Текст книги "Родные люди (почти библейская история) (СИ)"
Автор книги: Ольга Андреева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)
25
Дневник Ани
09.09.2010
Все никак не привыкну жить в пустой квартире одна. Тоха еще в начале июля ушел в армию. Хорошо еще, что начальник военкомата– бывший однокашник его отца. Он подсуетился и Тошку распределили в Энскую Воздушно-десантную дивизию. Так что раз в две недели он стабильно появляется дома – и то хлеб. Я, кстати, была права, тогда, пять лет назад. Обритый Тошка выглядит без своей гривы презабавно. Я над ним посмеиваюсь, а он только отмахивается: волосы не зубы-отрастут.
Я, вообще, очень по нему скучаю. Жду не дождусь заветного воскресенья. А, ведь, оно всегда так быстро пролетает! Хорошо еще, что у меня теперь есть работа. Только она и спасает. Я устроилась системным администратором в местную ФНС,платят немного, но мне одной хватает. Конечно, на всякий пожарный у меня есть еще Тошкины 100 000, но я их трогать не буду ни при каких обстоятельствах: во-первых, я до сих пор сомневаюсь, что Тошка устроится на работу сразу после армии. Он, конечно, уверяет меня в обратном, но пусть у нас лучше будет денежный запас, чем совсем ничего за душой. А если я ошибаюсь, то все равно, пусть лежат. Будем копить на квартиру. Мы с Антоном это уже обсуждали и он меня поддержал. Все-таки эта квартира наша лишь наполовину. Кто знает, когда Тохиным родителям придет в голову счастливая мысль продать или сдать их половину кому-нибудь. Пусть лучше у нас будет маленькая квартирка где-нибудь на окраине, зато своя.
Порой, я отправляюсь на выходные к бабушкам: то к Тошиной, то к своей. Моя бабуля последнее время все больше жалуется на здоровье, так что ей сейчас нужна помощь. Это, в свою очередь, отвлекает меня по выходным. Хорошо еще, что Тошенька придет домой в это воскресенье: а то что-то в последнее время я совсем раскисаю в его отсутствие.
Антон появился в на пороге, как обычно, в воскресенье около 8 утра. Аню разбудил звонок в дверь. Она протерла глаза, посмотрела на время, и, чертыхнувшись, кинулась открывать, как была, в смешной хлопковой пижамке с панталонами, лохматая, с опухшими со сна глазами. Она широко улыбнулась Тошке и кинулась ему на шею.
-Я так скучала! – прошептала она ему в ухо. – Ты, наверное, голодный, да? Пойдем на кухню, я тебе еду разогрею.
-Подожди с едой, иди лучше ко мне... – попросил он...
Аня внимательно разглядывала Тошкину спину, пока он искал после душа в шкафу чистую футболку.
-Что-то не так? – обернулся Антон, почувствовав на себе ее пристальный взгляд.
-Откуда у тебя на спине синяки? – подозрительно сощурилась Аня. – Тош, тебя там что, бьют?
-Ах, вот оно что! – рассмеялся Тоха. – Не переживай, жена. Если в армии бьют, то синяков не остается. – но тут же поперхнулся смехом увидев Анины глаза, округлившиеся от ужаса.
-Глупая ты, ну что себе напридумывала, а? Это нас просто в учебке на приемы борьбы натаскивают. Когда отрабатываешь приемы, сложно не наставить себе синяков... – она продолжала недоверчиво смотреть ему в глаза. – Таак, мне показалось, или кто-то хотел меня накормить? – напомнил Тоха, опасаясь, как бы Аня себе не накрутила.
-Да-да, идем, я там тебе курочки разогрела – спохватилась она.
День пролетел незаметно. За окном наплыли чернильные сентябрьские сумерки, а предательский будильник показывал восемь вечера. Тоха, вздохнув, засобирался в часть: увольнительная заканчивалась. Аня собирала ему пироги с капустой и украдкой утирала слезы. Это уже вошло у нее в привычку: давать мужу еду с собой. Ей все казалось, что там его плохо кормят. Вон, как отощал! Мышцы нарасти еще не успели, так что кожа прямо на костях болтается.
– Эй, ты что, плачешь? – Тоха откинул ее волосы и заглянул в лицо. –Не надо, а то и я расстроюсь. Ведь осталось меньше года... – звучало малоубедительно, но это было первое, что пришло в голову.
-Да, на целых два месяца меньше – кивнула она. С ума сойти. Всего ничего осталось. Каких-то 10 месяцев!
-Тоош, ну как же так? Ну почему я вижу собственного мужа только раз в две недели каких-то 12 часов? – Аня вдруг расплакалась по-настоящему.
-Так, а ну-ка не плакать! Кто у нас самая сильная, самая неунывающая...
-Не смешно, Антон... – всхлипнула Аня и вытерла глаза.
-А я разве смеюсь? – грустно усмехнулся он. – Ладно, Анечка, мне пора. А то опоздаю...
Она закрыла за Тохой дверь и пошла умываться. На душе скребли кошки. И как только люди умудряются годами жить вдали от любимого? Она бы с ума сошла. Аня критически осмотрела себя в зеркало, скинула одежду и полезла в душ. Сейчас помыться и спать. А завтра уже на работу, там будет некогда раскисать. И так пять дней. Потом в Заречное на выходные, а потом снова пять дней... в субботу к Тошиной бабушке, а в воскресенье снова придет муж. Совсем скоро. Надо просто подождать каких-то две недели...
А дни, как назло, тянулись, будто ириска. Несмотря на то, что дел на работе было предостаточно, Аня с трудом дожидалась 6 часов вечера, чтобы отправиться домой, и первым делом зачеркнуть на настенном календаре еще один день. Иногда удавалось поговорить с Тошкой по телефону, и тогда весь вечер Аня ходила в приподнятом настроении. Как мало, оказывается, человеку нужно в жизни для счастья! Лилька, с которой они теперь почти каждый день списывались через социальную сеть только посмеивалась над подругой: «Сумасшедшая!». Хотя ей-то легко говорить! Они с Петькой поженились еще год назад, и проводили все свободное время вместе, даже и не думая расставаться.
Так что, когда, наконец, пришла долгожданная пятница и до встречи с мужем оставалось всего два дня Ане уже начало казаться, что последний раз они с Тошкой виделись, по крайней мере, месяц назад. Она вернулась домой позже обычного: прошлась по магазинам и затарилась едой на выходные, а потом весь вечер провозилась на кухне, попутно уплетая бабушкины маринованные огурчики, которых ей вдруг до слез захотелось.
На следующий день Ане, почему-то, было никак не заставить себя вылезти из кровати. Похоже, она переработала за эти две недели. Все-таки заставив себя встать в последний момент, Аня чуть не опоздала на утренний автобус до Пригородного, который в выходные ходил через каждые три часа. В последний момент она заскочила внутрь и заняла место в салоне.
Лариса Ивановна очень обрадовалась, увидев Аню.
-О! Кто пришел! Заходи, доченька, у меня как картошка с мясом поспела... – приговаривала она, суетясь вокруг гостьи. – И капустка квашеная... – Лариса Ивановна усадила Аню за стол, поставила перед ней тарелку с горячей картошкой и придвинула поближе миску с капустой.
Запах картошки ей, вдруг, совсем не понравился, а вот при виде капусты рот сам собой наполнился слюной. Подумав с минуту, Аня отодвинула от себя тарелку и вежливо отказавшись от картошки, прямо-таки набросилась на капусту.
-Фантастика, Лариса Ивановна! Как у Вас так вкусно получается? – удивлялась она, уплетая за обе щеки. Давно не ела такой вкуснятины. Ммм.. У моей бабули капуста не такая вкусная, а вот огурчики, особенно в этот раз. – очень даже. Я вчера открыла банку маринованных огурцов, так приговорила ее за вечер... Что? – удивилась Аня, увидев, что Лариса Ивановна как-то хитро на нее посмотрела.
-Да нет, ничего... Скажи лучше, и давно это у тебя – любовь к капусте?
-С первого взгляда! – рассмеялась Аня, но вдруг, сообразив что-то, оборвала смех.
-Подождите, уж не хотите ли Вы сказать, что...
-А не беременна ли ты? – поинтересовалась Лариса Ивановна.
-Да нет, не может быть! – махнула Аня рукой...
26
Дневник Ани
10.11.2010
Быть беременной– удивительно состояние. Не то что бы я легко ее переносила. Отнюдь... Мое нынешнее состояние можно охарактеризовать одним словом – тошнит. Причем постоянно. Начинается это, как только я открываю утром глаза, а прекращается лишь когда засыпаю. Хорошо еще, что меня очень выручает лимон: съем дольку и тошнота ненадолго отпускает. А еще появилась отвратительная чувствительность к запахам. Почему-то, становится дурно от еды, а вот известковую побелку, которой пахнет у нас подъезде готова нюхать хоть весь день...
Но вместе с тем, это так здорово, ощущать, что теперь у меня внутри –новый человечек. Сын или дочурка. Интересно, каким он будет? Похожим на меня или Тошку? Мне бы хотелось, чтобы на него. Антоша, кстати, был просто счастлив, когда узнал. Относится теперь ко мне, как к дорогой хрустальной вазе. Даже напрягаться не дает, пока он дома: сам посуду моет, сам мусор выносит... Я смеюсь: если один день я посижу без движения, это вовсе не означает, что в остальные 14 мне не придется ничего делать. Но Тошка не был бы Тошкой, если бы не был упрям. «Это, конечно, нехорошо. – отвечает-«Но именно поэтому тебе необходим отдых хотя бы раз в две недели» Забавный! Я не спорю... Мне приятно.
На работе пока ни о чем не догадываются, да оно и не нужно совсем... Не хочу я заранее расстраивать начальника, ну и коллектив подобрался далеко не дружный, так что чем позже узнают о моем положении, тем лучше. Два дня назад сходила в ближайшую женску консультацию и встала на учет. А мне там с ходу выдали длинный список анализов. Более того, мой врач напугала меня, что в лабораторию беременные должны ходить, как на работу, так что придется мне туда регулярно наведываться в ближайшие 9 месяцев...
Бабушки тоже очень рады. Моя, как узнала, так тут же кинулась вязать пинетки. Розовые. Она уверена, что будет девочка. На мой вопрос «Почему?», загадочно улыбается и отвечает, что у нас в семье постоянно рождаются девочки. Не знаю... Посмотрим. У Тошкиных родителей в семье два сына, и у бабушек тоже,в основном, сыновья. Хотя, по большому счету мне это и не важно. Единственное, в чем я уверена, я никогда не допущу, чтобы в нашей семье повторилась Тохина ситуация. Да и бабушка с дедушкой нам такие не нужны. Правда, и они вряд ли поинтересуются Тошиным ребенком...
Пашка сдал выпускные экзамены на удивление легко. Прав был Вадик. Эта китайская биодобавка сотворила чудо. Он и впрямь пребывал в какой-то эйфории около недели. Голова была удивительно ясной, хоть и спать по ночам почти совсем не хотелось. Зато хотелось что-то делать, куда-то идти, не сидеть на месте... Вера только удивлялась сыну: обычно несобранного, невнимательного, да и что греха таить, ленивого Пашку как подменили. Конечно, это не могло не радовать, но, вместе с тем было немного странно. Она поделилась своими наблюдениями с Лешей, но тот только рукой махнул: ничего удивительного, просто парень взялся за ум. Она вздохнула и согласилась. В конце-концов, глупо волноваться, если все хорошо.
А Пашка, тем временем, начал чувствовать, что его эйфория пошла на спад. Ощущение легкости сменилось смертельной усталостью, ясность в голове – путаностью мыслей, а прекрасный, до сего момента, окружающий мир, вдруг стремительно полинял и стал серым, как старая простыня. Ему внезапно все опротивело. Не хотелось даже вставать с дивана. Теперь он часами лежал, глядя в потолок, и лениво думал о том, что Вадик, все-таки подсунул ему какую-то гадость, не предупредив о побочках. А вот интересно было бы выспросить его, откуда он достал такую штуку. Пашка на этой биодобавке так классно себя чувствовал... И если бы он сейчас снова мог выпить чудодейственного порошочка, то был бы в норме...
Пашка, пересилив себя, дотянулся до мобильного и хотел набрать Вадика, но тут в комнату заглянула мама.
-Сыночек, ты уже два дня лежишь, не вставая. Что случилось? Ты заболел? Может быть, врача вызовем? – в голосе Веры слышалась тревога.
-Ой, мам, вот не начинай, пожалуйста! – раздраженно пробурчал он. – Это у меня отходняк после экзаменов. Перенервничал, бывает. Вот отлежусь, и буду, как огурец...
-Ну смотри... – тяжело вздохнула та. – А то можно вызвать... Ты поешь, я там курочку пожарила. Твоя любимая.
-Мама, я ж сказал-все потом! – повысил голос Пашка. Что она пристала? Кудахчет, как наседка...
-Паш, я волнуюсь! – голос матери зазвенел обидой. В другое время это бы подействовало, но сейчас ему было плевать на все и вся: настолько стало плохо. Однако пришлось пересилить себя, чтобы не слушать полчаса причитаний.
-Ну прости, мам! Это нервное. – он честно изобразил раскаяние. Судя по всему, получилось убедительно, так что мать вздохнула и закрыла дверь. Пашка тут же набрал номер Вадика. Тот ответил почти сразу.
-Привет, братан! – бодро поздоровался он. – Как жизнь? Экзамены сдал?
-Да сдал. Спасибо твоему чудо-порошку.
-Нуу! Я же тебе говорил – в голосе Вадика послышалось самодовольство. – Ерунды не посоветую. – Пашка поморщился. Он бы поспорил, но что-то подсказывало, что не стоит лезть на рожон.
-Я вот тут подумал, а не купить ли мне еще порошочка? Про запас...
-Что, так понравилось? – хрюкнул в трубку Вадик.
-Можно сказать и так. Так вот, я узнать хочу: ты где его доставал? Я тоже места знать хочу... На всякий случай.
-Ой, долгая история. Давай встретимся сегодня в баре?
-Идет! – при мысли раздобыть еще порошка Пашка был готов даже плюнуть на свою разбитость.
Через час они уже сидели с Вадиком в баре. Тот слегка разочаровал Пашку: порошка не принес (а ведь он так на это надеялся!), а вместо этого старательно объяснял ему, как тяжело разжиться чудодейственным средством. Оказывается, его привозили из Китая знакомому Вадика, так что стоил он недешево.
-Сколько? – облизал пересохшие губы Пашка, прикидывая, на что хватит его карманных денег.
-Нуу... пятьсот рублей за пакетик – задумчиво протянул Вадик.
-Я хочу купить четыре...
-Оо! Да я смотрю ты серьезно его распробовал – рассмеялся приятель и его смех, отчего-то, показался Пашке отвратительным. Это все проклятая разбитость... Люди раздражать начали. А Вадик еще и канитель тянет с продажей. – Ну, если хочешь, я достану тебе... чисто по дружбе. Ну, скажем, завтра. Идет?
-Идет! – быстро согласился Пашка.
-Только, чур, деньги вперед! – выжидающе посмотрел тот...
С тех пор Пашка стал регулярно покупать порошки у Вадика. Причем, чем чаще он их принимал, тем меньше они на него действовали. Уже через пару месяцев Пашка и близко не ощущал того, что почувствовал в первый раз. Не было больше ни легкости, ни ясности ума, ни тем более, эйфории. Нет, это все осталось в прошлом. Все удовольствие теперь длилось от силы час, а потом, постепенно, возвращалась знакомая тупая усталость и разбитость. Теперь это было необходимо ему для того, чтобы просто чувствовать себя нормальным человеком. И чем больше он гнался за удовольствием, тем дальше оно от него ускользало. Пашка стал нервным, раздражительным, а его, и без того, непростой характер испортился окончательно. Вся его стипендия, а также карманные деньги и часть сбережений уходили на «допинг», и даже родители стали замечать, что с сыном что-то неладно. Однако от всех расспросов он только отговаривался загруженностью учебой, хотя с момента успешного поступления ни разу не сел за книги, да и занятия посещал через раз, предпочитая зависать где-то вне стен университета. Так, даже не отдавая себе отчета, Пашка стал наркоманом, за пару месяцев крепко подсевшим на амфитамин.
27
Дневник Ани
01.03.2011
Не долго моя беременность была тайной для окружающих. Живот начал расти как на дрожжах с января, так что на работе очень быстро подметили: новая сотрудница в «интересном положении». Коллеги, конечно, поздравляли, а вот начальнику это известие далось тяжеловато. Его, естественно, можно понять: взял нового сотрудника совсем недавно, а теперь этот сотрудник собирается «сделать ручкой» любимой организации аж на три года, но принимать близко к сердцу я эти его проблемы не могу и не хочу-ребенок важнее, а работу, на худой конец, можно будет и сменить со временем.
Да и нервничать мне лишний раз нельзя. Моему гинекологу чуть ли не на каждом приеме и так мерещится то гипертонус, то нехорошие анализы, то еще какая-нибудь дрянь, так что я уже успела полежать на сохранении целых три раза. Зачем это было нужно, я так и не поняла: те же самые таблетки вполне возможно принимать дома, да и постельный режим можно соблюдать не только в больнице. Даже капельницу не поставили ни разу, а на все вопросы с важным видом отвечали :"Мы Вас наблюдаем". В итоге, за эти месяцы Тошку я видела раза три, не больше. И меня эти врачебные озабоченности порядком начали раздражать. Ведь что ни скрининг – то все почти идеально. Ребенок здоров и развивается соответственно сроку, У нас, кстати, девочка. Мне даже фотографию дали. Сказали, что на меня похожа. А я долго-долго потом ее рассматривала, пока наконец не разглядела в этом хаосе профиль доченьки. Не знаю, по мне-так вылитый Тошка...
Он, бедный, очень расстраивается, что мы сейчас не вместе. Я его утешаю, после рождения ребенка останется всего-то три недели до его дембеля (срок мне ставят на 5 июня). Хотя, слабое это утешение. Его, ведь, даже на выписке не будет. Меня встретят из роддома Лилька с мужем. Я уже и сумки собрала. Глупость, конечно, но мне так нравятся все эти приятные хлопоты! Хочется поскорее увидеть свою девочку, обнять ее, прижать к себе.
Я теперь каждый день с ней разговариваю, глажу живот, рассказываю, как мы ее все любим и ждем. И ведь она мне отвечает: так сильно начинает толкать мою руку пяточкой... Она у меня вообще, очень активная девочка. Стоит мне только улечься спать, как во мне начинается самый настоящий футбол, и я даже вижу как шевелится живот. А больше всего она любит, когда с ней разговаривает папка. Как только Тоша кладет мне руку на живот и говорит:"Привет, доча!", внутри затевается дискотека. И уж как Антоша счастлив в этот момент!
А вот кто постоянно волнуется не по делу о моей беременности-это бабушки. Особенно -Тошкина. Моя ко всем ужимкам врача относится более философски (хотя, я подозреваю, что просто не хочет меня лишний раз накручивать). Но Лариса Ивановна чуть не за сердце хватается, услышав об очередном опасении моего гинеколога. Жаль, сменить его нет никакой возможности: мой врач считается одним из лучших в Энске (не пойму, почему), так что даже представить страшно, что у меня там найдет менее квалифицированный доктор. Придется смириться с этим.
Лариса Ивановна, кстати, хочет перебираться ко мне на квартиру на три месяца перед родами, и даже умудрилась отговорить от аналогичного шага мою ба. Ей, мол, ближе до Энска и добираться удобнее. Так и порешили: Лариса Ивановна живет со мной до родов, а бабушка-после, до Тошкиного прихода.
Вера стала замечать что с сыном твориться что-то неладное с самого начала его учебы в университете. Компанейский и и беззаботный парень вдруг превратился в раздражительного, вечно чем-то недовольного брюзгу, стал замкнутым и озлобленным. Она пыталась с ним несколько раз поговорить, но постоянно натыкалась на молчание или отговорки типа: «Я устаю», «Нет настроения», «Болит голова». Вера хотела расспросить Пашкиных друзей, но все, кого она знала, как один сказали, что с Пашкой они не общались с выпускного. Она была в растерянности, не зная, что и думать, и даже однажды перерыла всю его комнату, пока сын был на занятиях, однако, так ничего и не нашла. Хотя это и не удивительно: Вера и сама не знала, что ищет.
В отчаянии, она решила поговорить с мужем. Тем же вечером Вера решительно заявила Алексею, что есть серьезный разговор. Тот слегка удивленно посмотрел на нее и она не без раздражения подумала, что работа заменила ее мужу и жену и детей, если он живет и ничего вокруг кроме бизнеса не замечает.
-Ну давай поговорим – вздохнул тот, уже предвкушая, что ничем хорошим этот разговор не кончится. – О чем?
-О Паше. Ты разве не заметил, каким он стал с тех пор, как поступил? Раньше был золотой ребенок, а теперь только молчит, злится и глазами сверкает... Я пыталась с ним разговаривать – без толку. Друзей хотела расспросить – а он с ними общаться перестал. Ты не находишь это подозрительным, а?
– Ну, положим, заметил. Но у парня сейчас идет адаптация к новым условиям, новые друзья, новое место, усталость в конце-концов... Ничего страшного!– отмахнулся Леша. Он, конечно, заметил, что сын изменился в худшую сторону, но не считал, что это настолько серьезно. Очередной возрастной кризис. Ну вышел парень из-под материнской гиперопеки и обратно возвращаться не желает, а та над ним все кудахчет, как наседка...
– Вот вечно ты так! Все-то тебе «ничего страшного!» – повысила голос Вера. – Я боюсь, что Пашенька связался с плохой компанией. А вдруг его там бьют? – ее голос задрожал.
-Ой, жена, не говори глупостей! Кто будет избивать Пашку? – досадливо поморщился Алексей. – А то, что он мог просто влюбится тебе в голову не приходило?
– Тогда бы он не перестал общаться со старыми друзьями! – возразила она, все больше распаляясь.
-Они не общаются потому, что учатся в разных местах, потому, что у Пашки всегда была сотня друзей, и при этом ни одного настоящего, потому, наконец, что теперь интересы у них разные... – да я тебе сейчас сотню причин могу назвать – выбирай не хочу – Алексей устало потер виски. Похоже, намечалась очередная истерика, а этого ему совершенно не хотелось.
-Я так и знала, что ты это скажешь! Тебе, вообще, на все плевать, кроме своей обожаемой работы... с таким же успехом я могла бы поговорить и со стеной...
-И ты права! Потому, что выдумываешь себе проблемы там, где их нет. Потому, что пустила воспитание детей на самотек, потому, что жизни мальцу не даешь. Ему уже 18, а ты все еще считаешь, что 5!
-Леша...
-Что «Леша»? Ну что «Леша»? Он уже не маленький мальчик. Он самостоятельной жизни хочет. А ты его все опекать пытаешься! Надо было дать ему возможность жить отдельно, а ты все боялась, что он без нас пропадет. Вот и пожинай теперь плоды своего упрямства! Все, я больше ничего не хочу слышать на эту тему. Слишком ты мнительная и зря себе накручиваешь. Тема закрыта. – скривился Леша.
-Но...
-Я сказал, тема закрыта! – повысил голос Алексей. Вера лишь упрямо поджала губы: не хочет разговаривать, как хочет. Она выяснит все сама, раз отцу не интересно, что творится с собственным сыном...
И она выяснила. Правда, случайно. Через несколько дней после разговора с мужем Вера загружала в стиральную машинку белье, как вдруг из кармана Пашкиных брюк выпал странный серебристый пакетик без опознавательных знаков. Вера очень удивилась,и, подняв, рассмотрела поближе. Пакетик очень напоминал упаковку от лекарства, но не было указано ни названия, ни срока годности... Вера нахмурилась и отправилась к Пашке в комнату с твердым намерением выяснить, что это такое, Тот резался в какую-то компьютерную игру и даже не повернул головы, когда она вошла.
-Паш, скажи мне, что это такое? – она потрясла пакетиком перед самым носом сына. Тот удивленно заморгал и уставился на нее непонимающим взглядом:
-А что?
-Я спрашиваю, что это такое??? Какую гадость ты принимаешь?! – Вера была вне себя.
-Тише, тише, мам. Это всего лишь биодобавка. Для мозга полезно – замахал на нее руками Пашка, лихорадочно соображая, что бы такое убедительное соврать, чтобы она успокоилась.
-Где ты взял эту гадость? – продолжала кричать Вера
-Мам, у нас в универе ее многие принимают, чтобы лучше соображать – выкручивался Пашка. Не хватало еще, чтобы она отцу сказала и он лишился карманных денег.
-Ах, биодобавка! и как же она называется?? -продолжала бушевать та.
– Гинкго Плюс – соврал Пашка в надежде, что от него отвяжутся.
-Мне все равно, что это такое, но я сейчас же ее выкидываю, и больше ты этой гадости никогда не выпьешь!!!
-Хорошо... растерянно пробормотал Пашка, мысленно проклиная себя за неосторожность. Конечно, память у него стала отвратительная, вот и забыл пакетик в кармане.
-Пообещай! Слышишь, пообещай мне, что эту гадость ты больше в рот не возьмешь!
-Хорошо, мама, я тебе обещаю – постарался сказать Пашка как можно более мягким голосом, хотя внутри все кипело от бешенства. Но надо было, чтобы мама поверила. И она поверила ему на слово,услышав прежнего Пашку.
-Сынок, не пугай меня. Не надо ... – тихо попросила она, успокоившись и вышла из комнаты, а Пашка в бессильной ярости пнул ногой диван: дура, лезет к нему со своими нотациями, как будто он маленький!
Вера выбросила пакетик в мусор, а потом долго искала в интернете информацию по названной Пашкой биодобавке. И, конечно, не нашла. Она еще какое-то время сидела, словно оглушенная. По всему выходило, что сын пьет какую-то гадость, даже не удосужившись как следует проверить, что это такое. А вдруг – наркотик? При мысли об этом она разрыдалась. Конечно, вены у Пашки были не исколоты, да и шприцев она у него в комнате ни разу не находила, да и Пашка спокойно пообещал ей больше не пить этот порошок, но все же...
Поразмыслив, Вера решила о своей находке никому не говорить. По крайней мере, пока. Лешка все равно не поверит, с Ларисой Ивановной она демонстративно не общалась с самого дня Антоновой свадьбы, считая, что та специально ей ничего не сказала, дабы выставить дурой, да и Пашка с этим завяжет. Кое-как успокоив себя этими мыслями, Вера вернулась к домашним делам.
