Текст книги "Хрустальная гробница Богини"

Автор книги: Ольга Володарская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Ну что застыла? – прикрикнул на Аню Ленчик. – Поторопись!

Подобострастно кивнув, она привстала и очень-очень медленно, дабы отвлечь внимание Ленчика, принялась подмываться. При этом ее левая рука была свободна, и Аня нащупала крышку мыльницы, чтобы зачерпнуть в нее воду, но тут ее осенило еще раз – шампунь лучше! Его можно выдавить из тюбика прямо в глаза! От этого Ленчик ослепнет больше чем на секунды! И у нее появится настоящая фора…

Отодвинув мыльницу, Аня схватилась за горлышко кеглеобразного тюбика. Делая вид, что наклоняется, взялась за него другой рукой. Резко развернулась. Прицелилась. И, нажав на дно тюбика, выпустила в ненавистную рожу перламутровую струю шампуня.

Ленчик взвыл, схватившись за лицо. Аня выпрыгнула из корыта. Вцепилась в его ручку, намереваясь выплеснуть воду, но у нее не хватило сил, чтобы его перевернуть. Тогда Аня со всего размаху пнула Ленчика в сгорбленную спину. Тот упал на пол. Слепо озираясь, начал хватать руками воздух в надежде сцапать Аню за ногу. Но девушка легко перепрыгнула через поверженного врага и выскочила за дверь. Оказавшись за пределами своей тюрьмы, Аня бросилась к крутой лесенке, ведущей куда-то вверх. По-обезьяньи вскарабкалась по ней. Выскочила на небольшой пятачок с дверью, из-за которой пробивался свет…

Ликуя, Аня кинулась к ней. Толкнула.

Но дверь оказалась запертой!

– Идиотка, – услышала Аня хриплый голос Ленчика. – Неужели ты думала, что я такой дурак, чтобы не подстраховаться?

С воем Аня налетела на дверь, надеясь выбить ее. Но та даже не дрогнула!

– Можешь не стараться, – раздалось из-за спины. – Петли чугунные… И замок надежный. Амбарный…

Только тут Аня заметила висящий на массивных петлях замок. Такой действительно не сорвешь! В отчаянии Аня заметалась по пятачку, шаря глазами по его стенам. Она выискивала окно, в которое можно было бы сигануть. Не нашла. И принялась кричать:

– Помогите! Люди, помогите! На помощь!

За спиной раздался издевательский смех. Затем послышалось быстрое движение. Замолкнув, Аня обернулась. Ленчик был близко. На расстоянии вытянутой руки. Он ухмылялся, а его красные слезящиеся глаза похотливо сверкали.

– Я тебе не дамся, сволочь! – прохрипела Аня. – Лучше убей!

Ленчик мерзко засмеялся и выхватил из кармана кастет.

– Отнял когда-то у одного своего ученичка, – бросил он. – Не думал, что пригодится…

Аня знала, что если ударить этим кастетом по виску, то можно запросто убить. Но это ее не напугало. В данный момент она действительно хотела умереть. Поэтому она без страха запрыгнула на Ленчика. Застигнутый врасплох ее натиском, тот не успел оказать сопротивление, и они оба рухнули на пол. Аня оказалась наверху. Но тут же Ленчик перевернул ее, подмяв под себя. Красная рожа с воспаленными глазами нависла над лицом Ани…

– Попалась? – прошипел Ленчик, больно ткнув коленом ей между ног. – И что теперь?

Высвободив одну руку, Аня молниеносно вцепилась ногтями в его щеку. Тут же ее пальцы окрасились красным. А по лицу Ленчика заструилась кровь. Он взвыл от боли, но не растерялся, схватил Аню за запястье и отвел ее руку от своей щеки. Аня оскалила зубы и изготовилась откусить Ленчику нос, но тот отдернул голову и тут же опустил ее, долбанув своим лбом по Аниному лбу.

От удара у девушки потемнело в глазах. И вместе с померкшим светом померкло и ее сознание. Аня отключилась, обмякнув под тяжелым телом Ленчика!

* * *

Она со стоном открыла глаза. Несколько секунд перед ними стоял туман, но после Аня смогла разглядеть привычные доски потолка. Значит, она опять в тюрьме! Значит, все начинается сначала…

Аня, у которой сильно болел лоб, хотела помассировать его, но не смогла двинуть руками. Они оказались крепко связанными веревкой, конец которой был примотан к кольцу, вбитому в стену у изголовья. Приподняв голову, Аня глянула на свое тело. Оно по-прежнему оставалось обнаженным, и девушка смогла рассмотреть кровоподтеки и ссадины на своем животе, а также проступающие на ногах синяки.

Отведя взгляд от своего тела, Аня огляделась. Ленчика в комнатенке не было. Но приоткрытая дверь говорила о том, что он где-то поблизости и вот-вот придет. И точно, буквально через минуту Аня увидела его на пороге – хмурого, все еще красноглазого, с заклеенной пластырем щекой. Ленчик бросил колючий взгляд на Аню и, уловив в ее глазах испуг, скривил рот в ухмылке:

– Не хотела по-хорошему. Будет по-плохому…

Он шагнул к топчану и со всей силы треснул Аню по лицу. Затем еще раз. На Аниных глазах выступили слезы. Из уголка губ вытекла тонкая струйка крови. Это немного улучшило настроение Ленчика. С просветленным лицом он выудил из кармана катушку скотча. Отмотал сантиметров пятнадцать, оторвал. Взялся пальцами за концы и приблизил к Аниному лицу.

– Это чтоб ты не кусалась, – сказал он, одним движением прилепив скотч к ее рту. – И не орала благим матом! Ненавижу это… – Ленчик провел рукой по Аниной груди, а когда она попыталась его лягнуть, ткнул кулаком ей в живот. – Но если захочешь, можешь постонать… Я знаю, такие шлюшки, как ты, это любят!

С этими словами он сбросил с себя одежду и навалился на Аню.

В первые секунды она ничего не чувствовала, кроме тяжести во всем теле. Ленчик был довольно упитанным, весил прилично, и худенькая Аня была буквально распластана по топчану. Но через какое-то время дышать стало легче, это Ленчик отстранился, чтобы ощупать ее своими потными ладонями. Он хватал ее за грудь, живот, внутреннюю сторону бедер… Аня извивалась, отстраняясь от его рук, дрыгала ногами, норовя сомкнуть их, но ее сопротивление только разжигало страсть Ленчика. Он дышал все тяжелее, наваливался все сильнее…

И вот Аня почувствовала, как ее внутренности разрывает что-то твердое и горячее! Она из последних сил рванулась из-под Ленчика, но он не дал ей уйти – схватил за плечи, вжал в топчан, дернул бедрами…

Острая боль пронзила все Анино естество. Появившись в паху, она волной разлилась по телу, ударила в голову… В левом виске невыносимо закололо, на глаза спустилась пелена, и Аня вновь полетела в черную бездну.

* * *

Все лето Аня провела на цепи. Как собака. Первые дни после того несостоявшегося побега Ленчик держал ее на веревке, не развязывая, только ослабляя ее, дабы пленница смогла сойти с топчана и оправиться в миску. Но как-то Ленчик заметил, что Аня теребит свои путы пальцами, пытаясь развязать их, и, испугавшись, посадил ее на собачью цепь. Приковал за шею к стене, решив тем самым все проблемы – сбежать Аня теперь не могла, зато по комнатенке передвигалась запросто. К тому же, слегка натянув цепь, можно было беспрепятственно насиловать девушку, поскольку дергаться с железной удавкой на шее она боялась. Лежала смирненько, как бревнышко, только глаза зажмуривала да губы кусала.

Кормил Ленчик Аню плохо. Теперь вместо картошки давал баланду из сечки. Ничего другого, по его мнению, пленница не заслуживала. Он к ней, понимаешь, со всей душой, а она его ногтями за щеку! До сих пор шрам не проходит… Но и копеечную крупу тоже надо было заслужить. Даром в этом мире ничего не дается! Поэтому Ленчик стал находить для Ани занятия. То постирать ее заставлял (приносил в каморку таз с мыльной водой и грязные вещи), то носки заштопать, то крупу перебрать. Один раз доверил картошку почистить, так эта дикарка на него с ножом кинулась, а когда Ленчик отскочил на безопасное расстояние, принялась свои запястья кромсать… Ладно он вовремя среагировал! Успел нож отобрать до того, как она себя изувечила. Теперь вот, идиотка, с перебинтованными руками ходит…

А до этого ходила с заклеенным ртом! Не мог Ленчик слушать ее глупости. Твердила как заведенная, что он ее девственности лишил. И в кровавые пятна на простыне тыкала. Будто не знала, что это она благодаря Ленчику обрела утраченную невинность. Очистилась от скверны! Возродилась… Ленчик знал, такое бывает. Знал он также, что сие чудо бог сотворил не для нее, а для него. Осведомлен всевидящий господь, что ни за что раб его Леонид не прикоснется к той, которая запятнала себя грязным сексом с грязными кобелями, вот и удружил… И взамен ничего не потребовал. Так что о даре господнем Ленчик в скором времени позабыл, с пленницей своей обращался так, будто она по-прежнему оставалась грязной шлюхой. Бил ее, унижал и творил с нею всякие непотребства, о коих до этого только в похабных журналах читал и которые с собой ни одна порядочная женщина не позволила бы творить…

А она ничего – позволяла!

Да и что ей оставалось, со скованными-то руками?

…В самом конце лета Аня заболела. Ее беспрестанно рвало. А слабость была такая, что с топчана невозможно встать. Что уж о трудотерапии говорить? Ни иголку в руки взять не могла, ни барахлишко простирнуть. А уж стоило Ленчику посильнее ее поприжать, так тут же сознание теряла…

И валялась в отключке минут по десять, пока ей под нос ватку с нашатырем не сунут!

Ленчика Анины припадки жутко злили. Он не верил, что ей действительно плохо, считал – придуривается. Поэтому лечил он ее ремнем да скрученным мокрым полотенцем. По спине и ягодицам. Иногда по лицу и груди. Но это не помогало. Тогда Ленчик по-настоящему забеспокоился – вдруг помрет? – и начал давать девушке таблетки, желудочные настои, кашу на молоке, а один раз даже на воздух вынес, чтобы подышала.

Неизвестно, что помогло – таблетки, настои, каша или воздух, но в начале октября ее тошнить перестало. И сознание она больше не теряла. Слабость, правда, не прошла, а скорее усилилась. Теперь Аня пластом лежала на топчане, вставая только по нужде, и плакала беспрестанно. Ленчик уже и ошейник ослабил, и цепь удлинил, лишь бы она выздоровела, но девушка чахла на глазах. Ленчик ждал ее скорой смерти, но к началу второй четверти Аня не только ожила, но и сильно растолстела. У нее появился большой живот и дынеобразные груди, которые вызвали у Ленчика отвращение. Как и ее новоприобретенное пузо с торчащим пупком. Аня вообще начала вызывать у него омерзение. Поэтому он стал реже заходить к ней в каморку, а сексом заниматься совсем перестал… Не возбуждала она его, такая некрасивая, неповоротливая, апатичная. И Ленчик начал жалеть, что она не умерла!

Как-то в конце января он заглянул к ней после трехдневного отсутствия. Все это время Аня сидела без воды и еды, наказанная за свою нечистоплотность (отказалась мыться в корыте, мотивируя отказ тем, что от горячего ей дурно). Сидела в кромешной темноте, потому что свечи Ленчик ей оставлять боялся, а фонарь она разбила, чтобы его осколками вспороть недавно поджившие запястья. Так что когда он вошел в каморку, то не сразу разглядел пленницу. Пришлось поводить световым лучом по углам. Обнаружилась Аня под столом. Сжавшись в комок, она раскачивалась вперед-назад и тихо скулила. Под ее ягодицами была лужа. Ленчик решил, что она обмочилась, и разозлился.

– Свинья! – рыкнул он и, схватив девушку за волосы, выволок из-под стола. – Грязнуля! – Ленчик сорвал с ее плеч свою старую футболку (ее кофточка давно пришла в негодность) и швырнул на пол. – Вытирай немедленно! Сейчас принесу воды, будешь мыть!

Трясущимися руками Аня взяла тряпку и начала водить ею по полу. Ленчик пнул ее под зад и вышел.

Пока он набирал воду из колодца, пока ее грел, прошло минут двадцать. За это время можно было успеть вылизать всю каморку, включая стены и потолок, но, когда Ленчик вернулся туда, оказалось, что лужа никуда не исчезла, а грязнуля перебралась на топчан и лежит на нем в позе зародыша.

С грохотом поставив ведро на пол, Ленчик шагнул к девушке. До его слуха донеслось невнятное бормотание и стоны, на которые он не обратил внимания. Пусть стонет сколько хочет, а отвечать за свои проступки ей все равно придется! Тем более нечистоплотности Ленчик ей никогда не прощал! А тут не просто нагадила, как невоспитанная кошка, на пол, так еще простыню обмочила! А ее, между прочим, он самолично стирал – Аньку-то теперь не заставишь!

– Тварь, – выругался Ленчик и пнул девчонку в спину, целясь в поясницу, но от злости промазал и попал под лопатку. – Неблагодарная тварь! Немедленно встала и пошла мыть пол!

Но Аня, казалось, его не слышала. Она корчилась и бормотала. Ленчик изготовился еще к одному удару, но замер с занесенной ногой и с интересом прислушался.

– Мама, мамочка… – скулила Аня, стараясь подтянуть колени повыше, но ей мешал вздувшийся живот. – Как больно…

Интерес тут же пропал, как он услышал о боли. Испытывать ее – нормально! Даже хорошо! Через боль приходит очищение. Ведь поэтому он ее и бил. Не ради собственного удовольствия, нет, только ради нее, погрязшей в грязи и похоти девчонки, и ее заблудшей, терзаемой демонами души…

Только, видно, зря он старался! Девка как была тварью, так и осталась!

– Вставай, я сказал, – процедил Ленчик, опустив таки ногу ей на поясницу. – Или с тобой по-другому поговорить?

– Помогите, – едва слышно выдохнула Аня. – Помогите мне… – Новый приступ боли скрутил, но она не перестала шептать. – Я умираю, неужели вы не видите? Вызовите врача! Пожалуйста…

– Ничего, оклемаешься, – ответил Ленчик, но сам немного струхнул. Он до жути боялся покойников! – Тебе не привыкать…

– У меня начались преждевременные роды! – каркнула она. – Я умру, если мне не помогут! Умру! – Аня вцепилась в его локоть. – Коль в вас осталась хоть капля человеческого – вызовите врача! Меня не жалеете, так ребенка своего…

Услышав это, Ленчик испуганно отступил. Выходит, лужа под ней – это не моча, а отошедшие воды! А боли, одолевающие ее, – предродовые схватки?

И это значит, что сейчас из нее полезет ребенок! Его ребенок!

Нет, только не это!

Ленчик ненавидел детей. Эти маленькие, орущие комочки плоти вызывали у него такое же омерзение, как и беременные женщины! И те и те неполноценные существа. Первые еще не люди, вторые уже не люди, а сосуды, внутри которых растет и развивается плод…

Вот к подросткам он хорошо относился – еще не испорченные, но уже соображающие существа. Поэтому с ними и работал! Хотя, будучи в возрасте своих учеников, мечтал стать врачом. И стал бы (в медицинский он поступил легко!), если бы его не тошнило при виде крови, а увечные и убогие с их открытыми ранами и физическими недостатками не вызывали отвращения.

Пришлось Ленчику уйти из меда сразу после первого курса и поступить в пед.

– Сделайте что-нибудь! – взвыла Аня. – Я больше не могу терпеть!

Ленчик брезгливо дотронулся до ее колена, отодвинул его, заглянул между ног. Как он и думал – ребенок уже был на подходе. Страдальчески скривившись, Ленчик пошел к двери – надо было принести чистых тряпок и захватить перекись водорода да ножницы, чтобы перерезать пуповину.

* * *

Аня родила быстро и довольно легко. Что неудивительно – ребеночек был очень маленьким, килограмма на два. Когда Аня глянула на него сквозь пелену слез, то не поверила глазам своим. Новорожденный был похож не на человечка, а на лягушонка. Худющий, махонький, сморщенный и какой-то бурый, он не плакал и не дрыгал ножками. Лежал на руках Ленчика со сжатыми кулачками, похожими на головки дикого мака, и не шевелился.

– Что с ним? – всхлипнула Аня и протянула руки, чтобы дотронуться до своего ребенка, но Ленчик сделал шаг назад, не давая ей сделать этого. – Почему он молчит? Он умер?

Ленчик не ответил. Он вообще не слушал ее. Все его внимание было приковано к новорожденному. Ленчик разглядывал его со смесью отвращения и любопытства и о чем-то напряженно размышлял. Будто прикидывал, как поступить с малышом. Наконец он принял решение. Взял ребенка за ножки (теперь Аня увидела, что это мальчик), перевернул вниз головой и шлепнул по ягодицам. Тот кашлянул, булькнул горлом и пискляво захныкал.

– Живой, – счастливо выдохнула Аня. – Сынок мой… Живой…

– Можешь не радоваться, – грубо оборвал ее Ленчик. – Он все равно умрет! Недоношенные младенцы без барокамеры не выживают…

– Ну так отвезите его в больницу! – Превозмогая боль, Аня вскочила и вцепилась в ногу Ленчика. – Спасите моего мальчика. Прошу вас, умоляю…

– У меня печка в машине не работает. Он замерзнет по дороге.

– Заверните его во что-нибудь… – Она вцепилась в него, как клещ, сползла с кровати и бухнулась в ноги. – Помогите ему. Вы же отец! Вы должны…

Ленчик отпихнул ее со словами:

– Никому я ничего не должен! – Затем зло глянул на хнычущего младенца и процедил: – Но в больницу я его, так и быть, отвезу…

– Спасибо, спасибо вам, – зашептала Аня.

Не слушая ее благодарности, Ленчик вышел, унося с собой ее сыночка.

* * *

Ни в какую больницу он, конечно, мальчишку не повез. До нее пылить два часа! Ночью. По морозу. С неработающей печкой! Зачем это надо? Все равно ребенок ни за что не перенес бы дороги. Помер бы на полпути, а Ленчику беспокойство! Да и бензин жалко тратить…

Легче его в урну выбросить! Все равно не жилец… А на морозе быстрее окочурится. Но сделать это надо не в родном селе. Лучше отвезти в соседнее. А то, когда труп обнаружится, менты понаедут, а еще хуже – газетчики… И начнут по селу рыскать, расследования вести. Нерадивую мамашу выискивать, что ребятенка на погибель бросила! А так – пусть у соседей шерстят, от греха подальше…

Засунув то ли спящего, то ли потерявшего сознание, то ли уже мертвого мальчишку в сумку, Ленчик сел в машину. После долгих мучений завел. И выехал из гаража на проселочную дорогу.

…До соседнего села добрался минут за двадцать. И все это время ребенок не подавал признаков жизни. Очевидно, умер. Подъехав к мусорному бачку у какого-то казенного здания, Ленчик открыл окно и, высунувшись из него, бросил в нутро железного бака сумку с мертвым младенцем. Она, достигнув дна, глухо стукнулась. Затем наступила тишина, нарушаемая только глухим урчанием мотора. Не медля больше ни секунды, Ленчик развернул машину и направил ее к дороге.

* * *

Домой Ленчик вернулся под утро. Его драндулетка, как всегда, заглохла, не доехав до поселка каких-то полкилометра, и ему пришлось ее толкать. Уставший, злой как черт, он вошел в сени. Разулся, разделся, двинулся в кухню. Там вымыл руки, перекусил, хотел уже спать лечь, но вспомнил о пленнице, оставленной им без еды и питья, и, налив в стакан крепкого чая, пошел навещать роженицу.

Открыв заветную дверь, Ленчик вошел в клетушку. Фонарь он на сей раз не забрал, оставил Ане, правильно рассудив, что сейчас ей не до суицида. И точно – стоял он на полу целенький, освещая скудное пространство. Благодаря этому Ленчик сразу смог разглядеть Аню. Она лежала на топчане, прижав согнутые в коленях ноги чуть ли не к подбородку. На шум шагов она не прореагировала, казалось, она его вовсе не слышала. То ли спала, то ли была без сознания.

Ленчик поставил стакан с чаем на столик и собрался уйти, но тут заметил под Аниным телом большое темное пятно. В беловатом свете фонаря оно маслянисто блестело и напоминало разлитую краску. Выругавшись, Ленчик склонился над Аней, перевернул ее на спину, с усилием раздвигая ей ноги, и с омерзением уставился на ляжки, по которым на простыню сбегали струи крови…

– Дрянная девчонка, – прошептал он зло. – Ты изгваздала все белье! За это ты будешь наказана…

Аня никак не прореагировала на эту угрозу (обычно, услышав такое, она начинала дрожать, как заяц), тупо посмотрев Леничку в лицо, она вновь повернулась на бок, сжала ноги, согнулась и замерла. Несколько минут он растерянно смотрел на ее сгорбленную спину и на растекающееся под ягодицами пятно, сознавая, что девушка может умереть на его глазах от потери крови, но никак не мог решить, как действовать. В больницу, само собой, ее везти нельзя! Но и дать ей сдохнуть он тоже не мог. Во-первых, ее труп потом перетаскивать и закапывать придется, а во-вторых, после ее смерти надо будет другую девчонку искать. А это хлопотно! Высмотри такую, подкарауль, замани. А потом приручи, выдрессируй. Сколько времени и нервов! А сколько лишних переживаний по поводу, засек его кто-нибудь на дороге или нет… Ленчик помнил, как он трясся первый месяц, ожидая, что за ним придут. Но пронесло! Теперь уже никто Аню в поселке не ищет. Решили, что ее какой-нибудь залетный бандит украл, чтобы в бордель продать. И никто не заподозрил, что она тут. Прямо у всех под носом. Короче, здорово у Ленчика с Аней все вышло, поэтому жалко было ее терять…

А раз так, надо попробовать ее вылечить. Медикаментов в его доме достаточно, есть кое-какие инструменты, уколы, но главное – медицинские справочники, оставшиеся с институтских времен. Приняв это решение, Ленчик бросился к двери, вспоминая по пути, в какой пыльный ящик он свои книги засунул.

* * *

Аня разлепила веки и тут же смежила их, ибо увидела перед собой ненавистную рожу Ленчика.

– Очнулась! – радостно воскликнул он. – Значит, будешь жить! – Ленчик взял Аню за плечи и попытался приподнять, но девушка, подобно тряпичной кукле, повалилась обратно на топчан. – Ладно, лежи пока. Я понимаю, ты обессилела. Да и крови потеряла чуть не полведра…

Аня хотела перевернуться, но боль в животе заставила ее замереть. Полежав какое-то время без движения, она медленно-медленно перетекла на бок. Боль не вернулась, но Аня чувствовала во всем теле какую-то ломоту. Как при очень высокой температуре. Однако жара у нее не было…

– Двое суток без сознания провалялась, – возобновил разговор Ленчик. – Я уж думал, концы отдашь!

Он деловито вскрыл коробку с какими-то медикаментами, вытащил ампулу, отломил от нее верхушку и наполнил ее содержимым шприц. Затем мазнул по Аниной реке влажным тампоном, приблизил к ней иглу…

Аня дернулась, отстраняя руку. В ее глазах появилась паника.

– Ты че творишь, дура? – сурово сжал губы Ленчик. – Лежи смирно. Я тебе глюкозу колю, а не яд… – Он больно схватил ее руку, с силой прижал к топчану и воткнул иглу в вену. – Я ее с того света вернул, а она еще дергается! – Глюкоза перекочевала из шприца в Анину вену. – Нет бы спасибо сказала… Тварь неблагодарная!

– Я просто уколов боюсь, – прошептала Аня, умолчав о том, что смерть посчитала бы благом. А уколов она на самом деле боялась!

Ленчик полоснул по ее лицу взглядом, но ничего не сказал, а стал собирать со стола медикаменты. Дождавшись, когда он закончит, Аня спросила:

– Как мой сын?

Заговорил Ленчик не сразу. И все те секунды, что он медлил с ответом, Аня мысленно молилась всем известным ей богам, чтобы они пощадили ее сыночка. Пусть она его больше не увидит, но только бы он остался жив…

– Он умер, – ответил-таки Ленчик. – Еще до того, как я за ворота выехал. У него не было шансов…

Несколько секунд Аня тупо смотрела в лицо Ленчика, словно не верила услышанному, потом, когда до ее сознания дошел смысл сказанного им, зажмурилась, сжала кулаки и тихо, но очень яростно прошептала:

– Тогда и я умру!

– Еще чего выдумала, – немного растерянно протянул Ленчик: он не ожидал от нее такого всплеска эмоций. – Не для того я тебя лечил, чтоб ты…

– А я вас не просила! – не повышая голоса, оборвала его Аня. – Так что не думайте, что я вам спасибо скажу. Вот если бы моего сына спасли, я б вам по гроб жизни благодарна была… Я б все простила! Все издевательства… И то, что вы мне жизнь погубили… – Спокойствие ей изменило, и она начала заикаться и всхлипывать. – Я полюбила его. Своего мальчика. Несмотря на то, что он зачат был не в любви, как должно, а в ненависти… – Аня схватилась за голову и так сильно вцепилась себе в волосы, что казалось, она сейчас снимет с себя скальп. – Я как поняла, что беременна, такой счастливой стала! Я ж понимаю, вы меня отсюда не выпустите! Так буду сидеть тут до вашей или своей смерти… Одна! А так у меня был бы ребеночек. Я б его кормила, мыла… Потом, конечно, мне пришлось бы его отдать. Здесь, в этом гробу, ребенку не место, но у меня был хотя бы месяц, два, три… И вера в то, что я что-то в жизни полезное сделала!

– Послушай…

– Не хочу ничего слушать! – с надрывом вскричала она. – Я ненавижу вас! Из-за вас умер мой сын! И за это бог, о котором вы так часто вспоминаете, вас накажет! – Аня резко замолчала, точно выдохлась, и после короткой, но очень напряженной паузы проговорила: – А теперь уйдите. Прошу вас, оставьте меня в покое. Хотя бы сегодня…

И Ленчик впервые за эти месяцы ей подчинился.