Текст книги "Америкэен-Сити (СИ)"

Автор книги: Олег Велесов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Олег Велесов
Америкэн-Сити

Глава 1

Америкэн-Сити оказался маленьким городком. Большую часть населения составляли грубые ранчеро замеса 1870 года, мелкие землевладельцы, девочки из борделя мадам Берты Томпсон и ковбои. Последних, правда, отнести к числу постоянных жителей было сложно, ибо состав их группы регулярно менялся в виду мелких стычек между собой и с индейцами. Одни уходили, как правило на Бут-Хилл, но их пост тут же заступали другие к вящему удовольствию местного гробовщика мистера Джениша. Кроме уже перечисленных категорий граждан в городе проживали содержатели салунов, гостиниц, магазинов и прочих мест общего пользования, без коих ни один городок Дикого Запада не может чувствовать себя полноценным. Была здесь и ратуша, она же церковь католического толка, где по воскресеньям собирался муниципальный совет, дабы обсудить наболевшие проблемы.

Город состоял из одной улицы, широкой и пыльной. С одной стороны находились платная конюшня, салун Гарри Потера, уже озвученный кабаре-бордель мадам Томпсон, снова салун, церковь, игорный дом «Пиковая дама», ещё один салун, гостиница «Меткий стрелок», ресторан месье де Гурвиля и, наконец, станция дилижансов компании «Уэллс-Фарго». По другую сторону располагались жилые дома, банк, магазины, парикмахерская и кое-что по мелочи. Было ещё несколько лачуг, принадлежащих малообеспеченным гражданам, но они скрывались на задворках и внешний вид города не портили.

Я въехал в Америкэн-Сити с запада, со стороны Красных каньонов. Я – это молодой мужчина тридцати пяти лет от роду с прокопченным солнцем и выдубленным ветром лицом, в серой рубашке, чёрной шляпе и потёртых джинсах. До сегодняшнего дня я вёл бродячий образ жизни и ничуть об этом не жалел. С тех пор, как двадцать лет назад родители благословили меня в путь-дорогу, я поменял много профессий: был лесорубом, укладывал шпалы для компании «Юнион-Пассифик», охотился на бизонов, воевал с индейцами, перегонял скот, пару лет проработал ковбоем в Техасе и несколько раз прокатился охранником на дилижансах «Уэллс-Фарго» в качестве оплаты за проезд. В общем, обычный набор обычного мужчины. Но с сегодняшнего дня я решил покончить с бродяжничеством и осесть. Мысль эта пришла ко мне внезапно, вместе с мистером Паттерсоном, человеком лет шестидесяти или около того.

Ещё утром я жил нормальной полноценной жизнью, дышал воздухом свободы и думать не думал о том, чтобы остепениться. Я сидел возле костра, пил кофе и глазел на изъеденные оползнями склоны Красных каньонов. Люблю я, знаете ли, глазеть на природу. Мистер Паттерсон подъехал к моему костру, поздоровался, назвал своё имя и попросил угостить его кофе. Я не отказал. Не в моих привычках отказывать вежливым людям в гостеприимстве. Он спешился, сел напротив меня, а я достал вторую кружку, налил кофе и подвинул ему.

– Как вас зовут, молодой человек? У вас есть имя? – спросил он, отхлебнув большой глоток моего кофе.

Вообще-то, на Западе не принято спрашивать имён у незнакомцев, и я имел полное право не называть ему своего, но я назвал.

– Бенжамин Росс, можно просто Бен.

Он вновь отхлебнул из кружки и посмотрел на меня несколько другими глазами.

– Бен Росс Лаки? Верно?

Лаки меня прозвали в Вайоминге после перестрелки с бандой Блекменов. Я был один, а их пятеро. Когда барабаны моих револьверов опустели, двое бандитов были убиты, двое умирали, а ещё один ранен. Я тоже был ранен – в плечо, в грудь и дважды в бедро – но я по-прежнему стоял на ногах, а они все лежали. В тот раз мне крупно повезло, а им нет, и именно поэтому меня прозвали Лаки – Счастливчик.

– Точно, – кивнул я, – хотя и не люблю, когда меня так называют.

Какое-то время мистер Паттерсон пил кофе молча, потом спросил:

– Вы направляетесь в Америкэн-Сити?

Опять бестактный вопрос! Как меня зовут, куда я направляюсь и что собираюсь делать – моё личное дело, и я совсем не обязан сообщать об этом первому встречному. Я мог послать его ко всем чертям подальше, но почему-то опять ответил. Быть может потому, что мистер Паттерсон производил впечатление порядочного человека?

– Слышал это название. Может, проведу там пару дней, отдохну, пропущу стаканчик виски и поеду дальше.

Мистер Паттерсон снова замолчал, на этот раз надолго, и сидел, нахмурив седые брови, о чём-то сосредоточенно размышляя. Обычно люди так размышляют, когда собираются круто изменить свою жизнь. Однако в его возрасте менять что-либо было не логично. В его возрасте надо сидеть дома возле жаркого камина в окружении родственников и рассказывать внукам поучительные истории из своей молодости. А если нет ни дома, ни внуков, ни камина, то… Я не знаю что тогда…

– Не делайте этого, – наконец заговорил он после того, как я во второй раз наполнил его кружку. – Америкэн-Сити обычный ковбойский городок. Таких на Диком Западе сотни. Он и появился благодаря расположенным вокруг ранчо. Самые крупные из них «Ти-Бар» Лу Фриско и «Биг-Эн» Дэна Макклайна. Есть ещё несколько мелких, но особой погоды они не делают. Этот город таит в себе много опасностей. Настолько много, что лучше держаться от него подальше.

– Зачем вы мне это говорите?

Между нами мальчиками, слова мистера Паттерсона заинтриговали меня. Я никогда не был трусом, но дело здесь вовсе не в уровне моей смелости. Я как тот гражданин из анекдота про мост: ему говорят нельзя, а он назло всем прыгает. Для себя я уже решил, что обязательно посещу этот городишко и может даже осяду в нём. Не вечно же мне бродяжничать?

– Допустим, вы мне нравитесь. Не хочу, чтобы вы пострадали.

Теперь-то я точно знал, что ни за что не проеду мимо этого городка, даже если на его вывеске напишут: «Дорога в ад». Буду я жить там или нет – время покажет. Но уж посетить его я просто обязан. Я так и сказал мистеру Паттерсону, на что он грустно улыбнулся и пожелал мне удачи. Вот так и получилось, что я въехал в Америкэн-Сити со стороны Красных каньонов.

Всё моё имущество состояло из двух револьверов сорок четвёртого калибра марки «смит-и-вессон», старого шестнадцатизарядного винчестера, одной вьючной лошади и одного племенного бычка, которого я купил по случаю в предыдущем городе. Ещё у меня была кобыла мышастой масти по имени Сюзанна с замашками непризнанного гения и мордой коварной обольстительницы. Сюзанна строила глазки каждому встречному жеребцу, а если я делал ей замечание, она презрительно фыркала и начинала трясти задом, пытаясь уронить меня на землю. Иногда мне удавалось удержаться на ней, иногда нет. В последнем случае приходилось долго уговаривать её, чтобы она позволила вновь забраться в седло. В-общем, кобыла была с норовом.

Я подъехал к платной конюшне и спешился. Худосочный дядечка со шрамом на правой щеке и с бутылкой виски в кармане смерил мою Сюзанку недоумённым взглядом и, ухмыльнувшись, сказал:

– Вот уж не думал, что увижу подобное. Как вам на ней сидится?

Ни один уважающий себя ковбой никогда не сядет на кобылу, только на жеребца или мерина, в крайнем случае, на дилижанс «Уэллс-Фарго». Но я сел, ибо хоть Сюзанка и была порядочной стервой, однако лучшего скакуна в своей жизни я ещё не встречал. Я уважал её и никому не позволял отзываться о ней плохо. Сюзанка знала это и платила мне той же монетой.

– Имеете что-то против моей кобылы, мистер?

Револьвер был при нем, и он мог сказать, что имеет, но не сказал.

– Что вы, разве можно иметь что-то против такой красавицы!? Кобыла просто прелесть. Но я бы посоветовал вам купить жеребца и ездить на нём. Иначе наши ребята засмеют вас.

Сюзанка мне нравилась, и менять её на какого-то там жеребца я не собирался. К тому же хороший жеребец стоил хороших денег, а их-то у меня и не было. Поэтому я ответил:

– Знаете что, если кому-то захочется посмеяться над Сюзанной или надо мной, то пусть почистит оружие. Посмотрим, как он умеет стрелять.

Человек со шрамом откупорил бутылку виски и сделал маленький глоток.

– А вы с характером, мистер. Наверное, как и ваша кобыла, – он протянул мне бутылку. – Хотите глоточек? Ничего нет лучше глотка доброго виски перед дракой. У меня такое предчувствие, что в этом городе вам придётся помахать кулаками.

От предложения выпить я не отказался. Вообще-то, я не любитель алкогольных напитков; мне больше нравиться кофе, на худой конец пиво, но когда предлагают от чистого сердца отказаться грех.

– Спасибо, – поблагодарил я, возвращая бутылку. – Не подскажете, где можно снять недорогой номер с ванной?

Человек со шрамом прищурился.

– Здесь только одна гостиница, «Меткий стрелок». Парочку комнат сдаёт мадам Томпсон, но там слишком шумно для уставшего человека. Кое-кто из горожан тоже не чурается постояльцев. А ванну можно заказать в парикмахерской Фримена. Вот она, напротив.

Я вновь поблагодарил его и кинул в подставленную ладонь пятидесятицентовую монету – обычная такса платных конюшен. Он попробовал монету на зуб, не фальшивая ли, и спрятал в нагрудный карман.

– Если возникнут вопросы, мистер, вы можете найти меня здесь или в салуне Гарри Потера. Меня зовут Виски Джордж. За отдельную плату я всегда готов поделиться информацией.

Вопросы у меня были, и много, но задавать их я не спешил. Сначала лучше самому осмотреться и решить, что там да как, и только потом спрашивать. Иначе со слов других может сложиться превратное мнение о людях и событиях.

Я поставил Сюзанку в стойло, почистил её и насыпал в ясли овса. Сюзанка любила овёс и, благодарно всхрапнув, ткнулась мокрыми губами в мою щёку. Я ласково потрепал её по холке и направился в город.

* * *

Когда я вышел на улицу, солнце уже коснулось нижним краем Красных каньонов. Глядя на них теперь, я понял, почему люди назвали их Красными. Заходящее солнце раскрасило склоны кровавыми полосами, зажгло костры на вершинах и подбило снизу чёрными угольями наползающих сумерек. Красиво, чёрт побери. Вот так бы стоять, смотреть и ни о чём не думать: ни о хлебе насущном, ни о предупреждении мистера Паттерсона…

Гостиница «Меткий стрелок» представляла собой двухэтажное серое здание, вполне пригодное, чтобы в ней мог остановиться ковбой без претензий. У меня претензий не было, потому я смело толкнул дверь и вошёл внутрь. Молодой портье с усиками ala Zoppo встретил меня вежливой улыбкой, слишком натянутой, чтобы быть искренней. Я бросил седельные сумки на пол у стойки, порылся в кармане и достал серебряный доллар.

– Номер, – потребовал я. – С кроватью, чистым бельём и занавеской на окне, чтобы не просыпаться слишком рано. Знаете, я долго спал на земле у костра и теперь хочу хорошенько отдохнуть.

– Понимаю вас, – кивнул портье, открывая книгу посетителей. – Ваше имя?

Приезжая в новый город, я стараюсь не называть своего настоящего имени – уж очень много кривотолков оно начинает вызывать среди местного населения – поэтому брякнул первое пришедшее на ум:

– Адриано Челентано.

Портье записал и протянул ключ.

– Комната номер семь. Вверх по лестнице направо и до конца коридора.

Я положил на стойку ещё один доллар (такой щедрости я никогда себе не прощу) и, улыбнувшись так же вежливо, как и портье, сказал:

– Будьте столь любезны, отнесите мои вещи в номер. А я пойду нагуляю аппетит на сон грядущий.

Если искать неприятности, кои обещал мне мистер Паттерсон, то следует начинать сразу, не откладывая дело в долгий ящик. Я решил прогуляться до ближайшего салуна, выпить кружечку пива, послушать, о чём судачит народ и, может, самому вставить пару слов в разговоре. Одним словом, людей посмотреть и себя показать. Выйдя на улицу, я осмотрелся и направился к салуну, у коновязи которого больше всего стояло лошадей.

Я тут много рассказывал, какой строптивый характер у моей кобылы, какая она гадюка и проказница. В общем-то, я тоже не подарок. В штатах Вайоминг и Юта моё имя склоняли на разные лады, и часто не в самых лучших тонах. Я не задира, нет, и не бандит, и не скотокрад. Но я часто балансирую на грани закона и никогда не отказываюсь от драки, если таковая намечается. Мне очень хочется быть добрым и вежливым, но когда какой-нибудь самовлюблённый кретин, считающий себя пупком земли, начинает качать передо мной права, то у меня просто крышу сносит. Я уже не думаю о последствиях, а лишь о том, как надрать ему задницу. Именно по этой причине я долго на одном месте не задерживаюсь.

Более всего лошадей стояло возле салуна Гарри Потера. Я уже слышал это имя в связи с какими-то махинациями в Денвере. Не знаю, был ли он мошенником, но по части приготовления различных коктейлей равных ему не было. Просто волшебник какой-то. Я осторожно протиснулся к стойке, стараясь никого не задеть, и кивнул на бочонок с пивом. Толстый бармен молча наполнил кружку и профессиональным движением метнул её мне. Я взял кружку, ткнулся губами в высокую шапку пены и начал коситься по сторонам.

По образу жизни мне уже доводилось бывать в подобных заведениях, и могу сказать, что различий между ними мало. Все они похожи один на другой, словно единоутробные братья, разница заключается лишь в качестве виски, ибо попадались мне и такие, где подавали вовсе даже неплохие напитки. Посетителей было много, и значит, заведение пользовалось популярностью. Основу контингента составляли ковбои и мелкие фермеры, решившие после трудного рабочего дня отдохнуть за рюмочкой виски в компании себе подобных. Большинство из них к полуночи не сможет передвигаться самостоятельно, и в лучшем случае очнётся где-нибудь на сеновале или под столом, в худшем – на улице под забором. Света трёх больших ламп, окутанных табачным дымом, вполне хватало, чтобы разглядеть лица, но знакомых я не нашёл. Весьма странно, потому что на Западе миграционные подвижки людей постоянны, даже оседлые особи время от времени переезжают из города в город, дабы сменить обстановку. Не все, конечно, но бывает.

Я прислушался к разговорам, ведь именно за этим я сюда пришёл. Говорили обо всём: о коровах, о клеймах, о траве, о ценах на мясо, о предстоящем родео. Промелькнула пара фраз о некой мисс Белле Шют, о том какая она красавица и вообще девушка что надо. Ничего особенного в этих разговорах не было, и я подумал, что пора переходить в другой бар, как вдруг кто-то за моей спиной спросил:

– А это ещё что за фрукт? Я его в нашем огороде раньше не видел.

– Интересно, какой он на вкус?

Я медленно повернулся. Медленно, потому что побоялся расплескать пиво. Сначала я увидел два огромных соломенных сомбреро, потом две усмехающиеся мексиканские физиономии с чёрными пронзительными глазами, и, наконец, патронные ленты, крест накрест пересекающие тела этих мексиканцев.

– Осторожно, незнакомец, – услышал я торопливый шёпот бармена, – это братья Гомесы, Педро и Хулио.

Мне доводилось слышать эти имена. Оба ганфайтеры[1]1
  Ганфайтер или ганмен – профессиональный стрелок, отличающийся необычайно высокой скоростью и точностью стрельбы из револьвера. На Диком Западе это умение очень ценилось, и самые быстрые стрелки становились знаменитостями, ничуть не уступающими в популярности современным звёздам эстрады и кино.


[Закрыть]. Прославились тем, что одно время входили в банду «Калифорнийских бродяг», застрелили человека в Солт-Лейк-Сити и участвовали в войне скотоводов где-то в Небраске. Люди эти были опасны, очень опасны. Поодиночке они не представляли для меня затруднений, но вместе…

Народ отхлынул от меня, как волна от берега. Люди Запада интуитивно чувствуют надвигающиеся неприятности и стараются держаться от них подальше, дабы не стать жертвой случайной пули. Однако на этот раз они ошиблись. Перед стрельбой у меня всегда начинают чесаться кончики пальцев. Этакий зуд, от которого можно избавиться, лишь нажав на спусковой крючок, но ничего подобного в данный момент я не ощущал. Мексиканцы тоже вряд ли собирались пускать в ход револьверы, ребятам просто захотелось порезвиться, а в такой ситуации обычно обходятся кулаками, в крайнем случае, ножами. Ну что ж, можно и без револьверов. Я человек не хилого телосложения и кулаками за свою жизнь пользовался неоднократно. Опять же ножом тоже действовал уверенно, хотя мексиканцам в этом деле равных не было.

– Хотите познакомиться поближе? – спросил я.

– И попробовать тоже.

Они шагнули ко мне одновременно, но я не стал ждать, когда они начнут меня кусать. Я сделал шаг влево и коротким крюком в висок отправил ближайшего брата в глубокий нокаут. Пока второй разворачивался, я нанёс ему сокрушительный удар правой в солнечное сплетение, а когда он согнулся, добавил коленом в голову. Этого оказалось достаточно, чтобы он распластался на полу рядышком с первым и принял умиротворённое выражение лица.

Вся драка вместе с прелюдией заняла не больше двадцати секунд. На вкус я оказался горьким, так что Гомесы долго будут отплёвываться и оттирать губы. Бармен смерил их выразительным взглядом, что-то вроде поделом вам, и сказал, глядя на меня:

– Они вам этого не простят. Вам лучше уехать, пока они не очухались.

Я лишь пожал плечами.

– Всегда к их услугам.

Больше меня здесь ни что не держало. Под всеобщее, почти благоговейное, молчание я допил пиво, поставил кружку и вышел на улицу. Братья Гомесы очнуться, дай бог, к утру, так что бояться мне пока было некого. А вот потом придётся ходить оглядываясь, ибо люди такого сорта обид не прощают. В одиночку они против меня не выстоят, но в том-то и дело, что в одиночку они никогда не ходили. Если подловить меня неожиданно и расположиться правильно, то, пожалуй, шансов на победу у меня не останется. Кто-нибудь из них тоже умрёт, но умру и я, а мне умирать не хотелось. Мне ещё жениться надо.

День выдался на удивление насыщенным: поначалу мистер Паттерсон со своим рассказом, потом Виски Джордж, весьма колоритная личность, и вот теперь братья Гомесы. Я устал, веки смыкались, и я поспешил в гостиницу.

* * *

Проснулся я от неприятного ощущения опасности. Однажды у меня уже было такое. Года два назад, путешествуя по тропе Шайенов, я вдруг почувствовал странное беспокойство. Я ударил Сюзанну шпорами, от чего та подпрыгнула на месте, и именно этот прыжок спас мою шкуру. В скалу, мимо которой мы проезжали, ударила пуля. Я успел разглядеть качнувшуюся ветку куста и, не задумываясь, разрядил туда свой револьвер. Из куста вывалился молодой индеец-апач, слишком молодой, чтобы в одиночку выходить на тропу войны, и умер. Сюзанка захрапела, почуяв кровь, а я долго размышлял над превратностями жизни и над тем, что интуиция вещь всё-таки нужная.

Теперь мне тоже захотелось ударить Сюзанку шпорами, однако та сейчас заигрывала с жеребцами из конюшни Виски Джорджа, а я лежал в кровати, а не сидел в седле. Пришлось вставать и торопливо одеваться.

Каждый уважающий себя ковбой сначала надевает шляпу, потом штаны, потом оружейный пояс, поэтому мне пришлось поторопиться, чтобы успеть вооружиться до того как неприятности войдут в мою комнату. Одевшись, я некоторое время постоял у двери, прислушиваясь к звукам из коридора. Ничего не услышав, я приоткрыл дверь и выглянул наружу. Пусто. Я немного успокоился, однако ощущение опасности не исчезало. Наоборот, оно стало усиливаться. Тогда я накрыл ладонью рукоять револьвера и вышел из номера.

Уже стоя в коридоре я услышал грубые голоса и спокойный ответ портье:

– Господин Челентано отдыхают. Перед тем, как отойти ко сну, они просили не тревожить его до тех пор, пока сами не проснуться!

Портье выглядел парнишкой не сильным и не смелым, но за клиентов своих стоял горой. Я правильно сделал, что остановился в этой гостинице, а не поискал постоя где-то в другом месте. Пока он жив, он ни за что не пропустит незваных гостей наверх. Видимо, гости знали об этом его качестве и заговорили более грубо. Я услышал несколько угроз и решил, что хватит испытывать терпение и стойкость ни в чём неповинного парня, проверил, хорошо ли выходят револьверы из кобуры, и подошёл к лестнице.

Возле стойки стоял внушительного размера товарищ в длинном чёрном сюртуке и со звездой шерифа на грудном кармане. Ещё один товарищ, со звездой помощника шерифа и с дробовиком в руках, прислонился к дверному косяку, с подозрением оглядывая пустой вестибюль.

– Здравствуйте, господа! Могу чем-то помочь? – спросил я весьма наглым тоном. Не люблю, знаете ли, когда меня тревожат по утрам с заряженным оружием.

Все тот час подняли головы и посмотрели на меня. Точнее в дуло моего револьвера, ибо я, как истинный джентльмен, достал его из кобуры прежде, чем начать разговор. Я не знал, что у них на уме, а они не знали, как далеко я способен зайти, поэтому шериф громко засопел, а парень с дробовиком неловко переступил с ноги на ногу и медленно опустил ружьё. Правильно, вдруг я решу, что он хочет меня застрелить, и уж тогда ничто не помешает моему пальцу на спусковом крючке дрогнуть.

– Вы Адриано Челентано? – спросил шериф, немного придя в себя после столь эффектного моего появления.

Голос его звучал намного вежливее, чем при разговоре с портье. По его глазам я видел, что меня он нисколечко не боится, но при данном раскладе госпожа Фортуна была не на его стороне. Он верно оценил ситуацию и старался не провоцировать меня на необдуманные действия.

– Допустим. А в чём дело?

– Если вы и есть Адриано Челентано, то я должен… – он поперхнулся, – …я должен задержать вас для дачи свидетельских показаний.

Он прекрасно понимал, что задержать меня будет нелегко, и так же понимал, что стрелять я буду лишь в самом крайнем случае. Поэтому и не произнёс необратимого слова «арест». Умный дядечка.

– Что мне инкриминируют? – решил я блеснуть познаниями в юриспруденции. Шериф не понял, что я спросил, потому что слова такого не знал, но всё же ответил.

– На вас поступила жалоба от братьев Гомес. Они утверждают, что вы их зверски избили. – Он немного помолчал, оценивающе пробежавшись глазами по моей фигуре. – Никогда не думал, что их кто-то может избить, разве что Лесоруб Смит. Однако результаты у них на лицах.

Да, я постарался на славу. Я всегда так стараюсь, когда берусь за дело. За любое дело.

– Это была самозащита! – уверенно заявил я. – Можете спросить у бармена и у всех кто там был.

– Спросим, – кивнул шериф. – Обязательно спросим… Вы бы убрали свой револьвер, совсем не обязательно держать нас на мушке.

– Он вас смущает?

Конечно, он его смущал; глаза так и сочились ядом, прожигая во мне дыры сорок пятого калибра, хотя внешне он оставался спокойным и даже добрым.

– Послушай, сынок, – миролюбиво заговорил шериф, выдержав паузу, – я не знаю, что ты там себе навыдумывал, но стрелять в тебя никто не собирается. Если бы я хотел применить к тебе силу, то пришёл бы не с одним помощником, а со всей командой. Поверь, стоит мне захотеть – и самое большее через час ты будешь сидеть в камере или лежать в гробу.

Говорил он убедительно, но я видел очень много могил тех, кто оказался чересчур доверчивым. Или неосторожным. Я никогда не отличался доверчивостью, особенно к людям, защищающих бандитов, поэтому и топтал до сих пор эту бренную землю.

– Я верю вам, шериф. И если это всё, что вы хотели узнать, то не смею вас больше задерживать.

Ему не понравились мои слова, но спорить он не стал. Он кивнул помощнику, и они вышли не улицу, громко хлопнув дверью.

Мне было очень интересно узнать, почему шериф так защищает братьев Гомес. Драки в городах Запада обычное дело. На них даже дети внимания не обращают, а тут целое разбирательство. Шериф не может не знать, чем Гомесы занимались раньше, а если и не знает, то достаточно посмотреть на их физиономии и всё станет понятно. Тут что-то не так. Надо узнать, что братья делают в городе и на кого работают. Просто так, без дела, они слоняться не будут.

– Шериф Шульц очень опасный человек, – сказал портье. – На прошлой неделе он застрелил ковбоя только за то, что тот не так на него посмотрел. Будьте с ним осторожны.

– Спасибо, – поблагодарил я его. – Не скажете, где можно хорошо позавтракать?

– Зайдите в ресторан месье де Гурвиля. Он берёт недорого, а кормит отменно.

* * *

Сначала я сходил в парикмахерскую Фримена и заказал горячую ванну. Последний раз я мылся месяца два назад (не считая купания в реке) и вновь ощутить себя чистым было очень приятно. После ванны я побрился, побрызгал на лицо одеколоном, выбил пыль из шляпы и направился в ресторан месье де Гурвиля.

Посетителей в ресторане было немного, но все люди солидные. В том смысле, что при деньгах. Оно и понятно: простому ковбою вроде меня с месячным заработком в двадцать пять долларов ресторанные цены не по зубам. Однако я мог позволить себе один-два завтрака в подобном заведении, ибо в потайном кармане моей куртки лежали сто семьдесят два доллара – всё, что мне удалось скопить за двадцать лет тяжёлого труда. На эти деньги я мечтал когда-нибудь обзавестись собственным ранчо и наконец-то покончить с бродяжничеством.

Толстая официантка подала мне меню, написанное от руки на куске картона, и приветливо улыбнулась. Надеюсь, улыбка в прейскурант не входила, потому что я заказал ростбиф с картофелем, яйцо всмятку и кофе с пончиками. Ожидая пока она принесёт мой завтрак, я принялся рассматривать посетителей. За ближним ко мне столиком сидел невысокий крупный мужчина в чёрном сюртуке и девушка лет восемнадцати, наверное, его дочь. Я так решил, потому что мужчина всё время чему-то учил её. Девушка на его слова не обращала никакого внимания, целиком сосредоточившись на куске говядины в своей тарелки. Из этого я сделал вывод, что нрав у неё не лучше, чем у моей Сюзанки. Та тоже никогда меня не слушает.

Чуть дальше, возле окна, сидела ещё одна сладкая парочка: девушка и мужчина. Мужчина был примерно моего возраста, высокий, худощавый и подвижный как ртуть. Из-под полы распахнутого пиджака выглядывал краешек кобуры, а на лице навечно отпечаталась маска хищника. Неприятное лицо, но женщинам он, по-видимому, нравился. Его белокурая спутница почти не сводила с него сияющих глаз.

Обе девушки были просто красавицы. Та, что сидела с хищником, казалась милым белокурым ангелочком, только что спустившимся на землю. Она всё время хлопала длинными ресницами и складывала губки в наивную улыбку. Другая, возле чёрного сюртука, напротив, была сама серьёзность, хотя серьёзность эта была показная. Раза два я поймал на себе любопытный взгляд небесно-чистых голубых глаз, и мне показалось, что чертей в них не меньше, чем в глазах моей кобылы. Впрочем, с Сюзанкой я её уже сравнивал.

В ресторан вошёл шериф Шульц, увидел меня, сделал вид, что не узнал и уткнулся носом в меню. Официантка подала мне мой завтрак, положила вилку, нож и потопала к нему.

Поедая ростбиф, я прислушался к разговорам. Чёрный сюртук терпеливо объяснял дочери, что она не должна принимать участия в родео. Родео – это исключительно игры для мужчин, и мужчин сильных. Я был полностью с ним согласен и мог бы добавить от себя, что не каждый сильный мужчина способен пройти через это испытание. Но девушке было до самого глубокого каньона на все объяснения отца и на мои мысли; она излучала такие волны упрямства, что ни о каких уговорах и речи быть не могло.

Я уже второй раз слышал об этом родео. Надо сказать, знакомые считали меня вполне приличным ковбоем. Я не плохо метал лассо, ловко орудовал клеймом и ещё лучше объезжал диких мустангов. Родео являлось самой любимой забавой жителей запада после театра и стычек с индейцами. Победителя ждала слава, его обсуждали во всех салунах и борделях, им восхищались и превозносили до небес, а девушки вешались на шею, словно груши на яблоню. Но кроме всего перечисленного, победитель получал приз в виде зелёных шуршащих бумажек или серебряных монет, порой достигавших суммы в три-четыре тысячи долларов. Мне бы этого с лихвой хватило, чтобы завести ранчо.

– Извините, что вмешиваюсь в разговор, – поворачиваясь к сюртуку, заговорил я, – но не могли бы вы просветить меня по поводу намечающихся соревнований?

Чёрный сюртук посмотрел на меня так, будто впервые увидел, хотя когда я входил в зал, все на меня обернулись и он в том числе. В его взгляде было что-то тяжёлое, тягучее. Определённо, этот мужчина обладал суровым и твёрдым характером. Теперь понятно в кого пошла его дочь.

– А вы, собственно, кто?

Ответил шериф.

– Адриано Челентано. Тот самый, кто отделал братьев Гомес.

Теперь весь ресторан смотрел на меня с вниманием, достойным картин Леонардо да Винчи. Смотрели даже официантка и мыши из кладовки. Невероятно, не прошло и суток, а моё новое имя получило почти такую же известность, как и старое. Нехороший показатель.

– А-а, это другое дело, – протянул сюртук и тут же представился. – Дэн Макклайн, ранчеро. А это моя дочь Ленни.

Взгляд мистера Макклайна потеплел, из чего я сделал вывод, что братьев-мексиканцев он не жалует.

– Хотите принять участие в родео?

Я кивнул. Страсть как хотелось заработать лишнюю тысячу баксов. Или попытаться.

– Тогда вам надо найти мистера Фримена. Он наш мэр и он же регистрирует заявки. У него дом напротив конюшни Виски Джорджа.

Я знал, где это находится. Не далее как полчаса назад мэр собственноручно побрил меня, а его жена приготовила ванну. Но я всё равно поблагодарил Макклайна.

– Вы здесь проездом, мистер Челентано?

Голос донёсся от окна, и сразу мне не понравился. Такой же хищный, как и физиономия. Если суровость Дэна Макклайна заключалась в его образе жизни, что для жителя Запада являлось естественным, ибо и сам край был не менее суровым, то в этом хищнике у окна проглядывала волчья жестокость. Такому всё равно кого бить, лишь бы было кого.

– Ещё не решил, – сказал я, жуя пончик. Пончики месье да Гурвиль готовил просто замечательные, и вслед за первым я отправил в рот второй. – Как только решу, сразу вам сообщу. Вы как предпочитаете: письменно или устно?

Я вовсе не задира и никогда не ищу неприятности, неприятности сами меня находят. Но уж если человек мне не нравиться, то я непременно даю ему это понять.

Лицо хищника потемнело. Он считал себя крутым парнем, и наверняка не раз доказывал местным жителям эту свою крутость. И уж по любому не привык, когда с ним разговаривали подобным образом. Он стал медленно подниматься, но наивный ангелочек мгновенно схватила его за руку и пропела:

– Не надо, Лу! Пойдём, ты обещал показать мне свою новую упряжку.

Ага, значит это Лу Фриско, владелец ранчо «Ти-Бар». А этот ангелочек не такой уж и наивный, быстро сообразила, что здесь может произойти.

Лу Фриско стиснул зубы, и лицо его вновь приобрело хищное выражение. Он взял девушку под локоть и направился к выходу.

– Надеюсь, вы умеете стрелять, – сказал он, проходя мимо. – Братья Гомес не из тех, кто забывает обиды.

Я лишь вздохнул. В чём в чём, а в этом он был прав.