Текст книги "Обещанна тебе (СИ)"

Автор книги: Олеся Егорова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

  – Я научу тебя слушаться, дрянь! Думала сможешь сбежать от меня? Ты хоть понимаешь сколько я вложил в тебя?! Сколько я ждал! А ты шлюха!!! Сбежала к своему москвичу. И где он теперь? Развлекается, с Викой. Она ведь до сих пор всё мне сообщает. А он о тебе даже не вспоминает. – Схватил за волосы, больно выгибая шею назад. – Но ты ведь хорошая девочка. Ты же всё осознала? – Я киваю, сглатывая горькие слёзы. – Скажи, что любишь меня. Громко, чтобы я услышал.

   – Не надо. Пожалуйста. – В тишине раздаётся свист рассекаемого воздуха, и острая боль обжигает бёдра. – Пожалуйста.

   – Ты будешь послушной. Будешь делать и говорить только то, что я тебе разрешу. И мне плевать, в каком ты положении. Твой ребёнок, это твоя забота. Я лишь обещал, что не заставлю делать аборт. Хочешь, чтобы гадёныш всё-таки родился? Тогда слушайся. Говори! – Снова удар, и я вскрикиваю от боли. Альберт задирает голову ещё ближе, заставляя смотреть в его, горящие безумством глаза.

  – Я люблю тебя! – Кричу, изо всех сил, потому что понимаю, ему проще услышать эту ложь, чем принять правду. Ему проще видеть безвольную куклу с потухшими глазами, чем поверить в то, что я его ненавижу. Презираю настолько, что не могу себя заставить даже прикоснуться к нему.

  – Умница. И так ты будешь говорить каждый день. Каждый! Мать его! День! И если ты ещё раз заплачешь, я высеку тебя до кровавых рубцов. Поняла?!

  – Да! – Выкрикиваю на выдохе после нового удара.

  Это был не первый, и не последний раз. Он бил меня, кричал, унижал. А потом на коленях выпрашивал прощения, целуя раны, и покрывая их своими жгучими солёными слезами. Альберт был умным и хитрым человеком. Но когда дело касалось меня, он становился безумцем, неспособным остановиться, жаждущим крови. Только рядом со мной. Словно я заставляю его быть таким.

  – Дианочка, вставай скорее! Сейчас народ всполошится. Этот окаянный, побежал охрану поднимать. Спасти тебя решил. Неужто не мог своего дружка сам связать. Вставай, иначе останемся тут. – Тётя Вера трясла меня за плечо, а я постепенно начинала приходить в реальность.

  Поднялась, медленно спуская ноги с кровати, и женщина облегчённо выдохнула.

  – Держи плащ, накинь на себя, и обуй кроссовки. Только быстрее, я тебя очень прошу. – Вкладывает в мои ладони одежду, но всё сыпется из трясущихся рук. – Подумай о своём малыше. Как ты назвала его? – Никак. Я не успела. Его так быстро отняли из рук, что я даже не произнесла имени вслух. Но я думала о нём. Говорила с ним, когда ещё гладила свой живот.

   – Ванечка. – Шепчу, и постепенно слова наполняются смыслом, а мир вокруг становится яснее.

   –  Вот и думай о своём Ванечке. Сейчас мы выберемся отсюда, а потом будем решать, где искать его. Давай. – Ещё раз вложила плащ в мои руки, и на этот раз я крепко вцепилась в него ослабевшими пальцами. – Одевайся. – Повторяет снова тётя Вера, а сама приседает, помогая мне обуть кроссовки.

   Как только я оказываюсь одета, женщина хватает меня за руку, и тащит по бесконечной веренице коридоров. Отдалённо слышится топот ног, и мы ускоряем бег, приближаясь к заветному выходу из клиники. Я устаю слишком быстро, начинаю отставать, но вновь и вновь повторяя про себя имя моего сына, выжимаю из себя последние силы. И в тот момент, когда дверь клиники захлопывается за нашими спинами, раздаётся тревожная сирена. Наверняка охрана здания информирует тех, кто дежурит на выезде. Сердце замирает от страха, и понимания, что мы опоздали, но тётя Вера снова хватает меня за руку.

  – Быстрее. Они все у ворот, а нам в другую сторону. Мы ещё можем успеть.

  Мы снова бежим, останавливаясь у небольшой калитки, с встроенным замком. Женщина вытаскивает из кармана связку ключей, и трясущимися руками пытается попасть в замочную скважину. Она так же устала от бега, надрывно дышит, и раз за разом промахивается.

  – Совсем руки не слушаются. – Зло шепчет, и я выхватываю связку, с первого раза безошибочно попадая ключом, и поворачивая несколько оборотов. – Ну наконец-то, очухалась. Давай скорее, там за углом машина моя.

  Ещё несколько минут, и мы оказываемся в салоне небольшой иномарки. Тётя Вера заводит машину, и резко выворачивает на дорогу. В салоне тепло, и приятно пахнет. Это понемногу успокаивает, и у меня получается расслабить окаменевшие от боли мышцы.

  – Вы хорошо водите.

  – А ты думала я совсем старуха? – Усмехается женщина, не отводя взгляда от дороги. – Я хорошим врачом была. И подзаработать успела, и за собой следила. А тратить мне не на кого. Вот сейчас Ванечку твоего найдём, и буду вам помогать. Я дочку потеряла, а ты мать. Будем держаться вместе. – И я чувствую волну благодарности к Вере. И имя у неё подходящее. Она и есть моя вера. В то, что всё получится, в то, что ещё могу быть счастливой.

Глава 38. Диана.

  Мы едем около часа, и как ни странно, за нами никто не гонится, а я как зачарованная продолжаю смотреть в зеркало заднего вида, в каждую следующую минуту ожидаю увидеть преследование.

  – Почему за нами никто не поехал? – Задаю интересующий вопрос Вере.

  – Я могу только предполагать. Возможно, они поехали по другой дороге. Здесь несколько, и я выбрала самую длинную. Да и они, собственно, не знают куда мы едем. Во-вторых, шум подняли из-за санитара. Скорее всего. Потом он, наверняка, очнулся, сказал, что просто упал. Одно дело упустить пациента из частной клиники, они ведь не смогут заявить в полицию. А другое, когда этот пациент причинил вред персоналу. – На мой вопросительный взгляд она отвечает сразу. – Обо мне они ещё не догадались. Поймут, конечно же, но позже.

  – А зачем ему говорить, что упал сам?

  – Так ему проще будет доказать, что он пришёл в палату вовсе не для того, чтобы изнасиловать тебя. Ведь эту информацию уже сообщил второй санитар. И мне по пути сказал. Так что очень скоро они поймут, кто именно помог тебе бежать, но это неважно уже. Выкрутимся.

   – Но неужели они не боятся, что я обращусь в полицию. Они ведь насильно меня удерживали. – Вера горько усмехнулась.

   – Ещё нужно постараться доказать это. Весь персонал подтвердит, что ты была не в себе, а значит опасна для общества и себя лично. Да ведь так и было поначалу. По крайней мере так это выглядело. Но не переживай. У меня остался знакомый в полиции. Будем надеяться, что он ещё работает, ну или в крайнем случае согласится воспользоваться старыми связями. Если он, конечно, вообще захочет со мной разговаривать. Вот у него и выясним, кто ведёт дело, и стоит ли этому человеку доверять.

   – Почему он может не захотеть с вами общаться?

   – Это старая история, Диана. Он ухаживал за мной в молодости. А я со своим женатым всё. Любила его, жизни не представляла. А потом поняла уже, что не любовь это вовсе была. Или перегорело всё от обиды, не знаю. А вот лейтенант тот меня правда любил. И хотел меня даже с ребёнком взять. Но я отказалась. Долго ещё надеялась, что у нас папа родной будет. Но не сложилось. – Вера грустно вздохнула, и махнула рукой.

  – А что тот лейтенант?

  – Женился. Не скоро, но женился. И детки у него родились. Свои.

  – Жалеете? – Осторожно поинтересовалась, чтобы не задеть чувства.

  – Нет, наверное. Он получил возможность воспитывать своих детей, родных. Только одно меня гложет. Может быть с Оленькой так и не вышло, если бы в полной семье росла. Я себя во многом виню за неё. Работала много, упустила, наверное, где-то. Всё пыталась отсутствие отца компенсировать достатком. Только ведь никакие деньги не заменят родного человека. Сейчас уже нет смысла об этом рассуждать, Олю это не вернёт. И вину эту мне до конца дней своих нести. Но может хоть тебе помогу, что-то хорошее сделаю. Похожа ты чем-то на доченьку мою. Глазами похожа. Только по характеру совсем другая.

  – Я переживаю за вас. Все, кто мне помогает, потом страдает за это.

  – Не волнуйся. Я могу за себя постоять. Да и жизнь я свою прожила уже. А твоя только начинается. И нам с тобой её сейчас в правильное русло поставить нужно. Чтобы ты счастливая была. Расскажи мне лучше про Игоря своего. Знаю, что болезненная для тебя тема, но всё равно. Я хочу понять, почему ты его так сторонишься. Может не стоит ребёнка отца лишать. – Я не знаю, какая из тем была более страшной для меня. Игорь, моя боль. Но ребёнок... Это страшно. Это страшнее любых расставаний, когда ты не знаешь где твой ребёнок, и что с ним. Но я почему-то чувствовала, что он жив. Только вот не знала, хватит ли мне сил отыскать его.

  – Мы познакомились, когда я ещё ребёнком была. Хотя и детства то у меня закончилось быстро. Родители погибли, а Стёпа... Он всегда вёл довольно свободную жизнь. Нет, он заботился обо мне сначала. Но ему было сложно. Своих детей ведь у него нет. Но даже не в этом дело. Не нужны мне уже были ни сказки, ни прогулки. Просто было очень одиноко и тоскливо. И плюшевые мишки, подаренные братом, не помогали. А Игорь, он во мне словно человека увидел. Не ребёнка, а именно человека. Не жалел, не игрался. Но каждый раз, когда он приходил, дом словно наполнялся иным смыслом. А я по-детски так в него влюбилась. Все девчонки из моего класса, кто в актёров, кто в певцов или футболистов. А я вот в лучшего друга брата. Я ещё тогда обещала ему, что когда вырасту, то он обязательно влюбится в меня, и будет самым счастливым. Я сделаю его самым счастливым. Не смогла....

  – А он? – Спрашивает Вера, улыбаясь.

  – Что он?

  – Влюбился?

  – Я не знаю. Мы ведь не говорили об этом.

  – Не обязательно говорить. Да и мужчины редко рассказывают о своих чувствах, если они правдивы.

  – Мне кажется, если бы любил, то не сдался бы так легко. Это сложно понять. Я, наверное, дурочка. Но ведь я этого и добивалась, чтобы поверил, уехал, возненавидел. Но когда поняла, что добилась своего, так больно было... Разве он не видел, что значит для меня? Нужно было быть слепцом, чтобы не заметить. – Вера всё это время улыбалась, а мне даже стало немного обидно.

  – Девочка, ты ещё так молода. Ты подумай его головой. Не спорь со мной, не время сейчас. Ты ведь говорила мне, что брат твой с ним очень плохо обошёлся, а следом и ты сама. Его можно понять. Да и кто не совершает ошибок в этой жизни? Просто подумай над этим. Если любишь, то многое прощается. Ты ведь всё ещё любишь? – Спрашивает меня, и я понимаю, что она права в чём-то. Только ведь не важно это всё. Он с Викой, в Греции, счастлив. Его другая счастливым сделала, не я. Но всё же ответ срывается с губ.

  – Да. Люблю. До сих пор.

Глава 39. Диана.

Мы приехали в дом Веры уже после полуночи. Я всё ещё опасалась, что за нами приедут, поэтому ещё раз проверила, закрыта ли дверь, а внутренний замок повернула на дополнительный оборот. Это не укрылось от хозяйки дома, но она успокаивающе погладила меня по плечу.

  – Не бойся. Никто не знает про эту квартиру. Я прописана в общежитии. До сих пор. Так что ложись отдыхай, а завтра мы займёмся твоим вопросом. Просто постарайся всё выбросить из головы. Ты устала, и тебе нужно хорошенько выспаться.

  Квартира была очень уютной. Обставлена со вкусом, и я бы даже сказала дорого. Только по старой моде. Словно время в этой квартире остановилось десять лет назад. Видимо именно тогда Вера потеряла свою дочь. Мне выделили комнату небольших размеров, но очень комфортную, с мягкой просторной кроватью. Я уснула быстро несмотря на то, что мысли переполняли. Сказались переживания, и физическая усталость. Проснулась поздним утром, на часах было около десяти утра. С кухни доносили звуки готовящейся еды, и приглушённый разговор. Я слышала не только голос Веры, но и незнакомый, мужской. Автоматически поправила волосы, хоть и кривые огрызки невозможно было привести в порядок. Вошла на кухню, оглядывая мужчину, сидевшего за столом. Статный, широкоплечий и угрюмый, с легкими проблесками седины. Он слушал Веру, которая рассказывала ему мою историю. Не перебивал, иногда кивал, а иногда задавал уточняющие вопросы. Но с какой же суровой нежностью он смотрел на свою собеседницу. Сомнений не было, это тот самый лейтенант, любивший Веру в юности. И судя по взгляду, его чувства не угасли за целую жизнь. Меня они не замечали, и я, решив, что достаточно прятаться, слегка кашлянула, привлекая к себе внимание.

  – Здравствуйте. – Подскочил со стула лейтенант. И хоть он явно уже давно повысился в звании, я почему-то про себя называла мужчину именно так. – Фёдор Петрович. – Протянул руку в знак приветствия и добавил. – А вы я так понимаю та самая Диана?

  – Здравствуйте. Очень приятно. – Я заставила себя улыбнуться, несмотря на то что на душе не было радостно. На душе было жутко, холодно. Я столько всего прошла за последнее время, что сейчас чувствовала себя маленькой мышью, что боится каждого шороха.

  – Вы в курсе, Диана, что вас тут всё управление ищет? С ног сбились. – По-отечески добро улыбнулся мужчина.

   – Как? – И вот это было неожиданно.

   – Так. Ваш брат обратился в органы, и написал заявление о вашей пропаже. И так как ваш супруг сейчас под следствием, у нас были основания начать поиски. Честно говоря, уже не надеялись. Вы сами знаете какой человек Борунов. У нас были самые страшные опасения.

     – Фёдор Петрович сейчас начальник отделения полиции. Он тебе всё расскажет. – Вмешивается Вера, и я только сейчас замечаю, насколько она хороша сейчас. И причёску подправила и накрасилась немного. Совсем не та, что была в клинике. Всё же и лейтенант ей когда-то был не безразличен, раз она его так встречает.

     – Дело в том, что ваши показания очень важны. Борунов до сих пор находится без сознания, но почему-то я уверен, он не заговорит. А вы, как человек к нему приближённый, можете сообщить важные сведения. Этим делом занимается следователь не моего отдела, к сожалению. Но на ваши поиски сейчас брошены все силы, всё же понимаете, дело крупное. Вы завтракайте, а после я отвезу вас к вашему следователю. Там вы всё расскажете. Соболев опытный оперативник, думаю моя помощь будет не нужна в дальнейшем. – А меня словно током ударило в этот момент. Соболев. Я прекрасно знала эту фамилию. Это тот самый следователь, что арестовал Игоря в прошлый раз. Альберт ещё хвастался, что майор его человек, и сделает всё, как он скажет.

     – Нет! – Выкрикнула слишком громко. – Я не поеду к нему. – Лучше в другой отдел, в другой город, но только не к нему. Или у меня совсем нет шансов?

     – Почему? – Удивлённо вскидывает брови Фёдор Петрович.

     – Я... Не доверяю ему. Альберт упоминал эту фамилию в списках “своих” людей. – Лейтенант хмурится, в его взгляде видно сомнение.

     – Диана, я достаточно пожил на этом свете, и весьма недурно научился разбираться в людях. Знаю, у вас нет повода мне доверять, и опираться на моё мнение, но всё же хочу вас заверить. Я неплохо знаю этого человека. И я уверен, что он не из тех, кто нарушит свою честь ради денег. Наоборот, он известен тем, что слишком принципиален и напорист в своих делах. И часто страдает из-за этого.

  У меня действительно нет повода доверять Фёдору Петровичу. Но я доверяю Вере, а она ему. А это значит, что попробовать всё же стоит.

  – Хорошо. Только завтракать я не буду, переоденусь, и можем ехать.

  Уже через четверть часа мы подъезжали к отделению. Сердце тревожно билось. Не от страха, а словно на пороге чего-то очень важного. Переодеться мне кстати было не во что, пришлось одолжить у Веры спортивный костюм, который был мне немного великоват, а волосы я завязала в короткий хвост, чтобы скрыть их состояние, и не вызывать лишних сомнений в собственной адекватности.

  Нас ждали. Сотрудники на проходной поглядывали с интересом, и даже сожалением. Фёдор Петрович постучал в один из кабинетов, и пропустил меня вперёд. За столом сидел мужчина. Гладко выбрит, но с усталостью, залёгшей под глазами. Несмотря на то, что на вид ему было около тридцати трёх – тридцати пяти, в висках уже виднелась пробивающаяся седина. Он вскочил, как только мы зашли в кабинет, и во взгляде сразу же промелькнула тревога, жалость, и даже в какой-то степени радость. Быстрым шагом пересёк кабинет, и протянул руку.

  – Михаил Викторович Соболев. Следователь по делу Борунова. Можно просто Михаил. – Крепко сжал мою ладонь в приветственном жесте, и добавил. – Я очень рад, что вы нашлись. Нам предстоит много работы. В том числе поиск вашего пропавшего ребёнка. Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы помочь вам. И, Диана. Мне очень жаль. Такие как он должны гнить в тюрьме. Я обещаю, что добьюсь для него максимального срока, и вы наконец-то сможете жить спокойно.

Глава 40. Игорь.

– Что значит сбежала? – Смотрю на мужчину и охреневаю, с каким ледяным спокойствием главврач заявляет мне о побеге пациента.

   – То и значит. Сбежала вечером.

  – Так какого хрена вы так спокойно сидите в своём кресле? Почему не ищете?! – Я уже еле контролирую себя. Хочется схватить врача, и вытрясти из него все мозги, если они конечно у него есть.

   – Это частная клиника. Мы не несём ответственности за нахождение пациентов вне стен клиники. Сюда все приходят в добровольном порядке, лечатся от наркозависимости.

  – Диана не наркоманка. – Хоть врач и говорит убедительно, но я почему-то уверен, что Барон засунул её сюда не из-за этого. Да и не мог же он её подсадить на наркоту... Или мог?

   – Все так говорят. Но сюда просто так не приезжают. Тем более у неё были явные отклонения в психике. Когда её привезли сюда... Она была, мягко говоря, не в себе, вела себя агрессивно. Курс психотропных препаратов, думаю, изменил клиническую картину, и сейчас она скорее всего не опасна для общества, и для себя, в частности. – Сказал врач, задумчиво глядя в одну точку, сцепив руки в замок.

  – Думаете? Скорее всего? Вы вообще хоть имеете лицензию?

  – Игорь Леонидович, успокойтесь. Психология безусловно одно из направлений медицины, и да, мы имеем лицензию. Но мы не хирурги и не терапевты. Здесь невозможно сдать анализы, и понять здоров ли пациент, или всё ещё болен. Тем более Диана Борунова весьма спешно покинула клинику.

  Упоминание фамилии Барона ничуть меня не успокоило, наоборот, хотелось добить мразь, чтобы он больше уже не встал. Неужели Диана действительно не в себе? И как бы страшно это не звучало, это было бы ожидаемо... После всего, что ей пришлось пережить... Но это всё неважно. Мы найдём её, найдём ребёнка. Он принесёт нам обоим спокойствие. Найдём клинику, и постепенно Диана вернётся к жизни. Главное найти девочку, пока она не забежала слишком далеко. Нужно звонить Соболеву, и объявлять розыск. Она либо в лесу, либо на дорогах. Ещё есть шанс найти её невредимой.

  – Кто оплачивал лечение?

   – К сожалению, это закрытая информация. – Надо отдать должное главврачу, вёл он себя настолько спокойно, что на лице не дрогнул ни один мускул. Видимо сказывается опыт общения с психами. А именно таким я себя сейчас и чувствовал.

   – Я заплачу.

   – Тем не менее, вынужден вам отказать.

   – Я вернусь с прокуратурой, и уж поверьте, они поднимут всю вашу документацию, и скорее всего вы сядете. Надолго. – Впервые выражение лица собеседника изменилось. Гнев вспыхнул молнией, и тут же затих.

   – А вот угрожать мне, Игорь Леонидович, не нужно. Вы, кстати, кем являетесь Боруновой? Друг, кажется? И на каком же основании я должен вам что-то сообщать? Да и у прокуратуры нет оснований проводить проверку. Так что покиньте кабинет, и надеюсь, больше мы с вами не встретимся. Хотя, если будут проблемы. – Он многозначительно улыбнулся. – Заезжайте.

  Сука. Я вернусь с Соболевым. А когда они закончат проверку, камня на камне не оставлю от этой вшивой больнички. Достаю телефон, чтобы позвонить майору, но аппарат показывает лишь тёмный экран. Батарея села. Я мчался сюда прямо из клуба. Благо выпить я толком и не успел. Сейчас восемь утра, и зарядить телефон я смогу в лучшем случае на какой-нибудь заправке. Только я не помню, чтобы встречал их по пути сюда.

  Но я был не прав. Одна по пути всё же встретилась. Зачуханная, не имеющая ассортимента товара в продаже. И последней надеждой рухнула личная зарядка, показанная продавцом. Она мне не подходит. Придётся ехать напрямую к нему. И похуй на то, что я обещал не светиться возле участка. Даже если он меня закроет, это слишком важная информация, чтобы тянуть с ней.

  На вертушке стоял всего несколько минут. Всклокоченный, и отчего-то радостный Соболев, выскочил на улицу, и поприветствовал, пожав руку. Я не узнавал угрюмого майора, но что там у него случилось, не имело значения. Вкратце обрисовал ситуацию, сообщив адрес клиники. Миша внимательно выслушал, и кивнул.

  – Я приму все меры.

  – Какие?

  – Игорь, блин, вот тебе какая разница? Все необходимые. – Складывалось ощущение, что майор даже не собирался ничего делать.

  – Я сам поеду её искать.

  – Пол часа. Зайди ко мне в кабинет через пол часа. Тебя пропустят, я предупрежу. – Какие к черту кабинеты? О чем он вообще?! – Это важно, Игорь. Я пока отправлю ребят на поиски. Можешь и своих послать.

  Андрей выехал сразу же. Я же, как идиот ждал Соболева в ближайшем кафе. Кофе в глотку не лезло, и несколько раз я подрывался, чтобы уехать. Но всё же что-то мне мешало. Какое-то чувство, что это действительно важно.

  Спустя указанный срок я уже подходил к кабинету, без стука, ворвавшись внутрь. Соболев был не один. У двери стоял хмурый мужик за пятьдесят, в форме, и судя по погонам генерал. У нас проблемы какие-то? Поворачиваюсь к майору, и в этот же момент, сидящая за столом девушка, так же поворачивает голову.

Глава 41. Диана.

   Михаил предлагает присесть на стул, а дальше начинаются длительные расспросы. Начиная с момента знакомства с Альбертом, и заканчивая последними событиями. Естественно его во многом интересуют вопросы по нелегальной деятельности моего официального супруга, но и о ребёнке мы говорим достаточно много. Он записывает данные Лисунова и его клиники, в которой, я обследовалась в начале беременности, и в которой мне пытались сделать аборт насильно. Спрашивает приметы, дату рождения, и любую информацию, что я могу знать. О том месте, где я родила своего мальчика я не знаю ничего. Единственное, что я могу сделать, это описать внешность той женщины, что принимала роды. Майор составляет фоторобот, и снова обещает, что сделает всё возможное, для его поиска. И, казалось бы, разговор уже окончен, но Соболев намеренно затягивает беседу, постоянно поглядывая на часы.

  – Мы кого-то ждём? – Задаю вполне логичный вопрос.

   – Да. Ещё одного свидетеля по делу Борунова. Он должен подойти с минуты на минуту. – Предчувствие закрадывается глубоко внутри сердца, но я не смею надеяться. Не мог же он вернуться, ради меня. Всё это началось лишь потому, что Степан начал мои поиски. Но глупое сердце трепыхается в ожидании, несмотря ни на что. Оборачиваюсь на звук открывающейся двери, и замираю. Весь мой организм словно стекленеет, закупоривая воздух в лёгких, без возможности вздохнуть. В дверях стоит Игорь. Он рассеянно смотрит на меня, словно не узнает. И мне вдруг становится стыдно за то, как я выгляжу. За волосы, что завязаны в кривой куцый хвостик, за отсутствие косметики, и синяки под глазами. Он тоже выглядит усталым. Лицо обросло щетиной, под глазами пролегли тёмные круги, а над веками собрались новые морщинки. Он смотрит на меня не отрываясь, словно обшаривая всё моё тело, и всё же молчит. Даже майор, кажется, больше радовался нашей встрече, хоть и видел меня впервые в жизни. Я слышу покашливание со стороны Фёдора Петровича, и Михаил сразу же поднимается из-за стола.

  – Мы оставим вас ненадолго. Думаю, вам есть о чём поговорить. – Мы оба киваем, а когда остаёмся в кабинете одни, Игорь делает несколько робких шагов в мою сторону. Он словно боится, что я сейчас сбегу, если он будет слишком напорист. Хотя терпения его хватает ненадолго. За долю секунды преодолевает оставшееся разделявшее нас расстояние, и останавливается совсем близко. Я встаю со стула, потому что смотреть на него снизу вверх неудобно, и тут же замечаю его горящий взгляд. Не такой как у Альберта. Эти глаза лучатся радостью, хоть мне и сложно в это поверить, учитывая то, как мы расстались.

  Игорь крепко берёт меня за ладонь, переплетая пальцы, и прижимает к своей груди. Она у него твёрдая и тёплая. Я слышу быстрый стук заходящегося сердца, и не сдержавшись, прижимаюсь сильнее, заведя руки за его спину, и обхватив плечи. На несколько секунд всё вокруг просто тает. Мне тепло и уютно, и если зажмуриться, то можно представить, что ничего этого не было. Что у нас нормальная жизнь, и сейчас я лишь встречаю своего мужчину с работы. Ещё секунда, и с криком “папа!!!” из своей комнаты выбежит наш сын, и оттеснив меня, повиснет у него на шее. Только всё это ложь, и мираж. Мы не нормальные. Мы избитые, искалеченные, обманутые. Мы не в силах друг друга простить за те грехи, что сделаны даже не нами. Между мной и Игорем, всё слишком больно и остро. Настолько горит в груди, выжигая сердце, что слёзы сами по себе начинают катиться из глаз, а мне хочется убежать как можно дальше. Чтобы больше не видеть его, не обманываться и не надеяться, что всё будет как раньше.

  – Всё будет хорошо, – Он ласково шепчет, касаясь губами моей макушки, согревая её своим тёплым дыханием, будто знает о чём я думаю. Но я не могу, я задыхаюсь. Упираюсь ладонями в его грудь, разделяя нас, но он не отпускает. Держит всё так же крепко, и смотрит в глаза. Так страшно, с искажённым лицом, перекошенным болью. – Прости меня. Я идиот. Я не отпущу тебя больше никогда. Всё наладится. Мы найдём нашего ребёнка, только не плачь. – Он вытирает слезы с моего лица, и касается щеки тёплыми губами. Только это срабатывает наоборот. Я не успокаиваюсь, а лишь ощущаю острое желание остаться в одиночестве. Отталкиваю Игоря, и выскакиваю из кабинета, тяжело дыша, и надеясь, что он не последует за мной. Сразу же врезаюсь в Фёдора Петровича, и он понимающе смотрит на меня, приманивая ладонью.

  – Пойдём, Диана. Я отвезу тебя домой. Точнее к Вере. Она очень переживает. Согласна? – Киваю, и позволяю мужчине увести себя за собой. Мне нужно время и тишина. А завтра я буду сильной и храброй.

  Уже у выхода, оборачиваюсь назад, и вижу Игоря, стоящего в коридоре. Михаил удерживает его за плечо, и что-то говорит. Мужчины хмурятся, и Игорь не отвечает, но и не делает шагов в мою сторону. Ну и хорошо. Так будет лучше. Слишком всё сложно, чтобы вот так, не оглядываясь, шагнуть навстречу друг другу.

Глава 42. Диана.

   Фёдор Петрович привёз меня домой, и после недолгого разговора с Верой, попрощался и уехал. Всё это время я находилась в своей комнате, ни о чём не думала, а просто смотрела в одну точку, и пыталась отдышаться. От стука в дверь вздрогнула, возвращаясь в реальность.

  – Можно войти? – Заглядывает Вера, и не дождавшись ответа, всё-таки входит в комнату. – Федя сказал, что ты с Игорем встретилась. Как всё прошло?

  – Не знаю. Ощущение, словно мы оба предатели. Так неловко, так больно всё это. Наверное, мы уже не заслужили своего счастья. Я только об одном Бога прошу. Чтобы Ваню найти, чтобы с ним всё хорошо было. Я всё за это отдам, хоть свою жизнь. Только бы знать, что с ним всё хорошо.

  – Игорь приехал с той девушкой? Викой? – И тут я понимаю, что я совсем ничего не спросила его. О том, как здесь оказался, о том, как он живёт вообще, просто сбежала как последняя трусиха.

  – Я не знаю. – Вера тяжело вздыхает, но всё же улыбается.

  – Диана. Послушай пожившую уже женщину. Я не прошу тебя молить у него прощения, я принимаю твою сторону, и знаю, почему ты так поступила. Но пойми, вас связывает малыш. И это очень много значит. Вы его найдёте, я просто уверенна в этом. Но постарайтесь позаботиться друг о друге, поддержать. И если он мужчина достойный, то не отступится.

  – А Фёдор Петрович, он разве не достойный? Он же отступился.

  – Отступился, потому что я такая же дурёха, как и ты. Сказала тогда, что замуж выхожу. Он и поверил. Не допускай моих ошибок, девочка. Дай ему шанс.

  Вера ещё долго рассказывала про свою молодость, про Фёдора Петровича, и слушая про нормальную жизнь, я понемногу забывала о своей. Так мы и проболтали до позднего вечера, и я снова уснула, здоровым, полноценным сном. Даже кошмары, впервые, не посещали меня этой ночью.  А утром мы начали поиск нашего малыша. Найти Лисунова не составило никакого труда. Его клиника достаточно известная, а сам врач даже не думал прятаться. Естественно, он ничего не знал. Он так же не признался в том, что за спонсорство Альберта, был согласен сделать операцию против моей воли, но одна из медсестёр дала показания. Учитывая, что и я написала заявление, этого было достаточно, чтобы лишить клинику лицензии, а самого владельца заключить под стражу. Его будут судить. Так же, как и многих приспешников Альберта. От этого несомненно становилось легче, но мы никак не придвинулись в поиске Вани. Игорь приходил каждый день. В основном мы молчали, а на все вопросы Веры он отвечал сухо и бесстрастно. Неизвестность в поисках давила на нас тяжёлым грузом. Альберт всё ещё был без сознания, и теперь я знала, благодаря кому, он оказался в таком состоянии. Была ли я зла за это на Игоря? Я не могла ответить на этот вопрос. Наверное, он поступил правильно. Борунов заслуживает гораздо худшего. Это страшно и жестоко, я не должна быть такой, но я бы с удовольствием посмотрела на тысячу смертей этого человека. Если бы не одно “но”. С каждым днём становилось всё яснее, что он единственный, кто сможет вернуть моего сына. И я готова стоять перед ним на коленях, молить, просить, лишь бы он отдал мне моего мальчика.

 Так прошло несколько дней, прежде чем Соболев нашёл ту самую старую тётку, что принимала у меня роды. Я не поехала ни на задержание, ни на очную ставку. Не смогла. Я боялась, что если вновь увижу её лицо, то сойду с ума от горя. Я ненавидела её настолько люто, что эта ненависть почти ровнялась с ненавистью к Альберту. Женщина сумевшая отнять новорождённого ребёнка от груди матери, это не человек. Это мразь, которая достойна лишь гореть в аду. Я всех их ненавидела, и это чувство не отпускало, поглощая меня с каждым днём всё глубже и глубже в своё чёрное, кипящее варево.

  Игорь приехал лишь поздно ночью, и по его взгляду сразу стало ясно, что и тут нас ждала неудача.

  – Он был один. Сам забрал ребёнка, и увёз в неизвестном направлении. – Мне хотелось кричать, выплёскивая из себя горечь, и страх, но это бы не помогло. Я до сих пор старалась быть сильной. Ради Вани, ради самой себя.