Текст книги "Дороги судьбы"

Автор книги: Олег Викторов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Викторов Олег
Дороги судьбы

Олег Викторов

ДОРОГИ СУДЬБЫ

Века сочатся кровью, как непрожаренный бифштекс.

Луэллин, именуемый также "Лин Сладкоязычный"

Лишь постигнув и добро, и зло, ты научишься отличать одно от другого.

Прорицатель-Лжец

Гроза длилась уже третий час. Казалось, ей не будет конца: сотрясаемый порывами ураганного ветра и грозовыми раскатами, мир так и погрузится в пучину безвременья под навязчивый стук дождя. Тучи плотно облепили низкое осеннее небо, время от времени где-то там, в вышине, раскатисто грохотал гром, и молния, причудливым зигзагом перечеркивающая горизонт, окрашивала пустынные холмы во все оттенки синего и голубого, заставляя посетителей таверны вздрагивать и глубже вжимать головы в плечи. Словно где-то совсем рядом сшиблись лоб в лоб два невидимых колдовских воинства – из тех, что ненароком отправляют на дно морское целые города и превращают горы в извергающиеся вулканы. Странное, завораживающее зрелище...

Впрочем, путник, сидящий за столом, готов был поклясться, что во всем этом буйстве природы магии не больше, чем в говяжьем мосле, который с таким энтузиазмом обгладывал пузатый пейзанин, уютно устроившийся за два столика от него. Уверенность эта объяснялась очень просто: не ныла спина, не ломило над левой бровью, и даже чувствительный белый шрам на щеке, донимавший последнюю неделю, никак не давал о себе знать. Путник привык доверять своему телу. Старые раны – лучший барометр, когда речь заходит о могущественном колдовстве.

Hеизвестные Земли издавна славились своими осенними бурями, но, несмотря на пугающие слухи о колдунах и демонах, сколь многочисленные, столь же и невнятные, настоящим, большим волшебством тут и не пахло. Hичего интересного, никакой магии. Hадо двигаться дальше, на запад...

Впрочем, ехать куда-либо в такую погоду – чистое самоубийство. Кивнув в такт этой разумной мысли, Таэль потер щеку и поднес к губам глиняную кружку. Он сидел за столиком в дальнем углу зала, устало вытянув промокшие ноги, неторопливо прихлебывал водянистый эль и исподтишка разглядывал посетителей таверны. Грубый дорожный плащ с бережно завернутым в него дорожным посохом лежал рядом на лавке, кожаная куртка со шнуровкой на рукавах и у горла была расстегнута – весело потрескивающее в камине пламя давало достаточно тепла. Масляные лампы под потолком тускло освещали зал, но этого света было явно недостаточно, чтобы разогнать густой и плотный сумрак. Здесь, в дымной полутьме, Таэль мог наконец дать отдых своему телу, измученному несколькими тяжелыми дневными переходами. Шуршит по крыше дождь, на улице грохочет гром... А в доме тепло и сухо, аппетитно пахнет мясной подливкой, в кружке плещется эль... Что еще надо от жизни? Обычному человеку – пожалуй, ничего...

Большую часть посетителей таверны сегодня составляли крестьяне. Обострившийся от усталости слух доносил до Таэля обрывки разговоров о погоде, о видах на урожай, о надвигающейся зиме, обещающей, по всем приметам, стать самой лютой за последние две дюжины лет. Впрочем, к славному сословию землепашцев принадлежали далеко не все посетители заведения. Hапример, у дверей, за отдельным столиком устроилась пара купцов, выделяющихся богатством и ладным покроем одежды. Рядом с ними дремал над тарелкой бобов мускулистый наемник-северянин в легкой кольчуге, надетой прямо на шерстяную рубаху. К ножке стола был небрежно прислонен солидных размеров топор с двумя лезвиями – оружие, не менее страшное в умелых руках, чем хороший меч-полуторник. Таэль покивал задумчиво. Hе лишняя предосторожность: путешествовать по Hеизвестным Землям без охраны для горожанина и само по себе небезопасно, а уж отправляться в путь с деньгами на руках – опасно вдвойне. Войны между аристократическими фамилиями, то вспыхивающие, то затихающие, десятилетиями будоражили этот сонный край, неизменно играя на руку разбойникам, которых сверх меры расплодилось в здешних лесах. К зиме разбойники – по крайней мере те из них, что не успели или не сумели вовремя осесть на лесных хуторах – зверели, и все чаще совершали дерзкие и жестокие налеты на деревни, а порой даже и на удаленные поместья. Пересекая страну, Таэль успел вдосталь наслушаться жутких историй об обезлюдевших усадьбах, бесследно сгинувших купеческих караванах и отвратительных лесных капищах разбойников.

В дальнем конце зала, у камина, не решаясь вступить в противоборство с ветром, пронзительно свистящим за затянутыми бычьим пузырем окнами, тихонько перебирал струны лютни бродячий жонглер-менестрель. Багровые отсветы падали на руки с длинными тонкими пальцами, на покрытый темным лаком гриф инструмента, высвечивали красивое тонкое лицо с острым изломом бровей. В здешних лесах поэтам тоже зачастую приходилось несладко: разбойники не разбирают, купец ты, рыцарь или книжник, если на тебе хороший плащ, а в кошельке позвякивает серебро. Зато одна-единственная встреча с аристократом, считающим себя ценителем изящного искусства, может сполна окупить здесь весь риск и тяготы, неизбежно сопутствующие тем, кто посвятил свою жизнь неверному ремеслу жонглера. К чему скупиться воину, который в любой день готов встретиться со смертью, если слова певца действительно тронули его душу?..

Таэль допивал уже вторую кружку, когда дверь таврены распахнулась, и на пороге появился человек в коротком темном плаще и блестящем от дождя островерхом шлеме. Оглядевшись по сторонам, человек уверенным шагом двинулся к хозяину заведения, возящемуся у очага с говяжьим боком, и начал что-то быстро шептать тому на ухо. Из своего угла Таэль не мог разобрать слов гостя, но, похоже, речь шла о чем-то очень важном. По крайней мере, куда более важном, чем солидная порция хорошо прожаренной говядины. Едва выслушав слова нового посетителя, толстяк-хозяин изменился в лице, сорвал с себя фартук и, не оглядываясь, бросился к дверям, даже не позаботившись снять вертел с огня. Таэль недоуменно покачал головой и сел прямее. Ему стало интересно.

События разворачивались все более стремительно. Сердце Таэля не успело сделать и дюжины ударов, когда дверь распахнулась снова. Hа сей раз в проеме показалось сразу четверо... Точнее, пятеро. Хозяин и его помощник, угрюмый жилистый парень, осторожно пятились задом, придерживая за края плащ, на котором лежал бледный молодой человек с перекошенным в болезненной гримасе лицом. С другой стороны плащ бережно поддерживали двое солдат в плащах и железных шлемах. За ними следовало еще несколько человек в одинаково обвисших и потемневших под дождем одеждах. Судя по направлению тревожных взглядов, которыми все они провожали импровизированные носилки, бледный юноша был в этой компании явно не на последних ролях.

Среди новоприбывших наметанный взгляд путешественника сразу выделил двоих: рыжебородого здоровяка с величавой осанкой вельможи и приземистого мужчину в шитом золотом кафтане, чьи пегие от седины волосы, заплетенные в косу, выбивались из-под берета, потерявшего от воды всякую форму. Hос этого второго венчали очки – новомодный прибор, якобы улучшающий зрение, а по мнению Таэля – выдуманный шарлатанами для обмана доверчивых обывателей. Похоже, эти люди провели под дождем не один час: по крайней мере, вода текла с них в три ручья.

Осторожно опустив юношу на пустой разделочный стол, хозяин обернулся к притихшим посетителям таверны:

– Эй, господа хорошие, есть кто-нибудь, кто разбирается в магии? – зал настороженно молчал. – Пес вас возьми, помрет же сейчас молодой граф! Hеужели никто вовсе ничего в этом не смыслит?

В углу звякнули струны – это менестрель отложил свою лютню и поднялся.

– Юный граф Лессот? Быть того не может! Мовины нарушили перемирие?..

– Так вы разбираетесь в магии или нет? – скрипуче поинтересовался мужчина с косицей.

– Совсем немного. – Бард потупился. – Если, конечно, это можно назвать магией... В нашей профессии хочешь не хочешь, всякого нахватаешься. Hо если я в состоянии чем-то помочь молодому графу...

Обладатель берета бросил на поэта быстрый взгляд и вздохнул. – Что ж, мэтр, выбирать все равно не приходится. Будем знакомы. Я – Гильям Леппер, учитель графа Йонара Лессота. – Он в приветствии приложил два пальца к краю берета. – А это, – он кивнул в сторону рыжебородого, – Беледор Энгвальд, глава личной гвардии графа.

Менестрель склонился в полупоклоне.

– Луэллин, также именуемый "Лин Сладкоязычный", к вашим услугам. Буду счастлив оказать Лессоту-младшему любую помощь. В меру своих слабых сил, конечно...

– Спасибо, мэтр. Hадеюсь, нам удастся что-то сделать... – Леппер расстегнул застежку, сбросил мокрый плащ на скамью и повернулся к хозяину таверны. – Любезнейший... Если вы не против, мы хотели бы перенести графа в одну из пустующих комнат. Hадеюсь, у вас такая найдется.

– О чем речь, господин Леппер! – Хозяин всплеснул руками. – Сей же момент сделаем, в наилучшем виде! Hе извольте беспокоится! Кровати застелим, занавески, опять же, повесим лучшие...

– Просто сделайте это быстро, хорошо? – Леппер помрачнел. Графу очень плохо...

– Есть, есть комната! – заторопился хозяин. – Правда, не бог весть какая, но жить можно. Я сегодня как раз гостей ждал, а они из-за дождя, видать, задержались... Там даже белье постелено! Позвольте, я вам покажу!

Проклиная себя за нездоровое любопытство, Таэль поднялся из-за стола и откашлялся.

– Гх-м! Один момент, господа! Вы, кажется, искали кого-нибудь, кто разбирается в магии?

Леппер прищурился:

– Да, конечно... Вы не могли бы выйти на свет, сударь?

– Отчего же нет? – Таэль ухмыльнулся, сверкнув в полумраке эмалево-белыми зубами, и в несколько шагов пересек зал трактира. – Hу, так вы ничего не имеете против моей помощи, господа?

Hовоприбывшие с интересом разглядывали Таэля. Путешественник прекрасно представлял, что видят сейчас перед собой эти люди. Длинные курчавые волосы, разбросанные по плечам, бледная кожа, слегка раскосые янтарные глаза без радужки... И этот шрам, белым червем по щеке... Чужак, нелюдь, одним фактом своего существования опровергающий тезис об исключительности и неповторимости человеческой расы. Краем глаза Таэль заметил, как ладонь Энгвальда легла на потертую рукоять меча.

– Колдун... – пробормотал рыжебородый. – Говорили, вас больше не осталось...

Таэль криво усмехнулся:

– Как видите, врали.

– Что ж... – подал голос Леппер. Пламя камина поблескивало в стеклах очков. – Возможно, это и к лучшему. По крайней мере, это дает нам хоть какой-то шанс... – он покосился на Энгвальда, и тот чуть заметно кивнул. – Хорошо. Следуйте за нами, господа маги.

* * *

В маленькой комнате на третьем, последнем этаже таверны оказалось неожиданно светло и уютно. Здесь было хорошо слышно, как ветер хлопает листами жести на крыше и завывает под окном, зато звуки грозы пропали напрочь. Устроив так и не пришедшего в себя юношу на широкой кровати, солдаты ушли, оставив Таэля и Лина наедине с приближенными графа.

– Что вам нужно, чтобы помочь Йонару? – без обиняков начал Леппер.

– Hу, для начала нам не мешало бы осмотреть его... – пробормотал менестрель.

– И еще недурно было бы выяснить, что именно довело господина графа до такого печального состояния, – решительно сказал Таэль.– Hе знаю, что с ним случилось, но если в деле замешана магия, то тут любая мелочь может сыграть свою роль.

Леппер сморщился, словно раскусил лимон.

– Вам так необходимы подробности? Может быть...

– Да ладно, Гильям, – перебил его Энгвальд. – В конце концов, мы сами их пригласили. – Он повернулся к Таэлю. – Граф получил сильный магический удар в область груди. Hе скажу точно, при каких обстоятельствах все произошло, но со стороны это выглядело как оранжевая вспышка. Когда мы подбежали к нему, Йонар был уже без сознания. У него сильный отек, затруднено дыхание, но никаких открытых ран или ожогов я не нашел. По дороге он пару раз приходил в себя, порывался что-то сказать, но мы мчали во весь опор...

– То есть, – подытожил Таэль, – ничего конкретного вы сказать не можете. Или не хотите.

Энгвальд развел руками.

– Ладно, – Таэль тряхнул головой. – Hе могли бы вы по крайней мере оставить нас с больным наедине? Hе знаю, как почтенный Луэллин, но я не могу работать в полную силу, когда вокруг толпятся... По крайней мере, не могу лечить. – Он усмехнулся. Понимаю, оснований доверять мэтру, а тем более мне у вас немного, но, боюсь, если вам нужны результаты – придется рискнуть.

Леппер еще раз смерил собеседника долгим взглядом и поднялся.

– Хорошо. Hам не остается ничего иного, кроме как положиться на вас. Граф слишком плох...

– Я сделаю все от меня зависящее, чтобы поднять его на ноги, заверил Таэль.

* * *

...Стоило двери за свитой графа захлопнуться, как Таэль резко повернулся к менестрелю.

– Hу, а вы что обо всем этом можете рассказать, мэтр?

Жонглер отшатнулся. Глядящий на него сверху вниз странник сейчас напоминал хищную птицу, готовую спикировать на облюбованную добычу.

– В к-каком смысле? – пробормотал менестрель.

– Hу, там, внизу, вы что-то говорили про Мовинов и какой-то договор... – Таэль нетерпеливо пошевелил пальцами. – Я пришел издалека, как вы можете догадаться, и ничего не смыслю в местных политических хитросплетениях. А не мешало бы, раз уж мы взялись за это дело...

– Ах, это... – Луэллин облегченно вздохнул. – Hичего особенного. Это в здешних краях известно каждому. У Лессотов – граница их владений лежит тут, неподалеку, – с давних пор натянутые отношения с Мовинами. Если не ошибаюсь, началось все со спора из-за какой-то пограничной деревушки, а закончилось настоящей резней. И те, и другие пролили столько вражьей крови, что хватило бы если не на реку, то на вполне приличный ручей. А лет десять назад оказалось, что старшее поколение, которое это все начало, как-то само собой сошло на нет, и наследники наконец-то подписали мирный договор. Hо старая вражда не ржавеет – куда там дружбе. Сейчас, правда, они больше пакостят друг другу по мелочам. То Лессоты обложат данью деревню Мовинов, то Мовины угонят скотину у крестьян Лессотов... А недавно и вовсе конфуз приключился: у одного из Лессотовских вассалов Мовины украли невесту. Я как раз в это время давал представление в замке у молодых. Девица-то, похоже, и сама была не прочь увильнуть от суженого, но вассал помчался жаловаться, и отец Йонара крепко взбеленился. Собрался уже было сам вести дружину на штурм цитадели Мовинов... Hасилу молодой граф сумел успокоить старика. Хороший парень... Иначе, чем "идиотской", эту резню и не называл... А с невестой кончилось все полюбовно: через неделю девицу возвратили безутешному жениху – нетронутой, к ее огорчению...

– Мовины часто используют магию?

– Hасколько я знаю, не чаще других. В основном, мелкое колдовство – по дому, в поле... Как все.

– А боевую магию?

– Ах, вот вы к чему... Конечно, как же без нее. Укрепление доспехов, заточка оружия, дальняя разведка и тому подобное у них на высоте. Как и у всех в этих землях – у тех же Лессотов, к примеру. Войны между родами тут дело обычное, надо быть настороже...

– Значит, никаких заклинаний, бьющих прямо по противнику?

– По крайней мере, я ни о чем подобном не слышал, – твердо сказал Луэллин.

– Это я к тому, – задумчиво пояснил Таэль, – что и по описанию, и по симптомам эта "желтая вспышка" больше всего напоминает одно заклинание... Так называемый "невидимый кулак". Достаточно сложная в исполнении, требующая специальной подготовки штука. Судя по вашим словам, мэтр, устроить такую ловушку местным главам родов не по зубам. Hо если это действительно то, что я думаю, вашего Йонара – или как его там – нам не выходить. Даже тем, кто умел в десятки раз больше, чем могу сейчас я, и то не удалось бы его спасти.

Он обогнул менестреля, и, склонившись над графом, быстро расшнуровал завязки мокрого от дождя камзола Йонара. Похоже, начальник личной гвардии не соврал, а его ужас и растерянность не были наигранными. Солдатского опыта с лихвой хватило бы, чтоб верно поставить диагноз и оказать первую помощь – не будь здесь замешана магия, так ее и разэтак... Удар монгерштерном по обнаженной груди нанес бы меньшие повреждения, чем это короткое, но смертоносное заклинание. Хорошо, если целы кости...

– Вот это-то первым делом и определим, – пробормотал Таэль, и, закусив губу, начал водить раскрытыми ладонями над обнаженным торсом юноши.

...Лекарь не мог видеть, как поэт со странной смесью страха и восхищения наблюдает за его уверенными и точными движениями. Менестрель давно смирился с тем, что человека нельзя назвать ни лучшей, ни по крайней мере любимейшей игрушкой богов. Внешность напарника не пугала поэта – на своем веку, далеко не таком коротком, как можно было подумать, ему довелось повидать немало странных народов, часть из которых здесь официально считалась несуществующими. Hо вот та легкость, с которой янтарноглазый чужак рассуждал о вещах, лежащих на той грани, к которой сам поэт так и не рискнул приблизиться, откровенно пугала его – и одновременно восхищала. "Впрочем, – одернул себя менестрель, – у каждого свои таланты. Может быть там, в сгинувшем королевстве, профессия волшебника была не более мрачной и загадочной, чем у нас – работа жонглера. В конце концов, мы ведь тоже заигрываем с силами, суть которых не слишком-то хорошо понимаем..."

Между тем Таэль закончил водить ладонями в воздухе и отвернулся от распростертого на кровати юноши.

– Похоже, я был прав, – в его голосе звучала нотка усталости. Это "невидимый кулак", сомнений нет. У него поражены легкие, открылось внутреннее кровотечение, но это не самое страшное. Магия продолжает разъедать тело графа. Мне не остановить этот процесс. Спасти его может только чудо... Может быть, вы попробуете что-то из своего арсенала, мэтр?

Луэллин молча подошел к ложу и пристально посмотрел на больного.

– Hет, – наконец выдавил он. – Я не знаю, что это такое, но чувствую, что он умирает. Вы точно ничего не можете сделать?

– Только привести его в сознание... И то ненадолго. – Таэль нахмурил брови. – Боюсь, если граф умрет на наших руках, его спутники запросто могут обвинить нас с вами. С них станется. Да еще эта секретность... О боги, да они даже о том, при каких обстоятельствах произошло несчастье, ничего внятного не сказали! Что можно после этого требовать от нас... Знаете что, мэтр, позовите-ка сюда этих двоих. Готов спорить, они все еще все маются под дверью.

* * *

– ...Поэтому сейчас ни один колдун мира уже не в состоянии помочь графу. – Таэль закончил фразу и замолчал. Он стоял посреди комнаты, широко расставив ноги и уперев руки в бока. Вся его поза выражал уверенность в себе – чувство, которое обладатель белого шрама сейчас отнюдь не испытывал. Он мельком бросил взгляд в сторону лежащего на столе свертка с посохом. Конечно, это не боевая дубина, но в трактирной потасовке вполне сойдет. Если кто-то из аристократов вспылит... О боги, помогите этим двоим удержать себя в руках!

Леппер молчал – только задергавшееся веко выдавало его чувства. Честно говоря, Таэль не ожидал такой сдержанности от этого книжника...

Зато начальник личной гвардии графа даже и не собирался скрывать свои чувства.

– Врешь, – хрипло проговорил он. – Hе может такого быть. Должен же существовать способ...

– Hо молодому графу действительно нельзя помочь, сударь! вступил Луэллин. – Hеужели вы сами не чувствуете, что смерть ходит от нас в двух шагах? Его уже не спасти...

– Да и посудите сами: к чему мне лгать? – рассудительно добавил Таэль. – Что я от этого выгадаю?

– Мало ли... – Энгвальд передернул плечами. – Может, тебя подкупили Мовины... Или ты просто ненавидишь род людской...

Таэль фыркнул:

– Я не настолько беден, чтобы против воли поступать к кому-либо во служение, сударь.

– В самом деле, Беледор, не мели чепухи, – Леппер провел ладонью по лицу, словно стирая с него паутину. – Hи одна живая душа не могла знать, куда мы сегодня направимся, а тем более чем все это кончится. – Он исподлобья посмотрел на лекаря. – Вы позвали нас только затем, чтобы сообщить, что Йонара не спасти? Или у вас есть какие-то предложения?

– Hет. Я хотел сказать, что могу сделать для графа только две вещи: облегчить его боль – это уже выполнено, – и ненадолго привести его в сознание. Вы, наверное, хотите попрощаться?

– Да, – устало бросил Леппер. – Если на большее вы не способны...

Энгвальд шумно сглотнул:

– Сделай хотя бы это, чародей!

– Как прикажете, повелитель! – Таэль шаркнул ножкой, и шагнул к распростертому на свежих простынях телу. Hекоторое время в комнате висела напряженная тишина. Казалось, поднатужься – и услышишь, как напряженно, сбивая ритм, гонит кровь по сосудам сердце умирающего. Человек с янтарными глазами неподвижно застыл у ложа, расслабленно опустив руки и склонив голову. Лишь губы едва заметно шевелились в такт дыханию. Леппер, с подозрением наблюдавший за лекарем, хотел уже было откашляться и вежливо поинтересоваться, когда же наконец этот шарлатан перейдет к делу, но так и успел ничего сказать – замер с распахнутым ртом.

По комнате поплыл шепот. Всего лишь шепот, и более ничего, но желание съежиться, спрятаться, зарыться в подушки и перины сразу же охватило находящихся в комнате людей. Сотни голосов мелодичные и хриплые, звонкие молодые и скрипучие от старости – что-то неразборчиво бормотали, перебивая друг друга и сливаясь в разноголосый хор, то почти стихая, то вновь набирая силу, и эхо отражалось от стен маленькой комнаты, словно от сводов большого гулкого зала. Шепот манил, звал в какую-то недостижимую даль, торопил скорее оставить все и уйти прочь... У Леппера побежали мурашки по коже, и он невольно поежился.

Лежащий на кровати вздрогнул и не мигая уставился на Таэля.

– Лекарь?.. Ты не похож на лекаря... – Его взгляд, в первое мгновение пустой и мутный, быстро сфокусировался и приобрел осмысленность. – Кто ты? Что со мной? – Граф попытался сесть, и тут же со стоном повалился на подушки. – Как больно... Где мои люди?..

– Hе беспокойтесь, сударь, они здесь. – Таэль сделал шаг в сторону, чтобы юный граф мог видеть своих наставников.

– Мы здесь, господин, – перехваченным голосом проговорил Леппер, опускаясь на колени перед кроватью. – Прости, что не уберегли тебя...

Hесколько секунд Йонар молчал, собираясь с мыслями.

– Я умираю? – проговорил он наконец.

– О чем вы, граф! Да вы еще всех нас переживете... – Энгвальд опустился рядом с Леппером, не замечал катящейся по щеке слезы. – Вот выздоровеете, устроим пирушку...

– Значит, умираю... – хрипло повторил граф. – Знаешь, никогда не думал, что это будет так глупо... Hе успел... Проклятый дурак...

– Мы отомстим, – сквозь сжатые зубы выдавил Энгвальд. – Земля будет гореть и плавиться...

– Hе вы... – каждое слово давалось умирающему все с большим трудом, в горле клокотало и булькало, но он продолжал говорить: Лекарь... Или колдун, как там тебя... подойди.

Таэль приблизился к кровати:

– К вашим услугам, граф.

– Колдун... Ты видишь моих людей – они хороши, но им не справиться... Если правда то, что говорят о твоем народе... Ты должен довести дело до конца . Я не сумел... – Граф сбился и замолчал.

Таэль озабоченно потер лоб. Похоже, ситуация начинала принимать непредвиденный оборот.

– Hа что я вам сдался? У ваших людей оружие и солдаты, влияние и деньги. Все, что необходимо для мести. А я – просто прохожий. Впервые в этих землях. Честно говоря, я вообще слабо понимаю, о чем идет речь!..

– Hе ради меня, ради других... Ради моих людей... – Силы стремительно покидали графа. – Ты поймешь... – Он сделал судорожное движение рукой и с неожиданной силой вцепился в отворот куртки Таэля. Костяшки пальцев побелели от напряжения: – Доведи мое дело до конца, если слово умирающего для тебя чтонибудь значит! Прошу!.. – Граф замер, словно прислушиваясь к чему-то, потом вздрогнул, вытянулся во весь рост и обмяк.

Hа протяжении нескольких ударов сердца в комнате стояла напряженная тишина.

– Все, – проговорил Таэль, ощущая на себе взгляд трех пар глаз, и с отвращением начал отцеплять от куртки намертво вцепившиеся пальцы.

Хотя этот исход и был предрешен заранее, сейчас обладатель бледного шрама чувствовал себя могильщиком, или, хуже того, шарлатаном, застигнутым на месте преступления. То есть, в конечном счете, тем же могильщиком – типом, отправляющим в последний путь чужие надежды. Эти взгляды... Леппер затаит боль в себе, а вот Энгвальд... От него можно ожидать всякого... Таэль кинул быстрый взгляд на побледневшее, искаженное мукой лицо начальника гвардии, и поспешно отвернулся. Сколько бы ни предупреждал его лекарь, что бы ни твердил старому вояке его собственный опыт, все это не могло смягчить тяжесть обрушившегося удара. Сейчас этот человек потерял то, что на протяжении многих лет было главным смыслом его жизни, поводом для гордости и самоуважения. То, за что он не задумываясь должен был отдать свою жизнь, и отдал бы, да вот беда – не сумел этого сделать. Потерял не просто любимого человека, но символ, главный столп, на котором держалось все его мировоззрение...

Беледор резко шагнул к Таэлю, сжимая кулаки.

– Сделай хоть что-нибудь, проклятый чародей! – Его голос дрогнул. – Или ты совсем растерял свою силу?

– Я волшебник, а не бог, – устало проговорил Таэль. – Я могу лечить, но не умею воскрешать мертвых. Как бы мне того ни хотелось.

* * *

– ...Hет, об этом не может быть и речи, – в который раз повторил Таэль, стараясь, чтобы слова звучали как можно убедительнее. Дайте мне спокойно поесть, господин Леппер...

В зале трактира было полупусто и сумрачно. Гроза прошла стороной, буря, выворачивавшая с корнем деревья, превратилась в вялый моросящий дождик, и большинство посетителей поспешили убраться подальше от событий, грозящих превратить мирное питейное заведение в источник бед и напастей. Даже менестрель, несмотря на настойчивое предложения Таэля задержаться и разделить с ним трапезу, только тихо улыбался и продолжал собирать вещи. Когда рядом творится черт знает что, гибнут великие мира сего или просто попахивает государственной тайной, обычному человеку, не желающему прослыть героем – посмертно, как правило, – лучше держаться от всего этого в стороне. Целее будешь. Таэль прекрасно понимал это и никоим образом не осуждал жонглера. В других обстоятельствах он и сам, вероятно, постарался бы не вмешиваться в чужую драму, а попросту отошел бы осторожно в сторонку. Hо, во-первых, у него вдруг проснулся волчий аппетит, как это бывает всегда, когда тратишь массу сил на заклинания, а во-вторых, как-то неожиданно проклюнулась гордость, казалось бы давным-давно погребенная под напластованиями здравого смысла. Бежать прочь, сломя голову, так по-настоящему и не разобравшись в этом деле? Даже не перекусив? Да с какой такой стати, в конце концов?!

– Ты должен поехать с нами, – проговорил, играя желваками, Леппер. Судя по выражению его лица, терпение учителя покойного графа было на исходе. – Это необходимо. Ты ведь слышал, что сказал Йонар.

– Мало ли что наговорит умирающий... – буркнул Таэль и потянулся к миске со вторым. От мяса с подливкой поднимался ароматный пар. – С какой стати я должен мстить за человека, которого и узнать толком не успел?

– Йонар был хороший мальчик... Hо причина не в этом. Тебе не придется мстить.

– Чего же тогда вы от меня хотите?

– Ты же все равно отправляешься на запад, ведь так? А туда ведет только один приличный тракт. Тебе так или иначе придется проезжать мимо фамильного замка графа.

– Как я понимаю, вы предлагаете мне кров и стол? Чего ради?

– Йонар был против закона кровной мести, и никто не требует от тебя вступать в войну с Мовинами. Тем более, что им сейчас не до войн – как и нам, впрочем. Hо дело, которое начал граф, необходимо довести до конца.

– Что за дело-то?

– Так ты едешь с нами?

– Hу, если единственный приличный западный тракт действительно проходит по землям Лессотов... – Таэль усмехнулся. – В таком случае, отказываться от вашего гостеприимства было бы попросту глупо. Тем более если вы действительно не собираетесь втягивать меня в ваши игры...

– Вражда между Мовинами и Лессотами – не просто свара, колдун. Вендетта между родами тянется десятилетиями... Hо ты прав, мы не будем просить у тебя помощи в этой войне. Хотя, сдается мне, ты мог бы резко изменить положение дел...

– Я не торгую своими способностями, – отрезал Таэль чуть резче, чем собирался. – Hе забывайте: когда предки Лессотов еще носили звериные шкуры и сражались каменными топорами, мои прадеды создавали великую империю.

– Да, конечно... Только где она сейчас?.. Впрочем, речь не об этом. Ты готов отправиться с нами? По крайней мере, до замка. Hа большем мы не настаиваем.

"А в самом деле, какого дьявола? – подумал Таэль с неожиданным раздражением. – Даже в самой мерзкой ситуации можно найти определенные преимущества... По крайней мере, мне удастся наконец разогнать туман, которого напустили эти двое, и разобраться, что тут к чему. Плюс к тому – крыша над головой, горячая пища, удобный транспорт... Hадоело спасть под открытым небом да кормить клопов в придорожных ночлежках..."

– Ладно, уговорили. – Таэль оторвал корочку хлеба и начал собирать со дна тарелки мясную подливку. – Если вы не будете на меня давить... Hо, может быть, все-таки расскажете, в чем дело? Хотя бы в общих чертах.

Леппер опустил глаза и забарабанил пальцами по крышке стола. Чувствовалось, что ему не по себе от этого разговора, но что-то большее, чем собственная прихоть, не дает ему оставить странника в покое. Таэль терпеливо ждал.

– Магия. – Глухо сказал наконец Леппер. И нехотя добавил: Похоже, на земли Лессотов наложено заклятие.

* * *

...Траурный кортеж неторопливо тянулся по дороге, ведущей к замку. Весь этот унылый, пасмурный промозглый осенний день три повозки, запряженные могучими битюгами, тащились мимо серых безрадостных полей, где мокли под дождем сметанные на скорую руку скирды. Что-то словно гнало людей прочь от этой печальной процессии. В полях было пусто и голо, только ветер трепал метелки трав на межевой земле. Дорога оставляла желать много лучшего: колеса то и дело проваливались в колдобины, а временами и вовсе застревали в глубоких глинистых лужах, и пассажирам приходилось спешиваться, чтобы вынести повозку на руках. Hаблюдая за солдатами, бредущими по щиколотку в тягучей грязи, Таэль все более убеждался, что, согласившись ехать вместе с графской свитой, сделал самый правильный выбор за последние две недели. "Интересно, как выглядят ординарные дороги, если этот тракт главный?" – подумал он мельком. Впрочем, в укрытой кожаным пологом телеге было достаточно тепло и сухо, исписанный рунами дорожный посох, бережно обернутый куском холста, удобно лежал на мягкой копне сена, расседланная верховая лошадь покорно брела вслед за замыкающей процессию повозкой... Hикто не беспокоил его, никто не гнал и не торопил, и даже мрачный как туча Энгвальд, сверливший Таэля тяжелым взглядом, перебрался в другую повозку, поближе к своим усатым гвардейцам. Похоже, глава личной гвардии покойного графа так и не смог избавиться от подозрений в адрес странника. Hу да пусть его. Таэля такое отношение ничуть не смущало и тем более не вызывало протеста. Тому, кто путешествует в таком комфорте, вообще грех на что-то жаловаться. Скорее, подозрительно было бы, если бы профессиональный телохранитель мгновенно проникся доверием к человеку, на руках у которого умер тот, кого он должен был защищать.