Текст книги "Рапсодия любви"

Автор книги: Ольга Худякова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

Универмаг оказался огромным многоэтажным зданием, этажи соединялись лентами бесшумных эскалаторов. Возле эскалаторов стояли девушки в униформе и, широко улыбаясь, благодарили за посещение их магазина.

На втором этаже, в одном из отделов, Саша увидела красивые и, конечно, очень дорогие платья. Она показала на них Сатори, тот, кивнув, подошел к одной из продавщиц и что-то сказал ей. Девушка, улыбаясь, направилась к Александре и начала восторженно говорить.

– Она восхищается твоей игрой, которую слышала вчера, когда конкурс передавали по телевидению, – перевел Сатори. – И говорит, что давно не получала такого удовольствия, особенно когда ты играла Шопена.

– Неужели у вас продавщицы интересуются классической музыкой? – удивилась Саша.

– Этот конкурс проходит раз в четыре года, и для японцев он – большое событие, поэтому многие следят за ним по телевизору, – пояснил Сатори. – Так что скоро тебя будут узнавать на улицах.

Продавщица привела Александру в примерочную со множеством зеркал, где сразу несколько девушек принялись хлопотать вокруг Саши, примеряя на ней одно платье за другим. Она выбрала вечернее платье из темно-коричневого бархата с одним открытым плечом и разрезом сбоку. Под это платье немедленно были подобраны туфли. Когда Саша вышла из примерочной, Сатори протянул ей коробочку, в которой оказались изящные позолоченные серьги и колье с замысловатым плетением.

– Это тебе от меня на память, – сказал он, смущаясь.

* * *

Господин Омото жил в районе Уэно. Сашу встретила Накамура Танака и представила ее хозяину. Войдя в гостиную, Саша поразилась. Владелец одной из крупнейших в Японии студий звукозаписи, человек, очевидно, более чем состоятельный, по Сашиным представлениям, апартаменты миллионера должны были выглядеть несколько иначе. Пустые, оклеенные светлыми обоями стены украшали только массивные часы. На полу – серый ковер. Очень мало мебели. Единственное, что хоть как-то напоминало о солидном состоянии хозяина, – это стоящий в углу дорогой рояль “Ямаха”. Как потом объяснил Саше Сатори, японцы считают, что в доме главное – больше свободного пространства.

В гостиной собралось уже довольно много народу. К Александре подходили, приветствовали ее, говорили слова восхищения. Накамура переводила. Она сказала, что все эти люди связаны с музыкой: кто-то работает у господина Омото, кто-то преподает в Высшей школе искусств.

В комнате был накрыт длинный стол, возле которого стояли стульчики без спинок, напоминающие обыкновенные табуретки. На каждой такой табуретке лежала подушечка.

На ужин подавали традиционные японские блюда, приготовленные, по-видимому, очень искусным поваром. Заметив на столе незнакомую рыбу, Саша уже собиралась попробовать, но Накамура предупредила:

– Эту рыбу нужно есть очень осторожно. Если хоть капля попадет на подбородок – сразу появится волдырь.

“Как же они все едят? – подумала Саша. – От одной рыбы умереть можно, от другой волдырями покрыться!” Она представила свое изуродованное волдырями лицо и на этот раз решила не рисковать.

После ужина началось обсуждение конкурса, и господин Омото обратился к Александре:

– Я очень рад видеть вас в своем доме, Ерохина-сан, и надеюсь, что вы откликнетесь на мое деловое предложение.

– Госпожа Танака сообщила мне, что речь идет о контракте с вашей студией. Я правильно понял а?

Омото кивнул.

– Я слушал вас и на первом, и на втором турах. Конкурс скоро закончится, и вам надо будет думать о будущем. Моя студия считается одной из самых крупных в Японии, и многие музыканты стремятся к сотрудничеству с нами. Хотите ознакомиться с условиями контракта?

Омото подал знак Накамуре. Она принесла образец контракта и объяснила, что после подписания Александра получает право в течение года сделать несколько записей на студии, но при этом лишается возможности принимать предложения от других фирм. Компания господина Омото выплачивает госпоже Ерохиной сто миллионов иен, что составляет более восьмисот пятидесяти тысяч долларов. В случае невыполнения условий контракта компания оставляет за собой право пересмотреть сумму гонорара.

– У вас есть вопросы?

– Нет. Я согласна, – ответила Саша потрясенно.

– Я очень рад, что вас все устраивает, – улыбнулся господин Омото. – В таком случае не будем тянуть и завтра подпишем контракт. Когда прислать за вами машину?

– Я буду готова к половине четвертого.

– Отлично. А теперь, госпожа Ерохина-сан, не поиграете ли вы для наших гостей?

– С большим удовольствием, – согласилась Саша.

Господин Омото громко объявил, что сейчас уважаемая Ерохина-сан сыграет несколько произведений из своей программы. Гости оживились. Саша подошла к роялю и взяла аккорд, который прозвучал мягко, будто окутанный какой-то дымкой. На таком прекрасном инструменте ей еще не приходилось играть. Праздничные звуки “Карнавала” Шумана фейерверком взорвались в гостиной. Пьесы быстро сменяли друг друга, и постепенно стало казаться, что здесь разыгрывается настоящий спектакль, где есть и Арлекин, и Пьеро, и Панталоне с Коломбиной. А когда Саша убрала руки с клавиатуры, занавес закрылся.

Гости зааплодировали, заговорили, и Накамура перевела:

– Восхитительно! Почему вы не играли это на конкурсе?

– Я буду исполнять это в третьем туре.

Несколько человек, обращаясь к Саше, повторили одну и ту же фразу.

– Они просят сыграть вас еще что-нибудь, – перевела Накамура. – Из того, что вы исполняли на втором туре.

Александра подумала и решила сыграть пьесу современного японского композитора. Она не ошиблась: слушатели вновь наградили ее бурными рукоплесканиями, а один пожилой японец, подойдя, заговорил горячо и очень быстро. Саша беспомощно оглянулась на Накамуру.

– Это господин Отака, который написал пьесу, – объяснила та.

Александра смутилась. Если бы она знала, что автор пьесы среди гостей, она ни за что не осмелилась бы исполнять ее.

– Господин Отака, – продолжала переводить Накамура, – восхищен вашей интерпретацией. Он говорит, что даже сам не сыграл бы так хорошо, как вы. Сейчас он пишет концерт для фортепиано с оркестром и хочет посвятить его вам. Он надеется, что вы будете первой его исполнительницей.

7

Когда Саша вернулась в гостиницу, девушка, выдающая ключи от номеров, вдруг радостно взмахнула рукой и, жестами попросив подождать, куда-то скрылась. Через пару минут она вынесла корзину с искусно составленным букетом. “Наверное, от Сатори”, – подумала Александра.

Поднявшись в номер и поставив корзину на стол, она принялась разглядывать нежные лепестки необычайно красивых цветов, и в середине букета заметила какой-то белый квадратик. Это оказался небольшой плотный листок бумаги, на котором печатными буквами было выведено: “От поклонника”. “Странно, – подумала Саша. – На Сатори не похоже. Он написал бы свое имя”.

На всякий случай она набрала знакомый номер. Рассказав Сатори про встречу с Омото и выслушав его поздравления, она поняла, что цветы принес кто-то другой. Положив трубку, Саша задумалась. Может, это кто-нибудь из гостей Омото? Вряд ли, не успел бы. Впрочем, Сатори же сказал: “Скоро тебя начнут узнавать на улицах”. Вполне вероятно, это действительно просто поклонник. И все же надо расспросить завтра девушку, которой передали корзину, как он выглядел.

Утром Сатори, заехавший к Саше, перевел ее вопрос девушке, передавшей цветы. Та, улыбаясь, начала описывать: молодой, красивый…

– Он говорил по-русски? – нетерпеливо спросила Саша, не дожидаясь, когда Сатори переведет описание до конца.

– Если бы он говорил по-русски, я бы ничего не поняла. Это был японец.

– А записку он писал при вас?

– Я не видела никакой записки. Он сказал, что вы замечательно играете и этим завоевали его сердце.

– А почему он меня не дождался?

– Я предложила ему зайти попозже, но он ответил, что не хочет отнимать у вас время.

Саша успокоилась. Скорее всего, это один из меломанов, которые не пропускают ни одного концерта и ревностно следят за ходом конкурса. Узнать, как пишутся два русских слова, несложно.

– Скоро ты начнешь получать по двадцать таких корзин в день, – сказал Сатори.

Вернувшись на следующий день в отель после подписания контракта с Омото, Александра получила еще один подарок: перстень с рубином. К подарку была приложена записка: “От поклонника”. Саша насторожилась. Такие дорогие подарки просто так не делают. Какую цель преследует этот человек? Надо вернуть кольцо, знать бы только кому. А может, это и впрямь поклонник в другом смысле? Увидел ее лицо крупным планом по телевизору и влюбился! И хочет сделать предложение! Она представила, как ахнет Мелихова, когда Саша вернется домой с мужем-японцем под ручку, и рассмеялась. Какая чепуха в голову лезет! Ей никто не нужен. У нее есть Игорь.

А есть ли? Его мобильный телефон молчал, а в агентстве отвечали, что он занят, что он на переговорах, что он будет завтра… Наверное, Игорь уже забыл ее и нашел утешение в другой женщине, менее честолюбивой, которая из-за своих дурацких амбиций не способна сказать любимому человеку, что он ей чужой.

В коридоре Высшей школы искусств Саша опять столкнулась с Ледовым. Он тоже прошел в третий тур и очень этим гордился. Впрочем, Алексей считал, что это Саша “тоже” прошла.

– Тебе просто повезло, Ерохина, – заявил он. – Надо правильно оценивать свои возможности.

– Вот и я говорю, – невозмутимо ответила Саша. – Возможности господина Гурина не распространяются на жюри.

– Как знать. Послезавтра посмотрим, что решит твое жюри.

Саше очень хотелось съездить ему по самодовольной физиономии, но она вовремя подумала, что ее победа будет для него замечательной пощечиной. Александра старалась не обращать на его слова внимания, к тому же не считала Ледова серьезным соперником. Были музыканты значительно сильнее, например, семнадцатилетний английский пианист Дэвид Уолби или японец Хатиро Кайя. Борьба предстояла нелегкая.

Выходя на сцену, Александра знала, что в зале сидит довольный своим выступлением Ледов и от всей души желает ей провалиться. Но зал приветствовал русскую пианистку с восторгом, и, когда Саша закончила играть, публика аплодировала так, что казалось, будто рушатся тяжелые плиты потолка. На конкурсе почти никому не удалось сорвать такие аплодисменты. Кланяясь и принимая цветы. Саша взглядом поискала соперника: хотелось посмотреть, как он воспринял ее успех, но видела лишь людское рукоплещущее море.

В артистической ее ждал Сатори.

– Я приглашаю тебя в гости к себе домой.

– А это удобно?

– Я предупредил маму, и она ждет нас.

Митико Исониси радушно встретила гостью.

– Мой сын много рассказывал о вас, – сказала она, и Сатори, переводя эту фразу, немного смутился. – Я смотрела конкурс по телевизору. Вы – одаренная пианистка. Просто удивительно: вы такая худенькая, откуда столько силы?

– Я много ем, – пошутила Саша.

Сатори перевел, и его мать, быстро заговорив, засуетилась.

– Мама извиняется. Она понимает, что ты приехала после выступления и очень проголодалась.

Митико угощала Александру натто – блюдом из перебродивших соевых бобов.

– Мои дети очень любят натто, – сказала она.

– У тебя брат или сестра? – спросила Саша у Сатори.

– У меня старшая сестра и двое братьев, младшему семь лет.

– Мои дети, – продолжала Митико, – тоже занимаются музыкой.

– Они ходят в музыкальную школу?

– Да. И с большим удовольствием. Они очень любят музыку.

Саша вспомнила своих несчастных учеников и решила, что больше ни за что не пойдет к ним. Пусть не мучаются.

Сатори включил телевизор.

– Сейчас будет информация о конкурсе, – объяснил он.

На огромном плоском экране что-то говорил диктор, потом появилось лицо Ледова.

– Что случилось? – всполошилась Саша. – Сатори, переведи, пожалуйста!

– Этот русский пианист, – начал Сатори, внимательно вглядываясь в экран, – наравне с японцем Хатиро Кайя претендовал на выход в четвертый тур, но Хатиро набрал большее количество баллов по итогам предыдущих туров, и жюри отдало предпочтение ему. Господин Ледов, узнав об этом, набросился в коридоре на Хатиро, пытаясь избить его. Теперь господину Дедову грозит тюремное заключение, а сам он собирается подать в суд на жюри за подтасовку результатов.

– Ненормальный! Чего он добивается?

– Ты его знаешь? – спросил Сатори.

– Еще бы! Я с ним вместе учусь.

Продолжая слушать диктора, Сатори улыбнулся.

– Переводить дальше?

– А что он говорит?

– Он говорит, – торжественно произнес Сатори, – что госпожа Ерохина, набрав наибольшее количество баллов, прошла в четвертый тур.

Поздно вечером Сатори отвез Александру в отель. Забирая ключ, она удивилась, что на сей раз таинственный “поклонник” не дал о себе знать. Поднявшись в номер, Саша уже собиралась вставить ключ в замочную скважину, но дверь от легкого прикосновения распахнулась.

Саша хорошо помнила, что, уходя, запирала дверь на два оборота. Скорее всего, горничная забыла закрыть. Найдя такое простое объяснение, Саша шагнула в комнату.

Вряд ли горничная могла оставить после себя такой кавардак! Стенка шкафа-купе была отодвинута, вещи валялись на полу. Саша бросилась к шкафу и достала чемодан. Так и есть! Старое, потрепанное, зато вместительное портмоне, которое она одолжила у Мелиховой и в котором держала все деньги и перстень, подаренный неизвестным поклонником, исчезло.

В сумочке у нее лежало всего пять тысяч иен – около пятидесяти долларов. На это не разживешься! Трясущимися руками Саша набрала номер мобильного телефона Сатори.

Тот еще не успел добраться до дома, на полдороги развернул машину и приехал через десять минут.

– Вот здесь лежали деньги. – Всхлипывая, Саша показала на открытый чемодан. – Две с половиной тысячи долларов. И еще перстень с рубином.

– Надо вызвать полицию!

Прибывший вскоре сержант Тошишико Макаси бегло осмотрел номер и начал задавать Александре вопросы. Сатори переводил, она отвечала; потом опросили швейцара, клерков и горничную. Никто ничего не видел и не слышал. Когда сержант ушел, Саша с надеждой посмотрела на Сатори.

– Как ты думаешь, они найдут вора?

– Найдут, – ответил Сатори, но как-то неуверенно. Он достал бумажник и протянул Саше деньги. – Возьми. Здесь, конечно, немного, но на первое время тебе хватит. А потом подумаем.

– Сатори… – У Саши перехватило дыхание от признательности к этому человеку. Она хотела подобрать какие-то слова благодарности, но не смогла, не выдержала и по-настоящему разрыдалась.

Проснулась Саша от того, что почувствовала в комнате присутствие постороннего человека. Она лежала, боясь протянуть руку и зажечь свет и тем самым выдать, что она не спит. Где-то совсем рядом послышался шорох, и Александра ахнула. Нашарив на стене кнопку, она включила бра, и в комнате загорелся неяркий свет. Номер был пуст, но она явственно слышала удаляющиеся по коридору шаги. Саша на цыпочках подошла к двери, открыла и выглянула в коридор. Никого.

Вернувшись в комнату, она подошла к столу, чтобы налить себе воды, и обнаружила большой белый конверт. Откуда он тут взялся? Может, Сатори забыл? Осторожно, будто боясь обнаружить там пластиковую бомбу, Саша открыла конверт. Там лежали деньги. Она вытащила их и пересчитала: три тысячи долларов. Она опять заглянула в конверт и выудила оттуда маленькую записочку, написанную печатными буквами: “От поклонника”.

– Ты что-нибудь понимаешь? – спросила она утром у Сатори.

Он некоторое время молчал.

– После того как я ушел, ты закрыла дверь на ключ?

– Нет, – растерялась Саша. – Я… я плакала, а потом заснула. Но ведь не мог же этот человек заранее узнать, что я забуду закрыть дверь? Или он так, наобум?

– Он живет в этом отеле, – сказал Сатори. – Посторонний не попадет сюда ночью.

– Я сойду с ума! – жалобно воскликнула Саша. – Сначала корзина с цветами, потом – кольцо, потом деньги украли, а потом – вернули. Слушай! – вдруг ее осенило. – Может, это разные люди? Один с цветами, другой – с кольцом, третий… – Она запнулась, вспомнив, что не спросила, как выглядел человек, который оставил для нее перстень. Да, но записка?.. Что за совпадения?! Не может быть таких совпадений!

Они спустились в холл. К счастью, дежурила та самая девушка, которая передала Саше кольцо. Да, она очень хорошо помнит того человека. Он очень красивый, высокий, темноволосый. Нет, что вы, он не японец. Скорее всего, американец. Нет, в этом отеле он не живет.

– Свихнуться можно! – вздохнула Саша.

Сатори удивленно посмотрел на нее.

– Что значит “свихнуться”? – Он не знал этого слова.

– Это значит… – Саша повертела пальцем у виска, но засомневалась, что жест этот международный, и потому пояснила: – Это значит, потерять рассудок.

– Может, стоит известить полицию?

– Не думаю. В конце концов, “поклонники” ничего плохого мне не сделали, а деньги я верну, когда найдется хозяин.

8

Шесть участников конкурса, вышедшие в финал, накануне отыграли концерт с оркестром и теперь с волнением ожидали результатов: ведь лауреатами станут только трое. Зрители, пришедшие на церемонию награждения, тоже волновались, оживленно споря, кто станет первым. Многие болели за Хатиро Кайя, но многие доказывали, что пианистку Ерохину не превзошел никто. Обсуждался скандал, учиненный Ледовым. Алексей находился под арестом, и Саше было даже жаль его.

Наконец на сцену вышел председатель жюри в сопровождении двух переводчиков.

– Дамы и господа! – начал он, торжественно раскрыв папку. – Разрешите огласить результаты финала Токийского международного конкурса молодых исполнителей. Диплом третьей степени и третью премию в размере трех тысяч долларов получает Дэвид Уолби, Великобритания.

Поклонники Уолби бурно зааплодировали.

– Диплом второй степени, – продолжал председатель жюри, – и вторую премию в размере пяти тысяч долларов получает… – Он сделал театральную паузу. – Хатиро Кайя, Япония.

Переводчики старались напрасно: их голоса смело взрывной волной оваций и восторженными криками.

Саша верила, что победит, но все равно в эту минуту у нее подкосились ноги.

– Первую премию, – важно произнес председатель, подождав, когда смолкнут последние хлопки, – жюри решило не присуждать.

Приехав в отель, Саша подошла к стойке, чтобы взять ключи. Девушка, та самая, что передала ей корзину с цветами, вскочила и начала быстро-быстро говорить, указывая на человека, который отошел от стойки за секунду до Саши и теперь направлялся к дверям. Девушка вытащила продолговатый сверток и протянула Александре.

– Она говорит, что этот человек оставил тебе посылку, – перевел Сатори. – Надо его догнать!

Схватив сверток, Саша бросилась следом за Сатори к дверям.

Незнакомец обернулся. Это был немолодой японец.

– Это вы оставили? – протягивая сверток, спросила Александра.

Незнакомец вопросительно посмотрел на Сатори, и тот перевел вопрос.

– Он говорит, что его просили передать это в двести седьмой номер.

– Кто, кто просил?

– Он говорит, что этот господин просил не называть его имени.

– Как он выглядел, этот господин? – Саша начала злиться.

– Он говорит, что господин сказал, что там все написано.

– Сатори, почему он не хочет нам помочь? – в отчаянии воскликнула Саша.

– Наверное, ему хорошо заплатили. Ладно, пусть идет. Надо посмотреть, что в свертке.

В номере Александра развернула несколько слоев подарочной бумаги и увидела небольшой футляр. В футляре лежали золотые часики на изящном золотом браслете, усыпанном крошечными камушками. Вещица невероятно красивая и, очевидно, баснословно дорогая. Саша как завороженная смотрела на эти часики.

– Тут какая-то записка, – вывел ее из оцепенения Сатори, протягивая листок бумаги.

Теперь записка была длиннее. “Двадцать первого, в 21.00, жду Вас в ресторане “Токио”. Ваш поклонник”.

Заснуть Саша не могла. Глаза открывались сами собой, словно снабженные пружинкой. Мысли метались, и, стоило Александре вспомнить церемонию награждения, ей начинало казаться, будто она вновь стоит в зале, слушая свой приговор.

Когда председатель огласил решение жюри не присуждать первую премию, зал ахнул. Саша почувствовала на себе сотни взглядов – растерянных, потрясенных, сожалеющих, и у нее закружилась голова.

Председатель закрыл папку.

– Но жюри решило учредить Гран-при с премией в пятнадцать тысяч долларов и присудить ее Александре Ерохиной, Россия.

Саша смутно помнила, как ее окружили люди, поздравляли, протягивали цветы и программки для автографа. Сатори с трудом дотащил цветы до машины и отвез Сашу в отель.

По дороге она пришла в себя после столь ожидаемого и все-таки неожиданного триумфа, а тут опять какие-то загадки! Александра зажмурилась и попыталась представить своего таинственного поклонника. Почему он скрывается? Может, он некрасив и боится, что она ему откажет? А даже если и красив, откажет все равно. Конечно, поблагодарит за проявленное внимание…

Александра увидела себя в ресторане “Токио”, сидящей напротив высокого красивого брюнета. Он – американец. Говорит по-английски, но Саша хорошо его понимает. Он полюбил Сашу с первого взгляда. Он берет ее руку и подносит к губам. “Я люблю тебя, – говорит он, – и прошу стать моей женой”. “Но я не могу, – отвечает Саша. – Я благодарна вам за подарки, но не имею права принять их. Я люблю другого”. – “Но кого?” – “Вот его!” И Саша показывает на него рукой. “Значит, меня?” – спрашивает американец. “Нет, его!” Саша подходит к нему, нежно целует, берет за руку и вместе с ним идет к выходу. Оглянувшись, она видит, что за столиком сидит огорченный американец. А с кем же тогда она уходит? “Кто ты?” – спрашивает Александра, но не слышит ответа.

Разбудил ее телефонный звонок.

– Здравствуй! – бодро приветствовал ее Сатори. – Ты не забыла, что сегодня играешь в Сантори-холле?

– А сколько времени? – испуганно спросила Саша.

– Уже двенадцать. Я заеду за тобой через час.

Сантори-холл, в котором должен был состояться заключительный концерт лауреатов конкурса, считался одним из самых престижных залов мира. Саша очень нервничала, хотя это не помешало ей перед уходом не забыть положить в сумочку часы и деньги. Возможно, и то, и другое принадлежит таинственному незнакомцу, с которым она должна встретиться вечером в ресторане “Токио”.

Сантори-холл был рассчитан на две тысячи мест, но желающих попасть на концерт оказалось гораздо больше. Перед входом стояла толпа – все хотели посмотреть на лауреатов.

Саша выступала последней. Ее несколько раз вызывали на “бис”, но, уйдя в очередной раз за кулисы, она посмотрела на часы и ахнула: почти девять!

Выскочив на улицу, она тут же попала в толпу поклонников и начала с трудом пробираться к стоянке такси, машинально улыбаясь и со страхом прислушиваясь, не трещит ли платье.

В машине она достала из сумочки зеркальце и попыталась внимательно осмотреть себя. Волосы порядком растрепались, лоб блестел от пота, а позолоченное колье, подарок Сатори, сбилось в сторону. Хорошо хоть платье – то самое, которое она купила для встречи с Омото, осталось цело.

Перед тем как войти в здание ресторана, Саша немного постояла на улице, чтобы прийти в себя и постараться принять невозмутимый вид. Решив, что вполне успокоилась, она ступила в полумрак ресторанного зала. К ней тут же подошел молодой официант и знаком предложил пройти к одному из дальних столиков.

Вглядевшись в полумрак, Саша сделала несколько шагов и остановилась, закрыв глаза.

– Это я, – сказал Игорь, подходя к ней.

Саша открыла глаза и заплакала.

– Прости меня, – прошептал Игорь, обняв ее и целуя в волосы.

Саша покачала головой.

– Это ты прости меня. Ты ни в чем не виноват.

– Я так скучал по тебе.

– Не больше, чем я по тебе, – сквозь слезы улыбнулась Саша. – Я тебя очень-очень люблю.

– Не больше, чем я тебя, – передразнил он ее.

Они сели за столик. Сделав заказ, Игорь интригующе произнес:

– А у меня для тебя подарок.

– Еще один? – спросила Саша.

Игорь усмехнулся.

– Этот особенный. – Он достал из кармана коробочку, обтянутую малиновым бархатом, и раскрыл ее.

– Господи! – воскликнула Саша, чувствуя, как лицо начинает пылать от стыда. – Игорь, прости, но у меня не было другого выхода.

– Ладно, – сказал он. – А теперь слушай.

После моего неудавшегося брака слово “жена” стало пустым звуком. Ты для меня была больше, чем жена, и твои слова больно задели меня, потому что я-то не считал нас чужими друг другу. Я очень обиделся и поехал к приятелю. Я решил не отвечать на твои звонки, проучить тебя, чтобы ты поняла, какую боль мне причинила, и страдала сама. Но когда я вернулся и обнаружил твою записку, то осознал, что проучил себя самого. Несколько дней я не находил места, искал тебя повсюду, звонил Соне Мелиховой, в консерваторию, и все отвечали, что ты действительно уехала в Японию. Я даже подумал, не сговорились ли вы все, но потом Андрей Волошин рассказал мне про колье. Я выкупил колье и в тот же вечер полетел следом за тобой. Узнать, в каком отеле ты остановилась, было нетрудно. Я поселился этажом выше. Я не хотел, чтобы ты об этом знала. Я боялся, что это помешает тебе сосредоточиться на конкурсе. Я слушал тебя на всех турах, я смотрел все репортажи о конкурсе по телевидению, я слышал, как о тебе все говорят. А теперь и я говорю тебе: ты необычайно талантлива!

Я постоянно видел рядом с тобой молодого мужчину и ужасно ревновал тебя к нему.

Я хотел дарить тебе цветы, но не мог делать это открыто. Тогда я решил посылать тебе цветы и подарки от имени неизвестного “поклонника”. Мне казалось, что ты догадаешься. Но однажды кто-то залез к тебе в номер и украл деньги и еще что-то, я так и не понял из бестолкового рассказа горничной. Я видел, как ты плакала внизу, в холле, беседуя с полицейским, и у меня разрывалось сердце, что я не могу подойти и утешить тебя.

Я решил ночью как-нибудь пробраться к тебе в номер и подкинуть деньги, но, к счастью, ты, наверное, так устала и переволновалась, что забыла запереть дверь.

Теперь конкурс закончился, и я счастлив, что ты добилась своего. И еще я счастлив, что мы снова вместе.

– Боже мой, неужели все это время ты находился где-то рядом, а я тебя не замечала?

– Ну, не все время, – скромно усмехнулся Игорь. – Например, когда ты ездила к своему другу или когда за тобой прислали какую-то машину, я не мог находиться рядом. И поэтому ужасно ревновал.

– Я не знала, что ты такой ревнивый. Кстати, машину за мной присылал господин Омото – владелец крупнейшей в Японии студии звукозаписи. Я подписала с его компанией контракт.

В отеле Игорь ненадолго покинул Сашу, поднялся к себе в номер и вернулся с бутылкой крымского коллекционного шампанского “Новый свет”.

– Откуда? – изумленно вскрикнула Александра. – Это продастся здесь, в Японии?

– Я привез с собой специально для такого случая, – обиженно сказал Игорь, ловко открывая бутылку и наполняя бокалы. – И кроме того… Закрой глаза! И не открывай, пока не скажу.

Саша послушно закрыла глаза и сделала глоток. Шампанское пахло крымским солнцем.

– Открывай! – произнес Игорь.

Саша открыла глаза. Игорь взял ее руку и надел на безымянный палец тонкое обручальное кольцо с тремя бриллиантиками.

– Ты хочешь сказать… – начала Александра.

– Да, именно это я и хочу сказать. И чтобы ты поняла меня правильно, все-таки скажу: выходи за меня замуж!

– Я подумаю, – Саша притворно нахмурилась, – стоит ли мне выходить замуж за человека, который почти месяц спокойно спал чуть ли не в соседнем номере, зная, что я совсем рядом и страдаю от одиночества.

– Ты больше никогда не будешь страдать от одиночества, – пообещал Игорь. Он притянул ее к себе и прошептал на ухо: – Как жаль, что здесь нет гамака!

– Зато есть джакузи, и, кажется, она уже наполнилась водой.

Игорь заглянул в лукавые Сашины глаза и с восхищением произнес:

– Я беру в жены самую замечательную женщину в мире!