Текст книги "Измена. Я тебя (не) прощу (СИ)"
Автор книги: Ольга Игонина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)
– Живая охота! – кричит, а потом начинает громко смеяться. У свёкра есть охотничье ружье, неужели...
Мысли в сторону, бегу, спотыкаюсь, быстро поднимаюсь и снова бегу.
Оглядываюсь. Артура не видно, не слышу его. Конечно, это мне нужно спастись, а он может меня гонять тут до конца жизни.
Верчу головой в разные стороны, сглатываю слезы, сейчас не время раскисать. Вот, Лина, пришла твоя очередь самой за свою жизнь бороться. Выдыхаю как можно тише и снова бегу. Не понимаю, сколько времени прошло. Поворачиваю на узкую тропинку, и... упираюсь в Артура.
– Гав! – кричит мне на ухо.
Вздрагиваю, кажется, меня бьет озноб и от холода, и от страха.
Чувствую боль, Артур хватает меня за волосы, тянет меня за собой. Идет быстро, мне его тяжело догнать.
– Отпусти, я сама пойду, – тяну его за руку, он еще крепче держит мои волосы.
– Игры, милая, закончились, – швыряет меня к лестнице. – Мать моя хорошо придумала, тебя спрятать. Она встала на твою сторону, значит, меня предала. Но вы не учли, что есть еще один человек, который за денежку сдаст вас с потрохами. ОН сам мне позвонил, я, конечно, не торговался.
Макс? А больше вроде и некому, не зря же он мне сказал, чтобы я хорошо подумала и уходила еще у шлагбаума. Или потом будет поздно.
– Макс, – теперь вслух.
Артур довольно кивает. Вот так, вас с моей мамашей сдали, всего за триста тысяч. Если разделить пополам, то твоя жизнь стоит меньше, чем.... приличный щенок.
– Что ты хочешь? – стараюсь взять себя в руки, нужно придумать, как бежать. Но в голове только страх. Ноет низ живота.
– Я хочу, чтобы ты сдохла! А я задним числом оформлю на тебя страховку. Плюс наследство. Бензина у меня хватит, недострой горит хорошо, быстро.
– Артур, мне надо в больницу. Ты помнишь, что у нас будет ребенок, – может, хоть эти слова смогут вернуть его к реальности.
Артур замахивается. Чувствую удар, горит щека.
– Зачем тебе больница, если ты и так скоро того... Прародителей увидишь.
Хватает за подбородок, пальцы сильно сжимают мою нижнюю челюсть. У меня от боли вырывается стон.
– Вот, так мне нравится.
Впивается в губы, целует страстно, руки скользят по моему телу.
Лина, у тебя последний шанс выжить. Милая, давай не просрем его!
Изо всех сил толкаю Артура, он отшатывается, но не падает.
Хватает меня за плечо. Удар в живот.
– Лина! Сука, отпусти ее, – слышу голоса, они растворяются в моей боли. Кажется, я теряю сознание.
Глава 37. Олег
– Олег, делаем все что можем, возможно, ночь придется провести в тюрьме. Говорят, ты какую-то бабу убил, – адвокат тараторит в телефон.
За не очень большую сумму мне “выдали” оборудованную одноместную камеру, телефон, мой, правда, тоже не отняли.
– Какую бабу? – вот это поворот, я-то думал, что меня задержали за побои, а тут еще какая-то неожиданность.
– Да жена этого Чернова или Чернышова. Она пропала после встречи с тобой.
– Вот это поворот! Так может ее папаша или мамаша спрятали, там у них какая-то мутная семейка. Пробей, все что найдешь мне в твою электронную папку.
– Прости, если вечером придется баланду хлебать, – по голосу слышу, что боится, что за ночь в ментовке накажу рублем.
– Разберемся. Сейчас нужно найти Лину. Она у бабки у какой-то квартиру или комнату внимает. Около проспекта, там магазин или ларек синий такой, “Чайка”, что ли. О! У меня на домашнем ноуте, есть папка – “Регик”, туда все видео с регистратора идут. С машины я думаю, уже все сняли. И при желании на работе и дома комп могут изъять для ведения оперативной работы, – стараюсь язвить. – Но на минус первом этаже на подоконнике под книгами лежит ноут, он только от сети работает. Он для технических нужд там стоит, роутер на него выведен, телек и всякое хрень. Вот ! Найди эту папку. Посмотри запись, и найди этот дом, где я Лину высадил.
– А если я что-то лишнее услышу, как потом работать будем? – настроение у адвоката поднимается.
– Ром, звук в другую папку на другом носителе пишется. Мы с тобой так долго сотрудничаем, я думал, ты уже понимаешь, что я все яйца даже в двух корзинах не держу.
Интересно, как все произошло, Мироздание точно хочет мне этим что-то сказать. Последние десять лет я жил только работой. Никаких интриг, скандалов. Видимо, начал закисать в своем болоте. Я после развода даже не встречался ни с кем нормально, так на неделю или в отпуск вместе съездить. Даже на сайте знакомств зарегился, вот и подфартило. Не думал, что случайное знакомство с девушкой может так обернуться. Зато это прекрасный катализатор – сразу видно, кто есть кто. Одни поставщики – по мелочи работаем, сразу позвонили, сказали, что приостанавливают контракт и все договоренности, до выяснения обстоятельств. Даже штраф готовы заплатить. Владелец огромной базы сам позвонил, и адвоката хотел дать, и какие-то подписи собирать, чуть ли не на митинг всех созывать начал. Хотя, я думал, что он сноб и не очень приятный человек.
Стук в дверь. Прикольно, за денежку, даже в камеру стучат, а не с ноги заходят.
Заходит капитан, если я в звездочках ничего не напутал.
– Мы можем вас на домашний арест перевести. Чернышов и Белецкий требуют от вас высшей меры. Говорят, что есть свидетели, как вы из леса выезжали.
– С лопатой в багажнике, – усмехаюсь.– Так это я за кладом ездил.
– Очень смешно, главное, уместно. Поймите, я вам верю, но мою веру к делу не подошьешь. Как я понимаю, вы с той парочкой конкуренты, или за что они вас так не любят?
– Есть такое.
– Я знаю, что вы тоже не последний человек, за вас тоже уже кто только не позвонил, – если убрать тюремный антураж, мы как будто старые приятели, беседуем о насущном. – Вы поймите, мы люди подневольные. Что сверху спустят, то и будет. Но думаю, что ночевать вы будете дома.
Входит следак, по роже вижу, что Чернышов и Белецкий его знакомые.
– Демьянов уже давал показания, – опер следователю. – Вы же не из нашего отдела.
– Есть распоряжение, довести это дело до ума. Прошу покинуть помещение, – рукой показывает на дверь.
– Когда вы видели в последний раз гражданку Чернышову Ангелину. Лучше вам сотрудничать со следствием.
Следак садится на стул, скрещивает руки, перекидывает ногу за ногу. Видимо, это его фирменный жест, который как-то должен на меня произвести впечатление.
– Я без адвоката и слова вам больше не скажу, – зеркалю его позу.
Он что-то бубнит, задает какие-то вопросы, но я выбираю другую тактику.
Плохо, что в камере нет окон, не понимаешь, сколько времени прошло.
– Значит, вы выбираете молчать. Ваше право. Но тело будет найдено, наши специалисты делают все возможное, чтобы это произошло в самое ближайшее время.
Выходит и громко хлопает дверью. Если бы на стенах были картины, они бы точно сейчас полетели вниз.
“Специалисты делают все возможное” стучит в голове. И это меня не радует. От этих людей можно ждать чего угодно. Они другое тело за Лину могут выдать. А еще хуже, если с ней самой что-то сделают, зная ее родственников, для мести они могут сделать все, что угодно.
Писк врывается в камеру. Что это за звук. На краю стола кнопочный телефон.
Нажимаю на зеленую кнопку.
– Запись нашел, во двор приехал, даже подъезд нашел. Но пусто. И в квартире бабки, и в квартире Лины. Будем надеяться, что они куда-то просто вышли.
– Угораздило же мне влезть в это дерьмо, а. Ну теперь идем до конца.
– Думаете, с ними могло что-то случиться?
– Не хочу об этом думать, вы мне информацию лучше предоставьте.
– Так, мы кому надо денег занесли, вас скоро на домашний арест переведут. Нечего там ночевать.
– Не надо меня на домашний, на фиг мне этот арест. За то, что я это мрази даже морду толком не разбил, дороговата плата. Ладно, работайте.
Я часто думал, как меня все достали, хоть бы на чуть-чуть на необитаемый остров, чтобы людей не было. Была тишина. Вот она тишина, только не та, о которой я говорил. Кроссворд дали бы что ли.
– Свободны, – опер с пинка открывает дверь. – Бумаги вот подпишите, и можете быть свободны. По делу нападения на Артура Чернышова вас вызовут дополнительно.
– Ого, труп не смогли найти?
– Труп сам в другой отдел пришел, там ее визит зафиксировал сотрудник Кулик Иван Алексеевич. Данные к нам прислал, запись, ее заявление. Выше, – показывает пальцем на потолок, – было принято решение вас отпустить.
– Сейчас сколько времени?
– Почти четыре утра.
– И что те, – тоже поднимаю палец вверх, – сейчас не спят? Обо мне думают?
– Сегодня никто не спит. Пресса вон под окнами тусуется. Думаю, начальству занят ваши и их знакомые. Какой тут уж сон. Это вам реклама и пиар, а нам и присесть теперь некогда, сутки на ногах.
Видимо, мои и бабка с Линой разминулись, пока одни по подъездам шлялись, вторые, измором отделение полиции брали. Надо потом заехать к этому Кулику, поблагодарить, что не стал утра ждать, а сразу в дело новые данные пустил.
Дома в душ и пару часов сна.
В восемь двадцать звонок. Охранники ресторана.
– Что еще случилось? Нас обокрали, затопили?
– Ну, тут какая-то бабка приперлась. Говорит, что с вами ей поговорить надо. И мент с ней, ксиву показал – опер Кулик. Решили вот вам сначала позвонить, что с ними делать. Мы ее гоним, а она орет. Не хочется лишних проблем.
На заднем фоне женский голос кроет матом всех подряд.
– Впустите их, пусть кухня завтрак приготовит, я уже еду.
Эх, права была бабушка, когда говорила, что наше поколение ничто по сравнению с их. Это ж надо и чуть с охраной не подралась, и меня отмазывать пришла.
Пять минут на сборы. Еду.
Захожу в ресторан. На двух стульях спит паренек в форме, кажется, он лет на пять младше меня. За столиком у окна пожилая женщина, завтракает.
– Доброе утро. Вы хотели меня видеть.
– Я не хотела, у меня совсем другие желания, – не пойму шутит или нет. – Лину, кажется, украли. Мы с ней пришли вечером, почти ночью дмой. Вас ходили в Ваньку спасать. А утром она от вас машину какую– то ждать собиралась. Я к ней зашла – никого, на лавке у подъезда чашка с чаем. Наша чашка, из моего сервиза. Я к Ваньку, – кивает в сторону спящего, – он еще на дежурстве. А он говорит, что лучше сначала у вас все спросить, а потом бить тревогу, а то вдруг опять загребут. Я к вам звонила-звонила, кто ж трубку взял. Лоботрясы ваши так-то стоят, а делать ничего не делают. Вот мы с Ваньком к вам и приехали. У вас Линка?
– Нет,– в сердце появилась тревога. – Найдем. Сейчас всех подключим.
Глава 38 Олег. Спасение
До десяти никаких новостей. Машину пробили, а толку.
– Тут какая-то Лина звонила. Два номера оставила, – протягивает бумажку сотрудник.
– Какого черта ты молчишь? Давно звонила? – завожусь. Не люблю тупых и безынициативных.
Перезваниваю.
Лина вроде держится молодцом. Жива, и это главное.
– Мы скоро будем, – успокаиваю ее как могу.
– Вы идите домой, отдыхайте, а я поеду, Лину найду, – отправляю бабушку Настю. Мировой человек, надо придумать для нее должность в компании, все по струнке ходить будем.
– Мы с Ваньком с тобой. И еще лучше на его машине. Служебной, ты пока на всех светофорах постоишь, а Ванек свое вот пиу-пиу включит и пронесемся с ветерком.
– Олег, вас, – официант потягивает трубку. – Женщина говорит, что срочно.
Опять, наверное, какая-нибудь журналистка придуряется, чтобы комментарий из первых рук получить.
– Слушаю.
– Я свекровь Лины – Светлана Леонидовна. Лина в Алексеевке, там коттеджный поселок недостроенный. Четвертый дом слева, забор синий. Пьяный Артур поехал к ней.
Во рту пересохло. Да уж, жизнь умеет подкинуть виражей.
– Я знаю, где Лину искать. И наша задача приехать раньше, чем Артур. Смотрю ехать больше часа, половина города стоит в пробке.
– Иван, а Анастасия Макаровна права, нужна ваша рабочая машина. Иначе...
– Да кто ж вам ее даст, – охранник усмехается.
Иван поддакивает.
– Иваныч, ты на смене? Не в службу, а в дружбу. Очень буду благодарен, в десятитысячном эквиваленте. И обед на всю родню в дорогом ресторане. Нас из города вывезти надо, чтобы сопровождение, – что-то смеется, смотрит по сторонам, поворачивается к нам. – Договорился, сейчас наши парни подъедут. До Алексеевки не довезут, конечно, но из города выехать помогут. Придется их отблагодарить. А я домой пойду посплю.
– В машине поспишь! Ванек, ты что забоялся? Ты в семье Куликов или Кулик родился, как тебя правильно, все мужчины-герои. Не посрами!
Через пять минут машина уже у ресторана. Едем за ними, летим. Надо у пацанов номер телефона взять, по особой надобности пользоваться их услугами.
Выезжаем за город. Мчим дальше, ехать осталось минут сорок, дорога отвратительная. Выбоины, трактора на асфальт грязи нагнали, а моей “коротколапой” машине тяжеловато днищем по этому бездорожью скрестись.
– Тебе ремонт потом в половину стоимости обойдется, – Иван философствует на заднем сидении. – На такой ласточке только по зеркалу надо ездить.
– Если бы я знал, что такие приключения меня ждут, “Патриот” бы давно купил. Я городской житель, за грибами или на рыбалку не езжу, мне этой в городе выше крыши.
Машина садится в колею, ревет, колеса дают столько пыли, но никак не выехать.
– Баб Насть, машину когда-нибудь водили? – понимаю, что есть два вариант или толкать, или топать пешком.
Меняемся местами, показываю бабушке, куда нажимать.
– Ну что, – кричит Иван, – давай в раскачку. Пошла!
Вытолкали быстро. Надо покупать “Ниву” или “Патриот”, пусть лучше будут, чтобы потом в такие ситуации не попадать.
– Как ты думаешь, он уже на месте? – смотрю на Ивана, сам знаю ответ.
– Даже если там, думаю, Лина так просто ему не сдастся.
– Что может сделать девочка против рослого мужика? – Иван, кажется, придерживается моей точки зрения.
– Бабы умнее, чем вы думаете, и живучее. Но пьяный мужик – это страшно. Меня мой дед тоже сначала гонял, хоть и росту был ниже, а потом я, как разозлилась, как приложилась раз. И как бабка отшептала, правда, потом его все равно выгнала. Не умеете вы, мужики, простое тихое счастье ценить.
– Мне кажется, вон поселок виднеется.
Бабушка Настя поправляет очки, всматривается в окно.
– Ничегошеньки не видно.
Навигатор показывает, что подъезжаем к Алексеевке. Шлагбаум опущен, никого нет, кто бы его мог поднять.
Выхожу из машины, прохожу чуть вглубь, вдруг приехали не туда, жалко ломать чужое имущество. В метрах ста машина, что-то мне подсказывает, что это Артур.
Машу рукой, Иван выскакивает. Двум взрослым мужикам ничего не стоит сломать хлипкую конструкцию.
По газам. Останавливаемся у дома.
Арур прижимает Лину, целует ее или душит, с такого расстояния не видно.
Как в замедленной съемке, он вскидывает руку, бьет ее в живот.
Мы с Иваном летим на Артура, баб Настя где-то сзади сыпит на него проклятиями.
Иван прыгает на спину Артура, вместе падают. Кажется, я никогда не был так зол.
На первом занятии капоэйры нас учили, что любая борьба должна быть честной, нельзя применять силу против человека слабее, что мы “ машины” и должны правильно рассчитывать свои силы, дабы не причинить вреда.
Сегодня все эти правила не работают. Подхватываю Лину, несу ее в машину, отдаю бабушке. Лечу в кубло.От Артура сильно пахнет алкоголем, я думал, что люди в таком состоянии и на ногах-то стоят плохо, а он бьется, оборонятся.
– Сука, если с ней, – показываю рукой на машину, где Лина, – что-то случится, тебе хана. Я тебя прям здесь зарою, а могилу будешь себе сам копать. И молить, чтобы я тебя скорее прибил, – заношу ногу, бью. Артур издает звук, похожий на мяуканье.
– А я сделаю вид, что ничего не было, – кричит Иван.
Я себя в таком состоянии никогда не видел.
– Парни, да бросьте вы этого задохлика. Лине плохо, ей в больницу надо.
Как будто водой обдали. Злость и ненависть вытеснили понимание, что больше всего нужна помощь Лине.
– Да откуда здесь больница, в город везти надо. Скорая пока тоже доедет, вертолет бы, – баба Настя, гладит Лину по голове. Не могу понять, в сознании ли та.
– Амбулатория или акушерский пункт должны быть в соседнем селе, – хватаю Артура. Его лицо в крови, он довольно улыбается.
– Мы с баб Настей тут останемся, – Иван вытирает с щеки кровь, не пойму свою или этого придурка, – А ты мчи с девчонкой. Я попробую вертолет найти, но... на это могут потребоваться деньги. Я не уверен, что медицина катастроф свой даст.
– Деньги не проблема. Ищи, – Обнимаю Лину, она стонет. Укладываю ее на заднее сидение.
Иван вяжет Артура, бабушка новой волной ругается матом так, что я даже в мужской компании такого не слышал.
– Господи, дай мне успеть, – шепчу в пространство. Я с Мирозданием почти на вы. Мне всегда казалось, что я сам всего достиг, грыз землю, рыл все своими руками. А сейчас ...
Давлю изо всех сил на газ, машина ревет, рвется с места.
– Лина, ты как? Мы едем в больницу.
– Болит живот. Я думала, вы не успеете, я думала, он меня убьет, – говорит тихо, еле слышно.
Доезжаем до этого фельдшерского пункта.
– Нужна помощь, срочно, – кричу, вытаскивая Линку из машины.
– Что у вас случилось? – в дверях появляется женщина в белом халате. – Проходите скорее.
– Девушка беременная, ее избил муж, – кратко рассказываю историю.
– Вы?
Замечаю, что на руках ссадины, костяшки в крови.
– Нет, я ее знакомый.
Заношу Лину вовнутрь, женщина что-то спрашивает у нее, щупает живот.
– Вы ее ко мне, зачем привезли, ее в город надо.
– Так до города еще ехать и ехать. Вдруг что-то серьезное.
– Конечно, серьезно. Есть подозрение, что ребенка скинет. А чем я ей тут помогу? У меня таблетки от давления, от головы. Кровоостанавливающий укол сделала. Пусть десять минут полежит. И едьте, что есть мочи. А скорую вызову, пусть она вам навстречу поедет. Глядишь, чудо будет.
Глава 39. Капулетти и Монтекки
– Олег, я с вертолетом договорился, они к больничке летят. Врач на борту. Девчонка как?
– Какой-то укол ей сделали, говорят, надо узи, – никогда не думал, что меньше чем, в сотни километров от города в больничке может не быть чего-то сверх нужного.
– Так, пусть делают! Или ты денег зажал, – слышу в голосе издевку.
– Тут чуть больше, чем вагончик. Врач говорит, что у него только таблетки от головы, живота и давления, – почти в слово пересказываю наш разговор.
– Хреново. Ну ждите, за нами скоро патруль приедет. Хотя я б его лучше в лесочке прикопал, чтобы меньше возни было. Если поможешь... – Иван куда-то отвлекся.
– Закопать? – что-то свело в горле, начал кашлять. – Ты серьезно?
– Я имею виду, если твои адвокаты, очень полезные люди подключатся к делу, что Чернышову не отвертеться. Иначе в суде будет доказано, что девчонка сама на кулак налетела.
– А, конечно! Я этой твари не дам ходить по земле. Надо его матери позвонить, сказать, что придурка ее поймали, раньше чем он... Кажется, я слышу вертолет.
Быстро загружаем Линку, через десять минут уже в больнице. У входа нас встречает бригада с каталкой. Я думал, такое только в кино показывают.
Надо бы кого-то из родственников Линки предупредить, только если отцу звонить?
– Вы супруг? – подходит женщина в халате. Лицо строгое, сосредоточенное.
– Я ее друг, – может, надо было сказать, что муж? Скажет она мне теперь что-нибудь?
– Хорошо, друг. Смотрите, шансы сохранить ребенка минимальны. Мы делаем, что возможно, все в руках сами знаете кого. Остается ждать и надеяться. Мы предложили девочке альтернативы, молодая еще, а здесь последствия могут быть разные. Она отказалась.
На телефоне высвечивается неподписанный номер.
– Скажите, ради Бога, что вы успели, – женщина рыдает. Начинаю понимать, что это Линина свекровь.
– Лина в больнице, которая на Азоревича. Шанс сохранить ребенка минимальный. Артура везут в отделение полиции. Спасибо, что вы позвонили. Он бы ее убил.
– Надеюсь, вы не посадите моего мальчика? – вот так вопрос, конечно, посажу. И сделаю так, чтобы его отправили туда, где вечная зима.
– Не хочу вам врать. Я пока не знаю, что будет дальше, нужны показания Лины. Я не юрист, не могу спрогнозировать всю ответственность.
– Мы приедем. Только никому не говорите, что это я вам позвонила. Об этом никто не должен знать. Никогда!
Она отключает звонок. Чудеса. Сразу звоню своему юристу, чтобы запросили в службе связи звонки, чтобы не дали их удалить. Они нам еще в суде понадобятся.
По коридору бежит девушка, очень похожа на Лину, только чуть крупнее и как будто бы старше.
– Вы Олег? – останавливается у скамейки. Не дождавшись ответа, она кидается мне на плечи, начинает рыдать.
За ней подходит парень, наверное, мне ровесник, может, немного старше.
– Сева, – протягивает руку.
– Это вы нашу девочку из этого ада вызволили? – девушка садится на корточки и ревет. – Зачем она от нас ушла, могла бы с нами жить. И ничего бы не случилось.
– Алин, не надо ее хоронить. Очапается, – Сева помогает ей пересесть на скамейку.
– Ее жизни ничего не угрожает. Спасают ребенка, – говорю куда-то в воздух.
Сидим, в каждый думает о чем-то о своем.
– Это Линкина кровь? – сестра показывает на пятна на рубашке и рукавах.
– Ее мужа.
– Капулетти и Монтекки пожаловали, – Сева кивает на коридор.
Белецкие и Чернышовы в полном составе. Отцы с наглыми лицами, властелины жизни. Видно, что вчера бухали, а сегодня еще не чувствуют себя свежими.
Свекровь прячет глаза. Мать Лины останавливается, потом подходит и обнимает меня.
– Ты спас нашу девочку, – хороша актриса.
Белецкий протягивает руку, не спешу ее пожимать. Не понимаю, как вести себя в этой ситуации. Устраивать скандал в больнице, чтобы нас выгнали – не хочу. Молчать – не могу, все внутри переворачивается и лезет наружу. По морде бы всем дать, но точно не в этих стенах.
– Наш сын к какой плате? – Чернышов смотрит на меня быком. Но говорит уважительно. – С ним все нормально, ты несильно его покалечил?
– Чуть сильнее, чем ваши “гримеры”. Жить будет.
– В какой он палате? – переспрашивает, понизив голос.
– На нарах где-то. Его паршивая шкура меня не интересует.
– Ну и где эти твари, кому в рожу плюнуть? – громом раздается по коридору. Бабушка Настя, вся пыльная, грязная, тоже чуть в крови, видимо, об Артура вымазалась.
– Кто эта сумасшедшая? – “Капулетти и Монтекки” переглядываются, типа с чьей стороны родственница.
– Что пришли, совсем совести нет. Кто девкины родители.
Я бы на их месте не сознавался, уж сильно бабушка воинственно выглядит. Сева украдкой тычет пальцев в тещу и тестя.
– Она? – спрашивает у меня. – Вижу, что она. Она ж на тебя похожа, ты как своего ребенка могла продать, скатина. Какая ты мать! Свинья, ты бессовестная.
Вот это выступление! Я в восторге от этой бабушки. Даже после того, как все это завершится, стану ее названным внуком.
Вокруг собираются люди, снимают все на телефон.
– Женщина, вы что себя так ведете? Старуха сумасшедшая!
– Рот закрой, – баба Настя, – подносит кулак к носу матери Лины. – Это вы не люди, сажать вас надо! Ну ничего, мы с Ваньком этим и займемся!
Глава 40. Разговор с врачом
– Милая, дела твои не важные. Как самочувствие? Болит, тянет? – врач измеряет температуру, щупает живот, смотрит какую-то выписку. – Ты совсем еще молодая, да и муж, как я понимаю, у тебя-то еще дерьмо. Может, не будем тебя мучать? Срок маленький. Как я поняла, у тебя уже новые планы на жизнь, где твой дебил за бортом остается. Может, и память о нем не нужна в твоей жизни?
– Вы думаете, я без ребенка смогу его забыть?
Плохо понимаю, что происходит. Трясет мелкой дрожью, болит голова, в руке капельница. За дверью ссорятся мои, слышу крик матери, кажется, баба Настя всех затыкает. Все вокруг плывет, во рту сухо, облизываю губы, они горячие и шершавые.
– Сохраняйте. Делайте, все что можно! – страх за свою жизнь отходит на второй план. Странная моя беременность, я даже осознать толком не успела, что у меня будет ребенок. Все навалилось, что моя дурная голова переключилась на “более важные” вещи: как уйти от мужа, как выжить. Совсем не обращая внимания, что я уже не одна, фокус внимания на малыша не успел перейти. А теперь непонятно, перейдет ли.
– За дверью ватага ваших родственников. Кого-то позвать? – врач подает бутылку воды, потом что-то поправляет в системе. – Ты ела в последний раз когда?
– Нет, никого не хочу видеть. У меня нет родителей, я сирота. Есть только бабушка, слышите, это она держит оборону от людей, которые меня родили, а потом предали. И если я дам согласие на то, что вы предлагаете, – слово “прерывание” даже произнести не могу, комом становится в горле. – Я стану, как они. Как моя мать.
– Поняла, – голос врача стал тише, мне показалось, что она растерялась от происходящего. – Ела когда?
– Часов в десять чуть-чуть перекусила. Не хочу есть, сохраните ребенка...
Говорю и сама не верю в происходящее. Как такое может быть?
Врач садится рядом со мной, гладит по голове, потом берет за руку.
– Я тут так давно работаю, и знаешь, не перестаю удивляться насколько большое и чистое женское сердце. К нас девочку привезли как-то, она забеременела в криминальной ситуации, на десятой неделе угроза. Вроде радоваться надо, грех на душу не взяла, но и потом в ребенке его биологического папашу не видеть. Она ребенка потеряла, так и девочку потом еле откачали. Просто перестала жить хотеть. Вот и на тебя смотрю, синичка, можно стереть тот путь и начать заново, а борешься.
– Ребенок ни при чем. Мои родители вроде хотели меня и что? И Алинку, а потом из дома выгнали. А чужие люди...
– Понимаю. У меня трое пацанов, папаша так их хотел, что пил беспробудно от желания нянчится. А потом к какой-то ушел. И меня с тремя детьми тоже полюбили, отца, может, мой муж не заменил, но хорошим другом стал. Они его “папой” зовут. Я на смене, а они ужин готовят.
Она протягивает мне телефон с видео, седоватый мужчина и трое разновозрастных мальчишек варят спагетти, режут колбасу огромными кусками, а самый маленький “плюет” из бутылки кетчупом.
В глазах защипало, стало тяжело дышать, словно нос заложило. Я тоже хочу семью, свою семью... как оказалось, у меня ее никогда и не было.
– Так, я предлагаю тебе немного поспать, отдохнуть. Не волнуйся, я буду рядом. У тебя будет сиделка, она никого к тебе лишнего не пустит, пока ты будешь отдыхать.
Я принесу тебе поесть. Тарелку с чашкой больничные дам, потом кто-нибудь из твоих принесет домашнее. А не принесут, пользуйся этими. Не переживай, девонька, все наладится. Парень там твой бросается, это жених твой? Не он же будущий горе – папаша?
– Это, наверное, Олег. Он мне, – а кто он мне? Я его знаю ровно три дня, а значимость его оказалась сильно больше, чем у людей, которые больше двадцати лет рядом. – Он мой недавний знакомый, мой ангел-хранитель.Были случаи, когда беременность сохранялась и успешно потом все было?
Не знаю, какой ответ я жду? Нужна ли мне точная статистика или пока так.
– Всякое было. Отдыхай.
От меня, кажется, отмахнулись. Окей, значит, я молчу и не задаю неудобных вопросов. Ухожу в дремоту.
Я снова попадаю в этот недострой, но теперь я не могу выйти из дома, везде Артур, в каждом окне. Он идет с канистрой, а я уже чувствую запах гари. “Тебя никто не спасет. И ребенка... Если я не доделал все, то рядом есть люди, которые завершат мое дело”. А потом яркое пламя, вся комната горит. А я не могу спастись. Через ребенка ты всегда будешь привязана ко мне, всегда, – лицо Артура появляется в огне. – Я тебе не дам спокойной жизни, и никто не даст. Вся твоя жизнь – ад, и гореть тебе в этом пламени вечно”. Огонь накрывает меня.
Вздрагиваю. Не чувствую руку. Сколько я спала. Ругань за дверью еще не прекратили или уже вышли на новый виток.
– Что вы тут за балаган устроили, вы забыли, где находитесь? Выяснять отношения – за периметр больницы, вот прямо за забор.
Голос врача громкий, четкий, ее слышно очень хорошо.
Что-то с ней огрызается отец, слышу, как у него вылетает в словах “р”, значит, вчера пьяный был и не до конца протрезвел. Отец немного картавит, в нормальном его состоянии этого почти неслышно, но стоит ему остаканиться, во рту появляется каша.
– Мне все равно, кто вы, и вы тоже. Я вам еще раз повторяю, никого не пущу, – врач говорит еще строже. – Девушке надо отдыхать. А вам лучше в храм согласно вашей вере топать и отмаливать то, что вы там натворили.
– Я ее мать!
– Лина совершеннолетняя, находится в сознании. По ее просьбе никого к ней не пускаю. Или молча сидите в коридоре, что не очень понятно зачем, или видите отсюда. Как новости будут, девчонка сама с вами свяжется.
– Вы как с нами разговариваете, – свекор решил показать свою “власть”. – Ваша фамилия! Через час вы тут работать не будете, приползете ко мне с извинениями.
– Моя фамилия на бейджике. Если не уйдете, я вызову охрану.
Глава 41. Всех куплю
– Чернышев Артур Глебович, вы обвиняетесь в покушении на вашу жену – Чернышову Ангелину, – мент зачитывает мне обвинение, голос ровный, как у робота.
Меня заводят в комнатушку, она не похожа на камеру, но и кабинетом назвать тяжело. Маленькое окно почти под потолком. Два металлических шкафа, стол и несколько стульев. На полу какие-то папки с документами.
– Какое обвинение, вы что не видели, что меня с его подельником меня избили? А что касается моей жены, я сам решаю, как муж, как к ней относиться и что с ней делать. Сами знаете, что жена должна мужика побаиваться, а не то порядка дома никакого. Кстати, заявление от потерпевшей есть?
– Есть, – откуда-то из-за спины появляется пацан, который вместе с Демьяновым “учил” меня жизни.
Интересно, откуда они узнали, что Линка находится в этом поселке. Неужели меня мать сдала? Фигня какая-то, не может быть, чтобы она встала на ее сторону, а не поддержала меня. Надо отцу сказать, чтобы разобрался с ней. Если будет отпираться, я про любовника и его сыночка напомню.
– У меня есть право на звонок, – меня никто не замечает. – Эй, нелюди, вы меня сначала избили, потом в эту дыру призели. Интересно, ваше начальство знает, о вашем самоправии? Не боитесь со мной местами поменяться? Думаете, я так это оставлю, я вас сам сгною.
– Вы нам угрожаете? – тот, который приезжал с Демьяновым, подходит почти впритык. – Если с девчонкой что-то случится, то тебе лучше исчезнуть. Я тебя в любой дыре найду. И в камере, и в подворотне.
Кидает мне телефон, обшарпанный, старый. Он падает на пол, отпинываю его ногой.
– Я с вот этого звонить не будут. В руки не возьму, да и номера я не обязан знать наизусть. Мой телефон верни.
– Вань, да отдай, не связывайся с дерьмом, – мент постарше говорит тому, который был с Демьяновым.
Тот ухмыляется, но отдает телефон.
– Пап, – звоню отцу. – Тут полный произвол! Меня в какой-то дыре держат. Звони своему низкорослику, пусть он меня отсюда вытаскивает, – слежу за ментами, ощущение, что им пофигу, что я рядом – говорят о чем-то своем.
– Ты к ней зачем поехал? У тебя мозгов нет совсем? – отец разговаривает на повышенных тонах, рядом с ним разны голоса. – Ты ее трогал зачем? В курсе, если она того, то тебе лет десять полного государственного обеспечения светит.
