355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Олег Валецкий » Югославская война » Текст книги (страница 2)
Югославская война
  • Текст добавлен: 13 сентября 2016, 17:32

Текст книги "Югославская война"


Автор книги: Олег Валецкий


Жанр:

   

Военная проза


сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 25 страниц)

В конце концов силы ЮНА, конечно, смогли занять абсолютное большинство объектов на границе, но к 4 июля почти вся Словения оказалась под полной властью сепаратистов, смогших, используя «агрессию» ЮНА, военным путем подчинить весь народ, и это было их несомненной победой. Если бы командование ЮНА хотело победы, оно бы нанесло главный удар по опорным точкам сепаратистов, используя как вертолетные и парашютные десанты, так и действия разведывательно-диверсионных групп, в том числе действующих в неприятельской среде. Конечно, общая обученность ЮНА оказалось низкой, но даже срочнослужащие солдаты, имей четкий приказ на разгром неприятеля, смогли бы разгромить неподготовленные и слабо вооруженные словенские силы. В конце концов, даже имея большие ограничения по применению оружия, данного им командованием, силы ЮНА выполнили за двое суток поставленную боевую задачу и вышли на границу, с которой, однако, приказом сверху были вскоре выведены. Все это было следствием предательства в военно-политическом верху и негодности существовавшей организации внешней и внутренней обороны Югославии, а военную науку эта короткая и «странная» война не обогатила.

По существу, не было особой нужды в выдвижении вышеупомянутой колонны, когда воздушным путем в казармы ЮНА в Словении могло быть переброшено достаточно бойцов, в том числе из военнослужащих, добровольно выразивших желание отправиться в Словению. Одним из немногих положительных примеров была оборона военного аэродрома Бырник, который защитило несколько десятков парашютистов из 63 парашютной бригады во главе с будущим замом комбрига Гораном Остоичем (погиб в 1998 году на Косово и Метохии в засаде албанских сепаратистов) .

История с колонной ЮНА, введенной в Словению, послужила лишь созданию пропагандистской картины агрессии ЮНА, и поэтому-то и тянулось время до провозглашения независимости Словении, да и само начало боевых действий было в Генштабе зарегистрировано лишь вечером 27 июня, то есть после полусуток боев в Словении. За все это одного Колншека не, обвинишь, ибо не, меньшая пассивность была и в самом Генштабе, в наинадежной военной области (Белградской армии) , хотя и в ней командующим был македонец, генерал Александр Спирковский и начальник штаба, хорват генерал подполковник Андрия Симич. Пассивность была всеобщей, но отнюдь не случайной, ибо именно повиновение без рассуждений и протестов и было возведено в принцип военной организации ЮНА, отштамповавшей десятки беспринципных бюрократов в генеральских мундирах, готовых стерпеть любое предательство сверху, при этом подавляя любое сопротивление такому предательству внизу. План здесь был беспроигрышен, ибо сверху подавлялась всякая независимая инициатива в интересах власти, в которой давно и прочно обосновались противники собственного государства. Не случайно, добровольцев, желавших воевать в рядах ЮНА в Словении, ждало холодное отношение командиров их частей, а тем более военных одсеков (военкоматов) Минобороны. Примеры храбрости военнослужащих ЮНА преуменьшались либо замалчивались. Лишь один случай такой храбрости был более-менее достаточно оценен – случай майора Тепича, взорвавшего вместе с собой склад боеприпасов в Бедевике, не оставив его словенским силам.Лишь этот майор единственный за всю кровопролитную югославскую войну, был провозглашен «народным героем».Партизанская же армия ТИТО имела 1322 таких героя, а сам Тито был «трижды» героем .

Внезапно, за несколько дней, армия, уверявшая общество в своей мощи,оказалась опозоренной в войне с многократно более слабым противником.Это послужило немаловажным фактором в новой «хорватской» компании ЮНА. В Словении ЮНА была еще сильна и боевого духа у ее солдат было еще вполне достаточно дабы двинуться на неприятеля, а там уже заговорила бы «фронтовая логика» и до размышления времени бы не было. Так, например, в конце июня по всей Югославии прошла весть о том, как водник (подофицер) Драгомир Груйович вследствие измены офицеров словенцев взял на себя командование обороной большого склада ГСМ в поселке Мокроного в Словении, и всерьез пригрозив взорвать его, добился не только снятия осады словенских сил, но и открытия прохода танково-механизированной колонне, зажатой словенцами в Кыршко.

Так что боевого духа в ЮНА тогда хватало,но другое дело, почему главной задачей,оказалось освобождение дорог,а не разгром противника? Здесь танковые взводы и роты часто не имели, поддержки пехоты, тогда как на границе караулы ЮНА часто не имели поддержки ни артиллерии, ни авиации.Югославская власть и ее генералы просто сдали свою армию. Так от танковой бригады, стоявшей в Вырхники, вышел лишь один батальон, а техника двух танковых батальонов и одного артдивизиона САУ «Гвоздик – 2С1» (122 мм) остались словенцам. Причем, за всю войну эта бригада выпустила по неприятелю всего около двух десятков снарядов. Были сданы словенцам учебный инженерный полк, некоторые подразделения 350 полка ПВО, пограничный батальон и некоторые другие подразделения. Так что словенцы только бронемашин получили свыше 100 единиц (танки Т-55, М-84, БМП М-80, БТР М-60) В итоге, несмотря на отдельные успехи (захват десантниками 63-й парашютной бригады ЮНА аэродрома Бырника вместе с 20 винтомоторными самолетами «Крагуй»), словенская кампания закончилась для ЮНА крахом, и она уходила под насмешки славонцев, бросая и технику, и оружие.

Начало гражданской войны в Хорватии. Исторические предпосылки. Идеология и политика. Первые межнациональные столкновения. Стратегия ЮНА.

Хотя формально югославская война началась в Словении, главным ее очагом стала Хорватия. Здесь прошла граница между католическим миром, частью которого были хорваты, и православным миром, частью которого были сербы. Ничем другим эти народы не отличались, тем более что многие хорваты Далмации и Славонии, и практически все хорваты Герцеговины были окатоличенными сербами. Однако религии послужив созданию культуры, но главное психологии породили куда более глубокий раздел между единокровными народами нежели между хорватами и итальянцами или между сербами и греками. Естественно вражда возникла не сама по себе, а в ходе долгой подготовки с религиозно-политических верхов и то как раз хорватских, причем наиагрессивную роль сыграл Ватикан, нередко в ущерб хорватским интересам. Ведь хорватский политический верх сотнями лет подавлялся сначала венгерской, а затем и австрийской властью и сил для борьбы еще и с сербами не имел. К тому же сербы здесь, в общем-то, никогда под хорватской властью не жили, ибо владевшая этими землями Австрия на краинских сербов опиралась как на военную силу. Последние, организованные по территориальному принципу в роты, батальоны, полки и «генералаты» составляли большинство в «военной границе» защищавшую Австрию от турок (зачастую тех же сербов,но перешедших в ислам). «Военная граница» не только защищала Австрию, но и составляла важнейшую часть австрийской армии. Местная хорватская аристократия почти не имела связи с автономными сербскими обществами, в которых абсолютное большинство людей жило на селе под управлением австрийских офицеров, во многом тоже сербов, и сербских православных священников. Правда, в большей части Славонии,Срема, Баната, Бачки и Бараньи военная организация была отменена в середине XVIII века, но в Бании, Далмации, Лике и Кордуне, да и в части вышеперечисленных областей военное устройство было оставлено до второй половины XIX века, то есть до введения всеобщей воинской повинности. После отмены «военной границы» и включения «краин» в состав хорватских и венгерских земель межнациональная рознь начала расти, в особенности между сербами и хорватами, и вскоре появилось шовинистическое движение «франковцев» (по их основателю Франку) , вооруженных учением хорватского философа Старчевича о неполноценности «византийских» варваров-сербов и готовых сербский вопрос «решать топором». Было использовано неприятельство между Австро-Венгрией и тогдашней Сербией, и вскоре последовали первые сербские погромы, а во время первой мировой войны и концлагеря и карательные экспедиции против сербов, в которых многие хорваты, в том числе тогдашний австрийский подофицер Йосип Броз Тито, проявили немало усердия. После короткого братства в королевской Югославии последовала Вторая мировая война, в которой Югославия распалась как карточный домик.На ее теле по воле Германии и Италии возникла Независна держава Хорватска (Независимое Государство Хорватия), в которой к власти было приведено движение усташей (наследников Франковцев) , хотя усташский «поглавник» (вождь) Анте Павелич до войны большим политическим влиянием в Хорватии не обладал. НДХ включило в себя большую часть территории современных Хорватии, Боснии и Герцеговины, Воеводины и стала решать сербский вопрос по принципу: «треть сербов уничтожить, треть изгнать, треть перекрестить». Все это вызвало протесты многих хорватских политиков и даже немецкого командования, однако Гитлер раздраженный иррациональностью сербских верхов пошедших против Германии (как потом выяснилось, ради интересов британского правительства) не захотел остановить Павелича. В итоге НДХ сразу же стали потрясать восстания сербов, часть которых ушла в четническое движения Драже Михайловича, подчиненного королевскому правительству Югославии в изгнании (в Лондоне), часть в местные, четнические независимые отряды, а часть ушла в партизаны коммунистического движения Йосипа Броза Тито. Все это привело к смерти сотни тысяч сербов, абсолютное большинство которых погибло не от рук иностранных оккупантов, а от хорвато-мусульманских войск НДХ (в первую очередь в лагерях НДХ в самом крупном из которых – Ясеновце – погибло несколько сот тысяч сербов собиравшихся усташами по всем селам и городам НДХ) но и в междоусобной войне четников и партизан. Многие сербские области в Хорватии, особенно в Лике, Бании, Кордуна и в соседней Босанской Краине стали главной опорой партизан, которые в Бихаче учредили свое правительство, а в Дырваре находился их военный штаб. В то же время здесь были сильны и четники с центром на горном массиве Динара, а местная Динарская четническая дивизия священника Момчило Джуича успела в своей значительной части уйти на Запад, избежав в отличие от других четников, выдачи британскими «союзниками» партизанам и составила весьма влиятельную силу в сербской эмиграции. В новой Югославии социалистическая республика Хорватия получила Восточную Славонию, Баранью, Западный Срем, Лику, Кордун и Далмацию и любое предложение о получении теми местными общинами где сербы составляли большинство автономии, сходной автономиям Воеводины и Косово в Сербии, союзной властью (а то и самими же «хорватскими» сербами во власти) жестоко пресекались. В то же время хорватские сербы в большом числе присутствовали в ЮНА, в которой достигали высоких чинов. Высокие чины своих земляков в какой-то мере дали хорватским сербам большие надежды в начале межнациональных столкновений в Хорватии, тем более, что и глава республики Сербия Слободан Милошевич выступил тогда в роли защитника всех сербов Югославии, а свою «антибюрократическую революцию» увенчал национальными лозунгами. Ознаменовало эту революцию выступление Милошевича в 1989 году на Газиместане (поле под Приштиной) по поводу празднования шестисот лет случившейся здесь Косовской битвы. Перед примерно милионом сербов, съехавшихся сюда со всей Югославии, Милошевич выступил как национальный вождь, чем значительно усилил свои позиции в борьбе за власть в югославском руководстве. В Хорватии появился схожий национальный вождь – Франьо Туджман, бывший партизанский офицер армии Тито и бывший генерал милиции, а одновременно и бывший диссидент, ставший во главе новосозданной ХДЗ (Хорватска демократска заедница – Хорватский демократический Союз). Местные сербы, которых в пятимиллионной Хорватии было около миллиона (пару сот тысяч их в документах указывало свою национальность не как сербскую, а как «югославскую», что было специфичностью социалистической Югославии, наиболее популярной как раз среди сербов) встали в своем большинстве на сторону Милошевича. В Сербии, правда ситуация была несколько иная, и здесь и во время войны, были нередки антиправительственные демонстрации и белградские демонстрации 9 марта 1991 переросли в массовые беспорядки, едва не обрушившие Милошевича, выведшего тогда на улицы ЮНА.. Однако, в общем плане существовало довольно четкое противостояние между правящим слоем Сербии и правящим слоем Хорватии. Тут даже усташская эмиграция играла вторичную роль, а четническая эмиграция вообще никаким влиянием на политическом верху Сербии не пользовалась. Национальная символика и фразеология, конечно, значили немало, но прежде всего для народа, тогда как для власти, еще вчера коммунистической, это было не столь весомо. Немаловажно, конечно, было то, что дядя последнего югославского президента хорвата Стипе Месяча был Марко Месяч, командующий войсками НДХ на Восточном фронте, а позднее из советского плена вместе со многими своими однополчанами перешедший в армию Тито. Но все же это было тоже было не столь важно, ибо отдельные личности не могли бы без серьезных оснований повести за собой весь государственный аппарат, а ведь именно это и произошло в конце восьмидесятых годов. Введение многопартийности тоже не оправдание, ибо в новых партиях главную роль продолжали играть деятели старой власти, и даже единственный некоммунистический оппозиционный, вождь Алия Изетбегович в своей партии СДА был окружен большим количеством коммунистических функционеров. В сербской среде Хорватии возник СДС (српска демократска странка – сербская демократическая партия), созданной 17.02.1990 Йованом Рашковичем, известным нейропсихиатром. В том же году он вместе с Йованом Опачичем,способствовал созданию СДС Боснии и Герцеговины на майском конгрессе в Дырваре и выдвижению его главой еще одного нейропсихиатра Радована Караджича.Однако Рашкович не желал войны, а лишь сербской автономии в Хорватии, оставшейся бы частью Югославии и отделения его партии появились по всей Хорватии,вплоть до Риеки и Загреба. Рашкович считал, что нужно ограничиться культурной автономией для сербов Хорватии, так как не верил в успех сербского державного строительства и широко известна его констатация «сербы-„луд“ (это слово имеет широкое значение от психопатии до смелости) народ». СДС Рашковича победила в большинстве сербских общин Хорватии на первых многопартийных выборах апреля-мая 1990 года. В хорватских общинах, естественно, победила ХДЗ, и тогда ни странка демократских промена (партия демократических перемен) хорвата Ивицы Рачана, ни Хрватска странка социалиста (хорватская партия социалистов) серба Боро Микелича не смогли составить серьезную конкуренцию СДС и ХДЗ. В начавшейся же борьбе последних двух партий началось и территориальное деление, а центром сербской политики стал Книн городок недалеко от Задра. После того как 25 июня на «соборе» в Сербе перед двумя сотнями тысяч сербов провозглашается «сербское» национальное вече с Миланом Бабичем во главе, по рекомендации Йована Рашковича, в Книне 27 июня 1990 года создается союз общин Северной Далмации и Лики во главе с Миланом Бабиче. Но тут вступили в дело верхи Сербии и конечно ее ДБ для которых СДС оказался наиболее удобным оружием в установлении своего влияния в тех областях Хорватии, а потом и Боснии и Герцеговины в которых ими было запланированно создание сербских автономных областей – САО (српска аутономна област). Пока Рашкович ездил в Америку его соратник Бабич, человек куда более опытный в политике (ибо Бабич занимал высокий пост в партаппарате Хорватии) объявил о создании собственной партии – СДС Краины. Рашковича быстро задвинули в угол его же ученики и соратники и в 1992 году он умер. Милан Бабич на 19 августа заказывает референдум о судьбе сербских земель в Хорватии который с поддержкой Милошевиче проводится и по Сербии,и тогда появилось «краишников» куда больше нежели их оказалось при мобилизации. События развивались быстро. Уже 3 июля этого же года милиция в Книне отказывается признать «усташские» символы, вводимые ХДЗ по всей Хорватии, а 5 июля начинается открытое сербской восстание в Книне, в котором главную роль играли СДС и местная милиция. Их же силами был остановлен хорватский поход тогдашнего министра МВД Иосипа Больковца на Книн. Когда в ответ на это 17 августа хорватская милиция идет разоружать сербскую милицию. Последняя открывает свои склады для местных сербов и местный милицейский генерал Милан Мартич, раздавая местным сербам оружие стал своеобразным вождем «балван-революции» (балван – бревно, каких тогда немало использовалось в строительстве баррикад сельскими сербскими стражами, созданными милицией) провозгласив: «Братья сербы! Пришло время защищаться оружием! Становитесь за ним в очередь!». Милан Бабич этого же числа вводит военное положение и после референдума, на котором большинство высказалось за автономию, 30 сентября эта автономия провозглашается, а 21 декабря утверждается ее статус САО (сербская автономная область) – Краина с центром в Книне. 26 декабря официально провозглашена решениями общин Книн, Дони Лапац, Грачац, Обровац, Бенковац, Кореница, Двор-на-Уне, Войнич, то есть, почти всей Книнской Краины. 4 января САО Краины создает собственное управление внутренних дел, тогда как хорватская власть, всех милиционеров, подчинившиеся ей, увольняет. Так как руководители сербов Книнской Краины были прямо связаны с официальным Белградом, то Книнский корпус (командующий генерал Шпиро Николич и его заместитель полковник Ратко Младич) ЮНА поддержала эту сербскую революцию и вскоре по схожему рецепту возникли САО Западной Словении под управлением СНВ во главе с бывшим диссидентом Велько Джакулой и САО Восточной Словении Барании и Западного Срема под управлением СНВ во главе с Гораном Хаджичем. Однако, здесь обстановка была посложнее, ибо среда была куда более интернациональной, чем в САО Краины и не было одной большой сербской территории. Еще 2 марта 1991 года в Западной Славонии, в Пакраце хорватская милиция, переименованная уже в полицию захватила местный СУП, в котором было в тот день всего два десятка милиционеров, почти одних сербов. По прибывшим войскам ЮНА из хорватского БТР открывается огонь и начинается настоящий бой. Схожий сценарий повторился и в Плитвицах, где хорватская специальная милиция 30 марта захватывает местное здание милиции, силой разгоняет собравшихся сербов, а потом начинает двухдневный бой с сербской милицией. ЮНА тогда оказалась в двусмысленном положении, ибо с одной стороны должна была одинаково относится к сербам и хорватам, а с другой стороны как раз хорватские силы рассматривали ЮНА неприятелем и было очевидно что Хорватия готовится к войне против ЮНА. Уже в октябре-ноябре 1990 года из Венгрии было ввезенно предприятием «Астра» десять грузовиков(компании «Чазматурс») с грузом оружия и только 12 и 20 октября 1990 года сбыло ввезенно 18-ю тысяч автоматов Калашникова. Это, как и другое закупаемое по всем каналам (в особености усташской эмиграции) оружие послужило вооружению растущей в числе милиции, чей резервный состав пополнялся под руководством функционеров ХДЗ. К весне этот состав вырос до тридцати с лишним тысяч и было начато создание армии – Збор народной гарды (Корпус народной гвардии). Обещания хорватской стороны о сдаче 20 000 стволов стрелкового оружия (хотя ЮНА оценивала их число в 60 000) обернулись сдачей одной тысячи. Более того, генерал ЮНА Мартин Шпегель был снят военной безопасностью ЮНА на пленку в момент переговоров о закупке оружия для хорватских войск. Судебный процес против группы генерала Шпегеля обернулся массовыми демонстрациями 7 апреля в Загребе и здание военного суда где оно шло было осажденно десятками тысяч хорватов. После призывов Туджмана к народу выступить против ЮНА, его сторонники линчевали в Сплите одного солдата военной полиции ЮНА, вытащив его из бронетранспортера, а также тяжело ранили другого военного полицейского (притом, что оба полицейских были македонцы).

К тому времени в Хорватии практически уже шла война, между сербами и хорватами, чье фактическое начало наступило в боях за Борово Село. Это сербское селение стало целью нападения хорватских сил из Вуковара, где к власти пришел ХДЗ. Положение для местных сербов складывалось тяжелое и помощи от ЮНА они могли не дождаться. Все же местное сербское руководство, в первую очередь глава ТО Вукашин Шошковчанин само обратилось к ряду оппозиционных партий СНО и СРС с просьбой о присылке добровольцев, что для тех времен было шагом революционным. Для тогдашнего общества сознание о каких – то добровольцах, воюющих вне рядов ЮНА и милиции с хорватскими силами под сербским национальными знаменем, оказалось шоком, но именно это и послужило одним из важнейших факторов в подъеме сербского, национального движения. Власть в Белграде, поспешила отказаться от добровольцев, а министр МВД Сербии назвал их авантюристами, но на деле поддержка от власти, а точнее от спецслужб, была. Так, добровольческий отряд «Стара Србия», собранный в Нише под командованием Бранислава Вакича, был снабжен формой, питанием и транспортом местным градоначальником Миле Иличем, одним из ведущих тогда людей. СПС (Социалистическая партия Сербии) , созданной Слободаном Милошевичем из республиканской, организации СКЮ (Союз коммунистов Югославии) в Сербии, и естественно, бывшей партией власти.

Эти и другие группы добровольцев, собравшиеся в Боровом селе, в количестве около сотни человек, так же как и местные сербские бойцы, оружие получили через сеть ТО (территориальной обороны), организационно входившей в ЮНА и бывшей под полным контролем Белграда, сумевшим даже отчасти вывезти запасы оружия ТО с чисто хорватских территорий.

Все это, однако, не означало полной подчиненности добровольцев власти Сербии, но лишь то, что последняя, обеспечив им поддержку, сняла с себя ответственность за их действия и фактически ожидала дальнейший исход.

В сербском народе тогда был силен национальный настрой и выступи власть против него, то учитывая и без того большое недовольство народа коммунистической идеологией вполне было возможно прямое восстание против власти. Тот же Вукашин Шошковчанин имел сильную поддержку в местной сербской среде, в том числе в соседней Сербии, отделенной лишь Дунаем от Борово села и Вуковара, и тамошние воеводинские сербы, да и немалый процент других народов Воеводины, в том числе венгров, и даже хорватов, участвовали в боях в Славонии, Банате, Западном Среме. И в самой Воеводине стали возникать подобные добровольческие, а то и открыто «четнические» отряды, чему характерный пример четнического воеводы Йово Остоича, создавшего такой отряд в своем селе, и с самого начала активно помогавшего сначала «задунайским» сербам, а затем прошедшим по другим фронтам этой войны. Шошковчанин тогда был одним из самых выдающихся кандидатов на роль общесербского вождя, а это с учетом близости Сербии, делало его опаснее от иных подобных лидеров в Книнской Краина, Потому по мнению многих очевидцев тех событии, совсем не случайно произошел несчастный случай с ним когда он, выросший на Дунае, осенью 1991 года утонул переправляясь через него на лодке. Шошковчанин, видимо, оказался чересчур успешен, ибо тот разгром, что пережили хорватские силы при попытке занятия Борово, сделал его слишком популярным во всем местном сербском народе.

Хорватские силы тогда, благодаря собственным командирам, попали, практически, в засаду сербам, которых они явно недооценили. При этом хорватское командование выжидало весь апрель, когда у сербской обороны Борово села ослабнет внимание, и действительно некоторые добровольцы стали уже возвращаться назад домой. Был подготовлен сценарий установления хорватской власти – оккупация села, убийства и аресты наиболее непримиримо настроенных к хорватской власти сербов, а также тех, кто получил или купил оружие, хотя и некоторые хорваты, в погоне за наживой перепродавали сербам оружие, которое им раздала ХДЗ. Дома убитых и арестованных передались бы сторонникам ХДЗ, в первую очередь участникам взятия этого села, и позднее такая схема была опробована в других селах. Как действовала новая хорватская полиция, было наглядно показано в самом начале нападения 2 мая на Борово, когда она напала на дом, где муж и жена с соседями мирно пили кофе, а когда на переговоры пришел начальник милиции из относительно мирного, но, главным образом, уже хорватского Осиека, то «полиция» убила двоих пришедших с ним милиционеров – серба и хорвата, а двоих (тоже серба и хорвата) ранила. Однако, занятие самого Борово оказалось посложнее, и когда около двух сотен «полицейских на трех автобусах, трех „лендроверах“, одном „комби“ и одном „Опеле“ вошли в центр села, то сразу же попали под сербский огонь из дворов и с крыш домов, а хорватский командир был убит при попытке водрузить, знамя на здание местного правления. Хорватские силы были полностью разгромлены, и потеряв до несколько десятков убитыми и около трех десятков пленными. Среди пленных и убитых полицейских оказались не только „вуковарские“ или заезжие „усташи“, но и нанятые хорватской властью албанцы и румыны, также попал в плен и один гражданин СССР, как и несколько хорватских и западных телеоператоров и журналистов. Сербы потеряли всего несколько человек убитыми и ранеными, хотя им и повезло, что нападение произошло за десять минут до конца урока в местной школе, что показывает вместе с тем и саму неожиданность нападения.

Удивляет здесь непродуманность хорватской тактики, ибо главными силами они вошли в центр села, а остальные хорватские силы, окружившие село, так и остались на местах. Пытаясь выйти из села, «полицейские» взяли в заложники женщин из числа медперсонала местной больницы, но не это спасло их, а вмешательство ЮНА, передавшее позднее пленных хорватскому командованию, которое, правда, было заинтересовано лишь в своих хорватах, но не в наемниках. Разгром в Борово хорватских сил в каком-то смысле ознаменовал начало большой войны, Союзное правительство пыталось правда лавировать, и 4 мая издало Указ о создании силами ЮНА «зон безопасности» между сербскими и хорватскими силами, но это только разъярило хорватское руководство, ибо уже 12 мая 99% сербов в САО Краине высказалось за присоединение к Сербии, а 19 мая на референдуме хорватской власти, проведенном, естественно, лишь на ей подконтрольных территориях, было провозглашено отсоединение Хорватии от Югославии (разумеется, без всякого учета мнения сербов из САО). 28 мая в Загребе проходит первый парад ЗНГ (сил народной гвардии), то-есть хорватской армии, что особого протеста в союзном югославском правительстве не вызвало. Война между сербами и хорватами стала разгоратьсяб и с началом боевых действий в Словении хорватские силы 27 июня блокируют ЮНА в Осиеке.

В это время начинается война и в «Книнской Краине» (как стали тогда называться сербами области Лики, Кордуна, Бании и Далмации, оказавшиеся под сербской властью) боями 26-27 июня за городок Глина. В Глине первый раз были опробованы местные сербские силы сведенные в части ТО и в отдельные отряды «красных беретов"(„книнджей“), четников и прочих добровольцев. Глину выбрали хорваты потому, что до войны гарнизона ЮНА в ней не было, но пока хорватское командование раскачивалось, там была дислоцирована бригада ЮНА, усилившая местную бригаду ТО в составе Первой тактической группы. Хотя хорваты смогли пройти по еще довоенной водной переправе и захватили село Грачаницу и разгромив тамошнюю роту, сербы перешли в контрнаступление и разбили наступавших, захватив несколько танков и БТР. Десятки хорватов было убито, взято в плен и просто утонуло на переправе.

Менее удачно развивались события под Госпичем. Хотя здесь была казарма ЮНА, а большинство милиционеров были сербами, хорваты с началом боев 29 августа смогли захватить центр этого небольшого городка, а потом и казарму. Местные сербы организованные в Госпичкий отряд Лапачкой бригады ТО были вытеснены на окраину. Многие из них не слишком стремились в бой, а отправлялись в Сербию или в соседний Книн, откуда помощь подходит не спешила. Местный командир только сформированного четнического отряда-раде Чубрило отправился за помощью в Белград в штаб опозиционного национального движения СПО (српски покрет обнове – сербское движение обновления). Хотя лидер этого движения Вук Драшкович считался вождем массовых антиправительственных демонстраций в Белграде (9 марта) направленных против власти Слободана Милошевича, военная безопасность вооружила отряд Сербской гвардии (Српска Гарда) в 128 человек и под командованием Джордже Божовича-«Гишки» отправила на фронт под Госпич. Туда же, под Госпич со стороны было послано 9 танков и 4 БТР и собранным в числе около 400 человек отрядом 15 сентября был начат штурм Госпича. Хорваты оказали упорное сопротивление и вдобавок два танка столкнулось и экипаж одного из них бежал, оставив танк противнику. Вскоре «Гишка» лично командовавший своей СГ погибает в бою и как небезосновательно предполагается по заказу спецслужб из Белграда (учитывая что потом в течении года-двух было убито неизвестными в Сербии большое количество «братвы» из «Вождовачкой» (Вождовац – район Белграда) группировки поддерживавшей СПО). В сербских рядах началась неразбериха и в итоге они были выбиты из Госпича. Несколько более успешно, но схожим образом велись бои под Обровцем и в районе Киево. Более активно велись разведывательно-диверсионные действия, однако их результаты войсками на фронте не использовались и поэтому происходили случаи когда целые части попадали в засады, как например это произошло под Дырнишем в районе Попово-села. К тому же неукомплектованные части ЮНА в силу полной зависимости от «миротворческой» политики Белграда и «международного сообщества» играли непропорционально пассивную роль. Местные силы ТО отличались безынициативностью и низкой подготовкой, а то и равнодушием к вопросам подготовки. В силу этого практически всю эту войну вели сводные отряды величиной в роту-батальон и состоявшие в своей большей части из местных и приезжих добровольцев.Подобному характеру войны способствовала и общая стратегия сербской, а отчасти и хорватской сторон следовавшим духу тайного договора Милошевича и Туджмана достигнутого в 1991 году в поселке Караджорджево на границе Сербии и Хорватии. Этот устный договор предусматривал раздел не только Хорватии, но и Боснии и Герцеговины между Белградом и Загребом и само последующее развитие событий подтверждает его существование. Вопрос только в том в каком объеме и по каким этапам осуществлялся бы размен территорий и кто в таком случае оказывался бы в выигрыше. По большому счету было вообще непонятно, зачем нужен такой размен, вызвавший «этнические чистки» больших размеров в Хорватии, а затем и в Боснии и Герцеговине. Подобная политика ввергла государство в хаос грабежей, убийств и беззакония. При этом в самой Сербии продолжали оставатся милионые нацменьшинства, албанцы с началом войны перешли к полному бойкоту госучреждений и их родоплеменные кланы откупаясь от чиновников взятками и тем самым вышли из-под всякого контроля власти. Так как на фронте много не решалось то главную роль стали играть различные «специальные» группы подконтрольные спецслужбам, правда больше смахивавшие на банды. Власть сама разрешила подобную анархию способствовав появлению ряду ей подконтрольных богачей, впоследствии с легкостью соглашавшихся на любые перемены политики верхов. О переменах в идеологии писать тут смысла нет ибо верность идеям в данной войне было вещью непопулярной, а к тому же часто использовалась для обычного мошеничества. Сербская сторона в наибольшей мере была подвергнута политики такого «внутреннего разложения» и многие ее бойцы отличались не на фронте где постоянно на все и вся жаловались и при случае норовили сбежать с позиции, а в тылу пьянством, грабежами, интриганством, сплетнями. Так и не став настоящим войском местные силы оказались неспособными действовать без помощи даже небольших подразделений ЮНА и госбезопасности Сербии,что выяснилось уже осенью 1991 в Западной Славонии.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю