Текст книги "Окоцвет"

Автор книги: Олесь Бердник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

«ФОКУСНИЦА»

Наступило утро, луч солнца прогнал сон. А в душе не исчезало ощущение чуда, так сильно пленившего мальчика. Славе не хотелось заходить в дом, говорить о чём-то с отцом, спорить, отвечать на насмешливые вопросы. Он спрыгнул с чердака, шмыгнул в огород, насобирал огурцов, помидоров, с аппетитом поел, запил колодезной водой, а потом, захватив удочку и банку с червями, задал стрекача на реку.

Дорога мальчика пролегала мимо Лининой хаты. Раньше он всегда звал девочку с собой, чтобы вместе покататься по реке, и с ними прилипалой тянулся Фри, а теперь Славе хотелось побыть одному, обдумать то, что произошло с ним в последние дни. Но ему не удалось прошмыгнуть незаметно – Лина выскочила из-за плетня, победно засмеялась.

– Aral Изменник! Не хотел брать меня?!

– Линочка, – вздохнув, сказал Слава, светло посмотрев в её влажные глаза, – только не смейся. Со мной такое творится…

– Я же говорила – ты что-то видел!

– Видел, Линочка!

– Так ведь ты и я… – лукаво улыбнулась Лина. – Что знаешь ты – должна знать и я…

Слава вспыхнул, на губах его появилась недоверчивая улыбка.

– Ты это… на самом деле? Или так… чтобы посмеяться?

– Конечно… на самом деле…

– Ну, так пошли, что ли? Поедем к запруде рыбу ловить. Там тихо, дачников нет. В ситняге вот такие окуни водятся! Там я тебе всё расскажу!

– Пошли, – согласилась Лина.

Уже возле реки их встретил Онуфрий. Он победно улыбался, казалось, каждая его веснушка излучала иронию по адресу Славы. Его круглое лицо говорило: ага, убежали от меня? Слава поморщился, Лина недовольно пожала плечами.

– Наш пострел везде поспел, – сказала она.

– Хороши друзья, – промямлил Фри, – Сами идут кататься, а меня бросают!

– Ты что – бесплатное приложение к нам? – раздражённо спросил Слава, возясь с моторчиком на корме лодки. Тебя же никто не приглашал!

– А мне скучно без вас! Я тоже хочу рыбу половить! Линочка, заступись за меня!

– Да езжай уж, – огрызнулся Слава, прилаживая мотор. – Только будешь держаться подальше от воды, а то все окуни разбегутся!

Лина засмеялась, Фри молча проглотил обиду. Слава достал весло, дал его Онуфрию, велел держать лодку против течения, а сам начал дёргать за тросик. Мотор чихал, но почему-то не заводился.

– Застыл мотор, – озабоченно сказал Слава, опускаясь на корточки.

– Здравствуй, Слава! – послышался с берега голос-звоночек.

Все взглянули туда. Онуфрий выпустил из рук весло от неожиданности, Слава пробормотал что-то. На круче стояла незнакомая девочка лет тринадцати-четырнадцати, одетая в белое льняное платье ниже колен, вышитое бисером и шелковистыми нитками, на ногах у неё были лёгонькие тёмно-малиновые босоножки. Но совсем необыкновенным было её лицо – ярко-синие глаза излучали ласку и нежность, толстая золотистая коса ниспадала на грудь, высокий чистый лоб обрамлял венок из белых лилий.

Лина ревниво прикусила губу, щёки её запылали.

– Что это за фифа? Вырядилась, как на сцену! Задавака какая-то городская! Где ты с ней познакомился?

– Я её не видел!

– Почему же она знает тебя?

Слава растерянно пожал плечами, вылавливая из воды весло, которое упустил Фри. Исподлобья взглянул на незнакомку.

– Откуда ты знаешь моё имя? Разве мы встречались?

– Это не имеет значения, – загадочно сказала девочка. – А что это вы собираетесь делать?

– Поплывём кататься, – осмелев, сказал Слава. – Рыбу ловить.

– А меня возьмёте?

– Охотно, – вскочил Слава. – Садись… Я сейчас подтолкну лодку к берегу…

– Я не поеду! – сердито прошептала Лина. Она, как дикая кошка, выпрыгнула из лодки на крутой берег, смерила пылающим взглядом снизу вверх фигурку девочки, фыркнула и бросилась к кустам. Фри неохотно поплёлся за ней.

– Что это с нею? – удивилась девочка. – Почему она вдруг потемнела, как небо перед грозой?

– Бывает, – пробормотал Слава, вздыхая. – Ну, так садись, что ли? Тебя как зовут?

– А к чему тебе моё имя? – спросила девочка, легко переходя в лодку. – Можно и без имени. Но если уж так хочется, зови Катей…

– Странная ты, – сказал очарованный Слава. – Какая-то необычная.

– Необычная? – Девочка задумалась, лилии на её головке задрожали. – Тревожное слово. А какая это – обычная? Такая, как твоя подруга, только что убежавшая в кусты? Тебе такие нравятся?

– Ты меня не так поняла, – смутился Слава, ёрзая на корме.

– А как же? Неужели я тебе не нравлюсь?

– Кха, кха, – закашлялся мальчик, не зная, куда девать глаза от её нежного и требовательного взгляда. – Ты странно говоришь… Ты говоришь что-то непонятное… И назвала меня по имени, хоть мы с тобой и не встречались…

– Встречались, – снова уверенно сказала Катя,

– Где?

– Когда-нибудь вспомнишь…

Слава задумался. И в самом деле, в ней есть что-то знакомое. Смех, как чуть слышный колокольчик, речь, глубокий взгляд ярко-синих глаз. Где, когда они встречались? Может быть, во сне?

– Почему же ты не едешь? – спросила Катя, усаживаясь на сиденье посреди лодки.

– Барахлит мотор…

– А что это такое?

– Двигатель. Разве ты не видела моторов?

– А зачем он тебе?

– Чтобы плыть. Вёслами грести тяжелее… – А разве нельзя так?

– Как так?

– Без мотора, без вёсел…

– Не понимаю…

– А вот так, – сказала девочка.

Лодка качнулась, поплыла против течения, под днищем забулькала, запела вода. Слава выглянул за борт, не веря своим глазам, пощупал мотор. Катя смотрела на мальчика ясными глазами, дружески улыбалась.

– Как же она плывёт? – спросил ошеломлённый Слава. – Впервые такое диво вижу…

– Я захотела – вот и всё.

– Обманываешь, – недоверчиво сказал Слава. – Это фокус какой-то… Потому что такого не бывает, чтобы лодка плыла сама по себе…

– Не сама по себе, – возразила Катя. – Ведь мы в лодке.

– Но мотор же не работает…

– А разве только мотор может двигать?

– Ну… какая-то энергия должна быть…

– А желание? Это самая сильная энергия… Если человек чего-нибудь очень-очень хочет – всё осуществляется…

Слава помолчал, обдумывая слова Кати. Одобрительно кивнул.

Она тихонько смеялась, словно потешалась над ним. Смотрела на белые перистые облачка на небе, на желтеющие луга, на нежно-фиолетовые кручи правобережья, потом закрывала глаза, подставляя белое личико лучам летнего солнца. Мальчик не мог избавиться от странного очарования неожиданного приключения. Какой-то голос предупреждал, что всё это обман, что ничего такого не случилось, что он не должен доверять собственным чувствам. А сердце счастливо замирало от сказки, что творилась ясно и зримо среди белого дня. Пусть будет так. Пусть будет так всегда… Что это с ним? Когда это началось? В ту ночь, когда упали две звезды… Волшебная избушка… старушка… чудо-цветок… А что если и эта девочка?..

Приближались к запруде. Речная вода перекатывалась через большие, покрытые мхом камни, блестела искрами на солнце. Лодка тихонько пристала к песчаному берегу, стайки рыбок бросились врассыпную. Катя выпорхнула из лодки, за нею, разматывая удочку, вышел Слава.

– Хорошо тут, – сказала девочка и закружилась в танце вокруг Славы. – Не хуже, чем у нас…

– А где это у вас?

Катя промолчала, приостановилась, в её взгляде мелькнула грусть.

– А что это ты делаешь?

– Удочку разматываю.

– Зачем?

– Рыбу буду ловить.

– Ловить рыбу? Зачем?

– Есть, – удивляясь, ответил Слава.

– Ты ешь рыбу?

– А ты разве нет?

– Ой, нет, ни за что! – воскликнула девочка. – Пусть себе плавает, радуется…

– А что же ты ешь? – недоверчиво спросил мальчик.

– Солнышко кормит меня, – просто ответила Катя.

– Всех солнышко кормит, – возразил Слава. – Это мы в школе проходили. Растения усваивают энергию солнца, их поедают животные, люди…

– А почему же нельзя сразу от солнца? – грустно спросила Катя. – Чтобы ничего не есть? Так, как цветочки?

– Гм, – задумался Слава. – Это было бы хорошо. Но только невозможно. Мы так созданы…

– Кем?

– Природой…

– Ну и что? А разве нельзя захотеть иначе? Ведь люди такие умные, сильные… Ты хотел бы иначе? Чтобы так, как цветы?

– Ещё как хотел бы! – восторженно сказал Слава. – Тогда освободилось бы столько времени… Для путешествий, для поисков, для полётов… Только это же сказка…

– Сказка, – согласилась Катя. – Значит, правда…

Слава опять удивлённо взглянул на неё. Где слышал он эти слова? Когда?

– Ты странная…

– Почему странная?

– Не такая, как все…

– Разве надо быть, как все?

– Нет… Только непривычно… Мне кажется, что я тебя знаю… А где видел – не помню…

– Тебе хорошо со мной? – тихо спросила Катя.

– Угу, – кивнул Слава, опуская глаза.

– Тогда не надо вспоминать, где мы встречались.

– Ты говоришь, будто поёшь, – удивлённо сказал Слава. – Будто птичка… или шум леса…

– Я пойду, – вдруг сказала Катя.

– Куда? – заволновался мальчик.

– Меня зовут…

– Кто?

– Бабушка, – нежно сказала Катя. – Мы живём в избушке на краю села…

– Ты долго здесь будешь… в нашем селе? – с надеждой спросил Слава.

– Не знаю, – грустно ответила Катя.

– Может, в школу будешь ходить? Ты в какой класс ходила?

– В класс? – удивилась Катя. – А ты в какой?

– Я пойду в седьмой…

– А я не знаю…

– Как это ты не знаешь? Все учатся… И ты должна идти в школу. Ты, наверное, шутишь?

– Приду, если хочешь. К тебе. Ты приглашаешь? – весело спросила Катя.

– Приходи, – дружески кивнул мальчик. – Послезавтра начинается учебный год. Все будут очень рады. Такая интересная девочка.

– А твои друзья любят сказку?

– Ещё как! – воскликнул Слава и сразу же стал грустным. – Впрочем, не знаю. Пока маленькие, все любят слушать сказку… а потом…

– Правда твоя, – печально произнесла Катя. – Любит сказку не тот, кто слушает, а тот, кто идёт за ней… Ну, до свидания… Я иду…

– Подожди… Я перевезу тебя на ту сторону! И потом…

– Что?

– Ты не сказала, что ты сделала с лодкой? Почему она двигалась? Ты фокусница, да? Наверное, в цирке работаешь?

– Да нет, – с лёгкой досадой ответила девочка, направляясь к воде. – Всё очень просто: я хочу, чтобы лодка двигалась – она движется. Я хочу идти по воде – и вода держит меня… Вот так – смотри!

Катя легко ступила на поверхность реки и побежала по волнам. Слава замер от удивления, не веря собственным глазам. Вот девочка добежала до крутого противоположного берега, вошла в лозы. Вот уже её белое платье мелькает между дубами. Видна рука, поднятая для приветствия. И всё. Нет. Будто и не было…

Слава ошеломленно оглянулся. Что это с ним? Неужели почудилось? Он начал заводить моторчик. К удивлению, он сразу же завёлся, и мальчик быстро возвратился к Перунову бору, так и не поймав ни одного окуня.

ЧУДЕСА

В селе Огоньки начали твориться чудеса. Люди, возвращаясь из лесу или с поля, рассказывали друг другу про необыкновенные случаи. Эти рассказы обрастали подробностями, выдумками, и волна удивления ширилась, тревожила всех необычностью событий, происшедших за последние несколько дней.

Когда Слава под вечер возвратился с реки домой, мать готовила у печки ужин и рассказывала об этих чудесах. Бабушка довольно покачивала головой, лукаво улыбаясь, а отец, вымыв руки и вытирая их жёстким полотенцем, иронически хмыкал.

Слава быстренько уселся за стол, взял в руки ложку и тоже стал слушать.

– Вернулась из лесу бабушка Горпина Семениха, – продолжала мать, – и тоже рассказывает (а ей ведь ещё никто ничего не передавал о том, что с другими людьми случилось), что нарвала она в Чертомлыне на огородах вьюнка для свиней. Полный мешок нарвала, такой, что и на плечи не поднять. Нарвала да и ждёт, когда будет кто-нибудь из шофёров ехать из лесу, да подбросит её. Нет и нет никого. Солнце припекает, старухе жарко, голова начала болеть. А тут мешок взял да и пошёл…

– Как? – удивился отец. – Без ног?

– Что слышала, то и рассказываю, – сказала мать. – Поплыл будто бы над землёй. Старуха в крик: «Кто это, мол, шутит?» А он себе, играючи, плывёт и плывёт…

– Молча? – скептически прищурясь, спросил отец.

– Молча. Так до самого села старуха и бежала за ним рысцой. А уже у села мешок остановился и ни с места! И только тогда Семениха оглянулась, обошла мешок вокруг – нет никого. Сидит, бедная, трогает себя за голову – уж не горячка ли у неё, уж не приснилось ли?

– Вот люди, – сказала бабушка Соломия, – не привыкли, чтоб добро невидимо творилось, без благодарности, и удивляются, когда оно даётся им просто так.

– Да какое там добро, – махнул рукой отец. -

Просто старуха в беспамятстве сама дотащила мешок до села. Голова у неё уже не девичья, забывает она всё, спит на ходу. Приснилось ей, что мешок плывет, а на самом деле всё просто…

– Много ты понимаешь, – ответила бабушка. – Ты всё, если бы можно было, охаял. Не только Семениха про чудеса рассказывает. Вон со сколькими ещё людьми чудеса творились. Вчера приехал из района председатель «Заготскота»… не знаю его фамилии… поохотиться на диких кабанов…

– Запрет ведь на кабанов, – сказал Слава.

– В том-то и дело. Кому запрет, а кому и нет. Пошёл он с лесниками, бродили, бродили по лесу, в Карани. Гриша-егерь знает все ходы-выходы, он повёл того председателя в Чёртову долину, а потом аж в Палёное. Видели они диких кабанов или нет, а косулю встретили. Ну, горе-охотник и начал целиться в неё. Косули ведь не убегают, привыкли к людям, потому что люди кормят их сенцом зимой. Егерь просит этого «Заготскота» – не надо, мол, стрелять! Потому что достанется мне, достанется и вам! А он взял да и выстрелил! А косуля, рассказывали лесники, совсем недалеко была, саженях этак в двадцати…

– Ну и что? – поинтересовался отец.

– А то, что косуля жива и невредима, а охотник тот закричал, схватился за живот и упал…

– С чего бы это?

– Потому что дробь попала ему 8 живот. Весь заряд…

– Как же это так? – недоверчиво спросил Слава.

– А так! Чудо! Лесники бросились к нему, взяли ружьё, думали, что вырвало сзади. Так нет. Ружьё целое, а дробь полетела не вперед, а вернулась к тому, кто её послал. Вот как. Не стреляй, куда не следует!

– А что с ним, с этим «Заготскотом»? – тревожно спросила мать. – Не умер?

– Ну и чего бы это он умер? – махнула бабушка рукой. – У него сала на три пальца. Повезли его в район да в больницу, вытянули дробины, уже ходит…

– Гм, – сказал отец, но не смеялся и не комментировал бабушкин рассказ.

– Ещё и не такое случилось, – подхватила мать, неся горшок от печи к столу. – Пошёл Грицько Маркианов рубить ёлки на слеги. Вчера это было.

Взял топор, наострил его, как надо. Пришёл, говорит, нигде никого. Поплевал на руки, замахнулся, а топор из рук вон!

– Как это из рук? Что он – пьяный был? – не удержался отец.

– Да нет! Взял снова, замахнулся, а он – тюк! – в землю!

– Определённо хлебнул!

– Нет, говорит, росинки во рту не было! Ещё раз замахнулся – чуть было сапог не рассёк! Выругался, ещё раз попробовал, ударил-таки по ёлке, а топор так и раскололся!

– Всё это чудо-цветок делает, – сказала счастливая бабушка Соломия. – Чует моё сердце, что сказка возвращается. Вот и сегодня хотели дачницы лилий нарвать, а они не даются…

Отец принялся за ужин, а Слава задумчиво смотрел перед собой, вспоминая и свою, такую необычную встречу с незнакомой девочкой. Не связаны ли все эти чудеса с ней? Ниточка тянется к звёздам, к призрачной старушке, потому что все чудеса начались именно с той воробьиной ночи…

УДИВИТЕЛЬНОЕ ПРЕВРАЩЕНИЕ

Слава сидел в бурьяне за покосившимся плетнём, поглядывал на окна и двери, – не выйдет ли Катя, не покажется ли?

Шли часы. Девочка не появлялась. В маленьких окнах было слепо, пусто. Потом из трубы поплыла синеватая струйка дыма, запахло хвоей. Наверно, кто-то растопил печку.

На крыльцо вышла старушка. Слава внимательно посмотрел на неё, разочарованно вздохнул. Это бабушка Дарья. Может, расспросить её о Кате? Да нет, нельзя… Лучше подождать, чтобы не рассердить девочку.

Небо между вершинами вызвездило, низом покатился холодок. Слава съёжился, у него начали неметь руки. В сердце нарастало нетерпение: и чего это он должен мучиться в бурьяне? Подкрадётся, заглянет в окно. Может, Кати нет дома? Может, она пошла гулять – тогда и ждать нечего…

Мальчик подкрался к окошку избушки – эту половину покойный лесник всегда сдавал дачникам, наверное, Катя поселилась здесь. Отклонив ветку одичавшей розы, Слава заглянул в окно. В комнатке плавал голубой свет. Что такое – неужели у бабушки Дарьи завёлся телевизор? Мальчик прислонился лбом к холодному стеклу, замер от неожиданности. Он увидел посреди комнатки маленькую сгорбленную фигуру старухи. Вот она шевельнулась, повернулась к нему лицом. Он чуть не вскрикнул: так это же знакомая баба-яга из Чёртовой долины! Значит, ему не приснилось, он на самом деле видел и волшебную избушку, и удивительный огненный клубочек?! И Катя тоже от неё! Мальчик хотел уже было постучать в окно, когда посреди комнаты появилась Катя. Она, сложив руки на груди, остановилась перед старушкой, что-то сказала. Старушка коснулась пальцем её груди. И сразу же на этом месте загорелась ярко голубая звёздочка. Вокруг огненного пятнышка вспыхнула спираль, начала разворачиваться. Шире, больше! Спираль захватила лицо, руки. Фигура девочки таяла, исчезала. Слава застыл от неожиданности: что же это происходит? Катя умирает? Её не станет?

Спираль сплелась в тугой клубок огнистых нитей, уплотнилась, превратилась в нежный, жемчужно-голубой шар. Мальчик едва не подпрыгнул от догадки: так это же Нанти, огнистый клубочек!

Клубочек, ритмично помигивая, плавал над земляным полом. В красном углу в голубых лучах, лившихся неведомо откуда, Слава увидел большой трёхлепестковый цветок. Чудо-цвет, который встретился ему вечером в Чёртовой долине! Ой! Значит, Катя умеет превращаться во что угодно?

Мальчик зашевелился от возбуждения, куст за-трещал. Старуха взглянула в окно, увидела его. Но на лице её не отразилось ни тени удивления. Она подошла ближе, толкнула оконную раму, та легко поддалась. Слава не знал, вставать ему или сидеть. Было неудобно, стыдно, страшно…

– Ну, старый знакомый, – пропела старушка, улыбаясь таинственно и немного насмешливо. – Добрый вечер!

– Здравствуйте! – прошептал Слава, продолжая сидеть в бурьяне.

– Неужели тебе тут удобно? – удивилась старушка. – Уже несколько часов ты мёрзнешь на дворе, тебя жалит крапива, а ведь так просто – подойти, попросить разрешения войти…

– Катя запретила, – смущённо сказал мальчик.

– Она не запрещала, а просила, – укоризненно сказала старушка. – Ты не послушал. Знаю – полюбил её. Никто на тебя не сердится. Наоборот, ты славный паренёк. Я понимаю, что привело тебя не простое любопытство. Вставай, иди сюда. Не бойся…

Слава быстренько обежал избушку, вошёл в комнату, несмело остановился у стола. Цветок покачивался в воздухе, источал волны тонкого аромата, в нём было дыхание весенних цветов, первой грозы, днепровского луга.

– Это – Катя? – проглатывая сухой комок в горле, прошептал мальчик.

– Нанти, – сказала старушка. – Для Земли – Катя. Ты ведь встречался с ней, когда она была в таком образе. В лесу…

– Я помню…

– Тогда мы испытывали тебя. Сначала сомнения. Потом – вспышка веры. Хорошо, что сказка победила. Только потому Катя и подошла к тебе…

– Там… на речке?

– Да. Ты, наверное, удивлялся… мучился… кто да что? Правда?

– Я… догадывался… но только и теперь я не пойму…

– Чего, мальчик? – ласково спросила старушка.

– Зачем вы её сделали… цветком?

– Она и есть цветок, – сказала старушка.

– Цветок? – Мальчик раскрыл от удивления рот. – Как это?

– Тебя удивляет, что цветок – разумное существо? Ты снова забываешь, что встретился со сказкой…

– А как же тот её образ? – грустно спросил Слава. – Девочка Катя?

– Ты дал цветку такой образ…

– Я?!

– Ты. Помнишь – ты рассказывал нам сказку о спящей царевне. Нам очень понравился твой рассказ. И красота царевны, которую ты описал. Нанти решила для Земли избрать образ той царевны…

– Почему? Почему именно его?

– Чтобы быть близкой тебе, Славик, – ласково ответила старушка. – Эта сказка твоя любимая, значит, ты должен полюбить и того, кто вышел из твоей сказки…

– А зачем… снова цветочек? Пусть бы вечно была девочкой, – печально сказал Слава.

– Ты всё хочешь узнать сразу, – укоризненно произнесла старушка. – Даже сказка не сразу молвится, на всё нужно время… иногда страшное время, тяжкое! Не всякая сказка весёлая, мальчик… Будь терпелив! Скажи честно – тебе понравилась Катя… не только такая, как была она девочкой, а вот такая, как Нанти?

Слава кивнул, нежно посмотрел на цветок. Старушка заметила этот взгляд, довольно улыбнулась.

– Ты принимаешь её такую, как есть?

– Принимаю, – прошептал Слава. – И пошёл бы на край света, чтобы разбудить её. Разве я хуже царевича из сказки?

Глаза старушки расцвели синими васильками. Она положила руку на плечо мальчика.

– Хорошо сказал. Ты сам не знаешь, как хорошо ты сказал. Я счастлива, что встретила тебя. И Нанти счастлива. Может, наша мечта исполнится…

– Какая мечта?

– Подожди. Дружи с Нанти, и она тебе обо всём расскажет, О том, откуда мы прибыли, зачем… А теперь разойдёмся, мальчик! Пора. Дружи с Нанти…

– Можно мне приходить к ней? – несмело спросил мальчик.

– Для любви и дружбы все двери открыты, – сказала старушка. – Нанти, ты слышала, о чём спросил мальчик?

Цветок нежно засмеялся, по его лепесткам пробежали волны голубых искорок.

– Нанти, верь ему. Открой ему нашу тайну. Он станет для нас нитью к сердцу их мира. Ты согласна?

Цветок снова замерцал жемчужным сиянием, Славе послышались слова:

– Я буду ждать, милый мальчик…

– А теперь иди, сынок, – сказала старушка. – Нанти согласилась. Завтра встретитесь. Не спеши рассказывать другим о том, что знаешь…

– А люди уже говорят, – неуверенно произнёс Слава. – Что-то странное, рассказывают, начало твориться вокруг села…

– Что же? – поинтересовалась старушка.

– То заряд из ружья попал в охотника, когда он целился в косулю, то мешок у старухи сам собой плыл над землёй… всякие другие чудеса… Это всё вы, что ли?

– Это Нанти забавлялась, – рассмеялась старушка. – Хотелось ей посмотреть, как люди воспримут необычное. Отвыкли они от сказки, не примут сразу…

– А я бы принял, – горячо сказал мальчик. – И много друзей моих, школьников, приняли бы. Потому что кто же больше нас любит необычное?

– Это – хорошо, – кивнула старушка. – Если бы так было всегда. Верь сердцу своему – и тогда чудо увидишь на каждом шагу. И никогда не считай небывалое, необычное видением утомлённого мозга. Спокойной ночи, сынок. Нанти будет ждать тебя…

– Я приду, – тихо сказал Слава, останавливаясь на пороге и поглядывая на волшебный цветок. – Ты верь мне, Катя… Нанти… Я буду тебе верным другом… самым верным…