Текст книги "Кристалл Хаоса (СИ)"

Автор книги: Олег Князев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

Глава 10

Таверны в городе Новый Новый Сомеро были во множестве. В одной из них друзья и провели остаток дня, вдоволь наевшись свежих блюд из морепродуктов. Хозяин таверны предпочитал натуральный обмен, но цену серебру знал прекрасно, и обеспечил своим клиентам отдых по первому классу. А вот с постоялыми дворами здесь была проблема – их, из-за низкого количества гостей города, вообще не существовало. Мальчик, ставший их гидом по городу, предложил за умеренную плату заночевать в доме своих родителей.

Недолго думая, все согласились, о чем впоследствии пожалели – дом оказался маленьким и переполненным родственниками паренька. Ночью многочисленные дети семейства два раза устраивали шумные потасовки с другими «кланами» детей, живущих по соседству. В драках участвовали все, даже девочки, и потом ратники долго обсуждали свои победы, поражения и синяки. Выспаться в таких условиях было решительно невозможно. Выйдя на улицу, чтобы предъявить детям претензии к звуковой атмосфере, царящей в доме, Жалкий вдруг уставился в ночное небо. В нем висели звезды и три небольшие, но яркие луны, что было внутри Сферы решительно невозможным явлением.

– Эй, детишки, а что это у вас за небо такое?

– А что не так с нашим небом? – сказала старшая девочка, баюкающая руку, по которой в прошлой войне кто-то из вражеских воинов угодил палкой.

– Я слыхал, что у варваров небо другое. У них нет истинных светил. – ответил один из мальчиков.

– А почему так?

– Кто знает. На все воля Многого.

– А, ладно, забудьте. Не шумите, ладно?

– Ты что, глупый? Как это нам не шуметь, шестой день месяца на дворе, Закон разрешает детям драться. Надо показать соседским выскочкам, кто главный. У нас еще четыре битвы на сегодня запланировано.

Так ничего и не добившись, Жалкий вернулся в дом.

– Ну как, успокоил их? – спросила Мориния.

– Нет, они ни в какую…

– Ничего толком сделать не можешь.

– Пойди напугай их.

– Э, нет. Детей пугать бесполезно, это взрослые всего боятся. А эти сами кого хочешь напугают.

Полтора часа спустя осатаневший Жалкий повелел исчезнуть всем звукам в ближайшей окрестности. Реальность послушалась, а дети, мгновенно приспособившись, продолжили свои разборки в полной тишине.

– Нет, во Фьорд Миллиарда Сердец я вас не отвезу. Опасно это, слишком близко ко Многому. – сказал уже пятый по счету хозяин морского судна из шкур, низкорослый мужчина с огромным пивным брюхом.

– Мы хорошо заплатим.

– А мне по барабану. Вон тот тип, например, кутается в свой балахон так, словно солнца боится. Не нравится мне это. А еще с вами призрак и глюковик. Ищите кого-то другого, потупее или кому жить надоело.

– Погоди… призрак? – поежилась Мориния от неприятного воспоминания.

– Я так и думал, что вы даже не в курсе, что он к вам прицепился. Больно хорошо он прячется.

– Так. Старик, надо нам вдвоем от него избавиться. Я, кажется, с ним уже сталкивалась. Он любит показывать, какой весь из себя бедный и несчастный, проецируя в сознание разные неприятные вещи.

– Значит, он именно к тебе прицепился? От тебя одни неприятности… ладно, будем думать. Но позже. Скажи, уважаемый, а по суше нам можно пройти в нужное место?

– Можно. Но не рассчитывайте, что найдется проводник. Хотя вру, есть один. Точнее, одна.

* * *

Огосте устало тянула за собой огромную тележку, переполненную гнилой рыбой и объедками. Она ненавидела эту работу, но отец был голоден, и пришлось пройтись пешком в ближайший город за «пожертвованиями». Ей бы ни за что не справиться с подобной работой, если бы отец лично не наделил свою дочь недюжинной магической и физической силой перед тем, как отправился на бой с Безумным Программистом, и с треском проиграл его еще до начала, поскольку тот стал всемогущ в своей вотчине. С тех пор его и стало «много». Сама Огосте тоже была изменена Сферой, но, поскольку она тогда была бессильным маленьким ребенком, неладное творилось лишь с легкими девушки, живущими собственной жизнью и периодически отказывающимися работать как следует. Огосте втайне радовалась, что была на момент появления в Сфере очень слаба – чем сильнее был пришелец, тем сильнее изощрялся Безумный в своем страшном, меняющим тела и души врагов, «творчестве».

Плетущуюся по дороге из города Огосте окликнули на местной тарабарщине, которую она так и не выучила за несчетные тысячи лет, поскольку предпочитала общество отца общению с дикарями. Девушка обернулась. Ее нагоняла весьма странная группа людей и нелюдей. Огосте нахмурилась и изготовилась к бою – вампирша казалась опасной, маг – опытным и знающим свое дело, а божество сияло в магическом зрении Огосте странным приглушенным светом – так, будто что-то искусственно сдерживало его ауру. Конечно, с отцом его не сравнить, но бог есть бог. Догнав девушку с ее неприятно пахнущей повозкой, он обратился к ней по-фински. Огосте с завистью посмотрела на одежду странников – сама-то ходила в мерзких обносках, и сказала:

– Не говорить финский.

Божество принялось спрашивать, говорит ли Огосте на французском, по-английски, на русском и языках более продвинутых народов – египтян, тюрков, ассирийцев…

– Стой. По-английски вполне пойдет. Чего вы от меня хотите? Если вы грабители, то должны видеть, что взять с меня нечего. И вообще, тронете меня – отец проклянет так, что мало не покажется.

– О, английский. Давно его не слышала. – встряла в разговор жизнерадостная вампирша. – нам как раз к нему. Так что проводи нас, пожалуйста, к своему папаше.

Дорога даже на равнинных участках пути была почти незаметной и, по сути, являлась тропой, проложенной бесчисленными колеями от телеги Огосте. Когда начинались холмы, Мориния по собственной инициативе принималась помогать девушке в лохмотьях, применяя свою недюжинную силу для продвижения телеги вперед. Та в благодарность за помощь пыталась отговорить вампиршу от похода:

– Брось этих сумасшедших, так хоть ты выживешь. Говорю же, отец никого не щадит.

– Ну, у нас план. Когда он узнает, что мы ищем Врага, он поймет, что…

– Но он не будет вас слушать!

– Мы что-нибудь придумаем. Успокойся.

– Я не пойду с вами «вглубь», не хочу видеть, как он с тобой расправится.

– Вглубь – это как?

– Увидите.

Чем дальше шли путники, тем холоднее становилось. Кристалл Хаоса сменился далеким тусклым солнцем, которое усердно делало вид, что восходит утром и заходит ночью. Вместо внутренней поверхности Сферы в небе ночью царили три луны, уже виденные Жалким. Тизиан оказался кладезем огромного количества ныне забытых рифмованных загадок, многие из которых были слишком специфичными, и их отгадывали лишь Рольф наперегонки с Моринией. Бывший алхимик оказался более догадливым, зато его любовь хорошо помнила старые имена и события, так что большого преимущества никто из вампиров так и не набрал. Огосте периодически тихонько затягивала песни собственного сочинения, которые никому не нравились, но все предпочитали об этом умолчать, стараясь не обижать своего единственного проводника.

Наконец, похолодало настолько, что повсюду все было покрыто инеем. Ирис увидела на камне живую человеческую печень, излучающую пар в морозный воздух. От печени тянулась покрытая рыбьей чешуей трубка, уходящая вдаль.

– Смотрите. Как странно…

– Отец близко. Слушайте, я благодарна за компанию, но вам пора вспомнить об инстинкте самосохранения.

– Нет уж, никуда мы отсюда не пойдем. Точнее пойдем, но вперед. – бодро сказала вампирша. Она храбрилась – впереди ее зоркое зрение наткнулось на целые залежи соединенных трубками печенок, и Моринии от этого зрелища было не по себе.

– Пиршество для Царя Невыразимой Истины! – хором завыли безглазые пасти на тонких паучьих ножках, набрасываясь на гниющее содержимое телеги. Пасти были соединены с большим мешком пульсирующей склизкой плоти, как и многие другие органы, сваленные в кучи. От самого мешка отходила толстая артерия, уходящая куда-то вдаль за завалы из плоти. Океан человеческих органов тянулся вперед всюду, куда хватало глаз.

– Это и есть твой отец? Выглядит не очень опасным. – сказал Жалкий, отпихнув ногой одну из пастей, решившую попробовать на прочность кожу его сапогов.

– Это не он… не совсем он. На этом слое он даже сказки мне не рассказывает.

– То есть, он не станет отвечать на вопросы?

– Здесь нечему отвечать на вопросы. Пойдемте дальше, я проведу. Может, он будет не так зол, как обычно, если я буду рядом. Но я бы не надеялась…

Огосте шла и шла дальше. Отдельные органы сменились месивом из сегментов тел, точнее, одного и того же человеческого тела. Внезапно «цветок» из многих сросшихся ладоней приподнял голову без черепа, и она прошамкала беззубым ртом:

«Стало быть, завтра утром у каштана, незадолго до рассвета, – напомнил Годик, собираясь уходить.»

– Папа, потом расскажешь мне эту сказку. Со мной друзья, не трогай их, пожалуйста. Ну или убей быстро. И чтоб я не видела.

«Ладно, – ответил Силас.»

– Он пока не понимает, что я говорю. Пойдемте дальше.

Головы стали встречаться все чаще, и каждая спешила рассказать свой фрагмент истории, пока Огосте не прошла мимо. Спустя пять утомительных часов фрагменты тел стали крупнее, и одна из мешанины изломанных фигур вместо продолжения рассказа сказала:

– Ты привела чужаков, девочка! Смердит жителями Сферы, невыразимо смердит! Отойди от них!

– Нет, папа! Не трогай их!

– Папа? Я твой папа? То-то ты кажешься знакомой. Отойди, дочь. Я лишу их воздуха в легких. Это легкая смерть для порождений Безумного.

– Они первые, кто со мной говорил по душам.

– Это порождения Безумного. Они заслуживают лишь скорейшего уничтожения.

– Пойдемте дальше, тут он еще плохо соображает.

– Во имя Аллаха, девочка, не зли меня – закричали все рты поблизости.

Путников в тот же миг окружило пламенное кольцо. Оно быстро сужалось.

– Отец сделал меня невосприимчивой к огню! А вы сгорите! Простите меня, я пыталась вас отговорить!

– Жалкий, задержи огонь! – рявкнул Тизиан.

Божество не смогло задержать смыкающееся кольцо, но повелением снизило температуру в центре так, что никто не поджарился по тех пор, пока Тизиан гасил огонь заклинанием.

– Ты не такой уж и бесполезный.

– Ты тоже.

– Сопротивляетесь? Ну-ну. Идите дальше, там я смогу по желанию остановить ваши сердца. Еще немного осталось.

– Может, вы и проживете до тех пор, пока не доберемся до слоя, где отец внемлет доводам разума. Пойдемте дальше. – сказала Огосте, вздохнув.

Рольф остановился, как вкопанный. Вампирша потянула его за рукав.

– Ну ты чего? Пойдем давай.

– Шипы. Острые шипы везде. Я о них порезал ноги. Так больно!

– Не было никаких шипов и нет. Ты что, спятил?

– Да вот же они! – Рольф указал на землю под ногами.

– Это может быть воздействие Многого. – нахмурившись, сказал Тизиан. – Я как раз взял на этот случай одну вещь.

Маг вытащил из рукава мантии красивую авторучку и щелкнул кнопкой на ее конце.

– Ну как, Рольф? Шипы исчезли?

– Да. И проколотые ноги больше не болят.

С каждым шагом давление на психику нарастало, и через сорок минут Рольф снова начал видеть шипы.

– Вы идите, я подожду здесь. – сказал он, замерев на месте.

– Ну нет, нельзя нам тебя бросать. Иди мне на ручки, раз идти не можешь. – сказала Мориния и подхватила вампира, зайдя с тыла. Тоненькая фигурка девушки даже не напряглась от этой тяжелой ноши.

Следующим шипы спустя два часа увидел Тизиан. Жалкому пришлось нести старика на собственных плечах. Затем начала твориться чертовщина с пространством, и каждый шаг превратился в десять. Изломанные фигуры, соединенные хаосом чешуйчатых пуповин, вовсю глумились над идущими. Судя по неровной походке и гримаске Ирис, та тоже начала видеть шипы, но шла молча и не жалуясь, превозмогая сильную фантомную боль.

– Братик, так не пойдет. Давай сделаем привал.

– Даже не думайте меня ставить на землю. Там же шипы везде. – заявил старик.

– Пойдем дальше, Мори. Не хочу я отдыхать, пока Многий орет гадости в десять тысяч глоток.

– Лаааадно.

Путники потеряли счет времени. Теперь шипы видела и вампирша, но, глядя на Ирис, шла вперед, стараясь не смотреть вниз и нервно выдыхая облака пара в морозный воздух.

– Есть два стула. – заявила голова Многого, когда проходящий мимо Жалкий ее пнул. – дам ты усадил на пики. Не хочешь ли теперь усесться им на колени?

– Огосте, тут он сможет ответить на вопросы? Дальше идти сил никаких нет. – вместо ответа сказал Жалкий.

– Нет, здесь у него мозгов еще очень мало. Но он здесь силен. Скоро он окончательно пересилит ваш артефакт, и вам плохо будет.

– Я и сейчас смогу. Продемонстрировать?

Всех, кроме Огосте, окутала сильная паника. А затем все разом заговорили:

– Старик, слезай. Я знаю, что у тебя нож, и ты мечтаешь перерезать мне глотку.

– И слезу. Ты же хочешь меня уронить головой на вон тот камень, я тебя раскусил!

– Я вот подумал, зачем взяли с собой такую слабую боевую единицу, как я. И понял, что меня взяли лишь для того, чтобы отдать в жертву Многому и тем умилостивить его.

– Для меня очевидно, что это искусственная волна паранойи, насланная Многим, но вы все от этого не перестаете быть опасными.

– Вы все только притворяетесь моими друзьями, а на самом деле…

– Не поддавайтесь отцу, помните, что вы все на одной стороне!

Первым повелению Многого поддался Рольф, атаковав Моринию сбоку. Перехватив неуклюжий и медленный удар тупыми когтями, вампирша недолго думая свернула ему шею. Выпустив собственные когти, чтобы добить врага, она вдруг одумалась. Желание убивать и без того всегда ложилось в основу ее натуры, и она справилась с чужим внушением неожиданно легко.

Мигом спустя она бросила Рольфа на землю и отпрыгнула, уходя в сторону от смертоносных лучей, бьющих из ладоней Ирис. Жалкий же сцепился с Тизианом, который телекинезом перехватил божественную руку с блестящим в ней мечом. Таким образом, у противников были заняты правые руки, а оставшейся рукой Тизиан выпускал в Жалкого убойные заклятия одно за другим, а тот с переменным успехом пытался рассеять их левой. Их, занятых друг другом, вампирша обезвредила в первую очередь, а потом занялась медлительной Ирис. Мужчинам достался фирменный удар в лоб, оракул была успокоена ударом в солнечное сплетение.

– Я за ними присмотрю, иди! – сказала Огосте.

– Проследи, чтобы они никуда не шли. Пусть старик задействует все защитные заклинания, какие знает, а братик – усилит их. Так они, может быть, выживут.

– Доберешься до слоя, где у папы уже проявляются ко мне сентиментальные чувства – дави на жалость. Говори, что ты моя лучшая подруга, что мы побра… посестрились на крови, что мы любим друг друга – что угодно, лишь бы до него дошло, что я огорчусь, если тебя убьют.

– Я над этим подумаю. Жаль, что ты не можешь раздвоиться.

– Это почему еще? Могу. Хорошая идея.

– Пообещай, что научишь меня.

– Научу. Если выживешь.

* * *

Мориния с легкостью одолела телепортированного Многим саблезубого медведя и подкрепилась его кровью. Затем удача закончилась. Под криками и проклятиями Многого она преодолела множество препятствий, среди которых ряды колючей проволоки были еще цветочками. Но когда в полу вновь появились шипы, на этот раз не иллюзорные, а настоящие, вампирша сдалась морально и уселась на корточках возле трех срощенных тел с одной головой микроцефала на троих, безумно лопочущей гадости.

– Ты была права, не нужно было нам сюда идти.

– Уже близко.

– Что близко?

– Ты прошла так много, что я сюда еще не заходила. Отец не пускал. За тобой тянется коридор из сломанных и обезвреженных препятствий, которым я воспользовалась. Спасибо тебе за это.

– Здесь он ответит на вопросы?

– Не отвечу. – злобно захохотал микроцефал с тремя телами.

– Не ответим. – хором завопили все головы в округе. – потому что ты – мерзкое порождение Безумного. Сдохни!

– Но ты можешь хотя-бы не нападать на мою подругу?

– Пусть преодолеет поле из шипов, тогда посмотрим.

Огосте тоже присела на корточки и подняла легкое тело Моринии на руки. Зажмурившись, она ступила на шипы, которые под ее ступнями начали ломаться и рассыпаться в пыль.

– Пойдем, не раскисай, ладно? Если отец снова начнет возводить стены на нашем пути, понадобятся твои когти. Кстати…

– А? Что?

– Как тебя зовут-то?

Тридцатиметровые шпили шли беспорядочными рядами, и на них был подвешен один и тот же человек в разных мерзких вариациях, словно свиные туши в лавке мясника. Фигуры молчали. Вампирша про себя отметила, что тела стали менее уродливыми, чем те, что попадались раньше. Мориния шагала вперед, вся сплошь в кровоподтеках, ранах и шатаясь от усталости.

– Мы куда-то пришли. – сказала Огосте внезапно.

– А? Куда?

– Посмотри на пуповины внимательнее.

– Ты права, многие тянутся в ту дыру, что со стороны, откуда мы пришли, что с других сторон… Я пойду проверю.

– А я пока поговорю с отцом. Он тут такой умиротворенный.

Содрогаясь от омерзения, Мориния спустилась в подземелье при помощи чешуйчатых «артерий». Далеко идти не пришлось – вампиршу встретило зеркальное помещение с бесконечными отражениями одного и того же тела. Тело было мужским, голым и подвешенным в воздухе на многочисленных пуповинах, тянущихся от рук, ног и торса. Мужчина проснулся от того, что вампирша прочистила горло.

– Ты кто такая?

– Я? Я – вампир.

– Я вижу. Но ты сюда явно не поесть забралась.

– Я тебя буду есть в самую последнюю очередь. Сразу после потного шерстяного носка, который не стирали неделю и Тизиана.

– Разумно, я – монстр почище тебя.

– Не сравнивай…

– И не пытаюсь. Увы, я более уродливый.

– Я не уродливая! Слышишь, ты…

– Не будем ссориться. Я чувствую от себя отголосок позитивных эмоций. Там Огосте, да? Иногда я выкрикиваю по цепочке важные события, которые со мной произошли, чтобы все «я» знали о них. Так что я знаю про Огосте. Она пошла за мной сюда. Непослушная девочка. А еще я знаю про то, что ее ко мне не подпускают. Это ты ее протащила сюда?

– Скорее она меня сюда провела, без нее я бы давно окочурилась.

– Ты ее подруга? Скажи мне, она выросла красивая?

– Даже не знаю, из-за ее лохмотьев она смотрится не очень.

Перед Моринией в воздухе возник тяжелый кошелек, который ее рефлексы позволили с легкостью подхватить.

– Купи ей хороших платьев. Я бы сразу платья дал, но боюсь, что не знаю размеры, да и понятия не имею, что ей подойдет…

– Я сюда не за этим пришла.

– Хорошо. Поведай мне свою историю, вампир. Но поспеши, каждый вздох тебя и тебе подобных обходится вселенной слишком дорого.

Глава 11

– Занятно. Вы ищете того, кто в один миг превратил меня… в это.

– Ты поможешь?

– Нет. Иди дальше, найди Вегу.

– Какую Вегу? Ты спятил?

– Я думал, ты легко поймешь аналогию. Вега была эталонной звездой.

– Все еще не понимаю.

– Где-то в центре должен находиться эталон меня. Может быть, тоже видоизмененный, но жизнеспособный и без пуповин, в отличие от такого, как я. Он, насколько я понимаю, находится под сложной моральной дилеммой.

– Не понимаю, что за дилемма, и понимать не хочу. Что от меня требуется?

– Передай, что у одного из Сириусов Б кончилось терпение.

– Да говори ты нормально… Сириус Б – это ты?

– Да. Он поймет аналогию, ведь он – это везучий я. Я – спутник основной звезды. Важная часть организма, но не самая важная. Незримая и…

Вампирша схватилась за голову и грубо перебила демона:

– И это все, что ты хочешь взамен? Найти и передать?

– Да. И не говори об этом в присутствии других «я», тогда эти Цереры тебя пропустят. Здесь я уже достаточно силен, но и добр тоже, так что ты должна выжить. Если рядом будет Огосте, конечно.

* * *

Вампирша смотрела вверх, на облака, не моргая при попадании хлопьев снега в глаза. Она была еле живой и прижимала к обрубку правой руки свою утерянную конечность. Та с заметным трудом пыталась приживиться назад. Огосте тащила подругу за шиворот за собой.

– Да пей же. Я тебя что, зря сюда тащила? Ты так помрешь.

– Не помру. Многий перестал ставить на пути ловушки и препятствия. Спасибо ему за это. Хороший Многий, хороший.

– Ты уже бредишь.

– Не буду пить, ты же девочка. К тому-же, ты меня тянешь за собой, тебе кровь важнее.

– Если выпьешь, то и тащить не придется. У меня уже руки отваливаются из-за тебя. Пей, дура! У тебя рука скоро гнить начнет, без конечности останешься, будешь знать.

– Руку жалко, это да… Я к ней как-то уже привыкла. А ты точно знаешь, что если я поем, то она прирастет быстрее? Я рук еще не теряла.

– Регенерация-то точно повысится.

– Ладно, уговорила. Все равно я питалась Ирис и опозорена этим на всю оставшуюся жизнь. Приятного аппетита!

Вопль сотен тысяч глоток: «Вампир покусал Огосте!», передаваемый Многим по цепочке, утих. Мориния успела хорошо подкрепиться, прежде чем обнаружила, что не может сойти с места. Сквозь подметки ее сапожек проросли толстые корни, препятствующие движению.

– Эй, прекрати! – заявила вампирша ближайшему телу с двумя десятками бесполезных осьминожьих щупалец вместо ног. Лицо чудовища было, тем не менее, красивым и озаренным интеллектом.

– Все, вампир, ты доигрался. Давай подумаем, чего ты не любишь больше всего. В то я тебя и превращу.

– В негра, что-ли? Ты сдурел?

– Да, это было бы полным трэшем. Станешь негритя… африканкой.

– Папа, перестань, пожалуйста. У нее важное задание от Сириуса Б!

– Кого-кого? Что за бред ты несешь, дочка?

– Он сказал, что ты поймешь. То есть, ты сказал…

– Мало ли что «я» сказал. Чем дальше от центра, тем «я» ненормальнее, а тот «я», по-видимому, был довольно далеко. Давайте с самого начала. И поподробнее.

Выслушав их, он сказал:

– Ладно, идите. Но вот что я вам скажу. Если скажете такое центральным «я», они вас живо телепортируют отсюда. Слишком хорошо они живут, чтобы одобрить передачу подобного послания этому вашему Веге. Вега. Пф! Я всегда называл его просто Центральным.

* * *

Оттуда девушки продолжили свое путешествие конными. На месте их привалов Многий возводил уютные комнаты со столами, переполненными вкусной едой и с мягкими кроватями, и сам тоже чем дальше, тем в большем жил уюте. Единственным, что говорило о том, что в этом «пригороде» из живописных домиков творится неладное, было отсутствие дорог и наличие паутины все тех же чешуйчатых пуповин. Центр Многого появился неожиданно, его хозяин лежал на опушке леса в окружении травы и еловых шишек. В отличие от остальных себя, температуру он поддерживал вокруг не холодную. От него тянулись в разные стороны три пуповины.

– Папа, привет.

– Огосте! Как же ты выросла!

– Тут самый-самый центр, да?

– Ты права. У моего тела все органы на месте, в отличие от остальных, жизненно зависящих от меня и друг от друга. Чаю? Или, может быть, ты голодна? До меня донеслись слухи, что тебя покусали. Это не та юная леди сделала?

– Ты нас недавно кормил, но вот чайку можно. Скажи, папа, почему ты меня не пускал сюда?

– Не пускал? Разве? Это, наверное, где-то на периферии.

– Нет. На периферии одни пасти и кучи органов валяются.

Многий выронил из рук сахарницу, упавшую на материализованный перед этим обеденный столик.

– Дочка… а как это – пасти?

– На пауков похожи. И едят… гадость всякую.

– Тааак. Рассказывайте. И по…

– Да мы уже устали каждому тебе рассказывать. – вмешалась в разговор вампирша.

– Тогда я загляну в ваш разум.

– Нет! – помотала головой Огосте.

– Почему нет? Какие у тебя могут быть от меня тайны? Ты полюбила мальчика?

– Какой может быть мальчик, если я всю жизнь таскаю телеги с гниющим мусором, чтобы тебя кормить? А ты сидишь тут и даже этого не знаешь! Ненавижу тебя! Вот. Лучше это вслух сказать, чем если бы ты узнал из мыслей.

Многий огорошенно принялся разливать чай по чашкам. Наконец, он сказал, пододвинув сахарницу к вампирше:

– Боюсь, у Огосте слишком много горечи ко мне накопилось. Не хочу сейчас лезть в ее мысли. Но мне нужно знать, насколько у меня все плохо. Уважаемая вампир…

– Мори.

– Мори, дайте мне просмотреть вашу память за последние несколько дней. Пожалуйста.

– Хорошо. Хоть за неделю. Но у меня к вам тоже будет просьба.

– Все, что в моих силах. Все, что в моих силах.

Три серебристые гильотины сработали одновременно, перерубая рыбообразные трубки.

– Молчат. Пока что не понимают, что новый рассвет для них не наступит. Но это к лучшему, мы слишком давно потеряли способность ходить по земле.

– Целую… вечность… папа.

– Ты выглядишь неважно. Что с тобой?

– Легкие отказывают. Ничего страшного, я к этому привыкла.

– Тебе не нужно было идти за мной. Точнее нет, не так. Это мне нужно было проверить, что ты за мной не следишь. Люди вечно пытаются переложить ответственность на других, и я вместе с ними…

– Больно?

– Больно. А теперь обе отвернитесь, я отрежу обрубки ножом и прижгу.

* * *

– А теперь я призову сюда ваших друзей… или то, что от них осталось.

Отсоединивший себя от остальных, и тем обрекший их на смерть, Многий жестом руки открыл портал туда, где Мориния оставила своих спутников. Первой из него вышла Огосте-2 и взялась за руки с первой. Две копии мгновенно слили воедино тела и воспоминания.

– Они живы, но до крайности истощены. Отец им устроил веселую жизнь. – сказала Огосте, несколько раз моргнув, разбираясь в воспоминаниях обеих копий.

Вторым в портале появился призрак.

– Эй, ты совсем обнаглел! Не скрываешься даже! – возмутилась вампирша.

– Если б не он, отец бы давно всех убил. Он вмешался, когда надежды уже не оставалось.

Призрак кивнул и исчез в портале. Судя по всему, он позвал остальных, которые поочередно вышли из пространственной двери. Вид у них был весьма потрепанный, но обошлось без тяжелых травм.

– Я думал, ты или умерла, или сбежала. – сказал Тизиан Моринии.

– Не дождетесь. Вот этот Многий согласен нам помочь и угостить чаем. Я сама его нашла. Аве Мориния!

Тизиан подошел с столику и пнул его по узорчатой ножке:

– К дьяволу чай. Пусть говорит, и поживее. Его товарищи не давали нам поспать ни на секунду. Мы уже хотели все бросать и прорываться назад, но Огосте все отговаривала.

Мориния поддержала архимага:

– Ну что, Многий, или как там тебя, говори, как нам найти Врага.

– Безумный Кодер вам не по зубам. И мне тоже, иначе я бы уже отправился к нему в гости.

– У нас есть оракул, которой нужно лишь понаблюдать за ним, чтобы найти…

Внезапно в воздухе раздался громкий вой:

– ПРЕДАТЕЛЬ! ТЫ УБИЛ НАС ВСЕХ!

– Почувствовали наконец. Давайте быстрее, умирающие «я» могут на нас напасть от отчаяния. Я дам вам, что вы хотите. Но взамен позаботьтесь об Огосте.

– Не хотите заботиться о собственной дочери?

– Пусть ее ненависть ко мне поутихнет. Я еще обязательно вернусь когда-нибудь за ней.

Жалкий вмешался в разговор:

– Хорошо, мы согласны. Где Враг?

– Огосте укажет путь. Она, как и я, изменена Безумным, и должна чувствовать его смрад своими проклятыми легкими. Дочь… я понимаю, что ничего уже не исправить, но возьми вот этот символ на память. – Многий вытащил из пустоты заколку с изображенным на ней символом, и вложил в ладони девушки. – я хотел тебе его подарить на день рождения Пророка.

Пальцы Огосте отломили от заколки звездочку.

– Хорошо. Вот, держи, чтобы ты тоже меня не забывал.

– Это же святотатство, дура. Что ты творишь, богоотступница?!

– Ничего не знаю. Надо было не только сказки рассказывать.

– Тебя воспитывал не совсем я. От настоящего меня там только уродливые тени. Слишком уродливые, чтобы жить. Хорошо, я сохраню эту вещь. Когда я приду за тобой, мы склеим заколку воедино. А до тех пор я ее носить запрещаю категорически.

Перед своим уходом из Сферы, Многий открыл для путников портал на пустующую дорогу возле примечательного своей непримечательностью городишка Сейан. Приглянулся он путникам тем, что находился на Островах и был достаточно большим, чтобы иметь приличные магазины, но недостаточно большим, чтобы в нем облюбовало свое «логово» одно из божеств или крупный церковный иерарх.

– Огосте, сначала мы тебя приоденем, а позже я отведу тебя к сестре. Во-первых, у нее есть подробная карта Земель Хаоса в библиотеке. А во-вторых…

– Что такое «библиотека»?

– А, ну да. Ты же у нас дитя природы.

– Не юродствуй. Это терминал информатория у вас так называется?

– Нет, у нас терминалы и компьютеры уже давно в большом дефиците. Библиотека – собрание книг.

– То есть, носитель информации с голографическим проектором?

– Нет. Книги. Бумажные листы в переплете. На полках стоят, пыль собирают…

– А. В некоторых историях отца говорилось о таких. И о папирусе, и о глиняных табличках я тоже знаю. – победоносно улыбнулась своим знаниям Огосте.

– Извини, но папирус не завезли.

– …

– Пойдемте. Зря мы сказали Многому открыть дверь за город. Все равно наша компания не сможет оставаться незамеченной при всем желании.

Рольф, закутанный в черную ткань с головы до ног, сказал:

– Может, мне цвет балахона сменить? Глюковика выкинем, Жалкому купим искусственную бороду, Мори перекрасим, призрак пусть спрячется, а Тизиан… хм, пусть он замаскируется магией под одалиску, все равно он часто о них болтает.

– А я предлагаю выпускать кишки всем, кто попытается нас задержать. – кровожадно ответила вампирша.

– Эти ваши два доведенных до крайности плана напомнили мне о аксиоме Эскобара. – заявил Тизиан. – одним словом, вампиры.

Так и не придя к общему мнению, отряд отправился в город. Он переполошил стражу на воротах, но был бескровно пропущен внутрь городских стен, заплатив входную пошлину.

– Ну, как тебе твой номер, Огосте? – задала вопрос Мориния разодетой и чисто вымытой девушке, чье новое платье выгодно подчеркивало фигуру.

– Он хорош. Правда, создатели мебели не имеют ни малейшего понятия об ортопедии. Но я рада, честно. Хотя и привыкла спать на голой земле, это еще не значит, что мне это нравилось.

– Что ж, раз все позавтракали, пора выбираться из этой дыры. – сказал Тизиан, при помощи одного ножа расправляясь с мясным рулетом с грибами и сыром.

Проходящая через обеденный зал официантка, держащая поднос с грязной посудой, обиженно заявила:

– Королевский Орел – самая лучшая гостиница в городе, а не дыра!

– А я не только про гостиницу, а про город в целом.

– Сейан – столица нашего небольшого графства, и вполне приличный город. Не нужно на него наговаривать. Кстати, скажите своему призраку, пусть перестанет баловаться с маятником в часах! Мне же их потом настраивать на точное время придется.

– Он не наш, можете его изгнать, если хотите. Кстати, принесите мне еще чаю. – сказала Мориния.

Официантка уперла руки в бока:

– То есть, нам платить за вызов экзорциста, в то время, как призрак «ваш» и с «вами» путешествует опытный маг?

– А я его изгонять не буду, он полезный. Кому надо, тот пусть и занимается этим. – многозначительно взглянул на вампиршу Тизиан.

– Не уверена, что моя печать его изгонит. Он же из пыточной вырвался.