Текст книги "И жизнь, и слезы, и любовь"

Автор книги: Ольга Обухова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

– Так вы – жена Алексея Елагина? – воскликнул Андросов. – Я слышал об этой трагедии еще в Нью-Йорке. Мы не были лично знакомы, но мне говорили, что он был прекрасным переводчиком. У него было большое будущее…

За столом повисла тишина. Даша прикрыла глаза. Она не могла без содрогания вспоминать те ужасные секунды.

– А что было потом? – вдруг спросила Алла. Андросов и Даша посмотрели на нее с удивлением. Даше на минутку даже показалось, что перед ней сидела не прежняя богиня, красивая, теплая и доброжелательная, а какая-то Снежная Королева, холодная и жестокая – блондинка с твердым неподвижным взором. Готовая допрашивать ее словно бездушный следователь.

Хозяйка, точно почувствовав это, спохватилась:

– Извините, меня так взволновала ваша история, что я очень хочу узнать, чем все закончилось!

– Ничего, ничего, – ответила Даша. Она вновь на мгновение закрыла глаза. – Мне надо было привыкать жить реальной жизнью. Родители Алеши, похоронившие единственного сына, а вернее ящичек с малюсенькой горсточкой пепла, не смогли пережить его и вскоре умерли, один за другим. А мы с Костиком остались в их квартире на Большой Якиманке, куда они нас успели прописать. Костика я устроила в детский сад в конце Якиманского переулка. Там очень неплохо, воспитатели его любят, да и мне это удобно – по дороге на работу.

– Да, он чудесный, чудесный ребенок, его невозможно не полюбить, – воскликнула Алла. – А вот мне Господь детей не дал, – и вдруг из-под ее роскошных ресниц потекли слезы. Она заплакала так горько, что Даше даже стало неловко. Какое горе больше? Женщины, потерявшей любимого мужа или красавицы, не имеющей детей, но страстно мечтающей о них? Никому не дано знать ответа на этот вопрос. Горе у каждого свое. Но горе Аллы в этот момент показалось Даше совершенно искренним.

Она порывисто вскочила на ноги, подошла к хозяйке, обняла ее вздрагивающие плечи и сказала:

– Алла, если вам понравился мой Костик, вы можете видеться с ним столько, сколько хотите.

– Спасибо, дорогая. Я его уже полюбила всем сердцем, – благодарно прошептала Алла.

– Вы, Дашенька, мужественный человек. После такой трагедии легко сломаться, – заметил Андросов. – А вы и работаете, и сына воспитываете.

– Да, вы правы, Андрей Юрьевич, – ответила Даша. – Сломаться – легко. Трудно остаться человеком. Не очерстветь, не замкнуться в своем горе. И помнить, что и другие люди рядом могут страдать, терять близких. Я живу по принципу: «Если тебе плохо, помоги человеку, которому еще хуже, и тебе станет легче». Ведь у меня есть чудесный сын, и это помогает держаться в жизни. И, конечно, друзья. Немного, но ведь достаточно и одного-двух человек, чтобы тебя поддерживали, не так ли?

Она посмотрела на хозяев. Те согласно кивнули.

– Знаете, когда мне плохо, – призналась Даша, – я повторяю строки австралийского поэта Гордона. Он жил в XIX веке.

Жизнь – как пена на воде,

Но одно лишь твердо в ней:

Добрым будь в чужой беде,

Мужественным будь в своей.

Когда Даша с Костиком уходили, на прекрасном лице Аллы не было заметно никаких следов слез. Оно было спокойным и практически безмятежным. «Может, мне все это показалось? Или Алла просто умеет сразу взять себя в руки? – думала по дороге домой Даша. – И все-таки какая они красивая пара: она – белокурая нимфа с точеной фигурой и серо-голубыми глазами, он – черноволосый красавец с какими-то особенными зелеными глазами».

Она задумалась.

«Жаль, что я не могу в ответ пригласить их к себе – после их трехкомнатной изысканной квартиры моя скромная двушка выглядит просто нищенской», – пришла к печальному заключению Даша.

– Какая хорошая тетя Алла, она мне так понравилась. А Дора еще лучше, правда, мама? – радостно решил Костик. – У нее такая шелковистая шерстка… И она умная, совсем как человек, правда, мама!

– А ты у меня – лучше всех на свете, – счастливо засмеялась Даша, целуя сына в румяную и нежную щечку.

Так окончился не самый плохой в жизни Даши день.

На следующее утро Даша позвонила Алле и поблагодарила ее за чудесный прием. А Андрея Юрьевича на работе она больше не встречала. Просто не приходилось сталкиваться с ним – ни в коридорах, ни в кафетерии Агентства, ни в лифте, нигде.

Алла Андросова позвонила через две недели.

– Дашенька, как поживаете? Как мой любимый Костик? – ласково спросила она.

– Спасибо, Алла. У нас все хорошо, Костик растет и слушает свою мамочку, – ответила Даша.

– Вы нам очень понравились и мы хотим вас видеть снова, – сказала белокурая красавица.

– Спасибо, Алла. Мне неудобно ходить к вам так часто, а к себе я пригласить не могу – не та у меня квартира, – грустно заметила Даша.

– Какие пустяки! – засмеялась Алла. – И давайте не будем считаться. Мы не послы: ваш визит – наш визит. Надо жить проще! Пока я могу, я приглашаю. А там, глядишь, вы выйдете замуж за олигарха и будете жить так, что к вам и на кривой кобыле не подъедешь. Извините за грубую шутку – это во мне заговорил несостоявшийся ветеринар.

Но Даша шутку не поддержала, а довольно сухо заметила:

– Замуж я не собираюсь. Лучше моего Алеши все равно никого не найти. Да и в новую любовь я что-то не верю. Мне есть, кого любить – Костика.

– Вот и хорошо, – как будто с облегчением произнесла Алла. – Костика мы все любим: и вы, и я, и Андрей. Так что приходите к нам в следующее воскресенье. И никаких пирожных – если что, достаточно одних цветов.

– Не знаю, – с сомнением произнесла Даша.

– Между прочим, Дора скучает и все спрашивает, где Костик, – рассмеялась Алла.

– Ну, если спрашивает, тогда мы придем, – согласилась Даша.

Пионы уже отцвели, но Даше повезло: она купила букет васильков.

– Под цвет ваших прекрасных глаз, Алла, – сказала она, вручая букет хозяйке.

– Боже, какая прелесть, давно их не видела, – с удовольствием воскликнула Алла и за руку ввела Дашу в гостиную. А Костик уже умчался с Дорой в ее комнату. Собака действительно соскучилась по мальчику.

– Сережа, посмотри, какая прелесть, – сказала она, – протягивая васильки вставшему с кресла молодому мужчине лет 30. – Это Сережа – мой племянник. А это – наша Даша, – представила хозяйка молодых людей друг другу.

Усадив Дашу в удобное кресло и грациозно опустившись в кресло рядом, Алла, еще более очаровательная в бледно-голубом открытом платье, продолжала:

– Сереженька – сын моей сестры. К сожалению, она умерла, когда рожала второго ребенка. Ребенок выжил, хотя и был совсем недоношенным, но несколько месяцев спустя тоже умер. – Алла вздохнула. – Ее муж вскоре женился на другой женщине – сказал, что не может оставаться один, а Сережу пришлось воспитывать нашей маме в деревне. Смотрите, каким он вырос красавцем на наших вольных холмогорских просторах!

Действительно, Сергей был интересным мужчиной – высокий, стройный, с серо-голубыми глазами как у Аллы, он выглядел весьма привлекательно. Его мужскую красоту подчеркивал легкий темно-синий костюм, который ему очень шел, и бледно-голубая рубашка с красным галстуком. На ногах – роскошные черные ботинки фирмы «John Lobb». Как Даша это определила? В Таиланде она хотела купить именно такие ботинки Алеше, но они стоили шестьсот долларов, и вздыхая, Даша купила похожие, но за 200 долларов. Внешне ботинки было не отличить, но Даша-то знала! Алеша только посмеялся и просил ее не переживать. Но Даша страдала из-за их, как ей тогда казалось, бедности, которая была просто роскошной жизнью по сравнению с ее более чем скромным существованием сегодня.

– Когда Андрей стал выезжать заграницу в длительные командировки, – вещала тем временем хозяйка, – мы забрали Сережу с собой – и маме легче, и нам веселее. Мы его очень любим. Он нам – как сын, – заключила Алла.

– А чем вы занимаетесь, Сережа? – поинтересовалась Елагина.

– Импортом цветов из Парагвая и других стран Латинской Америки, – ответил молодой человек.

– О, это очень выгодный бизнес, я знаю, – воскликнула Даша. – Какими бедными, конечно, вам кажутся мои васильки, а вы их еще назвали прелестью.

– Нет, Даша, – твердо ответил Сергей. – Латиноамериканские цветы, безусловно, роскошные. Но это – бизнес, это для дела и для зарабатывания денег. А васильки, поверьте, – это для души. Это – мое босоногое детство, которое было совсем небогатым.

Эта фраза решила все. И Даша, которая поначалу отнеслась к Сергею немного подозрительно, прониклась к нему инстинктивной симпатией. Может быть, кончилась черная полоса в ее жизни? И пусть и таким нетривиальным способом, но она обрела новых друзей?

– А где же Андрей Юрьевич? Я что-то не видела его в Агентстве, – спросила она. – Уже несколько недель…

Легкое облачко недовольства появилось на Аллином лице, но тут же рассеялось.

– Ну да, вы же можете видеть его каждый день на работе, – как показалось Даше, ехидно произнесла хозяйка, с каким-то вызовом глядя ей в глаза. – Но дело в том, что на последние две недели у него выпало сразу несколько срочных командировок. Вот и сейчас он как раз в одной из них. Обещал прилететь сегодня утром, и мы надеялись посидеть все вместе, ведь Сережа нечасто бывает в Москве. Но увы! Что-то там перенесли на понедельник, и Андрей в итоге вернется только во вторник утром.

Даша мгновенно поняла, что хозяйка безумно ревнует мужа. Это было ясно как день. И она как можно спокойнее ответила:

– В нашем Агентстве работает несколько тысяч человек. Все носятся с этажа на этаж и невольно сталкиваются друг с другом. Не захочешь иногда – а встретишься. А иной раз вместе поедешь или застрянешь в лифте. Такая уж у нас работа.

– Я это хорошо понимаю, – казалось, успокоилась Алла. – А скажите, Даша, как Андрея Юрьевича приняли в Агентстве? Как к нему относятся?

– Мне трудно сказать. Я – простой редактор, а он – начальство. Мы работаем в разных подразделениях и на разных этажах. – Она вспомнила то, о чем ей говорила Лиза Суходольская: – Но говорят, что женщины от него без ума, хотя их предупреждают, что это безнадежное дело: Андрей Юрьевич – примерный семьянин и у него – суперкрасавица жена. А вообще, мне не до сплетен – у нас с Костиком совсем другая жизнь, – веско заключила Даша.

– Конечно, конечно, – закивала головой Алла. – Сереженька, – обратилась она к племяннику, – Даша – вдова. Не веселая, а строгая. К тому же, как ты видишь, она – умная и очаровательная молодая женщина.

– Да, я сразу это заметил, – сделал комплимент племянник.

– А что касается девушек Агентства, то тут они правы: заглядываться на Андрея Юрьевича и, тем более, мечтать о романе с ним – безнадежное дело. Мой муж – идеальный семьянин и разрушить наш брак невозможно! – победоносно заявила Алла.

Даша промолчала. Первоначальный гипноз от встречи с Аллой потихоньку начал рассеиваться. Все в ней вдруг показалось Даше чрезмерным: и ее красота, и ее ревность, и ее драгоценности. Да и дружелюбие – слегка наигранным.

Но тут в комнату вбежал Костик с Дорой, и разговор принял иной оборот.

– Смотри, Сережа, какой чудо-ребенок! Это сын Даши, – с гордостью произнесла хозяйка и лицо ее осветилось неподдельной радостью. И все неприятные мысли Даши мгновенно улетучились – она обожала своего сына.

Костик вежливо поздоровался, и вскоре все сидели за столом, болтая и рассказывая веселые истории. А Дора сидела на полу рядом и, казалось, не только ее хвостик радостно вилял из стороны в сторону, но и вся собака светилась от такого семейного счастья.

– Жалко, Андрея нет с нами, – сказала Алла. – Он так любит, когда приезжает Сережа, который бывает теперь, к сожалению, в Москве реже, чем в Асунсьоне.

– Мам, а что такое… – мальчик замялся, надеясь произнести новое слово.

– Асунсьон, сынок, это столица Парагвая, где работает дядя Сережа.

– А там слоны живут? – спросил ребенок.

– Нет, – засмеялся Сережа, – слонов нет, но много других животных, например, броненосцев, ягуаров, крокодилов.

– Крокодилов я не люблю, они злые, – произнес мальчик и замолчал. – Спасибо, – сказал он, обращаясь к Алле. – А можно я еще поиграю с Дорой?

– Конечно, мой дорогой, бегите в ее комнату, а мы еще посидим.

Алла поднялась и вскоре вернулась, неся кофе и большой яблочный пирог.

– Как вкусно! – окончив чаепитие, удовлетворенно откинулась на спинку стула Даша. – Вы, Алла, замечательная хозяйка.

– Спасибо, Даша, – сказала Алла и через мгновенье проникновенно добавила: – Как бы я хотела, чтобы сидящие за столом стали одной семьей, – и она многозначительно перевела взгляд с Даши на Сережу и обратно.

Когда Даша осознала, что она имеет в виду, лицо молодой женщины вспыхнуло.

– Это невозможно! Я не собираюсь замуж! – воскликнула она. У нее даже перехватило дыхание.

– А как же Костик? Ему нужен отец, – веско заметила хозяйка. – Да и живется вам, как я понимаю, нелегко. Сережа мог бы изменить всю вашу жизнь. – Похоже, она решила взять дело в свои руки, пока мужа не было дома.

– «Никогда не говори никогда». Помните эту фразу? – улыбаясь, спросил Сережа.

Даша смотрела на них, не веря своим ушам.

– А я так и не говорю, – парировала она. – Может быть, лет через десять, когда Костя вступит в противный подростковый возраст, я решусь выйти замуж. Чтобы рядом с сыном был мужчина, который не позволит ему наделать глупостей. Но это будет ради сына, а не ради меня. Я не верю, что можно любить дважды. Любовь бывает только одна. И она у меня была. С Алешей, моим мужем.

Алла слегка нахмурилась. Разговор явно развивался не так, как она наметила. А она наметила вести его по своему плану!

– Я замуж вас не толкаю, – тихо заметила она. – Но пойти с Сережей в Консерваторию вы можете? Послушать романсы Рахманинова в исполнении Аиды Гарифуллиной вы хотите?

– Конечно, хочу, даже мечтаю. – Даша осеклась. – Но как? Костика не с кем оставить, – протянула она.

– Глупости, я посижу с Костиком, – твердо сказала Алла.

– Но моя квартира… – снова начала Даша.

– Опять отговорки, – заметила хозяйка. – Вы же знаете, что я – холмогорская доярка, а не княгиня. Проведу вечер с ребенком, которого обожаю. Этим я только доставлю себе удовольствие. А вы, молодежь, идите в Консерваторию. Когда концерт, Сережа?

Тот послушно достал билеты из пиджака:

– Через два дня. А 25 июля я улетаю. Соглашайтесь, Дашенька, – умоляюще взглянул на нее молодой человек. – И искусство высокое, и надоесть я вам не успею. В Москву я вернусь не скоро. А с замужеством моя любимая тетя, конечно, погорячилась. Но ей так хочется, чтобы ее окружали счастливые, как она сама, люди, что ее можно за это простить. А что касается вас, Даша, то вы мне нравитесь, безусловно. Тетя мне о вас все уши прожужжала. Но я вас приглашаю только на концерт. – Он как-то неловко пожал плечами. – Спешить не будем…

– Это меня устраивает. Согласна, – просто ответила Даша.

Все два дня, оставшиеся до концерта, Даша носилась как угорелая по квартире, вымывая и доводя до блеска все, что считала необходимым, наводя прямо-таки стерильную чистоту в и без того вылизанной квартире. Лишь когда вся квартира уже буквально сияла, Даша смогла наконец остановиться.

Поставив полевые ромашки в темно-синюю вазу кузнецовского фарфора – память о родителях, Даша удовлетворенно оглядела столовую. Скромно, ничего лишнего, но очень уютно. В середине комнаты круглый стол-»сороконожка» красного дерева, окруженный давно не реставрированными, по причине отсутствия средств, четырьмя старинными стульями. Вдоль левой стены – диван с протертой обивкой. В правом углу столовой – маленькая горка, почти пустая. В ней стояли только две тарелки – все, что уцелело при аварии автомобиля от столового сервиза «Веджвуд», приобретенного в Таиланде.

Даша старалась не вспоминать о тех милых, купленных с любовью вещах, что погибли тогда. Главная трагедия – нет больше Алеши. Лишь только иногда в морозы, кутаясь в старую шубку из коричневой, протертой на сгибах рукавов, мерлушки, она вспоминала свою сгоревшую шубу из черной норки «Cara», которую так ни разу и не надела. Это был подарок мужа по случаю рождения Костика.

Тряхнув головой и стараясь отбросить в сторону грустные мысли, Даша направилась в ванную и долго там отмокала, нежась в теплой воде с запахом левкоев. Этот запах она особенно любила – он напоминал ей беззаботное детство, когда еще были живы родители и они снимали дачу в Валентиновке. Ее хозяйка, Серафима Ивановна, любила разводить цветы. И вечером сад был просто напоен ароматами сирени, жасмина, левкоев и табака. Там росло много и других цветов, но Даша, которая дружила только с мальчишками, тогда больше интересовалась лазаньем по деревьям и катанием на велосипеде без рук.

«Как давно это было! – подумала Даша. – Пятнадцать лет прошло, а я все помню. А теперь я сама – взрослая женщина с сыном, да еще с каким замечательным!»

«Но без мужа», – как будто кто-то шепнул в ванной.

– Да, без мужа, – громко сказала Даша. – И не собираюсь его искать. Мы с Костиком и так проживем.

И она принялась энергично вытирать волосы. Затем долго расчесывала их, и когда они уже начали потрескивать, провела по ним несколько раз куском шелка. Даша прочитала в каком-то романе, что именно так ухаживали за волосами знатных дам в XV-XVII веках. И действительно, ее и без того роскошные светло-каштановые волосы стали отливать медовым блеском. Посмотрев на себя в зеркало, Даша довольно хмыкнула и полезла в шкаф.

Выбор был невелик. Она одела платье из синего тайского шелка с вырезом на груди. Вынула из ушей сережки с сапфирами и опустила в нашатырный спирт. Затем аккуратно протерла их, вдела в уши, и поправила золотую цепочку, обвивавшую ее шею. «Вроде ничего, – подумала Даша. – Для Консерватории – в самый раз: и строго, и нарядно».

В это время раздался звонок в дверь, и мгновение спустя влетела Алла.

– Какая вы хорошенькая! – воскликнула она, пожирая глазами Дашу. – И стильная. Сережа ждет вас внизу. А где мой дружочек – Котик?

– Я здесь, тетя Алла! – и малыш бросился ей навстречу.

– Дашенька, вы сильно поскромничали, говоря о своем жилище. У вас здесь очень мило. А какая чистота! – профессиональным взглядом оценила Алла. – После Консерватории обязательно приведите Сережу сюда, хотя бы на пять минут. Я уложу Котика спать, а мы попьем кофейку. Я принесла свой. Андрей в этот раз привез не кофе, а нечто удивительное! Я сама сварю к вашему приходу – никому не доверяю это священнодействие. Покажите, где у вас тут на кухне все необходимое? – и она величественно поплыла за Дашей. Осанка у нее была и в самом деле бесподобной…

Получив инструкции, когда и чем кормить Котика, какую сказку ему почитать перед сном, Алла закрыла за Дашей дверь.

Молодая женщина спустилась вниз, где у сверкающего на солнце «Мерседеса» ее поджидал Сергей. Когда он увидел Дашу, то словно остолбенел. «Вы потрясающе выглядите», – произнес он наконец и почтительно открыл перед ней заднюю дверцу автомобиля.

В Консерватории, где Даша не была последние четыре года, казалось, ничего не изменилось. Все тот же белый мрамор на фоне строгой пунктирной позолоты стен, все те же белые и розовые плитки пола с бордюром из темно-красного греческого орнамента в раздевалке. Все так же качались от сквозняка старые люстры из потускневшей бронзы под потолком, тренькали сероватые, подернутые сединой хрустальные висюльки, посылая разноцветные блики в многочисленные зеркала, которыми был увешан небольшой холл перед главным консерваторским залом. Здесь, казалось, было все великолепие культуры, тот условный и торжественный мир, который связывает людей, причастных к нему и живущих за тысячи километров друг от друга, эти имена – Рахманинов, Моцарт, Бах, Бетховен, Верди, Чайковский.

Она поймала на себе несколько восхищенных взглядов молодых людей; заметил их и Сергей, но его это не рассердило, а наоборот, даже порадовало. «Вот какая у меня спутница», – казалось, говорили его собственные взгляды, которые он гордо бросал вокруг.

Улыбаясь, он повернулся к Даше.

– Это, должно быть, тайский шелк. Очень высокого качества, – произнес Сергей, внимательно оглядывая ее наряд.

– Да, мой муж покупал его на севере Таиланда, в провинции Чиангмай, которая славится отменным шелком, – подтвердила Даша. Она кивнула знакомому пианисту Михаилу Каневскому – худенькому, с нервным лицом, серыми беспокойными глазами и длинными красивыми пальцами. Тот кивнул ей в ответ. В руках у него была зажата испещренная пометками партитура. Говорили, что Каневский настолько погружен в музыку, что «играет» даже в самолете, даже во время перелетов – когда под рукой нет фортепьяно, он просто перебирает пальцами в воздухе, точно нажимая на незримые клавиши, и молча слушает про себя музыку, спорит с собой, пытается переигрывать традиционные пассажи по-новому…

Конечно, стоявший рядом с ней Сергей не был ни пианистом, ни музыкантом, ни вообще человеком из мира искусства. Он был бизнесменом. Но в целом он все равно оказался приятным собеседником, неожиданно легким и ненавязчивым. А самое главное – Даша очень любила Гарифуллину. И когда та наконец запела, молодая женщина искренне восхитилась прекрасной творческой формой, в которой находилась выдающаяся певица. И уже не могла оторвать своих глаз от сцены.

Перед началом второго отделения на сцену внесли огромную корзину роскошных цветов. Даже искушенная консерваторская публика оценила их красоту. Заметила эти цветы и певица. Поискав глазами в первых рядах, она, наконец, увидела Сергея и, улыбнувшись, грациозно наклонила голову в знак благодарности.

– Вы знакомы? – благоговейно прошептала Даша.

– Да, несколько раз встречались в Вене, где она выступает, – скромно ответил Сергей.

По окончании концерта Сергей позвонил Алле и сообщил, что они выезжают. И когда они вошли в квартиру, их встретил потрясающий аромат кофе. Алла была настоящим мастером готовить этот божественный напиток.

На столе стояло также блюдо с маленькими пирожными и бутылка белого вина.

«Гевюрцтраминер», – прочитала Даша и повернулась к Алле.

– Да, это замечательное белое вино из Эльзаса. Совершенно особое. Нам его привезли в подарок друзья, – сказала Алла. – Там есть такой городок Рийквир. Практически все его жители делают это домашнее белое вино – причем не из обычного, а из вяленого винограда. Это придает ему особый вкус. «Гевюрцтраминер» – гордость и одна из достопримечательностей Эльзаса. – И она торжествующе взглянула на Дашу.

– Я знаю, – ответила Даша. – Несколько лет назад мы были во Франции по приглашению друга моего мужа, журналиста Юры Коваленко. Объездили весь север страны, побывали и в Эльзасе. И, конечно, Коваленко повез нас в Рийквир. Помню, как мы переходили от дома к дому и везде нас угощали «Гевюрцтраминером». Я даже опьянела, уже не чувствовала своих ног, – засмеялась она. – А потом мы купили три бутылки и привезли их в Москву. Одну подарили родителям Алеши, одну моей тетушке, а третью увезли с собой в Таиланд. Действительно бесподобное вино!

– Не тот ли это Коваленко, который много лет работал в Париже корреспондентом газеты «Известия»? – поинтересовалась Алла. В ее глазах появился блеск.

Удивительно. Неужели она знала Юру Коваленко?

– Да, именно тот. Сначала, кстати, мой муж дружил больше с его сыном Иваном. А потом подружился и с самим Юрием Ивановичем, – сказала Даша. – Думаю, это один из лучших российских зарубежных корреспондентов.

– О, да! – воскликнула Алла. – Я с вами полностью согласна. Я все его корреспонденции читаю, не пропуская. Он начинал в «Известиях», а сейчас, кажется, представляет «Русский курьер»?

– Вы правы, – ответила Даша. – Юрий Иванович – профессионал высокого класса и знаток русско-французских культурных связей. Он, кажется, знает все про это. В том числе и то, чего не знают подчас и историки культуры, которые занимаются этим десятилетиями. Но для меня не это самое главное. Коваленко поддержал меня после гибели мужа и всегда, приезжая в Москву, навещает нас с Костиком. Иногда Юрий Иванович привозит бутылочку «Гевюрцтраминера», который называет просто «Гевюрц».

– Какие у вас, однако, хорошие знакомые, – задумчиво произнесла Алла. И тут же повернулась к племяннику.

– Вот какая… – воскликнула она. Видимо, Алла хотела сказать: «Вот какая жена тебе нужна», но быстро поправилась и закончила: – Вот какая же умная у нас Дашенька! Все знает!

Вскоре Сережа с тетей пили вино и ели пирожные, и все это – с явным удовольствием, смакуя каждый глоток, каждый кусочек. А Даша, сославшись на то, что после смерти мужа практически не пьет, а также необходимостью взглянуть на сына, вышла в другую комнату. Здесь пахло Костиком – так вкусно могут пахнуть только любимые дети, когда их вымоют в ванне и уложат в постельку. И тогда их хочется целовать, целовать, целовать… Даша тихо подошла к сыну. Он сладко спал, повернувшись на правый бочок и подложив кулачок под круглую щечку. Как он похож на мужа! «Ах, Алеша, Алеша, что же ты наделал!» – всхлипнула Даша.

– Ну, как вы нашли сына? – спросила Алла, когда хозяйка вернулась в столовую.

– Чистый, сладкий, спит, как ангел, – ответила Даша. Она не стала упоминать о том, о чем подумала в его комнатке.

– Да, я его искупала, и он был очень доволен, – с гордостью произнесла Алла. – Какое же это счастье иметь детей! – и через минуту по ее искусно нарумяненной щеке поползла крупная слеза.

– Тетя, прошу тебя, не порть этот чудесный вечер, – бросился к ней Сережа. – В конце концов, у тебя есть Андрей, есть я. Да и Даша, я полагаю, не запретит тебе встречаться и играть с Костиком, если ты захочешь.

– Конечно, конечно, – сразу согласилась Даша. Она набрала в грудь побольше воздуха.

– Приходите к нам, когда вам захочется. Хотя после вашей квартиры моя выглядит, наверное, убого.

– Ничего подобного, – возразил Сергей. – Вполне приличное жилище. Только бы чуть-чуть подреставрировать мебель, да перетянуть диван. – Он улыбнулся. – Кстати, у меня есть чудный мастер, Алексей Григорьевич, милейший человек. Он перетягивал мебель самому Ростроповичу, Образцовой, Григоровичу, Косыгину и другим великим людям! Хотите, я его приглашу к вам?

– И сколько же попросит этот милейший Алексей Григорьевич? – нервно спросила Даша.

– Да нисколько, – ответил Сергей. – Видите ли, у мастера есть одна слабость – он обожает экзотические растения. Он украсил ими всю квартиру, а теперь – и дачный участок. Экзотические растения стоят очень дорого, а я…

– А вы их привозите Алексею Григорьевичу совершенно бесплатно, – заключила Даша.

– Вот именно. И он будет рад оказать мне эту услугу. То есть вам, – поправился Сергей.

– Нет, – твердо ответила Даша. – Мне это не подходит. Ведь я же вам, в свою очередь, никакой услуги оказать не смогу.

– Ну, как пожелаете, – обиженно протянул Сергей. – Хотел как лучше, а… А услуг мне от вас никаких не требуется.

– Да, племянник, – промурлыкала Алла. – Не получилось из тебя галантного рыцаря, не оценили тебя. Ладно, тогда мы пошли – уже поздно, да и вам, Даша, завтра на работу.

– Спасибо вам, Алла, спасибо, Сергей, за прекрасный вечер, – вежливо сказала на прощание Елагина.

Но Алла, бросив на нее резкий взгляд ставших вдруг очень холодными глаз, уже стояла около лифта. Сергей, разведя с виноватым видом руками, поспешил вслед за тетей.

«Ну вот, обиделись. Неужели не понимают, что такие подачки только оскорбляют? – пронеслось в голове у Даши. – Наверное, не понимают».

На другой день ей позвонил Андрей Юрьевич и пригласил подняться к нему. Зайдя в его кабинет, Даша застыла на пороге. Она и забыла, насколько привлекательным был этот мужчина, общаясь в последнее время в основном с его супругой и племянником, и невольно им залюбовалась. Особенно сейчас, когда прямо на его фигуру падал золотистый солнечный свет, струившийся из полуоткрытого окна.

– Проходите, проходите, – доброжелательно произнес Андрей Юрьевич и усадил ее в кресло.

– Я хочу вас поблагодарить, Даша. Общение с вами и особенно с вашим чудным сынишкой делает с Аллой чудеса. Она стала веселее, у нее появились новые заботы. – Он хмыкнул. – Она, кажется, даже стала мягче. Одно ее огорчает – порой вы вдруг закрываетесь, как бы захлопываете створки раковины и не хотите принять искреннюю помощь. А ведь Алла – очень искренний человек, и если она хочет помочь…

– Я вас понимаю, Андрей Юрьевич, и очень благодарна Алле Антоновне за заботу обо мне и Костике. Но, видите ли, я действительно стала закрытым человеком после гибели мужа, тяжело схожусь с людьми. – Она старалась выразить свои мысли как можно более деликатно. – Кроме того, вы оба старше меня, и… и я не всегда понимаю, как вести себя с вами.

– Да, Дашенька, вам ведь 25 лет, а нам с женой – по 42. Разница в 17 лет – это много. – По его губам скользнула улыбка. – С большой натяжкой, но я мог бы быть вашим отцом.

– Нет! – воскликнула Даша. – Вы слишком молоды, чтобы быть им.

– Вот и я бы этого не хотел, – засмеялся Андросов.

– И еще, Андрей Юрьевич, – замялась Даша. – Может быть, мне это только кажется, но… – Она кусала губы. – В общем, у меня такое впечатление, что ваша супруга как бы стремится выдать меня замуж за Сережу. Своего племянника. Которого я и увидела-то только впервые в прошлый раз. А Алла – она сразу взяла быка за рога. Со свойственной ей энергией. – Она торопливо закончила: – А я, во-первых, замуж не хочу. А во-вторых, Сережа мне не подходит. А в-третьих, я не терплю давления в таких деликатных вопросах. – Она перевела дух.

Андросов молчал. Похоже, он и сам был удивлен.

– Уф, какой неприятный разговор у нас получается! – смутилась молодая женщина. – Но все это выглядело как-то… не очень. Я сразу дала понять Алле, что замужество совсем не входит в мои планы, и вообще… – Она махнула рукой. – А когда я сопротивляюсь, Алла сразу же превращается в Снежную Королеву.

– Да, это с ней иногда случается, – засмеялся после небольшой паузы Андрей Юрьевич. – Уж очень она любит племянника. И всячески желает устроить его счастье. Вы же в курсе, какая у него была тяжелая жизнь перед тем, как он занялся этим цветочным бизнесом и фантастически разбогател?

Даша Елагина кивнула.

– И, скажу вам по секрету – она действительно, видите ли, вбила себе в голову, что вы – самая подходящая кандидатура для Сергея. Умная, красивая, но при этом скромная. Да и ребенка вашего она обожает – а это уже как бы готовый внук. – Он подумал, а затем добавил, глядя в удивленные глаза Даши: – Но я вас понимаю. И попрошу Аллу не давить на вас. Согласны? – Он смотрел ей прямо в лицо, не отрываясь.

– Согласна, – с облегчением выдохнула Даша.

– Ну, вот и договорились, Да, кстати, мне после работы надо заехать в «Президент-отель», могу подбросить и вас до детского садика, – предложил главный редактор.

– Спасибо. Тогда у проходной в 17.30, – и Даша вышла из его кабинета. Добравшись до своей редакции, она почувствовала неожиданное облегчение.