Текст книги "Поцелуй небес"
Автор книги: Ольга Арсеньева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 29 страниц)
– Артур, мне страшно. В этих святых местах меня преследует чувство инородности... Будто я не имею права находиться здесь. Будто и вправду ведьма! Шнайдер расхохотался:
– Ну действительно, ты в горячке. Или эти серые мышки с крестами так тебя обработали? Придется привезти в следующий раз научную литературу, дабы сформировать крепкое атеистическое мировоззрение. Детка, ведьмы существуют для тех, кто их ждет. И Боженька тоже. Приходит, когда его позовут. Так и в Писании сказано. Кому с кем удобнее. Если тебя действительно смущает вопрос формального подданства, давай устроим "визу" в рай... Нужно причаститься, исповедаться, получить отпущение грехов, – и гуляй, Святая Магдалина!
– Ты сам-то когда-нибудь исповедовался? – серьезно посмотрела Антония.
– Два раза. Первый раз совсем мальчишкой, после того, как обвинил себя в гибели Юлии. А второй раз уже в старшем классе гимназии. Совсем за другое дело... Понимаешь, классный наставник застукал всю нашу компанию в школьном дворе за разглядыванием непотребных картинок! Это тогда считалось "порнухой" – кружевное белье и затянутые корсетом груди. Были, правда, и без корсета...
– Это не интересно. Лучше вспомни, что сказал тебе священник в первый раз? – Антония была настроена очень серьезно.
– Я очень хорошо помню: "На все воля Господа нашего, аминь!"
– И что, тебе стало легче?
– Да. Пока я не повзрослел и не поумнел. Тогда чувство вины вернулось, а потребность просить совета у пастора – ушла. Может и зря. Так уж вышло – увы.
– Артур, а теперь честно, как если бы ты отвечал тому первому духовнику, скажи мне – ОНА и правда лучше меня? Антония не увлекалась здесь просмотром телепрограмм и единственный телевизор, стоящий в холе пансиона, был почти всегда отключен. Исключение она сделала для репортаж о "сезоне мод в Париже" – интересно, как покажут себя девочки и кутюрье? Предчувствовала, что расстроится и позавидует. Но не могла удержаться включила. И прямо вспыхнула от удовольствия, когда Дина Зак, постоянная ведущая этой программы, бывшая фотомодель и актриса, всегда пророчившая Тони большое будущее, лучась радостью сообщила: "Сегодня мы не увидим на подиуме Антонии Браун. Для всех, кто с любовью и участием следит за ее судьбой, сообщаем: Антония скоро будет вместе с нами." У сидящей перед телевизором Тони даже навернулись на глазах слезы. Хорошо, что она была в комнате одна, да и монашки не присматривались к чужим лицам, потому что теперь на экране появилось ее лицо, а голос Шнайдера рассказал о том, какие планы на будущее имеет изменившая свой имидж и мировоззрение звезда. Тони насторожилась, придвинувшись к телевизору и тут же в ужасе отпрянула: во весь экран улыбалась она в ореоле золотых, разметенных морским ветром волос. "Антония стала еще лучше!" – ликовал за кадром голос Артура. Тони обожгла горячая ревность. Выключив телевизор, она убежала в парк, содрогаясь от бешенства и опомнилась лишь на краю обрыва, падающего отвесно вниз от небольшой, огороженной каменным парапетом площадки. Один шаг – и все проблемы позади. Один шаг – она свободна! Антония заглянула в ущелье и отпрянула, почувствовав как от ужаса перевернулось все внутри. Она опустилась на скамейку, обняв руками занывший живот и вот – тук – тук кожа под ладонью натянулась, сдвинулась – кто-то шевелился и крутился внутри! Тони оглядела равнодушные горы, оживленные веселой птичьей суетой кусты и впервые подумала о смирении, манившем сладостью самоотречения. А самоотречение, это уже почти самоубийство. В этом настроении Тони и встретила Артура, но воспоминания о том лице и восторге Шнайдера вернулось, мучили непереносимой болью.
– ОНА и правда лучше меня?
– Когда же ты поймешь, девочка, что любят человека, а не лицо. То есть, конечно и лицо, но лицо любимого человека... "Дублерша" невероятно похожа на тебя, просто до сумасшествия. В голове не укладывается... Я даже подумал, а не было ли у тебя сестры-двойняшки, которую мадам Алиса по какой-то причине на время устранила?... Да нет, глупости, сказки... – Артур задумался. – Я ненавидел ее за это сходство, за посягательство на твою единственность... Но если ты хочешь Тони, что бы я ответил как тот мой первый духовник, я скажу: постарайся, детка, увидеть в ней не врага, а сестру. Ведь все мы – братья и сестры. На то воля Господняя. Аминь.
16 В который раз за последние месяцы Остап пытался привести в порядок свои мысли. Ему даже хотелось положить перед собой листок бумаги и заново изложить свою биографию: превращение Остапа Гульбы в Остина Брауна, женитьба на Алисе и получение чудесного "приза" – Антонии. А так же написать: сын Алексей родился в мае 1942 в пересыльном лагере. А дальше про Вику. Как краток был в далеком прошлом его рассказ герцогу Баттенбергскому о своей незамысловатой жизни: родился, учился, воевал, любил... В марте сорок пятого в Германии сидели они друг против друга смертельно больной хозяин поместья и лейтенант Гульба, не ведавший, что растет у него сын Алеша, тестем которого станет неведомый герцогу его наследник – Миша Кутузов, а сам герцог, таким образом, породнится с Остапом, став прадедом его внучки...
– Ах, Остин, я знаю о чем ты тут думаешь! Двери закрыл и даже балкон, словно мысли способны разлететься как мотыльки, разнося твои тайны. Вернее – наши. У нас теперь даже внучка общая.. – Алиса присела на подлокотник кресла, обняв мужа за шею.
– Я, Лизанька, никак не могу постичь, как нам удалось все так запутать? Знаешь эффект ленты Мёбиуса? Поворачиваешь ленту бумаги на 180 градусов, склеиваешь и получаешь черте что! У кольца нет ни начала, не конца – бесконечное кружение и перетекание плоскостей... Теперь вика, по воле случая и нашего Пигмалиона не только перевоплотилась в Тони, но и подменила ее. И главное – невозможно понять, правильно ли мы поступили?
– Мне кажется, еще рано делать выводы. Помнишь июнь 1978 года, когда ты собрал здесь друзей, чтобы рассказать о нашей истории, представить дочь, подвести итоги? Все поддержали заговор молчания вокруг тайны рождения Антонии. Даже Ванда и Йохим, которым впервые показали их семилетнюю дочь новые родители, не нарушили тайны, как ни тяжело им это было. – Алиса в который раз мысленно поблагодарила Ванду за ее материнский подвиг.
– Но ведь иначе было нельзя. Мы все вместе спасали девочку, напомнил Остин.
– Да. И думали, что перевалили самую трудную вершину своих запутанных взаимоотношений. А помнишь, что сказал Йохим" "Это еще не конец!" И оказался прав. – Алиса вздохнула, выдавая свою обеспокоенность. – Прошедшие десять лет еще туже затянули петлю...
– Не надо печалиться! – Остин встал и распахнул дверь на террасу. Если бы сегодня мы собрались все вместе, я не стал бы мудрить и нагнетать тучи. Посмотри – наш спектакль набирает силу. На сцене полно новых участников... Чего стоит эта девяностолетняя кокетка Августа, которой, я думаю, еще предстоит спеть свою основную арию, преданный Шнайдер, неведомые русские женщины – Катерина, Евгения – мои, между прочим, невестки? А как тебе, Лизанька, нравится юный Дюваль? Если честно, я бы мечтал о таком зяте.
– Зяте? То есть муже для Тони или для Вики? – Алиса рассмеялась. – Ты опять все запутал, забывая, что Виктория – двойняшка своей тети, а на самом деле – "дублерша" дочери Йохима... Ой, Остин, во всем этом разобраться непросто. Но очень хочется, чтобы все были счастливы.
– И это главное, Лиза. если бы мы каким-то чудо собрались вместе, я постарался бы объяснить, что любовь огромна и многолика. Что Дани и Йохим мне больше, чем братья, а русская внучка стала такой же родной, как и рожденная Вандой девочка, которая называет тебя мамой.
– Мы любим их, Остин. Но как распорядиться капиталом нашей любви, как сделать счастливыми этих девочек – так фантастически похожих и таких разных? Что нам делать со всеми тайнами и всем клубком сложных взаимоотношений?
– и с врагами также, черт бы их побрал! – Остин с хрустом переломил карандаш., Я никогда не прощу себе, если моя оплошность или слабость станет причиной беды. Не пугайся, милая, но нам предстоит преодолеть еще не одну опасность. Я думаю, что Клиф Уорни...
– Уорни! – подхватила Алиса. – Поверь моему чутью, без него не обошлось в трагедии с Астором. Итак, дорогой мой Монте-Кристо, борьба продолжается. Спектакль – тоже. И ты, как его "режиссер2, и впредь должен быть таким же мудрым и мужественным, чтобы... В дверь постучали, заглянула Виктория. Увидав их беседующими, поспешила удалиться.
– Постой, детка! У меня для тебя хорошие новости. Только не хотелось рано будить, – окликнул ее Остин и рассказал о встрече своего агента с Евгенией.
– Я так рада! – Виктория повисла у него на шее. – Ты замечательный дед, папочка! Хотя и очень законспирированный, – прошептала ему в щеку Виктория. – А знаешь, мне вовсе не трудно называть тебя папой в этом нашем спектакле. Совсем нормально получается. Только вот Алису...
– Понимаю, девочка. Мне тоже не просто играть свою роль. Потому что я, если честно, боюсь, поймавшись на внешнем сходстве, отдать тебе ту часть любви и тепла, которая предназначается дочери. Ведь Антонии сейчас труднее всех... Но ничего, все пройдет, мы поможем друг другу и станем большой образцово-показательной интернациональной семьей!
– Вот здорово! – обрадовалась Виктория. – И Максим, и русские, и Йохим, и все-все здешние друзья! Вообразите, что это будет, когда все соберутся вместе... Представляю огромный стол под цветущими деревьями, или, наверно, здесь – над морем. И все сидят вместе – нарядные, счастливые... Много красивых, радостных лиц, таких восторженных, как от победы... Знаешь, как в Большом театре, когда все актеры выходят в финале на поклон, взявшись за руки: герои, злодеи и даже те, кого убили еще в первом акте... Так здорово, рядом с Онегиным – Ленский, Одетта в обнимку с Одиллией, а Демон зла улыбается Принцу! Дождь букетов, крики "браво", аплодисменты...
– А знаешь, что ты забыла? – В уголках глаз Остина брызнули лучики веселых морщин. Это была улыбкой Алексея, задающего дочери вопрос "на засыпку".
– Тех, кто еще родится?... А может, Бемби, Шерри? – гадала Тори.
– Конечно же, все они тоже будут с нами. Но еще – музыка. – Он поднялся и нажал кнопку проигрывателя – Слышишь? Нежно, вкрадчиво, торжественно... Серьезно и бесконечно легкомысленно! Торжественно и победно!... Это вальс, наш бесконечный "Большой вальс!"
