Текст книги ""Поветруля" (СИ)"

Автор книги: Ольга Дубовая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

–Ты… – Только и могла я прошептать в тот момент.

–Юля…

Мы долго не могли подобрать слов, но, наконец, он заговорил:

–Я долго ждал нашей встречи.

–Что ты хочешь от меня? Как ты вообще посмел явиться.

–Юля, прости, я совершил непоправимый поступок, был пьян, меня взяли на слабо.

–Ты жизнь мне сломал! Скажи спасибо Надьке, а то бы не перед кем было бы извиняться. Она меня в тот день с подоконника сняла. И зачем мне все эти твои подарки? Как напоминание о самом страшном дне в моей жизни? Не смей их больше присылать!

–Юля, я хочу всё исправить. Давай начнем всё сначала…

–И как ты это представляешь? Я на радостях от того, что ты вытащил из горящей машины, брошусь в твои объятия? Забуду, как ты меня изнасиловал, выйду за тебя замуж? Детей нарожаю? И будем жить долго и счастливо? Ты такую картину себе нарисовал?

–Юля, я же говорю, я тогда…

–Уходи, Ренат! Есть ошибки и поступки, которые можно простить, но это… Ты хоть понимаешь, что с грязью меня смешал? Я несколько лет прийти в себя не могла. Даже когда замуж вышла, первые месяцы боялась прикосновений мужа, вздрагивала, задыхалась от страха.

–Я все эти годы ждал встречи с тобой. Юлька, я люблю тебя!– Попытавшись взять мою руку, сказал Ренат, но я с брезгливостью отдёрнула ее. – Что бы я дал тебе в те годы? Сейчас у меня свой отлаженный бизнес, дома здесь, в Японии, в Европе… Я тебе весь мир подарю. Прошу, дай мне второй шанс.

–Уходи…

Ренат поднялся со стула, направившись к двери. Но перед тем, как выйти, обернулся. Его глаза сверкнули:

–Думаешь, отступлю? Ты мне принадлежишь, поняла? И если еще хоть кто-то приблизится к тебе…

–Вот! Наконец-то показал своё истинное лицо. Пошли угрозы? И что ты сделаешь?

–Убью каждого! Имей это в виду!

Ренат вышел, хлопнув дверью, а я разрыдалась. Медсестра, вошедшая в палату в этот момент, сразу забеспокоилась:

–Что случилось? У вас боли?

–Можете больше не впускать ко мне этого человека?

–Жениха?

–Да не жених он мне! – в отчаяньи крикнула я. – Это он специально так сказал!

–Юлия Михайловна, вы меня извините, но посторонний человек вряд ли станет столько денег тратить на малознакомую девушку. Звучит неправдоподобно. Сами подумайте, он вас спас, привез сюда, собрал лучших врачей, обеспечил отдельной палатой, оплачивает лечение… Кстати, еще и машину новую к больнице подогнал.

–Да чтоб его переехали на этой машине! Как вас зовут?

–Ксюша.

–Так вот, Ксюша, я не хочу видеть его. Я ясно выразилась?

–Ну, что вы нервничаете. Сегодня поругались, а завтра помиритесь.

–Не пойму, я сейчас в психиатрическом отделении что ли? Палата номер шесть?

–Хорошо, я переговорю с врачами и с …

–Ренатом? Это он тут руководит? Всё понятно. Уходите, Ксюша. Я хочу побыть одна.

Почувствовала себя, попавшей в окружение… На столике стояла еда, принесенная медсестрой, но, глядя на нее, стало только хуже. На трясущихся ногах еле-еле добралась до двери ванной, меня вывернуло наизнанку. Сидела в обнимку с унитазом, не в силах подняться. Что делать?

Звонок!!! Никогда еще так не радовалась звуку телефона. Где он? С трудом поднявшись, я по стенке добралась обратно в палату. Звук доносился из шкафа. Господи! Моя сумка! Он не забрал её или еще не успел. Вызов прекратился. Неизвестный номер… Ренат? Зачем ему звонить? Кто-то другой. Кто звонил вообще? Среди пропущенных были и Надька, и Николай Николаевич, но больше всего этот номер. Только хотела нажать вызов, но телефон снова позвонил, и я ответила:

–Слушаю…

–Юля, наконец-то ты ответила! Привет!

–Митя?! Митя! – закричала я в трубку. – Митя, прошу, помоги!

–Ты где?

–Не знаю, в какой-то больнице…

В дверь постучали, я отключилась. Закрыв шкаф с сумкой, пошла обратно в ванную, положив телефон там. И вовремя, потому что зашла Ксюша, забрав сумку с собой.

–Зачем вы забираете мои вещи?

–Они будут храниться в нашем сейфе, вы ведь не против? А почему вы встали?

–У меня рвота. Сейчас умоюсь, и вернусь. Еду можете забрать, даже не могу смотреть на нее, – и у меня опять начались позывы. Ксюша хотела мне помочь, но я ее остановила жестом, закрывшись в ванной.

После того, как меня вывернуло очередной раз, я поднялась к раковине, чтобы умыться, с трудом узнав в зеркале свое отражение. Красные воспаленные глаза, бледно-зеленая:

–Ох, ё! В гроб кладут краше – смотреть страшно!

Оглядевшись, я нашла еле заметный выступ под подоконником. Туда и положила телефон, предварительно поставив его на беззвучный режим. А потом добралась обратно к кровати.

***

Надька вместе с Николаем Николаевичем руководили уборкой. В саду и особняке рабочих было больше, чем в предыдущую неделю. Убирали все конструкции, упаковывали и вывозили реквизит, приводили в порядок комнаты, кухню.Телефонный звонок с неизвестным номером выбил из колеи, она подумала, что опять что-то идет не так с погрузкой:

–Что? – резко спросила Надя.

–Надя, это Митя. Юлька в беде!

–Что? – уже другим тоном спросила она. – Как ты узнал? Где она?

–Она сказала, что в больнице, но сама не знает, в какой. Что делать будем?

–Перезвоню, – Надька бросила трубку и побежала к Николаю. – Коля!

–Что случилось опять?

–Юлька в какой-то неизвестной больнице. Как её найти?

–Если ее телефон включен, то обнаружить можно. Ты панику не наводи раньше времени. Занимайся своими делами, я к Петру Алексеевичу. Он разберется.

Надька впала в ступор, какая может быть работа?

–Это я виновата, Коля, она из-за меня в больнице. Прошу, сделайте что-нибудь, иначе я с ума сойду!

Николай побежал в особняк.

–Пётр Алексеевич, ЧП! Юля в больнице. Где, не известно. Нужно подключать людей, пока по телефону можно вычислить.

–Уже звоню! Напиши пока здесь номер ее телефона…

Через час Пётр Алексеевич с Николаем и Надеждой уже были на пути к частной клинике. Вбежав в приемное отделение, они направились к регистратуре.

–Нам нужно увидеть Ветрову Юлию Михайловну.

–Пациентки с такими данными к нам в клинику не поступало…

–Девушка, вы даже в книгу не посмотрели. Настолько уверены? – спросил Пётр Алексеевич. – А если я сейчас полицию вызову?

–А вы, собственно, кем ей приходитесь?

–Я её жених.

–Уверены?

–Послушай ты, курица, если ты меня сейчас не отведешь к моей сестре, я твой халат на бинты порву! – Николай пытался сдержать порыв Надежды, но её руки упорно тянулись к окошку регистратуры.

–Успокойся ты, Надя!

–Нет, без полиции, здесь всё-таки не обойтись! – Пётр начал звонить в отделение. – Алло! Да, это я. Пришлите…

–Подождите! – Замялась девушка. – Не нужно полиции. Просто здесь был другой мужчина, говорил, что именно он жених этой девушки. Заплатил врачам. А во дворе машина стоит, для неё купил.

–Где он?

–У её палаты. Кроме медсестры и врачей никого не пускает.

–Надя! – в помещение вбежал еще один мужчина.

–А это кто? – спросил Пётр Алексеевич.

–Я – муж Юли…

–Бывший, – добавила Надежда, – этоя выслала ему адрес. Если бы не он, мы вообще ничего не узнали. Извините!

–Ничего себе, сериал! – сказала медсестра. – Трое мужиков! Везёт же некоторым!

–Номер палаты! – сурово оборвал Пётр, теряя терпение.

–Четыреста пятая. Четвертый этаж.

Вся делегация рванула к лифту, и через считанные минуты, оказались в коридоре больницы. Ворвавшись в палату, они увидели Юлию. Она лежала без сознания, подключенная к капельнице. На кровати рядом с ней сидел мужчина, гладивший ее волосы. Он обернулся…

–Господи! – воскликнула Надежда. – Ренат… да как ты посмел?

–Убери от нее руки! – прошипел Пётр Алексеевич.

–Ты кому приказываешь? – Ренат двинулся навстречу Петру. – Что вы вообще все здесь делаете?

–Всё не унимаешься? Нужно было тебя засадить еще тогда, – Надька кинулась на Рената первой с такой яростью, что Николай даже не успел её удержать. – Это всё из-за тебя! Ты виноват! Ты! Она в окно чуть не вышла, не смей к ней прикасаться, св…чь!!! Пусти, Коля! Убью!

–Николай, выведи Надежду. Ей тоже успокоительное нужно, – скомандовал Пётр и, обращаясь к Ренату, спросил, – что вы ей вкололи?

–Она попала в аварию. Сильное сотрясение…

–Я забираю её отсюда.

–Да кто ты такой?

–Вас не касается! – Пётр осторожно вынул иглу из вены, загнув руку. – Если не хотите иметь дело с полицией, уходите!

–Ничего у вас не выйдет, – выходя за дверь, сказал Ренат.

–Кто это? – спросил Пётр у Мити. – Вы же должны знать. Говорите!

–Это человек, исковеркавший всю её жизнь… Я сам его сегодня впервые увидел.

–Её первая любовь?

–Если бы… – Отвернувшись к окну, сказал Митя. – Он изнасиловал Юлю в интернате, когда ей было всего тринадцать. Каждый год он отправлял ей коробки с подарками в этот день. Не удивлюсь, если на прошлой неделе Юлька опять его получила.

–И она не заявила на него?..

–Да сколько таких поломанных кукол! Для них обнаружить факт насилия – еще больший страх.В России к таким девочкам относятся так, будто они сами были виноваты в случившемся.Почему, думаете, она хотела покончить собой?

Пётр сидел на стуле возле кровати, обхватив голову руками. Хотелось догнать этого урода и убить на месте…

***

–Кажется, приходит в себя, – сказал Митя, заметив, что я зашевелилась и открыла глаза.

–Митя? Ты нашел меня.

–Не я – Пётр Алексеевич. Не плачь! Всё закончилось.

–Пётр Алексеевич? И Надя здесь?

–Да, она уже съездила за вещами, – ответил Пётр, – сейчас потихонечку переоденетесь, и я вас заберу.

–Как это? Куда?

–В особняк. Там охрана. Неужели вы думаете, что я отпущу вас куда-то после всего, что произошло? Поживете первое время у меня.

–Подождите, – возразил Митя, – Юле сейчас лучше уехать ко мне, в Англию. Там-то он ее точно не найдет!

–С ума сошли? У меня столько дел в Москве! Там ателье, заказчики, выставка… руководить нужно.

–Руководить – это не мешать хорошим людям работать, – заявил Пётр, – у вас же есть управляющий или заместитель? Пусть он этим и занимается. Да и в галерее не нужно находиться ежечасно. Сейчас заберем ваши инструменты и материалы, займитесь рисованием.

–Похоже, моим мнением здесь никто не интересуется? Я домой хочу.

–Имея своё мнение, не имейте им чужой мозг! Как же вы, женщины, всё усложняете! Умные мысли вас начинают посещать, когда жопа накуролесила и притихла… Вы уверены, что Ренат не ждет вас там?

–Откуда вы про него знаете?

–Познакомились недавно…

В комнату вошла Надя с пакетом вещей.

–Выйдите, пожалуйста, – попросила она, и мужчины покорно покинули палату.

–Надька, что делать будем?

–Как что? Езжай пока к Петру Алексеевичу. Там видно будет. У него связи. Может, он найдет на него управу.

–Или в Англию?

–Сдурела? Мало со свекровью общалась? Уже забыла, как они к тебе относились?

–Но ведь Мэтью в этом не виноват!

–Не виноват… Он просто бросил тебя! А теперь пытается вернуться. Юлька, нужно отпускать всех идиотов и дураков из своей жизни! Цирк должен гастролировать! И вообще, кобель он!

–Не кобель! Он так – слегка погавкать, – усмехнулась я, – ладно. Не бывает тупиков, бывают не пробитые тоннели. Так ведь?

Рассматривая принесенные вещи, я ужаснулась:

–Надька, где ты эти вещи нашла?

–В ближайшем магазине.

–Кошмар какой-то – леопардовый принт! Это из гардероба мексиканской проститутки?

–А мне нравится!

–Вот сама и надевай!

–С твоими формами можно носить что угодно!

–Да в этом платье только мужиков снимать на дороге! Ничего другого нет?

–Нет. Оно мне первое на глаза попалось, его и купила.

–Ну, конечно! Это платье трудно не заметить! Не удивлюсь, если ты и туфли на шпильке взяла, – и, открывая коробку, обнаружила светло-бежевые туфли стилетто из замши на десятисантиметровом каблуке, – ты неисправима! Страшно подумать, какое там бельё…

Доставая кружевные трусики и бюстгальтер, я вздохнула:

–Да, раньше трусами можно было машину помыть, а сейчас и очки не протрёшь.

–Юлька, нижнее белье, как высшее образование – его не видно, но самооценку повышает! Так что надевай!

–А чулки зачем?

–Ты только посмотри, какое кружево!

–Хорошо, что не чёрные.

За полчаса Надька, по её экспертному мнению, привела меня в порядок.

–Господи, на кого я похожа!? – воскликнула я, взглянув в зеркало. – Хорошо, что платье до колен, но такое узкое! И декольте… Может, халат попросим у врачей? Я в таком виде не выйду!

–Не глупи, прикольненько получилось. Я пойду за мужчинами.

–Надя, медсестра сумку мою забрала. Пусть вернут.

–Николай Николаевич уже забрал. Только телефона там не было.

–Телефон в ванной, под подоконником. Сходи забери, пожалуйста.

Я опустилась на стул. Мало того, что меня шатало, так еще и эти высоченные каблуки. Надька окончательно свихнулась! Постучавшись, вошел Пётр Алексеевич и замер в дверях.

–Ни х.. себе! Впечатляет… Чувствуется рука мастера! – выдохнул он, намекая на Надьку.

–Понятно… Окончательную правду русскому человеку всегда сообщают матом.Честно, я бы никогда такое не надела! Петр Алексеевич, заедем ко мне домой за вещами? Я сейчас испытываю эстетический шок.

–Конечно, – рассмеялся Пётр. – Так мы едем ко мне?

–Отсутствие выбора – облегчает решение. Только мне не удобно, мы ведь с вами едва знакомы.

–Последняя ночь немного сблизила нас.

–Вот только не надо издеваться.

–Ладно, Юля, не переживайте, – сказал Пётр, взяв меня за руку, – иногда и черная полоса может оказаться взлётной. Идти сможете?

–Боюсь, что нет.

–Это поправимо.Надя! Откройте дверь! – и Надюха, выйдя из ванной с моим телефоном, поспешила выполнить поручение. Пётр подхватил меня на руки и понес к выходу. – Надо же, второй день ношу вас на руках! Так и в привычку войдет.

–Осторожно, Пётр Алексеевич, – не могла не вставить свою шпильку Надька, – женщины – самый сильный из известных наркотиков. Некоторые экземпляры вызывают привыкание до первого употребления.

Мы вернулись в особняк только к вечеру. Я уже спала в машине. Меня просто перенесли в мою комнату. Вещи выгрузили Надька со своим Коленькой. Сквозь сон я чувствовала, что меня кто-то раздел. Надька, наверное.

***

–Вещи занесли? – спросил Пётр Николая.

–Да, завтра она сама их разместит, как ей захочется.

–Что думаешь по поводу всего?

–Мутный этот Ренат. Надо его проверить. Сомневаюсь, что его бизнес легальный.

–Думаю, в этом интернате мы еще не то накопаем. Сможешь туда съездить? Мне нужны все сведения на Рената… и на Юлю тоже. Может, сможешь узнать о её семье. В средствах ты не ограничен. Надежде знать о твоей командировке не обязательно.

–Договорились. Завтра утром поеду.

–Если что-то важное обнаружишь, звони сразу же.

–Хорошо.

Николай удалился. А Пётр всё еще прокручивал в голове этот сумасшедший день. Завтра нужно ехать на работу – предстоит важный процесс, а все мысли рядом с ней. Чем ты меня зацепила, Поветруля?

Выйдя в сад, Пётр внутренне обрадовался, что еще не все праздничные украшения демонтировали. Освещение по-прежнему радовало глаз. Может, так и оставить? Пройдя по дорожке к реке, Пётр снял одежду и с разбега плюхнулся в прохладную воду, чтобы остудить пылающую голову.

Через полчаса, когда уже окончательно стемнело, он вернулся в дом. Соседняя комната притягивала, как магнит. За занавеской он увидел спящую Юлю… Зайти?

***

–Юля, – Надька, трясла меня за плечо, – Юлька! Харэ дрыхнуть! Уже двенадцать часов.

–Доброе утро начинается в обед, – потянулась я.

–А когда у тебя обед?

–После часа.

–Ну, правда, Юлька, вставай. Надо еще в больницу съездить. Мне господин Романов уже плешь проел. Звонит через каждые полчаса, спрашивает, как ты. Он договорился, нас ждут врачи.

–Есть хочется, мне кажется я бы сейчас поросёнка целиком съела!

–Пойдем на кухню. Приводи себя в порядок. Как это ты вчера умудрилась раздеться?

–Так я думала, это ты. Блин… Романов? Он меня сюда принёс?

–Я ж говорю, платье – огонь! – ржала Надька.

–Да, так и хочется снять. Видимо, он это и сделал.

–Но ведь бельё-то оставил!

–Утешила. Ладно, иди к своему Коленьке. Скоро спущусь.

–Колю отправили в командировку.

–Вот горе-то! Что ж ты, как декабристка, за ним не маханула?

–А тебя я на кого оставлю? Поветруля!

Надька спустилась на первый этаж. Я же пошла в душ. Голова всё еще кружилась, чувствовалась сильная слабость, ныли ушибы. Тело было в кровоподтёках и синяках. Откопав в чемодане длинное голубое платье с рукавами, решила надеть его, чтобы прикрыть всё это безобразие.

–Привет! – услышала я детский голос, войдя на кухню.

–Здравствуй, Леночка!

–А откуда вы меня знаете?

–Я тебя на празднике видела. Ты ведь была принцессой Жасмин? Кстати, понравился наряд?

–Очень!

–Я рада.

–Это вы сшили?

–Да.

–А как вас зовут?

–Юлия Михайловна, можешь тётя Юля называть. Так проще.

–Хорошо. Будете со мною кушать?

–Да, я очень проголодалась.

–Познакомились уже? – спросила Надя, войдя в комнату из сада. – А то я бегаю туда-сюда. Там просто гирлянды демонтировать приехали. А где твоя няня?

–Сейчас придет. Жалко, что гирлянды снимут. Очень красиво было, да?

–Это, кстати, тётя Юля вешала.

–Правда?

–Да! А еще она очень красиво рисует. Хочешь портрет? Ты только попроси.

–Ой, очень хочу!

–Тогда сегодня вечером будешь мне позировать. Выбери свое любимое платье, в нем тебя и нарисую.

Мы пообедали, а потом собрались с Надькой в больницу. Только мы собрались сесть в Надькину машину, как перед нами выросли три фигуры охранников.

–Юлия Михайловна, садитесь вон в тот джип. Мы будем вас сопровождать. Это распоряжение Петра Алексеевича.

–Шутка такая? – спросила я у Надьки.

–А что? Лучше перебдить, чем недобдить. Садись уже. Когда еще походим в сопровождении таких мужчин!?

И зачем всё это? Пройдя все необходимые процедуры, мы сходили на консультацию к врачу.

–Вам бы на недельку хотя бы в больницу. Сотрясение головного мозга – это достаточно серьезно, особенно в вашем случае. Останетесь?

–А можно дома? Просто так обстоятельства складываются.

–Обстоятельств всегда куча, а здоровье – одно. Тогда сделаем вот что: обратно вы поедете на скорой, постельный режим будете соблюдать еще, как минимум, дней пять. Здесь список лекарств и как их принимать, – протягивая мне бумагу, сказал доктор, – станет хуже, вызовите меня. Еще раз повторяю – постельный режим, сон, полный покой! Петру Алексеевичу я перезвоню. Через неделю будьте любезны на повторный прием.

Доктор вызвал медсестру, и меня отправили обратно в особняк на скорой. Надька выдала пригоршню лекарств, помогла переодеться, и я снова провалилась в сон.

–Тётя Юля, вы как? – перебирая мои длинные кудрявые локоны в своих маленьких ручонках, спросила Леночка. – Ваша подруга сказала, что вы болеете, и вам нужно много спать. Правда?

–Да, так доктор сказал. А врачей нужно слушаться.

–У тебя такие большие синяки. Подралась?

–Не справилась с машиной.

–А мама у меня хорошо машину водит. Я с ней часто езжу. А когда вырасту, тоже научусь.

–Конечно, научишься. А где мама?

–Они с папой сначала поссорились, а теперь мирятся – уехали за границу.

–Бывает! У взрослых вообще всё сложно.

–А вы с дядей поженитесь?

–С чего ты взяла?

–Ну, ты ведь у него живёшь.

–Просто так случилось. Я пока не могу вернуться домой. Можно сказать, он помогает мне, как другу.

–Ты меня рисовать не будешь? – быстро переключилась с одной темы на другую Лена.

–Если ты посидишь со мной, то нарисую прямо здесь. Я сейчас достану бумагу и карандаши.

–Подожди, я помогу, дядя сказал, что тебе нельзя вставать, – Лена принесла мне со стола всё необходимое.

–Тебе придется попозировать. Сможешь несколько минут стоять неподвижно?

–Я постараюсь… А если захочется почесаться или чихнуть?

–Чихнешь, конечно, – улыбнулась я, – не будешь же ты терпеть? Выбери что-нибудь на улице, и смотри туда, а я буду тебя рисовать. Договорились?

Лена встала около окна, отдернув занавеску. Солнечные лучи падали на ее веснушчатое круглое личико. Прямые непослушные каштановые волосы, такие же, как у дяди, были заплетены в две косички. Несколько прядей выбились из прически, но это выглядело очень красиво. Белый сарафан контрастировал с ее загорелой кожей. Особенно мне понравились ее глаза – медово-карие. Яркие, с темными густыми ресницами и аккуратными бровями.

–Ну, как, всё? Можно посмотреть? – уже через десять минут спросила девочка.

–А ты, оказывается, нетерпеливая, – рассмеялась я. – Я только эскиз сделала. Устала?

–Не знала, что позировать так сложно.

–Да. Когда я училась, к нам приходили такие люди. Их называют натурщики или натурщицы. Они часами могли находиться в одном положении.

–И вы их рисовали?

–Да. Чтобы научиться писать картины, нужно долго учиться.

–Писать?

–Так говорят художники. А ты кем хочешь стать? Не думала еще?

–Не знаю… У нас все в доме юристы. Скорее всего, и меня заставят.

–Ну, обычно, человек сам выбирает, кем ему быть.

–Можно я лягу рядом с тобой? Надоело стоять! Я хочу посмотреть, как ты рисуешь.

–Давай, залезай.

Лена забралась ко мне на соседнюю подушку.

–Ух ты! Прямо, как фотография получается. А ты и красками умеешь?

–Да. Но это гораздо дольше.

–А я вообще не умею рисовать. Научишь?

–Тащи бумагу. Сейчас мы с тобой такую картину нарисуем!

Отложив Леночкин портрет в сторону, мы взялись за фломастеры.

–Так, давай сначала определимся, кого будем изображать?

–Маму, папу, меня, еще домик, деревья, цветы, собаку… А наверху – солнышко и облака.

Через полчаса у нас получился яркий детский рисунок: деревянный двухэтажный домик с разноцветными шторками на окнах, возле которого росли деревья в цветах и яблочках – сезоны у нас смешались. На лужайке перед домом на одеяле сидела Лена, она ела арбуз. Папа с мамой были рядом и держались за руки. В углу Лена поместила собаку.

–Это Шпинат.

–Странная кличка для собаки.

–Он шпиц, – пояснила Лена, указывая на круглое лохматое чудо с хвостом, словно на землю упало еще одно солнце.

По небу у нас плыли облака-барашки.

–Только нужно вокруг них всё раскрасить голубым цветом.

–Точно! Небо ведь голубое! А облака – белые.

–А тучки?

–Серые или синие.

–А если внимательно посмотреть на них, нижняя часть тучек всегда темнее, чем верхняя, – несколько штрихов и облака стали объемнее, – ну-ка, попробуй на втором облаке это сделать сама. Вот!

–Ух ты! Готово!?

–Думаю, мама будет в восторге, когда ты ей покажешь! Можно даже в рамочку вставить.

–Спасибо, тётя Юля! – обнимая меня, сказала Лена.

Мы даже не заметили, что в проеме двери за нами наблюдал Петр Алексеевич. Он постучал, и Лена кинулась к нему навстречу, размахивая рисунком.

–Смотри, дядя! Я теперь тоже художница! Тётя Юля меня научила.

–О! Вы даже Шпината нарисовали?

–Вот видишь? Он угадал! – обратилась ко мне Лена. – А еще тётя Юля мой портрет начала! Я ей позировала, как натурщица.

Мы переглянулись и рассмеялись.

–Ладно, Ленка, беги к няне. Вам пора ужинать, – Лена ушла, а Пётр принялся собирать фломастеры с кровати, – вот ведь накуролесила!

–Ничего страшного, Пётр Алексеевич, – начала я уже серьезным голосом, – давайте поговорим.

–Судя по тону вас посетила какая-то мысль.

–Не надо переводить всё в шутку. Я не понимаю, почему вы упорно пытаетесь опекать меня? Позвольте мне уехать. Ладно, я жила здесь, когда занималась своей работой. Но сейчас вы тратите столько денег. Я не привыкла жить за чужой счет.

–Я вам тоже пока не заплатил за работу, так что мы квиты, – сухо ответил Пётр.

–Я помогала Наде бесплатно. Мы никогда не считаемся между собой.Пётр Алексеевич, ну зачем я вам со всем своим багажом проблем?

–Всё? – спросил Пётр, и его выражение лица стало каменным.

–Всё…

–Через полчаса вам принесут ужин и лекарства. Надежда уехала, поэтому за вами с завтрашнего дня будет присматривать медсестра.

–Пётр Алексеевич…

–До завтра! – бросил мне, выходя из комнаты, хозяин.

–Остынь, Юль, – пыталась я уговорить себя, – он не для такой, как ты… Свернувшись калачиком на кровати, я вспоминала его руки, запах, и главное – его глаза такие тёплые…

***

Вот уже четыре дня прошло после нашего последнего разговора. Понятно, что я ей безразличен, раз она так стремится уехать отсюда. И скоро у меня не останется повода, чтобы удержать.

Телефонный звонок прервал размышления:

–Николай! Почему так долго не звонил? Есть какие-нибудь известия?

–По поводу Рената. Его полное имя – Рахимов Ренат Нурланович. Наши догадки по его бизнесу верны. Я привезу то, что уже нарыл. А вы пока усильте охрану.

–Настолько?

–Да.

–Что-то ещё?

–Теперь самое интересное. Наша Юля.

–Не тяни, Николай.

–Не поверите, но она могла стать вашей сестрой.

–С ума сошел?

–Если бы знали, сколько мне пришлось документов переворошить… Да и денег вложить. Сами понимаете, эти сведения не разглашаются.

–Ты, вообще, о чем? Какой сестрой?

–Можете у дяди своего спросить. Много лет назад он работал следователем, помните?

–Конечно. И что?

–От вас, наверное, скрыли факт того, что однажды во время погони они начали стрелять по преступникам.

–И что произошло?

–Машина преступников врезалась в автомобиль, в котором ехали родители Юли. Все погибли. Детей оставить было не с кем, близких родственников не оказалось.

–Детей? Так у Юли есть брат или сестра?

–Брат Юра. На тот момент ему даже года не исполнилось. Его отправили в дом малютки, а Юлю – в интернат.

–И что дядя?

–Юра – ваш двоюродный брат.

–Юра? Но его Пашка зовут.

–Они поменяли имя, когда усыновили.

–А почему Юлю не взяли к себе?

–Она не захотела. Никакие уговоры не помогли, даже умудрилась сбежать с Надей из интерната, чтобы только не отдали в чужую семью. Девочек нашли, только семье усыновителей отказали.

–Николай, это точные сведения?

–Поговорите с дядей. Если не захочет обсуждать этот вопрос – можно тест сделать.

–Получается, Пашка до сих пор не знает, что он приемный? И что у него есть родная сестра?

–Выходит так!

–Ладно, Николай, жду тебя.

Так вот откуда сценарии бразильских сериалов появляются! Кто бы мог подумать? С одной стороны – Юльке что только не пришлось пережить в этом интернате, а с другой стороны – если бы ее удочерили, мы бы точно никогда не были вместе. Она стала бы моей сестрой – не более…

Как же Пашке про такое сказать? Он ведь ни сном, ни духом… Хотя – ему уже почти двадцать шесть, достаточно взрослый, чтобы понять. Вот дядя – жучара! И ведь никто в семье не догадывался! Как он только умудрился всё это провернуть? Интересно, мама знает?

Пётр достал личное дело Юлии, перечитывая еще раз сведения об этой девушке, ворвавшейся в его устоявшуюся жизнь, словно ураган. Сколько узлов теперь придется разрубить? Не известно, как ко всему отнесутся родственники, а Юля? Как ей сообщить? Она, наверное, и не помнит о брате…

***

Четыре дня я общалась только с Леной и медсестрой. Надька вовсю уже занялась новым проектом. На этот раз – свадьба. Звонила редко и поздно, когда я уже спала, поэтому разговоры не клеились.

Единственное, что меня развлекало – книги и работа. Переписка с ателье шла с завидным постоянством. Девчонки даже умудрились приехать ко мне с образцами. Заказали платье для невесты и ее подружек, нужно было подобрать материалы и фурнитуру.

Но коллеги уехали, а я снова осталась одна. Наедине с моими мыслями… Ничего, послезавтра к врачу, а потом можно будет уехать к себе. Что я вообще здесь делаю?

–Можно? – в дверь постучали.

–Это ваш дом, Пётр Алексеевич, конечно, можно.

Хозяин устроился в кресло, стоявшее у кровати.

–Как самочувствие?

–Спасибо, намного лучше. Головокружений нет, не тошнит, болей нет. Синяки посветлели.Я уже сегодня ходила по комнате. Не переживайте, я скоро избавлю вас от своего присутствия.

–Вам, прямо-таки, не терпится уехать отсюда! Скажите, я настолько вас раздражаю?

–Да при чем тут это, Петр Алексеевич? Просто я не хочу вас втягивать в свои проблемы. Вы и так уже…

–Да, я итак уже втянут по самую шею.

–Ренат? Он угрожал? Что вы молчите?

–Я похож на человека, который боится Рената?

–Нет, но все эти неприятности…

–Все эти неприятности из глубокого прошлого. Поразительно, нами словно в шахматы играют.

–Вы сейчас какими-то загадками говорите.

–Я смотрю, Лена к вам привязалась. Кстати, спасибо за портрет. Она в полном восторге! – резко сменил тему Пётр. – Завтра я ее отправлю к бабушке.

–Ваши родители в Москве?

–В Питере. А вы помните своих?

–После стольких лет? От родителей мне осталась квартира, кстати, тоже в Питере, но я ее продала сразу же, как только вступила в права. Там были фотографии. Но что они значат? Просто изображения…

–Вы были единственным ребенком в семье?

–Я смутно помню, что в квартире плакал ребенок, но кто это был? Думаете, у меня мог бы быть брат или сестра?

–Почему нет? И как вы к этому бы отнеслись?

–Какой-то дурацкий у нас сейчас разговор, Петр Алексеевич. Откуда я знаю? Двадцать пять лет прошло. Если кто-то из моей предполагаемой родни захотел бы меня найти, то уже сделал это. Я никому не нужна.

–Почему вы так говорите? Разве у вас нет друзей, любимых?

–Друзей? Мне достаточно одной Надюхи. И хоть она сущее наказание, но ближе ее у меня никого нет.

–А ваш муж? Вы же любили его. Мне кажется, он до сих пор…

–Не знаю, мы действительно любили друг друга, через многое прошли, многое пережили… Но простить предательство.

–Ради большой любви прощают многое. Вы еще можете начать с ним всё с нуля.

–Вы так считаете? – спросила я Петра, который что-то рассматривал в окно. – Думаете, мне нужно вернуться к бывшему мужу?

–Спокойной ночи, – Петр вышел.

О чем я только думаю? Я не нужна ему… На телефоне высветилось сообщение: «Пожалуйста, давай завтра встретимся». Судьба играет? Что ж! Значит, Митя! Я набрала его номер:

–Приезжай завтра вечером, я договорюсь с охраной. Они пропустят.

***

Пётр Алексеевич уже приехал после работы, когда ему доложили о приезде Мэтью. Он разрешил ему зайти. Я ждала его в своей комнате.

–Привет, – сказала я, поднимаясь с кровати.

–Привет! Тебе можно подниматься?

–У меня скоро пролежни появятся. Пойдем в сад спустимся.

–Хорошо. Взять тебя на руки?

–Что-то в последнее время меня часто носят на руках,скоро забуду, как по земле ходить.

Мы вышли в сад и отправились к речке.

–Неужели я на воздухе? – радовалась я, подставляя лицо ветру и солнышку.

–Днем было душно, но теперь жара спала. Самое время гулять.

–Да. О чем ты хотел поговорить?

–Юля, что у тебя с Романовым?

–Ничего.

–Издеваешься? По-твоему, мужчина всё это делает для тебя просто из человеколюбия?

–Я повторяю еще раз. Между нами ничего не было. И давай рассуждать здраво: кто он, и где я? Мы – птицы, сидящие на разных ветках. У нас нет ничего общего. Только, Митя, нашу с тобой ситуацию это не поменяет.

–Ну почему ты не хочешь простить мне одну единственную ошибку? Да, я женился на Лиз, но это было по настоянию семьи!

–Ты выбрал сторону, Митя.

–Но я люблю тебя! Посмотри на меня! Скажи, неужели ты совсем забыла, как мы были счастливы вместе? – Мэтью взял моё лицо в ладони и начал целовать. – Ты не могла это забыть! Наши вечера, безумные ночи. Разве могла ты забыть того, кто заставил поверить в любовь? Мы только в начале пути, Поветруля моя, иди ко мне.