Текст книги "Мой парень — Дед Мороз (СИ)"

Автор книги: Ольга Айзенберг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

Глава 37. И снова физрук

Вот ведь закон подлости: почему мужчинам нравятся женщины, у которых есть молодой человек? Какой-то внутренний якорь стоит при образе «чужая жена»? Или это еще из младенчества, когда машинка Павлика нравится гораздо больше, чем своя? Ну, что поделать мы все родом из детства.

В пятницу Василиса заменяла педагога в группе продленного дня. Класс гудел, шумел, все-таки весна есть весна. Уроки выполнены, поэтому ничего не мешало отправиться на прогулку перед тем, как пойти домой. Уже почти всех ребят забрали, остались только два ученика, которые уходили домой одни. Пока учитель разговаривала с родителями, пацаны демонстрировали друг другу удары из единоборств. Андрей ходил на дзюдо, а Женька на самбо. Затем юные спортсмены дошли до выполнения подсечек.

– Не так ты делаешь, смотри как надо, – сказал Евгений и повалил соперника.

– Аааа, больнооо, – Андрюша упал на землю, ударился о камень, схватился за лоб и заплакал. Сквозь пальцы сочилась кровь. Вернее даже не просто сочилась, она хлыстала фонтаном, попадая за шиворот куртки. Василиса Петровна вскрикнула, подбежала к мальчишке. От вида собственной крови он дрожал и не мог вымолвить ни слова. Учительница потащила парней в столовую, где стояли умывальники.

– Михаил Иванович, медсестра в кабинете? Позовите, пожалуйста, срочно, – крикнула Василиса Петровна в окно каморки, пробегая мимо охранника.

– Так не было ее сегодня. Заболела она что ли, не знаю, – ответил мужчина и убавил звук телевизора.

– Аптечка есть?

– Нет, но сейчас поищу.

Не дожидаясь помощи, учительница прибежала в столовую, чтобы промыть рану. Мальчишка, увидев поток красной воды, закричал:

– Мамочка, мне страшно! Василиса Петровна, я умру?

Девушка сама не знала, что ответить от страха.

– Конечно, нет. Чего ты выдумываешь? Сейчас от холодной воды все пройдет, и твой лоб будет как новый, – попыталась успокоить ученика педагог.

– До свадьбы заживет, – поддержал одноклассник, который стоял рядом бледный, как смерть.

В это время быстрым шагом подошел Вячеслав Александрович с баночкой зеленки.

– Сейчас будет немного больно, потерпи, – физрук посмотрел мальчику в глаза и предупредил, а Василиса стала обрабатывать рану, которая на самом деле оказалась небольшой.

Разразился крик «Ой, больно!», но затем Андрей немного успокоился, посидел и не спеша пошел домой.

– Спасибо вам большое за помощь, – молодая женщина схватила его за руку в знак признательности.

– Ну что вы, это пустяки. Хорошо, что я задержался. Школа уже почти пустая, бегали бы сейчас в поисках антисептиков.

– Это да. Как назло и медсестры не оказалось на месте, – пожаловалась учительница.

– Честно говоря, я ее вообще редко вижу. Чаще всего кабинет закрыт. В понедельник родители прибегут жаловаться и разбираться, – вздохнул физрук.

– Да, но завтра я уеду на курсы повышения квалификации. Предупрежу, конечно, начальство об инциденте.

– Тогда повезло. Надолго уезжаете?

– Здесь простая случайность. Под снегом лежал камень, который не увидели ребята, когда играли. А уеду я на неделю примерно.

– Понятно, но доказывать, что ты не верблюд то еще занятие.

– Согласна.

– Разрешите вас проводить? – вызвался физрук. – Надеюсь, ваш молодой человек не будет ревновать?

– Нет, не беспокойтесь, пойдемте, я не против вашего предложения.

– Вы таким грустным голосом сейчас это произнесли, как будто что-то произошло, – мужчина притворился искренне заинтересованным, чтобы выведать чужие секреты.

– Не обращайте внимания, все хорошо.

В сквере еще виднелись снежные проталины, но деревья уже не спали, по набухшим почкам было заметно, что природа ждет первого сильного тепла, чтобы показать зеленую красоту в полной мере.

– Очень люблю весеннюю погоду. Кажется, что даже воздух пропитан теплом и солнцем, – Вячеслав вдохнул грудью и зажмурил глаза от удовольствия.

– А мне кажется, что тепло и солнце – это лето.

– Для меня лето – это запах свежескошенной травы и пыли, которую немного прибил слепой дождь.

– Какие интересные сравнения у вас.

– Деревенские, – рассмеялся мужчина.

– Я в детстве тоже к бабушке в село любила ездить. Парное молоко, мои любимые ватрушки, эх, – девушка улыбнулась от воспоминаний.

Василиса подошла к дому, достала ключи, чтобы открыть дверь. Неожиданно Вячеслав обнял ее и начал целовать. Его теплые суховатые губы стерли помаду кораллового цвета и ждали продолжения, но женские руки отстранили мужчину.

– Не надо, – строго сказала она и подошла ближе к двери.

– Я люблю вас, – громко прошептал Слава.

– Не продолжайте.

– Если вы передумаете, то сообщите. Я буду ждать, – физрук развернулся и быстрым шагом пошел обратно к школе.

– Господи, как же мне везет на спортсменов, – девушка зашла в подъезд, обернулась и, не увидев ничего подозрительного, пошла к лифту.

На кухне сидела мама и разговаривала по телефону с младшей сестрой, но увидев, что дочь вернулась с работы, она поспешно положила трубку.

– Ты какая-то взбудораженная. Что-то произошло?

– Ученик упал случайно на камень и разбил лоб.

– Ужас какой? Скорую вызывали?

– Нет, там маленькая ранка. Мне Вячеслав помог обработать рану, потому что медсестры опять на месте не было.

– Вот, а отвечать будешь ты. Ну, что за система? Я, кстати, сейчас разговаривала с сестрой и выглядывала в окно, поэтому видела, как он тебя провожал. Очень красивый молодой человек.

– Тебе он понравился?

– Да. Очень.

– Вот и выходи за него замуж. Мне что-то не хочется.

– Ты все по Загорскому сохнешь? Он, наверно, уже и забыл о тебе. Так что не думай о нем, а устраивай свою жизнь.

– Мама, я не спрашивала у тебя совет, спасибо.

– Ну, что ты злишься? Я же хотела как лучше.

– В своей жизни я разберусь сама. Если хочешь сильно помочь, то позвони Анжеле и предложи свою помощь. Она никогда не откажется.

– Наверно, ты права, моя помощь беременной дочке будет важнее.

– Знаешь, что самое смешное? На Новый Год, когда она выпила, то убеждала всех, что для каждой девушки найдется свой парень, а потом сама боялась с Агаповым жить. Да и сейчас так в него вцепилась, что скоро уже задушит.

– Она его полюбила, – резюмировала мамаша.

– Дай Бог, чтобы так и было. Иначе мне искренне жаль Даньку, если она по нему во второй раз танком проедет.

Глава 38. Девятый вал страха

Очень часто случается так, что ожидания и надежды, возлагаемые на других людей, рушатся, как карточный домик. Вроде бы уже половина построена, но малейшее движение в сторону приводит к руинам. Почему так происходит? Потому что жизнь учит самостоятельности, а «внутренний» инфантильный ребенок, упирается и ждет «материнской» помощи, несмотря на свой достаточно взрослый возраст.

После нескольких месяцев, проведенных в больнице, у Лены Ивановой наконец-то праздник – окончательное снятие гипса. Ура! Скоро, совсем скоро можно будет пошагать, пройтись, пробежаться. Неважно, что не чувствуются пальцы ног. Это все гипс, мать его.

Но радость сменилась горьким разочарованием – чувствительности ниже пояса не наблюдалось.

– Скажите спасибо, что живой остались и на поправку быстро пошли, – резюмировал врач. – Мы думали, что вы долго не протянете.

«Как же так? Как я смогу работать, играть в театре, сниматься? В конце концов, как мне просто ходить? Пусть на костылях, с палочкой или даже ползком, но шевелиться ведь я должна. Немедленно, слышите? Немедленно сделайте так, чтобы я стала прежней», – бушевали мысли в голове Ивановой, образуя огромный бушующий океан.

– Ты чего? – Дима тряс застывшую женщину. – Солнышко мое, я тут, рядом, – он обнял жену, и почувствовал, как из нее вырывается обреченный стон, похожий на хрип раненого человека.

– Аааа, я не могу, понимаешь? Ничего не могу, – кричала в истерике Лена, махала наотмашь руками, стараясь ударить себя по ногам. Рядом сидел муж, поэтому дотянуться не получалось.

– Послушай, мы справимся, – пытался успокоить ее Михайлов, схватил за голову и покрывал быстрыми поцелуями лоб, щеки, губы.

Больная притихла, уткнулась в родное плечо. Тревожная тишина длила несколько минут. Лишь стук сердец нарушал безмолвие.

– Подавай на развод и не мучайся со мной, – произнес женский голос.

– Даже не думай об этом, – пригрозил Дима и обнял еще сильнее. – Только попробуй что-то натворить. Все будет хорошо, девочка моя, – успокаивал Михайлов и гладил жену по дрожащей спине. – Тссс.

Прибежала медсестра, вколола успокоительное. Через некоторое время Иванова обмякла, опустилась на подушку и уснула то ли от укола, то ли от пережитого стресса.

– Костян, привет, – Дмитрий вышел в коридор и позвонил своему приятелю, который работал реабилитологом. – Нужна твоя помощь……

Люди хотят быть здоровыми, чтобы жить дольше. Боятся они смерти. Но часто случается, что врачи не могут помочь. И в этом нет их вины, они не боги с мифического Олимпа! Человеческий организм не так прост, как кажется, поэтому глупо уповать только на докторов. Но людям нужны виновные в их болезни. Иначе кого обвинять? Неужели себя любимого? Нет, конечно.

Откуда это берется? Еще из детства. Маленький несмысленыш ударяется о стул или дверь. Слышится детский крик, плач и возгласы родителей. Что делает и говорит мама? Она жалеет ребенка, грозно машет рукой «ударившему» предмету и приговаривает: «Ах, этот, стул, какой нехороший, обидел моего любимого сыночка. Вот я тебе сейчас задам…». Петечка улыбается, смеется, наблюдая за тем, как мамочка «наказывает» неживой предмет. Потом взрослый Петр за любой собственный промах начинает обвинять других, чтобы обелить себя. Все, цепь замкнулась: «Это из-за тебя у меня не получается….Это ты виноват».

Да, конечно, халатность на рабочем месте тоже присутствует, но это уже другая история. Поэтому недосмотр медиков – это одно, а собственная безответственность к здоровью – это другое.

У Лены Ивановой появилось маневренное транспортное средство – инвалидная коляска.

– Нет, не сяду в нее, я что – инвалидка? – кричала женщина в бешенстве. – Убери ее немедленно. Вот пройдет время, я снова буду чувствовать ноги и пойду сама.

Ну, может быть на костылях сначала, а потом уж точно побегу. Переведи меня в другую больницу, пусть меня осмотрят еще одни врачи. А лучше за границу поехать, там точно меня вылечат.

– Солнышко, я консультировался с несколькими реабилитологами. На твое восстановление могут уйти годы, но тоже не факт, что это поможет. Самое главное, что ты осталась жива.

– То есть моя беспомощность – это полноценная, настоящая жизнь? Ничего себе! Я даже не предполагала, что вот она какая, – бурная истерика охватывала все сильнее и сильнее.

Михайлов не выдержал, набрал в поисковике «Ник Вуйчич» и показал Ивановой:

– Вот, кто беспомощный. На, смотри! Только торс и голова. Он даже обнять свою жену не может, поесть сам не может.

– Убери его, – отвернула голову в сторону женщина. – Зачем я тебе? Ты можешь найти здоровую девушку, родить детей и быть полноценно счастлив. Зачем тебе калека? – снова закричала Иванова.

– Дорогая, послушай, – начал Дима как можно мягче, – неужели ты думаешь, что инвалидное кресло сможет меня отвернуть от тебя? Мужчина, который был готов на убийство ради любимой – выдержит все. Мне по барабану, сможешь ты ходить или нет. Посмотрим, что будет после реабилитации. Я чуть не убил человека! Ты понимаешь, на какие отчаянные поступки я готов? Я жизнью рисковал ради нас. Кто еще в твоей жизни так делал? Поэтому давай вместе бороться за твое выздоровление.

Лена внимательно слушала мужа. Наконец, она поняла, что ее не бросят, как слепого котенка. Никто ее не покинет. Стало ли от этого легче? Нет. Все равно ощущать себя обузой не хотелось.

Иванова читала разнообразные истории о людях, которые выжили после операции, остались инвалидами, но продолжали жить полноценной жизнью. Вначале это вдохновляло женщину и придавало сил, она тренировалась и была уверена, что встанет. Но с каждым последующим днем надежды таяли, как весенний снег, потому что ничего не менялось, а результатов хотелось быстрых и молниеносных. Безудержная тоска и бурное отчаяние снова и снова накатывали на женщину девятым валом.

Глава 39. Встреча в кафе

После долгого больничного заточения Лена Иванова оказалась на улице. Как же здорово – вдыхать дорогой аромат последних весенних дней, подставить лицо под солнечные лучи и чувствовать тепло каждой клеточкой кожи. Кажется, что вся вселенная хочет согреть и обнять больное тело. Муж и жена выбрались в парк и наблюдали за голубями, которые дрались с воробьями из-за хлеба. Юркие коричневые нахалята не оставляли ни единого шанса нерасторопным сизокрылым увальням. Женщина бросала мякиш и улыбалась, глядя на прожорливых птиц.

– Димка, я есть хочу. Свежий воздух целительно воздействует на мой раненый организм, – после выписки женщина похудела на 8 килограмм и никак не могла поправиться.

– Отлично, поехали, перекусим.

– Меня не пустят. Давай уж лучше домой.

– Ты же не в глубокой резервации живешь, а в Москве, так что не жалуйся, – мужчина пересадил жену в машину, сложил кресло и поставил его в багажник.

Ничего страшного не произошло, зря Иванова переживала. В кафе на нее посетители не смотрели, пальцем не тыкали, поэтому трапеза прошла спокойно и даже немного весело. Проглотив последний кусочек жареной курицы, женщина с удовольствием откинулась на спинку коляски и повернула голову в окно. Лена увидела, как солнце пыталось протиснуться через огромное стекло и посылало на стол озорных зайчиков, но высокие кроны деревьев, как исполины-великаны преграждали им путь. Люди неторопливо гуляли с детьми, ели мороженое. Вот прошла мимо нарядно одетая женщина лет семидесяти в темно-зеленом плаще и на каблуках. Ну как можно плохо выглядеть в такое светлое утро? Это просто непозволительно.

А вот остановился у окна мужчина. Он глянул на вывеску у входа и посмотрел внутрь, осматривая помещение через стеклянное пространство. Может он ищет друга, с которым договорился о встрече, или подругу? А может это…..Родион…..Их глаза встретились на несколько секунд. На лице мужчины с небрежной щетиной появилось искреннее удивление. Он слегка кивнул в знак приветствия, Лена испуганно отвернулась, посмотрела на Михайлова, который наблюдал за эпизодом из немого кино, и взяла его за руку.

– Это он, – прошептала женщина и тут же засверкали слезы у нее на глазах.

– Солнышко, хочешь, вернемся домой? – Дима придвинулся плотнее и обнял жену.

– Нет, останемся. Ушел?

– Отвернулся, видимо ждет кого-то. Совсем скоро уже ты поедешь на реабилитацию, вот увидишь, тебе станет легче, – он нежно поцеловал Лену. – Я тебя люблю.

– Сядь рядом и закрой его собой, – попросила Иванова.

Михайлов так и сделал, пересел, загородив огромной спиной кусок окна, где стоял Загорский.

– Ленка, ты когда-нибудь жалела, что рассталась со мной и связалась с этим Родионом? – Дима посмотрел на жену, ему так захотелось вернуться на пять лет назад, когда не было никаких соперников, и он был единственным и неповторимым.

– Да.

– Когда?

– Сейчас, – Иванова приподнялась на руках и поцеловала мужчину в губы.

– Девочка моя, ну наконец-то, – Михайлов пододвинул ближе коляску и обнял женщину. – Поехали домой, я соскучился.

– А я замерзла и хочу согреться, – тихо сказал Лена и обняла мужа за шею. – Мммм, ты такой теплый.

– Я всегда думал, что горячий. Ведь я же просто вулкан, – муж притворился обиженным, а потом засмеялся.

– Ты мой любимый Везувий.

– Уговорила, так меня и называй.

Дмитрий рассчитался с официантом, поспешно встал, схватился за поручни коляски и повез Лену к машине. Загорский проводил взглядом удаляющуюся пару и зашел в кафе, куда вскоре прибежал Агапов.

– У меня для тебя отличная новость, – торжественно произнес Данила. – Анжелка беременна. Так что скоро я стану папой, а ты крестным.

– Вот это да, поздравляю. Какой срок?

– Почти четыре месяца уже.

– Ничего себе! И главное, молчит! Друг называется, – обиженно сказал Загорский.

– Ну, ты же тоже молчишь. Да и некогда мне трезвонить. Сам знаешь, съемки только закончились.

– О чем же я молчу? – поинтересовался Родион и отломил кусочек яблочного штруделя.

– О Василисе. Она переживает, а ты смылся куда-то, не звонишь ей и не появляешься. Что за дела?

– Я вернусь. Просто обдумываю наш последний разговор, – мужчина отодвинул блюдце.

– Ну-ну, молчи еще полгода. Только помни, что пока ты тут ни мычишь ни телишься, за ней уже какой-то хахаль увивается. Не помню, как зовут. По-моему, учитель физкультуры, а ты сиди и думай.

– Хм, просто сначала я психанул, потом дома переосмыслил, понял. Но не знаю, как теперь вернуться. Что я ей предложу? У меня ничего нет. Веду переговоры по поводу сценария. Если выгорит сериал, тогда сразу можно будет купить квартиру. Но ты же сам знаешь, как сложно все это продвинуть.

– Сложно, но можно, было бы желание. Знаешь, что для женщин страшнее всего?

– Понятия не имею. Наверно, больше всего они боятся растолстеть, – рассмеялся мужчина.

– Неа, больше всего им страшна неопределенность. Бабы так устроены, что для них важна конкретика, а не размытость. Поэтому они и выбирают более успешных, более амбициозных, более настойчивых, которые совершают поступки, а не кормят их завтраками, как некоторые, не будем показывать пальцем, кто это, – намекнул Данила и ухмыльнулся. А существует категория женщин, которым с милым рай и в шалаше. У тебя такая Ленка была. Как быстро ты ее разлюбил?

– Честно? Меня где-то на год хватило, а потом уже все. Я не чувствовал к ней ни желания, ни стремления, ни страсти.

– А почему?

– Да, хрен его знает. Она стала не интересной для меня. Может от того, что быстро сдалась? С Василисой все по-другому. Дань, откуда в тебе такие познания женской психологии?

– Всего лишь один разговор с умным человеком, – Агапов поднял руку и подозвал официанта, чтобы заказать себе чай. – Вообще странно, Загорский, у тебя дядька работал психологом, а ты ничего не познал.

– Он давно умер, я был совсем молодым еще. Да и разве можно до конца понять женскую сущность? Мне кажется, что это невозможно. Бабы сами порой не знают, что им надо.

– Вот поэтому мужчина и должен показать ясность намерений. Представь, женщина не знает, что делать, да еще и мужик тоже. Каждый начинает врать, и семейный союз превращается в трясину лжи. Ты в ней уже бултыхался, еле живым выбрался.

Глава 40. Жизненные взгляды

Анжелу полоскал токсикоз уже несколько дней. Ее бесил запах лука и чеснока. Кто вообще придумал эту беременность? Чем больше растет живот, тем сильнее падает настроение. А почему падает? Да потому что нельзя надеть свою любимую одежду, ведь налезают только бесформенные балахоны, похожие на бабушкин наряд. Остается только одно – убеждать себя, что это винтажное платье.

– Даня, привези мне манго, пожалуйста. Хотя нет, лучше кумкват. Нет, все, решено, фейхоа. Точно! А еще хурму и гранат, – диктовала список жена. Вернее, еще не настоящая супруга, но уже полноценно беременная.

– Хорошо. Стиральный порошок какой? А то в прошлый раз тебя вырвало от запаха «Тайда».

– Не знаю, купи «Ариель» тогда что ли. А может, я с тобой поеду?

– Нет, – крикнул Даня, – сиди дома, – пока твой психоз-токсикоз не закончился, а то опять реветь начнешь, когда увидишь маленького ребенка.

– Я просто боюсь рожать, – захныкала Анжела.

– Тебе рожать еще через несколько месяцев. Расслабься и наслаждайся.

– Я как представлю, с каким огромным животом буду ходить, плохо становится. Сейчас уже ем за десятерых.

– Если будет мальчик – назовем его Жора, – рассмеялся Агапов и обнял жену.

– Ага, Жорик – обжорик, – подыграла Лика и поцеловала мужа.

– Так, ладно, может я тебя закину к маме? А вечером заберу.

– Отделаться от меня хочешь, да? – женщина наигранно надула щеки. Ладно, поехали. Там веселее, чем дома одной сидеть и саму себя накручивать.

– Вооот, уже хоть какой-то позитив. Едем.

Мама как раз приготовила свои фирменные отбивные с пюрешечкой, так что Анжела успела вовремя.

– Ну, что у вас тут новенького? – спросила Лика после того, как уплела огромную порцию.

– Может у тебя двойня? – спросила Виолетта Романовна, поглядывая на дочь, у которой еще и живот толком не вырос, а аппетит ого-го.

– Вроде нет, много ем, да? Врач говорит, что это пройдет. Сказывается моя модельная жизнь, когда я сутками могла ничего не есть. Ты же сама меня освенцимом называла. Вот не угодишь на тебя, – отшутилась Лика.

– Да кушай, кушай. Наоборот меня радуют твои новые щечки. Хоть на женщину стала похожа.

– А раньше на кого тогда походила? – возмутилась дочь и налила компот.

– Когда у вас свадьба? – перевела разговор мать.

– В следующем месяце.

– И ты молчишь?

– А что говорить? Большой шумихи не будет. Распишемся, посидим в тесном кругу, да и все.

– Ну вот, значит, родных не звать? – расстроилась Виолетта Романовна.

– Нет, будут только наши близкие. Так что, никаких дядь и теть не нужно? – резко ответила Анжела, – наша свадьба – наши правила.

– Хорошо, как скажешь. – Мама встала и пошла в комнату позвонить, надо же сказать родным, чтобы они на свадьбу не приезжали.

– Как у тебя дела с Загорским? – вполголоса спросила младшая сестра.

– Тишина. Все также молчит.

– Мне Данька по секрету вчера сказал, что он разговаривал с Родионом, и он не знает, как вернуться.

– Анжи, ну это просто детский сад какой-то. Когда женщина важна и нужна, то ради нее совершается поступок. Если же действий никаких нет, то о какой любви речь? Обсуждать здесь даже нечего.

– Ты со своими принципами одна останешься, – сестра встала и отнесла всю грязную посуду в раковину.

– Знаешь, уж лучше быть одной, чем вместе, с кем попало. Твердят эту поговорку многие, а соблюдают единицы. Я за качество отношений, поэтому смотрю и анализирую.

– Ну, вот возьми меня с Агаповым. Мы немного пожили, а теперь расписываемся. И у вас было бы также. Чего из себя королеву строить?

– Не сравнивай. У Дани есть своя квартира и постоянная работа. Он поставил себе цель – сниматься в кино и пошел к ней. А у Загорского ничего постоянного нет, поэтому он и молчит. Квартира – мамина, работы постоянной нет, и стремления я тоже не увидела. Я считаю, что мужчина без цели – это зря потраченное время.

– Мне кажется, ты не права, – пыталась переубедить Анжела сестру, – Родька ищет пути выхода. Он пишет сценарии, просто долго сниматься не мог. Сейчас он окончательно выздоровел, скоро играть будет.

– Дело не в этом, а в направлении своей деятельности. Для чего он работает и зарабатывает деньги? Какая у него цель? Вот рядом с ним появилась я. У него возникло намерение, чтобы я стала его женой? Нет. Он так с Леной жил и ноги об нее вытирал. Я не хочу быть ковриком.

– В тебе никакой романтики нет. Сплошной цинизм и реализм.

– Во мне есть и романтика и нежность и много чего еще, но знаешь пословицу «Доброта должна быть с зубами»? Вот это про мои жизненные взгляды.

– Может, тогда ты ему позвонишь и выскажешься? – предложила Анжела. – Сжалься над ним.

– Нет. Даже не подумаю, лишней помощью я его только унижу. Ведь я ему не мама, а любимая женщина. Если он дорожит нашими отношениями, то найдет выход из ситуации, – отрезала Василиса.

– Боже мой, я даже не предполагала, какая ты упертая, – воскликнула младшая сестра. Мне кажется, что мириться должен тот, кто мудрее.

– Не в данном случае, Лика. Пойми, пожалуйста. Я не могу идти на компромисс со своей совестью. Я называю такие ситуации – проверка на вшивость. Вот и посмотрим.

– По-моему, ты манипулируешь и гнешь свою линию. Так тоже неправильно.

– Что конкретно неправильно? Пойми, на самом деле я не против жить вместе короткое время перед свадьбой, но это нужно было обсудить. Ведь он ничего не уточнял конкретно. Я не услышала фразы, типа: «Давай, полгода поживем, а потом распишемся». Нет, не было такого. Было обыкновенное предложение для долгоиграющего сожительства.

Виолетта Романовна вернулась на кухню и девушки свернули разговор. Не надо маме волноваться лишний раз, не надо.