Текст книги "Хрустальная гробница Богини"

Автор книги: Ольга Володарская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Ура! – возопила Эва.

– Только без самодеятельности, – строго предупредил И-Кей. – Фотографировать себя ни в коем случае не давать! Это самое главное! – Он нахмурил брови, соображая, что бы еще запретить. – И помни – никаких задушевных разговоров с модельками! Они потом такое про тебя наплетут, век не отмоешься.

* * *

Придя в помещение бизнес-центра, где проходил кастинг, Эва расстроилась: на креслах, стульях, стульчиках сидела такие красотки, что она на их фоне казалась себе самой просто коровой. Юные нимфы с нежными лицами, точеными фигурками, сногсшибательными улыбками чувствовали себя непринужденно: болтали, хихикали, показывали друг другу свои портфолио, делились новостями и сплетнями (в том числе и о ней). Многие были со своими родителями, некоторые с менеджерами, двое пришли с любовниками – толстопузыми «папиками» в дорогих костюмах. На Эву они взглянули лишь мельком – когда она вошла, ни одна ее не узнала, что, собственно, порадовало. Единственная девушка, которая отреагировала на ее появление многозначительным кивком, была, скорее всего, не моделью, а агентом или менеджером (для модели она была старовата и чересчур ярка), остальные не удосужились даже улыбнуться – она была чужой в этой стае и самой взрослой.

Просидев у стеночки минут двадцать, Эва заскучала и от нечего делать начала рассматривать яркоперую агентшу. Дама эта была очень колоритной: высоченной, длинноногой, с копной баклажановых волос, с серьгой в носу, с кричащим макияжем, одетая в черные кожаные штаны, желтую футболку и белые ботфорты. На вид ей было лет тридцать пять. Без боевой раскраски она наверняка выглядела бы очень милой.

– Вы ведь Эва? – спросила дама, поймав на себе Эвин взгляд.

– Да. Как вы меня узнали?

– У меня глаз – алмаз! – Она подмигнула. – Но вообще-то вы совсем на себя не похожи… Масть не та, фигура. Но я вас по взгляду и узнала… Кстати, меня зовут Дуда, я хозяйка малюсенького модельного агентства. Вот своих двух девочек сюда привела… А куда делся ваш продюсер? Обычно он является на кастинги!

– Кеша уехал в Казань открывать новую звезду.

– Зачем ему еще кто-то, если есть вы? – спросила Дуда, приподняв тонкую смоляную бровь.

– Та девочка очень красива. Похожа на ацтекскую богиню.

– Хоть на греческую. Лучше Эвы он все равно не найдет. Такие удачи бывают только раз в жизни… – Она приблизила свое смуглое лицо с яркими голубыми глазами к лицу Эвы и доверительно сообщила: – Я уже полтора года ищу подобную вам девушку, но безрезультатно. Миленьких, славных, даже красивых полно, но ни в одной нет вашей изюминки, вашего невероятного магнетизма… – Дуда, прищурившись, посмотрела на Эву. – Что же такого в вашем лице, что так завораживает? Я пересмотрела кучу ваших фотографий, пытаясь понять, но так и не смогла…

– Просто у меня хороший фотограф.

– Нет, дело не в нем, а в вас, – уверенно заявила она. – Вы – БОГИНЯ!

– Спасибо, конечно, но поверьте, без Кеши…

Дуда не дала ей договорить, перебила:

– Так, у меня предложение! Свалить отсюда прямо сейчас. Здесь неподалеку есть отличный паб, предлагаю закатиться туда. За пивком разговор пойдет душевнее.

– Но как же… – растерялась Эва. – Как же кастинг?

– Наплюем! Мои девочки и без мамы Дуды справятся, а вам тут вообще делать нечего…

– Почему?

– На главную роль уже утверждена любовница хозяина фирма. Какая-то певичка. Сейчас девочек для массовки набирают. Вы ведь в массовку не хотите?

– Нет.

– Я так и подумала. – Она встала, потянула Эву за руку. – Пошли, я угощаю.

– Но что я скажу Кеше?

– Скажешь как есть. – Дуда подозвала одну из своих подопечных, пошепталась с ней, затем помахала второй и направилась к двери, таща Эву за собой, как какую-нибудь козу. – Или вообще ничего не скажешь, ты же не обязана перед ним отчитываться.

«Еще как обязана», – хотела сказать Эва, но промолчала. А Дуда все трещала, рассказывая то о своем бизнесе, то о личной жизни, то о детских мечтах, говорила быстро, отрывисто, перемежая речь матерком, сыпала вопросами, ответы на которые не дослушивала, перебивая Эву и саму себя. За десять минут, что они шли до паба, она успела поведать новой приятельнице свою биографию, начиная с первых шагов и заканчивая последним контрактом с французами. Оказалось, Дуда родилась в Сибири, приехала в Москву, чтобы поступить в МГУ, но провалилась на первом же экзамене, после чего подала документы в ПТУ, отучилась на маляра, уехала обратно на Север, в столицу вернулась через два года, устроилась штукатуром на стройку, но на дискотеке ее заметил представитель модельного агентства, пригласил поработать на подиуме, она согласилась. Так Дуда из маляра превратилась в модель.

– Долго ты работала манекенщицей?

– Семь лет. Утюжила языки Милана, Парижа, Токио, о Москве и Питере уж и не говорю… Меня Кензо обожал, Валентино хотел сделать лицом своего Дома моды.

– И что же помешало?

– Я на полгода выпала из бизнеса, а когда вернулась, оказалась никому не нужной…

– За полгода тебя успели забыть?

– Дело не в этом… – Она помялась. – Понимаешь, в чем дело… Я изменилась за это время. Сильно изменилась.

– Сделала пластику?

– И ее тоже… Я знаешь раньше как выглядела?

– Как?

– Видела рекламу водки «Бизон»?

– В которой парень превращается в зверя?

– Именно.

– Конечно, ее крутили по всем каналам. Очень интересная реклама. И парень в ней обалденно красивый. – Эва томно вздохнула, она какое-то время была в этого бизона немного влюблена. – Голубоглазый брюнет с ямочками на щеках… Чудо, а не мужчина.

– Ну вот.

– Что «вот»?

– Я именно так и выглядела. – Дуда широко улыбнулась. – Тот голубоглазый брюнет и есть я.

– Но ты же… женщина.

– Сейчас да, а тогда была мужиком. Меня звали Эдуардом Костериным.

– А теперь? – тупо спросила Эва.

– А теперь я Эдуарда. Настоящая женщина… Я с самого рождения была ею, только этого никто не хотел замечать… Теперь же ни у кого нет сомнений.

– Ты изменил… ла пол?

– Совершенно верно. И вот уже два года являюсь гражданкой Костериной.

– Обалдеть можно! – только и смогла сказать Эва.

– Вот все, как ты, и обалдели, а я работы лишилась. Пришлось спешно переквалифицироваться… Хорошо, что связи остались, и денег я заработала прилично – открыла модельное агентство. Работаю. Дела потихоньку идут. Одно плохо – нет у меня звезды типа тебя… Ищу, ищу, а все какие-то пустышки попадаются… – Она хитро посмотрела на Эву и весело спросила: – А ты никогда не хотела сменить агента?

– Нет.

– Почему?

Вопрос застал Эву врасплох, так что она не нашлась что ответить, но Дуда заполнила паузу очередным предложением:

– Пошли своего И-Кея подальше, найми меня. Я же вижу, как он тебя подавляет. Диктует тебе свои условия, при том что это должна делать ты. Ты – звезда. Ты – талант. А он всего лишь твой агент.

– Он мой продюсер.

– Ты давно в продюсерах не нуждаешься, – отмахнулась Дуда. – Какой процент ты отстегиваешь И-Кею?

– Я не знаю…

– Ну ты даешь! – Она сокрушенно покачала головой. – Ты контракт хоть читала?

– Конечно, – соврала Эва, которая на него лишь мельком глянула. – Просто я забыла, что там написано…

– И на сколько он заключен?

– Я ж говорю, не помню…

– Придешь, прочти его, выучи, а лучше сними копию, проконсультируйся с юристом, правильно ли он составлен…

– К чему этот разговор?

– Я навела о тебе справки. Ты живешь затворницей во взятой внаем квартире вместе с продюсером. Никуда не ходишь. Не ездишь отдыхать. Не бываешь в ресторанах, на выставках, показах. Зато он ведет бурную светскую жизнь. Тратит бешеные бабки на клубы, девочек, машины…

– Зато он мне накупил столько драгоценностей, что они в шкатулку не помещаются!

– А они точно настоящие? – поинтересовалась Дуда. – Мне думается, что нет!

Видя сомнение в глазах Эвы, Дуда предложила:

– Поехали к тебе домой. Вместе посмотрим на цацки – я разбираюсь, я сразу тебе скажу, подделка это или нет. Затем возьмем контракт и двинем к юристу.

Эва дала внутренним противоречиям потерзать себя еще пару минут, затем решительно сказала:

– Хорошо, поехали!

* * *

Оказавшись в квартире, Дуда первым делом осмотрела комнату Эвы, обозвала ее «казармой», после чего спросила:

– Где ты хранишь свои цацки? В обувной коробке? В вазе? Сахарнице? Горшке?

– В сейфе.

Дуда присвистнула:

– В этом доме и сейф имеется? Документы там же?

– По-моему, нет. По крайней мере, я не видела…

– Ничего, найдем.

Они двинули к стене, на которой висела безвкусная картина с нарисованными на ней фруктами: яблоками, гранатами, виноградом. За этим натюрмортом прятался сейф.

– Открывай, – скомандовала Дуда.

Когда Эва достала из сейфа шкатулку и вывалила ее содержимое на стол, Дуда, бросив один лишь взгляд на украшения, сказала:

– Фуфло одно, как я и думала! Теперь давай контракт смотреть.

– В сейфе его нет.

– Значит, он хранит его в своей хате. У тебя есть ключ от нее?

– У меня нет, но я знаю, где И-Кей держит запасной.

Вытряхнув его из кармана Кешиного кашемирового пальто, Эва с Дудой покинули квартиру.

Хата И-Кея находилась неподалеку, в старом доме дореволюционной постройки. Состояла она из двух комнат – спальни и гостиной. Отделана была по евростандарту, начинена современной техникой и дорогими аксессуарами.

– Ништяк он устроился, – протянула Дуда, входя в шикарные апартаменты. – Аж завидно!

– Где, думаешь, документы? – нетерпеливо спросила Эва. Она чувствовала себя преступницей, проникшей в чужое жилище, и хотела побыстрее уйти.

– Да вон они! Лежат у телика!

Эва метнулась к тумбочке, на которой стоял диковинно огромный телевизор «Сони», и обнаружила рядом с пультом несколько скрепленных между собой листов, сплошь покрытых компьютерным текстом.

– Читай, – скомандовала Дуда.

Эва сосредоточенно посмотрела на убористые строчки контракта, пробежала по ним глазами. Казенный язык договора нагнал на нее страху. А текст показался китайской грамотой. Даже простейшие слова в нем поменяли свой привычный смысл, став заковыристыми, пугающими, непонятными…

– Дуда, прочти сама! – взмолилась Эва. – Я не понимаю, что здесь…

– Ладно, давай сюда.

После того как Эва сунула контракт ей в руку, Дуда начала его читать. Сначала читала молча, беззвучно шевеля губами, затем периодически пофыркивая, сплевывая, тихо ругаясь. Но на второй странице не выдержала, воскликнула:

– Вот козел!

– Кто?

– И-Кей твой, кто ж еще?! – Она бросила бумаги на стойку, ткнула ногтем в один из абзацев: – Прочти предложение, отпечатанное мелким шрифтом.

– …клиент обязан соблюдать…

– Не это! То, которое в скобочках.

– …обязан выплачивать пятьдесят процентов гонорара…

– Пятьдесят! – Дуда страшно вытаращила глаза. – Грабеж средь бела дня! Половину ты должна отдавать ему! Прикинь!

– А это много?

– Даже сутенеры столько со своих девок не дерут! – Дуда схватила контракт и вновь впилась в него глазами. – О! Это еще не все! Оказывается, как твой эксклюзивный фотограф он также имеет права на десять процентов гонорара! Итого шестьдесят! А в первый год он вообще отбирал у тебя семьдесят… Как бы возвращал затраты…

– Ну почему же «как бы»? Он действительно вкладывал в меня деньги…

– Прикупил тебе паричок и пару накладных грудей?

– Не только…

– Я своим девочкам педагогов нанимаю, хореографов, тренеров, массажистов. Многим оплачиваю пластические операции. И при этом так не борзею, как твой продюсер…

– И сколько с их гонораров получаешь ты?

– Первый год четверть, потом одну пятую. А фотографы никакого процента вообще не имеют! Что это за глупости! – Она стукнула Эву согнутым пальцем по лбу. – Как ты могла такое подписать, чудачка?

Эва молчала. Не говорить же, что не глядя. А Дуда продолжала бушевать:

– Но даже при этом грабительском договоре ты за три года должна заработать очень приличные деньги! Один контракт с «Чангом» принес тебе не меньше сотни «зеленью»…

– Сколько он мне принес? – не поверила своим ушам Эва.

Однако Дуда вопрос не услышала, она была занята сложными умственными подсчетами.

– Хату купил не в центре, японку ему с Дальнего Востока пригнали, – бормотала она, – побрякушки фальшивые, акции… Эва, в какие акции он вложил твои деньги?

– Я их не видела, – смущенно проговорила Эва. – Они оформлены на мое имя, но хранятся в банке…

– Значит, их вообще не существует… Как я и думала. – Согласившись с самой собой, Дуда обратилась к Эве: – Короче говоря, твой продюсер обманщик и вор. Мало ему шестидесяти процентов, он и на твои жалкие сорок пасть разинул! Хапуга! Да его засудить за это надо! Ты можешь прямо сейчас написать заявление в прокуратуру…

– Я ничего писать не буду, – испугалась Эва.

– А что будешь? Продолжать делать вид, что ничего не произошло? Работать на этого вора, отдавая все свои деньги, чтобы он мог купить себе еще одну хату для утех?

– Нет, конечно. Я поговорю с Кешей. Поставлю ультиматум. Или он возвращает мне все, что недоплатил, или я расторгаю с ним контракт.

– А если возвращает, работаешь дальше?

– А что мне остается?

– Послать его к чертям. Потребовать через суд возвращения денег. Нанять себе нового агента, как ты понимаешь, я предлагаю свою кандидатуру, но, если у тебя есть на примете кто-то другой, я не обижусь…

– Дуда, – перебила ее Эва, – я бы с удовольствием наняла тебя, а Кешу послала, но, боюсь, без него я никто… Вот ты говоришь, он не дает мне сниматься в рекламе, участвовать в показах, но ты посмотри на меня… Зад широкий, грудь мало того, что маленькая, еще и висит. Нос длинный, волосы тусклые. Я красивая только на фото! В парике, с макияжем, с нагрудниками, снятая в определенном ракурсе. А в клипах все мои недостатки будут заметны…

– Все это я уже слышала. И про нос, и про грудь, и про зад, и про волосы. И вот что я тебе на это скажу: волосы можно выкрасить и вылечить, нос с грудью переделать, зад подкорректировать – сейчас полно методов: массаж, обертывание, тренажеры, липосакция, наконец…

– Переделать нос?

– Каждая третья модель прошла через пластику! Думаешь, все они от природы такие красотки? Губы, скулы, носы, груди, я уж не говорю о шлифовке кожи, депиляциях, антицеллюлитных процедурах. Про волосы вообще молчу! Все без исключения их красят!

Дуда соскочила со стула, взяла Эву за руку и подтащила к огромному зеркалу, висящему на стене.

– Посмотри на себя! У тебя тонкая талия, длинные ноги, красивые плечи…

– И маленькая висячая грудь, которая без лифчика похожа на уши спаниеля…

– У меня вообще ее не было! Зато какая сейчас!

– Но это, наверное, больно…

– Не смертельно, – отрезала Эдуарда и азартно воскликнула: – Решайся, Эва!

Эва сделала глубокий вдох и выпалила:

– Дуда, я согласна! Я расторгаю контракт с Кешей и посылаю его к черту! Хватит с меня… Больше я ему не рабыня!

– Молодчина! – Дуда спрыгнула со стула, подлетела к Эве и чмокнула ее в щеку. – Ты сделала правильный выбор! И я рада, что помогла тебе в этом… – Она игриво ткнула Эву локтем в бок. – Надеюсь, мне это зачтется и я буду первой кандидаткой на роль твоего агента?

– С сегодняшнего дня ты мой агент.

* * *

Больной, злой и усталый Кеша выбрался из такси. Сунув водителю смятую купюру и даже не потребовав сдачи, он поплелся к подъезду. Объемная сумка с фотоаппаратами, оттягивающая плечо, казалась пудовой, пропитавшаяся потом футболка липла к телу, носки воняли даже через кожу ботинок, а во рту стоял привкус тухлой капусты, не заглушаемый ни мятной жвачкой, ни вкусным дымом дорогих сигар. И-Кею было очень худо. Его мутило и покачивало. Причиной такого разбитого состояния послужила литровая бутылка «Джека Дэниэлса», выпитая вчера с горя в каком-то занюханном казанском баре. Но и она не помогла Кеше справиться с разочарованием! Даже упившись до состояния поросячьего визга, он сокрушался по поводу того, что яркоглазая студенточка Казанского университета оказалась обычной смазливой девчушкой, а никак не ацтекской богиней! Ни шарма, ни сексуальности, ни загадки – только хорошенькое личико с глупыми глазами-вишнями да коса до пояса! Конечно, для обложки какого-нибудь занюханного молодежного журнальчика девчушка подошла бы, как никто, но И-Кею нужна была именно БОГИНЯ…

Продолжая изводить себя, И-Кей вошел в подъезд. Махнув рукой дежурившему в фойе консьержу, зашагал к лифту. Поднялся на свой этаж. Вытащив из кармана связку ключей, шагнул к родной двери. Собрался отпереть, но тут оказалось, что привычная замочная скважина отсутствует, а на ее месте торчит какая-то квадратная штуковина, похожая на электронный замок. Не веря глазам своим, И-Кей поднял голову на номерок, дабы убедиться, что не перепутал двери. Оказалось – не перепутал, дверь его. А вот замок – нет!

– Эва, дурища, ты чего наделала? – рявкнул И-Кей, долбанув кулаком по двери. – Что за самодеятельность, блин? Кто тебе позволил? – Так как дверь не открыли, Кеша заколотил по ней еще сильнее. – Открывай, короче! Мне не до шуток!

Но ему так и не открыли. Разъяренный Кеша спустился в фойе, где его встретил взволнованный консьерж.

– Иннокентий Сидорович, – обратился он к И-Кею. – Не могли бы стучать потише, а то жильцы уже жалуются…

– Я не могу попасть домой! Кто-то сменил замки…

– Это Эвелина Сергеевна поменяла, – доложил консьерж. – Вчера еще… Я думал, вы в курсе…

– Сама она где? – нетерпеливо перебил его И-Кей.

– Не могу знать.

И-Кей постарался придать своему лицу благодушное выражение и как можно мягче попросил:

– А не могли бы вы открыть мне дверь? У вас ведь наверняка есть дубликат…

– Нет, мне Эвелина Сергеевна его не оставляла.

– И что прикажете, мне на лестнице укладываться?

– Я посоветовал бы вам уйти отсюда, так как неизвестно, когда вернется Эвелина Сергеевна. – Он начал едва заметно перемещаться к двери, увлекая за собой И-Кея. – Быть может, она намерена отсутствовать неделю. Так что ж, вам все это время на лестнице сидеть? Нехорошо это… И вам неудобства, и жильцам…

– Я тут живу! – с угрозой прорычал Кеша, отпихнув консьержа. – Я никуда не пойду, ясно?

– Будете шуметь, я милицию вызову… – предупредил тот, демонстративно поднимая телефонную трубку. – Вам это надо?

Нет, И-Кею «это» было без надобности, поскольку срок его временной прописки истек неделю назад, а без нее в Москве лучше ментам на глаза не попадаться.

Выйдя из подъезда, И-Кей немного постоял, задрав голову к окну студии и ломая голову над тем, что заставило Эву сменить замки. Еще его интересовал вопрос, куда она могла уйти на целую ночь, но больше этого волновало, как она, такая крошка, посмела его ослушаться! Ведь строго-настрого наказал дома сидеть, а эта зараза взяла и свалила…

С этими мыслями И-Кей направился к скверику, где стояли «бомбилы», взял машину, доехал до своего дома, где тут же завалился на кровать, даже не удосужившись раздеться. Проснулся он глубоким вечером и чувствовал себя вполне сносно. Взяв в руки телефонную трубку, И-Кей направился в ванную. Там скинул с себя вонючую одежду, пустил воду в джакузи, бросил туда несколько шариков ароматической соли и, усевшись голышом на унитаз, набрал нужный номер.

– Алло, – раздался в трубке противный фальцет.

– Ой, я, кажется, не туда попал, – буркнул И-Кей, отключившись.

Но когда он набрал номер еще раз, ответил ему тот же голос.

– Да блин, опять не туда попал! – выругался И-Кей.

– Вам кого, молодой человек?

– Мне Эву, но вас это не касается…

– Почему же не касается? Я ее агент, и если надо…

– Кто?

– Я агент Эвы – Эдуарда Костерина. А вы?

– А я ее продюсер, и никаких агентов я для своей подопечной не нанимал!

– У Эвы нет продюсера.

– Да что ты говоришь? – начал закипать Кеша. – Короче, позови Эву! Скажи, это И-Кей звонит.

– Она с вами разговаривать не желает.

– Зато я желаю с ней разговаривать! – уже в бешенстве заорал Кеша. – Быстро!

– Вы русский понимаете? – устало вздохнула самозваная агентша. – Эва с вами не желает разговаривать. Как и видеть вас. Именно поэтому все ваши вещи, оставленные в ее квартире, сегодня собраны и отправлены на адрес вашего офиса… Так что можете не затруднять себя, приходя за ними. Тем более вас все равно не пустят в квартиру…

– Ты че мелешь, курица? Я продюсер Эвы! Я ее личный фотограф! Я ее единственный друг, наконец…

– Эва прекращает сотрудничество с вами. Вы больше не ее продюсер, не ее фотограф и тем более не друг… Вы уволены, И-Кей!

– Вот хренушки вам! – крикнул Кеша и показал трубке кукиш. – Уволен! Размечтались! У нас контракт!

– Контракт не был пролонгирован в срок, поэтому он потерял всю свою юридическую силу.

– Вы побывали у меня в квартире? – дошло до И-Кея. – И выкрали контракт?

– Господин бывший продюсер, перестаньте кудахтать и послушайте меня. Несколько лет вы бессовестно грабили свою подопечную. Вы это знаете, я это знаю, Эва теперь тоже это знает. То есть пока знаем мы трое. – Она возвысила голос, и теперь он звучал не пискляво, а басовито. – Но если вы не хотите, чтобы сей факт стал достоянием общественности и компетентных органов, то я рекомендовала бы вам забыть о существовании Эвы и больше ее не беспокоить. – Эдуарда кашлянула и уже совсем другим тоном добавила: – А говоря по-простому – держись от нее подальше, иначе я тебя, козел, ославлю, а потом засажу в тюрягу за финансовые махинации!

Пророкотав эту угрозу, невесть откуда взявшаяся защитница Эвы отключилась. А И-Кей еще долго сидел на унитазе, тупо глядя на пикающую трубку. Когда ягодицы стало покалывать, он встал, закрутил кран и, не глянув на зазывно переливающуюся пеной ванну, вышел. В комнате он быстро оделся, пригладил волосы, облился дезодорантом, после чего покинул квартиру.

Выйдя из подъезда, И-Кей направился к стоянке, где оставил свой джип перед поездкой в Казань. Но машины там не оказалось.

– Где моя тачка? – накинулся он на охранника.

– Утром ее забрали.

– Кто?

– Хозяйка.

– Я! – И-Кей ткнул себя кулаком в грудь. – Я – хозяин машины.

– По документам не вы, а девушка. Она их предъявила, как и квитанцию, и я разрешил забрать…

Услышав о документах, И-Кей мысленно застонал. Он вспомнил, что квартира в Химках, которую он сдал своему дальнему родственнику и деньги за аренду которой регулярно получал, тоже записана на Эву. И теперь можно не сомневаться, что ее она тоже отберет, а Кешиного племяша выставит за дверь. Именно это почему-то разозлило И-Кея больше всего остального. Разозлило и заставило изменить маршрут – если изначально он собирался отправиться в офис, то теперь решил нагрянуть к Эве в гости. Надо поговорить и до конца разобраться в ситуации! Вернее, попытаться в очередной раз запудрить девице мозги и вернуть себя статус пусть не ее продюсера, а хотя бы эксклюзивного фотографа. Теперь он был согласен даже на это!

Всю дорогу до бывшего своего дома И-Кей продумывал оправдательную речь, но, когда добрался до него и увидел припаркованный у подъезда красный джип, тут же ее забыл. Злость опять всколыхнулась в нем. А уж когда И-Кей заметил у правой передней двери машины двухметровую бабу в диком наряде, едва сдержался, чтобы не наброситься на нее. С первого взгляда он понял, что именно из-за этой суки он потерял Эву, свою золотоносную курочку, как и квартиру, и машину, и статус царя и бога…

Пока И-Кей в бессильной злобе сжимал кулаки, Эдуарда закурила тонкую сигарету и, привалившись к переднему бамперу, застыла, явно кого-то ожидая. Кого – стало ясно чуть позже, когда входная дверь отворилась и из подъезда вышла Эва. В руках у нее была дорожная сумка, которую Эдуарда тут же отобрала у нее и закинула в багажник. После этого она щелчком отбросила недокуренную сигарету и открыла заднюю дверь машины, сопроводив действие командой «Садись». Эва неуклюже полезла в салон, но тут И-Кей, выскочив из кустов, бросился к машине с криком: «Эва, подожди!» Но она как не услышала – нырнула внутрь и закрыла за собой дверь.

И-Кей подбежал к машине, схватился за ручку, намереваясь открыть дверь, но шпалообразная агентша подлетела к нему, легко отпихнула и, грозно насупившись, рявкнула:

– Чего надо?

– Да отвали ты, чума! – взорвался И-Кей. – Мне надо с Эвой поговорить! – Он склонился к окну, стукнул ладонью в стекло. – Выйди, пожалуйста, на пару слов! Эва, прошу тебя! Ну нельзя же так… С бухты-барахты все решать! Давай поговорим…

Он хотел добавить, что сейчас все ей объяснит, но тут его тело пронзила острая боль. И-Кей охнул, согнулся, схватившись за горящий огнем бок. Он понял, что Эвина церберша его ударила, но дать сдачи он не смог, так как психованная дамочка заломила его руку за спину и, склонившись над ним, яростно зашептала:

– Объясняю в последний раз. Эва не желает тебя видеть. И если ты еще посмеешь ей докучать, будешь иметь дело со мной…

– Отпусти, дура, – прохрипел И-Кей. – Руку сломаешь…

– Скажи спасибо, что не шею! – Дуда ослабила хватку, но руку не выпустила. – А теперь слушай сюда. Известие о твоей отставке завтра появится в прессе. Так что будь готов к повышенному вниманию журналюг и знай: ляпнешь какую гадость про Эву – урою! На тот случай, если у тебя будут интересоваться, где она, отвечай, взяла полугодичный отпуск и уехала на Канары. Далее! – Она чуть крутанула руку И-Кея, чтобы он не расслаблялся, и продолжила: – Если в наше отсутствие попробуешь провернуть какое-нибудь дельце, типа липовый контрактик от Эвиного имени заключить, знай – под суд за это пойдешь! А попытаешься проникнуть в квартиру или опять на машину пасть разинешь, будет то же самое! – Дуда рывком отбросила его руку. – Помни об этом!

И-Кей прижал ноющую руку к груди, помассировал. Когда боль прошла, он с облегчением выдохнул и только тут заметил, что джип, заурчав мотором, тронулся с места. Не прошло и минуты, как он скрылся из виду. А вместе с ним исчезла и последняя Кешина надежда на чудо.

* * *

Прошло два месяца. За это время фотограф успел поистратиться настолько, что пришлось продать любимый «Лексус». Конечно, можно было этого избежать, кое-какие деньги в банке у него имелись, но их не хватило бы на поддержание привычного образа жизни. Аренда квартиры в центре, членство в клубе, элитный парикмахер, ужины в дорогих ресторанах – на все это уходили тысячи долларов, а заработка у И-Кея в эти месяцы не было совсем. Как только весть о том, что Эва разорвала с ним все отношения, разнеслась по модельному мирку, Иннокентий Сидорович Станков оказался не у дел.

Через пять месяцев Кеша спустил все, что у него имелось, включая заначку на черный день. Пришлось переезжать за пределы Садового кольца и искать работу. Устроиться удалось только в полупорнографический журнал «Мужские шалости». Платили не так уж много, работать приходилось в нечеловеческих условиях (с вечной эрекцией!), но И-Кею было не до жиру, быть бы живу…

Как-то вечером, возвращаясь с особенно изнурительной съемки домой, Кеша остановился у ларька, чтобы купить сигарет. Высыпав на ладонь продавца всю мелочь, он стал ждать, когда ему подадут ставшие привычными «Родопи», и от нечего делать рассматривал рекламные щиты у метро. Их было полно, но в глаза бросался только один. На нем Эва поедала шоколад. Пористый. Молочный. Самый свой любимый. Плитка была у нее в руке, а долька во рту зажата губами… Такими же сладкими, нежными, аппетитными…

Глядя на плакат, так и хотелось попробовать пористую сладость. Будто вкус молочного шоколада мог передать вкус Эвиных губ…

– Да я талантище, черт побери! – прошептал И-Кей. – Гений! Царь и бог фотографии… – Он схватил пачку «Родопи», разорвал ее, вытащил сигарету, сунул ее в рот, но не прикурил, а начал жевать, бурча себе под нос: – Ну ничего! Ничего… Недолго тебе осталось! Побалдей пока… – Он выплюнул сигарету, метя в плакат, но она не долетела. – Скоро узнаешь, как вытирать ноги об И-Кея. И сама окажешься там, где сейчас я… В заднице!

И-Кей громко расхохотался, затем плюнул в плакат еще раз и заспешил домой, обдумывать план мести.

* * *

Через неделю в популярной «желтой» газете появилась огромная, на весь разворот, статья, в которой рассказывалась реальная история Эвелины, закомплексованной, невзрачной продавщицы, из которой талантливейший фотограф и гениальный продюсер И-Кей сотворил БОГИНЮ. Статья сопровождалась фотографиями из личного архива Иннокентия Станкова, на которых БОГИНЯ представала в виде бледной, носатой, безгрудой дурнушки, и вид этот поражал своей неприглядностью. Эти снимки вскоре появились в Интернете и еще в нескольких многотиражках. Не успели обыватели обсудить увиденное на фото, как И-Кей подбросил еще дровишек в свой инквизиторский костер – дал пространное интервью одному модному журналу, где выставил Эву тупой, злой, неудовлетворенной бабой, на которую за четыре года не позарился ни один нормальный мужик, а только трансвестит Эдуард Костерин, но и тот лишь для того, чтобы глупая бабенка, возомнившая себя богиней, сделала его своим агентом.

И-Кей тешился целый месяц. Он поливал Эву грязью во всех доступных ему средствах массовой информации. Звездный час Кеши настал тогда, когда его пригласили принять участие в записи популярнейшего ток-шоу Первого канала. Тема передачи была «Чужие маски», и Кеша с удовольствием согласился в ней поучаствовать, понимая, о чьей маске хотят его расспросить.

Но он ошибся – его пригласили не за этим. Как только он занял свое место на освещенном софитами подиуме и приготовился отвечать на вопросы ведущего, камера отвернулась от него и нацелилась на двух женщин, появившихся в студии. Зал встретил их бурной овацией, а ведущий радостным воплем: «А вот они! Эдуарда и Эва! Встречайте!»

И-Кей сначала не поверил своим ушам, а потом и глазам, так как в спутнице Эдуарды признать свою бывшую подопечную он смог лишь со второго раза. Сногсшибательная, грациозная, стильная, уверенная, с умело выкрашенными смоляными волосами, безупречным макияжем, точеным носом и… роскошным бюстом, буквально выпрыгивающим из выреза модного кожаного платья. Настоящая БОГИНЯ! Но на этом сюрпризы не закончились. Как только красотки заняли места рядом с И-Кеем, в студии появилась еще одна женщина. Эта не была ни роскошной, ни стильной, и знать ее Кеша не знал, но направилась она именно к нему.

– Кто это? – тупо спросил он у ведущего.

– Судебный пристав, – ответил тот. – Вам вручается повестка в суд. – И, повернувшись к камере, затараторил: – Вот они встретились лицом к лицу! Два истца и ответчик! Что они скажут друг другу? И как человек, обвиненный в клевете, мошенничестве, финансовых махинациях и растрате, будет защищать себя?

Защищать в тот день И-Кей себя не стал. Просто встал и покинул студию. Но на следующий день из газет узнал, что на него подано два гражданских иска о возмещении морального и материального ущерба. Один от Эдуарды, второй от Эвы. Первая требовала публичных извинений за то, что он назвал ее «трансвеститом», вторая – денег за клевету в средствах массовой информации. Но самым ужасным было не это, а то, что по заявлению Эвы на него заведено уголовное дело сразу по нескольким статьям, включая мошенничество. А за это, как ему объяснил один знакомый юрист, можно было и сесть! «Советую нанять хорошего адвоката, – посоветовал он же. – Иначе тебя размажут!»