Текст книги "Имя для рыцаря(СИ)"

Автор книги: Олег Верещагин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Долго кричали: "Ау! – да: – Ау!"...

...Сыт и доволен остался медведь -

Нечего было в лесу так шуметь.

Хохот не умолкал на протяжении всей этой отбарабаненной Кутюрье песни-не песни.

– Во всяком случае – петь ты умеешь точно, – заключил Тиль. – Может, ты ещё нам и счастье принесёшь – и кончится наш майк. В конце концов, должны ведь нас задействовать перед наступлением?

– Мои мечты так далеко не простираются, – вздохнул Волк. – Мне бы вон письмецо сегодня получить... эх-ха, где там почта-то?!

– 231-я! – в палатку просунулся парень из личной команды капитана Свинга. – Комгруппы к капитану!

– Меня? – Блин сел, подхватил брюки. – Сейчас.

– Давай скорей, – нахально поторопил его парень и исчез, как не было.

– Похоже, продолжаются чудеса, – заметил Тиль. – На кой чёрт кому-то в такую жару один из командиров – если не для объявления задания?

4.

– Разрешите, товарищ капитан? – Блин отдёрнул вверх полог. Капитан Свинг, сидевший за столом, махнул рукой:

– Заходи... Паштет будешь? Хороший, с гусиной печенью. И с грибами, – он указал на раскладной стул, который Блин тут же оседлал, кивнув без смущения:

– Буду, я голодный.

– Мажь сам, – Свинг придвинул банку и тарелку с галетами. – Плато Тадемаит знаешь?

– Высота над уровнем моря – до пятисот метров, – Блин аккуратно размазал паштет по галете. – Камни, кустарник. Старая железная дорога, вроде бы снова работает. Вади *, крупнейшее – Мья. Сейчас дуют ветра, температура поднимается до +50 днём, ночью падает до -20. Тектоническая активность, довольно сильная временами... – и откусил от галеты, захрустел ею. Сквозь хруст невнятно продолжал: – Дикое место. Может, там даже динозавры снова повылуплялись.

* Сухое русло реки. В этот период многие из вади снова стали полноценными реками.

– Может, – равнодушно согласился Свинг, проблема динозавров его явно очень мало волновала. – А ещё – сохранились базы... старые французские, на которых – вертолёты и даже старые тактические бомбардировщики. Не думаю, что там так же есть много тех, кто может их поднять в воздух, но всё-таки... чёрт его знает, вот уже четверть века жизнь у нас – сплошной сюрприз.

– Ясно, – кивнул Блин.

– Общее настроение ты уловил верно, – сказал капитан. Ловко развернул карту – одним движением расстелил её возле тарелки, обвёл пальцем район. – Юг твой. Запомнил границы? – Блин кивнул. – Возьмёшь три машины. В одну – пайки, воду и кефир*. На другую – "двушку"**. На третью – "громыхалку"***. Два мотоцикла.

* Дизельное топливо (армейский жаргон)

** Жаргонное название РОП-2 – ручного оружия поддержки, фактически – 105-мм гранатомёта, способного вести огонь калиберными и боеприпасами самого разного снаряжения: от кумулятивного противотанкового до термобарического. Вес без гранаты – 5,2 кг, длина без гранаты – 129 см., фактическая дальность стрельбы – 600 м.

*** Жаргонное название трёхствольного 15-миллиметрового пулемёта с вращающимся блоком стволов.

– Сколько времени на подготовку? – осведомился Блин.

– Три дня, – отрезал Свинг, пододвигая папку по столу. – Вот тут всё необходимое. Изучайте, когда изучите – погрейтесь у костерка. Понял?

– Понял, – Блин быстро пролистал папку, кивнул, поднял глаза на капитана. – Через три дня будем готовы.

* * *РРРРРРр

– Блинок! – Волк встретил командира у самой палатки, низко ему кланяясь. – Тебе письмо! Держи!

– Тебе тоже, что ли, пришло? – добродушно спросил Блин, зажав папку под мышкой и раскрывая сероватый треугольник. Волк весело тряхнул головой:

– А, сегодня всем! Даже Ягуару с Эльфом!

– Им-то кто? – удивился Блин. Волк охотно пояснил:

– Ягуару – мать нашлась, он там весь шальной ходит... А Эльфу – я не знаю, у него не поймёшь. Но ему тоже пришло.

В палатке звучал возбуждённо горячий голос Ягуара – он что-то весело и неразборчиво вопил. Блин улыбнулся, посмотрел на Волка – тот понимающе испарился.

Блин, не сходя с места, открыл треугольник. Письмо было от мамы – редкая радость, если учесть специфику её работы. Странно – в письмах она находила такие слова, которых никогда не произносила вслух. Блин почувствовал, что глаза мокнут – глупо и неотвратимо. Попытался рассердиться, но не получилось. Он стоял, улыбался, читал ровные мелкие строчки и глотал слёзы.

Ему хотелось домой. Туда, куда никогда уже он не вернётся. Тоска по двору, из которого видно запущенный школьный сад, переживший Зиму, не отпускала, даже когда он начал перечитывать письмо "набело", вникая в его смысл. Пришла и тревога об отце – от него писем не было давно.

А больше ни от кого и не будет. Для остальных он...

Олег Гавриловский оборвал эту мысль. Её нельзя было даже думать.

Складывая письмо, он обошёл палатку, добрался до цистерны для мойки техники, поплескал тёплой водой в лицо. И только после этого направился внутрь...

Ягуар ходил колесом по кроватям – почти в прямом смысле. Остальные весело отругивались от него, у всех было хорошее настроение. Блин обвёл команду взглядом – и веселье утихло, стало ясно, что командир пришёл с серьёзным сообщением.

– Так, ребята, – начал он, – прикатило задание. Поэтому порадуемся ещё минут пять, так и быть. А потом начнём готовиться...

...В эти дни форсированными темпами завершалась подготовка к наступлению, целью которого была очистка всей Северной Африки – плоть до северного берега Моря Чад – от отрядов халифата. Наступление должно было вестись от не так давно отбитых побережий, а окружение – завершено в районе нагорья Тибести, совершенно безводном и пронизанным ветрами. Лучшего способа прикончить окружённых просто не было, а в плен никого брать никто не собирался.

Халифат не собирался терять свою землю. Спешно оборудовались новые рубежи обороны, на них спешно стягивали все возможные силы, сгоняли в наспех вооружённые отряды население, оснащали всеми доступными средствами обороны. На помощь, позабыв старые разногласия, уговорили прийти отряды "синих беретов" из Армии Центральной Африки – хотя много уделить оказалось невозможно, наступление северяне начинали и там... Тем не менее, численное превосходство всё ещё было на стороне халифата. И операция предстояла долгая и серьёзная. Начинать её, не ослабив тылы противника, было бы нелепостью. И, как повелось с давних пор, главную роль в этом деле должны были играть войска спецназа...

* * *

Солнце выкатилось из-под полога туч – и быстро, не дав полюбоваться собой, отступало на ночные позиции – за почерневшие барханы. В тылах 17-й дивизии воцарялись мир и покой. Впрочем – касалось это не всех: 231-я колесила по пескам, обкатывая технику и нацеливаясь на ночные стрельбы.

Остановив маленькую колонну, Блин прошёлся вдоль линии машин, указал Ягуару:

– Движок стучит. Вернёмся – переберёшь.

– Сделаем, – пожал плечами тот и отмотал с лица нижний край шарфа-маски. – Погодка, а? ночь тут – самое лучшее время. Если ветер не сильный.

– Ну что, постреляем? – отряхивая сзади штаны, Волк оперся ладонью на крыло машины. В правой руке стволом вверх он держал пулемёт.

– Постреляем, – Блин посмотрел на скандинава с симпатией. Пожалуй, изо всех "старичков" он один не был предубеждён против нового командира – может быть, потому что и сам появился в 231-й не так уж давно, заменив убитого в большом рейде парня. В команде всем было отлично известно, что Волк приписал себе в документах лишние месяцы, а на самом деле ему ещё не хватает до возраста добровольца очень солидно. Из дома в Ютландии он, воодушевлённый идеями нордизма *, просто-напросто сбежал, чтобы не отставать от воюющих братьев и отца, в не таком уж давнем прошлом – викинга. Благодаря этой смеси, занимавшей в мальчишеской голове немало места, а так же – обычной для скандинавов физической крепости и неприхотливости – он легко переносил всё, что взваливала на него война, воспринимал её саму как нечто страшно романтическое, позволяющее встать вровень с героями "Саги огня и льда"**, время которых – увы! – ушло. При этом в некоторых вопросах он рассуждал весьма здраво, а в иных – не тянул даже на десять лет. Достаточно было сказать, что в учебный лагерь он пришёл почти неграмотным, а сейчас был не прочь подурачиться совершенно по-детски. Одновременно он до судорог по-настоящему боялся, что приедет мать и заберёт его отсюда домой, что будет страшным позором.

* Возникшая ещё в XIX веке в Германии идея, согласно которой люди нордической расы были зачинателями мировой цивилизации. В нордизме причудливо переплелись националистические идеи, реальная история и откровенная выдумка. Однако, в указанный период нордизм снова был «на щите» и получил твёрдые научные обоснования, а позже слился полностью с практический историей.

** Цикл ритмизованных рассказов о возникновении и жизни скандинавских викингов времён Безвременья и начала Серых Войн. Единого автора не имеет.

– Неплохо ходят машины, – одобрил Блин. – Лучше чем базовые.

– Базовые – дерьмо, – категорично заявил Ягуар. – На них вообще по песку не проедешь.

Завязался разговор о технике вообще. А Рыжий вдруг увидел, как Блин сделал ему короткий знак рукой и сам бесшумно отошёл в сторону. Рыжий зашагал следом.

Они остановились друг против друга на расстоянии метров двадцати от машин, возле которых продолжался разговор. И довольно долго мерили один другого взглядами. Блин уже не первый день присматривался к этому крепкому парню с неторопливыми движениями и жёстким, печальным взглядом – не очень похожему на большинство вспыльчивых, скорых на дружбу и вражду ирландцев. И понимал, что Рыжий тоже его изучает.

Молчание нарушил Блин:

– Кто должен был стать командиром? – негромко спросил он. – Ты? Или Ягуар?

По быстроте ответа он понял – вопрос ожидался:

– Думали, что станет Ягуар. Он постарше.

– А прислали меня, – понимающе кивнул Блин. Рыжий не опустил взгляд:

– А прислали тебя.

– Угу, – Блин пнул песок. – Угу. А через два дня в рейд. Может, мне сходить к Свингу.

– Отменить рейд?! – взвился Рыжий. Но на этот раз уже Блин и не подумал опускать глаз:

– Ты же знаешь, что бывает, если команда не сыграна.

– Проблем не будет, – ответил Рыжий. – Их бы и так не было, но, раз уж зашла речь... то я тебе обещаю, командир.

– Хорошо, – слегка кивнул Блин и, потянувшись, уже совершенно иным тоном предложил: – Пошли постреляем?

5.

Чтобы выбросить во вражеский тыл одну команду охотников – нужны три вертолёта. Или один самолёт, что сопряжено с риском аварии, риском очень высоким, учитывая непредсказуемость воздушных масс. На сей раз риском было решено пренебречь – команду выбрасывал старый С-130 англо-саксонской армии.

– Снижение на триста метров, прыгаем одновременно с техникой! – Блин из-за парашюта неуклюжий и какой-то растопыренный, движениями ладони подгонял, стоя на аппарели, ребят в самолёт. Волк, улюлюкая, вбежал первым, пробарабанил по сиденьям ладонями, сунулся в кабину пилотов и, задержав взгляд на фотографии императора над приборной доской, спросил:

– Это родственник ваш? Тяжёлое воспоминание...

– Брысь, – сказал здорово похожий на императора штурман и, повернувшись, крикнул: – Лёту два часа с мелочью! Занимайте места согласно купленным билетам!

– Если бы он сказал "с небольшим" – мы бы попали в Египет, – шепнул Ягуар, занимая своё место – точней, то, что оказалось ближе к нему.

– Питание, выживание у всех с собой? – Блин задержался в проходе, чтобы окинуть своих взглядом. Последовали хлопки по карманам. С собой у каждого были каши нескольких сортов, галеты, сухофрукты, сухое молоко, творог, порошковые тоники – и "выживание": суточные брикеты, "пригодные, – как было сказано в инструкции, – к употреблению в горячем, холодном, размоченном, твёрдом и порошкообразном видах". В войсках их называли "попробуй-выживи".

Аппарель неспешно поднялась, щёлкнула. Бортинженер закрыл бортовую дверь, прошёлся по салону, проверяя, как закреплена техника и, свистнув, полез в хвостовой блистер к установленной там мелкокалиберной пушке. Двери в пилотскую кабину тоже закрылись, и за бортом ровно, протяжно взвыли винты.

* * *

– Я и не ожидал такого, – Ягуар мечтательно улыбался. – Нет, ты подумай – мама жива! Я честное слово – как пьяный, неужели это правда?! Я думал, думал – думал, что не бывает такого!

– Сам видишь – бывает, – Рыжий дружески приобнял его, встряхнул и просто сказал: – Я рад за тебя.

– Извини, – Ягуар всмотрелся в глаза друга и неловко сказал: – Я тут распинаюсь, а ты... Может, и твои живы? – робко предположил он. – Ты же мог...

– Ошибаться? – Рыжий усмехнулся. – Нет, не ошибся я... В таких случаях не ошибаются.

– Да-а... – Ягуар на секунду примолк, но тут же снова заговорил, и в его голосе послышались покаянные нотки: – Я тебе уже сто раз это рассказывал... У нас думали, что до нас банды не доберутся. Мы же не так далеко от столицы жили... А третьего апреля к нам ворвались индейцы... навсегда запомню эту дату. У нас в городке много жило людей... разных по крови... Все думали, что, раз пережили Зиму, то постепенно всё наладится... Мне тогда было тринадцать. Я тоже хотел драться, но нас отправили в столицу. Мама ехала с нами. А оказалось, что дороги блокированы. И мост через реку... Те, кто нас охранял, приняли бой, а мы, старшие, искали и подгоняли к берегу всё, что могло плавать. Мы видели корабль вдали... подводная лодка, англосаксонская, она всплыла в устье реки, а между нею и берегом были волны и дул ветер, ледяной ветер... Стрельба была совсем близко. Мама нашла меня – прибежала на минутку, с винтовкой, вся пропахшая порохом... поцеловала меня, оттолкнула и ушла. Мы, кто постарше, хотели остаться, но мелкие пищали, и мы стали отплывать, отчаливать, не бросать же их. Тогда появились катера. Выскочили откуда-то из-под берега и стали бить из пулемётов по нам, давили корпусами... Я и Сабель оказались в воде, не помню, как... Уцепились за большой обломок, посадили на него двух маленьких девочек, они даже не кричали от ужаса, и погребли к той лодке. А она стояла на месте... Ноги судорогой сводило, Сабель мне и себе колола их булавкой и всё успокаивала девочек... А потом один катер пошёл на нас. Шёл полным ходом, и нос у него был – как меч. Я крикнул Сабель: "Спасайся!" А она ответила: "Маленькие утонут!" – и продолжала грести. Я... я не выдержал. Оттолкнулся, попытался отплыть, потом – заставил себя вернуться. Но поздно было, понимаешь? До сих пор помню её глаза, когда их всех ударил катер. Ударил – и пошёл по кругу, чтобы и меня... Меня спасла подлодка. Меня и ещё многих. Там заревели сирены, и она пошла вперёд. Эти трусы сразу побежали. Сразу, тут же. Но тогда я ненавидел англосаксов. За то, что они не вмешались сразу...

– Я понимаю, – сказал Рыжий. – Я читал статью про те события. Я понимаю, ты не думай...

Ягуар кивнул и снова засмеялся:

– Надо же – мама нашлась, и где! В Амазонии! Ох, только бы ничего больше, ничего больше с ней не случилось!

– Не случится, что ты, – заверил друга Рыжий. А про себя подумал, что бывает разно – и, чтобы Ягуар не догадался об этих его мыслях, торопливо продолжал: – Блин понимает, кстати, что "не показался". Он даже догадался, что это ты должен был стать командиром. Вместо ЭнБи.

– Да ну, чушь, – нахмурился Ягуар. – Он своё дело хорошо знает. Да и парень, кажется, ничего. Хмурый только... но что с того, мало ли, какая у него история в жизни...

– Это да, – признал Рыжий. – Но какой он командир – я всё-таки ещё не знаю. И ты не знаешь. И никто не знает, даже он сам. До первого дела.

– Так вот оно и будет – дело, – заключил Ягуар. И добавил: – Эх, жаль, письмо пришлось в лагере оставить!..

...Рослый белый конь выбросил мальчишку из седла на повороте и умчался дальше, не обратив внимания на покатившегося по сероватой траве хозяина. Мальчишка вскрикнул и, с трудом остановившись выставленными вперёд, в дерево, ногами, сел кое-как. Опершись на руку, попробовал встать, но вскрикнул снова и повалился щекой на колкую траву. Потом – сел вновь, закусив губу и придерживая левой ладонью правую руку.

Из-за поворота появился второй всадник – словно бы слившийся с конём. Белый жеребец шёл ровной рысью, упряжь сверкала начищенным металлом, бородатый наездник, чуть пригнувшись в седле, рассматривал сидящего у дерева мальчика. Он не сделал ни единого движения и не издал ни одного звука, однако – конь остановился рядом с покалечившимся.

– Чего ты сидишь тут? – хрипловато спросил мужчина. Мальчик поднял голову:

– Конь сбросил меня и убежал. И... отец, я сломал руку.

Ничто не дрогнуло в лице бородатого.

– Вставай, – безразлично сказал он, – ищи коня.

– Отец, я сломал руку! – воскликнул мальчик протестующе-гневно. – Как я буду искать коня?! И что мне делать потом?!

– Не знаю, – так же безразлично ответил бородатый, но потом в его глазах и голос промелькнуло лёгкое презрение, – но знаю точно, что на свете нет боли достаточно сильной для того, чтобы заставить моего сына сидеть на траве и скулить побитым щенком.

Он снова не двинулся и не произнёс больше ни слова – но конь молниеносно унёс его вперёд.

– Отец! – в отчаянье крикнул мальчик.

– Называй меня так, вернувшись домой верхом, – через плечо бросил на скаку бородатый и исчез за голыми деревьями.

Мальчик, кое-как поднявшись, остался стоять на тропе, растерянно глядя вслед...

...Огонь в очаге пылал уже третий час, когда эхом хлопнувшей двери послышались растерянные голос. Сидящие у камина мужчина и женщина повернулись ко входу.

Их сын стоял уже между кресел – так стремительно пересёк он комнату. Правая рука мальчика была зажата в самодельный лубок и подвешена на перевязь из разодранного рукава. Одежда вошедшего была тут и там заляпана кровью – и вообще превратилась в клочья. Он слегка покачивался, но смотрел твёрдо.

– Я нашёл коня, отец, – спокойно сказал мальчик. – На нас напали хийны *. Три. Двух я заколол, – он бросил на мягкий ковёр у своих сапог рукоять кинжала с обломком клинка, – этим. И третьего убил тем, что было.

* Жизнеспособная мутация гиены, обитавшая в Южной Африке – не очень крупная, но отличавшаяся вопреки «качествам исходного материала» недюжинной смелостью. Истреблена к середине Реконкисты полностью.

– Хорошо, – сказал женщина. Мужчина равнодушно молчал, но в глазах его промелькнуло одобрение. Мальчик качнулся, но устоял и спросил:

– Но я хочу знать, отец – неужели конь был тебе дороже единственного сына?

– Ты ничего не понял, – откликнулся мужчина. Мальчик усмехнулся – оскалился скорей:

– Я всё понял... Как только я отлежусь, я уеду. Я доказал, что могу.

– Куда ты уедешь? – спросила женщина. Мальчик вскинул голову:

– Я поеду воевать за англичан на север.

Мужчина молча вскочил – отбросив тяжёлое кресло и устремив на сына угрюмый, опасный взгляд серых глаз. Но тот выдержал взгляд, не отвёл глаз и не опустил их. Тогда мужчина сказал:

– Если ты и вправду хочешь поступить, как сказал – ищи себе другое место, чтобы "отлежаться".

Мальчик чуть поклонился:

– Пусть так, – и, повернувшись, услышал в спину:

– Будь ты проклят, неблагодарный щенок!..

...Эльф открыл глаза так же незаметно и тихо, как уснул – никто и не заметил, что он спал, что проснулся... Собственно, правда, спали большинство вокруг. Только Блин, развернув на коленях карту, что-то вымерял курвиметром. С-130 шёл на предельно возможной высоте – на грани высотных вихрей, куда подниматься прямо запрещалось. Но Эльф ощущал, что начинается медленное снижение.

* Нет, это не то, что подумали многие читатели. :-) Это всего лишь прибор для измерения криволинейных на карте.

Значит, он проснулся правильно.

6.

Рыжий прыгал с Ягуаром – прыгали, с обеих сторон держась за первый джип, катившийся по аппарели. Едва оказавшись за бортом, оба тут же оттолкнулись от машины каждый в свою сторону. Под ними вспыхнуло белое пламя, его затмил чёрный клуб дыма, слившийся с ночью – взорвавшиеся пиропатроны выбили парашюты джипа. Снизу бил поток воздуха – бил в лицо, бил по всему телу.

Семьдесят пять! Чёрный купол распахнулся над головой, рвануло всё тело, воздух, лишившийся леденящего ветра-падения, стал тёплым – пустыня мощно отдавала вверх накопленное за день тепло, сейчас пески уже холодные... и по ногам почти тут же ударила земля. Рыжий пробежался, начал рывками подбирать к себе купол, потом долго прыгал по нему... Волоча парашют следом, двинулся на сигнал джипа – и через несколько минут вся группа была в сборе. Охотники запихивали парашюты в машины.

– В машине с "двушкой" поедут Волк и Ягуар – вторыми. Третьими – с "громыхалкой" – Тиль, Эльф и Кутюрье. Мы с Рыжим – первыми. Кстати, – Блин почесал нос, – прошу всех крепко помнить, что аэродромы ищут и остальные наши. В принципе да, всё равно, кто его найдёт, но... – он поднял бровь, и остальные, тихо загудев, начали рассаживаться пол машинам.

Выстроившись в походный ордер, все три джипа почти бесшумно и синхронно заработали моторами и двинулись с места – колонна пошла в пески наугад.

* * *

Утро застигло охотников в распадке между двух больших барханов, где они остановились на днёвку, никого за ночь не встретив. Впрочем, ночью несколько раз слышали вертолёты – и это не могли быть «свои». Блин предположил, что в крайнем случае можно будет выследить аэродром по ним. хотя это, конечно, долго, сложно и небезопасно...

Но пустынные кочевники появились неожиданно – возникли между барханов, как с неба свалились, прежде чем наверх успел подняться часовые охотников. Судя по всему, правда, и для них наткнуться на лагерь в ложбине было неожиданностью. Двое всадников на верблюдах, с ног до головы закутанные в тряпьё, с автоматами на коленях, поднятых почти к самому подбородку. Остановились. Замерли. Ветер шевелил верблюжью сбрую и лохмотья всадников. Потом они молча и разом развернули верблюдов... но сдвинуться с места уже не успели. Ягуар влепил пулю из ПСС в затылок одному – тот покатился с седла. Второй хлестнул верблюда длинной палкой по крупу, пригнулся – и ушёл бы, но Блин выстрелил тоже. Странно быстро, с левой руки, воспользовавшись ею, как правой – ему так было удобней. Всадник рухнул вбок, его верблюд остановился совершенно спокойно, чуть покачиваясь на длинных ногах.

– Ты что, левша? – спросил Рыжий, словно не было ничего важней этого вопроса. Блин посмотрел на него удивлённо, потом – взглянул на пистолет в своей левой и покачал головой:

– Нет, я обеими руками одинаково... так бывает, если кто не знает.

– Первый раз вижу, – признался Рыжий. – Ловко.

– Оба готовы, – объявил Волк, уже успевший сбегать к трупам. – Что делать, ком?

– Пристрели верблюдов, – бросил Блин. Волк пожал плечами, достал свой ПСС, покрутил в руке. – Тиль.

Фламандец вскинул "грендел" – и оба верблюда, хрипло выдохнув, как большие продырявленные мешки, повалились на песок рядом с хозяевами.

– М, – вырвалось у Кутюрье, он уставился в песок себе под ноги.

– Пойдём по следам, выспимся дома, – Блин уже шагал, обматывая лицо повязкой, к джипу. – Рыжий, Тиль – в головной дозор на мотоциклах. Скорее двигаем!

– День, – с сомнением заметил Ягуар, помогая Рыжему сгружать мотоцикл.

– Рискнём, – усмехнулся Блин, – к ночи следы песок затянет... Мы следуем за вами по колеям, – обратился он к Рыжему, – если доберётесь до кочевья – остановитесь.

– Мы поехали, – ткань на лице Рыжего смешно подёргивалась в такт словам. – Дайте нам пару километров форы, в хвост не дышите...

...Выжимая из мотоцикла максимум по барханам, Рыжий иронично размышлял, до чего же их рейды похожи на самоистязание. Пустыня не любит их. Видимо, знает, кто покусился на её власть. как ни берегись – возвращаешься обязательно в солнечных ожогах и с обморожениями, тело – в соляной корке, в самых неприятных местах – язвы, глаза повреждены, организм обезвожен и обессолен, а потом – снова в рейд, хорошо ещё, если удастся как следует перевести дух.

Рыжий затормозил и выругался.

Перед ним, сразу за барханом, на который он въехал, без конца расстилалась странная, дикая чёрная поверхность, блестящая, как антрацит. Пейзаж выглядел откровенно инопланетно. Тут и там между чёрными блестящими комками торчали пыльно-серые чахлые стебельки. Солнце непереносимыми даже сквозь очки бликами сияло на глянцевой поверхности.

– Хаммада, – процедил Рыжий. И повторил для остановившегося рядом Тиля: – Хаммада.

– Вижу, – кивнул фламандец. – Да, тут след не найдёшь... А жутко, скажи?

– Жутковато, – согласился Рыжий. – Не первый вот раз вижу – и всё равно... Вдаль ничего не разберёшь, плывёт всё...

Тиль поднял очки, поднёс к глазам бинокль и тут же коротко бросил:

– Смотри.

7.

Когда основная часть команды подъехала, мотоциклисты сидели в тени своих машин.

– Кочевники километров за семь отсюда, в оазисе, – Рыжий поднялся на ноги и потянулся. – Четыре шатра, вербляди, этих самих – три-четыре десятка голов. Есть вооружённые, но ведут себя спокойно.

Блин думал не дольше секунды:

– Будем ждать темноты. Чтобы не гоняться за ними...

...В ночи загорелись сразу несколько костров. Кочевники были так далеко, что никаких звуков не доносилось, да и сами костры выглядели мерцающими красными точками. Если не знать, что это – то можно было принять костры за огоньки сигарет, которые курят находящиеся рядом люди.

Блин, не спуская глаз с огней, побулькал набранной в рот водой, выплюнул её и повернулся к своим.

– Кладём всех, – сухо приказал он без какой-либо рисовки. – Уйти никто не должен. Каждого контролируем выстрелом в голову. Тиль, Эльф – захватите какой-нибудь выводок, всё равно, какой. Мазл. *

* Выдвигаемся (армейский жаргон)

...Семь километров на джипе, даже по хаммаде – это ерунда. Десять минут. Костры постепенно приближались, превращаясь из точек в лохматые шевелящиеся шарики, из шариков – в отчётливые язычки пламени...

– Полтора километра, – сказал Блин. – Стоп. Оставляем машины, Волк с... Кутюрье – рядом. Один джип на буксир, когда погаснет во-он тот костёр – подъезжайте. Если что-то пойдёт не так – берёте джип с припасами и уходите. Задание должно быть выполнено и тогда. Старший – Волк.

– Есть, – отрубил скандинав.

– Пошли, – скомандовал Блин, первым двигаясь на огонь.

Рассыпавшись цепочкой, охотники пошли за командиром...

...А вот пройти полтора километра пешком – это минут двадцать. Шли молча, держа наготове ПССы и держась на одинаковом расстоянии друг от друга. Скоро уже стало видно, что два костра горят просто так, а возле третьего сидят четверо бородатых в широких одеяниях. На коленях у всех лежали винтовки – старые бельгийские FN FAL.

Остановившись, Блин показал на бородачей, потом – на свои глаза и прикрыл их ладонью. "Смотрят на огонь, слепые." Можно было слышать, как кочевники разговаривают. Потом палец Блина указал на себя, Рыжего, Ягуара и Эльфа и провёл по горлу... ладонь сделала змееобразное движение. Тиль вскинул "грендел" и взял на прицел костёр, остальные опустились на животы и поползли вперёд.

Крошка впивалась в ладони. Продвигаясь вперёд, Рыжий достал из ножен у плеча кинжал – рифлёная обрезиненная рукоять плотно легла в ладонь. Созданный в незапамятные времена, этот кинжал до сих пор оставался непревзойдённым образцом холодного оружия для внезапной атаки. Бритвенно заточенное с обеих сторон воронёное лезвие позволяло рассекать и тело противника, и одежду даже при скользящем ударе, но в то же время было прочным и игольчато-острым – чтобы пробивать броню, буде такая попадётся, а в случае её отсутствия – стопроцентно проникать во внутренние органы.

Стенка шатра, валяная из верблюжьей шерсти, пахла теплом и была мягкой. За нею кто-то хныкал, кто-то кашлял. Потом неподалёку залаяла собака; жалко её... Рыжий замер. Учуять их собаки вряд ли могли, мешала пропитка формы. Но рисковать не стоило.

Они сидят. Можно за ухо или в основание черепа... но лучше перерезать горло.

Рыжий прополз ещё – по максимуму – вдоль стенки шатра. Теперь – очень осторожно. Пять метров – два прыжка. В случае чего – Тиль не промажет, но надо думать так, словно его – нет.

Полог шатра пошевелился, наружу, заплетаясь ногами, вышел самец. От костра ему что-то сказали, он, пошатываясь и не отвечая, отошёл в сторону и, судя по звуку, начал мочиться. Когда он возвращался обратно, Рыжий мягко оттолкнулся и, скрываясь за его спиной, подошёл вплотную к костру, шагнул за спину ближнего из сидящих, захватил его жёсткую проволочную бороду, одновременно зажав рот – и взмахнул правой рукой, запрокидывая голову врага назад...

...Никто из остальных троих не успел ничего сделать. За их спинами тоже выросли тени – таким, наверное, виделся со стороны и Рыжий. Все четверо были зарезаны мгновенно и бесшумно. Все, кроме Эльфа, били так же, как Рыжий – бур не любил резать врага, как скот, поэтому рубанул с потягом по шее. Эффект, впрочем, был тот же.

За мочившимся кочевником запахнулся полог шатра – он ничего не услышал.

Блин указал на один шатёр Рыжему, на другой – Ягуару, на третий – Эльфу, к четвёртому – пошёл сам.

Рыжему оставалось сделать два шага, когда навстречу, откинув полог, вышла самка. Левая рука ирландца метнулась вперёд, вклещилась в горло, пресекая любую попытку крика. Рыжий рванул её на себя, одновременно жёстко выставив вперёд кинжал. Ощутив, что тот вошёл до гарды, повернул оружие. Тело длинно содрогнулось, из открывшегося рта в песок у ног охотника ударила чёрная струя крови – всё было кончено.

Сколько их там, внутри-то?

Рыжий убрал, вытерев о труп, кинжал, отшагнул и, перебросив в руки ПП-2000, разрядил по шатру магазин, потом – швырнул за полог гранату. Судя по всему, остальные действовали примерно так же...

...Когда Рыжий подошёл к костру, то Тиль и Эльф как раз выволокли туда же старика, молодую самку с детёнышем и ещё двух – самку и самца лет по 10-12. Щёлкали выстрелы вокруг – остальные уничтожали животных. Подошедший Блин, указав на старшую самку, сказал:

– Лишняя.

– Тесбах ала кейр *, – Тиль ткнул самку в затылок пистолетом.

* Спокойной ночи (арабск.)

Та что-то визгливо закричала, стискивая завопившего детёныша. Старик, подняв голову, заунывно то ли запел, то ли заговорил. Тиль силой оттащил от него самку, выстрелил ей в грудь из пистолета – прямо через детёныша.

– Всё, – коротко доложил он Блину.

Тот кивнул, зайдя к оставшимся стоящим на коленях кочевникам, сказал:

– Анна эсма. Вайн таяра? Еткалем сариеа, минин етир? *

* Слушай меня. Где самолёт? Говорить быстро, откуда лететь? (арабск.)

Старик смотрел слезящимися равнодушными глазами куда-то мимо юноши-северянина. Блин указал в сторону детёнышей:

– Ахфэд? Бос! *

* Внуки? Смотри! (арабск.)

Он кивнул Ягуару, указал на самца. Тот приблизил остриё кинжала к глазу кочевника, который хотел отклониться, но Рыжий прижал его сзади коленом. Глаза у пленного расширились, рот хнычуще искривился.