Текст книги "Кто освободил Прагу в 1945 г. Загадки Пражского восстания"

Автор книги: Олег Смыслов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

В огне непрерывного сражения, лицом к лицу со смертью, они находили время помочь местному населению.

Вот какую картину я наблюдал на одной из улиц в западной части Брно, где сражался 7-й мехкорпус. Наш тяжелый танк, раздавив немецкий дзот, двинулся было к другому, но вдруг запылал, подожженный фаустпатроном. Из него начали выпрыгивать танкисты. Прижимаясь к мостовой, они стали стрелять по врагу из автоматов. И вдруг один из них пополз вперед, прямо под пули. Товарищи прикрывали его огнем. Обратно он вернулся с маленьким чешским мальчиком. Оставшись на улице один, он громко плакал у стены дома. Говорят, после боя нашлись его родители и горячо благодарили наших танкистов.

В результате уличных боев к исходу 26 апреля Брно был полностью занят войсками конно-механизированной группы, подошедшими соединениями 50-го стрелкового корпуса и 6-й гвардейской танковой армии.

До конца дня в разных районах города раздавалась стрельба. Это конница и танки очищали улицы, ликвидируя небольшие группы автоматчиков и одиночные огневые точки врага. Главные же наши силы преследовали гитлеровцев за городом в северо-западном направлении.

Так, ровно месяц спустя после первых выстрелов наших дивизий на реке Грон в Чехословакии стихли и последние выстрелы на улицах города Брно. Улицы города заполнили ликующие толпы людей. Они вышли из подвалов и бомбоубежищ приветствовать своих освободителей – советских воинов. Нас встречали восторженно, хлебом-солью, цветами… Усталые, запыленные, покрытые пороховой гарью, солдаты переходили из одних объятий в другие. То здесь, то там вспыхивали стихийные митинги. Это была настоящая манифестация дружбы и братства двух народов. И она навсегда осталась в моей памяти как одно из самых ярких, впечатляющих событий» ^{198} .

В ночь на 7 мая соединения конно-механизированной группы сдали захваченные рубежи подошедшим стрелковым соединениям и сосредоточились к северо-западу от Брно. А вечером генерал Плиев отдал войскам боевой приказ: «Перед рассветом 9 мая взломать фронт немцев и перейти в решительное наступление в общем направлении Вельки-Битеш, Вельки-Мезиричи, Чилгава, Влашим, Бенешев и к исходу 10 мая овладеть Прагой. Начало атаки по сигналу “333-Москва”» ^{199} .

До Праги оставалось всего 185 километров.

Что же касается продвижения на Прагу фронта под командованием маршала А.И. Еременко, то он сам напишет об этом так: «…войска 4-го Украинского фронта двигались к столице Чехословакии с востока. Наиболее коротким и сравнительно более удобным путем для них могла служить Оломоуцкая долина, являвшаяся как бы естественными воротами к Праге. Поэтому Шернер создал в районе Оломоуца на весьма выгодном для обороны рубеже прочный узел сопротивления. Гитлеровцы располагали здесь крупными силами пехоты до 14 дивизий и большим количеством техники, кроме того, им удалось возвести разветвленную сеть заграждений.

В результате наступательных действий, предпринятых нашими армиями 1 мая, противник отступил на 12—20 км и сдал ряд важных опорных пунктов, которые до этого служили ему прикрытием на пражском направлении. В этот день 38-я армия овладела 14 населенными пунктами, 1-я гвардейская армия продвинулась на 12 км и выбила противника из 80 населенных пунктов, в том числе из городов Богумии, Надражи-Богумин, Фриштат, Скочув. 18-я армия, преодолевая огневое сопротивление противника, в условиях бездорожья и горно-лесистой местности с боями продвинулась на 20 км и в результате обходного маневра овладела важным опорным пунктом обороны противника, узлом железных и шоссейных дорог г. Чадца, а также Вел. Битча. 1-й Чехословацкий армейский корпус форсировал р. Ваг и успешно вместе с другими войсками продвигался на запад.

В связи с этими новыми успехами 1 мая в Москве прозвучал еще один победный салют в честь войск 4-го Украинского фронта, а 3 мая второй салют в связи с освобождением г. Цешин.

2 мая войска фронта армиями центра – 1-й гвардейской и 38-й – продолжали очищать от противника западную часть Моравска-Остравского промышленного района. Правофланговая 60-я армия и левофланговая 18-я армия вели наступление в западном направлении.

К этому времени на фронте сложилась следующая обстановка. 60-я армия в составе четырех стрелковых и одного танкового корпуса (3-й гвардейский стрелковый, 15, 28 и 106-й стрелковые, 31-й танковый корпуса) продолжала развивать наступление и на оломоуцком направлении, выдвинулась на рубеж Тюрмитц, Вальтержовице. 38-я армия в составе четырех стрелковых корпусов (126-й горнострелковый, И, 52 и 101-й стрелковые корпуса), наступая на Одры, вышла на рубеж Вальтержовице, Песков. 1-я гвардейская армия в составе четырех стрелковых корпусов (127-й легкий горнострелковый, [411] 67, 95 и 107-й стрелковые корпуса), наступая на цешинском направлении, вела бои на рубеже Песков, Бистржице. 18-я армия в составе стрелкового (17-й гвардейский стрелковый корпус), 1-го Чехословацкого армейского корпуса и одного укрепленного района, наступая на широком фронте, вела бои на рубеже Бистржице, Лази.

В тот же день, т.е. 2 мая, я донес в Ставку Верховного Главнокомандования, что на случай ослабления сопротивления противника в период, предшествующий капитуляции Германии, мною подготовлены для захвата Праги подвижная группа в составе стрелковой дивизии, посаженной на машины, с приданными ей танковой бригадой и разведывательной мотоциклетной ротой, авиадесант в составе стрелкового батальона на 10 самолетах, а также подвижные группы 60, 38 и 1-й гвардейской армий.

Фронтовая подвижная группа к 6 часам утра 3 мая сосредоточивалась в районе Опавы.

Для войск 4-го Украинского фронта в ходе наступления на Прагу ближайшей задачей было овладение г. Оломоуц, по существу, последним наиболее важным пунктом на пражском направлении при ударе с востока.

По указанию Ставки и по нашему плану на Оломоуц должен был наноситься удар двух армий в сходящихся направлениях: 60-й армии с севера и 40-й армии 2-го Украинского фронта с юга. После этого планировалось общее наступление на запад на Прагу во взаимодействии с остальными войсками 1-го и 2-го Украинских фронтов, выходившими в этот район с целью отрезать всю группу армий «Центр» и не дать ей возможности отойти в западном направлении.

В течение 4 и 5 мая действия наших войск развивались успешно на всех направлениях. За эти два дня они продвинулись от 18 до 45 км, овладев при этом 360 населенными пунктами, в том числе городами Штернберк, Штадт Либау, Фульнек, Пржибор, Рожнов и другими.

60-я армия, произведя в течение ночи с 5 на 6 мая перегруппировку, правым крылом вновь продвинулась на 20 км, а центром, наступая от Штернберка вдоль шоссе на Оломоуц, вышла на северо-восточную окраину г. Оломоуц, где встретила упорное сопротивление противника.

В тот же день значительный успех имели также 1-я гвардейская и 18-я армии, которые вышли на линию Нови-Йичин, Телешов. 60-я армия своим правым крылом и центром продвинулась до 30 км, овладев при этом 150 населенными пунктами. На левом крыле в районе Оломоуца шли упорные бои, отбивались неоднократные атаки противника в северной части города. Успех 60-й армии дал возможность усилить продвижение войск 38-й и 1-й гвардейской армий, которые в течение 7 мая также имели успех и продвинулись от 7 до 20 км, при этом 38-я армия овладела большей частью Оломоуца» ^{200} .

А в это время противник стал вести себя еще более хитрее и коварнее. И не удивительно, ведь окончание Второй мировой войны в Европе подталкивало его к самым неожиданным для советской стороны решениям. Об этом достаточно правдиво рассказал в своих мемуарах генерал СМ. Штеменко: «6 мая было жарким днем и в гитлеровской ставке. Кейтель в 14 часов 12 минут потребовал наискорейшего отвода войск групп армий «Центр», «Австрия» и «Юго-Восток» в полосу действий американцев. К этому вынуждали доклады с фронта. Оттуда сообщали, что Красная Армия переходит в наступление на пражском направлении. Кессельрипгу было приказано не препятствовать любому продвижению американцев на восток в протекторат (так гитлеровцы именовали Чехословакию).

…в тот же день в Реймсе были начаты переговоры Йодля о капитуляции немецко-фашистских войск на западном фронте. До тех пор пока было неясно, как отнесутся англичане и американцы к предложению гитлеровцев, немецко-фашистское командование в Праге пыталось силой подавить восстание. Когда же получили данные, что капитуляция на западе состоится перед англо-американцами, нацисты в Праге изменили тактику. 7 мая Дёниц отдал распоряжение об отходе немецко-фашистских войск с восточного фронта с целью сдаться в плен нашим союзникам.

Теперь в интересах выполнения новой задачи нацистам нельзя было расширять далее борьбу на пражских улицах, а оказывалось более выгодно как-то ослабить восстание, а если можно, то и договориться с повстанцами. За это дело взялся генерал Туссен. Ему удалось вступить в переговоры с чешским Национальным Советом (чешская Народная Рада), которые начались в 10 часов 7 мая, когда капитуляция в Реймсе уже была подписана, а Красная Армия наступала по всему фронту. Ход переговоров показал, что большинством в совете располагали буржуазные деятели, которые рассматривали смысл действий повстанцев очень ограниченно. Руководитель чешского Национального Совета профессор Пражского университета Альберт Пражак сказал об этом впоследствии так: “Восстание имело целью спасти город от предполагавшегося разрушения, так как немцы не собирались оставлять его без боев. Мы с часу на час ждали прихода войск союзников”. Заместитель председателя И. Смрковский, состоявший тогда в компартии, не повлиял на такую соглашательскую точку зрения буржуазного большинства чешского Национального Совета.

В силу этих обстоятельств Туссен быстро определил слабое место в руководстве повстанцами и 8 мая в 16.00, когда согласно документу, подписанному в Реймсе, подходило время капитуляции немецких войск, сумел, в свою очередь, подписать соглашение с чешским Национальным Советом, весьма выгодное для немецко-фашистского командования. Оно получило гарантии спокойного отхода гитлеровских войск в расположение американцев. Международный Красный Крест в 19 часов 15 минут 8 мая 1945 г. передал по пражскому радио на чешском и немецком языках следующее сообщение: “Согласно соглашению с чешской Народной Радой должны прекратиться военные действия в Праге и ее окрестностях. Такой же приказ был дан чешским соединениям и гражданам. Кто этот приказ не будет выполнять, подлежит суду. Подписано командующим немецкими войсками в Чехии и Моравии. Прага. Чехословацкая радиостанция”.

В соглашении была и такого рода запись:

“5. Сдачу оружия проводить следующим порядком: тяжелое оружие сдается на окраинах города частям чехословацкой армии, самолеты остаются на аэродромах в Рузине и в Кбелы.

6. Сдача остального оружия будет проводиться на американской демаркационной линии войскам чехословацкой Народной армии. Все оружие сдается с амуницией в неиспорченном виде”.

Таким образом, немецко-фашистские войска сохраняли за собой легкое пехотное оружие до того момента, как они минуют опасную зону ударов советских войск и повстанцев Чехословакии. Личный состав группы армий «Центр» по соглашению имел право забрать из складов необходимый провиант на время следования.

Фактически никакой капитуляции немецких войск в Праге и ее районе не произошло. Сам Пражак, когда в город уже пришли советские войска и разбили гитлеровцев, оценил подписанный акт как «уловку немцев». Таким образом, буржуазное большинство совета попалось на хитрость противника» ^{201} .

Генерал-фельдмаршал Шернер также до последнего играл в свою собственную игру:

«Капитуляция немецко-фашистских войск началась и на фронтах. Однако более миллиона солдат групп армий «Центр» во главе с Ф. Шернером и «Австрия» под командованием Л. Рендулича складывать оружие перед Красной Армией не собирались. Дёниц фактически им потворствовал, не принимая никаких мер к нарушителям условий капитуляции.

Шернер, считавшийся мастером горной войны, свой саботаж капитуляции прикрывал ссылками на то, что ему мешают чешские повстанцы. Они, мол, постоянно нарушают телефонные линии, перехватывают посыльных, передающих приказы войскам, и тем самым делают невозможным проведение планомерной капитуляции. Шернер просил Дёница срочно воздействовать на союзников, чтобы повстанцы тотчас же прекратили свои нападки на немецкую армию, незамедлительно освободили радиостанции и тем самым дали бы ему, Шернеру, первую предпосылку для выполнения приказа о капитуляции.

Идея нажима на наших западных союзников, чтобы облегчить своим войскам отход за их линию фронта, была немедленно воспринята правительством Дёница. Уже утром 8 мая Йодль направил Эйзенхауэру телеграмму с докладом, что проведение капитуляции в Чехословакии затруднено, поскольку повстанцы этому мешают: прерывают телефонную связь, перехватывают посыльных. Он, Йодль, просил союзников, чтобы радиостанции, находящиеся в руках восставших, были использованы для передачи приказов войскам.

Сам Шернер между тем разрабатывал план прорыва группы армий «Центр» в зону американцев, чтобы там сложить оружие. Он поделился своими мыслями по этому плану с генерал-фельдмаршалом Кессельрингом, о чем последний доложил Кейтелю с просьбой сообщить ему, Кессельрингу, свое мнение. Мы не знаем, сообщил ли Кейтель свой взгляд на план Шернера, но осуществить замысел командующему группой армий «Центр» не удалось. Этому помешали советские войска.

Любопытно, что Шернеру было приказано утром 8 мая лично направиться в район Рудных гор, чтобы позаботиться на месте относительно организованного проведения там капитуляции войск. Но Шернер заявил, что не видит возможности твердо управлять войсками и соблюдать условия капитуляции. Он умывал руки и без разрешения своего командования покинул войска. Не имея от Шернера приказов сдаваться в плен Красной Армии, продолжая надеяться на относительно благополучный отход за линию американцев и заполучив в Праге соглашение на это с чешским Национальным Советом, группа армий «Центр» не складывала оружия» ^{202} .

Рано утром 8 мая генерал-фельдмаршал Шернер спешил пробраться в Пльзень, где уже были американские войска, но ему помешал передовой отряд (10-я гвардейская механизированная бригада) 4-й гвардейской танковой армии. В 3 часа ночи 8 мая этот отряд внезапно ворвался в населенный пункт Жатец, что в 60 километрах от Праги. Командир танкового полка, разглядев в предутреннем сумраке длинную неприятельскую колонну машин, с ходу атаковал и разгромил ее. Колонна оказалась штабом группы армий «Центр». В считаные минуты штаб Шернера перестал существовать. Большая часть находившихся при нем генералов, офицеров и солдат сдалась в плен. Самому фельдмаршалу удалось бежать. 15 мая 1945 г. его возьмут в плен американцы. В альпийской хижине, ще прятался «цепной пес» Гитлера, на нем будет одет традиционный баварский альпийский костюм, который он выменял на свою военную форму и золотой партийный значок.

Тогда же, 8 мая 1945 г., в 22.43 по центральноевропейскому времени и 9 мая в 00.43 по московскому в берлинском предместье Карлсхорст в здании бывшей столовой военно-инженерного училища будет подписан Акт о безоговорочной капитуляции Германии. Время прекращения огня в этом документе будет подчеркнуто особо: 8 мая в 23.01 по центральноевропейскому времени и 9 мая в 01.01 по московскому. Борис Горбатов, лично присутствовавший при этой церемонии, в очерке «Капитуляция» напишет торжественно: «Восьмого мая тысяча девятьсот сорок пятого года человечество вздохнуло свободно.

Гитлеровская Германия поставлена на колени.

Война окончена.

Победа» ^{203} . Однако война еще не закончилась…

Глава 11.
ПРАГА 9 МАЯ 1945 ГОДА

Начальник штаба 4-го Украинского фронта генерал Л.М. Сандалов свидетельствует:

«В 24.00 8 мая войска 1, 4 и 2-го Украинских фронтов возобновили наступление. На рассвете 9 мая после 80-километрового броска одновременно вступили в Прагу с севера 4-я и 3-я гвардейские танковые армии 1-го Украинского фронта под командованием генерал-полковников танковых войск Д.Д. Лелюшенко и П.С. Рыбалко. А в 10 часов 45 минут 9 мая части подвижной группы 4-го Украинского фронта, преодолев с боями более 100 километров, тоже пробились в Прагу.

В авангарде подвижной группы фронта пробивалась сквозь отходящие вражеские части и прокладывала маршрут движения для всей группы 8-я Севастопольская фронтовая моторизованная разведывательная рота. Впередсмотрящими в этом подразделении были мужественные разведчики – мотоциклисты головного дозора И.Н. Куроцепов и В.В. Саломатин.

Во второй половине дня в столицу Чехословакии вступила и подвижная группа 38-й армии, в составе которой сражались также бойцы 1-й отдельной чехословацкой танковой бригады подполковника В. Янко. Полковник B.C. Гаев, командир 42-й гвардейской танковой бригады, которая входила в эту группу, погиб смертью героя в боях на подступах к Праге. В 13 часов 9 мая в город прорвались с юго-востока передовые части 6-й гвардейской танковой армии 2-го Украинского фронта под командованием генерал-полковника танковых войск А.Г. Кравченко.

Всю первую половину дня не стихали в чехословацкой столице уличные бои. Вскоре советские войска при активной поддержке жителей Праги полностью освободили город от захватчиков» ^{204} .

То есть капитуляция подписана, а уличные бои в Праге 9 мая 1945 г. продолжаются.

Генерал Лелюшенко вступление в Прагу запомнит на всю жизнь: «Вот и юго-западная окраина Праги. Здесь на аэродроме Рузине мы получили по радио от М.Г. Фомичева донесение, из которого следовало, что его бригада уже в столице Чехословакии. В 3 часа 9 мая она вступила в центр Праги и теперь вела бой с фашистами у здания генерального штаба. Один из ее батальонов воспрепятствовал эсэсовцам взорвать заминированный мост через Влтаву и вышел на ее восточный берег, а другой под командованием М.Ф. Коротеева выбивал гитлеровцев из пражского Кремля.

К 4 часам утра в Праге были уже главные силы нашей армии – 10-й танковый корпус. Кроме 63-й гвардейской танковой бригады М.Г. Фомичева, здесь теперь сражалась 62-я гвардейская танковая бригада И.И. Прошина и 29-я гвардейская мотострелковая бригада Л.И. Ефимова. В числе первых вошла в Прагу и 70-я гвардейская самоходно-артиллерийская бригада Н.Ф. Корнюшкина. тогда же вступили в Чехословацкую столицу и оба механизированных корпуса» ^{205} .

9 мая вошла в Прагу и конно-механизированная группа генерала Плиева: «Перед рассветом 9 мая дал сигнал к последнему наступлению и я. Части 7-го гвардейского механизированного корпуса на предельной скорости атаковали заслоны гитлеровцев и прорвались в район Вельки-Битеш. Развивая стремительное наступление вдоль шоссе Брно – Прага, части корпуса сметали со своего пути слабо управляемые разрозненные группировки ошеломленного противника. 4-й и 6-й гвардейские кавалерийские корпуса действовали параллельно, заодно обеспечивая и фланги мехкорпуса. Все остальные соединения нашей группы наступали во втором эшелоне. Вечером того же дня наш 7-й гвардейский механизированный корпус генерал-лейтенанта Каткова, совершив почти стокилометровый стремительный марш на северо-запад, вошел в столицу Чехословакии с юга и соединился здесь с 4-й танковой армией 1-го Украинского фронта генерала Д.Д. Лелюшенко. С занятием Праги кольцо окружения вражеских войск в Чехословакии было сомкнуто» ^{206} .

Далее Исса Александрович Плиев напишет: «Всю ночь и день 10 мая соединения конно-механизированной группы продолжали уничтожать сопротивлявшиеся группы противника в пригородах Праги, к западу и юго-западу от города».

То есть уличные бои не стихали в Праге всю первую половину дня 9 мая. 63-я гвардейская танковая бригада вела бой в центре Праги. А 1-я гвардейская КМГ продолжала уничтожать фашистов всю ночь и день 10 мая. Но все это историк Александров называет не иначе, как «Мелкими стычками и перестрелками с отдельными группами непримиримых эсэсовцев» ^{207} . Однако это были именно уличные бои, в которых погибали не только солдаты, но и командиры. Погибали 9 мая 1945 г.

Танк Т-34 (1-го батальона 63-й гвардейской танковой бригады 10-го гвардейского Уральско-Львовского добровольческого танкового корпуса) под командованием гвардии лейтенанта Ивана Григорьевича Гончаренко первым ворвался в Прагу. И с ходу вступил в бой. О том, как все происходило дальше расскажут сами подчиненные лейтенанта, члены экипажа танка Т-34—85 № 24: «…В третьем часу ночи вступаем в город. Все три машины идут по незнакомым улицам. Поперек одной из них – баррикада. Ликующие повстанцы вскакивают на броню, обнимают, целуют нас. Комок подкатывается к горлу.

Противника пока нет. Двигаемся вперед. На наш танк пересел чех-проводник, который до этого был на машине нашего командира взвода. Тогда мы не знали имени этого мужественного человека. Только сейчас, спустя двадцать лет, нам стало известно – это был Франтишек Соучек…

…По крутому спуску двигались мы к Влтаве, чтобы захватить мосты и не дать отступавшим гитлеровцам их разрушить. Наш танк на подходе к реке оказался головным. И вот здесь, вблизи Манесова моста, мы приняли последний бой.

Замаскированные самоходки врага открыли огонь. Остальные наши танки еще не подошли. Командир орудия открыл ответный огонь. Ему помогал заряжающий Николай Ковригин. Завязалась артиллерийская дуэль. Наблюдаем попадания. Две вражеские машины запылали, но одна из болванок угодила в башню нашего танка. Наш командир Иван Григорьевич Гончаренко от вражеского выстрела замертво упал, Батырев продолжал стрельбу и накрыл одну самоходку. Но вторым вражеским снарядом были тяжело ранены механик-водитель Шкловский и находившийся на борту машины чех Франтишек Соучек. Третьим снарядом враг попадает в наш танк, тяжело ранен Александр Филиппов. После четвертого попадания пушка танка оказалась заклиненной. Ее ствол теперь беспомощно был устремлен в одну точку. В это же время контузило Ковригина.

Командир орудия был лишен возможности продолжать огонь. Танк не мог передвигаться, и экипаж решил оставить его. Ковригин и Батырев через люк башни выбрались наружу, а затем помогли Шкловскому и Филиппову выйти из машины. Батырев и Ковригин вели огонь из автоматов. Противник все время продолжал обстреливать машину.

Так закончился наш последний бой. И все же враг не успел взорвать мост. Командир роты старший лейтенант В.Т. Полегенький потом со всей ротой разгромил здесь противника, прошел через мост и устремился к центру города» ^{208} . Так что, если выражаться словами историка Александрова, то командир танка Т-34 гвардии лейтенант Гончаренко погиб не в бою, а в мелкой стычке.

Кстати сказать, 25-летнего Ивана Григорьевича Гончаренко за этот последний бой 9 мая 1945 г. посмертно наградят орденом Отечественной войны 1-й степени. В представлении командира 1-го танкового батальона гвардии старшего лейтенанта Коротеева от 15 мая 1945 г. будет написано: «Действуя в головном дозоре, нанося противнику сокрушительные удары, т. Гончаренко первым ворвался в г. Прага. Стремительно преследуя противника, т. Гончаренко захватил мост через реку Влтава в центре города и вступил в неравный бой с 13 самоходными орудиями немцев.

Удерживая переправу, т. Гончаренко огнем своего танка уничтожил 2 самоходки. Танк получил попадание снаряда и загорелся. Т. Гончаренко был тяжело ранен. Будучи тяжело раненным, отважный офицер, истекая кровью, продолжал вести бой. Вторичным попаданием в танк т. Гончаренко был убит. В это время подошли основные силы и начали стремительное преследование противника» ^{209} .

Николай Михайлович Бугров в мае 1945 г. был командиром взвода мотопехоты 62-й танковой бригады. Вот что он рассказал спустя десятилетия о дне 9 мая в Праге: «Ночная Прага встретила нас отблесками пожара и стрельбы. Мы подъехали к столице с северо-западной стороны. Отсюда никто нас не ожидал: ни восставшие, ни немцы.

В памяти на всю жизнь запечатлелась тревожная ночь. Столица утопала во тьме. Никто не знал, где немцы, а где чехи.

Солдаты подчиненного мне взвода держатся ближе к домам и тяжело шагают по брусчатой мостовой. Улица, по которой мы идем, словно вымерла – не слышно ни единого звука, не видно ни одного человека. Вдруг раздаются выстрелы и взрывы гранат. Невольно прижимаюсь к стене. Вижу: на окне осторожно отодвигается уголок занавески, и к стеклу прильнуло лицо женщины. Она всматривается в темноту улицы и сокрушенно вздыхает: «О, Езус Мария, когда это кончится». Робкий рассвет начинающегося дня 9 мая застал нас в центре города, среди битого стекла витрин магазинов. Через некоторое время солнце брызнуло издалека ослепительным светом по черепичным крышам и позолоченным куполам костелов.

Взвод собрался на узкой и пустынной улице. Из подъезда, оглядываясь по сторонам, выскочила молодая женщина и замерла от страха: в нескольких шагах стояли мы – в незнакомой ей военной форме. От нас отделился молодой солдат и подошел к ней:

– Пани, дайте воды!

Чешская женщина, не отрывая взгляда от маленькой красной звездочки на пилотке и орденов на гимнастерке, пыталась понять солдата: язык напоминал ее родной. Она не ответила, а побежала в подъезд. Послышался ее громкий, взволнованный голос:

– Руде Армада в Праге! Русские братья пришли! Через минуту-другую к нам отовсюду бежали люди.

От радости одни плакали, другие смеялись, третьи обнимали нас… Местные жители помогали отыскивать гитлеровцев, не успевших убежать. (…)

…Было ясное солнечное утро. После первой встречи с местными жителями, взвод тогда пошел дальше. Не опасаясь нападения, мы шли посреди улицы, приближаясь к площади. Неожиданно на одной из башен церкви глухо огрызнулся пулемет. В то же мгновение мы увидели девочку на мостовой. Вокруг нее трассирующие пули ощупывали каждый камень.

– Снять пулеметчиков! – скомандовал я.

Прижимаясь к стенам домов, бойцы открыли из автоматов огонь по башне. Гитлеровцы, оставив ребенка в покое, стали отстреливаться. Перебегая от укрытия к укрытию, я кинулся к девочке. Поднял ее легкое неподвижное тельце и одним броском достиг безопасного места. Девочке было семь лет. Придя в себя от испуга, она рассказала, что отец ее на баррикадах, а мать дома больная. Из окна она увидела, как несколько гитлеровцев с пулеметом, завидев русских, быстро скрылись в церкви. Чтобы сообщить об этом советским солдатам, она выскочила навстречу, а фашисты, заметив ее, начали стрелять…

Перестрелка продолжалась. На помощь нашему взводу подоспели артиллеристы. Орудийный расчет готов был снести башню вместе с пулеметчиками. Неожиданно подошел гражданский, перетянутый широким ремнем, с трофейной винтовкой за спиной: «Пан поручик, собор дорог нам. Не стреляйте из пушки. Швабов и так выбьем».

– Я знаю, как туда пройти, – сказала девчушка. Она показала дорогу через дворы к маленькой церковной калитке. Щелкнул замок, и в узкий проход ворвались бойцы. Под дождем пуль упали замертво двое: неразлучные солдаты-пермяки Федор и Сергей. Но сочтены были и минуты жизни фашистов…» ^{210} .

Работали над Прагой и летчики. Рано утром 9 мая 1945 г. группа в составе 18 Як-1 153-го гвардейского истребительного авиаполка под командованием майора Н.И. Лошака взлетела с полевого аэродрома, находящегося под Берлином, и взяла курс на Прагу. Кроме выполнения воздушной разведки группировки немецких войск фельдмаршала Шернера, продолжавшей оказывать сопротивление на территории Чехословакии, командир полка получил еще одну задачу. Лично приземлиться на аэродром Рузине и оценить его состояние для посадки нашей авиации. В случае невозможности взлета командира, его заместитель капитан И.Ф. Андрианов на спарке (двухместном учебно-боевом Яке) должен был «на ходу» подобрать командира полка и вернуться на аэродром базирования. Однако все обошлось, и половина группы, вслед за командиром, совершила посадку на Рузине. Остальные вместе с Андриановым вернулись в Германию ^{211} . Это были летчики полка 5-й воздушной армии 2-го Украинского фронта.

Только 7-го мая летчики 5-й воздушной армии выполнили 1588 боевых самолето-вылетов. По обороне противника наносили удары бомбардировщики 218-й авиадивизии, штурмовики 3-го гвардейского и 5-го авиакорпусов. Например, в этот день они уничтожили 26 танков и 596 автомашин с грузами и живой силой. А 9 мая, после доклада воздушных разведчиков, бомбовые и штурмовые удары по отходившим немецким частям были усилены ^{212} .

2-я воздушная армия 1-го Украинского фронта в последний раз активные боевые действия также вела 9 мая. Только в этот день ее авиасоединения совершили 1320 самолето-вылетов ^{213} .

Части 8-й воздушной армии 4-го Украинского фронта 8 мая произвели 1914 самолето-вылетов, в том числе 1022 на уничтожение войск противника. В этот день 72 бомбардировщика нанесли удар по вражеским опорным пунктам на западной окраине Оломоуца. На врага было сброшено 1270 т бомб. Три бомбардировщика получили до 30 пробоин. А в ночь на 10-е самолеты воздушной армии вели разведку на дорогах Чехословакии, по которым шли колонны гитлеровских автомашин по 200—500 единиц в каждой ^{214} .

Что же касается сбитых самолетов противника, то были они и 9 мая 1945 г. Например, в этот день летчик 16-го гв. иап старший лейтенант ГГ. Голубев в 20 километрах от Праги сбил До-217. Свою последнюю победу над Прагой 9 мая в 12.40 одержал командир 104 гв. иап подполковник В.И. Бобров ^{215} . Это был ФВ-189, корректирующий огонь немецкой артиллерии.

А теперь снова вернемся к писателю и журналисту Б.Н. Полевому. Точнее, к тому, как он попал в Прагу 9 мая 1945 г.

В белесой майской победной ночи буквально все содрогалось и сотрясалось от беспорядочной разнокалиберной стрельбы. Палили на радостях все. Под этот грохот Полевому позвонил дежурный с военного телеграфа и прочитал срочную депешу: «Из Сапфира в Аметист. Вручить немедленно корреспонденту «Правды» подполковнику Полевому. Подробно осветите освобождение Праги. Место не ограничиваем. Учтите, корреспондент «Комсомолки» Крушинский едет в Прагу танками Лелюшеко. Генерал Галактионов». И вот он у маршала Конева:

«– Самолет, да?

– Иван Степанович, ей-богу, в последний раз.

– В последний раз, – теперь он откровенно смеется. – Так, значит, в последний раз? А ведь и верно, как я полагаю, вам больше не представится случай гробить штабные самолеты. Мне тут о ваших происках уже позвонили. Я отдал соответствующее распоряжение. – Крепко пожал руку своей сильной рукой. – Ну, летите. Только не суйтесь, куда не надо. Желаю удачи» ^{216} .