Текст книги "Лучшая мама для нового мира!"
Автор книги: Ольга Гусейнова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)
Подтолкнув меня в сторону лабораторий, он сам ринулся рысью в противоположную сторону. В том что Ривз меня не бросит, я была почти уверена, хотя после того, что сегодня увидела, о стопроцентном доверии больше наверное никогда не смогу сказать, но Ривз был человек старой закалки с большим чувством долга и чести. Он еще в самом начале нашего знакомства сказал, что по характеру я очень сильно напоминаю ему его дочь, живущую на Земле, она страдала каким-то неизлечимым заболеванием и на ее постоянное лечение и поддержание в норме, требовались неимоверные деньги, ради которых Ривз согласился лететь сюда. А теперь я с горечью понимала, что погибнет он, умрет и она. В страданиях и болезни.
Глава 5
Вбежав в пустую лабораторию, нашла свой неизменный носитель в виде солнышка на цепочке и начала запись всех исследований, которые велись на Цурре 1, попутно стирая их из памяти станционного компьютера. Взамен стираемых данных вносила вирус, чтобы особо любопытным потом все даром не досталось. Особенно это касалось самых кровавых исследований – их я удаляла без права восстановления, как показала нынешняя ситуация, такого оружия не должно быть ни у кого. Со страхом и досадой заметила: похоже параллельно со мной кто-то еще ведет такую же работу, и я всего лишь на шаг опережаю соперника по скачиванию особо ценной информации. Когда дело было сделано, я облегченно вздохнула, удостоверяясь в том, что теперь я – единственный обладатель всех материалов по исследованиям. Повесила цепочку на шею, и только закончила с этим делом, как станция снова вздрогнула всем корпусом. Удар был настолько мощным, что на голову свалилась какая-то искрящая балка, вызвав птичек в глазах, больно задев спину и вызвав при этом жгучую боль, а по стенам лаборатории поползли трещины, в которые со свистом начал просачиваться воздух. Я с ужасом огляделась по сторонам и заметила аварийный скафандр, на коленях добравшись до него, уже не обращая внимания на мелкие взрывы и стелющийся по полу дым, начала облачаться в него, чувствуя боль в спине. Натянув скафандр и подключив систему жизнеобеспечения, смогла с трудом перевести дыхание, вдыхая очищенный воздух. К сожалению в этом аварийном костюме воздуха хватит не больше чем на час, но на без рыбье и рак рыба. Следующий удар вынес кусок корпуса в нескольких метрах от меня, оставив пробоину в полметра шириной, в которую с неимоверной силой начало все засасывать. Я успела схватиться за вентиляционную трубу, оторванную перед этим взрывами, и включила на перчатках магнитные присоски. Краем глаза заметила, как мимо меня пронеслось тело какого-то механика, судорожно, с выпученными от ужаса глазами, пытающегося хоть за что-то уцепиться, но все выскальзывало у него из рук. Его тело плашмя ударилось о расселину в корпусе, всего на секунду замерло, а потом космос забрал свою новую жертву, располосовав его о неровные железные края. Кровь, мгновенно замерзая, мелким ледяным крошевом парила в пустоте, сопровождая ледяную скульптуру уже мертвого техника. У меня из горла невольно вырвался судорожный всхлип ужаса. Медленно перебирая руками, с активированными магнитными перчатками, двигалась к выходу из лаборатории, а перед глазами все еще стояли замерзшие глаза техника и кровавые кристаллы, словно хвост кометы следующие за своим ядром. Это видение давало дополнительные силы для того, чтобы выбраться из лап смерти, довольно скалящейся за моей спиной.
Мне казалось, что после выхода из столовой прошло много часов, но цифры, бегущие по экрану шлема, говорили, что на все про все у меня ушло не больше получаса с момента нападения на станцию.
Наконец выбравшись из лаборатории, я ударом руки активировала аварийное закрытие дверей и только после этого смогла сползти по стенке, ощущая себя так, словно на мне не осталось ни одного живого места. Удар трубы по голове, скорее всего вызвал сотрясение мозга, а ее торец, прошедшийся по спине, наверняка повредил одно из верхних ребер и разрезал кожу, судя по запаху крови внутри скафандра и слабости во всем теле. Хотя, вполне вероятно, слабость вызвана страхом и отчаяньем.
Я была уверена, что большинство из людей, работающих на станции, чувствовали себя здесь довольно спокойно и безопасно. Наверное до последней секунды не веря, что кто-то решится на них напасть. Столько военных истребителей ее защищало, столько ученных работало над ее созданием, и к тому же все думали подобно мне. Зачем разрушать то, что можно присвоить, на станции так много дорого оборудования, куча исследований, которые можно добыть, просто захватив ее и людей, которые здесь присутствуют тоже. Но уничтожать?! И только одна мысль приходила в голову, что это месть. За Радужный! Месть доктору Кирку и всем причастным к гибели спутника. Месть Гаррирана Земной Федерации, и я теперь практически уверена, что это только начало в этой войне. И то что даже Кардаль здесь громит нашу станцию плечом к плечу с Гаррираном говорит о том, что равнодушных или воздержавшихся не осталось. И одно только имя Кардальских псов будет нести впереди себя ужас и панику в стройные и горящие азартом военные ряды Федерации Земли. Эти уже не люди, отличались особой жестокостью к своим врагам, да и в своем мире очень жестко поддерживали естественный отбор. Хотя информации по ним в федерации было крайне мало. Кардаль остался закрытым миром даже после вновь возобновившихся контактов со своими прародителями.
Меня мутило, и даже прижавшись раненной спиной к стене, я чувствовала, как трясет мелкой противной дрожью. По полу стелился сизый дым, мешая видеть четко и ясно, и я отстранено отметила потерю очков в этой кутерьме со скафандром и взрывом. Но это уже не так волновало, как вопрос что мне делать дальше. Все более усиливавшиеся толчки, ощущаемые всем телом, говорили о том, что станция вот-вот начнет разваливаться на куски, а я так и не знаю, что еще предпринять для собственного спасения. С горечью поняла, что не смотря на не слишком уж сахарную жизнь, все же представляю собой тепличный цветок, который грозит завянуть, лишившись привычной обстановки. Еще бы, пиратский корабль я не помню, слишком мала была, а в приюте меня все время опекали мама Рая и папа Карсон, защищая умного ребенка, отличающегося от большинства. Только учеба окружала со всех сторон, потом университет, где на меня так же возлагали большие надежды и опекали взрослые.
И даже мои неудавшиеся личные отношения вначале носили своеобразный опекунский характер и только после моей попытки выхода из них вызвали в моем бывшем женихе бурю гнева, непонимания и агрессии. Ведь Циния славилась своими патриархальными устоями и традициями. А тут я, не пойми кто и что, вдруг бросаю видного мужчину, богатого фермера. Конечно на меня осуждающе косились и не понимали, даже думаю злословили, но меня это не трогало. По крайне мере, я старалась всех убедить в этом, особенно себя. Я ни кому не говорила о том, как меня мой первый мужчина довольно настойчиво пытался убедить, что я должна молиться на него, благодарить за его заботу и внимание. За то что снизошел до меня, убогой. Полукровка, хоть и сирота как и он, но пиратский найденыш без роду-племени. Не чистокровный человек, хоть и с умной головой, и привлекательной внешностью.
Как он честно признался, довольно долго интересовался мной и присматривался, но в виду всего вышеперечисленного, для него наш брак – мезальянс. Он долго мучился и раздумывал, но все же решился. Благодетель! Мне сделали большое одолжение и оказали великую честь, предложив руку и фамилию. А я такая идиотка, не оценила подобной чести и отказалась. Меня хоть и у пиратов нашли, но не на помойке же. Это событие в моей жизни еще больше отдалило от общества, ранило душу и заставило поселиться в моей голове неудержимое желание покинуть Цинию, просто я долго решала куда направиться и к тому же копила деньги. На подобный переезд требовалась значительная сумма. А тут военные, а теперь все это. И что мне теперь делать? И главное, где доктор Ривз?
Сознание плавно уплывало за странную серую пелену, я попыталась встать и предпринять попытку двинуться в сторону аварийных шлюзов, но в этот момент корабль снова встряхнуло и я, не удержавшись, упала на колени, сумев вовремя выставить руки. Подняв голову, сквозь застилавшие глаза черные пряди волос, увидела жуткое видение. Мираж??? Трое огромных мужчин в незнакомых скафандрах, плотно облегающих тела, и с плоскими, словно мяч для регби, шлемами, плавно скользили по коридору, утопая в дыму. Создавалось впечатление, что они не идут, а плывут в мою сторону. Сквозь закрытые шлемы лиц не видно, но сильные, слишком рослые и развитые тела давили на психику своей мощью и возможной опасностью. Неужели вот так выглядит моя смерть? Вопрос еще не успел оформиться в голове, как очередной толчок выбил из под рук и ног опору, а затем, вернувшись, приложил ее об мой шлем, заставив полностью отключиться многострадальную голову. 'Возможно так лучше для меня – умереть сейчас и без боли', – была моя последняя мысль перед окутавшей меня темнотой.
Глава 6
Сознание возвращалось странными урывками и ощущением, что меня душат. Я задергалась, пытаясь хоть как-то устранить жуткое давление в шее и груди, задыхаясь, пыталась кричать. Через мгновение почувствовала, что меня приподняли и снова уронили, выбив из легких последний воздух и сильно приложив рукой и бедром о поверхность. Наконец, сознание смогло частично вернуться, и я судорожно заскользила по скафандру руками, на грани сознания пытаясь вспомнить как отключить систему жизнеобеспечения и открыть шлем. Краем сознания отметила, что вокруг много людей, и мы находимся на какой-то широкой площадке. Мои судорожные телодвижения не остались незамеченными и, подскочивший ко мне, высокий здоровенный мужик двинул ногой в живот, вызвав слезы из глаз от боли и хрипы в горле от нехватки воздуха. Меня пнули несколько раз, когда на мою защиту встал другой человек, точнее не встал, а скорее упал между мной и агрессивным мужиком, почему-то невзлюбившим меня. Я узнала Ривза в своем заступнике.
Пока на Ривза сыпались беспорядочные удары, он протянул руку и, нажав на внешнюю консоль, открыл мой шлем, а я смогла сделать спасительный глубокий вдох. Из-за повреждений мой шлем похоже перекосило, и я, прилагая титанические усилия, отстегнула его и отбросила в сторону, чтобы наконец-то отдышаться. Причем теперь к остальным травмам у меня добавились и новые. Возможно даже трещины в передних ребрах от 'ласковой' встречи с новыми участниками все еще продолжающейся трагедии. Пока пыталась отдышаться, услышала хриплый уговаривающий голос Ривза, это он меня сейчас в очередной раз спасает.
– Эта девочка Шейлер, она не виновата в этих событиях. Оставьте ее в покое, она же женщина, девчонка совсем.
Ответ моего мучителя раздался совсем рядом со мной, прямо над ухом.
– А наши женщины и дети были причем? Что они сделали, за что вы их распылили на атомы?
Мои уже ничем не сдерживаемые волосы, высыпавшиеся из шлема, намотали на кулак, заставив подняться на колени и посмотреть в лицо мужчины, с такой ненавистью и болью задающего эти вопросы. Широко распахнув глаза, смотрела на него и чувствовала, как текут слезы у меня по щекам. От его боли, моей боли, от того что понимала – все здесь причем! Знали, не знали, а все равно – причем! Мои работы улучшили управляемость и работу головного компьютера корабля, мой 'живой щит' спас тех подонков, которые уносили ноги от Гаррирана, после того как уничтожили столько людей или даже нелюдей. Я же тоже не человек. И я виновата тоже, как и все!
Стоя на коленях, чуть неудобно вывернув голову из-за того, что тот больно держал меня за волосы, не отрываясь, смотрела на него и даже в такой ситуации могла удивляться и восхищаться. Высокий краснокожий гарриранец с бордовыми, коротко стриженными волосами поражал своей красотой, не смотря на ненависть, исказившую идеальные черты лица. Узкие глаза с чересчур большими зрачками сверкали яростью и очевидным желанием убить меня, Ривза и всех остальных, причастных и виновных. Сморгнув слезы, лишь хрипло прошептала, глядя ему прямо в глаза.
– Простите меня, пожалуйста! Я могу только догадываться, что вы сейчас испытываете. Но поверьте, большая часть работавших на этой станции не знали, да и не знают до сих пор, почему вы на нас сегодня напали. О Радужном знают только немногие, те кто там был и властная верхушка. Рядовые сотрудники не виноваты, но они уже мертвы, как и ваши соотечественники.
Краснокожий с непередаваемым презрением осмотрел меня, словно наткнувшись на нечистоты в своей кровати и прошипел, причиняя мне физически и морально еще больше боли.
– И это говоришь мне ты? Кардалька? Ты человек?!! И как долго ты думала, что мы не узнаем об этом? Предательница своего народа! Таких как ты надо убивать сразу, чтобы не дышать с такими одним воздухом.
Опешив от его слов, даже приоткрыла рот, но с каждым его словом мне становилось все страшнее и страшнее. Его голос сочился ядом ненависти и презрением. Он встряхнул меня, от чего клацнули зубы и еще выше приподнял, держа за волосы. От дикой боли обильно брызнули слезы из глаз. Ошеломленная, я даже не знала что ответить, но неожиданно, похоже для нас обоих, на его запястье, удерживающее мое лицо за подбородок, легла крупная мужская ладонь и с силой сжала, заставив гарриранца ослабить захват на моем лице, а затем и выпустить волосы. Я посмотрела на обладателя этих волшебных рук, подаривших временное освобождение от боли, и застыла от шока.
Чрезвычайно высокий мощный широкоплечий мужчина, с шеей, которая в обхвате может спокойно посоперничать с моим бедром. В уже виденном мною в коридоре возле лаборатории облегающем черном скафандре, но уже без шлема, мужчина поражал скорее не своими впечатляющими размерами, а лицом. Гладко выбритая светло-шоколадная кожа, прямой нос с хищно раздувающимися крыльями, большой рот с тонкими губами, которые во время разговора продемонстрировали белоснежный набор крепких зубов, – такими только скалы дробить. Черные прямые волосы как у меня, но со странной короткой стрижкой и практически выбритыми висками и затылком. И самое потрясающее для меня лично, это его глаза: большие, узкие и стремящиеся достать до висков. Пока он смотрел на гарриранца и их освещал свет, они были насыщенного черного цвета с сероватым белком, но стоило ему повернуться ко мне и попасть в тень, как на меня уставились безжалостные пустые серые озера с вертикальным черным росчерком посередине. Такие завораживающие и похожие на мои собственные глаза, от чего у меня сбилось дыхание, и перехватило горло.
Я даже не сразу поняла, о чем он говорит. Если бы не эти глаза, он был бы копией со странички из древнего журнала с картинкой вымерших грозных ацтеков, несколько тысячелетий назад живших на далекой праматери Земле. Но этот очень даже живой, и я догадываюсь теперь, кто передо мной. Кардальский пес! Первый шок прошел, и я вслушалась в то, о чем говорят гарриранец и кардалец.
– Что вы позволяете себе, коммандер Тарсу? На ней костюм ученого и нашивки исследовательского корпуса, этим все сказано! Она умрет вместе со всеми!
– Нет, штабмейстер Рок, ее нашли мы, значит право на нее, принадлежит нам. Так гласит наш с вами договор! Не правда ли?
– Но ведь она предала ВАС! Работала на них!!!
– Это не важно, штабмейстер Рок! Она – кардалька, и этим все сказано! ВЫ МЕНЯ ПОНИМАЕТЕ, РОК?!!
Гарриранец в ярости посмотрел на меня и едва сдержался, чтобы не плюнуть в лицо, но отступил в сторону, от чего у меня вырвался непроизвольный полувздох-полувсхлип облегчения. Правда всего на секунду, потому что следующим ко мне подступил кардалец коммандер Тарсу. Заметив мое состояние, он приподнял смоляную бровь и негромко спросил бархатным вкрадчивым голосом, услышав который у меня сначала побежали довольные такими потрясающими мурлыкающими нотками мурашки, но вслед за ними накатила волна страха, таким бы голосом заманивали мужчины-сирены глупых женщин в смертельные ловушки.
– Кто ты такая? И как здесь оказалась? Мы нашли тебя возле лаборатории и на тебе костюм ученного, так что мне нужна только правда!
Я сглотнула и, сильно нервничая, быстро огляделась и заметила, что вместе со мной на этой площадке довольно много пленных. В их число, к моему несказанному удивлению и в тоже время облегчению, входили и Хамильтон с Кирком. Они сидели чуть в стороне от других, и рядом с ними сидели два военных пилота, которые понуро смотрели в пол, не обращая внимания на других. Хамильтон боялся, и это было заметно даже мне, но старался держаться с достоинством, лишь спрятав руки под мышками, чтобы не дрожали, наверное. Зато доктор Кирк сидел вальяжно развалившись возле одной из колонн-подпорок и, криво ухмыляясь, наблюдал за всеми. Отметив про себя все эти мелочи, начала отвечать на вопрос кардальца, потея от страха и чувствуя, как на спине кровь засыхает кровавой коркой, доставляя мне все больше неудобств и причиняя боль.
– Я доктор Шейлер Дачисон! Меня пригласили на эту станцию как и многих других для работы. Я с планеты Циния. До сегодняшнего дня не знала, что моя мать кардалька. Меня нашли в трехлетнем возрасте на арестованном корабле пиратов-наемников. Во время ареста погиб мой биологический отец, матери на корабле не было, и о ней никто не знал. Из допроса некоторых из выживших пиратов было выяснено, что я прожила на корабле почти два года, но не помню ничего из той жизни. На Цинии меня вырастили в приюте, там же закончила школу и институт, там же работала преподавателем на кафедре биоинженерии. Чуть более трех месяцев назад меня добровольно-принудительно 'пригласили' сюда, как и многих других ученых. Их заинтересовала пара моих разработок и вот я здесь...
Помолчала, собираясь с силами, наскребла храбрости и, сглотнув горькую от страха слюну, продолжила.
– Еще раз прошу, поверьте, никто из нас не знал о том над чем работал доктор Кирк. Мы с доктором Ривзом узнали об этом только пару дней назад и были шокированы. А насчет лаборатории то... я... Я уничтожила все записи, что мы вели. И все исследования и разработки тоже уничтожила. Особенно работы доктора Кирка, чтобы больше НИКТО не смог их восстановить и возобновить. Подобное не должно повториться!
Не успела я закончить свою скомканную речь, как меня прервало яростное шипение доктора Кирка. Обернувшись к нему, замерев, наблюдала, как он шипя и брызгая слюной, с перекошенным от ярости и ненависти лицом, закричал мне.
– Ты! Ты! Ты, проклятая полукровка! Кардальский ублюдок! Как ты посмела?! Ты уничтожила то, что я создавал годами. Всю жизнь над этим работал. Ты хоть понимаешь, что ты уничтожила, девчонка? Это же оружие, которое не знала вселенная. Да с помощью него можно подчинить всю вселенную. Всех поставить на колени! А не каких-то полукровок или нелюдей. Вы! Вы все просто жалкое подобие людей. Ошметки человечества! И если ты, глупая курица, думаешь, что стерев данные, уничтожила распылитель, то ты ошиблась. Дура! Все у меня здесь, внутри! В голове! И что ваш несчастный Радужный? Это только начало новой эпохи...
Хамильтон с каждым словом сумасшедшего фанатика бледнел все сильнее, пилоты с серыми от ужаса лицами медленно отодвигались от Кирка, и вскоре возле него образовалось довольно приличное пустое пространство. Штабмейстер Рок и еще один, появившийся во время этого монолога, мужчина скорее розового, чем красного цвета, уже вдвоем подошли к Кирку, только сейчас заметившему, что происходит что-то явно им незапланированное. Рок взял странный предмет, напоминающий толстую трубку с хвостом и мешочком посредине из рук своего помощника, и не доходя пары метров до Кирка, громко произнес, словно гвозди в гроб заколачивая.
– Именем Верховного совета, за совершенные преступления перед народом Гаррирана, за миллионы погубленных невинных душ, вы, Эван Кирк, приговариваетесь к смерти. И ради вас представители Кардаля предоставили нам временно это оружие возмездия. Ты, человек, думал что первый создал подобное оружие? Ты ошибся, нашлись гораздо умнее тебя и давно. Ты умрешь сейчас, но имя твое будет проклято навечно. Сейчас ты на себе узнаешь, что испытали жители Радужного в полной мере, возможно у нас будет несколько секунд, чтобы мы насладились увиденным, а ты – своими новыми ощущениями.
Рок навел на ноги Кирка оружие и сжал мешок в кулак. Кирк видно наконец что-то понял, потому что попытался поджать ноги под себя, но не успел. У него на голенях появилось небольшое зеленоватое пятно, и вскоре, к вящему ужасу всех присутствующих здесь пленных людей, на месте пятна зияла дыра, края которой светились мягким зеленоватым светом, в котором все больше скрывалось живой плоти Кирка. Доктор в первые мгновения смотревший на все это со смесью восхищения и неописуемого ужаса, дико заорал и дернул ногами, которые исчезли уже до колен. И так все быстрее он распадался на атомы, а рядом с Кирком орали от страха и другие, более слабые нервами мужчины. Из женщин на этой площадке почему-то была только я. Хотя их и на станции было совсем мало, все же это военная исследовательская база. Но похоже, живой взяли только меня. Надеюсь, кто-то еще смог уйти со станции и из-под обстрела. Но я в этом сильно сомневалась. Не в силах пошевелиться, все еще стояла на коленях и, закрыв двумя ладонями рот, чтобы оттуда не вырвался ни единый вскрик, раскачивалась из стороны в сторону. Сначала почувствовала и только потом заметила, как рядом со мной оказался коммандер Тарсу. Он встал вплотную возле меня и, немного надавив, заставил отвернуться от этого жуткого зрелища, прижимая мое лицо к своему бедру. Меня сильно трясло, и я не думая, обхватила это мощное сильное бедро двумя руками, уже сама прижималась к нему, уткнувшись лицом в шершавую твердую поверхность костюма для кратковременного выхода в космос. Его рука так и осталась на моей макушке и только слегка поглаживала, как будто успокаивала. Чуть отвернув лицо от отвратительной сцены, сквозь слезы заметила еще троих кардальцев, стоящих позади нас и мрачно взирающих на казнь. Все трое имели довольно схожие черты, но тем не менее, сильно отличались друг от друга. Все черноволосые смуглокожие и с темными глазами, но различия столь явные, что перепутать их невозможно. Один из троицы, почувствовав мое внимание, опустил свой взгляд на меня, и я с удивлением заметила, что в его глазах, прямо смотрящих на меня, нет ненависти, презрения или злобы. Только любопытство и сожаление. А еще мне показалось, что в них проявился на мгновение интерес ко мне как к женщине. И скорее всего, он специально позволил мне его заметить, то ли для того, чтобы дополнительно отвлечь меня от происходящего вокруг, то ли еще по какой-то причине, мне пока неизвестной.
Жуткие крики Кирка уже давно смолкли, но все еще продолжала стоять тяжелая тишина, давящая на уши и сердце. Я терзалась презрением к себе за то что цепляюсь за эту такую надежную и безопасную ногу, но не могла заставить себя разжать руки и отлепиться. Это было не в моих силах. Общее молчание нарушил штабмейстер Рок.
– Ну что ж, главный злодей наказан, займемся остальными. Поверьте люди, никто из ваших коллег не ушел из нашего капкана. Те, кто словно крысы с тонущего корабля, бежали, расстреляны в космосе, все, кто не смог сбежать, погибли вместе со станцией. Мы искали только вас, господа ученые, и вас, доктор Хамильтон, чтобы быть уверенными, что никто из вас не ушел от ответственности за содеянное. Единственное, мне очень больно, что дво е ваших коллег по военным планам – Бетманов и Пирс – здесь отсутствуют, но ничего, долго они не проживут. Это мы гарантируем. А сейчас здесь нет невиновных. Вы все виновны и понесете заслуженное наказание. Чтобы не тратить выстрелы этого такого ценного для вас оружия, я 'прошу' вас встать рядышком. Как говориться, вместе напортачили, вместе и отвечать будете!
Повернувшись к нам, Рок немного изменил тональность голоса, и с уважением глядя на кардальцев, предложил.
– Я думаю, остальное мы закончим сами, коммандер Тарсу. Вашей женщине БОЛЬШЕ здесь не место.
Спасительное бедро немного сдвинулось в сторону, высвобождаясь из моей хватки, а потом раздался ответ Тарсу.
– Вы правы, Рок! Кардальке здесь не место, и не дело, чтобы женщина смотрела на это. Я приветствую вашу месть и рад, что мы помогли в ее осуществлении. Наш договор вступил в силу. Прощайте, штабмейстер Рок!
Тарсу рывком поднял меня за руку, заставив побледнеть от слабости и накатившей от резкого движения боли, но встать на ноги, и тут мой взгляд наткнулся на сгорбленную фигуру доктора Ривза. Он не смотрел на меня, он все еще смотрел на то место, где совсем недавно в страшных муках умирал Кирк и вероятно сейчас думал о том, что ему придется разделить его судьбу. Ведь в отличии от многих, он считал себя виновным, таковым не являясь. Кардальцы направились к автоматическим дверям выхода с площадки, и Тарсу буквально как буксире тащил меня за собой. А я все с большим ужасом наблюдала, как Ривза и остальных лазерами сгоняют в одну кучу. Мое сердце не выдержало и оборвалось. Я рывком остановила Тарсу и умоляюще посмотрела на него, быстро пока не стало поздно заговорила, не стремясь снизить голос.
– Прошу вас, коммандер Тарсу! Я умоляю Вас! Доктор Ривз ни в чем не виноват. Вы слышите, он ни в чем не виноват, он не должен так умирать. Он ничего не знал о распылителе, узнал также как и я пару дней назад. Он был против, слышите? Он был абсолютно против этого. Прошу вас, спасите его, Тарсу! Будьте милосердны!!!
Он стоял молча и с отрешенным выражением лица, на котором невозможно было прочитать каких-либо эмоций, неожиданно спросил.
– Ривз – твой любовник?
Ошеломленная этим вопросом, только замотала головой.
– Нет! Нет! Вы меня не так поняли, коммандер! Он просто очень хороший и добрый человек, он меня спас сегодня. Дважды! Он... я просто похожа на его дочь. А она умрет, слышите? Она сильно больна и только по этой причине он на этой станции. Он занимался терраформированием Цурры 1. Он вообще в другой области работает. – я цеплялась за его руку, все сильнее рыдая, видя как гарриранцы довольно быстро согнали всех в одну кучу. Ривз поднял свое лицо, и я с болью в сердце заметила, что он весь в крови. Я уже догадалась, почему он не смог добраться до меня, скорее всего, его взяли раньше. Тарсу смотрел все так же не выказывая эмоций, а я на грани помешательства сползла на пол, упав на колени и уткнувшись лбом ему в руку, молила. – Прошу Вас! Прошу, пожалуйста, пощадите!
Не выдержав молчания Кардальских псов, обернулась к гарриранцам с молчаливым презрением, наблюдающих за мной.
– Да поймите же, не виноват он! Он единственный, понимаете, единственный кто писал начальству, предупреждал на счет доктора Кирка. Сообщал, писал и требовал выгнать его из науки, и никогда не подпускать к любым разработкам и лабораториям. Никто кроме него не посмел и пикнуть против военных. А Ривз рискнул своей карьерой и жизнью больной дочери, когда обращался к руководству. А вы? Вы его наказываете вместе с другими! С Хамильтоном рядом, который виноват не меньше Кирка. С пилотами, которые молча наблюдали и не помешали действиям Кирка. И где тогда справедливость? Где ваше понятие о чести, если вы осудили не виновного человека, за то чего он не делал и пытался помешать?
После моей речи Хамильтон побледнел еще сильнее, пилоты в ужасе посерели лицами, а мне было уже все равно, если сейчас я не смогу достучаться до гарриранцев и спасти Ривза, то просто не смогу после этого жить. Рок молчал, не выказывая ни угрызений совести, ни сожалений, и по его лицу я поняла, что проиграла борьбу за жизнь Ривза. С безграничным отчаяньем снова взглянула на Тарсу и встретилась с его черными зрачками, тонкими полукругами делящими глаз пополам. Он молчал секунду потом, не отрываясь от моего лица и не поворачиваясь к Року, коротко, безаппеляционно заявил.
– Доктор Ривз пойдет с нами! Если вы помните, его тоже нашли мы. Первые! И как вы, думаю, поняли, ваша месть к нему не относится. Так что спор по этому поводу неуместен.
Рок побледнел и стал розовым, а не красным, гневно раздувая ноздри, процедил.
– Я надеюсь, вы, коммандер, и ваши подопечные, покинете нас как можно скорее. У нас больше нет ни сил, ни терпения разводить здесь демагогию кто прав, а кто виноват!
Пока он говорил, кардалец, который выказал мне мужской интерес, подошел к Ривзу, взяв его за локоть, вывел из общей толпы обреченных, и повел к выходу. Меня тоже снова подняли на ноги и, держа за локоть, потащили в ускоренном темпе. Нам вслед понеслись крики о помощи и милосердии, я же больше не могла слушать их, закрыв руками уши, слепо следовала за своим проводником, с трудом передвигая ноги.
