероглазые.

– Но вы что-то не окаете, как все северяне, – заметила Даша.

– О, это заслуга Андрея, – ответила хозяйка. – Мой бывший колхоз – сейчас, кстати, это преуспевающее хозяйство – отправил меня на учебу в Москву, так как ему позарез нужен был ветеринар. А все профессиональные ветеринары в нашем селе были уже совсем старые и собирались на пенсию. Андрей увидел меня на улице, подошел. А когда услышал, как я окаю, чуть в обморок не упал. «Женюсь, – говорит, – и лучших педагогов найму, чтобы ты говорила без акцента, как петербургская княжна». – Она улыбнулась. – И слово свое сдержал.

– Да, когда мы жили в Нью-Йорке, никто и представить не мог, что Алла когда-то начинала дояркой на ферме и чуть не стала ветеринаром. Все думали, что она – из настоящего княжеского рода. Если бы не я, ты бы до сих пор холостила бычков в своем колхозе, – под смех сидящих за столом заметил Андросов.

– Дашенька, мне неловко просить вас об этом, но не можете ли вы рассказать немного о себе? – попросила хозяйка. – Андрей сказал, что вы вдова?

– Да, это так. Уже два года, – грустно покачала головой Даша.

– А что произошло? – участливо спросила Алла.

– Видите ли, мы познакомились с моим мужем в Инязе, где оба учились. Вернее, не в самом институте, а в метро, – медленно начала Даша. И от этого воспоминания все ее лицо невольно озарилось улыбкой. – Алеша подошел ко мне и спросил, который час. Я, зная, что это – самый пошлый способ познакомиться, ему даже не ответила. А он стал тогда объяснять, что спешит на экзамен и действительно позабыл дома часы. Я его естественно простила, сказала ему, сколько времени и мы вместе пошли в институт. А когда мы прощались, я протянула ему руку и вдруг заметила… часы. Только он носил их на правой руке. Алеша так покраснел, что я не смогла на него рассердиться, хотя очень хотела…

– Невероятная история, – проронила Алла Андросова.

– А потом мы поженились и его направили переводчиком в Таиланд. Ведь он учил тайский. Их было всего пять человек, кто сумел овладеть этим языком, и ему уже на последнем курсе предложили работу в нашем посольстве. – Даша помолчала. – Нам дали хорошую квартиру, я ее быстро обустроила, навела уют, научилась готовить в непростых тамошних условиях, чтобы Алеша мог всегда поесть любимую еду. Но вскоре умерла моя тетка – моя единственная родственница, которая меня воспитывала после смерти родителей.

– О Боже, – воскликнула Алла, – значит, вы были сиротой?

Даша грустно кивнула:

– Родители погибли в авиакатастрофе. Все случилось практически мгновенно. Но ничего изменить было уже нельзя… С тех пор очень боюсь летать. Но, несмотря на свой панический страх, я сразу прилетела в Москву и похоронила тетку. А потом вернулась к мужу и очень горевала. К тому же на похоронах вдруг объявился теткин бывший муж – хулиган и пьяница. Оказалось… да, это было очень глупо, но тетка так и не развелась с ним. Вернее, не успела… В общем, у него были все права. А я и не пыталась особенно спорить с ним. Пьяница тут же поселился в ее квартире, превратив ее вскоре в притон. И мне туда доступ был, естественно, закрыт. А ведь я прожила там несколько счастливых лет, – мечтательно протянула Даша. И продолжила:

– Муж утешал меня, как мог. Вот так и родился наш Костик, Котик, Котеночек. Мы пробыли в Таиланде три года, начальство предлагало еще задержаться, но мы с Костей плохо переносили жару и влажность, так и не приспособились к тайскому климату, он ведь весьма специфический, поэтому решили вернуться в Москву. Алеша связался с институтским другом – у него был свой минивэн, и попросил встретить нас в Шереметьево. Ведь у нас было так много вещей. Хотя мы многое просто оставили в Таиланде. Но что-то так не хотелось оставлять, что мы даже переплатили за перевес, лишь бы увезти с собой. Вы понимаете…

– Как многолетний собиратель антиквариата, я вас очень хорошо понимаю, – заверила ее Алла. – Но продолжайте, пожалуйста!

– Мы прошли паспортный и таможенный контроль, получили наши вещи, погрузились в машину. Я с годовалым Костиком сидела сзади, а Алеша впереди. Он рассказывал о Таиланде, не мог остановиться. Мы проехали не больше двух-трех километров, и тут откуда-то появился самосвал. Он несся по противоположной стороне, а потом как-то вильнул в нашу сторону и врезался в минивэн. Удар, вспышка, пламя… Больше ничего не помню. Очнулась в больнице. Кричу: «Где Котик?» И слышу голос медсестры: «О котенке беспокоится, а муж заживо сгорел». Тут у меня перед глазами все поплыло, и я опять отключилась. А когда пришла в себя через пару дней, мне сказали, что сын мой жив, почти ни одной серьезной царапины, а мужа и его друга не спасли.