Текст книги "Временная мама (СИ)"
Автор книги: Ольга Алёшкина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
– Только не говори мне, что ты ждешь, когда он падет к твоим ногам, – насторожилась она, а я разволновалась:
– Ты в своем уме?!
– У меня к тебе точно такой же вопрос, – фыркнула сестрица.
– Да, что мне тарелку супа жалко, – не придумала я ничего лучше, – ребенок доучится четверть, и он его заберет.
– Господи, иногда нужно быть стервой, пойми ты!
А что если, она права? Что если, я вернуть его хочу, и пытаюсь доказать: вот она я, вся такая хорошая и порядочная?..
На следующий день я злилась. На Игоря, на себя, и даже немного на Лидку. Вероятно, эта злость и привела меня в загс. Я подала заявление на развод, вышла на крыльцо загса и попыталась вдохнуть полной грудью… Хотя, кого я обманываю? Никаких сброшенных «с плеч камней» не ощущалось.
«—Ладно, это только заявление», – сказала себе, – подождем самого развода».
Наверное, по этой же причине я согласилась на ужин, когда через пару дней объявился Федоров. Встретиться мы договорились в мой первый выходной. Поначалу я отнеслась к этому свиданию равнодушно, а с самого утра начала волноваться. Словно из ниоткуда явилось предвкушение встречи, оно будоражило фантазии и надежды. Черт возьми, да, я сто лет на свидания не бегала!
Шмаков, на мое требование провести время с ребенком, заявил, что тот прекрасно побудет один. «Он с пяти лет бывает дома один, не о чем волноваться, – добавил он и поинтересовался: – У тебя что, свидание?»
– А вот это тебя не должно волновать, – ответила я и отрезала: – В моем доме ребенок один сидеть не будет. Пусть у тебя сидит, или у матери своей, но не здесь. Можешь отправляться в командировку, задерживаться на работе или по прочим делам, но только сегодняшний вечер ты проведешь с ним.
– Я понял, – обреченно вздохнул он и повесил трубку.
Наряд я меняла два раза. Мне хотелось создать такой образ, чтобы он смотрелся достойным и ненарочитым одновременно. Выбор пал на трикотажное платье, свободного кроя, которое я оформила ремешком на талии и дополнила высокими сапогами. Со Шмаковым встретились буквально в дверях, разглядывал меня чересчур пристально и… недовольно? Я спешно накинула пальто и вскочила за дверь – лучше не говорить с ним, не портить себе настроение. И без того волнуюсь.
Снаружи ресторан выглядел обманчиво, на деле же оказался махиной. Два этажа полного зеркал, люстр и разнокалиберных столов для различного толка компаний. В окружение пафосных кресел или снабженных мягкими диванами, столы были спрятаны в уютные островки-зоны и просто выставлены посередине зала. Я почувствовала неловкость, но покуда следовала за провожающим меня сотрудником, успела разглядеть людей, одетых куда более демократично чем я.
Столик оказался на четверых. Хотя, я заметила, для двоих, с фонариком на столе, тоже имелись. Федоров развалившись на диванчике, что-то строчил в телефоне. Впрочем, при нашем приближении он поднялся, отложил телефон и протянул мне руку.
– Вы обворожительны, Лиза, – отвесил он мне комплимент, а я опять почувствовала себя не в своей тарелке. Никогда не умела их принимать. – Туда, сюда? – указал поочередно на диван с одной стороны и кресло с другой. – Где тебе будет удобнее?
Я выбрала кресло. Когда мы закончили с заказом, причем Максим в меню даже не заглянул, из чего я сделала вывод: он тут завсегдатай, Федоров наклонился ко мне и попросил:
– Расскажи мне о себе.
– О… – протянула я, – это скучно. У меня самая обычная жизнь.
– Поверь мне, у меня тоже, – с легкостью бросил он. – Хорошо, ты права, давай, поговорим о чем-нибудь нейтральном, а узнавать друг друга станем постепенно.
Тоже. Только я не ужинаю в подобных ресторанах, не езжу на премиум-класса тачках и, судя по загару на его лице, не летаю отдыхать по несколько раз в год. Ведь не солярии же он посещает? Я перевела взгляд на подвернувшиеся сединой виски и подумала: сколько же ему все-таки лет?
– Фух, – выдохнул он так, будто спускал из легких воздух, чуть откинулся и удивился вслух: – Похоже, со мной что-то не так.
– В смысле? – заинтересовалась я.
– Я никак не подберу тему для разговора, а это значит только одно: мне важно тебе понравиться. Черт, а мне действительно важно тебе понравиться! Давненько со мной такого не бывало.
«Это такой беспроигрышный трюк? – подумала я. – Чтобы дурочка, вроде меня, почувствовала себя особенной?» Неуверенным Федоров не выглядел: ни сейчас, ни при посещении нашего салона. Если это все-таки трюк, то нужно признать весьма удачный. Мне безусловно польстили его откровения.
– Давай, поговорим о кино, – предложила я. – Незнакомые люди всегда обсуждают кино.
Постепенно беседа наладилась. Оказалось, он заядлый охотник и путешественник, и времени ему хватало и на то, и на другое. Хотя, я всегда считала, что бизнесменам некогда особо отдыхать, они деньги делают. Но источники дохода Федорова для меня так и остались загадкой.
Мы ждали десерт, когда он технично сграбастал мои ладони, накрыл своей, причем мои обе укрыла его одна, а он сверху постукивал второй и радовался вслух павшей на него стойке. И так это у него непринужденно, так естественно получилось, что вытягивать свои ладони казалось нелепицей. В этот момент у меня и брякнул телефон, словно на помощь спешил. Он первый отнял ладони – прошу.
Я глянула на экран – сообщение от Шмакова.
«Славка спит, я ушел».
– Половина десятого, – удивилась я вслух. – Знаешь, мне, пожалуй, пора.
– Без проблем, – сразу согласился он, – я тебя сейчас отвезу. Подожди минутку, я попрошу упаковать с собой десерт для тебя, он тут просто бомба.
Он подозвал официанта, объяснил, что ему нужно и рассчитался вскоре. Десерт нам вручили на выходе, в красивом фирменном пакете. А когда мы оказались в машине, он включил освещение, повернулся и внимательно посмотрел, казалось в самую глубину меня смотрит.
– У тебя кто-то есть? – наконец, спросил он.
– Нет, – сразу ответила я и добавила: – В ином случае, меня бы здесь не было.
– Хорошо, – кивнул, выключил свет и тронулся. – Я в тебе не сомневался.
Он долго петлял по городу, а потом так и заявил: я намеренно выбрал этот длинный путь. И ещё Макс сказал, что в следующий раз, он будет катать меня по ночным дорогам. Без пробок, без суеты. Только он, я и фонари.
Ночью я долго не могла уснуть. Впечатления или выпитое за ужином вино тому виной, я так и не решила, но пару раз вставала и проветривала комнату, списывая на духоту. Сны мне, как в таких случаях водится, снились беспокойные. Лидка, похожая на ведьму, во сне ругала меня, а потом смеялась и сбежала, не дав оправдаться. Дверью лишь хлопнула. Кажется, в этот момент я и проснулась. Полежала с минуту, кутаясь в одеяло, но побоялась снова уснуть и пошла будить Славика.
Кровать оказалась пуста. Я врубила везде свет, сбегала в туалет, заглянула в ванную и бросилась к телефону. Веселенький мотивчик раздавался из-под Славкиной кровати, я подняла трубку и присела совершенно ничего не понимая.
Вот же идиот, забрал ребенка украдкой! Ну, разве так делается... А телефон почему оставили, спешили, боялись меня разбудить? Полагаю, такое решение никак не связано с моим прошедшим свиданием?
Я спокойно отправилась в ванную. Сомнения постепенно обволакивали, ещё не проснувшееся до конца, сознание и в какой-то момент полностью захватили его в плен. Я бросила в раковину щетку, на разок прополоскала рот и вытирая руки об пижаму метнулась в комнату. Шмакова пришлось набрать два раза, прежде чем в трубке раздался характерный щелчок.
– Славка с тобой? – гаркнула я.
– Что? – переспросил он.
Голос хриплый, Шмаков ещё минуту назад спал. Я бросила трубку и кинулась открывать шкафы. И только теперь испугалась по-настоящему.
Глава 10
Рюкзак Славика, «ночующий» всегда на стуле, исчез вместе с ним. Из одежды только школьные вещи, ну, и верхняя, конечно. Может, он напутал со временем и отправился в школу? Я натянула джинсы, свитер и дернула пальто с вешалки, запахивала его сбегая по лестнице. Выскочила из подъезда и замерла. Осмотрелась по сторонам: двор выглядел необитаемым. Ни эха шагов в тиши, ни шорохов, словно на дворе глубокая ночь, а не раннее утро.
– Славик! – крикнула я, выпуская горячий пар, и снова прислушалась. Тишина. Тогда я побежала.
Вдоль ровного ряда припаркованных машин, укрытых белыми «шапками», обогнула дом, за ним ещё один, только гораздо длиннее, и уперлась в угол огромного школьного двора. Я добежала до калитки, отмечая лишь скудную пару святящихся окон, а фонари здесь горели тускло, будто жалели света. Вбежала на крыльцо, схватилась за ручку железной двери – открыто! Промозглый тамбур, за ним ещё одна, пластиковая. Охранник на входе дремал за столом, склонив на руки голову. Хлопнула дверь за моей спиной, мужчина поднял на меня сонное лицо:
– Вы куда?
– Дети есть в школе? – притормозила я у турникета.
– Какое там… рано ещё, девушка, пять минут как двери открыл.
– А если, все-таки кто-нибудь прошмыгнул?
– Как это прошмыгнул? – подобрался он. Оправил форменную куртку и обиженно добавил: – Я тут вообще-то не сплю.
Я неслась обратно, притаптывая выпавший за ночь снег, когда позвонил Шмаков. Сбросила вызов – не до тебя! А потом испугалась: зачем я это сделала? «Я его найду, обязательно найду», – пробубнила я и прибавила скорости. Зажатый в руке телефон заиграл вновь, я на секунду притормозила и нервно провела пальцем вверх по экрану.
– Погоди, погоди, – зачастил он в трубку. – Я не понял, что значит «Славка с тобой»?
– Кажется, я его потеряла…
– В смысле, потеряла? Куда вы в такую рань отправились?
– В том-то и дело, что никуда, – задыхаясь, просипела я и откашлялась. – Проснулась, а его дома нет, сначала подумала ты забрал… Игорь, я уже в школу сбегала, его здесь нет. Ты слышишь? Славика нет в школе!
Последнюю фразу я уже кричала. Запнулась, чуть не свалилась, насилу удержав телефон, и вновь с надеждой прижала его к уху. Будто разгадку сейчас узнаю.
– Погоди, погоди, – повторил Шмаков. – Может, он в гостях, у этого, как его, одноклассника?
– Господи, ну, ты в своём уме, кто ходит в гости по утрам?! – сокрушаясь, воскликнула я и мысленно протянула: «Винни-пух...» А и правда, вдруг?.. – Хорошо, я проверю.
У Кирюши его не было. Едва проснувшаяся Ирка, зевнула и пригласила – заходи, так и не сообразив, чего я от неё хочу.
– В другой раз! – прокричала я, сбегая вниз.
Я оббежала дом по кругу, выкрикивая Славкино имя, меня знобило и трясло. От холода, от навалившегося отчаяния. Я набрала Шмакова, предлагая звонить в полицию. Тот ответил: «Не нужно никуда звонить, я уже еду» и отключился. У меня замерзли уши, щеки и непокрытая ничем голова, но домой я вернулась не за шапкой даже, а в надежде застать ребенка.
Славика дома не оказалось. Шапку я все-таки нахлобучила и вернулась на улицу, планируя прочесать уже весь микрорайон. Я бежала, а в голову лезли всякие глупости. От безысходности, не иначе. Я почему-то решила, что к исчезновению Славки каким-то образом причастен Федоров и проклинала себя за это свидание. Версия, конечно, фантастическая, но чем больше я её прокручивала, тем больше она выглядела убедительной. "Мои наивные уловки с новостройкой ничего не значат, вдруг он меня выследил вчера?" – думала я.
«– Зачем, зачем ему Славка?!» – спрашивали остатки разума, и я отвечала: «– Ты его совершенно не знаешь, может, он бандит, возможно, торгует людьми! Вот и сорит деньгами направо и налево!»
Сердце колотилось где-то в районе подмышки, меня отчаянно трясло, но уже не от холода. Напротив, я вспотела настолько, что вокруг меня пар клубился – веник хватай и в баню. Щеки полыхали, а ресницы покрывались инеем, что приходилось периодически растирать пальцами.
Я заглянула в каждую подворотню нашего пятачка, подумав, увеличить радиус поисков, но в какой-то момент решила наведаться в школу ещё раз. Я просто не знала куда мне ещё бежать. А так как, я курсировала возле универсама, то к школе я вышла с противоположной стороны, тут помимо калитки имелись кованные ворота.
Советских времен застройка в виде буквы «Н», у левой «вертикали» здания высилась горка. Чей-то ребенок скатился вниз, прогромыхав ледянкой, отметила я мысленно, скорее ориентируясь на звук, и резко повернулась. Мальчишка поднялся, а это безусловно был мальчишка, и подхватил ледянку. До боли знакомая бомбошка на шапке…
– Славик?.. – сипло, почти шепотом, протянула я, ребенок повернулся. Тусклый фонарь осветил ему пол лица, а я понеслась к нему. Мой финальный, из последних сил, на сегодня забег. Стоило мне добежать, я разом почувствовала слабость и в руках, и в ногах. Я рухнула на колени, прямо ему под ноги, крепко схватила парня и прижала к себе: – Боже мой, Славка!..
Напряжение потихоньку отступало, я не выдержала и расплакалась. А потом отпрянула на секунду и, не веря своему счастью, заглянула в его лицо, проверить: не ошиблась, точно ли он? Славка растерянно хлопал ресницами.
– Зачем же ты из дома сбежал, дурачок? – радостно всхлипнула я, и поправила ему шапку.
– Я на новой горке покататься хотел, – пробубнил он. И виновато, с трясущимся подбородком, добавил: – После школы всегда большие ребята катаются, а нам не дают.
– О господи… – протянула я и засмеялась, вытирая слезы. Смех мой вышел какой-то истеричный, отчаянный что ли, Славка опустил глаза в пол и серьезно спросил:
– Ты меня накажешь?
– Да, нет же! – воскликнула я и поднялась. Взяла его за руку и попросила: – Никогда, никогда так больше не делай! Идем домой, я тебе объясню почему.
Мы пошли, держась за руку, через несколько шагов Славка резко остановился.
– Рюкзак! – опомнился он и припустил к горке.
Подхватил его, вернулся и протянул мне спрятанную в перчатку ладошку.
Шмаков развернулся почти на подъезде к городу, покатил на работу, я лишь попросила его позвонить учительнице Славика и сообщить, что он сегодня не придет в школу. Дома я загнала ребенка в ванную – только переболел. Набрала полную лохань теплой воды, приготовила полотенца, халат и велела забираться. Следом сама приняла горячий душ и сообразила нам чай.
Мы пили его в комнате, в халатах, забравшись с ногами на диван, а я втолковывала Славке почему не следует уходить из дома не сказавшись. Никому, даже взрослым. Старалась сильно не напирать и не запугивать, но и аргументы приводить весомые. Блюсти этот баланс было непросто.
– Ты спала, – попробовал возразить он. И тогда я подробно описала, что я пережила, пока искала его. Он внимательно слушал, хмурился, а как только я закончила, выдавил: – Я больше так не буду.
– Я тебе верю, – подвела я и поднялась: – Идем, сделаем для нас завтрак, а потом заниматься. Нас ждет много уроков, раз уж мы с тобой сегодня жуткие прогульщики.
Развод нам назначили на двадцать первое декабря. Заморочки с документами не хотелось, но все-таки я вернула себе свою фамилию – Темникова. Мы вышли на крыльцо, Игорь закурил.
– Быстро, – констатировал он, воровато отвел глаза и поднял воротник куртки.
– Да, – согласилась я, прикидывая каким маршрутом добираться до дома. Шмаков полез в карман, вытащил оттуда конверт, сложенный пополам, протянул мне:
– Держи.
– Что это?
– Деньги. Машину мы же вместе покупали, твоя часть. В четверг Славку отвезу к Галке, с классной я уже договорился, она ему в среду отметки выставит.
Я заглянула в конверт, прикинула количество купюр и удивилась:
– Откуда у тебя такая сумма?
– Откладывал, – равнодушно пожал он плечами, а меня кольнуло: у Шмакова имелась тайная от меня копилка. Хотя, какая мне теперь разница? Я сунула конверт в сумку и спросила:
– Славику сам расскажешь? – Он кивнул. Я сказала «хорошо» и добавила: – Ну, я пошла.
– Значит, в четверг. Я заеду после обеда, Славка как раз из школы вернется. У тебя смена?
– Первый выходной, – ответила я и стала спускаться. Шмаков сбежал за мной, отправил сигарету в урну, из вежливости предложил:
– Давай, я тебя подвезу.
– Спасибо, я пройдусь немного, мне ещё в магазин забежать нужно.
– Ну, как знаешь. Пока.
Он отправился на парковку, я на тротуар. Всё. Теперь действительно всё. В четверг он заберет Славку и больше нас ничего не связывает. Я почувствовала себя одиноко. Посреди шумной городской улицы, полной людей. Они не в счет, они посторонние. Суетятся, спешат закончить имеющиеся дела в текущем году… у меня вроде бы и дел никаких, не считая работы.
Странно звучит, но теперь и Шмаковы для меня посторонние.
Увешанные повсюду гирлянды, елочные ветки, как и сами елки навевали тоску. Даже в продуктовом играла «Джингл белс» фоном. Я прекрасно понимала, что это такой маркетинговый ход, для того, чтобы увеличить количество покупок в корзинах посетителей, и не у всех вокруг праздничное настроение, но отчего-то казалось: у меня одной. Только я не радуюсь предстоящим праздникам.
Когда я добралась домой, большую часть пути проделав пешком и только пару остановок на маршрутке, Славик уже вернулся из школы. Понедельник, пять уроков, отметила я мысленно, и заглянула к нему:
– Ты обедал в школе?
– Да, – ответил он и возвратился к своим делам. Что-то новогоднее рисовал на альбомном листе. Я переоделась в домашнее, забралась на диван, закуталась пледом и прикрыла глаза. Вскоре, я почувствовала на себе пронзительный взгляд и повернулась – Славка стоял в проеме. Улыбнулась ему и сказала:
– Я немного погреюсь, а потом приготовлю для нас еду.
Он ничего не ответил.
Аромат съестного, щекоча ноздри, пробирался внутрь, до самого мозга. Я открыла глаза и простонала: надо же, умудрилась заснуть. Пригрелась таки, да ещё сказалась усталость: работала четыре смены подряд, отрабатывала долг за больничный. Из комнаты Славика пробивался теплый свет, гостиная же тонула в полумраке, я простонала второй раз и схватилась за телефон – который час? Подскочила, бросилась в туалет для начала. Запах жареной картошки кружил голову. Притянуло через вытяжку, от соседей? Это насколько же я голодна, раз почувствовала! Впрочем, не удивительно: бутерброд и чашка кофе, что у меня были на завтрак, уже давно переварились.
Я вымыла руки, умыла лицо, сбивая навязчивый запах, и почистила зубы. Но аромат и не думал сбиваться, когда я вышла в коридор, он только усилился. Из кухни доносилась подозрительная возня, я толкнула дверь и обомлела: Славка стоял у плиты и деревянной лопаточкой вертел в сковородке картошку. Та, к слову, была уже готова, приятного золотистого оттенка.
– Славик, ты картошку готовишь?! – воскликнула я. Он, как отец недавно, пожал плечами и деловито повернул барашек, чтобы перекрыть газ. – А плиту, разве ты умеешь ей пользоваться?
– Здесь легко, даже спички не нужны, надавил и повернул, вот у мамы спички подсовывать нужно. А ещё есть такая штука, на пистолет похожа, – сложил он фигуру из пальцев, – жмешь, а там искрит на кончике, но она старая и не всегда срабатывает.
– Но детям пользоваться плитой небезопасно! – не сдавалась я.
– Ты не переживай, я умею, я уже много раз картошку жарил. Давай кушать, пока не остыла.
Я сдавлено сглотнула и стала собирать на стол, Славка забрался на своё место и наблюдал за мной. В мусорном ведре обнаружился ворох картофельной кожуры, почищенной самым варварским способом. «Господи, он ещё и ножиком вовсю кромсал!» Я разложила в тарелки картошку, села напротив него и спросила издалека:
– И что ты ещё умеешь делать?
– Из еды? – уточнил он.
– Из еды.
– Омлет могу, лапшу в коробочке сварить могу, такую, которую из чайника, кипятком, заливаешь. Картошку вот могу или батон поджарить. Я блины хочу научиться, ты умеешь?
– Умею, – ответила я, удивляясь: картошка не только съедобная, но и вкусная.
– А почему тогда не жарила никогда? – недоверчиво уточнил он.
А ведь и вправду, почему? В доме ребенок, отчего было не приготовить хоть пару раз…
– Ты уроки сделал? – поинтересовалась я.
– Там только рисунок и стих, я уже всё сделал.
– Отлично, тогда станем делать блины вместе.
– Ура! – обрадовался он и спросил: – А у тебя сгущенка есть?
«У тебя» – сказал он. Мне так хотелось поправить на «у нас», только стоило ли, через три дня уезжает... В общем, не стала.
Вскоре мы готовили блины, а я всё сомневалась: правильно ли я делаю? Вместо того, чтобы запретить даже приближаться к плите, я объясняла, как правильно ставить сковороду, куда должна смотреть ручка. Нельзя уходить с кухни, когда готовишь, нельзя капать воду в горячее масло и ещё много всяких НЕ, кроме главного: не подходить к плите!
Возможно, я не права, но мне отчего-то казалось, что он не послушает и все равно подойдёт, так пусть лучше извлечет хоть какую-то пользу, из этого нехитрого урока.
Глава 11
На сборы у Шмакова ушло меньше часа. Сначала он попросил мешки для мусора, покидал в них свои вещи, те что оставались, и перетаскал их в багажник. Следом добрался до Славкиных, их в спортивную сумку укладывал. Я торчала на кухне, изредка подглядывая в окно, как он носит мешки, вплоть до прихода ребенка из школы.
– Славка, переодевайся, – указал Игорь на приготовленную на кровати одежду. – Школьные вещи в этот пакет сложи.
– Ты теплые штаны пока не надевай, покушаешь сначала, – влезла я. Ехать им двести с гаком километров, к вечеру доберутся, не раньше. Я вернулась на кухню, Шмаков поплелся за мной. Хлопнул в ладони, растер их и деловито, с улыбкой, спросил:
– А меня покормишь? Со вчерашнего вечера ничего не ел.
Ясное дело, для Славки старается: и тон этот непосредственный, и улыбка. Я указала ему на стул, садись, а сама подумала: когда он ему рассказывать собрался? Смысла более оттягивать я не видела. Поначалу да, Славка непременно и себя брошенным почувствовал бы, а сейчас всё ведь утряслось: он его забирает, к маме на каникулы везет.
Ладно, не мое дело, ехать им долго, прекрасно смогут в машине обо всем поговорить. Может, даже и лучше, что мы прощаемся так, будто скоро увидимся. Я налила Шмакову борщ, вторую тарелку поставила для Славика и пошла проверить как он там. Славик стоял на цыпочках перед раковиной, мыл руки. Почувствовал движение за своей спиной и повернулся. Увидел меня в дверях и сообщил:
– А мне по русскому пять поставили. Елена Николаевна сказала, что я старался.
– Ты молодец, большой молодец, – похвалила я. – Беги за стол, папа ждет.
Он вытер руки и убежал, я слышала, как он делится радостной вестью с отцом и что-то вроде гордости испытывала. Ведь в этой пятерке есть часть и моей заслуги. По крайней мере, верить в это было приятно. Я прошлась по комнатам, проверить не забыл ли Шмаков чего, и ужаснулась: полупустые, а местами совсем пустые шкафы навевали тоску. Маета, мучившая с самого утра, становилась осязаемой, тягучей, как застывший сироп.
«Посторонние, – напомнила я себе. – Шмаковы тебе посторонние».
Славка прибежал в комнату, дернул из розетки свою зарядку и сунул её в боковой карман рюкзака. Шмаков на кухне возился с посудой. Я вошла, опустилась на ближайший стул и спросила:
– Ты его на каникулы или насовсем отвозишь?
– На каникулы, конечно, а что?
– А Галя, она как работает? – издалека начала я. – Я к тому, что, Славка не будет там на одних «дошираках» сидеть?
С некоторых пор меня беспокоил этот вопрос. Он сунул тарелки на сушилку, повернулся и как-то странно на меня посмотрел. Может, я не в свое дело лезу?
– Не будет он там на одних «дошираках» сидеть! – язвительно повторил он, обидевшись толи за себя, толи за Галю. Сообразил, что перегнул и примирительно добавил: – У Галки мать приезжает завтра, до Рождества там торчать будет, так что, всё в порядке, двойной присмотр.
– Хорошо. Счастливо добраться.
– Славик, отдай Лизе ключи, – велел Шмаков, когда они были уже у порога. Славка вопросительно посмотрел: на него, на меня, а Игорь пояснил: – Вдруг потеряешь.
Ответ на незаданный вопрос его удовлетворил, он вынул из кармана куртки ключи, связку протянул мне. Я убрала их в верхний ящик комода и замерла: обнять его или просто сказать «пока»? Нелепое прощание. Несуразное какое-то. Кто знает, когда мы теперь увидимся и встретимся ли вообще, а Славик даже не подозревает об этом.
Всё-таки я наклонилась и потянула к нему руки, готовая отпрянуть в любую секунду, встретившись с сопротивлением мальчишки. Обнять он себя позволил, даже прижался сам едва уловимо и, стесняясь этого своего порыва, тут же отпрянул. Поднял с пола свой рюкзак, взвалил на плечо и посмотрел на нас снизу-вверх: ну же, прощайтесь, давайте.
Неловкость – вот, что сквозило между нами, в воздухе витало. Очень хотелось посмотреть, как станет выкручиваться Шмаков, но я побоялась, что у него хватит наглости полезть целоваться. Пусть и невинно, в щеку. Я не настолько цинична и бездушна, что смогла бы спокойно реагировать на подобный фарс. В общем, я опередила.
– Как доедете, позвоните, – не придумав ничего лучше, сказала и по-идиотски помахала рукой.
– Конечно, – откликнулся Шмаков и повернул барашек замка.
Славка выскочил в подъезд первым, Игорь тормознул на мгновение и незаметно для сына передал мне свою связку. Я стиснула ключи в ладони, завела её за косяк, а второй помахала вновь – Славик уже спускался. Шмаков шагнул к лестнице, я потянулась закрыть дверь, но передумала и не удержалась:
– Славик, если захочешь написать мне, обязательно напиши.
На всякий случай. Вдруг, после признаний Шмакова, мальчишка выразит желание общаться, да постесняется. Или ему когда-нибудь станет грустно, как мне сейчас. Славка кивнул, мимолетно, беспечно, не уловив подтекста, заложенного в эту незамысловатую фразу, что было вполне естественно, и повернулся к отцу:
– Пап, а ты приставку взял?
– Взял, взял… – Услышала я и захлопнула дверь.
Всё.
И стало так тихо, так пусто и так...одиноко. И зыбкое будущее вязло, как в самом топком болоте, и никак не хотело складываться в нечто четкое, обозримое.
Не знаю, чего мне захотелось больше: сочувствия, поддержки или обычное желание выговориться руководило, но я набрала Лидку. Забралась с ногами на диван и вздохнула в трубку:
– Он его забрал. Они уехали.
– Ну, наконец-то! – выпалила сестрица и спохватилась: – Ей, ты там горевать по этому поводу собралась что ли?!
– Я не собралась, я уже горюю.
– Горевать больше пяти минут вредно, морщины появятся, – заявила Лидка и тоже вздохнула: – А я бы своих куда-нибудь сплавила на недельку. Отдохнула…– мечтательно протянула она, – тишь, гладь – благодать. О! Стихами заговорила.
– Ну, ты сравнила, – не прониклась я, – то на недельку, а то навсегда.
– И то верно, – согласилась она и предложила: – А хочешь я приеду?
– Нет, – отказалась я. – Спасибо, Лид, встретимся на выходных у мамы.
– Тебе не к маме ехать нужно, тебе на свидание сбегать не помешает. Ты, давай, Нинке своей позвони, вот уж кто до развлечений падка, сходите куда-нибудь.
– Не хочу.
– А вот и зря, затворничество дурно скажется на твоем организме!
– У меня перед праздниками столько работы, не до развлечений.
– Но сегодня-то у тебя выходной? – не сдавалась она.
– Выходной, – согласилась я.
– Вот и сходи куда-нибудь. Слушай, а давай мы с тобой в каникулы к морю махнем! Вдвоем, дней на семь-восемь, как тебе?
– А на Колю с Никиткой ты рукой махнешь?
– Коля с Никиткой прекрасно справятся вдвоем, – ответила она и пошла на попятный: – Хорошо, не неделя, но дней пять вполне можем себе позволить.
– Новогодние праздники с семьей проводить следует, – не согласилась я. Это она на словах такая шустрая, а на деле уже на следующий день без Никитки завоет.
Мы немного обсудили предстоящие праздники, условившись встречать наступление нового года у мамы, Лидка настоятельно советовала развлечься и попыталась мне впарить Колькиного одноклассника в «женихи». Тогда я рассказала ей про Федорова, который с завидной регулярностью интересовался то моими делами, то настроением, и она отстала, напоследок высказав ещё один ценный совет: не ждать «милости от природы», а самой написать ему.
– Как-нибудь напишу, – пообещала я и мы простились.
Я прошлась по квартире и первым делом схватилась за рамку: давно следовало вынуть этот снимок, глаз мозолил. На фотографии крупным планом изображены я и Шмаков, да таким крупным, что одни лица видны. Во всю ширь улыбаемся, прижавшись друг к другу висками. Веселые, счастливые… влюбленные. Снимку всего-то пару лет. Разве может всё это рухнуть в один момент?
Получается, может. Причем, стремительно. Да и что могло держать нас вместе, пачка совместных фото, а с ними воспомнинаний, или машина, деньги за которую он мне вернул? Чушь. Ничего, кроме любви. А она закончилась или же вовсе не начиналась… последнее звучит до боли обидно.
«Новая жизнь», попробовала я словосочетание на вкус. Не окрыляет, не греет, не будоражит. А нужно принять новую реальность и учиться жить соответственно. Необходимо.
К черту всё: любил – не любил, какая сейчас уже разница?! «Новая реальность, новая жизнь», – пропела я и вынула снимок. Запрятала его в свадебный альбом, рамку так и оставила пустой, что-нибудь позже для неё подберу. В комнате Славика присела на кровать, покачалась и задумалась: куда её девать? Выбросить, отдать Лидке? С расчетом, что Никитос когда-нибудь дорастет до неё. Впрочем, я прекрасно могу спать на ней сама, рост позволяет, а это гораздо удобнее, чем на диване. В итоге просто сменила белье, больше для того, чтобы заняться делом и избавиться от мыслей об одиночестве.
Вечером я гипнотизировала телефон, подкрасившись на всякий случай. «Напиши, напиши», – посылала флюиды Федорову, уверенная, сама не решусь. Не в этом случае. И пускай Лидка хоть сто раз твердит мне «не усложнять», я не смогу. Что я ему напишу, «привет, как дела?» Послать одну из дурацких картинок, с претензией на юмор? Нет, только не ему, не Федорову. Он из другого теста, он из другого мира. Мне нужно заглянуть для начала в этот мир и осмотреться.
Энергетика у меня ни к черту, выяснила я через час и пошла умываться. Смыла весь боевой раскрас, а когда вернулась, телефон характерно пискнул.
«Самая прекрасная девушка нашего города, как ты?» – прочитала я и взвизгнула: подействовало! Но больше визжала от самой фразы – приятная. Лукавая пусть, гиперболизированная, но ужас как необходимая мне сейчас.
Встретиться мы условились завтра. Сегодня он даже не предполагал, а сама я не заикнулась, по умолчанию решив, что он занят.
Глава 12
На следующий день, с самого утра, позвонил папа. «Лидка проболталась», – сделала я вывод, уставившись в телефон, и приготовилась к худшему.
– Дочь, ты где? – бодро гаркнул он.
– Дома, а что? – пискнула я.
– Я сейчас подъеду, – отрезал отец, а я простонала: и почему не осмелилась соврать? Но, как оказалось, ныла я преждевременно, родитель и не думал выяснять, как так получилось, что я осталась без мужа. Папа загрузился в машину, судя по звукам, и добавил: – Ты собирайся пока, как подъеду, наберу. И права с собой прихвати.
