Текст книги "Перевёрнутый мир (СИ)"

Автор книги: Ольга Иминова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

Глава 20

– И где тебя носило? – голос Николь в глубине темной комнаты заставил Стеф вздрогнуть, но она быстро взяла себя в руки.

– Ты почему не спишь? – как ни в чём небывало спросила она, стягивая со спины сумку – рюкзак.

– Не прилично отвечать вопросом на вопрос, – прозвучало в ответ.

Стеф не стала включать свет и прошла вперед. Она прекрасно видела в темноте, как и Николь. Та сидела на диване в пижаме, поджав под себя ноги и подперев щёку рукой. На лице не было никаких эмоций.

– Я решила немного прогуляться, – произнесла Стеф, усаживаясь рядом.

– Немного? – усмехнулась Николь. – Несколько сот километров – это немного?

– Ты знаешь? – удивленно приподняла бровь Стеф. «Но как это возможно? Что происходит?»

– Мне был нужен совет, – наконец произнесла она.

– А я для этого не гожусь? – прищурилась Николь.

– Не годишься. Не тот случай.

– И что? Ты его получила?

– Нет, не получила, – покачала головой Стеф и, вздохнув, добавила: – Все еще больше запуталось.

– Ты можешь говорить толком, – Николь надоели эти недомолвки. – Я видела, что ты была у родителей.

Стеф удивлено посмотрела на неё. Николь ждала вопросов, восхищения, но Стеф молчала, просто не зная, как реагировать на её заявление.

– И что решил совет? – не унималась Николь.

– А ты не знаешь? Ты же всё видела.

– Видела, – согласно кивнула она головой, – но не слышала. Наверно придется учиться читать по губам.

– Оно тебе надо? – усмехнулась Стеф. – Я тебе и так все расскажу. Но сначала ты. Что произошло? Почему ты здесь?

Николь не стала ничего утаивать. Она проснулась внезапно, услышав свое имя. А потом перед её глазами появилась картинка, где Стеф разговаривала с мамой. Та была чем-то расстроена.

Сначала она подумала, что это события прошлого, но потом обратила внимание на одежду Стеф. Она была одета так же, как и днём. Тогда она прошла в её комнату и, никого там не обнаружив, поняла, что это происходит сейчас.

– Меня так тряхануло, что я еле устояла на ногах. Ни как не могла понять, что происходит: когда я укладывалась спать, ты была здесь. Прошло какие-то три часа, и я вижу тебя с мамой.

– Я снова легла в постель, но уснуть не могла. Через какое-то время я все же задремала, но тут снова услышала свое имя и увидела взъерошенного отца, который листал какую– то книгу.

– Сон прошел совсем, перед глазами мелькали бессвязные картинки. Вскоре я увидела сцену прощания и перешла в гостиную, чтобы встретить тебя там.

Она замолчала в ожидании, что скажет Стеф. Но та молчала, пораженная рассказом Николь. То, что она видела картинки из прошлого, она уже знала. Но то, что она видела происходящее сейчас, и всё это складывалось в динамичную историю – это было впервые. А то, что она реагировала на своё имя – для неё было вообще непостижимо.

– Ну, что ты молчишь? Скажи хоть что-нибудь. – Николь смотрела на неё просящим взглядом. – Я скоро с ума сойду от всех этих тайн.

– Да, никакая это ни тайна, – произнесла Стеф и отвернулась. – Я сама ничего не могу понять. – Ей вспомнилось предсказание из книги. – В общем, Рената запретила нам встречаться с ребятами.

– Что значит, запретила? – возмутилась Николь. – Я буду встречаться с кем хочу и когда захочу.

Стеф ни стала с ней спорить. Она была не в том состоянии, что бы сейчас перемалывать снова все стороны их сущности и вести нравоучительные беседы. Она, как наставник, должна следить, в том числе и за безопасностью подопечной.

– Николь. Иди спать, – устало произнесла Стеф, – день был долгим. Мне надо принять душ и подумать. Завтра поговорим.

Следующее утро выдалось серым и туманным. Накачанные водой облака висели так низко, что казалось, еще немного, и она заползут в приоткрытое окно.

Николь сладко потянулась и плотнее закуталась в плед. Вылезать из постели не хотелось.

«А что так тихо? – забеспокоилась она и спустила ноги на пол. На цыпочках подойдя к двери, она прислушалась. Ни шороха, ни звука.

– Стеф? – проговорила она, выглядывая в коридор. Пройдя по комнатам и не обнаружив там наставницу, она вернулась к себе за телефоном. В это время послышался звук открывающейся двери.

Николь быстро юркнула в постель и закрыла глаза. Тут же появилась картинка: Стеф что-то говорит продавщице в кондитерской, и та берет с витрины слойки. «Не люблю с киви», – скривилась Николь. Картинка тут же исчезла.

Услышав приближающиеся шаги, она замерла и, немного приоткрыв глаза, стала ждать. Через некоторое время в дверном проеме показалась Стеф.

– Можешь не притворяться. Я знаю, что ты не спишь, – проговорила она и тут же исчезла. Николь подскочила и быстрым шагом пошла на кухню.

– Я хочу, есть, – безоговорочно произнесла она, проходя мимо стоящей посреди комнаты ошарашенной Стеф – та не ожидала от неё такой прыти.

Проследовав на кухню, Стеф протянула ей пакет и молча уселась за стол.

– Я же говорила, что больше люблю вишневые слойки, а не с киви, – проговорила Николь, доставая выпечку из пакета.

– С вишней? – удивилась она, откусывая слойку. – Что то я не доглядела. Надо быть внимательней.

Покончив со слойками, она тяжело вздохнула. Стеф протянула ей второй пакет. Николь продолжила поглощать выпечку под молчаливым взглядом Стеф.

– Будешь? – спросила Николь, протягивая Стеф последнюю слойку. Та отрицательно покачала головой.– Что– то я сегодня разошлась. Прям волчий аппетит, – она испуганно посмотрела на Стеф.

– Ешь, ешь, – Стеф откинулась на спинку стула, – я уже позавтракала.

– И когда ты успела? – удивилась Николь. – Еще совсем рано. А, – догадалась она, – у тебя ночью была специфическая трапеза? Это надо было сделать уже давно, судя по тому, как менялся цвет твоих глаз: из охряного они стали темно – карими.

– Ничего от тебя теперь не скроешь, – ухмыльнулась Стеф. – ясновидящая ты наша.

– Нет, правда ты была на охоте? А когда меня возьмешь? А мы пойдем ночью? – вопросы сыпались один за другим.

– Всему свое время, – отрезала Стеф, – доедай, нам пора на учебу.

– Наверное, мне хватит, – наконец проговорила Николь. – И что это на меня сегодня нашло? Сколько я съела?

Стеф подняла руки и показала восемь пальцев.

– Восемь слоек! – округлила Николь глаза. – Ты почему меня не остановила? – накинулась она на Стеф.

– Хотела посмотреть, сколько в тебя влезет, – улыбаясь, проговорила та.

– Я что теперь всегда буду так есть? – Николь смотрела на Стеф полными ужаса глазами.

– Вряд ли, – успокоила ее Стеф, – скорее всего сегодня ты уже не будешь больше есть. Хотя кто ж знает, ты у нас…..

– Дама непредсказуемая, – в один голос со Стеф проговорила Николь.

Она встала из-за стола и, вымыв руки, налила чай.

– Тебе налить? – спросила она.

– Нет, спасибо, – не поворачивая головы, ответила Стеф. Нервно барабаня пальцами по столу.

– Кстати, ты так мне ничего и не рассказала.

– Да, вот не знаю с чего начать. Одна новость просто заслуживает 10 баллов. Нина, мать Богдана, теперь обращенная.

– Что? – Николь ошарашенно смотрела на Стеф, – Как обращенная? Что случилось?

Стеф поведала ей о лавине, поисках, обращении и трудностях в принятии сущности.

– Сейчас ее обучают, как жить в новой сущности. Богдану долго не говорили. Но сейчас он уже знает.

– Бедный Богдан, – только и смогла произнести Николь.

– Да не такой он уж и бедный, – отрезала Стеф. – Теперь Нина тоже будет жить долго. А так бы только человеческую жизнь.

– И что говорит Богдан?

– Да ничего не говорит. Они даже по скайпу ещё не разговаривали. Нина очень боится. Хотя с Тони они уже встречались, под присмотром конечно. Они даже дом в Квинстауне купили. Теперь будут жить там.

– Вот это новость, – Николь не верила своим ушам. – Теперь получается она мне вроде как тетка, а Богдан – двоюродный брат. Теперь мы можем спокойно с ними общаться.

– Не обольщайся, – остановила её Стеф. – Нам надо прекратить встречи с ребятами. И не смотри на меня так. Это распоряжение твоей мамы. Все собирайся. Нам уже пора.

Николь нехотя встала из-за стола, всё ещё под впечатлением от услышанного. «Как это прекратить встречи? И как не поддержать Богдана в такую трудную для него минуту? – размышляла она, складывая сумку. – Надо с ним встретиться, чтоб Стеф не знала. Может, и Алекса увижу», – пришла неожиданная мысль.

Весь день она пыталась дозвониться до Богдана, но трубку никто не брал. В последнюю встречу он говорил, что будет занят в лаборатории. Но в свете теперешних событий причина могла быть и другая. Расстроенная Николь оставила свои попытки дозвониться и переключилась на наставницу.

Стеф и так отличалась немногословностью, а тут весь день молчала. Лишь несколько раз односложно ответила на вопросы Николь. У неё из головы ни как не выходило пророчество, о котором рассказал Тони. Хоть она вначале и восприняла это как бред, но спустя некоторое время её мнение изменилось. Уж очень непростые вопросы появились после его прочтения.

Вернувшись домой, девушки разошлись по своим комнатам, и поговорить удалось только во время ужина.

«И что же это за полулунья? И кто такая обращенная? А Ротауг, я о таком и не слышала. Кто же это такой? Одни вопросы».

«Какая-то она сегодня сама не своя, – думала Николь, поглядывая на озабоченную чем-то подругу. – И смотрит на меня так, будто я в чём – то провинилась. Что – то происходит, только вот что?»

– Я что-то опять сделала ни так? – спросила она, когда Стеф в очередной раз принялась её рассматривать.

– Все так, ты здесь не при чем, – вздохнула Стеф, – У меня не выходит из головы разговор с твоим отцом. Он нашёл в своих книгах пророчество, и мы никак не можем его разгадать.

– Что за пророчество? – насторожилась Николь.

– «Два полулунья сойдутся в Едином треугольнике, а отвергнутый – сотворит зло. «Обращенная камнем» смирит свою гордыню и отдаст её северным ветрам. Но не будет покоя, пока Ротауг не найдет себе подобного. И только тогда замкнётся круг и наступит мир», – на одном дыхании проговорила Стеф.

Николь некоторое время молча смотрела на неё.

– И что тут непонятного? – наконец пожала она плечами. – Полулунья – это нечистокровные волки, как Богдан. Отвергнутый – это кому не повезло в любви. «Обращенная камнем» – это чистокровная, которую ударили камнем или она попала под камнепад и умерла. А Ротауг – от немецкого «рот»– красный, «ауг» от «ауген» – глаз. Красный глаз. Это кто-то пьющий кровь, может даже не животных. Хотя предсказание было давно, он мог и изменить свою сущность.

– Ну, ты даешь, – только и смогла произнести Стеф, восхищенно качая головой. – Да тебе, как аналитику цены не будет. И подумала: «Есть в кого. Папочкины гены».

– Это все понятно, – проговорила Николь.– Только где теперь найти все эти персонажи. Если верить предсказанию, что только когда они все выполнят условия, воцарится мир. Хотя сейчас тоже не война. Может это какая-то аллегория?

Стеф не знала, что ей ответить. Она цеплялась за предположения Николь и пыталась представить хотя бы одного персонажа пророчества. Измученная всевозможными предположениями, она обреченно вздохнула.

– Надо пока оставить всё, как есть, – проговорила она, – решение придёт само. Завтра будем думать.

Глава 21

Но утром следующего дня поговорить не удалось. Стеф оставила ей записку, что отправляется на охоту.

«Давно пора», – подумала Николь, разрывая лист бумаги на мелкие клочки. В последнее время Стеф была молчалива и замкнута, отвечая на вопросы односложно и невпопад. Да и потемневшие глаза говорили о том, что она уже давно не охотилась.

Сегодня Николь нужно было ко второй паре. Она неторопливо позавтракала, потом долго выбирала одежду, прикладывая вещи к себе. Решив, что эта сумочка сегодня ей не подходит, она принялась копаться в шкафу, пока не подобрала подходящую. Удовлетворенно посмотрев на своё отражение в зеркале, она, наконец, вышла за порог.

Выйдя на улицу, Николь невольно зажмурилась: так ярко светило солнце. И хотя она уже давно примирилась с неприятными ощущениями, но каждый раз, выходя из помещения, надевала темные очки и закрывала глаза. Вот и сегодня, как только солнечные лучи заскользили по коже, она зажмурилась, но тут же открыла глаза. Говорить, что это вызывало неприятные ощущения, Николь не стала бы. Закинув сумку на плечо, она отправилась на занятия.

Идя по аллее, она обдумывала сегодняшний день. Нужно было много что сделать. И Стеф сегодня была ей не помощницей, занятия у неё были до самого вечера.

На площадке раздался собачий лай, и Николь остановилась, наблюдая, как пес ловит брошенный хозяином красный диск.

Почему-то появились мысли об охоте, хотя опираясь на свои ощущения, в этом способе добычи пропитания она не нуждалась. Человеческая еда вполне подходила её организму. Хотя иногда что-то накатывало: хотелось свежего мяса, отбивную с кровью или ребрышки, слегка прожаренные на гриле. И что касалось цвета глаз, в отличие от Стеф, он всегда оставался прежним – охряным и только в темноте её зрачки светились красным светом.

Внезапно она почувствовала на себе чей-то взгляд и насторожилась. В последнее время это происходило всё чаще. Но это был не тот контроль, который они обсуждали со Стеф. Да и её уроки по блокировке не прошли даром.

Это ощущение было другим: ненавязчивым и быстротечным. Как легкий ветерок, который подлетит, растреплет волосы, и вот его уже нет. Но каждый раз это заставляло её волноваться.

Когда она в прошлый раз сказала об этом Стеф, та лишь поспешила её успокоить:

– Не бери в голову, это бывает, особенно в твоем возрасте. Ты молода, хороша собой и невольно привлекаешь к себе взгляды молодых людей.

А в мыслях было другое: «Я знаю, откуда это ощущение. Это Алекс. Но говорить тебе об этом не буду. Не нужны нам сейчас лишние волнения».

Но Николь к её словам отнеслась с недоверием, слишком быстрым и наигранным был ответ. «Что-то ты подруга не договариваешь. Только вот что?»

Не замедляя шаг, она начала озираться. Вокруг ходили люди, но никто не проявлял к ней никакого интереса, никто не останавливал взгляд. Все спешили по своим делам и Николь, оглядывая их, пришла к выводу, что никто особого интереса к ее персоне не проявлял. «Может быть, я теперь ощущаю и повышенное внимание к себе? И это тоже ещё одно проявление моих способностей», – подумала она.

Успокоившись, она продолжила путь, но тут вспомнила, что так и не позвонила Богдану. Вчера она весь день пыталась до него дозвониться, но он был недоступен. Может сегодня получится?

Не останавливаясь, она набрала номер и продолжила движение, вслушивалась в ритмично звучащие гудки. Ответа не было.

«Может позвонить Алексу?» – подумала она и тут же почувствовала такое волнение, что непроизвольно сжала телефон так, что корпус треснул.

«Этого еще не хватало», – с сожалением подумала она, разглядывая испорченный аппарат. С дрожью в пальцах она принялась водить по экрану в поисках номера Алекса. Она с облегчением вздохнула, когда услышала звук зуммера. Значит, электроника цела.

И тут она услышала вдали такой знакомый ринг тон с телефона Алекса – группа Депеш Мод. Ей она тоже нравилась.

Озираясь в поисках источника звука, она невольно устремила свой взгляд вперед и тут же увидела Алекса, поднимающего с земли телефон. Тут же валялись батарея и корпус. Он с недоумением разглядывал развалившийся аппарат и пытался собрать его воедино.

– Это невозможно, – проговорила она, протягивая руку вперед. Он был так близко. И в то же время она понимала, что рядом его нет. Она тряхнула головой и видение исчезло.

Она снова мысленно послала свой взгляд вперед и увидела, что телефон уже был собран и Алекс напряженно всматривается вдаль.

«Кого он там высматривает? Так взволнован и так… красив».

От этих мыслей у неё перехватило дыхание и было от чего. Алекс был действительно хорош собой: высокий, спортивно сложенный, мускулистый торс, накачанные бицепсы, плотно обтянутые футболкой, мужественное лицо с пронзительно красивыми глазами и обалденно притягательными губами. Мечта любой девушки.

Николь лихорадочно вздохнула и видение исчезло. Она снова повторила попытку и теперь уже неотрывно всматривалась в столь привлекательный образ.

Она отмечала каждый изгиб на его лице, мысленно проводя взгляд по красиво очерченному разрезу глаз, носу, как будто вылепленному с древнегреческой скульптуры, и наконец, манившим к себе, чувственным губам.

Её сердце начало бешено колотится и казалось, что вот– вот выпрыгнет из груди. По спине пробегала дрожь, и ноги слегка подкашивались. Она отпустила образ Алекса и присела на скамейку, чтобы перевести дух.

«Как жаль, что нам не быть вдвоём. Нам просто это не позволят», – с грустью подумала она, и провела рукой по лбу, который был весь в испарине. Глубоко вздохнув несколько раз, она достала из сумки бутылку с водой и, отпив глоток, намочила водой руку. Приложив её ко лбу, Николь почувствовала облегчение. Прохладная ладонь и вода сделали своё дело, она потихоньку приходила в себя.

Медленно поднявшись со скамейки, она продолжила свой путь,

«Ну почему всё так, – думала Николь, вышагивая по дорожке.– Ну и что что Алекс другой. Может он моя судьба. А от неё не убежишь, с ней не договоришься».

Но теперь она ясно понимала, что от её действий зависят судьбы её близких. И в первую очередь Стеф. А подводить свою наставницу и подругу она не хотела.

«Что ж придется терпеть», – приняла она решение и, расправив плечи, высоко подняла голову. Взглянув на часы, она охнула – занятия уже давным-давно начались.

«Ничего себе я погуляла», – в недоумении развела она руками. Время пролетело незаметно.

«Да и ладно, – внезапно пришло в голову, – ну прогуляла и прогуляла. Ничего страшного. Я же не хронический прогульщик, мало ли что могло произойти. Да и действительно произошло. У меня появились новые способности».

Она замедлила шаг, теперь спешить было некуда. До следующей пары еще была уйма времени.

Увидев впереди небольшое скопление людей, она с любопытством подошла поближе. На дорожке лежал немолодой человек и тяжело дышал. Глаза у него были закрыты и на вопросы он не реагировал. Вокруг него суетились люди: кто-то смачивал лицо водой из бутылки, кто то подсовывал под голову сумку, кто-то звонил по телефону, вызывая Скорую. Стоящие рядом негромко переговаривались, обсуждая, что могло произойти и предлагая другие варианты помощи. В общем, все старались чем – то помочь.

Вдруг человек открыл глаза и попытался подняться. И в этот момент у него из – под расстегнутой рубашки потекла струйка крови. Сладковатый запах защекотал ноздри и Николь, закрыв глаза, откинула голову и застонала. По всему телу пробегали волны, оставляя после себя неприятную дрожь. Она открыла глаза и начала медленно продвигаться вперед.

Взгляд Николь был прикован к этому медленно стекающему алому ручейку. Её разум был подчинен только одному: Кровь. Она тяжело дышала и была готова к прыжку. Её абсолютно не смущали люди, которые были рядом. Она их просто не замечала.

В этот момент порыв ветры унес от неё раздражающий запах, хлестнув по лицу волосами.

«Что я делаю? – в ужасе пронеслось в голове, – прочь отсюда».

Она развернулась и быстрым шагом направилась назад. Сверну в на боковую дорожку, она сошла в траву и, прислонившись спиной к дереву, зарыдала. «Я чуть было не совершила непоправимое. Я чудовище. Если бы не ветер я бы не сдержалась. Самоконтроль у меня никакой». Но через некоторое время появились успокаивающие мысли: «Ну не сделала же, сдержалась. Ничего не произошло. Значит, зачатки самоконтроля есть».

Успокаивая себя, она внимательно посмотрела по сторонам. Ничего необычного. С тяжелым сердцем она вернулась на дорожку и, продолжая корить себя, медленно продолжила путь.

Глава 22

Раздвоение между влечением к Николь и собственной безопасностью начало бесить Алекса, и он каждый вечер убегал в предгорья, чтобы сбросить напряжение и хоть немного остудить израненную душу.

Богдан видел его мучения, но не понимал, чем он может помочь. Алекс не особо охотно впускал его в свой внутренний мир. И Богдан решил, что это проявление любви, поскольку тот не рассказал ему об истинной природе своего увлечения Николь.

Эта неделя показалась Алексу мукой. Он продолжал сопровождать Николь, но теперь на приличном расстоянии, помня разговор со Стеф. Его сущность изо всех сил сопротивлялась игнорированию Николь, но разум понимал, что можно очень сильно навредить. И тогда она будет потеряна для него навсегда.

И сейчас он с замиранием сердца смотрел на такой близкий и такой недоступный предмет своей страсти. Он видел, что с Николь что-то происходит, но никак не мог понять что. Когда она присела на скамейку, на её лице были такие эмоции, что внутри у него все затрепетало, а потом замерло. Через минуту его как будто окатили ледяной водой и бросили в бездонную пропасть.

А когда она провела языком по пересохшим губам, он вообще чуть не потерял голову от того, как чувственно она это проделала. «Ах, Николь, что ты со мной делаешь? Я ведь не железный. Я так долго не протяну». И тут же отдернул себя: «Остынь, ей всего 18 лет. Тебе придется быть терпеливым и сдержанным».

«Легко сказать «нужно быть». А как сдерживать себя, когда от одного ее вида внутри поднимается буря и по всему телу происходят тысячи невидимых взрывов и кажется, что внутри всё расколется на тысячи мелких осколков».

Наконец Николь поднялась и продолжила путь. Облегченно вздохнув, Алекс направился за ней. Внезапно она остановилась и начала медленно подходить к скоплению людей, но что там происходило, ему было не разобрать. В какой-то момент он увидел, как Николь напряглась, и начала медленно продвигаться вперед, как будто готовясь к прыжку. Он уже приготовился бежать к ней, но она вдруг резко повернула назад и быстрым шагом направилась прочь, быстро отдаляясь от группы.

Резко свернув на боковую дорожку, Николь прошла немного вперед и прислонилась к дереву, тяжело дыша. Алекс в недоумении смотрел на нее.

«Что я пропустил? Её кто – то обидел?» – он готов был броситься к ней, защитить. Только от чего? Что причинило ей страдания? Не понимая, что происходит, ему оставалось только наблюдать.

Когда она продолжила свой путь, он тоже начал медленное движение. Глядя на слегка сгорбленную фигуру с опущенной головой, у него защемило сердце. Алекс видел, что ей плохо. Но никак не мог понять, в чём причина.

Вдруг она распрямилась, подняла голову и решительно зашагала по аллее. Он старался не отставать. В таком темпе они дошли до университета.

Когда Николь скрылась за дверями, Алекс повернул назад и уже не спеша отправился в лабораторию к Богдану. Сегодня должен был состояться первый сеанс связи с Ниной по скайпу.

Богдан очень переживал по этому поводу, и Алексу невольно тоже передалось это чувство. Одно дело Марк, которого связывает с Ниной любовь, привязанность, влечение, наконец. И другое дело сын, которому она была просто мамой, хоть и самым родным человеком на свете. Тем более что он уже довольно долго прожил вдалеке от родителей и поэтому чувство привязанности и сыновьей любви стали намного сдержанней.

– А вдруг я не смогу принять её новой, – Богдан опять вернулся к этой теме. Алексу надоело успокаивать его и говорить одно и то же. После того, как Богдан опять начал изливать свои сомнения, Алекс не выдержал и отчитал его.

– Ты уже не ребенок и давно живешь вдали от родителей. Если не сложится, ну не сможешь ты её такой принять – будешь писать и изредка встречаться. Понятно, что вам будет тяжело, особенно Нине. Но все прекрасно понимают, что тебе тоже нужно время, что принять новый образ матери. Поэтому никто тебе не торопит. Но повидаться надо, от этой встречи очень многое зависит. И в первую очередь состояние Нины. Это она изменилась, а вы то для неё остались прежними. И ей вдвойне трудней.

– Да, все я понимаю, – Богдан принялся вышагивать по комнате. – Но как сдержать себя. Ведь это же мама.

– Вот именно – это твоя мама. Вот и веди себя так, как вёл себя раньше.

Наконец момент связи наступил. Они оба напряженно смотрели на часы, которые отсчитывали последние минуты перед встречей. Наконец экран засветился и на нем появилось улыбающееся лицо Тони. Поздоровавшись, он принялся инструктировать Богдана, как себя вести.

Через какое-то время Тони отошел, и на экране появилась ослепительно красивая женщина. Богдан, оторопев от ее вида, в растерянности повернув голову в сторону Алекса.

– Это не она, – успокоил он его. – Это Кэрол – жена Андре. Это она обратила Нину.

Богдан облегченно вздохнул и поздоровался. Кэрол также поприветствовала их и начала инструктировать.

Наконец она исчезла, и снова появился Марк.

– Богдан, сынок, ты главное не делай поспешных выводов от первого впечатления. Это твоя мама, и другой она уже не будет. Представь, что она сделала пластику и немного изменилась.

При этих словах Алекс усмехнулся и тихо произнес: «Ничего себе немного».

Богдан кивнул в знак согласия и сглотнул появившийся в горле комок.

Экран опустел, и тут же к нему подсела ослепительная красавица. Черты лица были прорисованы, как на холсте художника и вылеплены искусным скульптором. Богдан в оцепенении смотрел на нее, не в силах произнести ни слова.

– Привет, Нина, – начал Алекс. – Как дела? Как успехи?

– Уже лучше, – проговорила Нина, не отрывая взгляда от Богдана. А тот не мог произнести не слова, услышав переливы ее голоса.

Алекс принялся расспрашивать её про обучение. Нина отвечала на его вопросы, а сама неотрывно смотрела на Богдана.

– Сынок, ну что ты молчишь? – Нина улыбнулась вымученной улыбкой. Было видно, что она расстроена реакцией сына. А Богдан просто не мог ни чего сказать. Он был под впечатлением этой неземной красоты.

– Богдан, отомри, – Алекс пихнул его в бок локтем, – скажи хоть что-нибудь.

– А? – наконец произнес Богдан, выйдя из оцепенения. – Хорошо выглядишь…, мам.

– Спасибо, – печально поблагодарила Нина. – Ты тоже хорошо выглядишь, только немного похудел.

– Нет, ты, правда, выглядишь обалденно, – Богдан восхищенно улыбнулся. – Я просто …

– Он просто не ожидал увидеть такую красавицу, – продолжил за него Алекс. – Нет, Нина, серьезно, я и сам в замешательстве. Ты стала еще красивей. С первой встречи.

– Просто я сменила прическу, – кокетливо улыбнулась она, – и добавила немного макияжа.

– Ну вот, теперь понятно, – рассмеялся Алекс, – еще бы Богдану не обалдеть.

– Да я просто в замешательстве, – Богдан постепенно приходил в себя от первого впечатления от нового образа матери. – Как ты?

– Неплохо, – ответила Нина, – потихоньку обживаемся в новом доме. Я еще в затворничестве. Так хочется повидаться с тобой по – настоящему. Но я понимаю, что пока это невозможно.

– Всему свое время, – произнес появившийся Марк. – Вам нужно привыкнуть друг к другу. А на сегодня хватит. Когда будем разговаривать снова? – обратился он к Богдану. Тот растерянно посмотрел на Алекса и пожал плечами.

– Давайте послезавтра, вечером, часов в одиннадцать. Подходит?

Марк согласился и, попрощавшись, отключился.

– Ты как? – спросил Алекс Богдана, когда экран погас.

– Я в шоке, – только и смог вымолвить тот и опустил голову на руки. – А это точно моя мама?

– Да, это твоя мама и теперь это непреложный факт, – Алекс решил сейчас жестко все расставить по своим местам. – Другой она уже не станет. Ни-ког-да. И теперь тебе решать, принимать ее или нет. Либо ты смиришься с этим и примешь её такой, либо вам придется разбежаться в разные стороны.

– Что значит разбежаться? – не понял Богдан.

– А то и значит, что ваше общение будет только по телефону: «Как дела? – Хорошо. А у тебя как? – Тоже хорошо. Ну и отлично. Пока».

Богдан в ужасе смотрел, как Алекс разыгрывает перед ним сцену будущих телефонных разговоров. Какое-то время он молчал, а Алекс смотрел в окно, раздумывая над произошедшим. Его очень тревожило перерождение Нины. Это очень сильно усложняло его ситуацию с Николь.

– А как у отца прошла первая встреча? – наконец спросил Богдан.

– Примерно также, – продолжая смотреть в окно, ответил Алекс. – Сначала он был шоке, потом он снова был в шоке, а под конец – опять был в шоке. Так что ничего нового.

– Ну, ты даешь, – заулыбался Богдан. Слова Алекса его развеселили.– Только что мне-то теперь делать?

– Ничего нового, – Алексу надоели эти трагедийные сцены, – жить как жил. Все уляжется. Это же только первая встреча. Понятно, что надо привыкнуть. И потом, ты вспомни фото с места лавины, Нины могло бы и не быть сейчас. Да – она теперь другая, но женщины всегда с собой что-то делают: то брови, то губы, то нос. Надо подождать. Будешь больше общаться с ней, привыкнешь. Вон Марк же привык. Видел бы ты его уже на второй день: разоделся, был в приподнятом настроении, шутил.

Я сначала вообще ничего не понял, вечером у нас был не очень приятный разговор. Он тоже не понимал, что делать. Пришлось немного промыть мозги. А утром он уже шел к ней на свидание. Вот так то. Богдан я все понимаю, тебе нелегко, непривычно. Но с этим придется жить. Сейчас нужно себя настроить, а там посмотришь, будет легче.

Богдан тяжело вздохнул и молча уставился в стену. Алекс его не торопил, понимая какие ураганы бушуют сейчас в его душе. Он снова отвернулся к окну и в задумчивости принялся чертить на стекле созвездия.

– Пойдем, напьемся что ли? – услышал он у себя за спиной.

«Де жав ю», – ухмыльнулся Алекс, и, через плечо кивнул головой. – «Все повторяется. Но лучше пусть так».