Текст книги "Одинокий волк (СИ)"

Автор книги: Олег Рипун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 33 страниц)

Тигги позвал:

– Рыцарь Сладкое Личико. Найти свои яйца?

Я громко рассмеялся.

Флористы офигели.

Райан что-то выдал в своё оправдание и быстро скрылся.

– Пока нет, – выдохнул Тигги.

А потом мы сочинили много-много куплетов к «Рукоблудникам и распутникам».

– Итак, чемпион, – сказал Кевин и бросил мне мяч. – Ты влюблён в кого-нибудь в школе?

– Я не хожу в школу уже много лет. Закончил до того, как мы встретились.

Он пожал плечами, солнце за его спиной уже начало садиться.

– Я знаю, это трудно, дружок. Привыкнуть к новому отцу.

– Какого хрена?!

– Я просто хочу лучшего для тебя и Гэри. Твоя мама много работает, ты же знаешь.

– Во-первых, Гэри не работает. Вообще. Во-вторых, он не моя мама.

Я с силой бросил мяч, Кевин кивнул и поймал его когтями.

– Все подростки так думают о своих родителях.

– Мне двадцать! Что мы вообще здесь делаем?

– Налаживаем связь. Ты сказал, что нам нужно наладить связь. – Затем Кевин лукаво на меня взглянул, улыбнулся и провёл языком по нижней губе. – Или, может, ты имел в виду связывание? Вот что ты хотел, симпатяжка? Хочешь, чтобы я тебя связал и насадил на свой член? Чтобы я выкручивал твои маленькие сосочки, пока не закричишь? Заставил тебя…

– Я не это имел в виду.

Возбуждение дракона как рукой сняло.

– Я так и думал, чемпион. Итак, есть кто-то, с кем ты хочешь готовиться к экзаменам?

– Готовиться к экзаменам, – повторил я.

– Ну, знаешь. Заплыть в пещеру, или что-то в этом роде.

– Заплыть в пещеру.

– Покекситься? Не знаю, как вы, дети, называете это в наши дни.

– Думаю, что общение с Гэри сделало вас обоих умственно отсталыми. Типа ваша магия сломала ваши мозги в тот момент, когда ты делал ему минет.

– Очень много минета, – согласился Кевин. – О, смотри-ка, у нас компания.

Я оглянулся и, конечно же, на поле для спарринга шагал небольшой отряд рыцарей, хотя я был абсолютно уверен, что им здесь быть необязательно. Конечно же, Райан уверенно шагал впереди. Пит сзади, у него было странное выражение лица, что-то между весельем и раздражением.

– Сэм, – поздоровался он, как только они прошли через ворота. Остальные направились к оружейному сараю, но Пит не стал за ними волочиться. Райан смог пройти почти весь путь до сарая, не глядя на меня, но в последний момент потерпел неудачу.

– Пит, – позвал я, полностью игнорируя Райана. – Поздняя тренировка?

Он закатил глаза.

– Похоже, наш прославленный рыцарь-коммандер посчитал, что в последнее время мы разленились.

– Так и есть.

– А ну ка цыц. И, видимо, мы не могли подождать до завтра. Давно здесь?

– Час или около того.

– Забавно. Как раз в это время рыцарю-коммандеру пришла эта идея.

Я закатил глаза.

– Иди, займись рыцарскими делами.

– Не-а, – сказал Пит, легко пожав плечами. – Уже стар для подобного дерьма. Я просто понаблюдаю. – Он посмотрел на дракона. – Кевин. Хороший вечер, чтобы покидать мяч.

Кевин угрюмо кивнул.

– Верно, Пит. Вечер всегда хороший, если я могу побыть со своим мальчиком.

– Всё ещё твой отец? – спросил меня Пит.

– Нет! Он не мой отец.

– Прости его, – произнёс Кевин, нахмурившись. – Сэм сегодня капризничает. Мне кажется, ему нравится один мальчик из школы, но я не могу вызнать имя.

Райан, видимо, подслушивал разговор, как придурок, потому что уронил на ногу тяжёлый длинный меч.

Все уставились на коммандера, пока он морщился от боли.

– Выскользнул, – пытался оправдаться Райан.

– О боже, – выдохнул Пит. – На это всё печальней смотреть.

– Совершенно не представляю, о чём ты говоришь, – сказал я.

– Ах. Избегание.

Я усмехнулся.

– Нельзя избегать того, чего нет.

Пит вздохнул и с нежностью покачал головой.

– Так в какого же мальчика он влюблён? – довольно громко обратился он к Кевину.

Райан напрягся.

– Не знаю, – ответил Кевин и снова бросил мне мяч. – Но можешь не сомневаться, я встречусь с ним до того, как он пригласит Сэма на свидание. Я заставлю его бояться богов.

– У тебя такая странная жизнь, – сказал мне Пит.

– Только сейчас заметил?

– Эй, Сэм, – окликнул меня один из рыцарей. Он был не типично красив: очаровашка с лукавым блеском в глазах. Кажется, его зовут Нэт или Нэйт. – Ты же ни с кем не встречаешься?

– Нет.

– Хочешь сходить куда-нибудь? – спросил он, пробежавшись по мне взглядом. – Гарантирую приятное времяпрепровождение.

– Да?

– Да. Ты, я. Вечер при свечах. Посмотрим, к чему всё приведёт.

– Думаю, я знаю к чему всё приведёт. Ты только что облизал губы. Очень соблазнительно.

– Подумай о других вещах, которые я могу соблазнительно облизать…

– В шеренгу! – рыкнул на него Райан.

Нэт или Нэйт подмигнул мне и выполнил приказ.

Рыцари начали разминаться. Райан обратился к Питу, но Пит закатил глаза и лишь от него отмахнулся.

– Я выхожу на пенсию через четыре месяца, – сказал он. – У меня нет времени участвовать в вашем странном флирте.

Райан зашипел и направился на другую сторону поля для спарринга, рыцари, смеясь, последовали за ним.

– Они считают его идиотом, – произнёс Пит, глядя им вслед.

– Рыцари? Почему?

Пит пожал плечами.

– За то, как он с тобой поступил. Они считают, что он совершил самую большую ошибку в жизни, и поэтому подкалывают как могут. Никто не имеет права обижать Сэма Безграничного.

Я смотрел Питу вслед, пока он уходил, насвистывая весёлую мелодию.

За неделю до свадьбы я помогал маме в саду, мы пололи грядки и поливали цветы. Хорошее занятие: руки в грязи и пахли землёй, мышцы спины и рук горели. Мы снова в тайном уголке сада, там, куда мало кто заглядывал. Мы с Райаном были здесь однажды, говорили о желаниях и звёздах.

– Mamia любила свои цветы, – говорит мама, ухаживая за крокусами и тюльпанами. – Могла выращивать их круглый год, даже в снегопады. Она держала, первую в своём роде, оранжерею. Построила её сама, отказавшись от помощи. Сказала, что это её задумка, и как rom baro нашего клана, она будет подавать пример. Mamia понимала, что нужно помогать другим, но хотела показать, что нужно стоять на своих двоих.

– Когда-нибудь я с ней встречусь, – пробормотал я.

Мама улыбнулась.

– Конечно, встретишься. Ты такая же часть её, как и я. Мне, возможно, не разрешат вернуться, но тебе можно.

– Ты жалеешь, что ушла? Что выбрала папу вместо roma? – Потому что, если отбросить все формальности, именно это и произошло. Мама влюбилась вне своего roma (клана), что было категорически запрещено цыганским законом. Её изгнали, отвергли собственные люди. Она решила последовать за моим отцом, а не за своим народом. Но мама знала, что её уход не станет поводом для вражды, ведь mamia крепко её обняла и прошептала, как она ей гордится и как будет по ней скучать.

– Нет, – ответила мама просто. – Никогда.

– Откуда ты знаешь, что поступила правильно?

Она сидела на коленях, на кончике носа пятно грязи, на лбу блестели капельки пота. Я подумал, что мама ещё никогда не выглядела так красиво.

Она ответила:

– Я не знала.

– Чего? – Какого?!

– Я не знала, что поступаю правильно.

– Но. Вы с папой всегда… – Я остановился, потому что не знал, как закончить. Я всегда думал, что их отношения были крепкими и прочными с самого начала. Узнав, что это не так, я расстроился.

– Я была молода, – произнесла мама, нежно улыбаясь. – И была уверена, что знаю больше о своих чувствах, чем mamia. И я знала, что уже отдала своё сердце твоему отцу. Без сомнений. С того момента, как я его увидела, он стал моим, а я его.

– Но?

Она пожала плечами.

– Но ты никогда не можешь быть уверен на сто процентов, Сэм. Как бы сильно не хотелось, всегда есть риск. Я знала, что если последую за ним, то буду изгнана из roma. Потеряю mamia. Семью. Или я могла остаться с roma и никогда больше не увидеть Джошуа. Для меня выбор прост. Даже если в тот момент я не знала, что он правильный.

– А сейчас? – спросил я.

Мама посмотрела на цветы и пальцами провели по лепесткам.

– Сейчас? Сейчас я знаю, что сделала правильный выбор. Возможность оглянуться назад в прошлое – замечательный дар. Или ужасное проклятье.

– Я не знаю, что делать, – признался я. – Я просто… мам. Я не знаю, что делать.

Она протянула руку и взяла мою ладонь.

– Сэм, я…

Я так и не услышал, что она собиралась сказать, потому что нас прервали; Райан протиснулся сквозь низко нависшие деревья и, спотыкаясь, вошёл в сад. Вид у него был измученный: широко раскрытые глаза и дрожащие руки. Увидев нас с мамой, он оступился.

– Простите. Я не знал, что здесь кто-то будет. Мне жаль. Я просто… – Он напрягся и повернулся чтобы уйти.

– Райан, – позвала мама, и он остановился. Сделал глубокий вдох. А потом ещё один. И ещё.

Мама спросила:

– Ты в порядке?

– Я в порядке, – ответил он, хотя прозвучало совсем неправдоподобно.

– Ты не в порядке, – произнесла она, нахмурившись. – Ты дрожишь.

– Я просто устал. Это были долгие несколько недель.

– Могу себе представить.

– Почему ты здесь? – выпалил я.

Райан напрягся ещё больше, но не повернулся.

– Мне нужно было куда-то уйти, – ответил он. – Выбраться. Хоть ненадолго.

– И ты пришёл сюда, – заметил я. – Потому что моя мама показала тебе это место.

– Ага.

– Хорошо. Надеюсь, это поможет. Мам, мне уже пора.

Теперь Райан повернулся:

– Тебе не нужно уходить. Ты пришёл первым. Я могу…

– Тебе нужнее. Всё в порядке.

– Сэм, – настороженно спросила мама. – Ты уверен?

Я посмотрел ей в глаза и ответил:

– Иногда ты знаешь, что правильно, даже когда тебе от этого больнее всего. Просто… помоги ему, хорошо? У него нет… не знаю. Спой ему песню mamia.

Мама посмотрела на цветы и кивнула.

Я прошёл мимо Райана. Конечно же, он не отпустил меня просто так и схватил за плечо. Я на него не посмотрел. Он не взглянул на меня. Но усилил хватку, сложно было не думать о его твёрдом и тёплом теле так близко ко мне.

Райан сказал:

– Тебе не нужно уходить.

– Думаю, нужно.

– Я не хочу, чтобы ты уходил.

– И поэтому я должен.

– Сэм.

– Оставайся здесь, – твёрдо произнёс я. – Послушай мою маму. Она тебе поможет.

Я отстранился, и Райан меня отпустил.

Я не оглянулся.

Моё поражённое молнией сердце гремело подобно барабану.

Я так и не спросил, о чём они говорили.

Два дня спустя папа признался:

– Мне нравится с тобой напиваться, – шум таверны оглушал.

Я ухмыльнулся, поставив наши кружки.

– И мне нравится с тобой напиваться. – Хотя и близко не был так пьян, как он. Видимо, пиво, что папа пил, довольно крепкое.

– Я так рад, что ты у нас есть, – продолжил он с небрежной улыбкой. – И так рад, что именно ты получился из меня и твоей мамы.

– Пап. Отвратительно. Какого чёрта?!

– Точно, точно. Извини. Ты же знаешь, я редко пью.

– Ты не умеешь пить, такой слабак.

Он нахмурился.

– Я не слабак. Я большой мужчина. Просто огромный! Так говорит твоя мама.

– Пап!

Он поморщился.

– Прости-прости. Всё пиво виновато.

– Возможно. Больше никакого пива.

– Если тронешь моё пиво, я сделаю так, что Кевин станет твоим новым отцом.

– Ты не посмеешь.

– Рискни, плоть от плоти моя.

Я не притронулся к его пиву.

– А теперь. Поговорим как мужчина с мужчиной.

Я сделал большой глоток, алкоголь необходим для того, чтобы выдержать то, что собирался сказать отец.

– Хорошо, – ответил я, осушил кружку и подал сигнал, чтобы повторили. – Валяй!

– Ты любишь Райана.

Вау.

– Плавно вошёл, ничего не скажешь.

Папа с отвращением поморщился.

– Я упоминаю Райана, а ты говоришь о вхождении? Сэм, есть вещи, которые отец никогда не должен знать о сыне.

– О боги.

– Не то чтобы в этом что-то плохое. Ты же знаешь, мне всё равно, с кем или чем ты занимаешься сексом, лишь бы только по обоюдному согласию.

– Боги! Что значит с кем или чем?

Он пожал плечами.

– Не знаю. Никакой дискриминации. Ты суёшь туда, куда хочешь. В Райана. Фейри. Дерево.

– О, ради всего св…

– Сэм!

– Что?!

– Ты его любишь.

Я вздохнул.

– Да. Наверное, да.

– И он тебя любит.

– Возможно. Но, видимо, недостаточно.

– В жопу его!

– Таков был план, и почему я только что это тебе сказал!

– Я знаю о сексе, Сэм, – сказал папа, закатив глаза. – Мы с твоей мамой…

– Если ты меня любишь, то не закончишь это предложение.

Он закрыл рот.

– Я тоже тебя люблю, – произнёс я, похлопав папу по руке.

– Мне просто не нравится, когда ты грустишь. А ты в последнее время грустишь.

– Ага. Наверное. Но разве это не часть взросления? Первый раз не всегда будет последним.

– Так было у меня. И я хочу, того же тебе.

От этого одновременно стало и больно, и тепло на душе. Я был так счастлив, что у родителей именно так сложилась любовная история.

– Всё в порядке, пап. Я справлюсь. Всегда справляюсь.

Он поднялся и, схватив меня за шею, притянул к себе, мы соприкоснулись лбами.

– Где-то есть парень для тебя. Он полюбит твои волосы, твои слова, твои глаза и то, как ты морщишь нос, когда о чем-то напряжённо думаешь. Он будет любить тебя таким какой ты есть, со всеми достоинствами и недостатками. Он будет любить тебя до чёртиков и будет уверен, что ты само совершенство. Он будет смотреть на звёзды и желать только тебя. Он будет любить каждую частичку тебя, и, боги, я не могу дождаться дня, когда встречу его, чтобы сказать спасибо.

– Правда? – хрипло спросил я.

Папа усилил хватку на моей шее.

– Правда.

И я ему поверил, потому что он мой папа и никогда бы не солгал мне о подобном.

Папа отстранился, улыбнулся. А потом улыбка исчезла, и он нахмурился.

– Ты, – прорычал он.

– Иип, – выдавил я, уверенный, что мой отец сошёл с ума.

Но он смотрел не на меня. Его взгляд был устремлён за моё плечо, я не успел обернуться, как позади меня папа кого-то схватил. Я почувствовал, как этот кто-то врезался в меня, так, что я чуть не упал с барного стула. Отец протащил этого человека к себе.

Райан.

Конечно же это он.

– Вот только тебя не хватало, – простонал я. Бармен выглядел так, будто собирался вмешаться, но я от него отмахнулся. – Всё в порядке. Только мой папа и мой… Райан. – Подогоди-ка. – Он не мой Райан. Он свой собственный Райан. Больше ничей. Кроме, может, принца. Да. Это Райан принца и мой отец, и всё круто.

Всё совсем не круто.

Папа в ярости. (И пьян.)

Райан выглядел так, будто смирился с любой участью, которую ему уготовил мой отец.

Я был уверен, что всё закончится кровопролитием.

Поэтому представьте моё удивление, когда вместо того, чтобы надрать Райану задницу, отец пододвинул ещё один стул, усадил Райана между нами и заказал ему местное пиво.

И всё это в течение примерно пяти секунд.

– Я больше не задаю вопросов, – пробормотал я.

– Хорошо, – сказал отец. – Так проще жить. – Он снова взглянул на Райана. – Сиди и не рыпайся. Выпьешь пива. И будешь радоваться жизни. Понятно?

Райан беспрекословно выпил пиво.

– А теперь. Что ты здесь делаешь?

– Кроме того, что следишь за мной, – добавил я.

– Я за тобой не слежу, – слабо произнёс Райан.

– Да конечно.

– Не слежу!

– Значит, ты случайно оказался в том же месте, что и я. Снова.

– Может, это ты за мной следишь!

– Ну конечно, я прям умираю как хочу увидеть твоё глупое личико.

– О, да ладно. Ты думаешь, что у меня сладкое личико.

– Дети! – рявкнул на нас отец.

Мы заткнулись.

– Райан, ты мне скажешь, зачем ты здесь. Сэм, ты дашь ему сказать, а потом, когда он закончит, вы снова можете устроить перепалку, что должно быть похоже на язвительное подтрунивание, а в итоге кажется язвительной прелюдией.

– Пап!

– Ещё пива, пожалуйста, – сказал отец бармену. – Оно мне понадобится с этими двумя идиотами.

– Ему достаточно, – перебил я.

– Тебя достаточно, – прорычал отец, когда бармен наполнил кружку.

– Вы, ребята, прям настоящая родня, – прокомментировал Райан.

– Заткнись, – отрезал я. – Мы не родня. – Потом: – Погоди-ка. Да, мы родня. Но заткнись.

– Ты пьян? – спросил Райан, видимо, забавляясь.

– Нет. – Да. – Совсем нет. – Слегка. – Трезв как стёклышко.

– Иногда, – сказал папа, – ты не понимаешь, что говоришь, но это нормально, потому что я всё равно тебя люблю.

– Я понимаю что говорю. И я тоже тебя люблю.

– Местное пиво просто потрясно, – сказал он, отпив ещё глоток. – Теперь. Райан. Говори.

– Он не собака, – проворчал я. – В основном.

– Сегодня мой мальчишник, – наконец рассказал Райан. – В отеле по соседству.

– Ах, – протянул папа. – И как проходит?

– Хорошо, наверное, – ответил он, рассматривая свои ладони. – Мне нужен был воздух.

– Хм-м.

Я был раздражён и не мог понять, почему.

– Почему меня не пригласил? – возмущенно спросил я.

Райан на меня взглянул.

– А ты бы пошёл?

– Ну, нет. Но всё равно. Ради приличия спросить можно было. Как грубо.

– Я хотел тебя пригласить, – признался Райан. – Но струсил. Там в основном одни рыцари. Армейские приятели.

– Это… – Я не знал что. Поэтому решил: – Странно.

– Ты делаешь меня странным, – проворчал он.

– Там стриптизёры? – сочувственно спросил папа. – Стриптизёры тоже делают вещи странными.

– Мой отец слабак, когда дело касается алкоголя, – пояснил я.

– Это правда, – подтвердил папа.

– То есть, – заключил Райан, – прям как ты. – Мне показалось, что я увидел намёк на улыбку.

Я закатил глаза.

– Нет. Я умею пить.

– Я видел, как ты умеешь пить. Ты быстро пьянеешь.

– Никаких воспоминаний, – предупредил я. – Иначе уйду.

Почти-что-улыбка исчезла. Райан снова посмотрел в сторону.

– Хорошо, – пробормотал он. – Без проблем.

– Заткнитесь оба, – вмешался мой отец. – Потому что я сейчас скажу кое-что важное.

– Наверное, будет неловко, – прошептал я Райану.

– Я привык к неловкости твоей семьи, – сказал он, и на миг коснулся своим колено моё.

– Так много прелюдии, – проворчал папа. – Ладно. Время правды. Готовы?

– Давай, папань.

– Ты, – заявил отец, указав на Райана, из-за выпивки немного неуверенно, – чёртов хрен.

– Вау, – сказал Райан.

– Чувак, – выдохнул я. – Это мой папа.

– А ты, – сказал папа, указав на меня, – чертовски крут.

– Ха!

– Но ещё ты тоже чёртов хрен.

– Эй!

– Это правда, – продолжил папа. – И что же получается, если соединить два хрена?

– Не нравится мне, к чему всё идёт, – проворчал я.

– Абсолютно ничего, потому что вы решили быть хренами вместо того, чтобы хренить друг друга!

– Чувак. Какого?!

– Он точно твой отец, – изумлённо выдал Райан.

– Момент истины, мальчики, – продолжил отец. – Жизнь состоит из шансов. Всё дело в этих маленьких моментах, которые складываются в нечто большее. И бывают моменты, когда нужно взять это большее за яйца и сказать: «Эй! Большее! Я держу тебя за яйца, и ты ничего не можешь с этим поделать!»

– Всё совсем не так, как я представлял, – пробормотал я.

– Я непредсказуемый, – сказал папа.

– О-о-о, – протянул я. – И тот ещё шутник.

– Ты ведёшь себя глупо, – сказал отец Райану. – Чертовски глупо. У тебя есть шанс. Маленькие моменты. Большее. Тебе просто нужно взять яйца в руки и никогда их не отпускать.

– Я не совсем понимаю, что вы от меня хотите, – признался Райан.

– Не думаю, что кто-то знает, – прошептал я.

– Ты разберёшься, – сказал отец. – А теперь. Мой сын отведёт меня домой, чтобы моя жена могла накричать на меня за то, что я напился, и притвориться, что отбивается от моих ухаживаний, хотя мы оба знаем, что стариковский секс просто потрясен.

Твою же магию.

– Много лишней информации, – простонал я.

– Ребята, вам нужна помощь или… – Райан выглядел неуверенным.

Я покачал головой.

– Возвращайся на мальчишник. Я уверен, что они по тебе скучают.

Даже не взглянув на него, я схватил отца и ушёл.

Когда мы вышли на улицу, я обнял отца за талию:

– Твоё завтрашнее похмелье? Наказание, мой друг. Чистое, великолепное наказание. Я приду с утра по раньше. С колокольчиками. С настоящими колокольчиками.

Мой отец лишь смеялся и смеялся.

За два дня до свадьбы король царственно позировал возле витража в тронном зале. Я установил мольберт в полуметре от правителя, внимательно изучая холст, чтобы убедиться, что я правильно передал сходство.

– Упс

– Упс, – повторил король. – Что за упс?

– Как вы относитесь к тому, что у вас будет грудь?

– Мы говорим гипотетически?

– Гипотетически… нет. Тут скорее: я её уже нарисовал, и она останется, потому что я не знаю, как всё исправить. И не уверен, хочу ли.

– Я грудастый?

– Очень. У вас аж три груди.

– Ну ладно. Продолжай

– Отличненько, – радостно произнёс я, нанося на холст ещё больше багрового, потому что если мир и нуждался в чём-то, так это в багровом цвете. – Я замечательный художник.

– Ну-у, – протянул король. – Давай не будем забегать вперёд.

– Вы должны нанять меня в качестве королевского художника.

– Я не смогу тебя о таком просить. Ради всех нас.

– Я должен учить рисовать других.

– Тогда искусство будет рыдать.

– Упс.

– Упс?

– Итак, гипотетически. Ладно, я солгал. Не гипотетически. Я нарисовал вас огромным размером с Великого Белого Дракона, и вы разрушаете Меридиан-Сити, словно гигантский монстр. Моя муза, очевидно, настроена на сюрреализм, и я просто обязан последовать за ней в бездну живописи.

– Я дышу огнём?

Я широко раскрыл глаза.

– Возможно. У меня много багрового.

– Сделай, чтобы дышал.

Король позволил мне ненадолго окунуться в работу, вокруг раздавались яркие и громкие звуки замка. Тронный зал выглядел безупречно, висели знамёна, люстры начищены до блеска. Многие думали, что свадьба состоится в церкви, но Райан отказался, объяснив, что не придерживается никакой религии. Я не знал, возражал ли кто-то, ведь в конце концов это меня не касалось. Во-первых, мне было всё равно (в основном). А во-вторых, король согласился провести свадьбу в тронном зале, а затем устроить пир года. Волшебный день для всех причастных.

И, к сожалению, я тоже часть этого волшебного дня.

От меня не требуется многого. Лишь стоять рядом с Морганом, выглядеть красиво и держать рот на замке. Король что-то скажет, а потом Рэндалл, следом церемония, и все будут жить долго и счастливо. Конец.

Возможно, я использовал слишком много багрового, больше, чем нужно.

Король, должно быть, заметил моё художественное самовыражение, и спросил:

– Сэм, ты в порядке?

– Конечно.

– Я тебя знаю давно.

– Верно, – согласился я.

– Я знаю тебя очень хорошо. Лучше, чем большинство.

– Тоже верно

– Я рад, что ты согласен. Тогда, возможно, ты согласишься и с тем, что я знаю, когда ты лжёшь.

– Король драмы, – пробормотал я.

Он повернулся, чтобы посмотреть на меня.

– Не двигайтесь! – огрызнулся я. – Вы испортите картину, и никто вам этого не простит, потому что это шедевр, которым будут восхищаться многие поколения.

– Обычно я поощрял все твои увлечения. Но не знал, что живопись будет в этом списке.

– Вы так говорите, лишь потому что ещё не видели законченный портрет.

– Сколько грудей у меня на картине?

– Три.

– А сколько их у меня в реальной жизни?

– Что? У вас нет никаких… О, вот как вы заговорили. Это называется свобода творчества!

– Сэм.

– Я в порядке.

– Ты не в порядке. И это нормально, быть не в порядке.

– Спасибо. А я будто не знал. – Съязвил я и тут же нахмурился. – Простите. Я не так выразился.

Король слегка улыбнулся.

– За подобный тон ты мог бы какать в ведро.

– Да-да. Вы Великий Король и тому подобное.

– Я даже могу приказать отрубить тебе голову.

– Ну конечно. Вы же всегда так и поступаете.

– Можно вернуть прежние порядки. Старое доброе публичное обезглавливание.

– Моя смерть приведёт к перевороту.

Король улыбнулся, выглядя гораздо менее царственно и тем более потрясающе.

– В этом я не сомневаюсь.

Он явно чего-то ждал. Потому знал меня очень хорошо.

Я вздохнул.

– Я в порядке. Или буду.

– Будешь ли?

Я положил кисточку.

– Буду. Потому что иного выхода нет.

– Есть. Ты можешь быть не в порядке. Тебе разрешено.

– Правда?

– Да.

Я обошёл вокруг картины и закрыл собой мольберт, чтобы король не смог увидеть незавершённую работу, которую через века будут воспевать как чудо современности. Король с любопытством наблюдал за моим приближением. Мой король умён.

– Я должен быть в порядке.

– Почему?

– Потому что если я не в порядке, то никому не нужен. А если я никому не нужен, то с таким же успехом могу вернуться в трущобы.

Он покачал головой.

– Сэм, как ты можешь думать, что для тебя в порядке быть не в порядке?

– Потому что я Сэм Безграничный, – ответил я, хотя прозвучало как оправдание. – Я всегда в порядке.

Король сошёл с помоста, на котором позировал. Положил ладони на мои плечи и крепко сжал:

– Ты Сэм Безграничный. Но ты также и человек.

– Знаю.

– Ты не обязан знать ответы на все вопросы.

– Знаю.

– Знаешь ли?

Я закатил глаза.

– Иногда я о тебе беспокоюсь, – признался он.

– Почему?

– Потому что ты возвёл вокруг себя стены. Барьер из дерзости и каламбуров. Ты не умеешь скрывать свои чувства, и маскируешь их так, что только близкие могут надеяться их увидеть. Ты так много показываешь, на самом деле не показывая ничего.

Я проглотил комок в горле.

– Ваше экспертное мнение, доктор? – спросил я и тут же поморщился.

– Сэм, – ласково произнёс король.

– Простите, – пробормотал я и отвёл взгляд.

– Я бы помог, если бы мог.

– Помогли бы? Потому что это будет стоить вам сына.

Он встревожился. И похоже, тщательно обдумывал дальнейшие слова.

– Не думаю, что Джастин думает так же.

– Уверен, что думает. И дал ясно это понять. – Я чуть не рассказал королю о том, что Джастин сказал в драконьем замке; что он чувствует себя запертым в нашей с его отцом тени, что он был вынужден выбрать себе мужа. Но это не моё дело. Я не мог говорить за принца. Какие бы проблемы ни существовали между ними, это было только между ними. Я не причём. Король мне уже сказал, что не может разрушить клятву, которую Райан дал Джастину, так же как никто другой не может нарушить клятву, которую Райан дал королю.

Я чертовски ненавидел клятвы.

Король начал:

– Я не…

– Это ты нарисовал? – Кто-то недоверчиво спросил позади.

Я обернулся.

Райан стоял перед мольбертом и с ужасающе забавным видом изучал мою картину. Я не видел его несколько дней с вечера мальчишника. Перед свадьбой он подстригся, выглядел более ухожено и царственно, в отличие от старого образа, но всё ещё выглядел измождённым. Райан прикусил нижнюю губу, и я понял, что он пытается не рассмеяться.

Я прищурился, потому что насколько я знаю, он не был искусствоведом.

– Да, – ответил я. – Картина ещё незаверешена. Пока она незакончена, ты не можешь судить.

– Я не сужу.

– Эй. Привет. У меня есть глаза, и я вижу выражение твоего лица. Ты ещё как судишь.

– Нет-нет, – невинно произнёс Райан с широко раскрытыми глазами. – Я бы никогда не стал судить что-то… такого калибра. Здесь много… красного.

– Это багровый, – пояснил я.

– Ну да, разница же огромная.

– Не завидуй моему таланту. Тебе не идёт.

Он взглянул на меня, не в силах больше сдержать улыбку.

– Не думаю, что зависть правильное слово. Возможно, ужас больше подходит.

– Ужас? – вскликнул я, нахмурившись. – В ней нет ничего ужасающего!

– Ты нарисовал королю грудь. Три.

– Что ж. Это отсылка к постмодернистскому феминизму.

– Ага. А волосы на груди у него, кажется, всё ещё есть?

– Он очень мужественный. – Я посмотрел на короля, который наблюдал за нами с задумчивым выражением лица. – Вы очень мужественный, – сказал я ему.

– Спасибо. Не думаю, что хочу видеть картину.

– Предательская ложь, – обвинил я.

– Так он мужественный феминист? – спросил Райан.

– Это такой стиль! Все знают.

– Не думаю, – сказал король.

– Вы не имеете права на своё мнение, – сказал я ему. – Вы просто король целой страны, который несёт бесконечную ответственность и обладает довольно потрясающими знаниями, намного превосходящими мои собственные. Вы понятия не имеете о чём говорите.

– Как же я тебя обожаю, – выдохнул король, нежно улыбнувшись.

– Это чувство в основном взаимно. Несмотря на ваше странное видение искусства.

– Он уничтожает Меридиан-Сити? – спросил Райан, всё ещё изучая картину. – Сжигает всё дотла?

– Я так показал свою позицию против культа потребительства.

– Так ты профеминист и против системы?

– Именно.

– Изобразив короля в виде трёхгрудого монстра, дышащего огнём?

– Когда ты так говоришь, я начинаю жалеть о выборе жизненного пути.

Райан и в этот раз не перестал смеяться, а улыбка стала такой широкой, какой я её никогда не видел.

– Так вот что заставляет тебя сожалеть о своём жизненном выборе? Невероятно.

И тут меня осенило. Как же всё похоже на то, что было раньше. Когда я скрывал свою тайную любовь в сердце и часами напролёт болтал с ним обо всём на свете. Моя магия так и кричала да-да-да-да-да и больше, ещё больше. Ощущалось потрясающе. Правильно. Я чувствовал себя целым.

Но я не мог сохранить это чувство навсегда.

Именно поэтому избегание ключ ко всему. Но каким-то образом Райан всё сломал.

И боги, как я любил его за это.

И как ненавидел.

– Чтобы ты ни думал, ты вторгся в частную беседу. Возможно, тебе стоит найти кого-нибудь другого, чтобы скоротать время до свадьбы, и не тратить моё.

Я словно дал Райану пощёчину. Сначала на его лице появился шок. Затем боль. Потом гнев, то ли на меня, то ли на себя, то ли на ситуацию, я не знал. И сказал себе, что это и не важно. Я должен был сделать всё, что в моих силах, чтобы защитить своё сердце. И если это значит быть более жестоким с Райаном Фоксхартом, вопреки всем моим желаниям, то так тому и быть.

Райан отступил.

Я от него отвернулся, тем самым говоря – мы закончили.

– Сэм.

Я ничего не сказал.

Слышал, как его шаги эхом отдавались в тронном зале.

Король недолгое время за мной просто наблюдал. Затем:

– Однажды я тебе кое-что рассказал. Перед церемонией его повышения.

– Вы мне много чего рассказывали, – пробормотал я, стыдясь своего поведения. Но Райан заслужил. Возможно. Но это не означало, что я должен вести себя так же, как он.

– Я рассказал, что он не улыбается. Не по-настоящему, во всяком случае. Только на показ и через силу.

Я помнил. Тогда я подумал, как это странно, ведь в тот же день я несколько раз видел его улыбку.

– До тебя, – продолжил король впервые таким печальным голосом. – Не знаю, почему не замечал этого раньше. Особенно своим прямо перед носом. Но каждый раз, когда Райан улыбается, по-настоящему улыбается, то это благодаря тебе. Он светится ярче, чем солнце и звёзды.

– Я от этого должен почувствовать себя лучше? – озлоблено спросил я.

– Нет, – ответил он. – Полагаю нет.

– Помогите.

Король растерялся.

– Я не могу. Он дал клятву по собственной воле. Он рыцарь. Это то, чего от него ждут.

Я кивнул и повернулся, чтобы уйти.

Не успел я сделать и двух шагов, как король добавил:

– Я пытался.

Я остановился, но не обернулся.

– Я пытался, Сэм.

– Не понимаю.

– Я попросил Джастина освободить Райана от клятвы.

– Почему? – еле выдавил я.

– Потому что я не лгал в тот день, когда сказал, что считаю тебя сыном. И моя душа разрывается. Твоя боль всегда будет моей болью, и она жжёт изнутри. Я хотел для тебя чего-то лучшего, но у меня не получилось. Мне очень жаль, Сэм.

Я обернулся и бросился к нему объятия. Король крепко прижал меня к себе.