Текст книги "Раз надежда, два надежда... (СИ)"

Автор книги: Ольга Свиридова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

На мою историю было только два комментария:

– А мы не знали, что ее летучие мыши загрызли… – это Сью задумчиво сказала, аккуратно отщипывая кусочек мяса.

– Вернется – оставшиеся космы выдергаю! – это Птицына с довольной моськой высказала. Понятно теперь, кто волосы дергал у Охотницы. – Она мне вообще локтем в глаз зарядила! На сутки дебаф фингала повесила!

– У тебя он круто смотрится! – поддержала подругу Светка и все остальные дамы важно закивали головами. Смотрю, у них тут уже полная женская солидарность.

– Зачем тебе ее ботинок? – уже заходя в палатку и пропуская перед собой Сью, спросил я у девушки.

– Это наша уверенность в том, что Охотница больше к нам не сунется.

– Каким это образом? – не понял я.

– Да эта мымра когда от нас бежала, я ей вслед этим ботинком и кинула, да и прокричала что-то, вроде: «Рядом с нами тебя даже мыши жрать будут!». Не знаю почему именно такая фраза была, но как-то придумалось. А теперь у этого ботинка в характеристиках появилось новое дополнение:

«Любой, кто носил данный сапог, при приближении к игрокам МериСью, Скай, Ванесса, СтараяКошелка ближе, чем на 200 метров, получает дебафф «Любимая еда мышей» до увеличения дистанции более, чем на 200 метров».

Поэтому, похоже, на Охотницу и напали летучие мыши. Я прокляла сапог. А тебя в списке нет, наверное, потому, что ты в это время далеко был.

И Сью после этих слов весело захихикала, запихивая ботинок в свою сумку. Меня же пробрала дрожь. Не стоит злить магичку, а то тоже проклянет какую-нибудь майку или носок, и будут меня мышки жрать при любом удобном моменте.

Перекресток

Если посчитать, сколько мы прошли, от нашего родного города, получается немногим больше трех сотен километров. Раньше, если ехать на машине, такой путь бы занял часов пять при благоприятной дорожной ситуации.

Здесь я раньше бывал несколько раз. Не столица, конечно, но крупный административный центр, бывший раньше городом-миллионником. Суета и сутолока, не пропадающие даже ночью. И, когда я приезжал сюда вечером, то за десяток километров уже можно было понять, что находишься близко – над городом в темное время суток всегда стояло в небе красноватое марево от смеси огромного количества освещения, дыма предприятий и бесконечных фар машин.

Сейчас о приближении к городу говорил лишь скособоченный указатель с полупившейся синей краской и полустертой надписью, видной лишь в свете звезд и луны, а не подсвеченной, как раньше, фонарями. До города 5 километров.

Мы остановились, глядя на указатель, покорёженный новой жизнью. Я почувствовал, как Сью положила ладонь мне на предплечье и повернул голову, глядя на нее, в который раз удивляясь, насколько приятно на нее смотреть.

– Наши пути разойдутся через пять километров, – тихо констатировала она. – Мне в восточную часть, вам в центр.

Да, мы уже купили карту города на аукционе, потратив семь больших надеждиков на две копии. Одна осталась у меня, вторая у Сью. Ведь город мы все знали плохо и без карт не добрались бы никуда. Ни мы, ни Сью.

– Ты же знаешь, что можешь потом вернуться, – как-то слишком быстро произнес я. И надеялся, что в ответ девушка скажет, что обязательно к нам вернется.

– Она моя мать, – вместо этого тихо сказала Сью, словно оправдываясь. – Если она захочет, я останусь с ней.

Свою небольшую историю она рассказала нам на днях, стесняясь и пряча глаза, как будто она была в чем-то виновата, хотя ее вины было ни на грош. Все заключалось в том, что Сью родилась уже с ограниченными возможностями и мать от нее отказалась и отдала в детский дом. И, что удивительно для нашей страны, ее взяли под опеку хорошие люди, воспитали, дав все, что могли. Но Сью, еще будучи Надей, очень хотела встретить биологическую мать, которую ни в чем не винила и даже оправдывала. Мол, тяжело воспитывать ребенка-инвалида. И нашла ее, хоть и не рассказала толком как. А мать эту самую тоже звали Надеждой. И теперь, уже будучи здоровой, и, к тому же сильным магом, Сью хотела, чтобы мать ее приняла. Ведь она больше не инвалид.

Я не одобрял этого странного желания. Если тебя бросили и не интересовались всю жизнь – значит, ты не нужен. Но я молчал. Мне ее не понять. У меня то мама была и есть, да еще какая! Мы со Светкой, после того как нашли почту в небольшой деревне, в паре дней пути от города с зомби, каждый день ей написывали, тратя баснословные деньги – большой надеждик за письмо. И маман объяснили в самом первом письме, как устроена система, так что она нам отвечала тоже каждый день. В моем родном городе почта была, причем не так далеко от таверны. А маман теперь неплохо зарабатывала, продавая еду не только в своем заведении, но и через аукцион. И люди покупали, ведь плюсы эта еда давала неплохие, даже та, которую готовила Смородина, которая до маманиного уровня все-таки пока не дотягивала, но очень к этому стремилась.

А сейчас, стоило нам пройти мимо указателя, как наша скорость как-то значительно снизилась. Нет, никаких дебафов от местности не было. Но Сью с тоской поглядывала на приближающийся город, и еле плелась, а мы, все остальные, с грустью глядели на девушку и замедлялись вслед за ней. Даже Холодечик, прямо на ходу, тоскливо жался к ее ноге, даже слегка тихо подвывая. Девушка после каждого такого подвывания ласково поглаживала моего питомца по шерстке.

Тоже что ли повыть?

Странно, раньше мне не было так грустно расставаться с временными членами нашей группы. А сейчас… Какой-то странный ком стоял в горле. Я не показывал, этого, конечно, никому. Я же мужик, сопли распускать право не имею. Но сердце предательски сжималось.

Не знаю, что именно сподвигло Сигизмундовну, но через пару километров, когда уже, даже в темноте, были видны темные очертания высоток на окраине города, бабка резко остановилась и окликнула нас:

– Так! Давайте-ка, все же, заночуем тут. Не понятно, что нас ждет в городе, а опасность или неизвестность лучше встречать при свете дня.

Никто с ней спорить не стал, все закивали головами, Холодечик согласно подпрыгивал.

Да и права она, пока шли от последнего более-менее крупного города километрах в двадцати отсюда, заметили, как сильно возрастал уровень мобов. За несколько дней кучу уровней набили. Я уже сорок пятый взял, как и Птицына, Светка и бабка сорок четвертые, а Сью, благодаря разнице в уровнях с мобами, сорок первая. Почти догнала нас. И это мы специально не прокачивались, просто били тех, кто попадался по пути. Теперь понятно, как Охотница так быстро прокачалась. Хотя в одиночку, конечно, все намного дольше и сложнее, чем в группе.

Вот только сегодня днем мы били группу зайчиков сорок девятого, которые так и норовили нас сожрать. По одиночке не осталось бы от каждого из нас ни рожек, ни ножек. Быстрые и болявые, гады.

Так что, не понятно, что можно ожидать в самом городе. Может, там нас укокошат какие-нибудь вороны или мухи уровня так, шестидесятого.

Расположились мы не на дороге, а недалеко от нее, на стоянке около небольшой придорожной кафешки. На всякий случай. Мало ли кто может ходить тут около города по дороге. Правда, пришлось прихлопнуть несколько гигантских тараканов-мутантов сорок шестого уровня, светящихся в темноте, будто радиоактивные. Но мы, хоть и с трудом, но справились, правда, Светка получила дебафф на шесть часов «отравление неизвестным веществом», из-за чего у нее кружилось голова и болел живот. Но во сне это перенести легче, чем на ногах, а устали мы все довольно сильно, так что сестренка отрубилась моментально, а после нее и Сигизмундовна, за ней и Птицына засопела, обнимая подозрительно шевелящееся яйцо, которое уже на несколько дней запаздывало с вылуплением неизвестного существа.

А я все вертелся на кровати, в голову лезли мысли о том, как бы задержать Сью, хотя бы на пару дней.

И, когда голова переполнилась всякими дурацкими идеями, я почувствовал легкое прикосновение к своей руке. И это прикосновение было крайне приятным.

– Не спится? – прошептала Сью.

– Угу, – согласно промычал я.

– И мне тоже, – вздохнула девушка, и край кровати немного промялся – Сью присела на край, слегка прикасаясь своей талией к моим ногам, при этом ее ладонь осталась на моем предплечье. – Я почему-то стала задумываться, правильно ли поступаю. Причем, раньше я была уверенна, что хочу увидеть мать, а сейчас… Мне хочется и с вами остаться тоже. Но я не хочу менять свои планы, ведь так долго к этому стремилась.

Я аккуратно взял ладонь девушки в свою и начал гладить ее большим пальцем, причем делал это как-то неосознанно. А Сью и не думала забирать свою руку.

– Только тебе решать, – с трудом сказал я, хотя мозг во всю орал: «Оставайся!» – Но мы все будем рады, если ты пойдешь с нами, – и слегка помолчав, добавил. – Особенно я.

– Я бы осталась. Но боюсь, что если не найду мать, буду сожалеть об этом всю свою жизнь… Не прощу себе.

– Тогда давай сделаем так, – я приподнялся и сел, легко обняв Сью за плечи и притянув к себе, чувствуя, как при дыхании поднимается ее грудь. – Ты отправишься туда, куда хотела вначале. Но из группы выходить не будешь и я, естественно, тебя из нее исключать не буду. Ты сможешь всегда видеть, в каком мы направлении, так что найдешь нас когда захочешь. И письма отправляй нам в любое время, деньги у тебя есть. А в ближайшие дни мы точно будем в городе, так что…

И тут Сью повернула лицо ко мне. Ее губы оказались слишком близко к моим губам, а ее грудь прижалась к моей груди. Я не выдержал, плюнул на все свои обещания самому себе о том, что с ней надо постараться вести себя более сдержано, чтобы не спугнуть, и поцеловал ее. Она ответила на поцелуй своими мягкими, почему-то пахнущими земляникой, губами. В моей голове мелькнула мысль: «Похоже я попал…», а руки посильнее притянули девушку ко мне.

– Вылупляется! Оно вылупляется! – резко вырвал меня из сна истошный вопль Птицыной.

Я подскочил и чуть не стукнулся лбом со Сью, которая тоже подскочила. С моей кровати, от чего я в первую секунду опешил, потом обрадовался, потом слегка испугался за последствия.

Это хорошо, что ночью мы просто спали в одной кровати, без всяких там интимных подробностей, иначе сейчас быстрые взгляды от Светки и Сигизмундовны на нас были бы более ехидными. А так, хоть и вместе, но, хотя бы одетые проснулись.

Я быстро улыбнулся девушке, и та улыбнулась мне в ответ. Фух… Значит – все в порядке. Можно не переживать. Она не избегает меня, не смущается и всякое такое. А то от Сью всего можно ожидать. Она девушка с характером.

Ну, тогда идем смотреть, что там у Птицыной. Я даже вызвал Холодца, ему, наверное, тоже интересно будет на нового члена группы поглядеть. Ведь, кто бы там не вылупился, но это питомец белобрысой, такой же, как у меня – Холодечик. Ну, или типа того. Этого, из яйца, призывать то не надо будет, и откатов у него никаких нет.

Мы, протирая глаза и сонно зевая, сгрудились около кровати Птицыной, на которой сейчас лежало надтреснутое яйцо. Сама белобрысая стояла рядом с кроватью на коленках и не моргая глядела на яйцо. Кто-то усиленно долбил скорлупу изнутри. Буквально несколько минут, и тут же, из появившегося отверстия показалась голова, покрытая розовыми мокрыми, перышками, больше похожими на пух.

– Летающий дракон? – с придыханием предположила белобрысая и подалась вперед, еще ближе к яйцу. Тут же, вслед за макушкой появился приплюснутый клюв, потом длинная розовая шея, смешное круглое розовое тельце с крошечными короткими крыльями. А потом это чудо, трясясь, встало но мощные высокие лысые ноги. Тоже ярко-розового цвета.

– Страусенок. Розовый, – констатировала Сигизмундовна, после чего ухмыльнулась и, сложив руки на груди, выжидательно посмотрела на Птицыну, на лице которой сейчас явно читались растерянность и разочарование.

– Он миленький, – подала голос Светка и потянула руку к птенцу. Но тот тут же прижал голову к шее, уворачиваясь от ладошки. Потом розовое страшненькое чудо моргнуло, оглядело окруживших его людей, задержало взгляд на Птицыной и неуверенно зашагало, переваливаясь с лапы на лапу, к белобрысой, оставляя влажные следы на кровати. Птенец дошел до края и привалился лобастой башкой к плечу его новой хозяйки, при этом тихонько запищав.

Тут Птицына мотнула головой, схватила птенца на руки и довольно улыбнулась, поглаживая розовое тельце.

– Пусть это и просто страус, но это – самый лучший страус на свете! – и чмокнула довольно заворчавшего птенца в макушку. Теперь на лице девочки сияло абсолютное счастье, которым она тут же решила поделиться с подружкой и начала объяснять страусенку, удивленно вытягивающему шею, что Светка – хорошая, бояться ее не надо. И страусенок слушал, смешно склонив крупную голову. Через пару минут моя сестренка уже довольно гладила птенца вместе с Птицыной.

Оказалось, что птенец решил появится на свет на рассвете. Но, пока мы все удивлялись, восхищались и интересовались данными птенца, у которого оказался первый уровень и полное отсутствие умений, на улице уже стало светло и даже ушла утренняя роса, а воздух потеплел после ночной прохлады.

К этому времени птенец перестал шарахаться взрослую часть группы, получил имя Бой, так как оказался мальчиком и научился даже не ходить, а неплохо так бегать. Правда, недолго. Быстро уставал, ведь на первом уровне выносливости совсем немного.

Так что Птицына благосклонно разрешила Сью понести птенца, пока мы идем до города. Правда, все время бегала рядом и поглядывала на своего питомца – вдруг он полюбит магичку больше, чем ее.

Кстати, Холодец отреагировал на птенца никак. После того как тот вылупился, просто пошел искать где мог заваляться кусок колбасы. Да и сейчас мало обращал на Боя внимания. Может, ревнует, что теперь не только ему внимание уделяют? Но меня сейчас волновало другое. Я то думал, что пока еще добираемся до города, смогу со Сью побыть, а вместо этого, все внимание девушки сосредоточенно на птенце, который то орет, то пытается спрятать свою голову ей подмышку.

Еще я почему-то ожидал, что при входе в город нас будет кто-нибудь ожидать. Охранницы, например. Крупный город все-таки, и трасса по которой мы шли была федерального значения. Но встретила нас только пара крыс сорок первого уровня, которых мы быстренько прикончили, благодаря чему страусенок стал сразу третьего уровня. А в остальном – тишина, какие-то бумажки летают, подхваченные ветром, и грустно темнеют окна многоэтажных домов вдоль дороги.

Страусенок попросился на землю, и Сью его отпустила, тут же подойдя ко мне поближе. Я ободряюще взял девушку за руку, проигнорировав усмешки мелких и выразительный взгляд Сигизмундовны. Так мы и дошли до первого перекрестка. Именно здесь нам предстояло расстаться со Сью.

– Странно тут, – остановившись и оглядевшись, заметила Светка. – Тихо очень. А город то большой, тут явно Надь немало было. Должны быть люди на улице, тем более днем.

– Может, все перебрались в центр, – пожал я плечами. – Вместе то выжить проще, – потом заметил, как испуганно сжалась рука Сью. Ей надо было на окраину города, просто совершенно в другой стороне. Так что тут же добавил: – Или, просто, из этого района все ушли, может, тут мобы неудачные.

Я повернулся к девушке:

– Ты уверенна, что хочешь пойти одна? Мы можем сначала сходить с тобой

Сью вздохнула и уверенно кивнула.

– Это только мое дело. Я должна пойти одна.

– Если что, ты знаешь, как нас найти, – я прижал ее к себе, и, несмотря на взгляды остальных дам, поцеловал Сью. Черт, похоже я влюбился. И от осознания этого мне стало еще сложнее отпустить девушку. Но она, ответив на поцелуй, легонько оттолкнула меня, улыбнулась и провела рукой по моей щеке.

– Мы еще увидимся, – твердо сказала она. Подошла к мелким, по очереди обняла их, потом чмокнула Сигизмундовну в морщинистую щеку, потрепала Холодечика по спинке, после чего резко отвернулась и быстро зашагала прочь от нас. Холодец несколько метров пробежал за ней, потом обернулся на меня, как-то сдулся и поплелся обратно, периодически грустно оглядываясь.

– Я не хочу, чтобы она от нас уходила, – вдруг шмыгнула Птицына, вытирая рукавом глаза. Бой, увидев изменение в настроении хозяйки, ткнулся ей в ногу розовой башкой. Белобрысая присела на корточки, и обняла его за шею.

Сигизмундовна приободряюще похлопала меня по плечу, а Светка обняла за руку.

– Надо идти, – твердо сказал я, когда фигурка Сью полностью исчезла вдали. – Надо найти Еремея. В последнем письме он сказал, чтобы я искал его на бывшей площади Победы. Часа за три дойдем.

Светка отпустила мою руку и отмахнулась от очередной спланировавшей бумажки, потом, нахмурившись, подняла ее, когда та коснулась асфальта.

– Петь, прочитай, – быстро пробежав глазами по надписи, сестренка протянула мне небольшой листок.

На нем красивым, почти каллиграфическим почерком было написано:

«Хочешь стать сильной? Хочешь жить уверенно и не бояться будующего? Приходи на площадь Победы и присоединяйся к нам! Не будь пресмыкающейся тварью, будь владыкой мира!»

Сигизмундовна, прочитавшая бумажку через мое плечо, покачала головой:

– Ой, не нравится мне это… Совсем не нравится… Особенно то, что мы идем именно туда.

– Петь, наш брат он стал владыкой? Раз тоже на этой площади, – уставилась на меня Светка.

Я комкал бумажку и запихал ее в карман.

– Не знаю, сестренка, но, думаю, нам надо быть как можно осторожнее. В конце концов мы раньше с Еремеем знакомы не были, и не знаем, чего можно от него ожидать.

Площадь победы

Мы поняли, что подходим к площади Победы заранее, еще даже не увидев ее. Мы ее почувствовали по запаху.

Ветер доносил до нас запахи дыма, каши и человеческих испражнений. Мы все дружно морщились, не привыкшие к такой какофонии ароматов. Причем преобладал самый неприятный запах.

Да, туалетов нигде не было, но даже в Свободном, до того, как он стал Свободным, делали что-то вроде деревянных домиков. А, если порыться на аукционе, можно найти занятный элексир – уничтожитель различных выделений человеческого тела. Звучит мудрено, зато стоит всего два маленьких надеждика и под чистую убирает все то, что не стоит за собой оставлять. Когда мы не могли воспользоваться туалетом в шатре, то использовали этот элексир. И оставляли за собой чистоту, хотя в лесах наши… хм… выделения особо вреда не несли, людей там сейчас было мало.

А вот тут… Стоило завернуть за очередной поворот, как в углу нас приветствовала неприятно воняющая кучка.

– Фу… Свиньи! – Светка едва сдержала рвотный позыв и быстро отбежала подальше.

– Свиньи весьма чистоплотные зверюшки, – произнесла Сигизмундовна, прикрывая нос ладонью. – Не стоит их так оскорблять. Тут все намного хуже.

Стоило выйти на прямую дорогу до площади, как перестали помогать и ладонь Сигизмундовны, и платок у лица, которым прикрывалась Светка. Птицына крепилась, не пользуясь никакими средствами уменьшения запахов просто потому, что держала в руках Боя. Чтобы не вляпался ни во что особо вонючее своими лапами-растопырками. А я доверял Холодечику, который все-таки обладал каким никаким умом и все подозрительное обходил по дуге. Но нос тоже не закрывал, боясь отвлечься и упустить из виду что-то важное.

Но упустить было сложно. После следующего поворота дороги перед нами, наконец, открылся вид на площадь. Конечно, увидеть всю ее было невозможно, так как размером она была около десятка тысяч квадратных метров. Не Красная Площадь, конечно, но тоже не мало. Но и Площадью Победы она называлась неофициально, просто прилипло название от местных жителей. Но сейчас я бы назвал ее площадью бомжей.

Впечатление было так себе.

По самому краю, почти упираясь в край брусчатки, которой была устлана площадь, стояли какие-то подобия палаток. Хотя их так можно было назвать с трудом. Какое-то рванье, накинутое поверх разнокалиберных палок, ящиков, кирпичей и другого мусора.

Где-то рядом с этими палатками сидели люди. Догадываюсь, что женщины, хотя по виду сложно угадать. Грязные, в тряпье вместо нормальной одежды, худющие и усталые. Кто-то плакал, кто-то бился в истерике, кто-то громко ругался. И ни одного радостного возгласа или смеха. Сплошь депрессия и уныние.

– Петь… Кто это? – тихо и испуганно спросила меня Светка, когда мы проходили между двух таких странных подобий жилищ, где сейчас какая-то женщина неопределенного возраста с сальными волосами и пустыми глазами мешала что-то не очень приятно пахнущее в ржавом котелке, стоящем на камнях у небольшого костерка.

– Люди… – только и смог процедить я. На меня смотрело две пары изнеможённых глаз, провожавших наши неспешные шаги. Эти женщины, одетые во что-то больше похожее на мешки, похоже, устали ругаться и теперь переключили свое внимание на нас.

Светка и Птицына прижались ко мне с разных сторон, а Сигизмундовна шла чуть позади, вертела головой и нашептывала какие-то слова, очень похожие то ли на проклятия, то ли на ругательства. Кругом все женщины были от нулевого до третьего уровня. Это еще постараться надо, чтобы на таком развитии застрять.

Пройдя два ряда таких ужасных жилищ (а это были именно жилища, о чем говорил нехитрый скарб внутри них, и кое-где – спящие внутри люди), мы оказались около палаток получше.

Тут уже были именно хорошие двух-, а то и трехместные кемпинговые палатки. Сюда уже почти не долетал запах из соседних с площадью улиц, из которых устроили общественный туалет. И здесь почти не было людей снаружи, а редкие встречные были заняты каким-нибудь делом – приготовлением еды, шитьем, чтением незамысловатых книжонок, тренировками с простеньким оружием. Тут уже и уровень людей был повыше. Где-то вдалеке я углядел молодую девушку тринадцатого уровня, которая в это время ела что-то из деревянной миски. Здесь уже не было ругани и плача, но и ничего радостного тоже не наблюдалось.

Здесь мои девчонки немного расслабились, отклеились от меня и начали с любопытством вертеть головами.

Сразу за этим рядом, в нескольких метрах, уже виднелся следующий местный «социальный статус». Это были уже практически домики, похожие на бытовки. И располагались они более хаотично, чем палатки, но, похоже, тоже шли кругом по площади. Хотя я мог это только предполагать, для подтверждения пришлось бы обойти всю площадь.

Тут уже людей видно не было, если кто сейчас здесь и обитал, то находился внутри домов. Только одна мрачная дама 21 уровня прошла мимо нас и хмуро окинула взглядом всю нашу компанию, после чего недовольно хмыкнула и тут же потеряла к нам интерес.

Я услышал, как ей в ответ также сердито цыкнула Сигизмундовна. Даже обернулся, но увидел лишь кислое выражение лица бабки, которой все окружавшее нас, совершенно точно, не нравилось.

Наконец, протиснувшись между очередными, близко стоящими друг к другу вагончиками, мы вышли на свободную территорию площади. Теперь нам стало очень хорошо видно довольно большое кирпичное трехэтажное здание метрах в ста от нас. На нем, между вторым и третьим этажами, горделиво красовалась надпись, похоже, оставшаяся еще с советских времен: «Двор ц кут ь ры и тех ик ». Несмотря на то, что некоторые буквы стерлись от времени, догадаться, что это был «Дворец культуры и техники», было не сложно.

– Нам туда? – неуверенно спросила Светка, кивнув в сторону здания.

Я понимал ее сомнения. У входа стояли две девушки с огнестрельным оружием в руках. Пусть я и не очень в оружии разбирался, но Мосина определить сумел. Сколько там? Пять патронов, вроде, в каждой. Это из одной можно всех нас положить, один страусенок останется, а вот Холодечику не повезет. Даже не утешает мысль, что человек человека убить не может. У меня у самого в заначке амулет интересный валяется.

Но, кто может точнее знать что-то о моем брате, как не местная охрана?

– Думаю, туда, – запнувшись, все-таки ответил я и, немного помедлив, двинулся в сторону Дворца Культуры и Техники. При этом охранницы у входа лениво следили взглядами за нашей компашкой, причем совершенно без опасения. И это несмотря на то, что уровни у них пониже наших были – тридцать первый и тридцать третий. Значит, они были уверены в своих силах, от чего становилось еще неуютнее. Одеты, правда, они были неплохо. На обеих красовались камуфляжи, правда совершенно разные – на одной саванна, на другой так и вовсе куртка город, а штаны – лес. Зато берцы на обеих красовались тактические, явно качественные.

Впрочем, когда мы почти дошли, и Птицына спустила Боя на землю, все-таки какое-то удивление скользнуло по лицам девушек. А уж когда к страусёнку из-за моих ног выбежал Холодец, цокая когтями по каменной кладке площади, там еще и отвращение появилось. Но не страх, чему бы я больше порадовался.

– Куда торопимся? – лениво спросила та, что стояла слева от дверей, когда мы подошли к зданию.

– Мы ищем Еремея, – ответил я и задумался – а вдруг брат среди тех, палаточных, а мы в главное здание премся. Хотя… Если у него есть большой надеждик на отправку письма, то явно он не из бедных.

– Кого? – недовольно перекосила рожу охранница.

– Еремея, – повторил я. И тут же понял. Это же старое имя! И тут же исправился. – Разрушителя ищем.

– И че вам от него надо? – продолжала расспрашивать тетка.

– Я его брат, а это его сестра, – кивнул я на Светку.

– А еще прабабка и племяшка? – неприятно загоготала охранница.

Какая мерзкая баба! Гопота какая-то! И на лицо алкашка алкашкой… Таких только на входе и ставить.

– Имя! – вдруг обратилась ко мне та, что справа, которая и выглядела поприличней. Можно даже было сказать, что она была весьма симпатичной, к тому же явно не злоупотребляла в прошлой жизни спиртными напитками. Зато любила пластические операции. Даже мне, не разбирающемуся в таких вещах, видно, что губы у нее совсем не натуральные.

– Петр… Вернее – Отчаянный, – странно, зачем спрашивает? Информацию посмотреть не может, что ли? Но, может протокол какой…

– А я Скай! – встряла Птицына. Потом она тыкнула в Светку и бабку, тоже представив их: – А это Ванесса и СтараяКошелка.

Тетки на входе даже не посмотрели на белобрысую, из-за чего на лице девочки нарисовалось крайне недовольное выражение. Не любила Птицына, когда ее не замечали.

– Петр, значит… – ухмыльнулась охранница, хоть и проигнорировавшая Птицыну, зато прекрасно услышавшая меня. Потом она повернулась к своей товарке: – Пропускаем его. И проведи гостя к Великому Сыну…

– Не понял… – за моей спиной как-то мгновенно нарисовалась та, что поразговорчивее и одним тычком руки отправила в моментально открывшуюся дверь. Стоило мне оказаться внутри, как дверь захлопнулась. – Эй! Моих дам тоже пустите!

– Им тут не место, – фыркнул за моей спиной голос той, что алкашного вида. – Только о тебе говорили. Ты брат, они никто.

– Так Светка то сестра! – тут же возразил я. И, похоже, возражение было принято.

И тетка перестала подталкивать меня в спину. Дверь на пару мгновений открылась, охранница исчезла. Я даже успел осмотреть помещение, которое раньше было рекреацией дворца культуры и техники. Большое помещение, по правую сторону которого еще виднелись вешалки за перегородкой. Гардеробная. Только не хватает недовольной тетки с пергидрольными волосами, выкрикивающей: «Номерок!». А справа наверх ведет изогнутая широкая лестница, под которой видны широкие двери. Там, скорее всего сцена, и зрительный зал. А в конце рекреации три двери. Там раньше, наверное, шли какие-то занятия. Все такие дворцы, построенные еще в СССР, были похожи между собой. И тот, в котором мы оставили Амели, Лили и детишек, был тоже похож на этот.

– Шевелитесь! – я даже не понял, когда открылась дверь и мне в спину влетела Светка, а разговорчивая тетка заорала на нас.

– Осторожнее можно? – недовольно пробурчала сеструха, потирая лицо. – Я же так нос могу сломать!

– Харе возмущаться! – толкнула нас охранница. – Двигайте!

Странно, однако, нас встречают. И что, блин, за Великий Сын? Мы же не в Корее средних веков. Это у них там всякие Великие Принцы и прочие странные титулы были.

– Знаешь, Петь, – прервала мои размышления Светка, когда мы подошли к широкой каменной лестнице. – Мне кажется, нам не рады.

– В этом я с тобой согласен. Может, Еремей тут пленник, или что-то вроде того?

– А как он тогда на почту ходил? – возразила Светка. – Вообще, паршиво все это выглядит, как и весь город!

Я споткнулся об очередную выщербленную ступеньку, с трудом удержался на ногах и, делая следующий шаг, посмотрел на нахмуренную сеструху. Она права. Паршиво все это выглядит. Как эти полуразрушенные ступени.

На втором этаже, радовавшем взгляд облупившейся краской и подтеками на потолке, мы остановились у двери, обитой кожей, с покосившейся надписью «Директор».

Тут, с каким-то ехидством, я отметил, что наша сопровождающая потеряла былой норов и испуганно постучала в дверь. Когда оттуда раздался приглушенный мужской голос, она, буквально на цыпочках, скользнула в кабинет, откуда выскочила через несколько секунд. После чего она распахнула дверь и втолкнула нас со Светкой, по очереди, внутрь.

За массивным дубовым столом, стоящим напротив двери, никого не оказалось. Зато на кожаном диване, по левую сторону, вольготно развалился молодой парень. Он лениво окинул нас взглядом, потом вдруг приподнялся на локте,вгляделся в мое лицо, и, вдруг, резко вскочил, бросился ко мне и схватил в объятия, правда, тут же отпустив, зато радостно заорав:

– Братец! Наконец! Добрался!

После чего несколько раз ударил меня хлиплым кулачком в плечо, видимо, так обозначая радость. Но, черт! У Птициной удар сильнее будет!

– Ты располагайся! Сейчас скажу девчонкам, пожрать и выпить притащат! – он суетливо подошел к столу, позвонил в колокольчик и заорал так, что у меня уши заложило: – Жратвы и выпивки!

Мы со Светкой переглянулись. Какой-то неприятный типчик наш брат получается.

– Это, кстати, Света, твоя сестра, – представил я мелкую брату.

Но тот лишь скользнул по ней взглядом, после чего спросил:

– Нафига ты ее припер? Я же только тебя звал.

– Она же твоя сестра! – искренне удивился я.

Но Еремей лишь пожал плечами, подошел ко мне, приобнял за плечи и повел к дивану.

– Давай, располагайся. Отдохнешь, а потом придёт он и все тебе объяснит, а ты расскажешь, как сюда добрался.

– А Света?

– Пусть идет на улице погуляет!

Я хотел уже вырваться из под руки братца, да и вообще, может даже долбануть по этой наглой роже, но увидел, как Светка усиленно мотает головой. Конечно, я ее понял и промолчал, глядя, как она тихо выскальзывает из кабинета. Вроде, танк, а, когда хочет, двигается как какой-нибудь рога-разбойник. И даже немного позавидовал сестренке. Вся эта ситуация начинала знатно раздражать.

Братец не обратил никакого внимания на исчезновение Светки, зато радостно встречал девушек, которые через пару минут принесли подносы с различной нарезкой, фруктами и двумя бутылками коньяка, поставив все это добро на кофейный столик, расположившийся рядом с диваном. Из троих девушек, что пришли с подносами, Еремей каждую ущипнул за попу, а последней уходящей еще и отвесил звонкий шлепок. Девушка не выругалась и не объяснила этому придурку, что он долбоеб, а просто испуганно вжала голову в плечи и поспешила к выходу из кабинета.