Текст книги "Стоит только расхотеть (СИ)"

Автор книги: Ольга Андреева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

10

Димка зашел в приемную отца. Валерия Сергеевна, его секретарша приветливо ему кивнула и сказала, что Виктор Григорьевич его уже ожидает. Удивляясь про себя такой срочности, Димка толкнул дверь отцовского кабинета.

Черкасов-старший сидел за рабочим столом и что-то внимательно читал. Он даже не поднял головы, когда Димка вошел. Не дождавшись, пока отец оторвется от бумаг, он начал разговор:

– Звали, Виктор Григорьевич? – в его голосе прозвучал сарказм.

– Да. Я смотрю, ты уже корпоративную этику осваиваешь? Это хорошо. – Черкасов-страший, наконец, оторвался от документов и поглядел на сына. – Ты уже сдал выпускной экзамен, защитил диплом. Специалистом стал… Пора вливаться в семейный бизнес, сынок. За этим я тебя и позвал. Через два дня мой заместитель– Кирилл Валерьевич– вылетает в Мурманскую область. Там, в городе Ковдор, как ты уже знаешь, через год должно быть запущено производство железобетонных блоков. Сьрье будет дешевое: Ковдорский ГОК обеспечит его бесперебойные поставки. Дело выгодное – если предприятие быстро выйдет на свою полную производственную мощность, то, через пару лет можно ожидать солидного прироста активов. Ты летишь с ним, и я хочу, чтобы ты мне этот самый прирост обеспечил. Будешь назначен вице-президентом новой дочерней фирмы – «Ковдоржелезобетон». Билеты, инструкции и бизнес-план получишь на руки завтра в десять утра в моем кабинете. Тогда же я вас и моим заместителем познакомлю.

Димка не верил своим ушам. Хотя, это было вполне в духе его папаши. Отправить его к черту на кулички поднимать какое-то предприятие, даже не дав времени на раздумья, вот так, в приказном порядке! А если он не хотел лететь на Севера? Но кому же это интересно? А ведь поднимать предприятие означает, как минимум, на два года застрять в Мурманской области. Сидеть безвылазно в этой дыре и выть на луну от тоски долгими полярными ночами…

Все эти мысли, видимо, были написаны у Димки на лбу, потому, что Черкасов – старший вдруг усмехнулся, подшел к нему и похлопал по плечу:

– Не думай, что эта каторга растянется на годы… Ну посидишь ты там месяцев десять, опыта поднаберешься, а там посмотрим…

– Я так понимаю, выбора у меня нет? – поморщился Димка

– Ну почему же? Выбор есть всегда. Ну, скажем, ты можешь отказаться и пойти инженером в любую строительную компанию… Там нужны молодые специалисты. Особенно те, кто чертит графическую часть диплома самостоятельно – усмехнулся Виктор Григорьевич в ответ на злой Димкин взгляд. Крыть было нечем. Если в Ковдоре, за спиной опытного Управляющего он еще имел шанс чему-то научиться, то в солидную строительную компанию такого инжнера как он даже на порог не пустят. Димка не обольщался на свой счет. Теперь он понял, почему отец не интересовался его учебой: позволил делать Димке все, что вздумается в расчете на то, что горе-студент потом от его фирмы никуда не денется!

– Да и с Викой твоей я поговорил – продолжал отец невозмутимо

– Что ты ей наговорил?! – взорвался Димка.

– Правду, сынок, только правду и ничего, кроме правды.

– Какую правду? – разозлился Димка окончательно. Теперь понятно, почему она выглядела такой потерянной сегодня утром! А он уже было испугался, что она услышала весь тот бред, что Димка нес по телефону, пытаясь разозлить Игоряна. Надо признать, у него это отменно получилось! Вот только, уже положив трубку, он вспомнил, что Вика может проснуться. Димку даже холодный пот прошиб. Ведь в том, что он говорил не было ни капли правды. Не нужен был ему «Талмор Дью», и Вика была для него не Матрешкой, и в другой стуации он никогда бы не стал сравнивать ее с проституткой. Такое девушки не прощают. Однако теперь стало ясно, что это все отец постарался. И Димка даже был готов расцеловать его за такую новость, несмотря на всю злость.

– Правду о том, кто ты есть на самом деле. А на самом деле ты, пока, пустоголовый самоуверенный юнец… Без всякого представления об ответственности. Так что поработаешь, ума наберешься, деньги заимеешь – и женись на здоровье. Можешь идти, собираться. – Черкасов-старший снова углубился в документы, давая понять, что разговор окончен.

Димка завел машину и собрался уже поехать к Вике, но тут запиликал мобильный. Звонил Игорян. Сдавленным от бешенства голосом он сказал, что через час будет у Димки на квартире с проставой. Желание увидеть взбесившегося Игоряна было настолько велико, что Черкасов решил сначала заехать домой, а уж потом махнуть к Вике.

Он поднялся к себе в квартиру в хорошем настроении. Сейчас Димка увидит постную мину Игоряна! Тот не заставил себя долго ждать. Через двадцать минут после того, как Димка поднялся в квартиру, в дверь позвонили. На пороге стоял Орлов и в руках у него был ящик проспоренного виски. Он молча зашел, поставил посреди комнаты бутылки, и собрался уходить, но Димка его остановил:

– И это все? Ты больше ничего не хочешь добавить? – ехидно поинтересовался Черкасов

Игорь посмотрел на него странным долгим взглядом.

– Пожалуй, я кое-что добавлю – согласился он. И в следующий момент со всей силы врезал Димке в челюсть. – Вот теперь все. Мразь ты, Черкасов. Намного большая, чем я. Я тебе больше не друг. Счастливо оставаться! – дверь за ним закрылась

Димка машинально отер кровь из разбитой губы и ощупал пошатнувшиеся зубы. «Не больно-то и надо, Орлов» – подумал он. – «Зато Вика теперь– моя». Вика… Он взял мобильник и набрал ее номер. Однако, вместо Вики, ему ответил бездушный автомат: «Аппарат абонента выключен, или находится вне зоны действия сети»… Черкасов почувствовал смутное беспокойство. За все то время, что они были знакомы, она ни разу не отключала телефон. Димка накинул кофту и быстро спустился к машине.

Он подъехал к общаге через полчаса. Не обращая внимания на протесты комендантши, взбежал на третий этаж забарабанил в дверь ее комнаты. Ему никто не открыл. Промаявшись около пяти минут, Димка спустился обратно и спросил у комендантши, где Вика Астахова.

– А я что, знаю? – покосилась на него та. – Ходют они туда-сюда. Ушла из комнаты с час назад. Куда-не докладывала.

Следующие два часа Димка нарезал круги по городу, пытаясь найти Вику. Но ее нигде не было. Димка уже ругал себя последними словами за то, что отпустил ее тогда в таком состоянии. Наверняка отец ей наболтал о том, что Вика Димке– не пара, что мечтать не вредно, вот она и чудит… Наконец, ему надоело это занятие. Димка решил, что ей просто нужно дать время. Он еще успеет поговорить с ней завтра, перед отъездом.

Однако на следующий день его ждал неприятный сюрприз. Сразу после встречи с отцом он снова поехал к Викиной общаге. Дверь была по-прежнему заперта, но на этот раз комендант объявил ему, что Виктория Астахова уехала домой в Тихвин, а общага закрывается на ремонт.

Димка бросился к машине, ругаясь сквозь зубы. Он хотел было ехать за ней, да осознал, что не знает адреса. Он снова попытался ей позвонить, но телефон по-прежнему был выключен.

Черкасов пришел в отчаянье. Он осознал, что, не скоро увидит Вику, если вообще теперь сможет ее разыскать.

11

Всю дорогу до общаги Вика глотала слезы. В голове было пусто, а на душе-тяжело. Не хотелось ни о чем думать. И, только закрыв за собой дверь комнаты, она разрыдалась в голос. Вика никак не могла понять, почему он с ней так поступил? Она не была ни выдающейся красавицей, ни дочерью богатеньких родителей. Какую цель преследовал Черкасов, так мастерски притворяясь сначала другом, а затем и влюбленным? Что за удовольствие такое извращенное: на спор вскружить голову скромной девчонке и соблазнить ее? А она-то как хороша! Сначала позволила себя окрутить, а потом еще и сама напросилась к Димке в постель! Вику жег стыд. Какой-то противный голос внутри нее злорадно нашептывал: «Ну что, Астахова? Поверила в сказку? Золушкой себя возомнила? Получи, дорогая, и распишись: принцам от такой как ты только одно необходимо, да и то ради спора… Никому ты, дура, не нужна. Слушать надо было Орлова. Он тебе правду сказал, ясно же указал на твое место… Кто ты, и кто Черкасов? Да у него таких как ты – пруд-пруди. Даже нагибаться и подбирать не утруждается».

Викины размышления прервал телефонный звонок. Мобильник заиграл так неожиданно, что она даже вздрогнула. Не глядя, кто звонит, Вика выключила телефон. Наверняка, это Черкасов, но у нее не было сил ответить. А даже, если это не Димка, то все равно разговаривать ни с кем не хотелось.

Вика вдруг почувствовала себя ужасно грязной, словно ее искупали в помоях. Захотелось помыться. Она заперла комнату и пошла в душевую. Стояла под струями теплой воды и остервенело натирала себя мочалкой. Смыть всю эту грязь: его запах, само воспоминание о том, что у них сегодня было… Только после душа Вика смогла немного отойти от пережитого и теперь не знала, что делать дальше. Черкасов так и не понял, что она все слышала. Это было единственное утешение. Хотя бы лицо сохранить смогла. Однако, он непременно попытается с ней увидеться. Ведь для Димки-то все идет своим чередом. Хотя, почему, собственно, он должен утруждаться? Пари-то выиграно… Но ведь звонил же, значит ему нужно что-то еще… А, может, теперь на очереди унизительный разговор о расставании? Нет, еще одного позора она не перенесет.

Поразмыслив, Вика решила сменить номер. И сделать это она собиралась прямо сейчас, пока телефон не раскалился от его звонков. Как могла, привела себя в порядок и отправилась в ближайший салон связи за новой симкой. Уже на обратном пути Вика включила телефон, чтобы проверить, не было ли пропущенных. Так и есть: Черкасов звонил уже четыре раза, а кроме него два раза – мама и папа. Родители… Вика совсем забыла им позвонить после экзамена, только сообщение отправила о том, что все хорошо. Волнуются, наверное. Она переставила симки и по памяти набрала отцовский номер. Александр Иванович ответил почти сразу:

– Вика, что там у тебя? Мы с матерью места себе не находим со вчерашнего дня! Прислала смс, а потом как в воду канула. Разве так можно? – с ходу стал ругаться он. Какое-то время Вика покорно слушала его тираду, а потом торопливо ввернула в образовавшуюся паузу:

– Прости, пап, что-то съела, а может нервы… Промучилась с животом всю ночь, не до звонков было– соврала и даже не покраснела.

– Ты как себя чувствуешь сейчас? – раздражение в папином голосе сразу сменилось на озабоченность. – Давай, я тебя заберу завтра с утра. Что ты там будешь киснуть одна? Экзамены все равно уже все сданы…

– А давай. – Вика обрадовалась, что завтра она окажется подальше от Питера, от Черкасова, от всей этой грязи. – Приедь за мной.

– Хорошо, дочь, завтра около одиннадцати часов буду у тебя. Жди.

Вика приободрилась. Сейчас она соберет вещи, а завтра уже будет дома. Эта мысль придавала ей сил. Она уже подходила к общаге, когда увидела знакомую белую «Тойоту». Ноги приросли к месту, а сердце, кажется, остановилось. Вика спряталась за развесистый куст сирени. Она видела, как Черкасов выбежал из общежития и вскочил в машину. Дав по газам, он резко развернулся и уехал. Вика постояла в укрытии еще какое-то время и, только убедившись, что он больше не вернется, поднялась к себе. С лихорадочной быстротой она начала собирать вещи. На какое-то время это помогло ей отвлечься от грустных мыслей.

Когда Вика закончила собираться, был уже поздний вечер. Посередине комнаты стоял внушительный результат– три больших сумки с вещами, а сама комната была чисто вымыта. Она вдруг почувствовала себя очень уставшей, будто неделю вкалывала. Вика добрела до кровати, разделась и упала без сил. Однако желанный сон не шел. Вместо него опять наплыли воспоминания. Снова и снова в ее голове звучали слова Черкасова, сказанные им кому-то по телефону. С кем он мог так гнусно поспорить? Зачем? Вика не знала и знать не хотела. Ей хотелось стать сейчас маленькой и незаметной, чтобы спрятаться от всего этого, чтобы не помнить. Она снова расплакалась. Как теперь ей жить? Как верить людям?

Забылась Вика уже под утро, и чуть не проспала. Ей снились нехорошие сны, вспомнить которые, она не смогла бы. В какой-то момент Вика просто вскочила в кровати с колотящимя сердцем. На часах было девять тридцать. Нужно вставать. Она наскоро оделась, умылась и заплелась. Глядя на себя в зеркало, Вика видела девчонку с красными от слез и недосыпа глазами. Если родители увидят ее в таком состоянии, вопросов не избежать. Она усмехнулась: – Улыбай лицо, Астахова, для всех твоя жизнь прекрасна – она попыталась придать себе беззаботный вид, но это плохо вышло. Нахмурившись, пригрозила отражению в зеркале пальцем:

– Что, никак? Придется научиться.

Через час за ней приехал отец. За это время Вика кое-как взяла себя в руки, и, когда старенький «Форд» припарковался около общаги, она уже стояла рядом с дверями. Из машины вышел плотный высокий седоватый мужчина. Он нагнулся и поцеловал Вику в щеку, уколов ее жесткими усами.

– Вичка, доча, ты как себя чувствуешь? – пробасил Александр Иванович. – Разве можно есть, что попало? Купила, небось, пирожок в какой-нибудь шаверме? – нахмурил он густые брови.

– Ничего, пап. Уже все в порядке – тряхнула Вика головой. Она подождала, пока отец поставит сумки в багажник и села в машину.

Через полтора часа их «Форд» остановился на тихой Тихвинской улочке рядом с дной из многочисленных «хрущевок». Астаховы жили в трехкомнатной квартире на четвертом этаже панельной пятиэтажки. На пороге Вику встретила мама – миловидная невысокая женщина с такими же густыми пушистыми волосами как и у нее самой.

– Вика, доченька, наконец-то ты приехала! Проголодалась? Там я борщик твой любимый сварила. Проходи скорее, мой руки и за стол! Суп стынет.

За столом уже сидел вихрастый быстроглазый парень– Викин брат Никитка. Он помахал ей рукой:

– Оо! Какие люди! Систер приехал. Садись сюда – он похлопал рукой по табуретке рядом с собой.

Вика села за стол и, стараясь казаться невозмутимой, стала рассказывать об учебе и планах на лето. Однако она не словом не обмолвилась о Черкасове. Не нужно родителям об этом знать.

Мама, тем временем, рассказывала о соседях, о Никиткином поступлении и о том, что собирается весь месяц пропадать на даче – они с отцом решили сделать ремонт в бабушкином доме. Вика слушала, кивала и тихонько радовалась, что не придется постоянно быть на глазах у родителей. Слишком ей было тяжело все время изображать из себя беззаботного человека. На счастье, родители пока ничего особенного за ней не заметили. И только внимательный Никитка понял, что с ней что-то не так. Подождав, пока она выйдет из-за стола, брат подловил Вику около ее комнаты и заговорщическим шепотом спросил, что случилось. Вика отмахнулась от него и повторила сказку про отравление. Никитос только головой покачал, но расспрашивать не стал – бесполезно.

– Ну, как скажешь. Ничего-таки ничего – хмыкнул он, и собрался было идти гулять, но Вика остановила его.

– Никит, а что такое «Талмор Дью»? – спросила она прерывающимся голосом.

– Ух ты, Викуся ударилась в разврат – рассмеялся брат. – Это дорогой вискарь. Где-то четыре косаря за бутылку. А что, есть желание продегустировать?

– Ннет, просто название недавно услышала – стушевалась Вика и пошла к себе. «Вот, значит, сколько нынче стоят элитные проститутки – сорок тысяч рублей за ночь» – с горечью подумала она.

Лето шло для Вики своим чередом. По крайней мере, внешне. Родители, как и обещали, пропадали на даче и приходили домой только ночевать. Никитка целыми днями гулял, наслаждаясь последними днями свободы перед началом студенческой жизни. А сама она посещала производственную практику в Тихвинском комитете градостроительства. Днем ей было некогда заниматься самокопанием: практика, отчет, готовка и уборка в доме не давали раскисать. Хуже было по ночам, когда она оставалась наедине со своей болью. Ей стали сниться кошмары. То Вика видела себя в платье невесты рядом с Черкасовым. Она ожидала, что он сейчас ответит, что согласен взять ее в жены. Но Димка внезапно кривился и говорил, что ему не нужна проститутка. То вдруг грезилось, что она гуляет с трехлетним синеглазым карапузом, до ужаса похожим на Черкасова. Она звала его к себе, а малыш показывал на нее пальцем и кричал на всю улицу: «Матрешка-недавалка!». Вика стала плохо спать и сильно похудела: от былого пятидесятого размера остался лишь сорок шестой. Одежда висела на ней, как на огородном пугале. Мама только головой качала: не иначе, дочь влюбилась. Но Вика молчала, как партизан на допросе, а похудение объясняла ежедневными утренними пробежками (которых ни разу не делала). В конце-концов большую часть гардероба ей пришлось сменить. После этого Вика стала ловить на себе заинтересованные взгляды мужчин, но они ее только раздражали. Так подошел к концу июль. До конца каникул оставался месяц и Вика со страхом ждала начала учебного года.

12

Начало учебного года получилось для Вики, на удивление, спокойным. Никто не шушукался у нее за спиной, никто не показывал пальцем. Хотя, если задуматься, то и не должны были. Черкасов благополучно выпустился два месяца назад и теперь пребывал где-то далеко от нее. Где, Вика знать не хотела. Главное-что не рядом с ней. Никто теперь не смог бы растрепать о ней на весь универ. Она решила полностью уйти в учебу, чтобы покончить, наконец, со своей депрессией. Да и в последний год на успеваемость поднажать не мешало.

Единственным напоминанием о Димке для Вики был Игорян. Тот, впрочем, не обращал на нее никакого внимания. А вот остальные парни в группе, напротив, стали проявлять к ней повышенный интерес. Однако он, пока, выражался только в заинтересованных взглядах с их стороны, и Вику мало беспокоил. Она жила между комнатой в общаге и аудиториями в универе. Нагружала себя до предела, бралась чертить контрольные для нерадивых студентов, и подумывала даже устроиться на подработку – лишь бы не было времени вспоминать. Это, однако, мало помогало. Дни летели стремительно, но лучше ей не становилось. Самое поганое в ее ситуации было то, что в глубине души Вика до сих пор надеялась. Надеялась, что услышанное ей тогда было недоразумением, галлюцинацией, да чем угодно, лишь бы не правдой. Она осознавала, что до сих пор любит Черкасова, и, попроси он у нее прощения, скорее всего, простила бы. Это злило Вику, однако поделать она с собой ничего не могла.

Как-то раз всередине октября ее вызвали в деканат. Удивляясь, что могло от нее понадобиться, она постучалась к декану в кабинет.

– Войдите – раздалось из-за двери. Вика вошла в просторное помещение. Вдоль стен тянулись шкафы с книгами и документами, а посредине стоял стол. За столом сидел немолодой грузный мужчина. Это был Иван Алексеевич Игнатьев – декан архитектурного факультета ГАСУ.

– Здравствуйте, Виктория. Присаживайтесь, пожалуйста – указал он на кресло за столом. Вика послушно села.

– Дело в том, что одна из крупнейших строительных компаний Санкт-Петербурга – ОАО «Колизей» совместно с комитетом по строительству и архитектуре Санкт-Петербурга проводит конкурс среди студентов архитектурных ВУЗов. До первого декаря необходимо представить проект благоустройства жилго комплекса. Победитель получает право стажировки в «Колизее» с последующим трудоустройством. Вы, Виктория, как один из самых перспективным наших студентов должны принять в нем участие от нашего факультета. Вы согласны? – спросил Иван Алексеевич

– Согласна – кивнула Вика. Она почти не раздумывала. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что это– реальный шанс для нее. Во-первых, такая крупная работа, как проект жилого комплекса предполагала полтора месяца упорного труда, что позволяло ей как-то себя занять. Во– вторых, в случае успеха у нее появлялась взможность начать карьеру в престижной компании с замечательными перспективами.

– Отлично. Я знал, что на Вас можно расчитывать! Мы внесем Вас в список участников…

Тем же вечером Вика начала обдумывать проект. Времени было в обрез, и откладывать работу в долгий ящик не следовало. Ей виделись изящные беоснежные высотки с большими окнами, скверик со скамейками, большая детская площадка… Эта работа позволила Вике встряхнуться. Делая вечерами чертежи, клея макеты зданий, производя расчеты, она чувствовала, что ее депрессия тает на глазах. Нет, боль и обида не исчезали, но, как бы, отходили на второй план. Теперь вся эта история с Черкасовым не снилась ей в кошмарах, не мучила приступами жгучего стыда при каждом воспоминании о Димке. Она просто трансформировалась в ноющую занозу где-то на задворках сознания. Впервые за долгое время Вика была, почти что, счастлива. Она даже решила для себя, что занятие любимым делом приносит намного большее моральное удовлетворение, чем отношения с парнями. Работа, по крайней мере, тебя не променяет на ящик элитного пойла. Так что, в ближайшее время Вика решила заниматься исключительно карьерой.

Установленные полтора месяца пролетели незаметно. В самом конце ноября Вика закончила свой проект и отдала его на рассмотрение в комитет по архитектуре. Теперь оставалось только ждать. Результаты обещали обнародовать перед Новым Годом и она ожидала их с нетерпением. Однако, до заветной даты оставался еще месяц, а пока учеба шла своим чередом.

Как-то раз, на большой перемене, Вика сидела в опустевшей аудитории и читала книжку. Неожиданно она услышала, как хлопнула дверь. Вика подняла глаза и увидела Игоря Орлова. Тот стоял поодаль от нее и явно мялся, не зная, как начать разговор. Наконец, он собрался с духом и сказал:

– Вик, нам надо поговорить…

– О чем? Ты, помнится, мне уже все высказал однажды – пожала плечами Вика. Ей было неприятно его видеть, но она этого не показывала.

– Вика, я тогда…

– Игорь. Ты был тогда абсолютно прав. Я и Черкасов – из разных галлактик. И я больше не хочу ничего слышать по этому поводу. У тебя что-то еще?

– Нет – сглотнул под ее пристальным взглядом Игорян. Он уже давно хотел перед ней извиниться за тот дурацкий разговор. Игорь, вообще, чувствовал себя виноватым. Из-за его трусости пострадала девушка, которая ему очень нравится. Только, вот, как загладить вину, он не знал.

– В таком случае, больше я тебя не задержу. – Вика встала, собираясь уходить. В этот момент она казалась Игоряну хрупкой обиженной девочкой. Ему очень хотелось ее обнять, погладить по голове, сказать, что все обязательно будет хорошо. Хватит быть слабаком! В конце-концов один раз он уже позволил ее обидеть, и больше этого никогда не повторится. Игорян порывисто прижал Вику к себе, уткнулся ей в волосы и стал неразборчиво бормотать какую-то ерунду, сбиваясь и глотая слова. Он говорил, что Черкасов никогда не был ее достоин, что она – особенная, что он перед ней очень виноват, но если она ему позволит загладить…

Вика растерянно слушала его тираду. Она даже сперва не поняла, что случилось и чего хочет Орлов. Постепенно, до нее стал доходить смысл происходящего. Она отстранилась и посмотрела на Игоряна. Тот потянулся было ее поцеловать, но получил пощечину.

– Думаешь, я куплюсь на этот спектакль, Орлов? – Вика очень старалась, чтобы голос звучал спокойно, но он все равно предательски звенел. – Вы с Черкасовым одним миром мазаны! Сначала мозги пудрите, потом руки распускаете, а потом трофеями друг перед другом хвастаетесь? Не рассказывай мне сказок! – она не выдержала и закрыла лицо руками. «Только не реветь, не реви»– уговаривала она себя.

Какое-то время Игорь молчал, потирая щеку, затем пробормотав: «Извини, этого больше не повторится», быстро вышел из аудитории. Обещание свое Орлов сдержал: после этого разговора он в ее сторону даже не смотрел.

В конце декабря стали известны результаты конкурса. Викин проект победил. Только вот победа, пусть и такая долгожданная уже не радовала. Вика снова пришла к тому, с чего начинала: она скатилась обратно в депрессию. Хотя, после зимней сессии ее ожидала стажировка в «Колизее», а, если повезет, то и работа.

Вика снова нагрузила себя учебой под завязку. Она ругала себя за слабость, за то, что не может взять себя в руки и постоянно раскисает. Выходка Игоряна снова напомнила ей о Черкасове. Впервые в жизни она пожалела, что не имеет подруг. Ей просто надо было кому-то выговориться, но подходящего человека рядом не оказалось, и Вика продолжала держать все в себе. Она, как бы, выпала из жизни. Началась и закончилась сессия, прошла практика, пришла подготовка к ГОСам, но все это слилось для Вики в один сплошной день сурка. Она училась и работала на автомате, будто не сама все делала, а кто-то посторонний.

Между тем, в «Колизее» были очень довольны практиканткой. Вика оказалась способной, расторопной и исполнительной стажеркой. Так что, в конце преддипломной практики, руководство компании предложило Вике приступить с августа к постоянной работе. Она сдала ГОСы, защитила диплом и к концу июня оказалось совершенно свободной. Родители Вики, посовещавшись, подарили ей на выпускной двухнедельный отдых в Геленджике. Уж больно дочь сдала за последний год: худющая, бледная, с постоянными кругами под глазами, так и заболеть недолго.

Вылетала Вика 1 июля, на следующий день после выпускного. Пройдя регистрацию, она заняла место в салоне самолета. В соседнем с ней кресле сидела бойкая смазливая девушка и болтала с кем-то по телефону. Вика с некоторой завистью разглядывала соседку. Вот есть же беззаботные люди на свете! Таким, кажется, любая проблема нипочем. Не то, что некоторые: парень обманул, и она на куски разваливается. Соседка между тем, услышала что-то смешное, тряхнула золотистыми кудряшками и звонко рассмеялась, отчего на щеках появились две задорные ямочки. Хрупкая и изящная, она вдруг напомнила Вике фею Динь-Динь из сказки о Питере Пэне. Такая же вертлявая беззаботная непоседа.

Соседка закончила ботать, пристегнула ремень безопасности и спросила у Вики:

– А вы летите в первый раз?

– Ну да. До этого как-то не приходилось – протянула Вика

– Мне тоже, и, признаться честно, я до ужаса боюсь… – округлила она голубые глаза. – Меня Зовут Камилла Вельская, а Вас?

– Вика Астахова

Весь полет они проболтали. Вике уже давно не было так легко и весело. Довольно быстро выяснилось, что они собираются отдыхать в одном отеле, и Вика этому очень обрадовалась – на отдыхе ей точно не будет скучно…