Автор книги: Ольга
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)
Я уже не знала что думать, но и просто забыть об этом тоже не могла. Как бы я не отвлекалась, мысли все равно возвращались к нему.
И это меня пугало — столько думать о другом человеке! Да ещё и о ком!
Он мой учитель, как никак. И думать о нем в таком ключе — это как минимум… моветон. Так же, как и целоваться с ним около подъезда.
Я завернулась в огромное махровое полотенце, прошлепала в свою комнату, оставляя за собой мокрые следы на линолеуме, и достала из шкафа чистый халат. Почему-то было очень холодно и слегка подташнивало, и я во всем винила долгую поездку.
Я легла под одеяло прямо в халате и с полотенцем на голове, чтобы немного согреться. Зубы стучали друг об друга и я укрылась с головой, наслаждаясь мягкой постелью. Не прошло и минуты, как я провалилась в беспокойный сон.
Мне снилось, как я ехала на своей машине по пустым улицам города, пытаясь выцепить взглядом его фигуру. Он на мгновение появлялся передо мной и тут же исчезал, а через пару мгновений виднелся ещё дальше. А я все ехала за ним, пытаясь догнать, но он постоянно пропадал.
Я проснулась в холодном поту и сразу же села, пытаясь восстановить дыхание после сна. В комнате стояла кромешная тьма, и я пыталась сообразить, сколько же я спала.
Тишину комнаты нарушал звук готовки, доносившийся с кухни.
Я сняла полотенце с головы и расчесала влажные волосы. Было немного непривычно, ведь их длина стала в два раза короче. Зато ухаживать за ними будет теперь легче, да и выгляжу я взрослее с этой прической!
Я подкралась к папе на кухню, наблюдая за тем, как он тушит мясо с картошкой. Он немного суетился, видимо отвык готовить самостоятельно.
— Привет, — я неловко переминалась с ноги на ногу, подпирая плечом косяк двери.
— О! — испугался он. — Ты проснулась!
— Да, поездка меня немного вымотала, — я выглянула в окно, чтобы убедиться, что машина все ещё стоит под окнами.
— Садись, скоро будем ужинать.
Ещё было только пять вечера, а казалось, что на улице ночь. Весь режим дня катился в тартарары, и все из-за дневного сна.
— Пап, я бы хотела попросить прощения, — начала я, поймав его удивленный взгляд. — Мне не стоило так плохо о тебе думать, даже не выслушав.
— Тась, но я и правда виноват, — он сел напротив меня. — Мне надо было раньше обо всем рассказать. Я так понимаю, что бабушка тебе все рассказала?
— Да, про развод, про болезнь мамы, — я тяжело вздохнула, пытаясь совладать с дрожащим голосом. — И про то, что ты дал ей слово уехать.
Он молча кивнул, а в его глазах застыли слезы. И это не было признаком слабости. Это боль утраты близкого человека.
— Но ты прав, — продолжила я. — Ты должен был мне рассказать про то, что у тебя здесь есть… другая женщина. И ребёнок! Почему ты не сказал, что у меня есть младший брат?
— Ты ведь знаешь Павлушу? — он робко улыбнулся, на что я ему кивнула. — Славный паренёк, надо обязательно вас поближе познакомить. И с Верой, она тебе понравится.
— Посмотрим, — согласилась я. — Я с Женей в одном классе учусь, представляешь?
— Взбалмошная девчонка, — усмехнулся он, а я не могла не согласиться. — Но зато справедливая и прямолинейная, иногда даже очень.
— Да, это она.
Мы ужинали в тёплой обстановке, обсуждая всякие мелочи, а потом папа засобирался на работу.
— Я думала, что ты сегодня ночью был на работе, — нахмурилась я, понимая, что он был с ними.
— Нет, я был у Веры, — честно признался он.
Я расстроилась, ведь до последнего надеялась, что папа останется со мной. Да, я все понимаю, что это работа, и нельзя пропускать смены, но маленький ребёнок внутри меня требовал родительского участия.
Он ушёл после семи вечера, и я снова осталась одна. Кошка, которая меня всё-таки признала, ходила рядышком, пока я вешала чистое белье на сушилку. Потом мы разобрали оставшуюся часть вещей. И…
И все.
Я не знала, чем себя ещё занять, поэтому наспех высушила волосы, оделась и выпорхнула на улицу. Лишь бы не сидеть в четырёх стенах.
Я села за руль машины, завела ее и поехала. Бездумно, без цели. Просто хотелось хоть что-то делать.
А взгляд то и дело цеплялся за прохожих, пытаясь уловить его среди людей. Как в моем сне.
Сегодня я слушала музыку не с флешки, а с мобильного телефона, поэтому сквозь треки пробивались оповещения из соцсетей. Лайки, комментарии — да кому это все нахрен надо? Когда голова болит от беспокойства, а сердце замирает каждый раз, когда приходило новое оповещение. Ведь я все же надеялась, что он даст о себе знать.
Спустя час я остановилась у продуктового магазина, чтобы купить домой что-нибудь вкусного. Я бездумно гуляла среди полок с печеньем и шоколадом, понимая, что ничего из этого не хочу. Мой выбор остановился на ведерке клубничного мороженого, и я уже шла в сторону кассы, когда увидела его.
Один, немного потрёпанный — стоит в отделе с алкоголем, глазами выискивая нужное название. А лицо такое грустное, что хочется подбежать к нему и прижать к себе. Стереть с лица нахмуренное выражение, разгладить морщинки. Но я стою, так и не в силах сдвинуться с места.
Вот он — тот о ком я думала последние сутки. Немного помятый, но живой. Не лежит в кювете или водосточной яме, а выбирает коньяк на вечер. Черт. И вроде должно стать легче, но его вид не внушает спокойствия. Что-то определенно произошло.
Он берет с полки бутылку, разворачивается и замирает. Заметил мой сочувствующий взгляд и нахмурился ещё больше.
— Ты приехала, — сказал он будничным тоном, проходя мимо меня. Да он уже пьян! И собирается закинуть в себя ещё пол-литра коньяка. Замечательно!
— Стой, — я пытаюсь удержать его за рукав куртки, но он выскальзывает из непослушных пальцев. — Стой же!
Я нагоняю его у кассы, когда он расплачивается за коньяк с колой. Посмотрел на меня, забрал из рук ведерко мороженого и расплатился. Вот почему все за меня постоянно платят?
— Пойдём, — он поманил меня за собой, и я уже ничего не понимала. Сначала игнорирует, потом зовёт за собой. Что с ним не так?
— Я на машине, могу подбросить, — предложила я, на что он кивнул.
Я сняла с сигнализации машину и села за руль, ожидая своего первого пассажира. Он не спешил, словно издевался надо мной.
— Куда? — спросила я его, но он неопределенно пожал плечами. — Вы настолько пьяны, что не знаете куда вас вести? — усмехнулась я, намеренно выкая с ним.
— Куда-нибудь, только не домой. У меня сейчас там неблагоприятно.
— Мой дом для вас достаточно благоприятен? — я попыталась сказать это без издевки, но судя по его хмурому взгляду, вышло паршиво.
— Вези, — он пожал плечами и откинулся на сиденье, отвернув от меня лицо. Намёк понят.
Ехали мы в тишине, я даже музыку не стала включать. Он все так же смотрел в окно, словно там происходило что-то интересное. Но там были лишь однотипные пятиэтажки.
Я поставила машину на то же место, что и утром, и посмотрела на своего пассажира. Казалось, что он даже не заметил, как машина остановилась.
— Выходим, — буркнула я. Почему-то меня распирала злость, когда я смотрела на него. Может, все дело в том, что мне просто не нравятся подвыпившие люди?
До квартиры мы шли в такой же неловкой для меня, тишине. Бусинка с порогу принялась обнюхивать гостя, а тот, на удивление, улыбнулся и взял рыжую кошку на руки.
— Красавица какая, — он заботливо гладил кошку, от чего мне стало смешно, и я поспешила скрыться в ванной комнате. Нет, в этом нет ничего такого, просто он весь из себя такой большой и хмурый дядя, а взял и растаял перед хрупким животным. Это даже мило.
Я прошла в кухню, где обнаружила Андрея, а на его коленях мурлыкала Бусинка.
— Предательница, — усмехнулась я, замечая, что кошка ко мне даже не подошла поздороваться, как это она любила делать.
— Ты меня накормишь? — спросил он, поглядывая на сковородку с тушеным мясом и картошкой.
— А куда я денусь? — я попыталась скрыть улыбку и пошла подогревать ему ужин. И стало так приятно от этого, будто мы с ним пара.
А кто мы друг другу? Сложный вопрос.
Вроде, после того, что между нами было, он обязан на мне жениться. Но это не точно.
— Ты выпьешь со мной? — предложил он, открывая бутылку коньяка.
— Я не пью крепкие напитки.
— Да я тебе вкусно сделаю! — уговаривал он. — И не смотри так на меня, не хочу я тебя споить, просто не хочу пить один. А ты уже совершеннолетняя.
— Тем не менее, я все ещё ваша ученица, — усмехнулась я, поставив перед ним тарелку с горячим ароматным ужином.
Он, так и не дождавшись моего ответа, налил себе коньяк в стопку, а мне в стакан, разбавив все это дело колой. Я фыркнула, но не стала спорить, чувствуя, что нас ждёт серьезный разговор.
— Ты сама чего не ешь?
— Я ужинала, но могу ещё сообразить салатик по-бырику.
Я не знала, как начать с ним разговор, как вывести его на откровения. Может его и правда нужно накормить и напоить? Потому что я видела, как его что-то гложет. Да и дома неблагоприятная обстановка, как он сказал…
— Вот, бери салат ещё, — я хмуро поставила пиалу в центр стола и взяла себе тарелку с вилкой.
— Ты гостеприимная, — улыбнулся он, отправляя в рот кусок мяса. — Второй раз у тебя дома, а ты все чем-то кормишь.
— Насколько я помню, сегодня у меня не было выбора, — я нервно усмехнулась, стараясь не смотреть ему в глаза. — Что-то случилось?
Его улыбка тут же сошла с лица, и он залпом выпил рюмку коньяка.
Мне было страшно услышать его ответ, ведь там было что-то ужасное. Что-то, что тенью скорби легло на его лице россыпью морщинок. Что поселило эту грусть в глазах.
Что-то до боли знакомое. Оно липким ужасом схватывало тело, парализовало конечности. И я очень боялась своей догадки.
— Завтра похороны моего отца, а сегодня моя мать слегла с инсультом.
========== Глава 16. ==========
Меня как будто оглушили.
Я не могла вымолвить и слова, наблюдая за поникшим человеком, у которого на плечах был тяжёлый груз скорби. Двойной удар, который преподнесла ему семья.
Он налил себе ещё стопку и тут же её опустошил, даже не поморщившись. Я решила последовать его примеру и жадно хлебнула из своего стакана смесь коньяка и колы. На вкус довольно-таки неплохо, не зря он меня уговаривал.
— Хреново, не правда ли? — мрачно усмехнулся он, прожигая меня своим тяжелым взглядом. Мне хотелось подойти и обнять его, утешить, но я боялась, что это будет неуместно. Что он оттолкнёт.
— Мне жаль.
Я не знала, что ещё сказать. Да, банально. Но это единственное, что я сейчас смогла сказать. Казалось, что он выбил все мысли своим откровением.
Когда умерла моя мама, все вокруг твердили, чтобы я держалась, что им жаль. Сорили бессмысленными словами, которые мне были противны. Мне не хотелось купаться в их жалости, терпеть сочувствующие взгляды. Слышать их шёпот за своей спиной. Ведь мне они говорили слова сочувствия, а за спиной смаковали все подробности смерти мамы.
Гребаный цирк.
Мне хотелось отвлечься и не думать об этом хотя бы пару минут. Забыться в увлекательной беседе, погрязнуть в выдуманном мире книг и сериалов. Но мало кто это понимал.
Именно поэтому, я не могла поступить с ним так. Я как никто другой понимала его состояние, видела его желание вынырнуть из горя.
— Покурим? — предложила я, чем ввела его в ступор.
— Ошалела? — он покрутил пальцем у виска, бросая на меня насмешливый взгляд.
— Именно! — согласилась я и пошла в спальню на поиски незаконченной пачки сигарет. Балкон был только в папиной комнате, поэтому я отправилась туда. На кухне послышалось копошение, а после раздались тяжёлые шаги.
Все же пошёл за мной!
— Всё-таки ты куришь, Михайловская! — нахмурился он, посмотрев на меня с сигаретой. А я искренне наслаждалась каждой затяжкой, пытаясь переварить его новость.
— В своё оправдание скажу, что это моя первая пачка, — я пожала плечами, лихорадочно придумывая, чем же его отвлечь? Не хотелось оставлять его в таком состоянии.
— А чего начала? Плохая это привычка.
— Тяжёлые времена, Андрей Викторович.
За окном снова пошёл снег. Ветер кружил снежинки в неумолимом танце, а они большими хлопьями плавно опускались на землю. Словно белые назойливые мухи. Даже на балкон приземлилось пару штук, и я не сдержалась — протянула открытую ладошку, наблюдая за тем, как на неё опускаются пушистые снежинки и тут же тают на тёплой коже.
— Что произошло с твоей мамой? — я напряглась, услышав его вопрос. Закашлялась дымом.
— Она умерла, — я замолчала на пару мгновений, обдумывая, стоит ли ему рассказывать все. — Я только на днях узнала, почему это произошло.
— Что произошло?
Мы закрыли балкон и вернулись в тёплую кухню. Я села на стул и подтянула к груди ноги, пытаясь как можно скорее согреться. Или защитить себя от его внимательного взгляда, спрятаться от него. Взяла стакан и сделала несколько глотков, чтобы перебить привкус никотина.
— Я даже не знала, что у моей мамы был рак, — я все же решила рассказать ему все, понимая, что сама не могу больше в себе держать эту информацию. — Они с папой ездили по больницам, проходили курсы химиотерапии. Была операция, о которой я даже не догадывалась. Все тщательно скрывали от меня, чтобы я ничего не узнала. Мама старалась вести себя как обычно, а я даже и не беспокоилась о ней, когда она закрывалась в комнате. Или когда ей было плохо, — я зажмурилась от осознания, какой же невнимательной я была. — Лечение не помогало, ей становилось все хуже. И она решила, что не хочет этого всего, — я снова отпила из стакана и громко поставила его на место. Случайно, конечно. — Просто взяла и покончила с собой.
Наступила звенящая тишина. Такая, что я слышала, как где-то за стенкой закипел чужой чайник, оповещая об этом хозяев характерным громким свистком. Андрей, казалось, не обращал на это никого внимания и смотрел на меня с широко открытыми глазами, в которых явно сквозило сочувствие. Жалость. А также понимание.
— Но и это ещё не все! Мои родители почти семь лет жили вместе, спали в одной комнате. И, как оказалось, они даже не были женаты. Развелись, когда мне было одиннадцать.
— И ты об этом не знала? — удивился он, разливая нам коньяк.
— Даже не подозревала, — горько усмехнулась я, принимая из его рук алкогольный напиток. Руки немного трясло, так как было непривычно с кем-то делить душевные переживания. — Но и это ещё не все!
— Господи, что ещё?
— Как оказалось, у папы была другая женщина, с которой он познакомился после развода. Он начал с ней встречаться, рассказывал обо всем этом моей маме, с которой они расстались друзьями. А потом у них родился ребенок. Очаровательный мальчишка, очень похожий внешне на моего отца. Я его увидела пару месяцев назад, когда ещё не знала, что это мой брат. Тогда он был лишь младшим братом Жени Одинцовой.
Его глаза разве что на лоб не полезли.
— Да ладно? — удивился он и нервно рассмеялся. — Как такое могло произойти? Хотя… вы обе переехали в одно время с одного и того же города…
— Именно! — я подскочила на стуле, едва не упав с него. — И все это время я даже не догадывалась об этом! Я подружилась с девочкой, которая мне почти как сестра!
— Санта Барбара какая-то, — ужаснулся он.
— Угу.
Он настолько погрузился в мой рассказ, что отвлёкся от горя в своей семье. Он расспрашивал меня о папе, о бабушке. А я с радостью все это ему рассказывала, лишь бы он снова не ушёл в себя. Потом тема плавно перешла на увлечения, просмотренные фильмы, любимые книги. Коньяк уже давно закончился, а у нас на кухне все также горел приглушённый свет. Я притащила свой ноутбук, и мы решили посмотреть какую-нибудь комедию. В ход пошло мое клубничное мороженое, которое мы ели ложками прямо с ведерка.
Он сидел так рядом, что я чувствовала тепло его тела. Такой спокойный сейчас, что мне стало радостно от того, что я всё-таки смогла его отвлечь.
Время ползло к четырём утра, когда закончился фильм. Я убрала ноутбук, не зная, чем же ещё его занять.
— Спасибо, — прошептал он, положив голову на мое плечо, и уткнулся носом в острую ключицу, от чего у меня сбилось дыхание, а сердце затрепетало так быстро, что он наверняка слышал его бешенный стук.
— Все нормально, — я робко дотронулась кончиками пальцев до его волос, чуть прошлась по ним, а он, словно кот, потянулся навстречу к моей руке.
— С тобой так спокойно, — он поднял голову и посмотрел мне в глаза. Его взгляд говорил намного больше, чем любые слова. И в этот момент я поняла, как сама нуждаюсь в нем. Как боюсь потерять эту непонятную связь. Ведь кто мы друг другу? Он мой учитель, человек, который старше меня на девять лет. Да, я уже совершеннолетняя, но разница в возрасте от этого никуда не уйдёт.
И стало так грустно от того, что я никогда не смогу быть с ним, ведь мое влюблённое сознание уже рисовало картины совместного будущего. Мне хотелось жить этими сладкими грезами, в которых он принадлежит только мне.
