Текст книги "Задание Империи"

Автор книги: Олег Измеров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 43 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

Часть вторая
Неправильные пчелы

Вы обязаны тщательно изучать мораль противника, как систему ограничений его взглядов и действий. В своих же взглядах и действиях вы не должны устанавливать иных ограничений, кроме оговоренных приказом.

Из случайного разговора двух

офицеров СС в кафе. Александрия, 1956 г.

Глава 1
Инопланетянин

Читатель уже, наверное, предполагал, что к концу первой части главного героя заметут. Потому что так было в первой книге.

Правда, возникла маленькая неувязочка. В третьей реальности Виктору Сергеевичу Еремину не поверили. И теперь он сидел на стуле, на окраине ненашей Бежицы образца 1938 года, в кабинете жандармерии, и ждал, что скажет штабс-ротмистр Ступин, в руках которого теперь находилась его судьба.

– Так что же теперь у нас с вами получается? – повторил штабс-ротмистр. – У нас нет другого выхода, как создать вам легенду. Вы ученый, прибыли с неизвестной нам планеты в составе научной экспедиции. Что-то случилось, корабль за вами не прибыл, вы частично потеряли память и вышли к людям. Понятно?

– Не совсем. Отчего я потерял память?

– Откуда мы знаем вашу инопланетную физиологию?

– Понял. Но все равно, как-то похоже на… на фантастику из популярных журналов.

– Люди скорее поверят всякой белиберде, замешанной на привычных представлениях, чем истине, недоступной их пониманию.

– То есть, если я правильно понял, вы мне все же верите?

– Нет. Вы, например, можете быть дезинформатором, засланным к нам абвером. Но вам, господин Еремин, чертовски повезло. Вы попали к нам в такой момент, когда не столь важно, кто вы, откуда, тот ли, за кого себя выдаете, и прочее. Важно, что вы, пришелец из будущего, инопланетянин, шпион или аферист, существуете реально.

«Значит, я для чего-то им нужен. Для чего-то более серьезного, чем просто прогнозы. Ладно. Терять все равно уже нечего».

– Скажите, а в нашей истории, ну, хотя бы не такой давней, были события, которые происходили как бы неожиданно, нелогично?

Ступин перестал ходить и внимательно посмотрел на него.

– Вы хотите сказать, что были в нашей истории и изменили ее? И поэтому она другая?

– Нет. Но кто-то другой случайно мог. Мне известен такой случай. Правда, не в этой реальности и не в нашей.

– А еще и третья есть?

Виктор вдруг почувствовал, что штабс-ротмистр на самом деле волнуется еще больше него. Ну шутка ли, в любой момент в любую точку может вывалиться неизвестно кто неизвестно с чем. И не какой-нибудь лох, а профессиональный агент или диверсант, оснащенный такой техникой, которую и представить невозможно. Ничто так не пугает людей, как неизвестность.

– Может, и больше, – равнодушным тоном ответил он, – мне пока известны только три, включая вашу. Две из них на более высоком техническом уровне развития. Да, и ракетно-ядерное оружие у них есть.

Пусть поволнуется, думал Виктор. Мало ли, вдруг сюда за гражданином России ввалится разбираться корпус быстрого реагирования.

– Занятно. Если, конечно, это не блеф.

– Так как насчет непредвиденных поворотов истории?

– Знаете… Есть один интересный момент. Осенью семнадцатого в Россию через Германию должна была проехать группа активистов большевистской партии, и в частности господин Ульянов, известный по подпольной кличке Ленин. Господин довольно интересный, хорошо эрудированный, гроссмейстер внутрипартийной интриги, умел владеть толпой и производить впечатление фанатика идеи, но в то же время внутренне был глубоко прагматичен. Если бы он оказался в это время в Питере – уверен, наша, да и мировая, история во многом пошла бы по-другому. Не берусь предсказывать, лучше или хуже, но мир был бы другим. Вдруг перед самым отправлением кайзер лично и категорически запрещает проезд. Хотя Германии в тот момент было чрезвычайно выгодно пропустить в Россию революционеров, взорвать изнутри старое государство, армию, органы охраны порядка. Более того, по нашим данным, с этой группой большевиков была даже заключена договоренность о том, что, придя к власти, они пойдут на перемирие с Германией, что существенно облегчит войну на западном фронте. Хотя – кто знает… Ульянов, сядь он в кресло диктатора, обвел бы вокруг пальца всех. Хитрый, расчетливый и отчаянный политик. Он бы сначала заключил мир, потом нашел, как его нарушить, и, даже согласясь сперва на территориальные уступки, все равно потом оставил бы кайзера с носом.

– В нашей истории так и произошло. В октябре была революция…

– У нас тоже была. Она не могла не быть. Это был план консерваторов – скинуть обанкротившегося болтуна Керенского, который выпускал медальки со своим ликом и надписью «Отец народов», а сам открыто вел к развалу империи. Распад России на части должно было узаконить Учредительное собрание. Однако убрать Керенского должна была какая-нибудь малочисленная группировка, за которой не пойдет большинство народа, которая публично опозорится, погрузит страну в анархию и хаос, и после этого любой диктатор, поставленный фабрикантами и банкирами, будет принят как священный спаситель. Лучше других на эту роль подходили анархисты, не останавливающиеся перед террором, большевики, опиравшиеся на небольшой слой фабричных мастеровых, и часть эсеров – левые эсеры, которым сочувствовали разоряющиеся мелкие собственники; а надо сказать, когда мелкий собственник теряет ту скудную, нажитую многими годами долю, в которой он видел смысл всей своей жизни, его не остановят ни закон, ни религия, ни мораль.

Зазвонил телефон. Ступин снял трубку.

– Жандармерия. Да, штабс-ротмистр Ступин. Да, мадам, он у нас. Сущие пустяки, мадам. Господин Еремин является свидетелем вчерашнего происшествия на Саратовской. Увы, никаких исключений. Тайна следствия, мадам, так что придется потерпеть, пока полиция чего-нибудь не обнародует. Никаких интервью, никаких публикаций. Надеюсь на ваше понимание. Могу только обещать, что если что-то будет для прессы – в первую очередь вам. Ну что вы, не стоит благодарностей. Вам также непременных успехов…

М-да, – продолжил он, – недооцениваем мы возможности журналистов. Краснокаменная уже знает, что вы здесь. Надо теснее работать с редакцией, использовать таланты на благо отечества… На чем, собственно, остановились: дальше, как теперь говорят, дело техники. Наши магнаты поставили леворадикальные партии в такую ситуацию, когда они должны были либо немедленно сдать власть, либо в условиях нарастающего промышленного кризиса их ждал неминуемый военный переворот и разгром Советов. Корнилов был, так сказать, первыми цветочками.

«Прямо как с ГКЧП, – подумал Виктор. – В девяносто первом году демократы создали ситуацию, когда у кого-нибудь из Политбюро наверняка не выдержали бы нервы. Но если ГКЧП был собранием трясущихся бездарей, то Ленин и товарищи неожиданно оказались профессиональными игроками и сделали всех».

– Вот в итоге и пришло: чай Высоцкого, сахар Бродского, власть Троцкого [16]16
  В книге А. Солженицына «Двести лет вместе» сходная фраза приведена как «московский анекдот 1918 года».


[Закрыть]. Лев Давидович, надо признать, был человеком прытким: возглавил партию большевиков, с которой, верно, лет пятнадцать воевал, вождь революции, вождь мирового пролетариата… Знаете, бывают такие люди: талант ухватить власть, а вот распорядиться ею… Короче, когда Троцкий продул Царицын, стало ясно, что новая власть не жилец. И вот незадолго до этого кайзер делает еще один странный шаг. На Украине немцы тогда поставили прогерманское правительство сепаратистов и могли получать оттуда хлеб и уголь. Казалось бы, чуть пересидеть – и нах Москау, опережая Колчака. И тут, накануне успеха, кайзер выводит войска с Украины, объясняя это тем, что хочет предотвратить революционный пожар в самой Германии. Сепаратисты остаются висеть в воздухе. Правда, Троцкий этим воспользоваться не успел – на Украину вошли польские легионеры, поддерживаемые англичанами, а сами англичане и французы высадились в Крыму и Одессе, создав ту самую Речь Посполитую, рухнувшую во время Великого Голода. Ну консервативные круги тут же обвиняют кайзера в измене, и все это скоро кончается правым переворотом. Германию это, правда, не спасло, в том же восемнадцатом она признала свое поражение, но дальше начинается самое интересное. Удалось установить, что в семнадцатом, когда немцы рвутся ко граду Петрову, кайзер вдруг приказывает тайно разрабатывать – что бы вы думали? – план действий после поражения Германии в войне. Ни в какую логику это не укладывается. И вот по этому плану, представьте себе, находят какого-то неудавшегося художника, каковых толпы на Деснянском проспекте в базарный день, по фамилии Шикльгрубер, внушают ему маниакальную идею, что он вождь нации, натаскивают говорить речи, проталкивают его во власть, и теперь вся Германия готова целовать ему пятки, носиться с ним, как девицы с Лемешевым и Козловским…

Штабс-ротмистр подошел к стоящему в углу «блаупункту» и повернул ручку. Виктор вздрогнул – из динамика громко вырвалась немецкая речь, тот самый голос, который был знаком ему по десяткам документальных и художественных лент. «Хайль!» – ревела толпа в ответ оратору, и Виктору вдруг стало жутковато оттого, что это прямая трансляция. Ступин убавил звук.

– Вы хотите сказать, что это все ваш пророк устроил?

– А знаете, похоже… В нашей реальности Ленина пропустили в Петроград, он в конце концов отодвинул Троцкого на второй план, войска кайзера прогнали с Украины, причем успели их частично распропагандировать, и в Германии революцию сделали красные, правда, они не удержались тогда. А в России большевики победили, хотя и с большими трудностями, в стране были разруха и голод… Кстати, а почему Колчак не пошел на Киев?

– Ну так союзнички поставили условием поддержки признание независимости Финляндии, Прибалтики, Украины, Кавказа и Средней Азии. Говорят, Колчак противился, но толку с этого… Разве что Дальний Восток не сдал. Так что пришлось фачистам исправлять его ошибки. Разве что до Прибалтики и Финляндии руки не дошли, хотя… Все в руках Божьих, Виктор Сергеевич.

– А дальше в нашей реальности в Германии к власти пришел… – и Виктор кивнул в сторону «блаупункта».

– Интересно, – сказал Ступин, – то есть вроде как бы у нас кайзер, встретившись с человеком из будущего, счел поражение Германии фатальным и направил все действия против распространения коммунизма?

– Наверное.

– Интересно, – повторил Ступин, – есть одно только «но»: эту историю легко придумать, просто исходя из попытки объяснить действия кайзера. Объяснение – не факт.

– А это не факт? – с этими словами Виктор расстегнул борсетку и протянул Ступину мобильник.

– Может быть. Но здесь должны сказать слово эксперты. Не возражаете?

– Нет. Только пусть не сломают. Ковырять элементы на плате внутри нельзя. Его по меньшей мере как электронный калькулятор использовать можно, как фотоаппарат для скрытой съемки и диктофон.

– Идеальная шпионская аппаратура. Насколько я понимаю, данную технику можно использовать для шифровки и дешифровки сообщений.

– Естественно. Она же по цифровой технологии.

– Если это подтвердится, то объяснит охоту за вами.

– И с вашей стороны тоже? Слишком уж гладко все складывалось.

– Вы догадливы. К нам в руки попали данные, что абвер направил Хуммеля с заданием перехватить человека, явление которого произойдет в малопримечательном поселке Бежицкой губернии двенадцатого июня, и тайно вывезти его в Германию. Видимо, утечка этих данных произошла и в британскую разведку. Отсюда два варианта: либо в данное время и данном месте появится некто, крайне важный для рейха, а следовательно, и для Российской Империи, либо это провокация и нам подбросят дезинформатора – если утечка спланирована самим абвером. Естественно, в день Святой Троицы опергруппа была на месте, самое простое, что пришло в голову, – это просто подвезти вас в Брянск.

– Как же тогда опергруппа не заметила конкурентов?

– Она и не должна была их искать. Если вы дезинформатор – Хуммель должен был знать, что вы в Бежице, и предпринять какие-то действия, чтобы мы вас задержали, если нет – он должен найти возможности влиять на вас, например, шантажировать или вывезти вас силой. Товстопят на этом и погорел – когда он спешил из «Соловьев» проявлять пленку с компрометирующими снимками, за ним уже следили. После происшествия на Саратовской не привезти вас в жандармерию под каким-либо предлогом выглядело бы вовсе странным… Кстати, а во второй реальности что с вами делали, когда задержали? Вас же не могли не задержать?

– Во второй реальности меня в конце концов отпустили, – сказал Виктор, – пустили слух, что я не тот человек, что я специально подставленная приманка для агентов германских спецслужб. Дело в том, что предполагалось, что германская разведка хочет убрать меня телепатическим оружием.

– Потрясающе. И там тоже абвер?

– Тогда он уже вошел в состав РСХА.

– И телепатическое оружие. Просто сюжет фантастического романа.

– Атомная подводная лодка – тоже хороший сюжет. Адамов здесь не пишет «Тайну двух океанов»?

– Это который «Победители недр»? Можем узнать.

– Если пишет, пусть термопары заменит на ядерный реактор и оснастит лодку кроме ультразвукового излучателя баллистическими ракетами большой дальности, стартующими из-под воды. Есть шанс обрести мировую известность.

– А что, это интересная мысль, – ответил штабс-ротмистр, – насчет выпустить вас. Если вы дезинформатор, деваться вам некуда, вы же не выполнили задания, да и большая вероятность, что вы у нас перевербованы. На дезинформатора, который вошел в доверие, вы тоже не похожи – ну что за дураки в жандармерии, что столь ценному феномену позволяют шляться где попало, особенно после вчерашнего? Если тот, за кого себя выдаете, – действительно для Хуммеля и Купера вы похожи на топорную провокацию жандармерии. Вы все время контактировали со мной, разыскивали меня в губернской управе, вам делают рекламу в газете так, что в Бежице вас только слепой не заметил. Вы получаете от жандармерии деньги в конвертах и кладете их в банк, при попытке полиции задержать вас за нарушение опять-таки вмешиваемся мы. Товстопят вас сфотографировал, и его тут же взяли. Люди Картуза пытаются вас похитить – и они мертвы, а заодно и мадам Галун. Во что поверят их хозяева – в то, что произошло на самом деле, то есть они так удачно друг друга угробили, или в то, что похоже на правду, то есть и тех, и тех перестреляли на месте оперативные агенты из засады при попытке задержания? Люди склонны верить не в правду, а в то, что больше похоже на правду, даже шпионы. По всем статьям вы у нас для отвода глаз, а настоящего феномена без шума взяли на месте появления и скрытно вывезли в Москву или, скажем, на Урал. Возможно, так и поступим и постоянный паспорт вам сегодня выдадим.

– Спасибо. А что у вас здесь за проблема такая, что вам даже не очень важно, кто я?

– Да есть одна маленькая. Как вы оцениваете сейчас положение России?

– По сравнению с СССР одна тысяча девятьсот тридцать восьмого года – не так плохо. Энтузиазма, конечно, меньше, но экономика растет быстро, благосостояние народа из-за менее продолжительной Гражданской войны и иностранных инвестиций повыше. Политическая система обладает широкими возможностями для мобилизационных мероприятий в случае войны.

– Это на ваш взгляд?

– Да.

– Либо вы очень хитры, либо… либо действительно из будущего. Россия на самом деле в полной дыре – экономической, политической и военной.

Глава 2
Канун всемирного потопа

– Наша экономика действительно быстро поднималась последние годы за счет германских вложений и германских технологий, – продолжал штабс-ротмистр, – вопрос в том, на каких условиях осуществлялся германский вклад. Когда немцы открывали у нас производства, они больше всего заботились о том, чтобы производства оказывались зависимы от поставок каких-либо важных деталей из Германии, производство которых в России оказывалось невозможным. Кроме того, германские дельцы принимали меры к тому, чтобы, насколько можно, уменьшить число российских инженеров-конструкторов. Это и предоставление готовых решений – зачем, дескать, тратить время и деньги, если все уже изобретено и есть качественный немецкий продукт. Это и работа прогерманского лобби в прессе, чтобы всячески скомпрометировать и очернить российских инженеров и ученых, внушить обывателю, что они ни на что не способны и только даром едят хлеб. Еще с двадцатых годов систематически велась пропаганда, что все созданное в России – это копирование устаревшей западной техники, внушалось, что патриотизм – это спекулятивная идея государства, что государственных интересов вообще не существует, а есть только мелкие животные инстинкты обывателя, важнее и святее которых ничего нет. Вообще любые разговоры о русском приоритете в чем-либо подвергались осмеянию. И кстати, подобные моральные уступки являются одним из условий предоставления инвестиций.

– Поэтому изобретатель в рассказе не может быть русским?

– Именно. Но это мелочи. Главное в том, что в один прекрасный день Гитлер поставил условие – либо Россия участвует на стороне Германии в будущей войне против Англии, Франции и США, либо Германия прекращает техническое сотрудничество и поставки машиностроительной продукции в Россию. И тут выяснилось, что экономика России, работа российских фабрик и заводов до такой степени зависит от продукции германских предприятий, что срыв этих поставок приведет к тяжелейшему всеобщему кризису промышленности. И исправить это положение весьма трудно, поскольку зачем заводчику держать конструкторов, если дают готовую разработку и надо только машины собирать? Отупели наши дельцы, дух изобретательства порастеряли, да и кадры поувольняли, а вместо них набрали самоуверенных торгашей, кичащихся своим умением провернуть сделку с европейским партнером. Хотя военная промышленность была под полным контролем государства, и ее это коснулось – скажем, орудия мы можем сами создавать и выпускать, а танки или самолеты – нет. Хотя и спохватились, и новые кадры на военные заводы понабрали, а опыт-то где? Это же не дворников нанять.

– Понятно, – согласился Виктор.

– В итоге выходит, что при отказе России, как я говорил, начинается промышленный кризис, нарушается торговля хлебом и продовольствием, потому что крестьянин теперь продает хлеб за машины и сельхозтехнику, нарушаются финансы, потому что Германия отказывается платить за нефть нынешнюю цену. Дальше массовая безработица, города без продуктов, массовые бунты, сепаратизм подымает голову, наконец – революция и распад империи. Понятно?

– Я очень хорошо это понимаю. Вам скажут, что вы зря прожили свою жизнь, зря отдали столько лет служению отечеству, что вы теперь никто, а жулики и предатели, разграбившие Россию, станут святыми. Вас, защищавшего жизнь и покой российских граждан, назовут кровавым палачом, каждый час будут науськивать на вас невежественную толпу, выставлять вас виновником всех бед и требовать над вами расправы…

– Вы служили по нашей части?

– Нет. Но видел, как это делается, – ответил Виктор, вспомнив, как в Эстонии судили Арнольда Мери.

– Значит, вы понимаете нашу позицию. Но вся беда и в том, что если Россия соглашается участвовать в войне, то результат будет тем же. Страна будет истощена длительным мобилизационным напряжением и жертвами, начнется финансовый кризис, а поскольку цели войны далеки от нужд обывателя, он не будет настроен долго переносить тяготы. Конечно, благодаря социальным планам наша нация меньше расколота на богатых и бедных, чем в Мировую, да и купчиков сейчас можно заставить в случае войны не раздражать публику показной роскошью. Но пока у нас есть относительная свобода частного капитала – а это ставят непременным условием германские промышленники и финансисты, вкладывающие в Россию марки, – наша система устойчива, только пока она растет. Короче, даже если мы с Германией победим Англию, следующим шагом Гитлер слопает ослабевшую Россию.

Приглушенная толпа в «блаупункте» опять взревела «Хайль!». Ступин поморщился и покрутил ручку настройки. В кабинет ворвался английский фокстрот «Полдвенадцатого ночи в субботу»; зачирикали беззаботные скрипки, четкий, озорной ритм труб так звал танцевать, им вторил голос певца: «Тот веселый пляс погрузил нас в транс…» Простой сменой волны приемник перешел из одной реальности в другую – и обе, собственно, были иллюзиями.

– Что же требуется от меня?

– Информация. На основании которой мы можем выбрать сценарий, который оставляет нам больше шансов.

– А если я дезинформатор?

– Дезинформация – та же информация, если понять, что в ней искажено. И какую информацию она должна скрывать.

– А если мы попробуем повысить наши шансы?

– Хотите изменить историю? Кайзеру этого, по сути, не удалось. Германия войну проиграла.

– Ну он нам ее изменил. Тоже погнался за мировыми проблемами, борьбой с коммунизмом, а не за интересами нации. Может, ему фанатика надо было найти вроде Гитлера и объявить тотальную войну.

– Хорошо, что не нашел. Как вы себе представляете дальнейшие действия?

– Чтобы не распыляться, начнем хотя бы с танков, раз эту тему вы сами затронули, а там и дальше посмотрим, что у вас можно пропатчить.

– Можно что?

– Ну пофиксить… тьфу, исправить. Исходя из ситуации и возможностей. Да, кстати, транзисторы вы получите еще только лет через десять – не хватает теоретического задела и технологий. Попробуйте пока освоить стержневые лампы. Они не только для компьютеров, но и для армейских раций пригодятся.

– Подождите, я сменю пленку.

Ступин нагнулся и открыл тумбочку под «блаупунктом». Из-за дверец показалась панель шоринофона с лампочками. Щелкнув защелкой, штабс-ротмистр снял большую черную бобину с широкой, как для фотоаппарата, пленкой и засунул ее на нижнюю полку, а вместо нее поставил другую.

– Все, теперь можно продолжать.

– Только сперва одна просьба – церковь должна начать разъяснения, что есть плохой свинг и хороший свинг. Отвечающий православным ценностям.

– Условия здесь будем ставить мы! – жестко отрезал Ступин.

– Условия вам ставит Гитлер…

У штабс-ротмистра заходили желваки. «Сейчас ударит».

– …Победа над которым стоила нам двадцать миллионов жизней, – продолжал Виктор. – Вы говорите о вариантах? У нас два варианта: хороший – победить Гитлера, и очень хороший – не допустить нападения Гитлера, нарастив военную мощь.

– Вас пугает возможное уничтожение евреев, цыган и коммунистов?

– Уничтожение всей России. Думаете, фашисты – это люди? Это марсиане! Марсиане с треножниками, которые будут удобрять свои поля пеплом аборигенов, шить абажуры из человеческой кожи и набивать матрасы волосами убитых. Я могу показать место под Мальцовской, там будет концлагерь, где замучают сорок тысяч русских пленных. Могу показать овраг недалеко от Покровской горы, где расстреляют несколько тысяч. Могу показать на карте деревни, которые сожгут вместе с жителями. Можете сказать, что я сумасшедший, но через несколько лет сможете это сами увидеть. Если сможете, потому что в нашей реальности захваченных сотрудников госбезопасности немцы расстреливали на месте.

– Значит, фашисты – это марсиане. Вы видите перед собой марсианина?

– К счастью, в России не фашизм, а одно название. Спасение царского режима элементами социализма.

– Смело сказано.

– После победы над Германией можете за это репрессировать.

Ступин вздохнул.

– После победы… Трудный вы человек, Виктор Сергеевич. Вы всерьез считаете, что Россия в ее нынешнем положении сможет объявить войну Германии и разгромить ее? И зачем? Разве вы не видите, что наши страны экономически нуждаются друг в друге?

«Запутывает? Ловит на противоречиях?»

– Зачем объявлять войну Германии? Она и сама нападет, причем без всякого объявления. Когда почувствует, что Россия – колосс на глиняных ногах. А военный союз – одна из тактик Гитлера. Риббентроп перед захватом Польши тоже предлагал Беку совместный поход на СССР…

– На СССР?

– Ну да, у нас и во второй реальности победили большевики и установили контроль над территорией примерно в границах Российской Империи, государство называлось – Союз Советских Социалистических Республик, сокращенно СССР.

– Кто в вашей реальности руководил жандармерией в это время?

– Сейчас июнь… значит, сейчас Ежов, потом Берия.

– Ежов ушел на пенсию?

– Его сняли за злоупотребления, потом расстреляли. Да, жандармерия и полиция были объединены в НКВД. Полиция называлась милицией, слово «жандармерия» вообще не использовалось.

– Зачем вам эти музыкальные вопросы?

– Это вопрос психологической войны. Если мы займем позицию пассивной обороны, то проиграем. Наша эстрада должна быть наступательной, молодежь Германии и США должна ловить по приемнику нашу музыку, подражать нашим героям, воспринимать с их образами наши ценности. Значит, мы должны быть на пике молодежной моды.

– Для чего вы запустили шлягер с призывами пьянства и легкомыслия?

– Создать ситуацию, когда надо переходить от пассивных запретов к наступлению, создавать нашу свинговую культуру, проповедующую наши ценности. Вы же сами выпустили джинна из бутылки продажей массовых приемников. А на Запад закинем движение хиппи и «рок в борьбе за мир». Надеюсь, жандармерия занимается созданием в других странах групп влияния?

– Рёкк в движении пацифистов?

– Не Марика Рекк, конечно. Это музыкальный стиль, основанный на возможностях электрогитары и преобразованиях звука электрическими фильтрами, думаю, технически это уже осуществимо, остается найти музыкантов-новаторов. Как раз можно использовать в мирных целях отечественных любителей свинга.

– То есть вы предполагаете, что будущие войны будут иметь тотальный характер и вестись даже между прямыми военными столкновениями? С помощью манипуляций не только умами и даже не на уровне примитивных инстинктов, но и ощущений, физических функций? Но это же может вообще привести к расстройству человека, как вида живых существ?

– Увы. Наши противники не будут ограничивать себя в средствах, какой бы линии политики ни вели, а на российские богатства всегда будут зариться другие страны. Нефтегазоносные месторождения в Сибири, якутские алмазы…

– Что?! – Ступину, кажется, изменила профессиональная сдержанность.

– Простите, с этого, наверное, мне надо было начинать. В Сибири найдут нефть и алмазы. Правда, тамошняя нефть по качеству хуже, чем грозненская, зато много. Крупнейшие запасы в мире. И природный газ, без которого Европа, задыхающаяся от загрязнения окружающей среды, через несколько десятилетий не сможет существовать.

– То есть вы считаете, что гипотезу Губкина и этих, как их…

– Простите, я тоже не помню, как их звали. Знаю, что нефть сейчас, то есть у нас, добывают в Тюмени, в Ханты-Мансийском округе… как их там, Самотлор, Березовское… да, Уренгой, Надымское, Ямбургское… когда-то много писали…

– Несмотря на то что это в медвежьей глуши, а под боком осваиваются богатейшие месторождения Волго-Уральского района? Кстати, тоже не без помощи немцев.

– Это сейчас они богатейшие. Но по сравнению с Сибирью или тем, что под Арытау в Казахстане…

– Еще и в Казахстане?

– Да.

– Алмазы, говорите, в Пермской области?

– Да нет, какая Пермская… Там была глухая тайга, об этом даже кино сняли, где геологи нашли алмазы, а потом все погибли… А, вспомнил – на реке Малой Потоубуе трубку «Мир» нашли. Не трубку мира, а это назвали так кимберлитовую трубку. Потом в бассейне Далдына, Мунском районе. Там не сразу нашли, там нашли по этим, как их… пириты… нет, вот: пиропы. Что это такое – не знаю, просто читал.

– Кто такой Лазер и какое излучение он открыл?

– Это не фамилия, это сокращение английских слов. Усиление света вынужденным излучением. Называется также оптическим квантовым генератором. В настоящее время… тьфу, в нашей реальности используется от противоракетного вооружения до станков для резки стальных листов, сварки, микрозаписи информации, связи и так далее. Очень грубо говоря – определенное вещество возбуждают сильным светом снаружи, оно испускает параллельный луч определенной частоты, который не расходится. Когда у нас в семидесятых посылали луноход…

– Можно ли у нас делать лазеры?

– Ну у вас основы теории есть, только до оптической накачки и резонаторов не додумались… Может быть, даже в лабораторных условиях можно что-то простенькое соорудить, на органических красителях или азоте. Хотя стальные листы вы этим резать еще не сможете, и потыкаться много придется, прежде чем заработает.

– Болезни будут уничтожены?

– Ха, если бы… Но к сорок второму у нас начали пенициллин выпускать, из плесени пенициллин крустозум, это спасло жизни многим бойцам, и не только. Если в России работают над антибиотическими препаратами – надо обязательно создать условия, если нет – надо начать разработки.

– Хорошо, разберемся… Какие тенденции в моде?

– К концу шестидесятых дамы будут носить платья выше колена, как сейчас на теннисных кортах… А насчет меня здесь тоже предсказание было, как во второй реальности, что вы спрашиваете случайным образом? Там меня так же спрашивали, потом сказали, что я должен предотвратить гибель человечества в ядерной катастрофе… Я понимаю, что, наверное, выгляжу как сумасшедший…

– Нет, – ответил Ступин, – скорее, это я начинаю чувствовать, что схожу с ума.

Он нажал кнопку звонка под крышкой стола. Виктор было подумал, что штабс-ротмистр вызывает конвой, чтобы увести его в камеру, или что-нибудь хуже, но вместо этого в комнату вошла официантка в темно-синем платье с белым передничком и кружевным кокошником в волосах.

– Натуля, – обратился к ней Ступин, – принесите нам, пожалуйста, кофейный прибор на двоих и булочки… У нас в этом году ввели американский обычай использовать кофе на работе для остроты ума, – пояснил он Виктору, – хотя сами американцы приучились к кофе по чисто политическим соображениям – чтобы бойкотировать импорт английского чая. Можете не бояться, у нас не подмешивают скополамина. Во всяком случае, использовать кофе для таких вещей нерационально, тем более в данном случае. Представляю, чего вы тогда наговорите…

Раздался стук в дверь; официантка принесла на подносе две чашки кофе, кофейник и тарелку с пончиками.

– Последнее швейцарское изобретение, – продолжил Ступин, – моментальный кофе того же вкуса, что и молотый. Называется «Нескафе». Слышали?

– Еще бы.

– Незаменимо для нашей службы. Только добавить кипяточку – и готово. Да, греки научили меня, – Ступин взял стоявший на тумбочке кувшин, – перед кофе выпивать стакан воды. Промывает рот, и тогда лучше чувствуется вкус. Незаменимо, если опасаетесь, что к кофею что-то примешивают. В Одессе их много живет, в смысле, греков. Вам налить?

– Нет, спасибо. Я вам доверяю.

Кофе по вкусу оказался похожим на «Нескафе», что доставали в советское время в Москве, а пончики были свежими и теплыми.