Текст книги "Не умирай раньше меня. Часть 2 (СИ)"
Автор книги: Ольга Домосканова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)
Глава 7. Гостеприимство хенов
Пока у нас горят глаза,
Есть мнение и вера в идею,
Стальные кулаки системы
Нас не накрутят на спицы колеса.
КОПЕНGAGEН «До конца»
Хенан. Абускаи
Место, где мы остановились, напоминало гостиницу, но дешевую, низкосортную и грязную. Лейб вытащил меня из машины и потащил за собой, постоянно оглядываясь.
За высоким столом обнаружился немолодой хен, лениво листающий газету. При виде Лейба он заметно напрягся, выскочил из-за стола и распахнул одну из боковых дверей.
– Ты с ума сошел, притаскивать средь бела дня ко мне белокожую девку, да еще и в наручниках? – зашипел хозяин гостиницы на ломаном лароссе. – Мне не нужны проблемы с законом, эйхе[1].
– Не мельтеши, Зулбар, – поморщился Лейб. – Лучше окажи услугу.
– Шархад с тобой! – плюнул под ноги южанин. – Но чтоб к утру ноги твоей не было в моем доме.
– Это зависит от того, как быстро ты мне поможешь, – ощерился мой похититель. – Мне нужны качественные документы для нее, – кивок в мою сторону, – и женская одежда, самая закрытая, какую только сможешь найти.
– Будет тебе все, – буркнул Зулбар. – Куда на этот раз – и почему только одна?
– Не твое дело, – отрезал Лейб. – Иди выполняй. И номер нам пусть приготовят. Устал, как собака.
После этого короткого разговора я укрепилась в мысли, что валандийка из камеры временного содержания оказалась не на том пункте пропуска неслучайно. Скорее всего, Ягри на новой должности нашел для себя денежную работенку – торгует людьми. А вот куда и кому он их поставляет – предстояло узнать мне, так сказать, на личном примере. Не то, чтобы я горела желанием это узнать, но его (в смысле, желания) особенно никто и не спрашивал.
– Мы должны быть готовы к тому, что он позвонит.
– Что тебе это даст? – устало отозвался Агеллар. Он сидел в неподвижной позе, откинувшись в кресле и с закрытыми глазами уже минут двадцать.
– Как минимум – его местонахождение, – уверенно произнес Каллини.
– Он патрульный, к тому же – бывший разведчик, – не меняя положения тела и тона, ответил тренер. – Если он захочет, чтобы мы его не нашли, он спрячется настолько надежно, что можно хоть землю носом рыть – все будет бесполезно.
– А ты думаешь, он захочет так сделать?
– Вряд ли. Какая ему выгода от девчонки, если он явно решил отомстить мне? Сейчас пока выжидает время, прячется понадежнее, а потом выдвинет условия. Я ставлю на это, во всяком случае.
– Ты уже так спокойно об этом говоришь?
– Ягри твердо уверен, что я последую за ним, а я, черт побери, именно так и сделаю, – глухо процедил Агеллар, теряя самообладание, но лишь на мгновение. – Пойми, Рей, я схожу с ума от мысли, что она наедине с этим ублюдком. Если он хоть что-нибудь с ней сделает, я… Я бы прямо сейчас сорвался, но мне очень нужно все хорошенько обдумать.
Если бы Агеллар открыл в этот момент глаза, то увидел бы тень искреннего сочувствия в глазах бывшего сослуживца.
– Мы обязательно найдем ее, Алес… Подожди, что значит… Ты собрался в Хенан?!
– Если Лейб везет ее туда, то да, – невозмутимо ответил он.
– Ты же понимаешь, что это ловушка, расставленная на одну-единственную жирную мышь, прости за сравнение? Тебе же запрещен въезд в эту страну!
– Лейбу тоже, но он, скорее всего, уже там.
Дальше началась пространная лекция на тему вредоносности одной страны для некоторых личностей.
Алестер слушал Каллини вполуха. Все его нутро было занято воспоминаниями. Разговоры, события, жесты, вопросы… Все, что могло дать ему ответ на вопрос – какого лешего Ранхил забыла на границе. Его догадки неизбежно скатывались к отцу, хотя Лагерра и отвергал этот факт. Он выстраивал мысленную цепочку и так, и этак, но получалась невообразимая каша.
Допустим, все началось с того, что девчонка стала нуждаться в деньгах. Куратор об этом знал, но при этом студентка дневного отделения решила самостоятельно зарабатывать. Лагерра пожалел денег для крестницы? Этот вопрос он еще задаст при случае, если таковой представится. Далее – у нее ничего не получается с подработкой, у самого Агеллара она денег не берет, следовательно, продолжает испытывать нужду. Каким-то непостижимым уму образом она решается связаться с контрабандистами, то ли с целью помощи им, то ли еще хрен пойми зачем, и попадает вместе с ними в передрягу, когда он же, Агеллар, и его знакомые объявляет охоту на Радока. Стоп! Тренер подхватился, сметая со стола ключи от машины, и выскочил из кабинета друга, в котором они засели.
– Куда ты? – ошарашенно воскликнул Рейго, но Алестер лишь бросил:
– Скоро буду, я кое-что вспомнил.
– Я надеюсь, ты не прямо сейчас за кордон? – занервничал Каллини. – Алес!!
Он встретил его на улице, схватил за одежду и практически в один рывок забросил в машину.
– Не смей открывать свой рот, пока я не задам тебе свои вопросы, – пригрозил Агеллар, вжимая педаль газа в пол.
Они приехали на пустырь, где при большом желании можно было как уединиться с девушкой, так и замочить какого-нибудь гада без опасения, что тебя кто-нибудь увидит.
– Сейчас ты мне расскажешь, каким образом известная нам обоим рия оказалась в компании твоего отца.
Парень сморгнул.
– Я не понимаю, о чем вы говорите.
Агеллар недобро усмехнулся.
– По-хорошему, значит, не хочешь… Выходи из машины.
Радок-младший, определенно, боялся, но виду не подавал – если и сомневался, выходить или нет, то недолго. Догадывался, видимо, что Агеллару не составит труда хоть за ноги вытащить его из машины, но тогда грозный тренер будет еще злее. Ему итак едва удавалось сдерживаться.
Варлан медленно вылез из машины, прикрыл за собой дверь, но он и представить не мог, что тут же получит удар в грудь. Воздух вышел из легких рваным выдохом, он закашлялся, но на ногах устоял. Агеллар не планировал причинять ему тяжкие телесные повреждения, процесс запугивания ему был необходим только для получения необходимой информации.
– Я повторяю вопрос…
– Не надо, – натужно просипел Варлан. – Я расскажу. Но прежде, чем вы ударите меня еще раз, я скажу вам, что вашей вины в случившемся не меньше.
И Радок быстро поведал Агеллару историю со спором, ханаи, поездкой в лагерь, и все это приправил своим собственным мнением.
– Я не поверил ей тогда, в столовой, когда она уверяла меня в том, что поездка прошла весело, а у нее при этом глаза блестели. Уверен, она бы и заплакала, но стеснялась – мы ведь привыкли видеть ее сильной. Лиа не счастлива, рейн Агеллар, а вся проблема в том, что рядом с ней постоянно вертится этот ублюдок Ривара. Мы и подрались тогда, потому что он житья ей не давал все это время.
– Ты знаешь, где его искать? – мрачно поинтересовался Алестер, сжимая кулаки. Ривара уже давно числился в его личном списке на предъявление "зубов[2]".
Радок покачал головой.
– Наверняка, он затаился. Ему угрожали, наверняка, припугнули. Залег на дно или ищет пути выхода на «толкачей», я не знаю. Ко мне не обращался.
– В отличие от Ранхил, – заключил Агеллар, отводя взгляд.
– Вы не расскажете мне, что с ней произошло?
– Хорошего – ничего, а об остальном тебе знать необязательно.
– Я всего лишь хотел ей помочь, – признался парень. – Я давно не видел отца, мы в основном по телефону общаемся, и не подозревал, что все настолько далеко зашло. Раньше он был полулегальным импортером.
– Все изменилось. Мне нужны все данные, которые только можно получить о местонахождении твоего отца и его сообщников.
Радок достал телефон, но помедлил.
– Вы же понимаете, что меня найдут и убьют, – просто сказал мальчишка. Агеллар взглянул в его глаза и понял – он знает, о чем говорит.
– Не найдут и не убьют, – твердо ответил Алестер. – Я могу защитить любого, кто в моей защите нуждается. Жаль только, что до Ранхил это еще не дошло.
Я никогда не задумывалась на тему, какой уклад жизни у южан. Ровным счетом я ничего не знала и об их отношении к женщинам. Когда мы вошли в предоставленный нам номер, я с некоторой оторопью уставилась на убранство комнаты, а самое главное – на матрас возле кровати.
– Располагайся, – широким жестом Лейб обвел именно лежак, причем глумливо заржал при этом.
– Ладно хоть не охапка сена…
– Язвишь, – прошипел он. – Жаль, я не увижу, как южане с тебя спесь собьют.
– Как, вы не приедете меня навестить? – разошлась я.
– Поговори мне еще, – огрызнулся Лейб.
Я опустилась на матрас. Ягри расстегнул форменный китель, стянул, не развязывая, галстук, и сел за небольшой столик. Небольшой поединок взглядов, и я задала ему вопрос:
– Скажите, зачем я вам?
– Ты мне вообще без надобности, – просто ответил Лейб. – Мне нужен исключительно Агеллар.
– Почему вы уверены, что ему есть до меня дело?
Ягри усмехнулся.
– Вот и проверим. Если есть – хорошо, у меня к нему старые счеты. А если нет – тебе же хуже. Видишь ли, – он подался вперед, – сами по себе женщины на юге ничего не стоят. В священном писании черным по белому прописано, что мужу женщина дается лишь для удовлетворения его потребностей и продления рода, не более. Женщина ведет дом, растит детей и всячески ублажает мужа. У нее нет никаких прав, а если она проявляет характер, ее отправляют Маоэл – по-нашему это почти то же самое, что бордель. Только в борделе женщины идут по собственной воле и получают за это деньги, а в Маоэл попадают в наказание.
– Патриархат налицо, – подытожила я.
– Вот именно. Так что тебе придется очень несладко здесь, подумай лучше об этом.
– Я так понимаю, везете вы меня именно туда? – холодно поинтересовалась я.
– Они предлагают хорошую цену, – алчно заблестели глаза Ягри. – Если кто-то предложит больше – я даже заморачиваться не стану. Напомню, что ты мне не нужна. Этот дотошный сукин сын Агеллар наверняка уже знает, с кем ты уехала. Позже я с ним свяжусь и назначу сумму выкупа и условия.
– А если вы уже продадите меня на тот момент, что же вы предъявите Агеллару?
Полные губы Ягри исказила подлая усмешка.
– Кто сказал, что я собираюсь быть честным? Главное, чтобы он поехал за нами, большего мне не надо.
Ягри оказался классическим злодеем. Как банально – рассказать жертве о своих планах. Его можно понять, он уверен, что я ничего не смогу сделать со своим знанием, и в этом он, конечно же, прав. Другое дело, кто сказал, что я не рискну побороться за свою жизнь?
Итак, что мы имеем. Лейб пытается загнать Алестера в ловушку, и я этому невольно поспособствовала. Если он поспешит на выручку, то ловушка захлопнется, и мы вместе окажемся в большой беде. Вряд ли Ягри задумал оставить Агеллара в живых, иначе просто взял бы деньги и исчез. Бывший военный опасен для него, и он прекрасно это понимает. Меня же ждет роль непонятно кого, но нет гарантии, что смерть в моем случае не будет гуманнее.
– Вижу, ты впечатлена? – довольно заявил Лейб.
– Вижу, вы любите производить впечатление, – парировала я, унимая внутреннюю дрожь. – Не выплюнешь косточки, не отведав вишни, так что поживем – увидим.
Лицо Ягри пошло бурыми пятнами. Он вскочил с места, навис надо мной и прошипел:
– Маоэл. И пусть порядочные и непорядочные хены делают с тобой все, что им заблагорассудится.
Я пожала плечами, мол, как хотите. Не то, чтобы я опускала руки, но ничего дельного в голову пока не приходило.
К чести Лейба, если таковая вообще существует в природе, он заказал нам ужин. До момента, когда в комнату постучала и вошла неопределенного возраста женщина в длинном балахоне и с сооружением на голове, закрывающим все, кроме лица, с подносом в руках, я была уверена, что мне кусок в горло не полезет. Как только она расставила тарелки и от них пошел аромат, я поняла, что меня можно пытать едой – я расскажу все, что знаю, если мне сейчас дадут хотя бы кусочек.
– Прошу, рия, не побрезгуйте здешней кухней. Жена Зулбара превосходно готовит.
Женщина безмолвно склонилась в почтительном поклоне.
– Пошла прочь, позже придешь, – махнул рукой Ягри, даже не взглянув на нее.
– Зачем вы так с ней? – спросила я, придвигая к себе тарелку. – Что она сделала вам плохого?
– Кутран? – удивленно переспросил Лейб. – О, ничего. Она милейшая женщина. Но ее проблема в том, что она родилась не в той стране, чтобы к ней относились уважительно, – он улыбнулся, но извиняющейся улыбка не выглядела. Скорее, издевательской.
Я увлеклась едой, скрывая в тарелке горящие бешенством глаза. Не важно, в какой стране надлежало бы родиться этой женщине, куда важнее, что ты, подонок, пользуешься тем, что женщин здесь не уважают. Самоутверждаться за чужой счет – как это низко.
Покончив с ужином, я с надеждой покосилась на дверь, которая по моим представлениям вела в ванную.
– Можешь пойти первая, у меня еще кое-какие дела, – милостиво разрешил мой тюремщик.
– Это снять не хотите? – я потрясла наручниками. – Хотелось бы как следует помыться.
– Еще чего. Тебе поможет Кутран. Она же даст новую одежду. Тащить тебя в этом, – Лейб брезгливо ткнул в заляпанную кровью и вывалянную в пыли футболку, – в Хенане чревато последствиями.
Хорошо, хоть только это, – язвительно подумала про себя я.
Он действительно позвал для помощи южанку. Ванная комната была таковой постольку-поскольку, она выполняла необходимые функции, но производила мрачно-удручающий эффект. Ванна, или просто очень большой таз, был старым и в ржавых потеках. Таким же был и унитаз-ведро за перегородкой. Я уставилась на Кутран, с нетерпением ожидая, как она снимет с меня футболку, не расстегивая браслетов. Она недолго возле меня покрутилась и рванула одежду по шву. Через секунду футболка бесформенной тряпкой валялась возле моих ног. Судя по всему, то же самое женщина собиралась сделать и с моими штанами. Мне, конечно, было интересно, как она будет рвать плотный хлопок, но я ее остановила:
– Я сама.
Садиться в ванну я побрезговала, села на корточки, а Кутран облила меня из ковшика водой, намылила голову и тело. Меня не мыли с детства, так что пришлось пережить несколько неловких минут и немного постесняться, но южанке будто бы и не было до этого дела. Она просто механически выполняла свою работу. Облив напоследок прохладной водой, Кутран подала полотенце.
Я выбралась из помывочной и стала вытирать волосы. Надеюсь, никакой живности я не подцеплю, санитарные условия на нуле.
Эти мысли только плеснули масла в огонь моего смятения. Я никогда не думала, что у меня будут проблем из-за моей национальности. Насколько я успела понять, лароссийки, особенно светлокожие и светловолосые, для хенов нечто вроде экзотики. Уважать они, конечно, женщин не уважают, но спрос на таких как я явно высокий. От клиентов отбоя не будет, – мрачно подумала я, вспоминая, куда меня везут.
– Расческа есть? – спросила я, показывая руками, что я хочу от южанки.
Кутран показала рукой на тумбу под зеркалом. На ней лежала забытая кем-то косметичка, набитая разнообразной косметикой. Я запустила в нее руки и тотчас же обнаружила расческу. Ополоснув ее в оставшейся горячей воде (мало ли, какими недугами страдала ее бывшая хозяйка), я стала расчесывать волосы. После второго жеста расческа намертво увязла в длинных волосах и заставила меня зашипеть.
Южанка что-то произнесла на своем языке и забрала у меня пыточный инструмент. Расчесывала она аккуратно, а я тем временем рассматривала чужое добро, надеясь найти что-нибудь, чтобы обработать ссадины. Мало ли, может йод найдется или хотя бы пластырь.
Мое внимание привлек карандаш для глаз. Мысль о том, что пользовалась им явно не южанка, была отодвинута мною на задний план, не вовремя. В голове заворочались шестеренки, включая смекалку. В мгновение ока я оказалась у тумбы, распахивая дверцу и примеряясь к ней. Мне нужно всего пару слов, на случай, если Агеллар все-таки поедет за Ягри и случайно заедет в эту гостиницу.
Деревянная панель – не глаза, карандаша надолго не хватило, но на то, что я рассчитывала передать, его хватило. Я схватила Кутран за руку и заставила присесть.
– Если приедет человек и спросит обо мне, покажешь это, – я ткнула пальцем в надпись.
– Не понимат, – качнула головой южанка.
– Придет человек, мужчина, – стала объяснять я. – Черные глаза, – жестами показывать оказалось невероятно сложно, – черные волосы. – Спросит меня, – я положила ладонь на грудь, – покажешь это, – снова надпись.
– Не понимат, – повторила Кутран.
От бессилия я едва не встряхнула ее за плечи. Как так, Ягри понимала, а меня нет?!
В дверь постучали. Мы с южанкой вздрогнули и отпрянули от тумбы. Она захлопнула дверь, чем навела меня на мысль, что не так уж она и не поняла. Покажет ли она надпись кому надо или сдаст меня Лейбу или хотя бы Зулбару – я не знала.
– Эй, вы, я тоже мыться хочу! – крикнул Лейб.
– Одеваюсь уже! – ответила я, кивая Кутран на стопку принесенной ею одежды. – Что там у вас под одежду надевается? Сомневаюсь, что у вас знают про назначение бюстгальтера.
Облачения в новый наряд я ждала с нетерпением – вдруг, все-таки снимут наручники? Но и здесь моим мечтам не суждено было сбыться. То, что надевалось вместо привычного бюстгальтера, выглядело как кусок ткани без бретелек и легко наделось через голову и поднятые вверх руки. Трусики меня тоже впечатлили – жуткие панталоны длинною мне по колено. Они были несколько великоваты мне, Кутран пришлось их покрепче затягивать. На голову южанка надела что-то вроде чепчика, поверх повязала платок. Сверху всего этого безобразия надевался предмет одежды, мною неопознанный. Наверняка он имел название, но кроме как балахоном его язык не поворачивался назвать иначе. Руки, по-прежнему скованные, тоже остались под одеждой. Я посмотрела в зеркало – и от прежней меня остались только глаза и босые ноги. Все остальное – черная клякса.
– Монашка из меня что надо, – протянула я. Задрала ногу. – Обувь?
Мне продемонстрировали расшитые цветными нитками потрепанные тапочки.
В комнату я вышла при полном облачении. Лейб удовлетворенно потер свои пухленькие ручонки.
– Замечательно. Не хочешь перейти в дочери Мхари?
– Боже упаси, – ответила я, возвращаясь на матрас. Я так устала, что рада была принять горизонтальное положение где угодно, даже на голом полу.
Лейб тоже вознамерился воспользоваться ванной. Он предварительно запер дверь на ключ и ушел вместе с ним.
– Ты пойдешь со мной, – заявил он Кутран.
Южанка замотала головой.
– А что, если Зулбар узнает, что ты плохо встретила дорогого гостя? – прошипел он, хватая ее за руку. – Пошли, я сказал!
Ягри подмигнул мне, а меня передёрнуло от омерзения. Он заперся с южанкой в ванной. Я старалась не прислушиваться к происходящему за дверью, но Лейб не слишком беспокоился за мою психику. Я лежала на матрасе, смотрела в потолок и думала. Вскоре с каким-то нечеловеческим остервенением вытерла увлажнившиеся глаза. Не дело это, не время и не место. Да, меня занесло. Да, надеяться не на кого, кроме призрачного Агеллара. Только прав был крестный – Ранхил так просто не сдается. Вот я и подожду, теша себя мыслью, что там, вместе с Ягри, могла бы быть и я. А пока он меня не трогает, есть гарантия выйти из этой истории с минимальными потерями. Эх, Лиа, не сиделось же тебе дома…
Лейб вышел донельзя довольный. Выскочившая из-за его спины Кутран, опустив голову, устремилась к двери и сразу же за ней скрылась. Ягри не заговорил со мной, улегся на кровать, но я не смогла промолчать.
– Гореть вам в аду, рейн Ягри, за дела ваши, – тоном проповедницы произнесла я.
– Не так страшен ад, как халифат, – отозвался Лейб. – Сердобольные здесь долго не живут, запомни это.
– Я уже усвоила, – пробормотала я, поворачиваясь к кровати спиной.
Мне казалось, что я сплю крепко, но стоило Ягри коснуться моего плеча, я подхватилась с единственной мыслью – буду сопротивляться до последнего.
– Вставай, – прошипел он, – нам пора.
Я понятия не имела, который сейчас час – окна в комнате отсутствовали, часов у меня не было, а мобильник, вероятно, выпал еще в Багране. Для того, чтобы перекусить, пришлось откинуть маску-капюшон, которая, оказывается, имела место быть. В ванной мне показалось, что балахон сшит как единое целое. На завтрак нам подали кофе и лепешки, причем кофе был с пряностями и очень крепкий. Вкус на любителя, но Лейб хлебал за троих.
– Погляди-ка на себя, – хохотнул Ягри, раскрывая мой паспорт и сравнивая фотографию с оригиналом. – Одно лицо.
Он развернул документ ко мне, и я не сдержалась, дрогнула левая бровь. С фотографии на меня смотрела типичная южанка, ничем не отличающаяся от кляксы-меня. Естественно, это была не я, под балахоном мог быть кто угодно, даже сам Лейб – разницы никто не заметит. Справа в две строчки шла вязь букв, похожих в своей совокупности на причудливый узор.
– И как же меня теперь зовут? – поинтересовалась я, бросив затею разобрать хоть слово.
– Шанайя Илван, – произнес Ягри, на мгновение переставая жевать.
Вот тебе ирония судьбы, меня теперь даже по документам зовут Шани. Улыбка вышла грустной.
– У нас час на то, чтобы переехать в другой город, а дальше я свяжусь с Агелларом, быстренько продам тебя в Маоэл и поеду на встречу с моими дорогими друзьями.
– Кого вы натравили на него?
– Того, с кем он не захотел сотрудничать, уважаемые люди, между прочим, – уклончиво ответил Лейб. – Хватит разговаривать, у нас не так уж много времени.
Перед дорогой Ягри переоделся, я бы на его месте тоже побоялась в форме патрульного путешествовать по территории другого государства. Получив от Кутран пакет с едой, Лейб напоследок ее потискал, чем вызвал у меня очередную волну брезгливости и ненависти. И уже садясь в машину и глядя на то, как раскланивается с Лейбом Зулбар, я подумала – а знает ли он?
[1] В Хенане не слишком уважают «неистинных», к ним относятся и лароссийцы. В языке хенов для этого есть специальное слово, дословно обозначающее «не посвященный в веру».
[2] Имеется в виду поговорка – Зуб за зуб, око за око.
