Текст книги "Ловушка для холостяка"

Автор книги: Олег Суворов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

5

На следующее утро Настя вела себя на удивление тихо и даже помирилась с Долорес, которая извинилась перед ней за вчерашнюю пощечину. Обрадованный этим неожиданным примирением, Александр оставил обеих девушек на кухне готовить завтрак, а сам пошел звонить шефу.

Гунин внимательно выслушал отчет помощника обо всех приключениях вчерашнего дня, но отнесся к этому с удивительным спокойствием.

– Ну что ж, – заявил он, – если все обстоит действительно так, как ты говоришь, то это и к лучшему. Сегодня же отвезем твою барышню к ее матери, получим свои денежки и займемся другими делами.

– Но она не хочет ехать к своей матери!

– Ничего, уговорим, – пообещал шеф. И, действительно, когда спустя два часа полковник заехал на квартиру Александра и познакомился с Настей, та спокойно согласилась с его предложением.

– Давно бы так, – недовольно пробурчал Александр, на что юная плутовка ответила самой дьявольской улыбкой из своего богатого арсенала.

– Ну что, куда едем? – неожиданно осведомился Гунин, когда все трое уже сидели в его машине.

– Как – куда? – первым изумился Александр. – На Кутузовский…

Полковник выразительно крякнул, а Настя, видимо что-то поняв, весело откликнулась:

– Едем к дедушке! Мой любимый дедушка – академик Лозинский.

– Ваш дедушка скончался больше месяца назад, – сухо заметил полковник. – И странно, если вы об этом до сих пор ничего не знали, тем более, что некрологи печатали все газеты…

– Почему это не знала, – довольно весело возразила Настя, – мне мама обо всем рассказала… Жаль, что меня тогда не было в Москве и я не смогла с ним проститься. – И она мгновенно придала своей лукавой мордашке опечаленный вид.

– А, ладно, – каким-то своим мыслям откликнулся полковник, после чего завел мотор.

– Кстати, надо бы позвонить маме, сказать, что мы сейчас приедем, – вдруг вспомнила девушка.

– Ничего страшного, – ответил Гунин, – пусть это станет для нее приятным сюрпризом.

Через полчаса все трое уже стояли перед дверью квартиры покойного академика, и Гунин, оглянувшись на Настю, имевшую самый беззаботный вид, нажал кнопку звонка.

Дверь открыла сама Лозинская.

– А, Николай Александрович, это вы…

– Мамочка, – пискнула Настя, появляясь из-за спины полковника. – Здравствуй, как же я рада тебя видеть! – И тут же бросилась на шею изумленной женщины.

– Вот, Лидия Михайловна, – бодро и даже как-то слишком по-милицейски отрапортовал Александр, – доставили вам вашу дочь в целости и сохранности…

Лицо знаменитой писательницы покрылось красными пятнами. Она тяжело дышала и все силилась оторвать от себя дочь, обклеивавшую ее поцелуями. Наконец ей это удалось. Подозрительно оглядев Настю с ног до головы, Лозинская опомнилась и пригласила всех зайти.

Дочь тут же побежала на кухню, а Гунин вдруг задал несколько странный вопрос:

– Ну, что скажете?

– Что скажу? – растерянно переспросила женщина. – Спасибо, Николай Александрович, но я не думала, что вы так быстро управитесь…

– За это благодарите не меня, а моего помощника, – скромно отмахнулся Гунин, после чего Лозинская удостоила Александра непонятным взглядом. – Значит, вы довольны?

– Конечно, довольна…

– И к нам у вас никаких претензий нет?

– Что вы, какие могут быть претензии!

– Ну и прекрасно. В таком случае, я надеюсь, мы сможем прямо сейчас рассчитаться?

Александр не верил своим ушам. Впервые за все время их знакомства его шеф проявил такую ничем не прикрытую меркантильность. Впрочем, может быть, так и надо? Они свое дело сделали, так зачем же откладывать?

Лозинская скрылась в другой комнате и через несколько минут принесла им деньги. Гунин спокойно пересчитал, написал расписку и начал прощаться.

– Как, вы уже уходите? – в один голос воскликнули мать и дочь (в этот момент Настя появилась из кухни, что-то пережевывая).

– Да, нам пора, – подтвердил полковник, ловко выталкивая своего помощника на лестничную клетку. – Счастливо оставаться.

– Ну, Николай Александрович, – изумленно заметил Александр, когда они уже спустились во двор и сели в машину полковника. – Я вас просто не узнаю. Вы сегодня вели себя как-то, мягко говоря, странно…

– И в чем же проявилась эта странность?

– Даже не знаю, но как-то все это…

– Помяни мое слово, юноша, – наставительно заметил полковник, заводя мотор, – но не пройдет и недели, как эта история будет иметь продолжение. И мы еще обязательно встретимся с этой бойкой и, надо признать, чертовски очаровательной барышней…

6

Полковник ошибся. Прошла не неделя, а всего один день, и в его кабинете снова возникла мадам Лозинская. На этот раз она не кокетничала, не дарила своих романов и не обещала Гунину сделать из него литературный персонаж. Да и выглядела она весьма неважно, словно не спала ночь.

Самое любопытное, и это отметил про себя Александр, тоже находившийся в кабинете, состояло в том, что на этот раз и полковник выглядел совсем иначе. Не хмурым, сухим и деловитым, а веселым, любезным, предупредительным.

– Здравствуйте, Лидия Михайловна, ласково приветствовал он угрюмую гостью. – Рад вас видеть. Но что это, почему столь печальный вид? Ваша дочь снова вас огорчила?

Лозинская села на предложенный стул и молча нехотя кивнула.

– Опять пропала? – ахнул Александр.

– Наоборот!

– То есть, как это – наоборот?

– Умоляю, – дама обращалась к обоим сыщикам одновременно, – избавьте меня от этой мерзавки! Я заплачу любые деньги…

После такого заявления физиономии сыщиков выразили совершенно разные чувства. Полковник Гунин едва сдерживал ехидство, стараясь при этом придерживаться рамок приличия и не выдавать своих чувств, Александр же был потрясен и огорчен одновременно. Такая юная и такая коварная!

– Что случилось? – первым заговорил он. – Почему вы так говорите о своей дочери?

– Она мне не дочь!

Александр вскинул глаза на шефа, а тот молча кивнул: «Не мешай, пусть сама все расскажет».

– Николай Александрович! – с трагическим надрывом воскликнула писательница. – Я вас обманула!

– Ничего страшного, – успокоил ее сыщик. – С кем не бывает…

– У меня нет дочери и никогда не было! Я вообще девственница!

Теперь уже Александр окончательно растерялся и на протяжении всего остального разговора только ошарашенно крутил головой, мало что соображая. Зато торжествующий Гунин вел себя весело и непринужденно.

– Расскажите-ка нам обо всем по порядку, – предложил он Лозинской. – И начните с самого начала: зачем вы придумали всю эту историю?

– Затем, что я хотела сделать вас героем своего нового романа «Сыщик-философ», – страдальчески произнесла Лозинская, одной рукой прикладывая к своим глазам платок, а другой доставая из сумки сигареты. – Но не знала, как к вам подступиться.

– Хорошо, с этим понятно. Но почему же вы не признались еще вчера, когда мы привезли к вам эту девицу?

– Мне было стыдно!

– И это понятно. Ну и что же произошло дальше?

– А дальше эта бесстыдница заявила, что квартира ей определенно нравится, а потому она намерена в ней поселиться. Николай Александрович! – На этот раз Лозинская зарыдала по-настоящему. – Умоляю, избавьте меня от этой аферистки! Она ведет себя просто ужасно. Знаете, что она мне вчера сказала? «Теперь все знают, что ты моя мать, так что не вздумай позориться, отказываясь от своих слов». Что мне делать? Неужели, – и тут она вскинула на Гунина полубезумный взгляд, – неужели мне придется идти в женскую консультацию за справкой о том, что я никогда не рожала и даже не была с мужчиной?

– Ну, до этого дело не дойдет, – успокоил ее полковник. – Но как же вы писали свои эротические романы, если у вас не было собственного опыта?

– Я художник! – мгновенно выпрямившись, гордо заявила Лозинская. – А в литературе существует такая вещь, как творческая фантазия. Для того чтобы описать, как героиня испытывает оргазм, писательнице совсем не обязательно испытывать его самой.

– Разумеется, – согласился Гунин и с самым невозмутимым видом добавил: – Достаточно испытать фантазм.

– Что? – удивленно переспросила Лозинская.

– Да нет, это я так… неологизмы сочиняю. Так на чем мы остановились?

– Избавьте меня от этой ужасной девицы! – удивляясь, как можно забыть самое главное, повторила Лозинская.

– Хорошо, избавим. Где она сейчас?

– У меня дома. Смотрит телевизор, а меня – можете себе представить, какова нахалка! – послала за пивом!

– Хорошо, мы сейчас едем. Спускайтесь пока вниз и подождите меня у машины. Мы идем следом за вами.

Лозинская кивнула и, спрятав в сумку так и не зажженную сигарету, вышла за дверь.

– Ну откуда же я знал! – воскликнул Александр, не выдержав укоризненного взгляда шефа. – Она так похожа на ту девушку с фотографии… Да, может быть, это она и есть… Кроме того, она мне сама сказала, что ее зовут Настя, а ее мать – Лидия Михайловна Лозинская.

– Ой ли? – усомнился полковник. – А ну-ка вспомни, как ты ее вчера допрашивал?

Александр напрягся, вспомнил и со стоном схватился за голову.

– Боже, какой же я идиот! Ведь это я ее спросил: «Вашу мать зовут Лозинская?» – а она только кивнула. Да и про дедушку-академика я тоже вчера говорил…

– Вот то-то и оно. Плохо же ты усвоил методы допроса, – наставительно заметил Гунин и вдруг насмешливо прищурился: – Или здесь что-то иное? Я понимаю, трудно допрашивать подозреваемую, если она смотрит на тебя такими невинными чудными глазками… Ладно, поедем повидаемся с нашей красавицей.

В дороге Лозинская снова принялась жаловаться на Настю, обзывая ее то «маленькой стервой», то «уличной шлюхой».

Александру было крайне неприятно это слышать, и потому он очень обрадовался, когда полковник Гунин внезапно осадил даму одним жестоким вопросом:

– А вам не кажется, что в вашем возрасте стоило бы гордиться не девственностью, а такой очаровательной дочерью, как Настя?

Лозинская надулась и всю оставшуюся дорогу молча курила, демонстративно выдыхая дым в окно.

Вскоре все трое уже входили в подъезд дома на Кутузовском проспекте.

– Николай Александрович, вы уж сами с ней поговорите, – заискивающе попросила Лозинская. – А то мне она только хамит.

– Конечно, поговорю, – согласился полковник и вдруг добавил: – Но и у меня к вам ответная просьба.

– Пожалуйста, – сразу обрадовалась дама. – Для вас все, что угодно, дорогой Николай Александрович!

– Не делайте меня героем вашего романа. Да и вообще, пишите лучше женские романы, зачем вам детективы? Ну что, обещаете?

Лозинская поникла, но нашла в себе силы кивнуть. Открыв входную дверь, она пропустила в квартиру обоих сыщиков и лишь затем вошла сама.

– Она там, в гостиной, телесериал смотрит, – прошептала Лозинская, кивая на полуоткрытую дверь, из-за которой раздавались голоса: «О, Джон, я так люблю тебя!» – «А я тебя уже не люблю, Мэри. Позволь мне наконец жить своей жизнью и уйди от меня навсегда!»

– Ну что, пиво принесла? – спросила Настя, не отрываясь от телевизора.

– В тюрьме, милая девушка, пиво не положено, – отвечал полковник, – оно, знаете ли, входит в список вещей, запрещенных к передаче.

– Ой, это вы? – удивленно оглянулась девушка и тут же рассвирепела: – Так эта старая грымза, вместо того чтобы сходить за пивом, поехала к вам? А, привет, Шурик, – последнее относилось к Александру, – рада тебя видеть. Ну, я ей сейчас покажу!

– Вот видите, как она со мной разговаривает! – тут же пожаловалась Лозинская.

– Тебя как зовут? – сухо спросил Гунин, проходя в комнату и выключая телевизор.

– Настя.

– А если серьезно?

– Ну, Ира, Ира меня зовут и что? Мам-Лид, угости сигареткой!

– Кто твои родители?

Девушка хитро прищурилась и скорчила гримасу:

– А вот не скажу!

– Не скажешь? – весело изумился Гунин.

– Не-а!

– Ну тогда мы тебя выпорем! Александр, иди сюда. Держи ее за плечи, вы, Лидия Михайловна, будете держать за ноги, ну а я… – И полковник выразительно расстегнул пиджак и взялся за пряжку брючного ремня.

– Не, вы чего, совсем спятили? – изумилась бывшая Настя. – Я же орать буду! Не имеете права! А еще менты!

– За ментов – еще пару раз всыплю, – ласково пообещал Гунин, действительно снимая ремень на глазах у изумленного помощника и хозяйки квартиры.

– Николай Александрович… – пробормотал Александр, но был тут же оборван начальственным окриком:

– Молчать! Выполнять приказание!

Видя, что взрослые подступают к ней с трех сторон, девушка вскочила на диван, потом спрыгнула на пол и попыталась вырваться, но Гунин проявил не меньшее проворство, схватив ее за плечи и ловко опрокинув обратно. Последовала комическая возня, в результате которой Ирина получила несколько увесистых шлепков по своей джинсовой попке.

– Ну, черт с вами, отпустите, – наконец завизжала она. – Ну скажу, скажу я вам про отца, будь он неладен.

– Только учти: врать бесполезно, – предупредил ее полковник. – Я тут же проверю все, что ты нам наплетешь, так что тебе не удастся выйти из этой комнаты, пока не скажешь всей правды.

– Ну и дураки же вы все! – с неожиданной и абсолютно искренней злостью выдохнула Ира, а Александр невольно улыбнулся. – Зачем вам нужно знать о моих родителях? Мать я вообще не помню, она умерла, когда я была совсем маленькой. А отец у меня натуральный алкаш. Выгнал меня на улицу, сам бомжует, а нашу квартиру сдает каким-то кавказцам.

– А ты не врешь? – Полковник присел на диван рядом с Ирой и вдруг с непритворной лаской погладил ее по плечу.

– Не вру, – огрызнулась девушка, ежась и отодвигаясь. – Вот этого не надо, не люблю! То порете, а то гладить лезете…

– Послушайте! – вдруг вмешалась Лозинская. – А может… Я тут подумала…

Оба сыщика и девушка вопросительно уставились на нее.

– Пусть Ира поживет у меня, – решительно выдохнула расхрабрившаяся писательница. – Если все это правда, то пусть остается. Квартира большая, а я женщина одинокая…

– Но только в том случае, если она будет хорошо себя вести! – сурово заявил Гунин, многозначительно погрозив Ире пальцем.

– Я буду девочка-цветочек! – мгновенно заулыбалась та, вскочив с места и бросившись целовать смущенную Лозинскую. – Мам-Лид, спасибо тебе, ты не пожалеешь!

– Да, ладно, чего уж…

– Ну, вот и прекрасно, – добродушно улыбаясь, заметил Гунин, вставая и кивая помощнику. – А через некоторое время мы приедем к вам в гости пить чай с тортом.

Простившись, оба сыщика вышли на лестничную площадку и вызвали лифт. Но, прежде чем тот успел подъехать, дверь снова распахнулась и на площадке появилась Лозинская.

– Николай Александрович!

– Что такое?

– Я вам очень благодарна!

– За что?

– Теперь я знаю, о чем будет мой следующий роман!

– О чем же?

– О девочке-подростке, выгнанной из дома своим отцом. Я назову его «Без семьи»… впрочем, нет, это уже было. Я назову его «История Насти, найденыша»! – И Лозинская победно взглянула на своего собеседника.

Полковник Гунин тяжело вздохнул, выразительно посмотрел на Александра и, не дожидаясь лифта, стал спускаться по лестнице.

7

Любой уважающий себя мужчина знает, как поступить в том случае, если, проезжая поздно вечером по пустынной улице, он видит из окна своей машины, как какой-то агрессивный детина пристает к симпатичной девушке. Ситуация классическая, и все дальнейшие действия зависят от уровня физической подготовки. Если свидетель подобной сцены уверен в собственных силах, он лихо притормозит, выскочит из машины и, красивым ударом отправив хулигана в нокаут, смущенно усмехнется в ответ на горячую благодарность со стороны спасенной им особы. Затем он предложит ее подвезти, а признательная девушка, в свою очередь, пригласит его зайти «на чашку кофе»…

Однако, если подобной уверенности нет, зато в наличии одышка и обвислый живот, все будет далеко не столь романтично – «мужской долг» потребует от своего носителя доехать до ближайшего телефона и вызвать милицию.

Но как быть в том случае, если не женщина подвергается насилию со стороны мужчины, а совсем даже наоборот? Да, ситуация гораздо более интересная, в чем-то даже комичная, но делать-то что?

Возвращаясь из аэропорта, откуда он только что проводил Долорес, улетевшую в Буэнос-Айрес, Александр предавался грустным размышлениям на классическую тему: «Всему прекрасному на свете рано или поздно приходит конец», когда вдруг увидел вышеописанную сцену. Несколько мгновений он колебался, а затем решительно свернул к обочине свои скромные «Жигули» и притормозил. Обернувшись назад, он продолжал наблюдать заинтересовавшую его картину. Дело происходило за полночь, в самом центре Москвы, на Тверском бульваре, немного поодаль от знаменитого ночного клуба, в котором любили тусоваться представители столичной богемы.

Невысокая юная брюнетка в белой юбке, тонком белом свитере и белом плаще, упорно пыталась удержать высокого худого юношу типично студенческого вида – в синей нейлоновой куртке, накинутой поверх аккуратного серого костюма и белой рубашки с темным галстуком. Одной рукой брюнетка схватила юношу за руку, другой – придерживала маленькую лакированную сумочку, болтавшуюся у нее на плече. «Студент» вяло сопротивлялся, отворачивался и что-то бормотал. В принципе, в этой сцене было нечто напоминающее охоту подвыпившей проститутки за нерешительным клиентом, однако Александр после недолгого размышления отмел эту мысль. Судя по излишне громким репликам, далеко разносившимся в осенней ночи, они были хорошо знакомы и, вполне вероятно, только что вместе покинули вышеупомянутый клуб. Но тогда в чем проблема, и почему он упирается под напором столь привлекательной особы? «Неужели голубой? – усмехнулся Александр. – Вот незадача для бедной девушки…»

– Да пойдешь ты, наконец, или нет? – неожиданно вскричала брюнетка и, не выпуская руки своего спутника, другой рукой неловко ударила его по лицу.

– С ума сошла? – пролепетал юноша, хватаясь за пострадавший нос.

– А что ты, в самом деле!

– Да не могу я…

– Это еще почему?

– Долго объяснять.

– Ничего, по дороге расскажешь.

– Да не могу я…

– Какие-нибудь проблемы? – Последний вопрос был задан подтянутым, прекрасно одетым мужчиной лет тридцати пяти, который уверенной походкой, с сигаретой в руке, приблизился к спорящим. За спиной мужчины маячил коренастый телохранитель.

– Да пошел ты! – мельком оглянувшись на мужчину, коротко огрызнулась брюнетка.

Дальше произошло неожиданное – воспользовавшись тем, что его мучительница на мгновение отвлеклась, юноша вдруг резко выдернул руку, круто повернулся и бросился бежать вверх по бульвару.

– Куда ты? – отчаянно завизжала брюнетка, бросилась следом, звонко цокая по асфальту каблучками элегантных черных полусапожек, но затем остановилась и простонала: – О, Боже, ну какой же идиот, какой же идиот…

Заметив, что девушка полезла в сумочку за сигаретами, мужчина шагнул вперед, достал из кармана пиджака золоченую зажигалку и протянул ей. Телохранитель следовал за ним по пятам.

– Обойдусь, – буркнула брюнетка, прикуривая от собственной зажигалки и шумно выдыхая густую струю дыма в черное октябрьское небо.

– Я тебя просто не понимаю… Зачем же связываться с идиотами? – примирительно заметил мужчина, гася зажигалку и убирая ее обратно в карман.

– Не твое дело!

– Как же не мое, когда ты знаешь, как я к тебе отношусь…

– А мне плевать!

Теперь они стояли совсем рядом с машиной Александра и, благодаря опущенному стеклу, он прекрасно слышал весь этот разговор. И чем больше он присматривался к девушке, тем явственнее становилось чувство, что они уже знакомы…

– Пойдем, я тебя подвезу, – предложил мужчина, кивая в сторону припаркованного неподалеку «феррари».

– Нет уж, я лучше тачку поймаю.

– Ну вот еще глупости выдумала… Пойдем! – Мужчина отбросил сигарету и взял девушку за локоть.

– Отвали, – огрызнулась та, резко отдергивая руку и отступая на шаг назад.

– Я тебя здесь одну не оставлю.

– А я никуда с тобой не пойду!

– Да куда ты денешься. – Мужчина усмехнулся и, лениво протянув руку, хотел было повторить свою попытку, но девушка вдруг резко размахнулась и залепила ему пощечину.

– Ах, так? – Мужчина явно пришел в ярость. – А ну хватай ее и тащи в тачку! – скомандовал он, оборачиваясь к своему телохранителю, который тут же выступил из-за его спины и направился к девушке.

– Оставьте меня в покое! – потребовала она, пятясь назад и оглядываясь по сторонам.

Вот теперь, когда ситуация стала развиваться по классическим, хорошо знакомым канонам, Александр счел необходимым вмешаться! Проворно выскочив из своей машины, он ступил на тротуар и учтиво обратился к девушке:

– Вас подвезти?

– Это еще что за дела? – изумился мужчина, прежде чем она успела кивнуть головой.

– Отвали, мужик, – негромко, но с ненавистью пробормотал телохранитель, переводя взгляд своих невыразительных глаз с девушки на сыщика.

– Послушайте, господа, мне кажется… Александр хотел произнести галантную фразу на тему того, что дама сама вправе выбирать себе попутчика, но его перебили сразу с двух сторон.

– Пшел вон! – прошипел телохранитель, зато девушка радостно воскликнула:

– Ой, Шурик, это вы? Да, да, избавь меня от этих козлов… Если, конечно, сможешь!

– Слушаюсь, сударыня… – с напряженной улыбкой ответил Александр, не успев даже удивиться тому, что его узнали.

Телохранитель был пониже его ростом, но гораздо шире в плечах. Наверное, «новым русским» льстило окружение именно таких – широкоплечих, прочно сбитых и накачанных «быков», хотя на самом деле основным качеством телохранителя должна быть не столько могучая стать, сколько отменная реакция. Но именно реакции-то и не хватило сопернику Александра. Нанеся первый удар и промахнувшись, он слегка покачнулся, а сыщик тут же схватил его за руку и провел элементарную подсечку, обрушив откормленную тушу на холодный и влажный асфальт.

Девушка обрадованно захлопала в ладоши, но Александр не торопился раскланиваться, прекрасно понимая, то бой далеко не закончен. Его противник одним рывком вскочил на ноги и повторил атаку, причем на этот раз действовал не столь опрометчиво. Что касается молодого сыщика, то он мастерски копировал знаменитый стиль Мохаммеда Али «порхающая бабочка» – то есть пружинисто пританцовывал на одном месте, ловко уворачиваясь от сыпавшихся на него ударов.

В один из таких моментов он ухитрился поймать противника за руку, после чего мгновенно завел ее за спину, заставив того согнуться и захрипеть. Пора было ставить точку, тем более, что «качок» явно не думал униматься, – и Александр пошел на крайние меры. Вздернув руку соперника еще выше, он принудил его опуститься на колени, проник правой рукой под свою куртку, выдернул из кобуры пистолет и с силой обрушил тяжелую рукоятку на основание могучей шеи. Аккуратно уложив обмякшее тело на асфальт, сыщик резко выпрямился и, опустив руку с пистолетом, сделал шаг по направлению к мужчине, который вместе с девушкой зачарованно следил за схваткой. Заметив угрожающее выражение лица Александра, мужчина помахал выставленной вперед ладонью и, тоном игрока в покер, произнес:

– Нет, нет, я – пас.

– Ну и трус же ты, Архангельский! – тут же откликнулась девушка, метнув в его сторону презрительный взгляд.

– Но почему же сразу трус? Просто не хочу портить костюм…

Александр не столько «по зову сердца», сколько «по долгу службы» вынужден был разбираться в моде, поэтому по достоинству оценил и великолепный белый костюм французской фирмы «Rene Lezard», и жемчужный галстук итальянской фирмы «Corneliani» с золотой запонкой, и нежно-голубую рубашку «Hugo Boss» и – что больше всего поразило его наметанный взгляд – светло-серые итальянские туфли «Missouri» с пряжкой в виде драгоценного камня в середине. Поэтому в глубине души он не мог не согласиться с подобным доводом – драться в подобном облачении означало выкинуть на ветер не менее трех тысяч долларов.

– Так что, мы едем? – сердито спросил он, пряча пистолет обратно в кобуру.

– Разумеется! Прощай, Эдик, любовь моя несостоявшаяся! – задорно откликнулась девушка и, небрежно махнув рукой своему незадачливому поклоннику, направилась к «жигуленку» сыщика, причем не обойдя, а прямо перешагнув через распростертого на земле телохранителя.

Через минуту они уже тронулись с места. Мужчина проводил их задумчивым взглядом, словно запоминая номера машины, а затем приблизился к поверженному охраннику и небрежно ткнул его ногой в бок.

– Вставай, хрен ли тут разлегся…

Тем временем Александр повнимательнее присмотрелся к своей спутнице, отбитой им в столь нелегкой схватке. Черные, вьющиеся до плеч локоны, легкий и свежий загар, красиво очерченные губы. Профиль классический, глаза зеленые, задорные, брови тонкие, ресницы густые. А какой аромат – то ли «Нина Риччи», то ли «Шанель», то ли еще что-то в этом же роде, и обязательно самое дорогое и изысканное…

– Ну, привет! – И девушка вдруг обняла его за шею и нежно поцеловала в щеку. – Как же я рада тебя видеть! Да ты что – меня не узнаешь?

– Неужели это ты… Ири… Ирина?

– Наконец-то!

– Но до чего же ты изменилась! А ведь не прошло и месяца!

– В каком смысле? Я имею в виду – в какую сторону я, по-твоему, изменилась?

– Была очаровательным маленьким котенком, а теперь стала настоящей великосветской дамой… Вон в какие дорогие клубы ходишь! Кстати, а что это за юноша и что за тип, с телохранителем которого я подрался? Вечно я вытаскиваю тебя изо всяких историй!

– Лешка – мой друг. Ему негде ночевать, а ехать ко мне… то есть к маме Лиде, он стесняется, поскольку она с ним откровенно заигрывает. А Эдик – Эдуард Архангельский – мой новый поклонник, подцепила в ночном клубе. Он депутат Госдумы, – рассеянно отвечала Ирина, задумчиво отводя прядь волос и поглаживая тонким пальцем висок. – Неужели ты его никогда раньше не видел?

– Ну, по телевизору, кажется, видел.

– Тогда ты должен знать, что он собой представляет. Тот еще деятель, между прочим.

Александр поднапрягся и вспомнил. Эдуард Архангельский относился к числу новоявленных российских «плейбоев». Некогда доцент одного престижного московского вуза, с приходом новых времен он немедленно бросил осточертевшую кафедру, лекции, экзамены и занялся бизнесом, став одним из основателей Московской товарной биржи. За два года он добился заметного успеха, сделав себе очень приличное состояние, но затем ему все это надоело, и, не порывая с бизнесом окончательно, он ринулся в публичную политику.

Немилосердно светясь на экране телевизора и раздавая многочисленные, хорошо оплаченные интервью, он с третьей попытки все же стал депутатом Государственной Думы. Возможно, этому способствовало «покушение», которое якобы было организовано на бесстрашного борца с «государственной мафией», каковым он себя изображал на встречах с избирателями.

Покушение, надо сказать, было более чем странным – на одном из подмосковных шоссе «ниссан» будущего депутата якобы подвергся нападению, был обстрелян, а затем и сожжен. Сам Архангельский, по его собственным словам, успел выскочить из машины и скрыться в близлежащем лесу. Почему нападавшие не стали его преследовать, а вздумали измываться над несчастной, кстати говоря, застрахованной иномаркой, осталось неясно даже следователю, который вел это дело.

Хотя оно было быстро закрыто, Архангельский добился своего, успев дать пару интервью тележурналистам на фоне своей обгоревшей машины, – так это выглядело более «героичным». Главная его страсть состояла в том, чтобы постоянно быть на виду, на слуху, на устах, короче, постоянно «светиться». Ради этого он не пропускал ни одной тусовки, где должны были появиться телекамеры; преобразил свой облик – выкрасив себе «седую» прядь волос, удачно гармонировавшую с его черной шевелюрой; и даже предлагал большие деньги автору программы «Куклы» за то, чтобы войти в число постоянных персонажей.

– Однако же хороши у тебя поклонники! – не удержался Александр от язвительного упрека.

– Да какое это имеет значение! – неожиданно вспыхнула Ирина, метнув в сыщика раздраженный взгляд. – И, вообще, я не хочу говорить об этом козле.

Александр уже приготовился и дальше продолжать этот разговор в игриво-покровительственном тоне, но теперь обескураженно смолк и устремил все свое внимание на дорогу.

Впрочем, пару раз он все же отвлекся – у Ирины были такие красивые колени! А еще черные ажурные колготки под белую юбку…

– Ладно, не будем. Куда тебя доставить – на Кутузовский?

– А куда же еще. Кстати, как там твоя испанка? Не надоела еще?

– Она аргентинка. Я проводил Долорес два часа назад и сейчас возвращаюсь из аэропорта.

– Серьезно?

– А чему ты радуешься?

– Нет, ну она действительно уехала и больше не вернется? – продолжала допытываться Ирина.

– Почему не вернется? – сухо огрызнулся Александр. – У нас с ней еще все впереди. Через два месяца Долорес снова прилетит в Европу навестить родителей – они дипломаты и работают в аргентинском посольстве во Франции, – и тогда мы встретимся с ней в Париже.

– Ну и черт с вами! – после недолгой паузы вдруг резко заявила Ирина. – Двигай быстрее, что ты тащишься как черепаха?

Александр удивленно оглянулся на нее, но прибавил газу. Остаток пути до знаменитого дома они проделали молча.

– И ты все еще работаешь в том же сыскном агентстве? – неожиданно заговорила Ирина, когда он аккуратно въехал в хорошо знакомый ему двор.

– Да. А тебе требуются наши услуги?

– Может, и потребуются… Сможешь найти мне одного человека?

– Это уж не того ли самого юношу?

– Не твое дело, – мгновенно вскинулась Ирина, но через минуту вновь расслабилась и, чуть смутившись, пробормотала: – А почему вы с Николаем Александровичем к нам в гости не заходите пить чай с тортом? Ведь обещали же!

– Забыли, – виновато улыбнулся Александр. – Ты с Лозинской-то ладишь?

– Да, все замечательно. Видишь, как меня разодела. И денег дает сколько нужно. Нет, но я не понимаю – позвонить-то ты мог?

– Извини…

– Ну да, не до этого было!

Удивленный столь ревнивой интонацией Александр взглянул на свою собеседницу, но Ирина поспешно отвела взгляд.

– А телефон мамы Лиды помнишь?

– У меня на работе записан. Но вы действительно с ней ладите? Могу я успокоить шефа?

– А то! Мама Лида теперь во мне души не чает… Обещай, что обязательно позвонишь!

– Клянусь раем и адом!

– Нет, лучше оставь мне свою визитку! Я сама тебе позвоню… Или не позвоню… Или нет – позвоню, когда мне самой будет нужно!

Александр удивился тому, насколько холодно и резко прозвучали ее последние слова, однако лишь пожал плечами и протянул визитку Ирине.

– Прошу.

После этого она быстро убежала, а Александр, в глубине души ожидавший прощального поцелуя, чему-то улыбнулся и снова пожал плечами. Черт возьми, но до чего странная девица! Влюбилась она в него, что ли? Нет, но с какой стати она вдруг распрощалась самым ледяным тоном, да и вообще вздумала обращаться с ним как с прислугой?

А, ладно, свой мужской долг он выполнил, а благодарить или нет – это уже дело женщины… И все-таки с момента их последней встречи в Ирине появилось какое-то невыразимое, волнующее на подсознательном уровне обаяние, какая-то чувственная – и дорогостоящая! – пикантность. Недаром говорят, что женщины, как кошки, моментально ко всему приспосабливаются…