Текст книги "Хождение за три неба (СИ)"

Автор книги: Олег Языков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 38 страниц)

Глава 4

А посмотреть было на что. Я уже понял, где мы есть. Конкретно в этом месте я не бывал, но на эту речку мы ездили отдыхать. Правда, в другом месте, ближе к городку. А места тут красивые!

Представьте – в степи, считай в пустыне, вы вдруг натыкаетесь на речку… Да пожалуй, что и на реку. Метров восемьдесят ведь в ней ширины-то будет. А раз есть вода, есть и растительность. Вётлы, ивы, осины, тополя. Даже небольшая дубовая роща есть тут, во как!

Ну и, само собой, все причитающиеся роскошества. А именно – обжигающе горячие песчаные пляжи, чистая, не испорченная отходами речная водичка, всякая разная рыба, раки, опять же. Раков – просто жуть сколько! Да здоровенные такие, прямо омары!

Под деревьями слабенький, но травяной ковёр. Грибы в сезон, ежевика там, ещё что-то… Ну, и живность всякая разная крутится. Кабаны, сайгаки, волки, лисы, зайцы. Полно летающей дичи, замучаюсь я её перечислять. В общем – оазис в степи, просто мираж, честное слово! И тишина… Покой, сонная нега, лень… Самое место для меня будет.

Наш броневик взрыкнул, качнулся ванькой-встанькой и начал взбираться на небольшой бугор. На его противоположной стороне, полого сходящей к близкому берегу реки, укрываясь от резких степных ветров, и стоял искомый объектик.

Дорога сделала плавный поворот, и мы, наконец, доехали до земного рая. Рай выглядел весьма скромно – обнесённый ржавой колючкой периметр со стороной метров в двести, в центре – убитая до состояния асфальта площадка, три длинных одноэтажных домика в полинявшей побелке стоят «покоем». Перед домиком, исполнявшим роль короткой перекладины, две жалкие клумбы, флагшток, беседка, она же курилка, пяток тополей. Это как бы фасад. Можно сказать – усадьба. На хоздворе стоят несколько невысоких, бетонных построек, напоминающих склады или боксы, огромная бочка, высоко задранная на разлапистой конструкции. Трансформаторная будка. Откуда-то слышится лёгкий гул работающих насосов. Всё, вроде… Да, ещё что-то, смахивающее на волейбольную площадку. И небольшой огородик возле бочки с водой. Несколько плодовых деревьев. Всё. Теперь уже всё. Да-а, негусто… На Анталью не очень-то похоже…

Петрович враз уловил мой разочарованный вздох.

– Ты, Афанасий, погоди кручиниться… Обживись сначала, попривыкни… Глядишь – и другим боком наш хуторок в степи к тебе повернётся, а? Ну, пошли, знакомиться будем.

В нашу сторону уже неспешно шёл стоящий на дежурстве вахтёр-вахтовик. Ну, просто копия Петровича! Да и моя, кстати…

– Вот, Кинстинтин, привёз я героя! Знакомься – Афанасий Никитин, я те дам, понимаешь! Слыхал про такого первопроходимца? Вот и у нас теперь свой будет.

Мужик улыбнулся и крепко пожал мне руку.

– Здравствуй, Афанасий! Не слушай ты эту балаболку. И не обижайся на его трёп. Как по отчеству-то будешь?

– Да рано мне по отчеству, Константин… э-э-э?

– Достаточно Константина будет… А познакомимся поближе, и на Костю перейдём. Мы тут коллектив маленький, живём без особых политесов. И давай на «ты», ладно?

– Если вы согласны, то и я с удовольствием!

Тут в разговор врезался Петрович.

– Ну, а меня, в таком раскладе, разрешаю называть Петровичем! Всё-таки я какое-никакое, а начальство! Так, Костя?

– Так точно, товарищ полковник! – распрямил сутулую спину Константин.

– То-то же, голуби вы мои… Один вид начальства должен внушать страх, любовь и почтение. Покормишь нас, Костя?

– Конечно, заждался уже… Проходите в беседку, сейчас начнём. Холодненькую подавать?

Петрович бросил на меня острый взгляд, помедлил секунду и утвердительно мотнул головой.

– А как же! Конечно, тащи. Всё же не каждый день к нам молодое пополнение вливается. Пошли, Афанасий, руки мыть, ать-два!

Три-четыре! Руки помыли там же, у беседки. Стол в ней был уже накрыт. На пластиковой скатерти стояла глубокая миска с крупно порубленным салатом из помидорки и огурчиков, тарелка с зеленью – петрушка, укроп, перья лука. Рядом лежала деревянная дощечка с вяленой рыбой, порезанной на куски. Ржаной хлеб, банка из-под чёрной икры с солью, перец.

Из-за угла появился Константин, нёсший небольшой котелок с ухой из… из осетрины? Да, точно! Вон, кольца плавают, не ошибёшься. Неплохо для начала. Диетическое, можно сказать, питание! Ей-ей, курорт, да и только.

– Что смотришь? Наливай, давай! Не браконьерская севрюжка, не бойся… Выращивает её тут один знакомец, угостил. Впрочем, и в реке осётр есть… Как ни быть. Ты, Афанасий, рыбак?

– Ага! Ещё и охотник!

Мужики одобрительно переглянулись – наш человек!

– Наливай уху, не скромничай! Да рыбу, рыбу-то клади. Щас поедим, и начнём готовиться к вечеру. Давай, ешь, ешь, ты у нас тут теперь основная рабочая сила будешь. Практически лошадиная…

– Кх-м-м, Костя… А где же эта… холодненькая то бишь? Без водки это не уха получается, это рыбный суп какой-то… – недоумённо оглядывая стол, вздел брови Петрович. Не командир у меня, а просто золото!

– За тобой в баре-холодильнике стоит, а то ты не знаешь… Доставай уж.

Петрович вытащил из-за спины холодную бутылку водки, разом скрутил ей фуражку и набулькал нам грамм по семьдесят.

– Не многовато будет? Вечером ведь опять придётся… – скромно поинтересовался я, делая лицо вожатого пионерского отряда.

– Ты знаешь, как справный хозяин проверяет работника? – отозвался, пряча глаза, Петрович.

– Ну, да… вроде… Хороший работник за столом много ест? Так?

– И пьёт, не пьянея… умеешь? – Константин поднял свой стакан и чокнулся со мной. – Ну, давай! Твоё здоровье!

Мы выпили, закусили помидоркой и бодро застучали ложками. Уха была великолепная!

Так, под закуску и разговор, водка, не успев согреться, и ушла в неизвестном направлении. Закурили. Мужики внимательно посмотрели на меня, молча переглянулись, и Петрович начал новый круг.

– Ну, а теперь, Афанасий, давай поговорим…

Назвать это разговором я не могу. Сначала я спел сольную партию, изложив свою не такую уж и длинную биографию. Потом мужики вспомнили молодость и устроили мне перекрёстный допрос.

Вспотев от жары, выпитой водки и интенсивной обработки, без применения рубяще-колющего инвентаря, правда, я уже начал подумывать – а что? Может, ну его на хрен? Может, пора уж сознаваться в работе на парагвайскую разведку? Но не пришлось, поторопился я, однако.

Петрович закурил новую сигарету, вздохнул, как уставшая ломовая лошадь, и перевёл глаз на дежурного сторожа.

– А, Костя? Твоё мнение?

Константин молча махнул рукой, мол, поживём – разберёмся! А мести двор и таскать мусор и такой инвалид сгодится.

– Добро! Костя, ты тут прибери, а молодого я ставлю на принудработы. С коптильней что?

– Да раскочегарил я её уже… Идите шашлык делать. Все там – на летней кухне.

В общем, до самого вечера я крутился как наскипидаренный. То мариновал шашлык, то набирал на огороде и готовил овощную нарезку, то выбирал дыни, то занимался дровами и мангалом, да и бегал ещё туда-сюда по мановению начальственного пальца. Когда впятером приехали знакомые ребята из особого отдела полигона, сил у меня хватало только на удержание в руке стакана и широкую улыбку. Спина, однако, не болела!

– Ну что, Афанасий? Будем?

– Будем!

Хрустальный звон гранёного стакана…

Да-а, а здесь на самом деле хорошо. Просто курорт!

Прозит!

Глава 5

В общем, посидели мы хорошо! Вспомнили с ребятами-особистами свои молодые шалости, они коротко познакомили меня с местными новостями, дали сжатую ситуацию по оперативной обстановке, так – в общих чертах, конечно. Старики добродушно кивали головами и не вмешивались. До песняков дело не дошло, но выпили мы много. Наконец, уже под ярчайший свет полной луны, особисты загрузились в свой джип и отбыли восвояси. Мы быстро, но качественно прибрались, выбросили недоеденные харчи в мусорную яму (еноты подберут, намекнул Костя), и разошлись по койкам.

Что интересно – встали мы все без малейшего похмелья! А что вы хотели? Чистый воздух, жареное на углях свежайшее мясо, отварная севрюжка и копчёные судаки. Чудо рыбка, скажу я вам. В общем, встали, умылись, и Петрович крикнул построение на развод.

Мы засели в беседке, плеснули чайку в солдатские кружки, Костя выставил хлеб, джем и масло, а Петрович начал разбор полётов и постановку задач.

– Ну, что? Пить ты умеешь, молодец. Посмотрим, как ты умеешь работать, Афанасий. С сегодняшнего дня начинаешь наступать на пятки Косте. Куда он, туда и ты. Смотри, запоминай, перенимай… Что не поймёшь – спрашивай, он тебе всё объяснит. Сроку тебе три дня.

– А потом?

– А потом Костя пойдёт в отпуск. Повезёт своих внуков на море. Так, Кинстинтин? Ну вот… А ты, Афанасий, заступаешь на свою первую вахту. Недельки две я за тобой присмотрю. Буду приезжать, проверять, нацеливать на трудовой подвиг…

– Стесняюсь спросить, Петрович, а потом-то что?

– А потом, Афанасий свет Никитич, ты останешься на вахте один! Меня по приказу начальства погонят в нашу медсанчасть, на обследование. Так что, один ты тут будешь. Сам себе и командир, и начальник штаба. Не трусишь?

– Да вроде нет… Чего тут бояться?

– Как чего? А волки?

– Так лето ещё? – обалдел я. – Добычи у них полно, какие ещё волки?

Старики добродушно рассмеялись.

– Вот и я говорю – какие тут волки? Человек всегда страшнее волка будет. Но тут тебе особо бояться некого. Давно тут сидим, все привыкли, однако! Ну, пошли в офис.

Офисом и был тот домишко-поперечина. Замечательный, скажу я вам, офис! Казалось, его выдернули года эдак из пятьдесят восьмого, край – шестидесятого. Об этом говорило всё – и старые телефоны, и развешенные по стенам плакаты по технике безопасности, и стенд с должностными инструкциями, приказами и прочей макулатурой, напечатанной на старой пишмашинке с прыгающими буквами. Я только уважительно поцокал языком, уставившись на засиженный мухами плакат с портретами членов Президиума ЦК КПСС.

– Класс! Просто музей тут у вас!

– А ты как думал, малой. Служба тут поставлена с пятидесятых. Специалисты ставили, не нам чета! Ну, пошли за мной.

И мы пошли в обход объекта. Я посмотрел всё, залез во все дыры. Даже заставил матерящегося Петровича взять здоровущую связку ключей, открыть все помещения и лично всё проверил, сунул свой покрывшийся пылью нос в каждую запертую дверь. Только в подпол одного из старых бетонных бункеров я не полез. Уж больно гадостно несло из открытого люка вонью от сгнившей картошки.

– Ну, что, Афанасий? Всё проверил? Всё посмотрел?

– Да вроде всё… – безуспешно отряхиваясь от пыли, пробормотал я.

– Недочёты какие заметил? Несуразности?

– Да вроде нет… Электропроводка вот только на том складе… И громкоговорители на мачте, того гляди попадают от птичьего помёта, а?

– Нормальная там электропроводка… А-а-пчхи-и! Афанасий! Иди к чёртовой матери на речку! Там и пыли. Иди, иди – искупайся, что ли… Потом придёшь, продолжим.

Это было кстати. Я со всей душой понёсся исполнять приказ начальника. На пляже я мигом сбросил пропылённые шмотки, выложил всё из карманов на песок, и быстренько прополоскал камуфло в чистой воде. Развесив его на кустах, я забрался в воду и начал блаженствовать. В общем, моё купание растянулось почти на два часа.

Немного смущаясь за бесцельно прожитое время, я влез в практически сухие тряпки и потрусил назад, к своему карусельному станку.

Старики опять гоняли чаи в беседке. Я молча налил и себе кружечку отличного чая и присоединился к ним. Минут пять вохровцы негромко балакали о своём, а потом, допив чай и закурив, принялись вытирать ноги об меня.

– Как чаёк, Афанасий? Да ты пей, пей… не отвлекайся… Ну, что можешь сказать по состоянию объекта, капитан?

Спину обдуло холодком. Пора излагать то, о чём я думал на пляже.

– Прошу прощения, товарищ полковник, но всё я не расколол…

– Ну-ка, ну-ка! – Петрович сверкнул глазом на Костю. Тот в ответ улыбнулся. – Давай, капитан, рассказывай!

– Ну, так… Оградка из колючей проволоки – это так, мишура и игрушки на ёлке. Тут главное те три громкоговорителя на мачте, да? Уж больно древними и засранными они выглядят. Прямо глаз притягивают! Это ведь охранная система, так? Только вот что это за система – я не знаю… Не обучен. Какое-то излучение, скорее всего.

– Принимается… – кивнул головой Петрович. – Вот, возьми… Повесь на ремень и всегда носи с собой. Даже в бане и в сортире. Дальше давай.

– А что это за зверь такой, Петрович? – вопросил я, рассматривая электронную штукенцию, похожую на пейджер.

– А это сигналка от вскрытой тобой охранной системы. Как кто-то появится, она тебя и известит. До горизонта смотрит, между прочим… Давай дальше!

– Есть дальше… Звук насосов… Хороший звук, как настоящий. Это ведь запись? Ни в одном помещении не было вибрации пола, так? Да и собственно машинного зала мы не увидели.

– Принимается. Гони дальше.

– То, что нужно спрятать от чужих глаз, спрятано там, где жуткий вонизм от сгнившей картошки. Так ведь? Только извините, отцы командиры, без вашего прямого приказа я туда ни ногой!

– Молодец, Афанасий! Да ты у нас просто аналитик!

– А я и был просто аналитиком… И ещё. В наземных зданиях я не нашёл ни одного уголка, где можно разместить пункт управления и связи, пульт охранных систем и оружейку. А так же продсклад, склад ГСМ, да и комнату отдыха, пожалуй… Скорее всего, всё это под землёй, товарищ полковник! Вот, собственно, и всё… пока. Больше я ничего с пьяных-то глаз и не углядел.

– А и без этого ты молодец, капитан! Основное ты сумел зацепить. Высмотрел-таки, паршивец… Понимаешь, Афанасий… как бы тебе сказать… Самая главная наша маскировка – это полная открытость и прозрачность, да-да, я не шучу… Всё у нас на виду – приходи и смотри. Хоть кто, хоть что! Хоть санэпидстанция, хоть госпожарнадзор, хоть милиция. Они, правда, тут не ползают, но всё же… А звук насосов мы лишь иногда включаем, когда нужно. Вот, для тебя и включили. Вместо встречного марша. Оценил? Ну, тогда пошли смотреть наши подвалы. Костя, фонарь возьми…

К сожалению, я угадал. Вход в сокровищницу был именно там! Там, где насмерть косила всё живое и кислорододышащее гниющая картошка. Нет, ну это надо же! Шестьдесят лет её туда кидают, а она всё никак не сгниёт!

Костя врубил мощный фонарь, и мы крысками-чучундрами проскользнули вдоль бетонной стены до ржавого электрощита. Петрович, зажимая пальцами нос, указал мне на сломанный и гнутый рычаг, я его нажал, и дверца за нарисованным очагом в каморке папы Карло открылась…

Передо мной лежал новый мир. Только я об этом пока ещё не знал.

Глава 6

Новый мир, в тусклом свете редких плафонов, не представлял собой ничего особого. Если вы хоть когда-нибудь были в бомбоубежище или в обычном подвале жилого дома, то, считай, вы видели почти то же, что и я.

Три пустых, не очень высоких, бетонных зала, что ли. Центральный, скажем так, в который ведёт вход, и ещё два – справа и слева. Не Зимний дворец, понятное дело. Большей частью помещения так и остались не обустроенными, со следами опалубки на стенах. Пусто, прохладно, пыльно. Воздух спёртый. На цементном полу валяются куски смолы, какие-то ящики, старые мешки, рубероид, ржавые гвозди. В общем, – как у Стругацких, – остатки пикника на обочине.

Мы прошлись по трём подземельям, дошли до забранной досками дальней стены в левом зале и остановились.

– А там что?

– А там не успели закончить работы. Ещё одно помещение, наполовину забетонированное и брошенное. Та, дальняя стенка – уже земля.

– А что закрыли?

– Да сыро там, воздух плохой. Видать, вентиляцию туда провести не успели. Больше ничего там и нет. Только щит пожарный на стене висит и всё… Смотреть будешь?

– Да ну его к чёрту. Что я, пожарного щита, что ли, не видел?

– Вот и я о том же… Ну, что, посмотрел? Пойдём на воздух?

– Петрович, Константин, погодите… Последний вопрос – а в чём тут тайны мадридского двора, а? А то я не понял.

– Тайны? А мы и сами не знаем, Афанасий. Всё скрыто пылью веков, всё спрятано. За прошедшие десятилетия мужики, конечно, ковырялись тут, всё пытались понять. Но, насколько я знаю, никто ничего не нашёл. Да и что тут искать? Вот оно всё вокруг тебя, смотри, – пыль да пустота… Пошли, пошли наверх. Там и поговорим. У тебя ещё одна задачка не решена, помнишь?

Мы поднялись и снова засели в беседке. Мои мысли так и крутились вокруг загадки этого объекта, но ничего толкового на ум не шло.

– Так, капитан, наши подземелья ты посмотрел. Больше их, поверь, там уже нет. Вопрос: где размещено то, что ты упомянул? Ну там – пост охраны, оружейка?

– Да какой там вопрос! – махнул рукой я. – Если в подвалах их нет, значит, всё это спрятано под трансформаторной будкой. Больше тут нету вариантов…

– Ну-у, Афанасий. Так даже не интересно! Опять угадал, аналитик. Смотреть пойдёшь?

– Я думаю, Константин сегодня туда всё равно зайдёт, а? Проверять технику и звонить особистам? Тогда и сходим. Вы мне вот что скажите, отцы. Что за тайна тут, что за загадка замка Дракулы?

– Я ж тебе говорю, толком никто и не знает. Документов тут никаких не осталось, сам понимаешь. Если что и было – в Москве надо искать, в архивах. А тогда, в пятидесятые, знаешь, как было? У чекистов даже такой анекдотец ходил. Когда английский шпиён познакомился с молодухой-уборщицей из Госужаса и спрашивает её – что, мол, они там у себя делают? А та и говорит – да полной херней занимаются. Днём бумажки пишут, а по ночам их жгут! Тогда знаешь, сколько архивов пожгли – у-у-у! Как бы и наши бумажки там не полыхнули…

– А всё же?

– Вот же прилип! Я знаю только слухи. Если всю шелуху отбросить, то говорили так. Этот объект строили под какие-то совершенно обычные задачи. Ничего особо секретного тут нет, и не было. Никаких пришельцев, зелёных человечков и летающих тарелок. Это не у нас, это, как говорят, в Капустином Яре было… А тут – ладили обычные помещения под какие-то научные задачи. Может, двигателистам, может – метеорологам, кто теперь скажет? Ты же сам видел – тут всё весьма и весьма скромно. Как построили, так до сих пор и стоит. Но! В пятьдесят втором году, что ли, когда тут ещё строительные работы шли, говорят, погибло тут сразу несколько человек. И военных строителей, и научников. Как погибли, что тому было причиной – не пытай, не знаю. Единственно, что следует упомянуть, так это то, что несколько тел вроде бы и найти не удалось. Как растворились они, понял? Поэтому тут и был большой шум и гам. В те годы мужики в нашей службе были жёсткие и требовательные. Такое безобразие, как гуляющие сами по себе и где-то трупы, требовало объяснения. А его-то и не нашлось… Вот так – потрындели, поискали, да упёрлись лбом в бетон. А пока вся эта бодяга шла, объект стоял под карантином. А потом наши его законсервировали, организовали охрану, а расследование видать так и шло. Только вот, никаких результатов оно не дало. Так и остался этот объект памятником самому себе и тем погибшим ребятам… Однако охрану приказали держать. Может быть, надеются что-то выяснить, понял?

– Понял! А…

– А-атставить! – Голос полковника Тихонова замёрз и стал строгим. – Хватит, Афанасий! Ты здесь не оперативник, расследующий чрезвычайное происшествие, ты здесь просто сторож. До тебя тут такие волки землю рыли! И ничего, заметь, не нашли. А у тебя тут другие задачи. Доступно?

– Так точно, товарищ полковник! Теперь всё яснее ясного! Разрешите приступить к выполнению поставленных задач?

– Приступайте, ать-два! Константин, тебе не пора? Бери молодого на буксир и тащи его по маршруту. Приказываю выступить на охрану границы нашего объекта, товарищи офицеры! Шаго-о-м… марш!

И мы пошли…

– Ничего, Афанасий, не тушуйся! Петрович, в общем-то, прав. Ты здесь не опер на задании, у нас другая задача. Пошли смотреть периметр. Во, обрати внимание…

Примерно с часок мы с Костей погуляли по окрестностям, он показал мне много чего интересного. Закладки там всякие разные, датчики и прочую муть. Показал звериные следы, рассказал, кто тут живёт поблизости. Обещал вечером дать ПНВ, чтобы я познакомился с одним очень общительным енотом.

Потом я поливал огород, шаркал метлой, немного постучал молотком на скрипящем крылечке. Так, неспешно, но в свой срок, и наступило время ужина.

Мы собрались у летней кухни, быстренько порешали что будем готовить на ужин, и работа закипела. Ужинать сели в беседке, спиртного не было, разумеется. Праздник ведь кончился, наступили суровые будни.

Я углядел около плодовых деревьев какой-то топчан и спросил, а что оно такое есть? Оказалось – это спальное место типа «Люкс». Для неги и отдыха на воздухе, под пологом. Я сразу загорелся попробовать. Костя выдал мне несколько матрасов, простыни и сам полог. Да здоровенный такой! Впрочем, и топчан был не маленький. Когда я его застелил, получил в своё распоряжение настоящий сексодром. Немного взгрустнув, я натянул полог, расправился с залетевшими в него комарами, а тут и Константин нарисовался. Пора было идти в бункер на доклад.

Мы с ним зашли в трансформаторную будку, спустились под землю, и я познакомился с последним бастионом нашей крепости.

Конечно, ничего похожего на зал дежурной смены атомной станции там не было. Всё было очень и очень скромно – два работающих военных ноутбука в титановых корпусах, маленькая рация, пульт управления освещением, щит охранной системы, пара телефонов. И всё. В соседнем помещении раковина с водой, нары, маленький стол и маленькая газовая плитка. Ещё два здоровенных металлических шкафа. Один был опечатан.

– Оружейка, небось? – спросил я.

Костя кивнул и открыл металлические дверцы. Ничего особенного – три «Стечкина», два «Винтореза», один с обычным, а другой с ночным прицелом, коробки с патронами, ремённая сбруя всякая, запасные магазины к оружию, оружейное масло, ветошь,

– А чё так слабо-то, Константин? Пулемёта нет, калаш бы хоть один?

– Да нам и этого не нужно. В кого тут стрелять? В офисе двустволка валяется, вот это да! Как жахнешь картечью, так враг бежит, теряя сознание и портки, – улыбнулся моему настрою повоевать Константин.

– Ты пойми, Афанасий… – уже без улыбки продолжил он, – у нас тут должно, обязано быть тихо и спокойно. Тихо и спокойно, понял? Война нам тут не нужна. Да и не с кем тут воевать, капитан…

– Ну, давай всё же заканчивать. Вот, гляди. Тут, в этой папке, вся документация, тут коды, телефонный справочник полигона… что ещё? Здесь, значит, тебе видна вся картинка по объекту. Запись хранится десять суток… Щит, ну, это понятно. Вишь, все огоньки зелёные? Значит, всё нормально.

– А когда не нормально?

– А вот это ты завтра и будешь изучать. По документации. А сейчас я позвоню нашим коллегам. Вот по этому номеру.

Константин поднял трубку телефона, дождался ответа и сказал: «Это ты, Петюня? И тебе не чихать. Да нормально всё… ага… запиши в журнал – „333“.»

– Вот и всё на сегодня, Афанасий! Закрывай оружейный шкаф, опечатывай. Пошли на речку.

– Константин, а можно будет пострелять из «Винтореза», а?

– Экий ты, какой азартный парень! Не мона, а нуна! Ты должен будешь сдать зачёт, как по знанию оружия, так и по стрельбе. Но это всё потом, потом… Сейчас пойдём на речку, порыбачим немного, лады? А то мы с гостями тут рыбку подъели немного…

Спал я после успешной рыбалки на воздухе, под пологом. Так сладко я не спал, наверное, с детства.