Текст книги "Тайный дневник Лолиты"

Автор книги: Ольга Володарская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 4
Самуил Штайман

Самуил Штайман был очень мал ростом. Женщинам, с которыми он знакомился, говорил, что в нем сто семьдесят сантиметров. На деле же – сто шестьдесят. Самик ужасно комплексовал из-за этого. И до двадцати семи лет (до такого возраста якобы люди растут) мечтал о том, что вытянется еще хотя бы на пару сантиметров. Но не тут-то было! Достигнув своих ста шестидесяти в двадцать лет, Самуил не прибавил к своему росту не миллиметра. А он так надеялся догнать хотя бы своего брата, тоже низкорослого, но все же не настолько. Марик дорос до ста шестидесяти пяти. Их мама считала, что это нормальный средний рост. И очень гордилась своим «высоким» сыном. В их семье все были маленкими. Особенно мала была мама. Сто сорок пять сантиметров. Дюймовочка. Отец сто пятьдесят восемь. Конечно, им дети казались если не большими, то нормальными. Даже Самик!

Что такое «комплекс Наполеона», Штайман знал не понаслышке. Сам страдал им. Причем в острой форме. Самик с детства стремился к лидерству. Стоя последним на построении на уроке физкультуры, он из кожи вон лез, желая обогнать, обскакать, обыграть остальных. Не имея особой склонности к точным наукам, Самик участвовал во всех математических олимпиадах до тех пор, пока не выиграл одну из них. Еще он играл главные роли в школьных постановках. Ездил на районные зарницы в качестве командира команды. Солировал в хоре, куда его сначала не хотели брать.

Быть первым во всем было тяжело. Приходилось прилагать невероятные усилия. Когда Самик немного повзрослел, он понял: если будет продолжать в том же духе, надорвется. Или хуже того – сдаст позиции. Уступит кому-то пальму первенства. И Самуил, к удивлению большинства, бросил все, что у него так хорошо получалось, и посвятил себя одной лишь учебе. Он решил поступить в престижный вуз. Туда, куда мог попасть только либо очень умный, либо очень блатной. Многие высокопоставленные особы пристраивали своих чад именно в выбранную Самиком академию. В том, что он возжелал поступать именно туда, тоже был виноват его комплекс. Папа как-то заметил, что двоюродный племянник, сын дяди Изи, умный, красивый и, что немаловажно, рослый парень, гордость рода, три года пытался туда прорваться, но так и не смог из-за невероятного конкурса. «Это, наверное, вообще нереально – попасть в число абитуриентов такого вуза без блата. Да еще с нашей национальностью!» – резюмировал отец. А Самик подумал: «Это мы еще посмотрим!» – после чего всерьез взялся за учебу.

В Финансовую академию он поступил. Отучился там. С задержкой на год (пришлось взять «академический» из-за заваленного экзамена), но все же получил диплом. Отлично распределился. Всем доказал, что он большой… Хоть и маленький.

Женился Самик три раза. Всегда по любви. Или ему так казалось? Каждую из своих жен он отбивал. Первую у жениха, вторую у мужа, третью у любовника. Причем сложнее всего было с последней. Потому что пришлось уводить ее не только от мужчины, но и от денег, которые он ей давал, а это были просто невероятные суммы. Последняя супруга Самика была вице-мисс Россия. Гарная дивчина с Ростова. С конкурса ее сразу увезли на Рублевку. Поселили в замке, осыпали бриллиантами, вручили безлимитную кредитку. Какая девушка не мечтает о подобной жизни? И какая от нее откажется?

Так что последнюю увести было всех сложнее. Но Самик смог. На свою голову! Она оказалась, не в пример предыдущим женам, бестолковой, ленивой, жадной… Но самой сногсшибательной из всех! Хотя Самик всегда женился только на красавицах. Причем высоких. Ему нравились рослые женщины. Третья была самой высокой. За метр восемьдесят. Когда она надевала каблуки, Самик едва доходил ей до плеча.

Детей у него тоже было трое. Два ребенка от первой жены, один от второй. Третья детей рожать не хотела. Самик не настаивал. Во-первых, уже имел чад, а во-вторых, не представлял супругу в роли матери. Она и с ролью жены-то плохо справлялась! Теперь Самик понимал, почему тот олигарх, у которого он девушку увел, не повел ее под венец. Хотя был, в отличие от него, холостой. Но Самик не мог иначе. Если любил, звал замуж. Считал, что женщина принадлежит по-настоящему ему только после того, как берет фамилию Штайман.

В тот момент, когда Самик вернулся домой, нынешняя госпожа Штайман находилась в гостиной и раскладывала пасьянс. То есть занималась любимым делом – других она просто не признавала. Самик пытался приучить ее к элементарному: прибирать за собой бельишко, чтобы не валялось по всей спальне до прихода уборщицы, ставить грязную чашку в посудомойку, а не на что попало, в том числе на антикварную мебель, убирать раскиданные туфли в шкаф, после того как нужные выбраны, дабы не мешались под ногами, но все без толку. Когда же он первый раз попросил приготовить ему завтрак (залить молоком овсянку и соорудить два бутерброда), супруга устроила скандал. Кричала, что она в кухарки не нанималась и если жена Самику нужна для того, чтобы его обслуживать, путь поищет другую дуру. Потом она укатила в ЦУМ и вернулась с ворохом ненужного барахла и нулевым балансом на кредитной карте. После того как в модном журнале (ничего другого она не читала) написали, что шопинг снимает стресс, госпожа Штайман рассматривала свои набеги на бутики как терапию.

В сексе супруга была так же ленива, как во всем остальном. Она ничего против него не имела, но предпочитала лежать и расслабляться, позволяя мужу себя ублажать.

Однако Самик все это терпел, потому что обожал свою женушку. И готов был простить ей и лень, и склочность, и жадность, и невнимание к себе за невероятную красоту. Самик любовался супругой ежесекундно. Она нравилась ему любой: и заспанной, и обиженной, и хворой, и пьяной, и злой. О да, когда госпожа Штайман злилась, то становилась еще красивее. Глаза сверкали, на щеках играл румянец, губы делались еще полнее и ярче обычного. Но особенно хороша она была при полном параде. Накрасившись, сделав прическу, облачившись в платье, неизменно облегающее, чтобы все могли оценить безупречность ее фигуры, красивая простушка превращалась в королеву. Царственность появлялась во всем – в походке, осанке, повороте головы, позах, которые она принимала. Супруга как будто даже говорила в эти моменты без своего тягучего «гэ» и не употребляла любимое «шо». Но по большей части она молчала и сходила за умную. А Самик стоял рядом, по-хозяйски держа королеву под руку, и внутренне ликовал, потому что она была его женой, госпожой Штайман.

– Добрый вечер, – поприветствовал он супругу. Они не виделись сегодня. Когда Самик покинул дом, она еще спала. Причем в другой комнате, потому что была обижена на мужа за то, что он отказал ей в маленькой просьбе – купить розовый кабриолет взамен надоевшего голубого.

– Привет, – буркнула супруга, не поднимая глаз от карт.

– Как день прошел?

– Фигово…

До недавнего времени она употребляла другое слово, созвучное с этим, но матерное, однако Самику удалось ее отучить. Не совсем, конечно, – когда они ругались, женушка крыла его многоэтажным, но хотя бы не пересыпала свою повседневную речь матюгами, и то хорошо.

– Чем занималась? – Он просил ее подобрать ему в магазине несколько галстуков. Но, судя по тому, что супруга сидела ненакрашенная, из дома она сегодня не выходила.

Жена не удостоила его ответом.

– Галя, я с тобой разговариваю…

– Сколько раз я просила не называть меня Галей! – взорвалась жена. – Я Гала. С ударением на втором слоге!

– Не ори.

– А ты не тупи!

Она швырнула карты на пол, вскочила с дивана и унеслась в другую комнату. Злющая и прекрасная. В любой другой день Самик последовал бы за ней и вымолил прощение, чтобы заняться любовью. Но сегодня он пребывал не в том состоянии духа, чтобы унижаться перед взбалмошной бабой. Да и секса как-то не очень хотелось. Больше покоя.

Самик скинул пиджак, расслабил галстук, расстегнул верхние пуговицы на рубашке, сел. Но уже через пару минут поднялся, чтобы налить себе виски. Пил он редко. По праздникам только. Не любил затуманивать мозг. Но сейчас ему хотелось именно этого.

Плеснув в стакан граммов сто пятьдесят, Самик отправился на кухню. Когда он принимал алкоголь, то очень много ел. Он еще и поэтому старался не употреблять спиртное. Чтобы не поправиться. С возрастом он стал обрастать жирком.

Открыв холодильник, Самик приуныл. Ничего, чего бы ему хотелось, там не оказалось. А хотелось супа. Украинского борща. Или наваристой ушицы из судачков. А на второе – телячьей отбивной. В кисло-сладком соусе да с тушеной капусткой. И кружку пива под нее. Немецкого, темного.

Но в холодильнике имелись только обезжиренные йогурты, сыры, фрукты и овощи. Жена вечно сидела на диете, а чем будет сыт муж, ее не волновало (именно она говорила прислуге, какие продукты купить). Все равно Самик редко дома ел, чаще в ресторанах. Он и кухарку поэтому не держал. Но иногда все же хотелось покушать на собственной кухне. А так как жена готовить не умела и не хотела учиться, то приходилось кашеварить самому. Обычно на этот случай в морозилке лежало мясо. Но сегодня его не оказалось. Самик все израсходовал, а сообщить об этом приходящей домработнице забыл. Так что пришлось вспомнить молодость, а именно студенческие годы, и поесть макароны с сыром.

– Что делаешь? – услышал он голос жены.

– Напиваюсь, – ответил Самик. Первый его бокал опустел, и он налил себе еще.

– Чего это ты?

Галю озадачило поведение мужа. Во-первых, он не пришел к ней мириться, как делал всегда, а во-вторых, целенаправленно напивался, чего за ним не замечалось никогда.

Самик залпом выпил виски. В голове шумело, но он решил повторить. Нетвердой рукой взял бутылку за горлышко, налил. Жене не предлагал, она виски терпеть не могла.

– Что-то случилось? – всерьез обеспокоилась Галя.

– Три часа назад на моих глазах человек умер… – Самик поморщился, вспоминая сведенное судорогой лицо Старикова в тот момент, когда жизнь покидала его тело. – Это страшно…

– А кто умер-то? Я его знаю?

– Нет. Мой институтский преподаватель.

– А от чего умер?

– Убили его.

Галя испуганно ахнула. Самику хотелось, чтоб она ушла к себе и оставила его в покое, но супруга была страшно любопытной. Поэтому ничего удивительного, что она задала следующий вопрос:

– Кто?

Самик пожал плечами и сделал большой глоток виски.

– А какого преподавателя? – не отставала Галя, а вернее, Гала с ударением на втором слоге.

– Да какая разница, ты все равно ни одного не знаешь! – начал раздражаться Самик. Находясь в подпитии, он быстро выходил из себя.

– Почему же, знаю одного. Он к тебе полгода назад в офис приезжал. Противный такой старикан… Со сточенными зубами… Как у старой лошади.

Самик аж вискарем поперхнулся, когда услышал это. Он и думать не думал, что его легкомысленная супруга так наблюдательна. Стариков на самом деле был у него в офисе полгода назад, Галя его лишь мельком видела. Но запомнила. И даже рассмотрела его сточенные зубы.

– Ты чего молчишь? – потеребила она мужа за рукав. – Он или нет?

– Он.

– Значит, твоя мечта сбылась.

– Чего?

– Ну как чего? Ты же его проклинал!

– Я? Проклинал?

– Ну да… Я слышала, как ты, когда старик ушел, изрыгал проклятия. И говорил, что спляшешь на его могиле.

Самик внутренне содрогнулся. Он не предполагал, что его возглас мог быть услышан.

– Галочка…

Жена насупилась.

– Гала. Милая… – Самик произнес ее имя так, как требовалось, с ударением на втором слоге. – Я тебя очень прошу, если вдруг с тобой захотят поговорить ребята из следственной бригады, ты об этом им не рассказывай.

– Да что я, не понимаю? – насупилась она. – Конечно, не расскажу… Только… – На ее личике появилось выражение, которое он много раз наблюдал на мордашках своих маленьких детей, когда просил их о чем-то. На них читалось следующее: «Хорошо, папа, мы сделаем, как ты хочешь. Но взамен…» – Котик, ну ты купишь мне розовый кабриолет? А?

Самик понял, что его, как говорят в народе, взяли за яйца, и обреченно кивнул.

Глава 5
Марк Штайман

Марик всю жизнь находился в тени своего брата. Самик был гораздо умнее, спортивнее, одареннее. У него получалось практически все, за что он брался. Самик даже в баскетбол отлично играл, и это при его-то росте!

А вот Марик не блистал. Спорт, учеба, творчество – все это давалось ему с трудом. Единственное, он отлично разбирался в технике. Вечно что-то мастерил или чинил. Даже в юном возрасте деньги этим зарабатывал. Бывало, отремонтирует кому-нибудь утюг или из двух старых великов один смастерит, ему в благодарность – рублик, два. Марик их в копилочку. В этом они с братом тоже отличались. Самик был транжирой. Умел красиво тратить деньги. Например, на выдаваемые родителями карманные рубли накупить девочкам конфет, а пацанам пистонов. Или, когда стали старше, всю стипендию спустить на портвейн и угостить им друзей-приятелей. А один раз, когда они после первого курса в трудовом лагере заработали по восемьдесят рублей, Самик купил маме итальянские туфли. В подарок на день рождения! Марик ей духи презентовал. Хорошие. «Дзинтерс». Маме они очень нравились. И Марик приобрел сразу большой флакон. Да еще в подарочной упаковке и с прилагающимся к духам кремом. Отец вручил имениннице новую мясорубку. Тетя с дядей – теплую шаль. Друзья – столовый сервиз. Мама была рада подаркам. Но когда вошел Самик и поставил перед ней коробку со светло-серыми замшевыми, уютными и какими-то невероятно изящными туфельками, она прослезилась. Ей было так трудно подобрать обувь, на ее маленькую, но полную ногу. Да и не позволяла она себе таких роскошеств, как туфли по спекулятивной цене. Не те были доходы. Но она всегда мечтала иметь пару изящных босоножек или лодочек. Красивых и удобных! Мечтала, но никогда не озвучивала своих желаний. Самик как будто прочитал ее мысли…

Да, он умел и это. Предугадывать желания. В отличие от Марика. Тот даже намеков не понимал. Приходилось говорить открытым текстом, чего от него ждут. В юности и ранней молодости у Марика из-за этого возникало множество проблем с девушками. Возможно, они, эти проблемы, перекочевали бы и во взрослую жизнь, если бы парень не познакомился с мудрой женщиной по имени Лили. Та занималась проституцией. Марик снял ее, чтобы лишиться наконец девственности. И Лили сделала его мужчиной, но не только в сексуальном плане. Она научила его обращению с женщинами. Доступно объяснила, как следует себя с ними вести. Как уметь понимать их и как доставлять им удовольствие. Оказалось, это довольно просто. Не так просто, как с техникой, но что-то общее в обращении с ней и с женщинами есть. Схема, предложенная Лили, работала в большинстве случаев. А если нет, Марик обращался к своей доброй подруге за советом. Она никогда ему не отказывала. Ни в чем. Когда у Марика не было денег, она спала с ним просто так. И когда ушла на «пенсию», продолжала это делать. Но чаще они просто встречались, чтобы поболтать. Ни с кем Марик не был так близок, как со своей первой женщиной. Даже с братом.

О своем желании жениться Марик в первую очередь сообщил Лили. Ему было интересно ее мнение на этот счет. Он знал, остальные его осудят. Потому что он еще молод для брака. И девушку он выбрал себе неподходящую. Плохо образованную, из неблагополучной семьи, да еще и с ребенком. Но Марик любил ее. И чувствовал себя рядом с ней абсолютно комфортно. Почти так же, как с Лили. Его избранница тоже называла вещи своими именами, избегая туманных намеков и недомолвок.

Лили выбор Марика одобрила. И поддержала его решение. Сказала: «Женись. С ней тебе будет хорошо!» – как будто озвучила его мысли.

Марик впоследствии ни разу не пожалел о том, что рано и не очень удачно (по мнению многих) женился. Да, он взвалил на себя большую обузу – жену без специальности и двух детей – своего, появившегося на свет через год после свадьбы, и приемного. Да, он не в каждую компанию мог привести свою неотесанную супругу. Да, ее плохо принимала семья, а друзья неустанно подшучивали, не веря в то, что Марик хранит верность своей далеко не блестящей благоверной, и постоянно провоцировали его на измену…

Да, было нелегко! Но разве бывает безоблачное счастье?

Марик разбогател рано. В двадцать шесть. На четыре года опередил брата. Но лишь потому, что Самик продолжал швыряться деньгами, поражая широтой своей души всех без исключения, а Марик считал каждую копеечку и смог открыть свое дело. Начал с мастерской по ремонту бытовой техники, затем автосервис открыл и оптовый склад технических мелочей. Дела вел аккуратно. Осторожно. На риск не шел. Довольствовался синицей в руках, а на журавля в небе замахивался лишь тогда, когда для его поимки имелись все средства.

Самик в это время трудился на крупном заводе. Делал карьеру. Выбился в начальники финансового отдела. Метил на место коммерческого директора. Он наверняка добился бы своего, если бы не банкротство предприятия. Естественно, Самуил с его образованием и опытом быстро нашел бы себе место, но работать на «дядю» уже не хотел.

И Самик начал все с нуля. Занял у брата денег и открыл небольшую фирму. Долг вернул быстро. За полтора года. У него, как обычно, все получилось. Не только не прогореть, как многие новички, но и суметь быстро развиться, закрепиться на рынке. Не прошло и пяти лет, как Самик превратился в крупного бизнесмена. А через десять владел большой торговой сетью, шикарной квартирой в центре, виллой на Майорке, парком машин, а в женах имел королеву красоты, на содержание которой уходило столько денег, сколько и не снилось какому-нибудь маленькому африканскому государству.

Марик был так же богат. Но жил довольно скромно. Добротный, без изысков дом, квартира в центре, две машины на семью: минивэн и демократичный «Фольсваген». Жена Марику родила еще одного ребенка. Девочку. Папочка души в ней не чаял. Старшие были пацанами, а тут маленькая леди. Да такая куколка! Марик не уставал благодарить жену за то, что она подарила ему дочь. Хотя врачи отговаривали женщину рожать, могли отказать почки. Но та не послушалась. Она знала, как Марик хочет еще ребенка. И решила рискнуть своим здоровьем. «Просто она больше ничего не умеет, только рожать детей, – высказался как-то Самик в узком кругу родни, но брат услышал. – К тому же, имея троих, в случае развода она получит гораздо большее содержание…»

Марик не обиделся на брата. Он знал его отношение к своей супруге. За многие годы оно не изменилось. То, что та была безупречной хозяйкой, отличной матерью и преданной женой, воспринималось всеми как должное. Это умницы, красавицы могут себе позволить быть безалаберными, капризными, легкомысленными, а невзрачной, глуповатой, малоинтересной бабе только и остается, что исправно исполнять свой супружеский долг. Чтоб мужа не увели!

Надо сказать, что жена Марика, Анастасия, Настена, как он ее называл, этого ужасно боялась. Она понимала, что составляет не самую достойную пару своему симпатичному, блестяще образованному (он получил два высших), богатому супругу. И если в молодости они хотя бы внешне смотрелись гармонично, то со временем… Настена обабилась, постарела. Она сильно не поправилась, осталась более-менее стройной, но фигура отяжелела, потеряла четкие очертания. Умей она одеваться, это можно было бы исправить. Но Анастасия носила удобные немаркие вещи, которые покупала на рынке, потому что в хороших магазинах чувствовала себя неуютно. Как и в дорогих салонах красоты. Стриглась она у мастера, который сооружал на ее голове прическу еще на первую свадьбу.

Марик же с возрастом похорошел. Был в юности худой, чернявый, лохматый. К сорока годам поправился, поседел и стал коротко стричься. Марка многие дамы, даже те, кто раньше в упор его не замечал, теперь находили чертовски привлекательным. А на встрече выпускников первая красавица школы, умопомрачительная блондинка Машенька Клинова, завоевавшая еще ученицей первое место на конкурсе «Мисс Москва», так явно с ним заигрывала, что любой другой на месте Марка этим бы воспользовался. Любой… Но не Марк!

Нет, он не был святым. И верность своей супруге хранил только первые несколько лет (Лили не в счет!). Потом начал изменять. Но редко. И без огонька, что ли… Если же на его пути попадались женщины, которыми он мог бы всерьез увлечься, Марк бежал от таких. Этому его научила мудрая Лили. «Если не хочешь потерять семью, изменяй, но не влюбляйся, – напутствовала его она. – Левак укрепляет брак. А вот увлечение на стороне только его рушит!»

О своих похождениях он никому, кроме Лили, не рассказывал. И все, включая брата, считали его абсолютным пай-мальчиком. Марик никого не разубеждал.

После того как всех свидетелей смерти Алексея Алексеевича Старикова отпустили по домам, Марк сел в машину и отправился… к Лили! К жене успеет. Она его всегда ждет. В том числе и ночью. Или под утро. И не спрашивает, где он пропадал так долго. Идеальная супруга, что тут говорить! Вот только всего ей не расскажешь…

Марк в машине набрал номер Лили. Сообщил, что едет. Старая подруга велела купить своего любимого «Кампари», которое она употребляла с вишневым соком и льдом, и грильяжных конфет. Марк улыбнулся про себя. Зная ее пристрастия, он приобрел и вино, и сладости еще до того, как позвонил Лили.

Она встретила его в атласном халате и валенках. Марка давно не удивляло несоответствие ее одежды и обуви. У Лили постоянно мерзли ноги, и она круглый год носила дома валенки.

– Здравствуй, малыш, – поприветствовала она гостя и лобызнула в губы.

Лили исполнилось пятьдесят пять, и она выглядела на свои годы, если не старше. Черные с сильной проседью волосы коротко и не очень опрятно подстрижены, смуглая морщинистая кожа, сухой рот, карие глаза, наполовину закрытые опущенными веками. Теперь трудно представить, что двадцать лет назад Лили была красавицей. Но это действительно так. Вот только, как и многие женщины ее профессии, она очень быстро увяла. Еще в сорок была спелой ягодкой, а к пятидесяти превратилась в урюк.

Марик прошел за хозяйкой квартиры в кухню. Сел там, где обычно садился, в закуток между холодильником и шкафом. В нем помещался только компактный Марк, Лили же туда не протискивалась. А других гостей, кроме Штаймана, в ее доме не бывало.

– Тебе чайку? – спросила Лили.

– Как всегда.

Он был страстным чаевником. Особенно любил черный с корицей. Лили специально для него покупала пачку. Сама пила кофе, причем в неограниченных количествах.

Она поставила чайник. Пока он грелся, достала фужер и приступила к смешиванию коктейля. Марик знал, что в этот момент ее лучше не отвлекать. Лили вся отдавалась процессу. Создавалось впечатление, что она не простейший коктейль смешивает, а варит колдовское зелье.

Наконец «зелье» было приготовлено. Лили с фужером в руке угнездилась на стуле. Отпив пару глоткой, спросила:

– Ну, что там у тебя случилось?

Марик давно не поражался тому, что Лили его чувствует, как никто. Просто принимал это как данность. Сейчас он вел себя сдержанно, спокойно, ничем не показывая своей внутренней нервозности, но подруга почуяла: с ним что-то не так. И это не потому, что он нагрянул неожиданно. Марик часто так делал.

Устав ждать ответа, Лили повторила свой вопрос:

– Что случилось?

– Он умер, Лили! – выпалил Марик. – Представляешь, умер!

И та поняла, о ком идет речь. А поняв, торжественно улыбнулась. Она тоже желала смерти старику!