Текст книги "Записки дроу, по имени Гром"

Автор книги: Ольга Безмирная

Убийца продолжал висеть на стене, словно огромная уродливая бабочка, пришпиленная иголкой садиста-натуралиста.

Потеряв интерес к слину, Лайнес пригладил волосы и вышел в коридор:

– Эй, кто-нибудь! Слин напал на моего друга!

Я в панике метался вокруг наемницы, не зная, чем могу её помочь, как вдруг девушка замолчала и рухнула на землю.

– Она потеряла сознание от боли! – эльфийка буквально рвала на себе волосы, в отчаянии понимая, что не может ничем помочь подруге.

Вокруг нас уже собралась толпа, но никто не подходил ближе, чем на несколько шагов. Люди тихо переговаривались, и это создавало ощущение, что мы попали в огромный гудящий улей. Множество в беспорядке движущихся вдали факелов рождало в середине круга только большую тьму. Впрочем, мне это ничуть не мешало.

– Что с ней? – Динзи осторожно коснулась меня кончиками пальцев.

– А я то откуда знаю? – взорвался я и упал перед лежащей девушкой на колени. – Дэйдрэ, ты меня слышишь?

Волдрей опустился с другой стороны и осторожно перевернул наемницу. Эльфийка и дроу остались в стороне, прижавшись друг к другу от страха. Волдрей вскрикнул так, что я подпрыгнул от неожиданности.

– Что ты так орешь? – напустился я на друга.

Он прижав одну руку ко рту, другой указывал на руки Дэйдрэ. Глубоко вздохнув, я пригляделся. Сначала даже не понял, что не так.

– Ничего нет, Гром, – подскочила Лейла, разглядевшая то, на что показал Волдрей. – Ничего нет!

– Что-то есть, – не согласился с ней Волдрей, кивая на сжатую ладонь наемницы. Я попытался разжать пальцы, но дручия вцепилась в нечто так, словно утопающий в хвост тащащей его на дно русалки.

Девушка слабо пошевелилась, я тут же прекратил попытки добраться до загадочного объекта.

– Ч-что с-случилось? – спросила Дэйдрэ.

– Не знаю. – пожал я плечами, – ты вдруг закричала, словно тебя резали на полоски изнутри, начала кататься по земле…

– Обруч… – тихо добавила Лейла.

– Да, – закивал я, – обруч Демеца вдруг начал плавиться и разрывать твои руки на куски.

Дручия перевела взгляд на совершенно неповрежденные кисти, непроизвольно разжав кулаки. Из руки на землю выпал камень. Он таинственно мерцал в неровном свете факелов.

– А это что? – я протянул руку к камню, но тут в глазах полыхнуло и меня отбросило на несколько шагов. Сказать, что я разозлился, значит не сказать ничего. И на ком я выместил ярость? Правильно…

Я зашипел на людей, стоящих ко мне ближе всех. Раздались крики ужаса, потом крики боли: это передние, поддавшись панике давили задних любопытствующих, что же здесь происходит. Поймав первые волны страха, я даже облизнулся, и как был – на четвереньках, бросился по круга, шипя, сверкая краснотой глаз. Увидь я себя со стороны, сам бы тронулся от страха, но сейчас я только наслаждался вкусными эмоциями людишек, сбежавшихся сюда за свежими впечатлениями. Что ж, они получили то, на что надеялись, пусть и несколько в ином ракурсе. Полпа схлынула, раздражавшие меня факелы тихо затухали и шипели на холодной земле. Оставшиеся тела я не стал проверять. Кто в обмороке – потом отползут, а кто нет… любопытство наказуемо!

– Ну Гром, вот это представление! – восхищенно налетел на меня Волдрей. – Сценка прямо как из людских книжонок, что мы с тобой таскали у… – он обеспокоено оглянулся на Лейлу и продолжил шепотом: – эльфов. Вот только чего-то не хватает.

– Отрывания голов и поедания бьющихся сердец, – зловеще усмехнулся я. Давай, оставим это на следующий раз?

Я наконец, поднялся с четверенек, подивился своей вспышке и подошел к девушкам. Дэйдрэ сидела без движения и со странным выражением лица смотрела на камень, который по прежнему лежал на земле.

– Я уже полетал, – потер я ушибленный бок. – Кто следующий?

– Мне кажется, – несмело начала Лейла, – касаться этого стоит лишь Дэйдрэ…

– Прям как моего Сияния! – восхитился я, с безопасного расстояния любуясь артефактом.

– Гром, как всегда, – подала голос наемница, – сходу попадает либо в точку, либо задницей в неприятности. И уж точно только он способен сделать это одновременно.

Друзья гаденько захихикали, я рыкнул для острастки и сверкнул глазами. Дроу деланно затряслись в страхе, спрятавшись за довольной эльфийкой.

– Балаган, – констатировал я. И обернулся к дручии: – Судя по всему, ты в курсе, что это, – кивнул на камешек. – Не томи душу, колись!

– Кого тут уколоть? – дручия издала короткий смешок и тут же посерьезнела. – Это, Гром, все мои мечты…

– Чего? – я так удивился, что присел рядом с наемницей на голую землю.

– Пока не скажу, – наемница все-таки осмелилась коснуться артефакта кончиками тонких пальчиков и, словно убедилась в реальности происходящего, восторженно охнула.

– Нормально, – обиделся я. – Я тут переживаю, летаю, пугаю… вообще веду себя неподобающе принцу, а со мной даже не хотят информацией поделиться!

Дручия рассеянно улыбнулась и наконец подняла камешек с земли:

– Пойдемте, Элмора что ли освободим.

– И еще игнорируют, – я ошарашено проследил взглядом за резво вскочившей наемницей.

Дэйдрэ подхватила под руки девушек и потащила их в сторону.

Я переглянулся с улыбающимся Волдреем:

– Два раза…

Когда мы, все такие нелюди, темной ночью ввалились в дом приятеля пушистого травника, я надеялся на небольшую потасовку, но оказалось нас давно и нетерпеливо ждали.

Вместо шума, гама и диких криков, мы угодили в теплые и мягкие объятия дамы замечательной во всех отношениях. Я такого никогда не видел!

Приветливая женщина, такая высокая, что Грифон рядом с ней казался бы сопливым мальчишкой, с шикарным бюстом и повадками дикой, но сытой пока, кошки… У меня немедленно возникла мысль о предках-великанах.

– Ну наконец-то! – рыкнула магиня. – Бедные детки, проголодались? Садитесь-ка быстренько за стол, я вас покормлю.

"Детки" чуть в штаны не наложили от такого гостеприимства.

– Спа-сс-сибо, – выдавила вежливая Лейла, – но мы спешим. У нас важные дела…

– Нет ничего важнее собственного здоровья, – назидательно произнесла магиня. Совершила плавный приглашающий жест рукой и мы все, как один, очутились за широким столом, уставленным яствами.

– Да мы, собственно, недавно ели, – предпринял я последнюю попытку.

– Тогда составите компанию Элмору, – тепло улыбнулась хозяйка. – Он еще не ужинал, вас ждал.

После таких слов я почувствовал себя последней сволочью.

– Лойса, – позвал из темноты другой комнаты знакомый голос. – Кто там пришел?

– Ой, проснулся мальчик, – ласково муркнула магиня и, неожиданно для такого роста, грациозно выскользнула из комнаты.

Вернулась она с эльфом, живым и здоровым. Элмор сел около меня и прошептал:

– Вы очень хотите есть?

– Да мы недавно так облопались, чуть Магистра по объему не догнали! – хмыкнул я.

– Вот и я не очень, – уныло кивнул эльф. – Вообще аппетита нет, домой хочется, Куша проведать, а то сердце не на месте после такого приключения.

– Ну что же вы ничего не едите? – огорчилась Лойса.

– Мы правда спешим, – отозвалась Лейла, потом покопалась в сумке, достала какую-то палку, – вот Вам тут Капон подарочек передал…

– Белонья! – в искреннем восхищении воскликнула Лойса. – Как же он узнал, что именно её мне сейчас не хватает?!

– Э, – смутилась эльфийка и я просек, что подарочек-то просто придуман, чтоб дать нам шанс к отступлению на заранее подготовленные позиции. – Мы вместе путешествовали, а Гром, – кивнула она на меня, – решил… поискать клад, – я закашлялся, – и нашел этот корешок…

– Спасибо вам, детки, – магиня умильно покачала головой и смахнула одинокую слезинку. – И Капоне передайте.

– Вот сейчас и передадим, – вскочил я.

– А чего так скоро? – удивилась Лойса.

– Чтоб не остыл, – хихикнул я, потом придал физиономии более серьезное выражение и поправился: – А то он в школе уезжает, у них так Испытание готовится. Спешит очень…

– Испытание? – глаза магини подернулись дымкой ностальгии. – Да-да, мучить студентов – первейшая обязанность комиссии… Тогда хоть возьмите с собой!

Мы похватали чего-то со стола и попятились к выходу, не веря в свою удачу… Впрочем, Лойса и сама спешила остаться одна… то есть наедине с корешком белоньи.

Хохоча и делясь впечатлениями от насыщенного дня, мы ввалились в корчму…

Огромная зала была вся завалена остовами крупных животных. У меня засосало под ложечкой: уж очень они походили на останки лошадей. Посреди этого стихийного кладбища сидел донельзя довольный Магистр и что-то перебирал в большом мешке.

– Магистр! – зарычал я. – Это то, о чем я думаю?!

– А о чем ты думаешь? – лукаво сощурился этот наглец.

– Это наши лошади?

Эльфийка вздрогнула и схватилась за сердце.

– И да и нет, – захихикал дракон.

Я схватился за Клинок и побежал к нему с намерением не очень дружеским, но зацепился за валяющиеся кости и загремел ими, да и своими немного.

– Ой-ёй! – Магистр поспешно слез со стола. – Гром, не горячись, я все объясню!

– Объясняй, – сдался я, поняв, что самому мне из этого завала не выбраться.

– Тут нагрянули какие-то приезжие богачи, надутые, важные. Увидев меня за почти пустым столом, принялись насмехаться. Мол, вот обжора, скоро за лошадей примется… Ну я и ответил: не откажусь! Заключили пари, хозяин быстренько приготовил моего… то есть Мефа, жеребца. Я съел. Эти ненормальные деньги выплатили, но вошли в раз. Заказали уже своего жеребчика, думая. Что я их надул. Я съел. Потом еще…

– Короче, – потребовал я, осторожно распутывая свои волосы, намотавшиеся на корявую костяшку.

– Короче… вот! – он высыпал на стол содержимое мешка.

Золотые монеты, играя в свете множества свечей, покатились во все стороны.

Глава 27

Как ни подпрыгивал Элмор, как ни уговаривал немедленно отправиться в путь, приговор вынесен окончательный: остаемся на ночь. Кем вынесен? Конечно же, Дэйдрэ.

Которая, впрочем, тут же улизнула в темноту ночного города. Наверняка смоталась на поиски своего обожаемого Демеса, скрипнул я зубами. Сама только из беды выпуталась и уже новое приключение ищет…

– Да ладно тебе, Гром, – не выдержала сидящая рядом Лейла. – Ворчишь, как старая бабка!

– Не понял, – взъярился я. – Я что-то вслух говорил?

– Нет, – прошептала покрасневшая эльфийка.

– Ну так нечего по чужим мозгам шляться… – рыкнул я и осекся: я же заблокировать уже умею, да еще так, что всех с пути сметает.

Вообще-то принцесса объясняла, что это от бесконтрольного действия моей магии, но мне все равно. Действует и ладно, а если кому-то покажется слишком жестко… будут думать в следующий раз, прежде чем пытаться лезть ко мне в мысли.

– Да, – пододвинулся я поближе к надувшейся эльфийке. – Кстати, как почуять, что тебя собираются читать? Я чую только, когда уже залезли в голову, да и то не всегда. Тебя вот не сумел.

– Сам догадаешься, – буркнула Лейла, вставая.

Я проследил, как эльфийка поднялась по лестнице и вошла в дверь, видимо ведущую в дамские покои. Девчонки!

– Магистр, – позвал я.

Дракон, возлежащий на пустом столе, приподнял голову.

– Чего?

– Ну вот как с ними общаться? Мне залезли в голову, нагло выяснили, о ком, как и сколько я думаю, а потом на меня же и обижаются!

– Хы, приятель, – дракон закинул руки за голову и уставился в потолок. – Вот если бы она выяснила, что, сколько и как часто ты думаешь о ней, обид бы не было.

– Да ладно тебе, – помрачнел я.

– Или тебе теперь эльфийка не по душе? – хитро сощурился Магистр. – Черненький вариант тебя больше устраивал?

– Да не в этом дело! – взорвался я. – Просто она… из другого мира.

Только себе я могу признаться, что та темнокожая и золотоволосая девушка, что сидела в степи на плоском камне, запала мне в сердце.

– Ню-ню, – пристально вгляделся в меня дракон. – Это веская причина. Но преодолимая, к счастью.

– К чьему счастью, – рассеянно уточнил я, не слишком рассчитывая на ответ.

– К всеобщему, – опять откинулся на спину Магистр. – Или ты думаешь, что это только твоя проблема?

– А чья еще? – я заинтересованно залез на стол. Может старый мудрый дракон поделится умной мыслёй, и выжидательно уставился на мальчишеское лицо с драконьими глазами.

– Моя, – не стал юлить Магистр. – Но не так, как ты думаешь. Я тебе говорю, Гром, брось эти предрассудки. Все возможно.

– Да ну тебя, – обиделся я, не получив желаемого ответа.

– Ну, так ну, – гыкнул дракон. – О! Смотри: наш золотолюбивый хозяин пожаловал!

Толстяк, крадущийся вдоль стенки, подпрыгнул от ужаса и бросился наутек.

– Чего это он, – недоуменно проводил я взглядом потешно вихляющего задом колобка.

– Да купцы те азартные как проиграли, со злости сменили гостиницу… пешком, – дракон плотоядно ухмыльнулся. – А я сказал хозяину, что съел всех.

– Гы, – схватился я за живот. – Ну ты даешь, приятель! Скажи мне ради Ллос, зачем?!

– А тебе очень хочется заплатить этому жадюге еще столько же, насколько ты ограбил бедную дручию и приплатить за уборку помещения? – дракон кивком показал на чистую залу.

Убрали кстати, очень оперативно, ничего не скажешь. Ну и про оплату больше никто не заикался.

– Ух ты! – восхитился я. – Молодец, дракон! Можешь же пользу приносить, если захочешь!

– Угу, – зевнул Магистр. – Вспомни об этом, когда решишь, что я действую неправильно. Может, просто тебе не все известно…

– Ты о чем? – удивился я. Магистр никогда не говорил загадками, а теперь начал темнить, дергаться. В который раз я спросил себя, почему он поехал со мной?

– Я в общем, Гром, – обезоруживающе улыбнулся Магистр. – Речь не только обо мне.

Тут в зал буквально влетела дручия. Мокрая насквозь, капли барабанной дробью разбивались о пол, стекая с тяжелого от сырости плаща.

– Ну и ливень, – присвистнул дракон, узрев в проеме признаки такой чудной погоды. – Ты была права, что настаивала на ночевке… Осталось надеяться, что к утру утихнет.

Дэйдрэ не обратила внимания на дракона. Она стояла, покачиваясь, и смотрела мне в глаза. Зрачки её, невероятно синие, казалось, утопили зрачок за ненадобностью. Кожа лица приняла явственный голубой оттенок. Сначала я подумал, что она замерзла. Потом вспомнил две вещи. Первое: где она живет. Ну, жила долгое время. Холод это стихия дручий и им она не навредит. А второе… просто ясно представилась картинка, когда Дэйдрэ смотрела на меня такими же вот синими глазами. И Лайнес, хоть я и отказывался воспринимать его как прямую угрозу моей жизни, имел такой вот холодный синий взгляд. Это отражение чувств, бушующих в, казалось бы, таких ледяных сердцах.

– Что случилось? – собственный голос показался чужим, сердце колотилось о грудную клетку.

– Демец мертв, – тускло ответила девушка. Губы её задрожали, не выдержав нового наплыва эмоций.

Я шагнул вперед и обнял хрупкую фигурку. Впервые дручия не насмехалась, не отталкивала. Она была сейчас настоящей: девушкой, которая потеряла в жизни того, кто занял уголок в её сердце.

– Как? – дракон сполз со стола и подхромал, морщась от боли в затекших ногах.

– Слин, – коротко ответила дручия, плечики её мелко затряслись. Но лицо оставалось маской, по которому с капюшона стекали струи, скрывая соленые дорожки на щеках.

– Он знал, – прошептал я, вспомнив лицо светлого при прощании.

Дручия кивнула.

– И ты знала, – я заглянул в глаза наемницы.

Она опять кивнула, опуская ресницы.

– Почему же ты его отпустила? – я вообще ничего не понимал. Вот так, не вмешиваться в планы убийцы, а потом только сходить, подтвердить свои догадки. Страдая при этом…

– Я не имею права! – зло выкрикнула Дэйдрэ мне в лицо и, вырвавшись, убежала наверх.

– Совсем не понимаю девчонок, – повторил я, почесывая тыковку.

– Опять не так, Гром, – печально улыбнулся Магистр. – Ты просто многого не знаешь.

– А ты в курсе? – огрызнулся я на расфилосовствовавшегося дракона.

Он горько усмехнулся и покачал головой:

– Я мудр и стар, но этого не достаточно, чтобы понимать других. Но хотя бы, за эти века я научился их принимать и не критиковать раньше положенного. Со временем все проясняется и поступки, казавшиеся нам верхом неблагоразумия, становятся единственно верными.

– Не вижу здесь никакой логики: зная, что Демец шел на смерть, так легко отпустить его… – упрямо мотнул я головой.

– Пошли спать, Гром, – устало вздохнул дракон, спор ему явно надоел. – Все уже дрыхнут, только мы с тобой соловело глазками хлопаем и тужимся, пытаясь понять мироосновы. Да и толстячку надо наверняка дела свои закончить, а при нас он и не шелохнется. Вон, видишь – гобелен в том углу дрожит? Ждет, родимый, когда же мы отвалим.

Тряпка на стене заколыхалась еще отчетливее и даже попыталась эвакуироваться вместе со спрятавшимся хозяином, но тот со страху запутался в складках.

Я хихикнул:

– Может, помочь?

Гобелен застыл. Что-то скрытое им, но явно тяжелое, шумно грохнулось об пол. Магистр укоряюще покачал головой, впрочем, в его вытянутых зрачках тоже плясали шаловливые огоньки.

Ранним утром никто не обрадовался побудке до рассвета. Хмурые и не выспавшиеся, мы собирали натыренные с кухни продукты в седельные сумки. Помятая физиономия Волдрея показалась мне несколько странной: парень отправился спать сразу, как мы вернулись в корчму, а выглядел он так, словно не спал суток трое… Как и Динзи, которая направилась в комнату едва ли не раньше дроу.

Я хитро сощурился, заметив, как эти двое старательно избегают друг друга. Ни взглядом, ни жестом, ни словом не показывают эмоций. Но, судя по упрямо расплывающимся в довольной полуулыбочке, губам дроу, эмоций в наличии имелось и немало.

Элмор, вскочивший первым и растормошивший всю компанию, нетерпеливо бил копытом вместе с лошадьми, то и дело выкрикивая лозунги, которые якобы должны были побудить нас на большее рвение. Не знаю, как другие, но на меня не действовало.

Толстый хозяин беспрестанно кланялся нам с высоты самой высокой балки, куда за ночь умудрился залезть. Больше в гостинице не было никого. И когда только успели ушмыгнуть? Вот так, дракон укрепил нашу грозную репутацию… То есть обогатил: ко всему прочему, дроу стали еще и обжорами!

Наконец все расселись по лошадям. Элмор метнулся к Лейле, сознательно выбирая представителя своей расы. Мы с Магистром переглянулись и с улыбками уставились на обеспокоенных нашими хитрыми мордами Волдрея, Динзи и Дэйдрэ.

– Так, – я обвел взглядом всю честную компанию. Волдрей заметно нервничал, страшась, что я предпочту ехать с Динзи. Ревниво сверкая глазами, больше он ничего посметь не мог, дроу ерзал в седле. – Динзи! – Волдрей окончательно скис. – Брысь к Волдрею! Уступи лошадку нашему славному золотодобытчику, не престало такой персоне на крупе трястись.

Дроу, тщательно скрывая радость и забрасывая меня благодарными взглядами, которые я терпеливо игнорировал, взобрался к девушке. Ладони их мгновенно скрепились. Как бы не сверглись по дороге от любви-то неземной, усмехнулся я.

– Опять? – несчастным голосом спросила Дэйдрэ, когда я направился к Верному.

– Ну можно чего-нибудь поменять, – хихикнул я. – Давай, я поеду впереди!

– Не наглей, – слабо улыбнулась наемница, протягивая мне руку и с легкостью помогая мне забраться на жеребца.

Я притих, девушка плохо выглядела. Вблизи стало особенно заметны темные круги под глазами и искусанные губы. Либо я ничего не понимаю, либо этот броунов маг был дручии ближе, чем казалось.

– Как ты? – я осторожно коснулся плеча девушки. Та раздраженно дернулась:

– Нормально. Что может быть не так?

И ударила Верного пятками. Черный жеребец взвился, чуть не уронив мою тушку, и рванулся вперед, диким ржанием подзывая сородичей. Вскоре нас догнала белоснежная кобыла Лейлы с седоками.

– Стойте! – кричала эльфийка.

– Что такое? – удивленно спросила наемница, осаживая кона, приплясывающего от нетерпения.

– Возможно, есть короткий путь, – глаза принцессы сверкали от радости. – Я вспомнила, как мы однажды с другими студентами переместились сюда с помощью порта.

– Это, конечно, быстрее, – осторожно начал я, – но было бы безопаснее…

– Гром, – захихикала Лейла. – Ты, и говоришь о безопасности? Я тебя в последнее время вообще не узнаю!

Я разозлился:

– Когда дело касается шалостей, возможно, ты и права, считая меня безответственным типом. Но когда дело касается не только меня, но и жизни моих друзей, я не вправе так рисковать. Я видел смерть. Это не так весело, как тебе, возможно, кажется!

Лейла заморгала часто-часто. Нет, опять слезы. Я рассерженно рванул поводья из рук наемницы.

– Гром, – девушка чувствительно приложила меня по ребрам. – Это все еще мой конь! Если хочешь ехать, а не бежать рядом, словно ручной леопард, веди себя тихо и соблюдай правила безопасности движения в компании со мной. В частности: не выхватывай ничего из моих рук!

– Лады, – буркнул я, разминая пострадавший бок.

Нас неторопливо догнал Магистр, явно красующийся на казенной лошадке.

– Лейла, прекрати реветь и расскажи толком, что за порт, – жестко потребовала дручия.

Но эльфийка лишь всхлипывала, уткнувшись в ладошки.

– А! – догадка озарила лицо Элмора. – Я вспомнил. Да, точно, но это было аж… даже не помню когда. Какая-то глупая проверка новичков. Но порт очень старый, сможем ли мы им воспользоваться, еще вопрос.

– А куда он ведет? – заинтересовалась Дэйдрэ.

– В место отдыха студентов. Там парк зачарованный около здания школы.

– Это столица? – уточнила наемница.

Элмор кивнул, оглядываясь вокруг.

– Только бы вспомнить, где он тут заканчивался. Лейла, ты не помнишь случайно?

– Случайно, помню, – ответила эльфийка, не отрывая лицо от ладошек.

– Гром? – дручия очень выразительно изогнула брови, обернувшись ко мне.

Я раздраженно передернул плечами. Глубоко вздохнул и обратился к принцессе, применив всю дворцовую выучку, что вспомнил:

– О, прекрасная принцесса! Прости неразумного и недостойного раба твоего… – дроу, не выдержав, захихикали. Я погрозил им кулаком. Дручия вернула мне этот жест. Полюбовавшись маленьким, но грозным кулачком, находившемся в опасной близости от моего носа, я поспешно произнес:

– Лейла, хватит дуться. Я погорячился, был неправ, исправлюсь.

Наемница одобрительно погладила меня по голове и обернулась к эльфийке.

– А теперь прошу, проводи нас к телепорту.

Лейла кивнула и, пряча от меня глаза, направила кобылу в сторону от ворот. Поплутав немного между тихими домами сонного города, мы вышли в крохотный дворик, в который не выходило не единого окошка из ближайших домов. Позади узкий вход, в который лошади протиснулись с великим трудом. Над головой квадратный кусок синего неба. Под ногами площадка, замощенная крупными зеленоватыми камешками. Интересно так замощено: кругами, спирально сходящимися в центре дворика.

– У! – погрустнела дручия. – Порт чую, но такой старый. И им давно не пользовались. Могут быть накладки.

– А я что говорил? – радостно встрепенулся я, оглядываясь назад. – Лучше своими двоими… точнее четырьмя и копытами.

– Ну уж нет, – обрубила наемница. – Если есть путь короче, не стану я делать лишний крюк. И так очень задержались по милости некоторых горе-алхимиков.

– Да-да, – поддержал Элмор. – Меня очень ждут, сегодня будет игра между факультетами…

– А что, думаешь без тебя они не смогут проиграть? – съязвил я.

– Гром, – встрял Волдрей, – угомонись.

– Это заговор? – насторожился я.

– Это предупреждение, – нежно проворковал на ухо незаметно подобравшийся Магистр. – Я тоже спешу…

– Ну не хочу я к эльфам, – вырвалось у меня. Но никто не обратил внимание на крик души. А ведь я правду сказал. Пока мы добирались, все было замечательно: друзья, приключения, новые знакомцы… А теперь все, скоро меня запрут в эльфийской школе магов и конец развлечениям, кругом насмешки и вечная грызня между нашими расами.

Воздух вокруг завибрировал, клубы разноцветного дыма неравномерно расползались в стороны. Я такого никогда не видел. Казалось, что я даже слышу скрежет, словно едет старая несмазанная телега…

– Покучнее, – приказала напряженная наемница.

– Дэйдрэ, – прошептал Элмор, прижимаясь к эльфийке, – кажется, я засомневался…

– А я – нет! – рявкнула наемница, и…

Хорошо пахнет. Я приоткрыл один глаз. Светло. До слуха донесся мелодичный аккорд. Я по-прежнему рядом с дручией. Это обрадовало, и я обнял девушку.

Визг резанул слух. Испуганно вскочив на ноги, я огляделся.

Лес, небольшая поляна, посередине которой расположено кострище, обложенное камнями. Сейчас от прогоревших бревнышек только тянулся чуть заметный дымок. Видимо, огонь горел всю ночь и только недавно вечеринку свернули.

Перевел чуть расфокусированный взгляд в сторону источника высоких нот. Оказалось, я крепко держал в объятиях высокую и очень худую девушку с огромными глазами и ртом. Орала она.

Я вздрогнул и разжал руки.

Вопреки моим подозрениям, девушка не стала носиться в панике по поляне и орать благим матом. Напротив, она практически сразу же заткнулась. Оказалось, что рот у неё нормальный, просто чтоб извлечь из гортани такие звуки, бедняжке приходилось широко его раскрывать.

А потом случилось вообще нечто из ряда вон выходящее: эльфийка захохотала. Громко, неудержимо, от души.

– Ты чего? – на всякий случай, я отошел подальше от истеричной особы.

– Дроу?! – заливалась та. – Ко мне пристал дроу? Откуда ты свалился на мою голову?

– Оттуда, – растерянно махнул я в небо. – Ты что, выпила?

– Ну да, – хихикнула она. – Ой, только не говори мне, что дроу великие поборники нравственности и морали! Никогда не поверю!

– Я еще никогда не видел пьяных эльфов, – я подчеркнуто внимательно осмотрел девушку.

– Пьяная? Я? – захихикала она. – Да ты остальных не видел. Уже и лыка не вяжут!

Она ударила по струнам изящного небольшого инструмента, который удивительно шел к образу эльфийки, создавая дополнительную эфемерность стиля.

Тонкое полупрозрачное платье украшено вышивкой. На мой вкус, излишне украшенное, помпезно, но эльфы любят все блестящее. Как вороны.

Кстати о воронах, у худой эльфийки были черные волосы. Я моргнул: все осталось как есть. Протер глаза…

– Ты чего делаешь? – девушка наблюдала за моими действиями с нескрываемым любопытством.

– У тебя черные волосы, – обвиняющим голосом произнес я.

– Ну да, – удивилась девушка. – А у дроу что, мораторий на этот цвет?

– Да нет, – опешил я. – Просто те эльфы, которых я встречал были исключительно светловолосыми.

– Значит тебе не везло, – девушка запустила пятерню в шикарную гриву черных вьющихся волос.

– Тебя как зовут? – я расплылся в умильной улыбке: эта стерва мне нравилась все больше, не смотря на несуразный вид.

– А тебе зачем? – сощурилась девица. – Заколдовать хочешь? Говорят, дроу могут зная имя врага забрать душу…

– Так то врага, – манерно протянул я и подмигнул девушке. – Должен же я знать имя первой облапанной мной эльфийки.

Девушка заразительно расхохоталась.

– Нарве, – чуть упокоившись, сказала она. Я недоуменно приподнял брови.

– Зовут меня Нарве, – пояснила девушка. – Вот только про лапанье Элмору не говори…

– Элмору? – становилось все интереснее. – А почему именно ему?

– Он мой жених, – очаровательно сощурилась Нарве.

– А! – поскучнел я.

– Чего нос повесил? – весело спросила эльфийка. – Это еще неизвестно, кто с кем в конце концов останется, – и добавила со злостью: – По мне, так пусть этот чокнутый эльф остается со своими зверушками!

– Он же твой жених, – изумился я.

– Ну и что? – равнодушно покачала головой Нарве. – У всех нас с младенчества есть жених или невеста… Это обряд. Считалось издревле, что смерть ищет неприкаянных. А покуда у эльфа есть обязательства, он защищен. Вот родители и стремятся помолвить только что рожденных детей. Примета глупая, но мало ли что…

– И правда, глупая, – фыркнул я. – У дроу нет таких дурацких обычаев. Наша судьба в руках нас самих.

– Как и вообще обычаев, – завелась Нарве. – Вот поэтому наша цель – Свет! А ваша участь – Тьма.

– А что есть Свет? Очередное порождение Тьмы и только, – поддел я вспыльчивую девушку.

Нарве сверкнула зелеными глазами и коснулась струн:

– Не осуждаю я тебя; кто знает, может ты и прав. Но мне назначен Путь другой до истеченья жизни дней, – пропела она мягким низким голосом.

Я ухмыльнулся и подхватил из рук её инструмент. Ничего, на нашу митолу похож, только струн меньше… А, меньше, не больше! Поудобней устроившись на гладком бревнышке, я пропел:

 
– Путь свой мы выбираем сами,
И к достижению идем.
Но кто подскажет, что потом:
Свет или может, Тьму восславим?
Не так просты и свет и тень,
И разны и всегда едины.
И бархат Тьмы неповторимый
Лишь подчеркнет пресветлый день!
 

Нарве с горящим взором почти силой вырвала у меня инструмент. Войдя в азарт, девушка не заметила, что одна струна порвалась, издав предсмертный крик на высокой ноте…

 
– Ты говоришь, что День и Ночь едины,
И что прозренья в этом Мире нет…
Что ж… возражений нет отныне.
Но я молю послать мне Свет…
 

 
Тот Свет к которому тянусь,
И в то, что верю; что люблю,
И вот теперь тебе я поклянусь,
И помни исповедь мою.
 

 
Я верю, что несу добро я,
Что в понимании моем -
Не причини другому горя.
Не затаи вражды в другом.
 

 
Но есть и Зло на Свете этом,
Что сеют мрачные глупцы.
Да и навек мне есть заветом.
Их мраку подвести концы.
 

 
Вглядись теперь, о Путник, в небо!
Ты видишь Солнца ясный луч,
Что пролегает меж туманом,
Что, словно зверь игрив, живуч?
 

 
И рассуди, неужто променяешь
Ты Дня могучий дивный Дар?
Неужто ты благословляешь
В ночи играющий пожар?
 

Я усмехнулся: девушка фанатка своей веры. Именно на зацикленности светлых, противостоянии их всему миру и основан великий раскол древнейшей расы. Спровоцировав других, просто сказать – оттянув одеяло на себя, светлые добились разделения. И те, кто, по мнению таких вот фанатиков, не возводил Свет в ранг единственно верной и главной силы, стали безжалостно уничтожаться. Конечно, в расколе виновны не только светлые, добавили все по чуть-чуть. Просто с них началось: древняя магия раскололась на четыре составляющие: Свет, Тьма, Ненависть, Любовь. И как соединяющая эти силы раса равновесия – раса дручий. В размышлениях я машинально принял уже добровольно протянутый инструмент и перебирал струны:

 
– А стоит ли искать так рьяно
Тот свет, что в ближнем есть любом
И страсть оставив на потом
Принять и Тьму и Свет во здраво
И не делить весь мир ровно
Ведь света нет без мягкой тени
Не уподобиться стремленью
Кромсать тьмы нежное сукно
Ведь зло не в тьме, а черствых душах
С веками видится оно
Борьбы достойно лишь одно
Преданья старины послушай
Любовь растить, объединять
И Свет и Тьму во славу мира
Свои искать ориентиры
И лед сердец воспламенять.
 

Нарве переместилась с неудобного бревна на мягкую землю и смотрела на меня снизу вверх, забавно подперев кулачком подбородок. Когда я закончил, девушка кивнула мне, чтоб я аккомпанировал, и запела:

 
– Век наш серебряный – Лучник на белом коне
Горнее небо, город в жемчужном огне
Белые псы – как стрелы в полете:
Время начаться зимней охоте
Льдистая сталь – наши души чисты и светлы
Это Закон: алмазное жало стрелы…
Только где же Любовь?
Медный наш век – козырная трефовая масть,
Всадник багряный, имя которому – Власть.
Золотоглазым призраком – ястреб,
Крылья раздора: дели же и властвуй.
Дом, разделившись в основе своей – обречен:
Польза границы огненным чертит мечом.
Только – где же Любовь?
Век оловянный – Всадник скрывает лицо:
Вместо меча и щита – клеветы колесо.
Свите не-живших – душа на съеденье,
Истинность крови – елеем прощенья
Вот подаянье, где милости нет и на грош:
Белый твой хлеб, имя которому – Ложь.
Только – где же Любовь?
Век наш железный – Всадник Последней Луны,
Мера в руке его, конь и доспехи – черны.
Черные волки мчатся по следу:
Что пораженье и что им победа,
Что им слова, благочестия ложного хлам?
Всадник-Возмездие судит тебя по делам.
Взвешено, смерено – призрачной тенью
Следом приходит немое забвенье:
Век расшатался, лопнула тонкая нить -
Нечего, незачем, некому соединить,
Ибо – где же Любовь…
 

Девушка замолчала и вдруг улыбнулась: искренне, тепло. Я наклонился к лицу Нарве…