Текст книги "Чужие. Реквием по мечте (СИ)"
Автор книги: Олеся Егорова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)
Глава 23. Полина.
Нас ждал небольшой частный самолёт. Точнее он ждал Нейта. Меня здесь не ждали от слова совсем. Как только мы подошли ближе, с трапа спустился Мик, и таким злым, за короткий срок знакомства, я его ещё не видела.
– Мы так не договаривались. – Бросил он Нейту, даже не посмотрев в мою сторону. – Сейчас берёшь её в охапку, и едете обратно на квартиру. И чтоб носа своего не показывали оттуда, до тех пор, пока я лично не позвоню. Он разворачивается обратно к трапу, не утруждаясь выслушать ответ, а я судорожно хватаюсь за его рукав.
– Мик, послушай. Я должна быть рядом. Ты же знаешь, что это важно! Неужели у тебя самого нет близких людей, которые тебе нужны? Я с ума сойду здесь. Одна, без новостей. Мне будет только хуже, поверь. Пока я не смогу взять его за руку, ничего не изменится. Если ты кого-то любишь, ты меня поймёшь. – Мик резко дернулся в сторону, выматерился, и провёл пальцами по покрытому щетиной подбородку. – Я прошу тебя. Ради вашей дружбы. Я буду сидеть тихо, там, где скажете. Делать всё, что скажете. Только не оставляйте меня тут. – И тут лёд тронулся. Взгляд Мика потеплел, и приобрёл мечтательный оттенок, словно он погрузился в какие-то приятные для себя воспоминания.
– Чёрт с тобой. Садись. Но ты будешь нормально есть, а по приезду, ты купишь все препараты, что тебе прописали в больнице, и наш врач сделает все уколы. Ясно?! – Его голос звучит грозно, но улыбка уже изогнула уголки губ. А я машу перед ним маленьким пакетиком с медикаментами, что мы купили по пути.
– Уже готово. – Мик кивает, и пропускает меня к трапу. Нас ждёт двадцать часов полёта, а дальше неизвестнось. Страшная, тёмная, беспросветная, в конце которой либо жизнь, либо обрыв со скалы. Но я к этому готова. Не знаю почему, и как это возможно, но сейчас я просто чувствую, знаю, что Артём жив. Может быть это конечно глупая надежда, сказка для всё ещё не выросшей девочки, но я верю в то, что права. Он жив, он просто не имеет права умереть. Ему лишь нужно ещё немного подождать. Так же, как и мне. Этот долгий перелёт выматывает меня, и даже несмотря на то, что в полёте я всё же немного поспала, поела, и перед вылетом получила свою порцию витаминов, из самолёта всё же выхожу выжатой словно лимон. В аэропорту нас встречает человек, прибывший со своей группой с Филиппин. Именно там расположена военная база управления, и именно эта группа будет осуществлять операцию по захвату Шамиля. Нас рассаживают в небольшом фургоне с затемнёнными стёклами, запрещая открывать окна, и всё, что мне остаётся, это смотреть через тёмную призму на людей, проходящих мимо. В основном это туристы. Они улыбаются, подставляют лицо солнышку, и тёплому ветру, и кажутся вполне счастливыми. И я завидую им чёрной, лютой завистью, ни капли не стесняясь этого. В моей голове сразу же настойчиво всплывают картинки нашего острова, Артёма, Мэри, и маленькой колыбельке на веранде. Сейчас я хочу именно этого.
– Вы останетесь в небольшом домике недалеко от побережья. Правила те же. Из дома не выходить, слушаться охрану. С вами останутся двое из наших, больше дать не могу. Сами понимаете. Альфу перевезли на один из островов. Наши уже провели разведку, и судя по тому, сколько на острове охраны, Шамиль там. Сейчас одиннадцать утра по местному времени, захват будем проводить утром. – Отчитался Мик. Не потому, что был слишком болтлив, а потому что знал, меня надо успокоить. Без информации я умру. Но почему утром?
– Утром слишком поздно. Почти целую сутки, Мик! Нужно сейчас, или может оказаться слишком поздно.
– Полина, успокойся. Сейчас нельзя. Нас не так много, а вот людей Шамиля там как раз, хоть отбавляй. Если мы бросимся сейчас, тем более после тяжёлого перелёта, нас просто перебьют. Утром ночная охрана будет уставшая, а утренняя ещё не до конца проснётся. Это наш единственный шанс. Мёртвыми мы Холла не спасём. Да и думаю, Шамиль всё ещё хочет наказать Артура, а раз с тобой и Мэри всё в порядке, значит твой мужчина ещё жив.
Я соглашаюсь. В какой-то степени Мик прав, да и мне некуда деваться, ведь там, где идёт война, лучше слушать опытных людей. Мы снова разделяемся, и нас отвозят в домик у моря, где мы и должны пробыть до завтрашнего дня. Мик даёт нам инструкции, что делать, если они не вернутся, и не выйдут на связь, но глядя на моё испуганное выражение лица добавляет, что это крайний вариант, с ним опытные бойцы, и всё будет в порядке. Это немного успокаивает, и даёт возможность расслабиться и отдохнуть. Только вот как оказалось, расслабилась я слишком рано. Тем же вечером в дверь раздался стук.
********
Один из бойцов, оставленных охранять нас, напрягся, и подобрав оружие, пошёл к двери. Второй лишь глухо рассмеялся.
– Ты параноик, Дэйв. Никто не знает, что мы здесь. Наверняка соседи, или обслуга, а ты пересрался так, словно за дверью отряд элитных бойцов. Положи оружие, и не пугай людей. – Дэйв немного смутился. Видно было, что он моложе своего напарника, и явно прислушивается к его мнению, поэтому убрал пистолет за пояс сзади, и пошёл к двери. Но нехорошее предчувствие закралось уже сейчас. В этот момент я как раз была на первом этаже, и почему-то машинально отступила к лестнице. Нейт отдыхал на втором. Он не спал почти весь перелёт, и сейчас решил позволить себе несколько часов сна.
– Кто там? – Услышала голос Дэйва, но что именно ему ответили, слышно уже не было. Так же, как и не видно его самого. Я выступила немного вперед, и теперь из-за угла смотрела на его спину. Он медленно открыл дверь, замер на несколько секунд, а затем резко потянулся за оружием, но не успел. Так как в следующую секунду его тело рухнуло на пол, а из-под спины начала растекаться лужа тёмной крови. Я закрыла рот ладонью одновременно заглушая свой крик, и подступивший рвотный позыв. Второй мужчина, охранявший нас, уже достал оружие и бросился к двери, а я, воспользовавшись шумом побежала к лестнице. Перепрыгивая через несколько ступенек за раз, казалось, всего за несколько секунд преодолела расстояние, но уже слышала тяжёлые шаги сзади. Рванула дверь комнаты, в которой спал Нейт на себя, забежала внутрь, и крикнула другу, чтобы он проснулся. А затем начала подтаскивать комод, чтобы заблокировать дверь. Он был тяжёлым, просто неподъёмным для моих слабых рук. Шаги слышались всё громче, но комод сдвинулся лишь на пару сантиметров. В висках пульсировало, а уши заложило так, что единственное, что я слышала, это грохот собственного сердца. Я даже не почувствовала прикосновение, прежде чем Нейт оттолкнул меня, и в один рывок передвинул комод. Я не понимала, что происходит вокруг. От страха тело сковало, и сложно было даже пошевелить рукой. Это казалось концом всего. Знамением того, что мы не справились.
– Ты умеешь стрелять, я знаю. Чтобы не случилось, не сдавайся. Я отправил сигнал Мику, но нам нужно продержаться около десяти минут. Если появится необходимость, жми на курок. Запомни, ты нужна только живой! Это твоё преимущество! – Прошептал мне Нейт, захватив голову за затылок, и упираясь своим лбом в мой. Он был ещё немного сонным, но в отличие от меня двигался резко, и уверенно.
– А ты? – Что-то подсказывало, что он прощается. Наверное, та боль, что струилась из его глаз. Он смотрел мне в глаза несколько секунд, а затем коснулся моих губ. Невесомо, не углубляя поцелуй, а лишь прижавшись ко мне. Оттолкнул за шкаф, и в этот момент послышался первый удар в дверь. Затем второй, третий, а после четвёртого комод с мерзким скрежетом отъехал в сторону. Послышалось два громких выстрела, а затем ещё один, тихий, почти свистящий, словно стреляли из глушителя.
– Выходи! – Незнакомый голос разлетелся по комнате, и я сделала шаг, выставляя вперёд пистолет. Рука дрожала, и я старалась держать мужчину под прицелом, но в глазах словно всё расплывалось, толи от пота, толи от слёз. Мужчина стоял посреди комнаты, держа Нейта за ворот кофты. Он был в отключке, или уже мёртв, я этого не знала. По одежде растекалось пятно крови, а лицо побледнело сильнее обычного. Я никогда не понимала, почему в такие моменты в фильмах люди кричат. Со всех сил, каким бы уродливым этот крик не казался, они рвут связки, чтобы их услышал весь мир. Мне захотелось сделать то же самое. Казалось, если закричать, боль выйдет через горло, и станет немного легче. Но из него вырывался лишь сдавленный хрип, а колени ослабли настолько, что стоять было всё труднее.
– Он ещё жив. – Сказал мужчина, брезгливо посмотрев на близкого мне человека, и плавно переместил дуло пистолета к затылку Нейта. – Если ты сейчас пойдёшь со мной, я не стану стрелять. У тебя есть десять секунд.
Есть решения, на принятие которых не нужно десять секунд. Нужна лишь одна. Нейт не может умереть из-за меня. Из-за любви, которая себя не оправдала. И из-за преданности, которой ему ещё никто не отплатил. Он должен жить, не ради меня, а ради себя самого. А я... Скоро я буду рядом с Артёмом. Рука медленно опустилась вниз, а пистолет вывалился из пальцев, разнося тишину вокруг, ударом о пол.
********
Мы оставили Нейта в доме, и пошли к катеру, который ждал нас на берегу. Я лишь надеялась на то, что Мик успеет. Что он даст Нейтану шанс продолжить жить.
– Ранение не смертельное. Не беспокойся, твой друг будет жить, если кровь вовремя остановят. – Подтвердил мою догадку мужчина, который забрал меня из дома.
– Куда вы меня везёте?
– Ты разве не догадываешься? – Он скептически приподнял бровь, всем своим видом показывая, что не верит в моё незнание.
– К Каримову?
– Верно. Ты, итак, всё знаешь. Зачем задаёшь вопросы?
Меня удивляет, насколько вежливо со мной обращается этот мужчина, хоть и обращается на “ты”. Словно он ведёт меня не на плаху, а на светский раут.
– Артур... – Голос внезапно становится хриплым, руки предательски дрожат, и чтобы продолжить говорить мне приходится прочистить горло, и сделать несколько глубоких глотков воздуха. – Он жив?
– Шамиль Ильратович решил не терять время, и твой мужчина должен был умереть сегодня утром. – Сердце пропускает удар, и оно скорее всего разорвалось бы, если бы не частица “бы”. – Но ты очень удачно приехала. Холл сполна отплатит за смерть сына Каримова Это была глупость с твоей стороны, и мне в какой-то степени даже жаль. Ты молода, носишь его ребёнка. Зачем приехала? Ты же знала, что тебя поймают. Всё ещё надеетесь? Зря. Остров защищён настолько, что жалкий десяток солдат не подберётся к нам. А завтра, после того как всё будет закончено, мы исчезнем.
И снова маленький росток надежды, сгоревший, и обугленный на солнце, из-под пепла приподнимает свои листочки-крылышки. Проклёвывается сквозь высушенную землю, выпуская новые побеги. Жив. Но тут же, под тем же палящим солнцем этот маленький росток надежды вспыхивает, и горстка пепла развевается по ветру. Завтра всё закончится... Я не справилась. Не смогла помочь Артёму, и обрекла детей. Я не ожидала нападения. Уверенна была, что о нашем прилёте никто не знал. Но как?! Как они узнали? Неужели снова кто-то нас сдал?
– Как вы узнали?
– У нас много людей. Они повсюду. Вас видели в аэропорту, отследили до этого дома, дальше ты знаешь. Садись в катер, и больше не разговаривай со мной. – И в этот момент больше не было ощущения ледяного ужаса, меня словно сковало унынием. Что бы мы не делали, как бы не бежали, мы всё равно оказались там, где нас ждал Шамиль. Он рассчитал всё, обошёл нас на каждом шагу. Только Мик сейчас может помочь нам, а если нет... Я не хочу думать об этом. Не хочу представлять, как посмотрит на меня Артём. Он сделал всё, чтобы спасти меня и Мэри. Отдал себя самого, а пришла им в руки. Им даже не пришлось искать и охотиться. Но то, что у нас есть ещё один день... Если бы я не приехала, он был бы уже мёртв. Если Мик и Нейт смогут... И даже об этом я думать не могу. Устала ждать и надеяться. Именно в этот момент у меня опустились руки.
Нас высадили на небольшом острове. Если не знать, что произойдёт здесь завтра, это место можно было бы назвать райским уголком. Но вот только за красивыми зелёными деревьями скрывался ад. Живая ограда образовывала круг, в центре которого стояли клетки. Много клеток. В каждой из них были люди. В основном по одному, в нескольких было двое. Они были избитые, измождённые, некоторые уже не казались живыми. Это выглядело так страшно, что, если бы я могла закричать, я бы сделала это. Но мне закрыли рот и связали руки. Лучше бы закрыли глаза. Я старалась не смотреть на них, но всё же глазами искала мужчину, ради которого я здесь. Сначала я увидела Аню. Она сидела на песке, в той же одежде, что я видела её в последний раз. Казалось, она выглядела гораздо лучше других, но гораздо хуже, чем я. Она что-то чертила пальцами на песке и не смотрела по сторонам. В следующей клетке был Бес. Живой. Всё ещё. Он сидел на коленях, лицом к следующей клетке, обычно ухоженная борода, была длиннее в несколько раз, а тело заметно осунулось. Он разговаривал с мужчиной, который сидел ко мне спиной. Я бы узнала её из миллиарда чужих спин. Не только по отметинам, что покрывали почти всю кожу, я просто знала, что это он. Чувствовала. Рванулась по инерции, но меня жёстко одёрнули.
– Вы увидитесь завтра. На рассвете. Если Шамиль разрешит, вам позволят попрощаться. – Всё тот же мужчина, что сопровождал меня весь путь, возник из неоткуда. И я не понимала их. Каждого из этих людей. Смотреть сквозь меня, и так спокойно говорить о наших смертях...Как нужно прожить жизнь, чтобы стать такими жестокими?! Слёзы покатились из глаз, хоть мне и не хотелось показывать им свою слабость. Мне стёрли их грязной, пропахшей табаком ладонью, оставив на щеке грязный след.
Я до последнего смотрела на тех, кого знала, и любила, но ни один из них не повернулся. И меня не привели к ним. Я удостоилась особой “чести”. Прожить последнюю ночь в доме, а не в клетке, как животное, как держали остальных. Меня заперли в комнате без окон, и ушли, перед этим оставив еду. А спустя несколько часов пришёл тот, кто отдавал здесь приказы. Шамиль Каримов.
Глава 24. Артём.
Меня вырубили сразу после того, как забрали из дома во Франции. Слабо помню, что происходило в последние минуты. Знаю только то, что Сергей и Вадим должны были увести Полину и детей через подземный лаз. Анна оставалась со мной. Помню, как орал ей, чтобы она уходила, но девушка упрямо мотала головой. Говорила, что нужна здесь. Не знаю, смогла ли она сбежать. Потом меня постоянно накачивали снотворным. Каждый раз, когда начинал очухиваться, вкалывали новую дозу. Это походило на водоворот. В отключке я видел сны, не самые лучшие. Детство, мать, их ссоры с отцом, то, как я прятался, чтобы не слышать всего этого. Говорят, в миг перед смертью вся жизнь мелькает перед глазами. Моя жизнь начала мелькать немного раньше. Я просыпался, несколько долгих минут приходил в себя, пытаясь вспомнить, где я, и что произошло, а затем, при малейшем стоне или шевелении, меня вырубали снова. Дальше смерть матери, мой уход из дома, снова просыпаюсь, понимаю, что мы в самолёте, но больше ничего не успеваю. Плен, побег, Айвар носит моего ребёнка. Затем я стою в морге, знаю, кого увижу, но, когда сдёргиваю простыню, вижу бледное лицо мёртвой Полины. На этот раз просыпаюсь с воплем, получаю удар, и чувствую укол в предплечье. Дальше Полина в тюрьме. Она хрупкая, маленькая, пострадавшая от чужих взрослых игр за большие деньги, она меня ненавидит. Кричит, бьёт меня своими кулачками, я пытаюсь её успокоить, но меня словно высасывает и выкидывает за пределы камеры. Дверь захлопывается, а когда я просыпаюсь в очередной раз, всё ещё слышу её шёпот, полный горечи и слёз. “Ненавижу тебя!”. И последнее, что я видел, перед тем как очнуться окончательно, это то, что я под землёй. Я словно вижу сквозь толщи почвы всех, кто пришёл со мной проститься. И ни один из них не плачет. Никто. Они улыбаются. Нейтан обнимает Полину за плечи, а рядом с ним маленький мальчик, он называет его отцом. Не меня. Хотя я точно знаю, что это мой сын. Он очень похож на мою мать. Полина смотрит на мою могилу с осуждением. “Наконец-то всё это закончилось,” – говорит она, и развернувшись, уходит, уводя за собой нашего сына. “Я же говорил, что ты её не достоин. Теперь она моя”. Смех Нейта всё ещё звучит в ушах, когда я просыпаюсь. Мне жарко. Тело онемело настолько, что я не могу пошевелить даже кончиками пальцев, хотя вкладываю в это движение все свои силы. Но их нет. В горле саднит от жажды, а при малейшем движении заговорить, из горла вырывается адский хрип вперемешку со свистом, а губы лопаются с такой болью, словно их режут кинжалом. В раскрытый рот проскальзывают капли крови, и я жадно слизываю их, чувствуя на языке мерзкий металлический привкус.
– Брат. – Слышу тихий голос Беса, и не знаю, толи мы оба сдохли, толи каким-то чудом ещё живы. – Слышишь меня? Моргни. – А как моргнуть, если я до сих пор не могу разлепить веки? При каждой попытке солнце режет глаза настолько, что голову пронзает адской болью. И даже каждая буква, произнесённая Бесом, колоколами бьёт по мозгу. С трудом всё же открываю глаза, но кроме неба ничего не вижу перед собой. Не знаю, кому я там должен моргнуть, может я и вправду сдох, и голос Беса мне лишь слышится, но это вряд ли. Потому что видеть в этом случае должен совсем другое. А вот жара к этому месту очень бы подошла. Снова закрываю глаза, не справившись с болью, и слышу голос.
– Эй. Дайте ему воды. – Бесу что-то отвечают, но я даже не пытаюсь вслушаться. – Он же умрёт! Хотя бы глоток. – И видимо моя смерть пока никому не нужна. Потому что через некоторое время мою голову приподнимают, а губ касается холодный металл фляги, из которого льётся вода. С каждым глотком мои лёгкие словно расправляются из кокона, и уже нашлись силы поднять руку и вцепиться в горлышко фляги, сильнее прижимая её к губам, но в следующий миг её вырывают из рук.
– Хватит! – Звучит над головой незнакомый голос. – Баловать тебя не велено. Лишь бы не сдох раньше времени.
Я постепенно начинаю чувствовать отмирающие пальцы, и оттолкнувшись руками, приподнимаюсь с песка. Вокруг меня прутья. Они везде. Стены, потолок, и даже под ногами тоже прутья. Эта клетка не единственная, вокруг ещё много таких же как и моя. В соседней сидит Бес. Он изменился за то время, что я искал его, но таким я его уже видел в плену. Дальше Анна. Она устало кивает, и слабо улыбается. В каждой из клеток я узнаю солдат, учувствовавших в захвате Шамиля восемь лет назад, а когда поворачиваюсь назад, вижу ещё две клетки. Одна из них пустая, во второй сидит Элайза. Она выглядит лучше всех. Менее уставшая, но тем не менее местами в рваной одежде, рассечённой бровью и губой. Но не её внешний вид меня интересует в первую очередь. Делаю несколько шагов к ней, стараясь сдержать головокружение, и сажусь рядом.
– Тебе привезли до меня?
– Нет, позже. – Отвечает Элайза ровным, спокойным голосом.
– Она смогла сбежать? – Эль усмехается, и улыбка переходит в злобный оскал.
– Мы все здесь из-за тебя! А ты печёшься только о своей подружке? Твоя семья здесь, Артур. Бес, я, все эти люди. Все мы умрём уже совсем скоро, а тебя волнует сбежала ли твоя русская сука?!
– Не смей. Так. Её. Называть! Мы все готовы к подобной жизни, и смерти. Она – нет! – Сдавливаю прутья пальцами, чувствуя, как зазубрины впиваются в кожу, оставляя царапины, но плевать!
– Я не знаю, Артур. Я ничего о ней не слышала. Тебя привезли два дня назад. Меня сегодня утром. Поймали во Франции, когда я пыталась вас найти.Час назад притащили пустую клетку. Мы ждём кого-то ещё, и я не знаю кто это. Молись, чтобы это была не твоя Полина! – Элайза выплёвывает мне всё это в лицо, а затем демонстративно отворачивается. И у меня нет желания извиняться, выяснять что-то ещё. Мне есть с кем поговорить здесь. Хотя бы ещё немного. Не Полину сюда везут, я это знаю, чувствую каким-то сраным третьим глазом. Или просто не хочу верить в то, что это может быть она. Об этом думать невыносимо. Я сделал всё, что смог. Они должны быть уже в Польше, с Нейтом. И как бы не скрипели мои зубы от ненависти и обречённости, но он единственный, кто позаботится о моей семье. Я сделал правильный выбор. Он не подведёт.
– Как ты? – Бес смотрит на мне в глаза, и ему не нужно больше ничего говорить. Он знает меня, как самого себя. Мы вместе прошли через смерть, огонь, и боль.
– Хреново.
– Согласен. Смешно, смотрю на эти пальцы, сотни раз спускавшие курок, и представляю, что совсем скоро кто-то сделает тоже самое со мной. – Он поднимает ладони, словно действительно рассматривает свои пальцы. – И знаешь? Я не хочу умирать. Хоть и устал ждать. Меня в отличие от тебя, ничто не держит. – Он устало роняет голову, и погружается в молчание.
– Ты не спускал курок на невиновных. Ты спас жизней гораздо больше, чем их отнял. – И в этот момент он вскидывает вверх голову, а в глазах пробивается такая боль, которую я не способен узнать.
– Прежде чем меня поймали, я должен был кое-что сделать. Помнишь солдата по имени Дэвид Ривз? – Я киваю головой, потому что помню эту историю. – Он стал большим человеком, в газетах пишут, что он открывает благотворительный фонд имени своего погибшего брата. Тот мужчина, и его семья, которых я... – Он замолкает, сглатывает, и дёргается, словно от удара током.
– Я понял о чём ты.
– Это и есть его брат. – Я слишком туго соображаю к чему ведёт Бес, но потихоньку складываю два плюс два, а когда собираюсь ответить, вдалеке появляются люди. В их руках автоматы, а перед собой они ведут мужчину, с мешком на голове.
Камера по соседству предназначена именно ему. Мужчину заводят внутрь, и ещё до того, как с головы снимают мешок, я понимаю, кто это. Последний элемент пазла, которому не удалось обмануть смерть. Альфа. Именно он восемь лет назад отдал приказ о захвате Шамиля, и именно он стоял сейчас на коленях, в такой же клетке, как и наши. Сорванный мешок лишь подтверждает мои предположения. Мой бывший командир испуганно озирается по сторонам, и всё же не замечает ничего вокруг, даже собственную дочь.
– Эй! Шамиль! Мы так не договаривались! – Он кричит в небо, не зная слышат его или нет, словно обращается не к преступнику, а к богу.
– У меня не может быть уговоров с человеком, убившим моего сына. – Каримов появляется внезапно, словно только и ждал, когда его позовут. Он ничуть не изменился. Человек настолько маленького роста имеет такую крутую осанку, что рядом с ним ты не чувствуешь себя выше. Даже так он смотрит сверху вниз. – Лучше попрощайся с дочерью. Уже пора.
Альфа резко разворачивается к Элайзе, он видит, что дочь, как и он на цепи, и его лицо искажается злобой.
– Я всегда знал, что тебе нельзя ничего доверять. Если бы у меня был сын, он бы не довел до подобного! – Мне стало противно. Он шипел, брызжа слюной, в то время как его дочь сжалась от ужаса и боли. Нет, Эль никогда не была святой, но для своего отца она должна была быть лучшей. Вместо этого Альфа любил ставить её на место. Напоминать о том, как сильно хотел сына, и каждый раз сообщать, как сильно он ей разочарован. Даже если Эль побеждала, он всегда был ей недоволен.
– Отец. Папочка. Прости меня... Я не справилась. Прости, за то, что нас сегодня убьют. – Она стоит на коленях перед ним, и через решётку тянет руки, но Альфа отбрасывает их в сторону, словно ядовитых змей.
– Да плевать я хотел на тебя! Ты не только сама угодила в ловушку, но и затащила туда меня! Ты должна была вытащить меня из тюрьмы, а не положить на плаху!
Эль взглянула на него глазами, полными слёз, затем вытерла лицо тыльной стороной ладони, встала с колен, и легко толкнула дверь клетки. Она даже не была заперта. Ещё несколько шагов, и она уже стоит плечом к плечу с Шамилем, а он вкладывает в её ладонь пистолет.
– Закончи начатое. Время пришло.
******
Девушка помедлила некоторое время, а затем резко развернулась ко мне.
– Удивлён? – И первые несколько секунд я действительно был удивлён. А потом переварил, осмыслил, и принял. Всё к этому и шло. Во-первых. Альфа взрастил в ней ненависть к себе. Он презирал её, унижал, какой бы она не была. А во-вторых, она всё же дочь своего отца. Билл был прав. Не стоило ей доверять.
– Не совсем.
– Меня действительно нашли во Франции. Только не после того, как взяли тебя, а за пару дней до. Шамиль Ильратович даже пообщался со мной лично, и мы заключили очень выгодную сделку. Тебя в обмен на жизнь моего отца. Жизнь, которой я смогу распорядиться по личному усмотрению. И если я сделаю правильный выбор, я займу место сына, убитого тобой.
– Верно. – Словно подтвердил её слова Шамиль. – Умение сделать правильный выбор, очень важно для моего будущего наследника.
– Так что ничего личного, Артур. Хотя нет. Это личное. Я всё ещё не простила тебе того, как ты попользовался мной, и выбросил на помойку. А я ведь любила тебя. Но это уже в прошлом. – Ещё несколько секунд задумчивого взгляда, а дальше она теряет ко мне интерес, и резко разворачивается к отцу.
– А какой бы ты выбор сделал, папочка? – Она задаёт этот вопрос, при этом целится, переводя прицел с головы на сердце.
– Эль, не делай этого. Я твой отец, и я бы никогда не причинил тебе вреда. – Альфа напуган, это видно по лихорадочно бегающим глазам, по тому, как он трёт ладони друг о друга, а они соскальзывают от пота. А мне плевать на них. Смотрю на это всё так, словно это не в жизни, а на экране. Притом так, словно это кино я уже видел, и знаю конец. Знаю, что она спустит курок.
– Лжёшь, папочка. Как же мерзко ты лжёшь. Ты отправил меня в пасть к тигру зная, что я могу не вернуться. Разве ты думал обо мне?! Разве ты боялся за мою жизнь?! Никогда! Ты всегда боялся только за себя! Только за свою свободу, и деньги! Ты не достойный отец, и ты не достоин жить! – Он хочет что-то ответить, раскрывает рот, но Элайза уже не слышит. Она зажмуривает глаза, и нажимает на курок. Альфа даже успевает задумчиво посмотреть на пятно крови, расползающееся по груди, а затем падает на спину, так и не закрыв глаз.
– Хороший выбор. – Подытоживает Шамиль, подходит к девушке и забирает оружие. – Только неверный. – Она резко распахивает глаза, глядя на него с неверием, и делает шаг назад. – Разве может стать моим наследником та, что подняла руку на своего отца? Та, что не способна сделать правильный выбор, поддаваясь эмоциям и детским обидам? Не может. Прощай, Элайза. И спасибо за помощь. – Раздаётся второй выстрел, и тело Эль оказывается совсем рядом с отцом, только по разные стороны решётки. Они даже слегка касаются пальцами, выкинув руки на встречу друг другу. И вот тут меня накрывает. Одно дело смотреть на смерть человека, когда-то стрелявшего в тебя. А другое, в открытые глаза девушки, которую ты знал чуть ли не с детства. Они с Альфой жили недалеко от нас, и я часто сбегал к ним во время ссор родителей. Именно поэтому я пошёл в армию. Хотел быть таким как он, а не как мой отец. Хотел защищать людей. Смотреть на них было тяжело. Так, словно из моей книги, там, где кто-то наверху прописывает строки моей судьбы, вырвали страницу. Тот пласт жизни, что связывал меня с ними. Только, когда ты вырываешь страницу, остаются лишь обрывки бумаги и нитки. В моей же кровь, сухожилия, и ошмётки мяса.
– Тебе повезло, Артур Холл. – Словно сквозь туман слышу голос Шамиля. – Ты должен был умереть сегодня. Сразу после него. – Показывает кивком головы на Альфу. – Но твоя казнь откладывается на завтра. В шесть утра, на рассвете. У нас внезапно появился ещё один участник.
