Текст книги "Библейские страсти (СИ)"

Автор книги: Олег Пелипейченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

Стадо

Иисус присматривался к стаду свиней так долго, что жаждущая чудес толпа начала понемногу волноваться. В конце концов вожак стада не выдержал и занервничал:

– Отойди!

Он бесцеремонно пихнул мордой Иисуса, и тот спокойно шагнул в сторону. Кабан покосился на него, отгрыз ветку у кустика, росшего на краю обрыва, затем развернулся, подскочил к Иисусу и опять больно ткнулся в ногу.

– Уйди, говорят! Всё равно не боюсь! Я тебе не Ликион, меня так легко не возьмёшь.

– Так вот до чего ты дошёл, Перимед, спутник Одиссея… – медленно проговорил Иисус. – Почему ты… вы все ещё живы? Ведь столько лет прошло.

Челюсти вожака застыли. Огромное животное подняло голову и в упор уставилось в лицо Иисусу.

– Ты зачем Ликиона заколдовал, пастуха нашего? – с вызовом хрюкнул кабан. – Он и так убогий был, что ни спросишь – одно лишь имя своё выкрикивает, забыть боится: имя – последнее, что у него осталось. Мы его в канаве подобрали, кормили, заботились…

– Я не колдовал, я лечил его, – пожал плечами Иисус. – И излечил. У него душа была расщеплённой, теперь – цельная.

Кабан с сомнением тронул рылом распростёртое тело. Ликион чуть пошевелился и застонал, но глаз не открыл.

– Я задал тебе вопрос, – терпеливо напомнил Иисус.

Кабан откусил у кустика ещё одну ветку и ожесточённо зачавкал. Из пасти в пыль падали крупные капли слюны. Дожевав, он глотнул и нехотя заговорил:

– Кирка оказалась более умелой волшебницей, чем думала сама. А может, и наоборот – слишком неумелой, этого теперь не выяснить. Да, наверное, мы вели себя в её дворце как свиньи. Но наказание за проступок получилось слишком тяжким.

– Одиссей рассказывал, что спас тогда вас, бросившись на Кирку с мечом, – заметил Иисус.

– Одиссея незачем было превращать, он и так всегда был порядочной свиньёй, – зло хрюкнул Перимед. – Как только почувствовал, что начинает обрастать щетиной, сразу задал дёру, только пятки засверкали. Если б не Гермес с противоядием, хрюкать бы твоему Одиссею вместе с нами. Наверняка наш герой потом придумал, что мы в чём-то сильно провинились – ну, там, на жрицу покусились, или храм ограбили, или какое-нибудь священное животное прикончили, поэтому нас боги и истребили, правда ведь?

Иисус промолчал. Кабан засопел, потом глубоко и размеренно задышал, успокаиваясь, и наконец продолжил:

– Я долго думал над тем, что с нами произошло, – и, кажется, понял. Это тело просто не знает, как умереть. В каждого из нас при рождении закладывается связь между телом и душой. Когда душа начинает уставать от жизни, тело это чувствует и отзывается постепенным дряхлением. Кирка своим волшебством разорвала эту связь. Полностью. Свиное тело не слышит голоса человеческой души. Скорее всего, по этой же причине трудно убить или даже ранить оборотня. У любого тела на самом деле огромный запас прочности – это я знаю из собственного опыта. Если бы на него не давил постоянный груз душевной усталости, оно быстро восстанавливалось бы почти при любом повреждении – или даже полностью менялось, в зависимости от обстоятельств.

– Ты уверен? – с интересом в голосе спросил Иисус. – Многие ведь не готовы к смерти даже в преклонном возрасте: душа изо всех сил хочет жить, но тело уже не в силах.

Вожак выдохнул через ноздри, и облачка пыли, поднятые мощными потоками воздуха, поплыли над землёй.

– Ну, мои размышления могут быть в чём-то неверны…

– Ты умный человек, – тихо, но твёрдо заметил Иисус.

– Человек? – с горечью фыркнул кабан. – Чем смеяться, волшебник, лучше помог бы нам.

– Помог? В чём именно?

– Расколдуй нас! Или не можешь? Я слышал разные рассказы о тебе, ты же очень силён! Цирцея давно в Элизиуме; если и не ты, то…

Иисус опустил глаза и покрутил головой.

– Чудеса, о которых ты слышал, не про таких, как вы. Вы из другого мира, другой, ушедшей эпохи. Извини.

Кабан ожесточённо рванул зубами измочаленный кустик, тот полетел вниз, кувыркаясь в воздухе, и бесшумно исчез в пятне грязной морской пены.

– Тогда скажи, что нам делать? Даже ты представить не можешь, как мы устали!

– Тебе нужно, чтобы кто-то распорядился твоей судьбой за тебя, Перимед? Значит, тебе нужен пастух? Ты уж определись, человек ты или животное. За человека никто выбирать не вправе.

Маленькие глазки с тоской уставились на линию горизонта, размытую серой дымкой.

– Для человека-Перимеда море было всем. Я выбираю море. Спасибо тебе, волшебник.

Зеваки столпились у обрыва, тыкая пальцами в прибрежные скалы и удивляясь, почему на них не видно ни одной туши. Многие оборачивались к Иисусу и глядели на него с немым восторгом.

Солнечный блик, отразившийся от воды, ослепил Иисуса. Ему вдруг показалось, что он видит, как в волнах мелькают горбоносые тела морских свиней.

Нахмурившийся Иисус поджал губы и зашагал прочь от берега.

Калейдоскоп

Хмурый Господь сидел на холмике, покрытом клон-травой, грыз яблоки и неотрывно глядел в сторону видневшейся вдали генофабрики.

За спиной раздался еле слышный шорох, на траву легла короткая тень – рогами вправо. Господь не оборачиваясь протянул тени яблоко:

– Держи. Вкусное.

– Благодарю, – удивлённо кивнул Дьявол, присаживаясь рядом. – За что такая честь?

– А куда их девать? – с досадой заметил Господь. – Кому они теперь нужны…

Он размахнулся и изо всех сил запустил огрызком в кусты.

– Столько работы. Сложнейшей, ювелирной работы. И всё впустую.

С горечью взглянув на кучку яблок, он взял из неё очередной плод и повертел в пальцах.

– Ключ к сортировке первоэлементов добра и зла. Уникальная комбинация генов с длинным списком витаминов и полезных минералов в нагрузку. Столько времени убил. А они так ничего и не поняли.

– Дураки, – сочувственно поддакнул Дьявол и потянулся за следующим яблоком. Господь с безнадежным выражением на лице проследил за его когтистой лапой и вздохнул.

– Знаешь, что было заложено в винограде? Управление просветлением. О кокосах и манго вообще молчу. Долгосрочная теолюционная программа, дело всей моей… всего моего существования – тебе под хвост. (Дьявол недовольно засопел, но промолчал.) Они ведь уже стали почти как боги, за долгие века всё-таки разобрались с добром и злом, и у меня появился шанс покончить с этим проклятым одиночеством – впервые после неудачи с цивилизацией муффов. Помнишь муффов? Ага, я тоже вздрагиваю, как вспоминаю. Так вот, люди ещё недавно могли… могли… Эх, да что теперь говорить…

– Что-то я тебя не совсем понимаю, – признался Дьявол. ковыряясь в зубах. – Что произошло?

– Генное конструирование произошло. Люди разобрали живое на первокирпичики – и началась вакханалия. Я им предлагал готовые комбинации, с заложенным наперёд результатом, заранее просчитанным и проверенным – а они всё смешали и начали лепить кому что пожелается. Ты представляешь, ЧТО они сейчас постигают?

Дьявол подумал, поёжился и отрицательно замотал головой.

– Вот и я не представляю. Нет чтобы пользоваться тем, что дадено, – любопытство их, видите ли, заело. Всё им надо раскрутить, всё пощупать. Прямо как дети. Только если нормальный ребёнок попытается разобрать сложную игрушку, то почти наверняка сломает и в следующий раз поостережётся. А эти дети сами научились ремонтировать свои игрушки, и те в результате стали им скучны. Трансформеры им теперь подавай. И это они ещё не добрались до генной модификации животных. А потом и самих себя. Так что и эта цивилизация, считай, тоже потеряна. Пускай сама себе живёт, я ей больше не опекун.

Дьявол сидел с задумчивым видом, словно прислушиваясь к чему-то внутри себя.

– Ты ешь, ешь, – махнул рукой Господь и опять уставился на генофабрику. – Им мои яблоки уже без надобности. Боюсь, я в этом мире остался единственным, кому ведомо, что есть на самом деле добро и что – зло.

Услышав за спиной странные звуки, Господь осёкся и медленно обернулся. Недоеденное яблоко валялось на траве, а Дьявол стоял и плакал, роняя на траву крупные чёрные слёзы.

– Оказывается, всё, что я делал до сих пор, было… злом?! – прошептал он. – Почему ты мне раньше не говорил?

Господь сжал ладонями виски и опустил глаза.

По щеке Дьявола покатилась первая светлая слезинка, через мгновение – другая.

* * *

Господь сидел перед арифмометром и лихорадочно крутил ручку. Не до конца вынутый из небытия арифмометр постоянно заедал, щёлкал не в такт, время от времени выдавал ответы в виде нескольких вишенок, слив, карточных мастей и других неподходящих для расчётов символов, но заниматься усовершенствованием вычислительной техники было катастрофически некогда.

– Ваше Творчество, – возник перед Господом запыхавшийся ангелочек, – тигры скоро начнут прого… голо… проголадываться! Самец уже поросёнка обнюхивает!

– Тигр, тигр… – Господь заскользил пальцем по строчкам пергаментной таблицы, затёртой донельзя. – Двадцать тысяч калорий в сутки. Вот же незадача, этого семечками не накормишь. Тыквы есть?

– Есть, но совсем немного, – затрепетал крыльями ангелочек. – Бегемоты проломили стенку склада и подъели неприкосновенный запас.

– Но всё же есть? Так… удельная калорийность двести… средний вес пять кило… Штук пять найдётся?

– Пять найдётся.

– Итого примерно пять тысяч калорий. Хорошо, клетчатки много, будет чем желудок наполнить. Это раз. Дыни?

– Тоже только пять, – ангелочек почему-то покраснел и незаметно облизнул губы.

– Тигру. Итого чуть меньше половины рациона. По пять баклажанов и авокадо. Ещё три тысячи калорий. Две связки бананов, штук по семь – тоже три тысячи. Восемь груш.

– Груши закончились.

Господь оторвал взгляд от цифр и исподлобья уставился на ангелочка. Тот поёжился, глаза его забегали. Господь забарабанил пальцами по арифмометру и сказал «Кгхм».

– Хотя нет, я вроде видел в одном закроме как раз восемь штук, – нехотя сообщил ангелочек и скривился.

– Тигру, – лаконично распорядился Господь. – И ещё триста пятьдесят граммов сыра. Сыр, если кто-то не понял, тоже тигру. Вперёд.

Ангелочек поджал губы и исчез, оставив после себя в облаках две огненные дыры в форме ступней. Господь мрачно усмехнулся и опять углубился в таблицу.

– Ваше Творчество! – возник перед ним очередной ангелочек. Он был гораздо смуглее первого, с тёмно-серыми крыльями, на голове торчали белые антенны эфирного приёмника, в своё время выклянченного у Господа дружным ангельским хором.

– Кто? – перебил его Господь.

– Волки.

– Волки… Четыре тысячи калорий в сутки на особь. Сейчас… Сейчас… Да что ж такое, опять заело… Ага… Значит, так: семь морковок, килограмм гороха, два кило абрикосов, полтора кило черешни и горсть арахиса.

– Фруктов нет, – рассеянно проинформировал его ангелочек, заканчивая лепить из облачного отростка нечто приятное на вид, но явно неприличное.

– Как нет?! – ахнул Господь, чуть не уронив арифмометр.

– Ну так и нет, – пожал плечами ангелочек. – Последние две связки бананов только что забрали. И арахиса тоже нет. И овощей осталось самое большое на одну кормёжку. Ваши твари сожрали всю полезную диетическую пищу. Доставайте из небытия очередную партию.

– Ты что, думаешь, небытие у меня бездонное, что ли?! – зарычал Господь. – Там уже нет фруктов! Ничего не понимаю, – огорчённо проговорил он, опускаясь в мягкое облачное кресло. – Куда делись фрукты? У меня же всё было рассчитано, даже небольшой запас должен был остаться!

Ангелочек скорчил недоумённую гримасу, отвернулся, цыкнул зубом и выплюнул клубничную косточку.

– Только на дереве познания и зла несколько яблок осталось, а так – всё.

Господь тяжело вздохнул.

– Лети к людям и под любым формальным поводом удали их из Сада. Не надо им видеть того, что сейчас тут начнётся.

Чернолицый ангелочек лихо козырнул и спикировал вниз. Господь одним движением руки отправил арифмометр в небытие, подошёл к краю облака и посмотрел вниз.

На живописном лугу беззаботно пасся ягнёнок. Невдалеке отдыхал после сытного обеда лев; вокруг его морды были разбросаны тыквенные и дынные корки, раздувшийся живот тяжело вздымался и опадал. Рядом на брюхе лежала львица и внимательно следила за ягнёнком.

В глазах хищницы медленно загорался нехороший огонёк.