Текст книги ""Поветруля" (СИ)"

Автор книги: Ольга Дубовая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Я положила голову к нему на грудь… и это правильно?

–Давай уедем! Сейчас же! Прошу! Я не хочу делить тебя ни с кем.

–Не знаю, Митя.Дай мне подумать, ты сделал мне очень больно тогда. Откуда я могу знать, что это не повторится снова?

–Для меня нет никого дороже, Юля. Сама подумай, сколько между нами общего! Давай уедем в Италию, ты будешь писать там потрясающие картины. Я займусь реставрацией, а потом ты родишь мне такую же красивую дочку.

–Господи, Митя! Спустись с небес. Какая Италия?

–Почему нет? Солнечная страна. Как раз для тебя!

–Юлия Михайловна! – услышала я голос медсестры, вам пора ужинать и принимать лекарства. – Идите в дом.

–Мне пора, – я повернулась, чтобы уйти, но Митя прижал меня к себе, целуя снова и снова, словно пытаясь разбудить меня, как в известной сказке, – уходи, Митя, уходи. Пожалуйста! Дай мне время!

Митя ушел в сторону ворот, а я направилась в дом. В тот монет я даже не подозревала, что за мной наблюдает не одна пара глаз…

–Пётр Алексеевич на месте? – спросила очень красивая рыжеволосая девушка, одетая в деловой костюм.

–Да, он, по-моему, у себя в кабинете. Проходите.

–Вы новая няня Лены? Что-то я вас раньше не замечала?

–Нет, я здесь просто в гостях. Извините. – Я вернулась в свою спальню.

***

–Я пришла к тебе с приветом, утюгом и пистолетом! – заходя в кабинет, сказала Ника.

–И тебе здравствуй!

–Я что-то пропустила, Романов? Что это за привидение у тебя по дому бродит?

–Зачем пришла? – Пётр поморщился. Есть такие женщины, как торт – сладко, вкусно, но уже тошнит.

–Ты же сам просил документы завезти. Вот, держи! – Ника бросила папку перед Петром на стол.

–Не хами!

–А то что? Накажешь? – подходя вплотную к начальнику, прошептала она ему на ухо. – Прямо здесь? Мы тут уже когда-то…

–Хватит!

–Такой сердитый, потому что она не дала?

–Ника, послушай…

–Нет, это ты послушай, Романов, – перебила его Ника, – мы три года вместе, и я не позволю какой-то тле разрушить наши отношения.

–Это, по-твоему, отношения? Заниматься сексом несколько раз в неделю для здоровья – это отношения?

–А что, ты думаешь, с этой у тебя всё будет иначе? Романов, я конечно, понимаю, у сорокалетних кризис. Но ты ведь наиграешься этой кудрявой Барби и вернешься ко мне.

–Сделай фокус – растворись в воздухе!

–С завтрашнего дня я больше у тебя не работаю!

–Если я кого-то не устраиваю или раздражаю, можете забиться в угол и порыдать!

–Чтоб ты поскользнулся на моих слезах, скотина!

Хлопнув дверью, она хотела уже направиться к двери, но, услышав голоса на кухне, повернула туда. Юля ужинала вместе с Леной.

–Леночка, ты уже покушала? – спросила Юля. – Иди к себе, видимо, со мной хотят поговорить.

Лена убежала к себе, и Ника пошла в наступление:

–Ты кто такая?

–Не замечаю здесь никого, перед кем должна отчитываться.

–Я – невеста Петра Алексеевича.

–Разве? Что-то не слышала, чтобы он упоминал о невесте. Да и кольца не наблюдаю. Скорее всего, вы его любовница… бывшая…

–А ты, похоже, решила меня обскакать?

–Сама лошадь!

–Ты себя-то в зеркале видела? – вплотную подойдя к Юле, сказала Ника.

–Что, на жизнь насрать?

–Прежде, чем на меня кричать, с родителями попрощайся!

–Хорошенько подумай, прежде чем наезжать на меня. Волосы отрастут, а вот зубы – нет! Знаете, что такое «апперкот»? – вставая со стула и сжимая кулаки, сказала Юлька. – Так вот ты уже в шаге от самого великого открытия в своей жизни.

–Что?!

–Я смотрю, зубы вам жмут!!! – крикнула Юля.Еще немного, и она вспомнит свое детдомовское прошлое.

–Рот у стоматолога будешь открывать!

–Что здесь происходит? – спросил Пётр, войдя на кухню в тот момент, когда две козы готовы уже были схлестнуться рогами.

–Общаюсь с вашей невестой, – ухмыльнулась Юля.

–Она мне не невеста.

–Вот как? – Ника со всего размаха влепила ему пощечину и пошла к выходу, звонко чеканя шаг шпильками.

–Однако! Вот вы себе девушку выбрали, Петр Алексеевич! Резкая, как понос! – обратилась к Петру Юля, а Нике вслед крикнула. – Не разбейся, когда упадешь с уровня своей самооценки к уровню своего интеллекта!

– Перестаньте, Юля,вы вгоняете меня в когнитивный диссонанс: вроде интеллигентный человек передо мной, а разговаривали с Никой, как две базарные бабы!

–Ладно… Проехали! Кофе или чай будете? Может, что-нибудь посущественнее? А пока вот – приложите, а то щека покраснела, – Юля протянула лед, закутанный в полотенце, – тяжелая рука у девушки…

–Я вообще-то собирался поужинать.

–Присаживайтесь, я пока накрою на стол.

–Вы возвращаетесь к мужу? – спросил Пётр напрямую, и моя рука с тарелкой на мгновение зависла в воздухе.

–С чего вы взяли?

–Я наблюдал за вами.

–Зачем? – спросила Юля, но Пётр промолчал. – Я не понимаю вас, Пётр Алексеевич. Сначала вы говорите, чтобы я его простила, а теперь шпионите за мной. Хватит! Вам не кажется, что мы и так заигрались?! Вы – умный человек, вы ведь понимаете, что нам с вами не по пути.

–Почему вы так решили?

–Да это ясно, как день. Люди вашего сорта не связываются с детдомовскими, когда вокруг такие холёные Ники ходят, – указывая в сторону двери, куда вышла Ника, сказала Юля, – она-то наверняка девушка вашего круга!

–То есть, ты считаешь, что это и есть наша основная проблема? Тебя смущает мой статус? И всё?

–Этого мало? Петя, я уже видела это кино. Думаешь, почему развалился мой брак? Разве могла я конкурировать с родителями Мэтью?

–Послушай, я не даю гарантии, что со мной будет легче, но я… то есть, мы… мы справимся!

–Мы?Есть мы?

–Неужели ты еще ничего не поняла?

–Я боюсь понимать,– Юля хотела уйти, но Пётр остановил ее, взяв за руку.

–Хочу, чтобы было МЫ. Посмотри на меня, Юля! И у тебя, и у меня есть прошлое. Я тоже когда-то был женат. Но зачем оглядываться? Там всё остаётся без изменений. А вот настоящее и будущее зависит от нас. Подумай! Если действительно всё еще любишь Мэтью, я отпущу тебя хоть сейчас, но…

–Нет, – перебила Юля, – я позволила ему поцеловать себя, но внутри ничего не произошло, словно умерло! Я уже ничего не чувствую к нему. И меня тяготит вся эта ситуация, ведь он надеется, что мы снова поженимся и уедем в Италию.Даже детей решил завести… Как-то не могу представить его в роли отца. А вы?

–Мы, кажется, только что на «ты» перешли.

–Ты сказал, что был женат. У тебя и дети, наверное, есть?

–Да, уже взрослый сын. Ему двадцать два. Женька живет в Питере. Мы в разводе очень давно. Более того, моя бывшая жена счастлива в браке с другим мужчиной, и мы неплохо ладим. Мы учились вместе, потом поженились, но со временем наши отношения перешли в разряд рабочих. Просто устали друг от друга. Разошлись по обоюдному согласию. Женька вначале переживал, но потом успокоился. Избитая фраза, но время действительно лечит любые раны.

–Любые?

Пётр и Юля замолчали. Ужин остывал в тарелках.

–Ты так и не поел. Давай разогрею заново? – спросила Юля.

–Уже расхотелось.

–Я тогда уйду в свою комнату, если позволишь.

–Помочь?

–Нет, спасибо, спокойной ночи!

–До завтра.

***

В последнее время я так долго спала, что утром проснулась уже в пять. Не спеша привела себя и комнату в порядок, спустилась в кухню, сварила кофе.

–Доброе утро! – услышала я голос Николая.

–О! Вы вернулись? Вот Надюха обрадуется!

–Мы созванивались, я так полагаю, ей некогда было. Лето – пора свадеб! Она занимается очередным проектом.

–Да, мы в этой жизни привыкли рассчитывать только на себя. Вот поэтому стоять на месте нельзя, крутимся…

–Пётр Алексеевич не спускался?

–Пока не видела.

–А как ваше самочувствие?

–Спасибо, Николай Николаевич. Уже хорошо. Я собиралась ехать к врачу на обследование завтра, но, думаю, лучше сегодня. Надо созвониться и назначить время консультации.

–А синяки?

–Заживают, некоторые уже сошли. За эти дни с удивлением наблюдала, как они меняют свой оттенок – от тёмно-синих, розовых к зеленым и желтым цветам. Целая палитра!

–Да, только художница могла наблюдать за оттенками синяков с таким интересом!

–Сварить кофе? – спросила я, но у Николая зазвонил телефон.

–Простите, я к Петру Алексеевичу.

Я же снова поднялась к себе, чтобы проверить почту. С работы ничего не прислали, но в спаме накопилось несколько. Прежде, чем удалить, я всё же решила их перепроверить. Случалось, что туда направлялись нужные письма. Вот и в этот раз одно меня заинтересовало. Я открыла и не поверила своим глазам. Там было несколько десятков фотографий нашего разговора с Мэтью. В конце жирным шрифтом стояла подпись: «Я предупреждал!»

–Митя?! – судорожно стала набирать его номер, сначала никто не отвечал, но через некоторое время услышала чужой голос.

–Кто это?

–А вы кто?

–Этот телефон находится в отделении полиции. Гражданин, у которого он был изъят, скончался и сейчас находится в морге. Вы кем ему приходитесь?

–Подождите, – в голове у меня был кавардак, руки и ноги тряслись, я задыхалась от подступающих слез, – вы о ком сейчас говорите?

–Мэтью Стоун. В телефоне вы обозначены как Поветруля, так кем вы ему приходитесь?

–Бывшая жена. Ветрова Юлия Михайловна. Можно узнать о причинах смерти?

–Ведется расследование. Больше ничего сказать не могу.

Дальше разговаривать не могла. Выронив телефон, упала на колени у кровати, зарывшись лицом в одеяло. На мой крик прибежала сначала медсестра, потом Пётр и Николай. И пока она готовила укол с успокоительным, мужчины пытались уложить на кровать.

–Юля! – кричал Пётр, пытаясь достучаться до моего сознания. – Юля! Прошу, успокойся! Что случилось?

–Митя. Его больше нет! – сквозь рыдания еле проговорила я, а потом, указав на ноутбук, добавила, – Ренат!

Николай и Пётр открыли последнее письмо, и, переглянувшись, вышли вместе с ним за дверь. Успокоительное начинало действовать. Всё поплыло перед глазами, и я снова провалилась в глубокий сон. Помню, что меня иногда будили, возили в больницу. Дни сменяли ночи…

***

–Так, Николай! Сейчас же займись этим письмом, – начал Пётр, входя в кабинет, – откуда были сделаны снимки? И почему у нас так плохо с охраной со стороны реки? Реши этот вопрос. Я в полицию и к своим знакомым на Петровку. Где документы по Рахимову?

–Всё у вас на столе. В электронном варианте здесь на флэшке, – ответил Николай.

–Как подумаю, что этот подонок был у нас в руках, а мы его отпустили…

–Кто знал, что Ренат пойдет на убийство?

–И что-то мне подсказывает, он не остановится. Кстати, пока меня не будет, вызови скорую, отвези Юлю на обследование. Врачи говорили оставаться спокойной, а тут такое! Сопровождайте машину. Пусть ребята едут на двух машинах.

–Может, сообщить родственникам?

–Зачем дополнительная суматоха? Лена с няней сегодня уедут в Питер. Останемся только мы. И так проблем целая куча. Интересно, полиция уже сообщила родителям Мэтью? Наверняка они решат отправлять тело в Англию. Это очень сложная процедура – огромное количество сопроводительных документов. Помимо полиции придется обращаться в ритуальные услуги, в СЭС, в таможню, в аэропорт… Поручу это кому-нибудь на фирме. Если потребуется наша помощь.

–Юле не скажете? Она захочет попрощаться. В конце концов, они некоторое время были женаты…

–Ей о своём здоровье нужно сейчас думать! Мэтью она уже ничем не поможет. И, судя по всему, ей лучше не пересекаться с его родителями. Они и раньше её не жаловали, боюсь подумать, что произойдет при встрече. Наверняка они будут винить во всём именно её.Я отправляюсь по делам. Звони мне каждый час. Возможно, я успею к Юле, когда она будет в больнице.

–Хорошо!

Николай пошел выполнять поручения. А Пётр, наметив в голове план действий, собрал все документы, направился первым делом в полицию. К Юле он не успел. Накопилось много работы, поэтому, как только вернулся, пошел к ней в комнату, где дежурила медсестра.

–Вы были в больнице с Юлей?

–Да, не переживайте, Пётр Алексеевич. По результатам анализов и обследований ничего не выявлено. Она здорова, но терапию следует продолжить еще дня два-три. Юлия Михайловна сейчас в шоковом состоянии.

–Она хоть ела что-нибудь?

–Немного.

–Хорошо. Можете идти в свою комнату. Я побуду здесь, если что – позову. Спасибо.

Медсестра вышла, а Пётр устроился рядом с Юлей.

–Ничего, Юлька, выкарабкаемся! Я и не в таких передрягах бывал.

***

Когда я открыла глаза, то обнаружила, что вместо подушки лежу на чем-то теплом.

–Пётр Алексеевич?

–Что-то после Петрухи и Пети Пётр Алексеевич уже режет ухо.

–Вы… ты как тут оказался?

–Ты невнимательная, – улыбнулся Пётр, – я здесь ночую уже несколько дней. Должна же медсестра хоть немного отдыхать!

–Воспользовался, значит, что я под таблетками?

–Ничем я не воспользовался, – обиделся Пётр.

–Петя, – вкрадчиво произнесла я, попытавшись встать с кровати. Оставаться здесь означало подвергать его опасности.

–Даже и не думай! Ляг рядом, – скомандовал он.

–Я еще ничего не сказала.

–Да я уже всё наперед знаю – хотела смыться?

–Петя, послушай…

–Нет, это ты меня послушай, Юлька! Ренат только и ждет, когда выйдешь отсюда. Если ты окажешься у него, как я смогу помочь? Думаю, он еще попытается выкурить тебя отсюда. Поэтому не смей сейчас ни разговаривать по телефону, ни открывать почту. Либо говори в моем присутствии, на крайний случай, в присутствии Николая.

–А если это Надя или с работы, или из галереи?

–Юля, давай расставлять приоритеты. Сама подумай, если Ренат сможет забрать тебя, ты лишишься всего этого навсегда. Так что сейчас встанешь, умоешься, позавтракаешь, выпьешь таблетки и отдыхай! Поняла?

–А Митя? Я должна хотя бы попрощаться с ним, – Пётр вздохнул и поднялся с кровати.

–Считай, что ты уже с ним попрощалась, – сухо ответил он. – Юля, имей совесть, я недостаточно делаю для тебя?

Пётр вышел. Я чувствовала себя виноватой. Сколько проблем обрушила я на голову этого человека. Меня тянуло к нему непостижимо. И сейчас, когда он вышел из комнаты, что-то сжалось внутри. Обижая его, я причиняла боль и себе. Впервые в моей души возникло настолько глубокое чувство. И это не просто желание физической близости, нечто большее… Он смотрел на меня, и начинало казаться, что внутри загораются тысячи лампочек, словно гирлянды в саду. Передо мной был образец настоящего мужчины, в моем понимании: порядочный, умный, уравновешенный, добрый и понимающий. Возможно, мой мозг онемел, и я просто не видела его недостатков? Правда, Надька когда-то сказала: «Мозг – удивительный орган. Может работать двадцать четыре часа в сутки триста шестьдесят пять дней в году с момента вашего рождения до тех пор, пока вы не влюбитесь…»Я словно влипла в свежий цемент! И чем дольше в нём стою, тем труднее оторваться.

Через час я спустилась на кухню.

–Доброе утро! Как вы себя чувствуете? – спросила медсестра.

–Доброе… Вполне, – неопределенно ответила я. – Где Пётр Алексеевич?

–Уже уехал. Николай Николаевич здесь, позвать?

–Не нужно. Я и так доставляю всем кучу хлопот.

–Давайте давление померим? Вы немного бледная, – сказала медсестра, доставая тонометр, но давление оказалось в норме.

–Я просто голодна. Поем, станет лучше. Спасибо! Пожалуй, я справлюсь сама. О таблетках я помню. Вы можете вернуться в больницу.

–Но…

–Не переживайте, с Петром Алексеевичем я поговорю.

–Хорошо, только не забудьте приехать на осмотр через несколько дней.

–Обязательно! Думаю, всё будет в порядке.

Медсестра уехала. Хоть за её услуги он не будет платить! Я приготовила себе завтрак. С детства любила гречку. Другую кашу в рот не могла брать, а эту могла есть по две-три порции. Вот и сейчас, обнаружив в баночке крупу, поставила ее вариться.

–Иду на запах! – улыбаясь, вошел Николай Николаевич. – Неужели каша гречневая? Мы ее для Лены покупали, еле заставили съесть.

–А я ее фанатка! Почему-то внезапно так захотелось! Будете? Смотрите, какая рассыпчатая получилась! М-м-м… Маслица сливочного кусочек, сахарку и с молочком!

–Блин! Я ведь уже завтракал, но вы так расхвалили, что, право, не откажусь! Сто лет кашу не ел! Правда…

Я наложила нам в глубокие тарелки кашу.

–Вкусно! Прямо, как у мамы, – сказал Николай, осекшись, – извините…

–Ничего! Ешьте на здоровье! Пётр Алексеевич не сказал, когда вернется?

–У него сейчас много дел. Сами понимаете. Да и на фирме нужно решать текущие вопросы. В его подчинении огромное количество людей. Там каждый день либо подготовка к процессу, либо процесс.

–Он никогда не отдыхает что ли?

–Почему? Просто сестра сейчас уехала, они вместе руководят. А раньше его отец. Но его уже два года нет – инфаркт.

–Понятно. Что там у меня на работе, интересно? Я, конечно, в своих работниках уверена, но…

–А когда вы решили научиться шить?

–Ой! Очень давно, в классе пятом. В интернате тогда открыли несколько кружков. Среди них был кружок «Мягкая игрушка». Сначала мы даже нитку в иголку вставлять не могли, учились швы ручные делать, пуговки пришивали. И вот я однажды решилась на куклу. Вы бы видели это чудовище! – улыбалась я, вспоминая первую поделку. – Ножки и ручки кривенькие, разные глаза (не нашла двух одинаковых пуговиц – решила взять разные, но самые красивые), лохматая, как я по утрам, но зато в ярком розовом платье в цветочек! Учительница очень хвалила, но когда я принесла куклу Надьке, она воскликнула: «Фу! Бля!» Меня это так рассмешило, что мы так её и назвали.

–Как?

–Фубля…

–Она очень долго была со мной, пока я не отдала ее другой девочке.

–И тогда решили стать модельером?

–Я просто думала, что, если стану швеёй, всегда заработаю на хлеб. Люди ведь не ходят голые.

–А рисование?

–Это уже другая история. Когда-нибудь расскажу. Давайте помою посуду, – сказала я, убирая пустые чашки и кружки со стола.

–Спасибо.

–Уж, чем могла! Блюда высокой кухни мне не под силу. Николай Николаевич, Пётр Алексеевич запретил мне связываться с людьми по телефону. Можно хотя бы через ваш? Я поставлю на громкую связь.

–Договорились.

И я смогла порешать некоторые вопросы на работе и в галерее, немного успокоившись, а потом занялась картинами. И это занятие поглотило меня полностью. Я забыла про таблетки, про сон. Зачем они мне, когда в моих руках краски? Только вечером я оторвалась от полотна, улыбаясь результату. На меня смотрели Сашка и Никитка – мои крестники, Светкины дети. Когда я уже выберусь к вам?

Отмыв ладони от красок, я спустилась в сад. На улице стояла жуткая духота, как в парилке. На фоне заката грозовые тучи казались особенно страшными. В конце концов они полностью затянули небосвод, стало темно, сверкали молнии, где-то вдалеке раздались первые раскаты грома.

В конце сада я увидела Петра. Наверное, приехал совсем недавно. Он стоял отвернувшись. Я была босиком, поэтому Пётр не заметил моего приближения. Внезапный порыв ветра разбудил спящую листву, и в этот момент я обняла его, прижавшись к спине.

–Петя, прости меня, – прошептала я. Пётр обернулся, не веря своим глазам, и его теплая ладонь коснулась моей щеки.

–Поветруля моя, ты прилетела на крыльях ветра?

–Крылья даёт не только ветер. Ты же знаешь…

И мы растворились друг в друге. Мужчина запустил руки в мои волосы, целуя мои губы, глаза, мне же не хватало воздуха, чтобы дышать. Тёплый дождь опустился внезапно, но это не остановило нас, только распалило: Пётр подхватил меня на руки и понес вглубь сада, где была небольшая беседка, скрытая в зелени дикого винограда. Мы, как и погода, просто сошли с ума в тот момент! Природа была на нашей стороне. Благодаря стихии – страшным раскатам грома и шуму ливня, никто не мог слышать наших стонов и криков.

Мы возвращались в дом, как нагулявшиеся вдоволь мартовские коты. Только идиот мог не догадаться по нашему истерзанному виду, чем мы занимались. И хорошо, что, пройдя через черный ход, поднялись в спальню не встретив никого.

–Как бы ты не простыла, – улыбнулся Пётр, когда я внезапно чихнула, – пойдем в душ.

–Мыться?

–А у тебя есть еще какие-то предложения? – спросил Пётр, снимая с меня сырую тряпку, которая раньше считалась сарафаном. – Удивительная вещь – сарафан, под него можно ничего не надевать.

–Ну, там кое-что было до недавнего времени. Кстати, а где они?

–Ты про них? – доставая из брюк мои трусики, сказал Пётр.

–Фу, – с облегчением выдохнула я, – думала мы их там забыли.

–Что ж я, по-твоему, настолько не профессионален, что оставлю такой вещдок?

–Петя, ладно, отдай!

–Они тебе сейчас не нужны.

Этой ночью мы практически не спали. Стоило немного успокоиться, как новая волна захватывала нас, словно побережье во время шторма…

***

Утром, чтобы нас не застукали вместе,потихоньку выскользнула из объятий Петра. Выглянув в дверь, словно преступница, проскользнула в соседнюю комнату. По-быстрому приняв душ, натянула на себя халат и на автомате потянулась за телефон. Там было одно короткое сообщение: «Если хочешь, чтобы твоя подруга осталась живой, перезвони!» Руки похолодели, и я уселась на кровать, не в силах стоять на трясущихся ногах. Позвать Петра? Ренат словно читал мои мысли, потому что высветилось новое сообщение: «Скажешь своему адвокату, его постигнет та же участь». Собравшись с духом, набрала его номер.

–Вот и умница, – услышала Рената с издевкой в голосе, – ты ведь не сообщила своему Петру Алексеевичу о нашем разговоре?

–Нет. Где Надька, св..чь? Если с нее хоть волос упадет…

–Детка, сейчас условия диктуешь не ты! Еще и угрожаешь. Мне прямо нравится, когда ты пацанку включаешь.

–Я еще раз спрашиваю, – теряя терпение, спросила я, – где Надежда?

–Всё зависит от твоего поведения: если все твои последующие действия будут правильными, твою подругу я, так и быть, отпущу. Если же ты начнешь изворачиваться, попрощаешься с ней, как с бывшим мужем.

–Что ты хочешь?

–Вот! Начинаем находить общий язык. Сейчас действовать будешь быстро и тихо. Садись машину и подъезжай к своему ателье, а там я тебя уже встречу. Телефон не бери!

Ренат отключился. Бросив телефон на кровать, я несколько секунд стояла, как вкопанная. Медлить было нельзя. Схватив первую попавшуюся майку и джинсы, оделась и уже хотела бежать к двери, но в последний момент развернулась и, достав помаду, написала на зеркале «Поветруля». Выскочив во двор, где пока не наблюдалось ни одного человека, побежала к гаражу. Ключи от автомобилей находились там же. Я начала открывать автоматические ворота, одновременно заводя машину. Один из охранников увидел меня и стал стучать в стекло, пытаясь открыть дверь, но я ее заблокировала. Надавив на газ, рванула в сторону Москвы.

***

–Поветруля моя! – не открывая глаз, нежно прошептал Пётр, протягивая руку в сторону, где недавно лежала его любимая, но никого не обнаружил и сразу же подскочил на кровати. – Юля!

Никто не отвечал, но тут же зазвонил телефон.

–Пётр Алексеевич, Юлия Михайловна только что взяла машину и уехала. Что делать?

–Как? И ты не поехал за ней? Где Николай? – спешно одеваясь в первые же попавшиеся вещи, возмутился Пётр.

–Его не было этой ночью в особняке.

–Да чтоб его!

–Какую машину она взяла?

–Джип.

–Его можно отследить,– Пётр заскочил в соседнюю комнату, увидел брошенный на кровать телефон, прочитал последние сообщения. – Ясно! Куда ж ты рванула?

И тут в глаза бросилась надпись на зеркале. Почему в кавычках? Ателье?

Пётр выехал, одновременно связываясь с Николаем и друзьями из Петровки.

–А что случилось? – спросил Николай.

–Ренат связался с Юлькой, она едет к нему.

–Но почему?

–Ты только не волнуйся, но он твою Надежду захватил.

–Так я сейчас у неё…

–В смысле?

–Я у Нади, с ней всё в порядке.

–Твою ж мать! Юля! Неужели у неё мозгов не хватило связаться с Надькой?!

–Скорее всего, она в тот момент плохо соображала.

–Ладно, будем надеяться, что наши успеют туда вовремя.

***

–Да что ж тут, шабаш на Лысой горе? – подъехав к ателье, я никуда не могла пристроить машину. – Твою ж налево! Велика Россия, а машину припарковать негде.

Пришлось проехать полквартала, прежде чем нашла место, куда могла приткнуться. Выскочив из автомобиля, побежала к ателье, уворачиваясь от прохожих, но, когда оставалось несколько метров, трое мужчин скрутили меня по рукам и ногам, зажали рот и запихнули в машину.

–Тихо, Юлия Михайловна! Не брыкайтесь! Ребята уже работают, – и я с удивлением увидела, как из ателье выводили Рената с другими мужчинами уже в наручниках.

–Надя… Надя где?! – закричала я, вырвавшись из машины. И тут приблизилась машина, из которой выскочили Николай и Надюха.

–Юлька! – воскликнула она, и мы бросились друг другу навстречу, не смотря на движение. Я и не заметила приближающуюся машину… Всё произошло буквально в одну секунду: Ренат вырвался из рук омоновцев и, оттолкнув меня, попал под колеса автомобиля.

–Ренат… – Прошептала, подползая на коленях к нему. Я осторожно подняла его окровавленную голову. – Что ж ты натворил? Ренат…

–Я счастлив, – улыбнулся он, – прости, Пове…

–Юля! – трясла меня Надя, обхватив за плечи. – Юля, всё… Поднимайся!

Мои руки и лицо были в крови, слёзы стекали по щекам, но я их не замечала. Нужно было встать с асфальта, но у меня не хватало сил, да я практически не слышала и не понимала людей, которые суетились вокруг. В толпе появился Пётр. Растолкав всех, он просто схватил меня на руки и занес в ателье, помог умыться.

–Юлька, прошу, начни реагировать уже, – просил он, видя мой остановившийся взгляд, словно смотрела сквозь него. И тогда он влепил мне пощечину. От неожиданности я вскрикнула и на мгновение перестала дышать, но это вернуло меня к жизни.

–За что?!

–Наконец-то, – вздохнул Пётр, – да я сам тебя готов убить! Говорил же – не разговаривай с ним! А если бы они не успели? Где бы я тебя сейчас разыскивал? И в каком бы ты была состоянии?

–Он сказал, что Надя у него…

–Нашла, кому верить! Ты чем думала в тот момент? Неужели не могла тупо позвонить Надьке? Хотя логику я вообще исключаю. Художница, блин!

–Зато у тебя настолько убийственная логика, что её можно отправлять на фронт!

–О! Огрызаться начала. Значит, функции головного мозга восстанавливаются.

–Бедный! Как же ты вляпался! Всё-таки половой гормон – самый сильный галлюциноген! Перед тобой обыкновенная стерва, а он показывает милое и нежное существо. В следующий раз, заводя женщину, проверь, есть ли у нее тормоза!

–В смысле?

–Ну, раз тебе не нравится, как я с тобой разговариваю, заведи какую-нибудь из интеллигентной семьи!

–О! – выдохнул Пётр, закатывая глаза. – Ты, я смотрю, просто на скандал нарываешься, да? Не получится!

Схватив за руку, он потащил меня к машине.

–Куда?

–Знаешь поговорку: «Чем чаще женщина стонет ночью, тем реже она ворчит днем»?

–И?

–Поедем бороться с твоим дурным настроением. Видимо, тебе вчера не хватило.

–Маньяк!

–А по твоим губам степлер плачет!

Пётр затолкал меня в машину, пристегнув ремень безопасности. Мы ехали некоторое время молча, но он не выдержал:

–Чего притихла?

–Люди убийства громко не планируют.

–Ты на кого шуршишь, пакетик?! – улыбался Пётр, глядя на моё нахмуренное лицо.

–Еще немного, и ты дёснами улыбаться будешь!

–Потрясающая риторика! Ты это на ходу придумываешь или у тебя карточки с заготовками?

–Петя, останови машину.

–Даже не подумаю!

Приехали в особняк. Пётр распустил охрану и прислугу, и мы остались наедине.

–Продолжим дуться? – спросил Петя, поднося мне чай с молоком.

–Нет, – вздохнула я, поставив чашку на стол.

–Что не так?

–Петя, то, что мы начали – неправильно! Посмотри на меня! Я не принесу тебе счастья. Я, словно чёрная вдова…

–Да что творится в твоей голове, Юля? Что ты придумываешь? Зачем вообще женщины всё всегда так усложняют? – обнимая меня, сказал Пётр. – Иди переоденься, отдохни.

–А ты?

–Мне еще нужно съездить на Петровку и на работу. Ты останешься в доме одна, но теперь нечего бояться.

–Прости меня.

–Всё в прошлом. Не зацикливайся. Надьке позвонить? Пусть приедет?

–Зачем ее дёргать лишний раз, ей завтра свадьбу проводить. Не переживай за меня.

Петр снова поехал в Москву. Я осталась в саду. Нужно было разложить события прошедших дней на полках моего мозга. Мэтью, потом Ренат… Я не любила их, и потому чувствовала себя виноватой. Так или иначе, я сломала им жизнь.

«Красота спасёт мир…» – это явно не о красоте физической. Когда была маленькой, моя красота порождала в подругах только зависть, неприязнь, а иногда и ненависть. Сколько раз приходилось ходить в синяках, рваной одежде… «доброжелатели» в волосы впутывали жвачки и репейники, однажды даже краску вылили. Так продолжалось до тех пор, пока Ренат не взял меня под опеку. Лучше бы не делал этого. Моя красота превратила его в зверя – жестокого и циничного! Мэтью, по сути, тоже оказался жертвой моей красоты.

Но Петя… Я не хочу быть его проклятьем. Уехать? Обидится. Но иначе нельзя!

***

Вернувшись в дом, направилась в кабинет. Всё равно он пойдёт туда в первую очередь. Нужно было оставить хоть какое-то объяснение, написать письмо, несколько строк…

Подойдя к столу, обратила внимание на небольшую часть черно-белой фотографии, которая торчала из папки. Но стоило мне потянуть за уголок, как передо мной оказался снимок более, чем двадцатилетней давности. Это были мы с Надюхой. Обычно у детей остаются смутные воспоминания о первом сентября в первом классе, но не в нашем случае. На фото у нас воинственный вид – сбитые набок банты, у Надьки соскользнуло плечико белого фартука, у меня – надорванный кружевной воротничок. Вид суровый, брови насупленные. А всё из-за того, что в тот день в классе началась драка. И, чтобы показать, кто в доме хозяин, Надька решила поберечь свои руки – отбивалась недавно подаренным портфелем, видимо, проверяла его на прочность в боях за место под солнцем. Куда мне было деваться? Оставлять подругу нельзя – прикрывала с тыла. Так мы отметили первый школьный праздник!

Воспоминания нахлынули волной. Но почему эта фотография здесь? Я открыла папку – вся моя жизнь, как на ладони. Погрузившись в изучение содержимого, я обнаружила то, что увидеть никак не ожидала… Ветров Юрий Михайлович. Усыновлён. Родители – Темлянцев Сергей Александрович и Надежда Ивановна. При усыновлении присвоено имя – Темлянцев Павел Сергеевич.

–Я сейчас брежу? – мои щеки пылали. – Получается, что у меня есть родной брат?

В возбужденном состоянии начала перебирать другие документы. Было несколько сведений о семье усыновителей, не более. И где его теперь искать? А если он ничего не знает? Он ведь был совсем еще маленький. Я даже не помню его.

–Эй! Есть кто живой? – кто-то крикнул неподалеку, и я, словно застигнутый врасплох преступник, постаралась поскорее скрыть следы преступления – начала собирать разбросанные по столу бумаги и фотографии. – Сегодня день открытых дверей что ли? Петька, ты где? Почему никого из охраны нет?

Увидев приоткрытую дверь рабочего кабинета, в нее заглянул молодой мужчина:

–О! Привет!

–Здравствуйте.

–А Петька где? – спросил он, изучая меня.

–На работе. А вы, простите, кто?