Текст книги "Феликс в Лабиринте Фей"

Автор книги: Олег Нагорнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Часть вторая
ПРОФЕССОР И ЭЛЛИ

1

Прохладный ирландский ветерок, как много сказок ты можешь рассказать тем, кто умеет слушать! Весенней свежестью обласканы зеленые холмы, морские волны отливают бирюзой, а не свинцом, и даже на узких улицах маленьких городов дышится легко и свободно. Весенний ветер прогнал черный дым и смог, умыл стены домов и мостовые звонким дождем, развеял зимнюю скуку. «Послушайте историю, – торопливо шепчет он, – поведанную мне засохшим деревом из низин Корка! Хотя нет, лучше я расскажу вам сказку серых волн старого залива. Или, может быть, вы захотите услышать…». Не стоит сердиться на ветер, он опьянен изумрудной ирландской весной. В конце концов, он успокоится, и обязательно что-нибудь расскажет.

– Чокнутый профессор, – негромко позвала Элли, – перестаньте, наконец, ползать!

Но Алан Доэрти ничего не слышал. Профессор что-то искал на лужайке, спрятанной от любопытных окон университета светлой дубовой рощей.

– Ключ, – тихо убеждал он живой зеленый ковер, – сегодня мне обязательно нужен ключ!

Алан передвигался на четвереньках, не обращая внимания на насмешки старых дубов и настойчивый шепот хмельного ветра.

– Старый глупенький профессор явно что-то потерял! – пропела Элли, усаживаясь на мягкую траву.

Это была неправда. Профессор Доэрти не был старым, напротив, он был вызывающе, неприлично молод. Его возраст давно стал «притчей во языцех» среди седых ученых голов. Что же до «глупенького», то здесь общественное мнение разделилось. Кто-то считал Алана весьма талантливым человеком, находя его работы смелыми и интересными. Но были и те, кто открыто называл Доэрти городским сумасшедшим, пробившимся на вершину исключительно благодаря наглым антинаучным заявлениям. Кем бы ни был Алан Кен Доэрти, гением или невеждой, песенку Элли он услышал. Профессор поднял голову и сердито сверкнул круглыми очками на возмутителя спокойствия, но тут же улыбнулся и вскочил на ноги.

– Элли! Ты приехала? Что же ты не позвонила? Давно ты здесь?

– Приехала, как видишь, – ответила девушка, поднимаясь и обнимая его, – пыталась дозвониться, но тебя нигде не было. Я забрела сюда почти случайно. И уже полчаса убеждаюсь в том, что ты совсем не изменился!

Алан отступил от нее на шаг и смущенно опустил глаза.

– Да, я забыл предупредить секретаря. Я по-прежнему ужасно рассеян. Прости меня, Элли. Ты тоже совсем не изменилась!

Профессор Доэрти не испытывал особой симпатии к существам, обитающим в настоящем и реальном. Элли О’Райли была редким, если не единственным исключением.

– Я не могу на тебя сердиться. Во всяком случае, долго. И немедленно прощу, если ты расскажешь своему другу, какого черта делал на этой лужайке?

– Ах, это! – небрежно махнул рукой профессор, – Так. Ничего особенного.

– Алан! Я жду.

– Ну, хорошо, Элли. Мне позарез нужен «счастливый» клевер с четырьмя листочками. Я очень хотел найти его до твоего приезда и забыл о времени. Но так пока и не нашел.

Девушка недоверчиво прищурилась.

– Только не говори мне, что ты, профессор и великий знаток кельтского фольклора, не знаешь детской песенки, призывающей счастливый клевер?

– Детская песенка? – захлопал глазами Доэрти, – Не знаю.

– Так слушай и учись!

Элли поднялась на цыпочки, зажмурилась, и тихонько запела:

 
Счастье девушка искала у колодца и реки,
Чуть в колодец не упала, потеряла башмаки!
Добрые люди, милые феи,
Несите мне клевер, да поскорее,
Ведь без него я чахну и плачу,
Несите же клевер, мне на удачу!
 

Девушка открыла глаза и улыбнулась Алану.

– Тебе лучше? – с искренним сочувствием спросил он, – Помощь не нужна?

– Вот теперь иди и ищи, профессор!

Доэрти секунду помедлил, но послушался. Элли смотрела на него и думала, что сначала их встреча была покрыта тонким хрустящим льдом, как на осенней лужице. И сломать-то его ничего не стоит, а почему-то страшно. Но лед стремительно таял под весенним солнцем, и она снова чувствовала к Алану ту самую нежность, с которой жила в разлуке. Не успел профессор принять исходное положение, как раздался радостный вопль:

– Нашел!

– Боже мой, – вздохнула девушка, воздев руки к небесам, – зачем же он так орет?!

2

Ветер немного успокоился среди ветвей дубовой рощи. Здесь он нашел благодарных и нетребовательных слушателей. Правда, деревья только делали вид, что внимали его сказкам. На самом деле, их гораздо больше интересовало то, что происходило за окнами старого университетского здания.

– Идем-идем, – подбадривал Алан немного отставшую спутницу, – скоро сама все увидишь!

– Ступеньки, они ужасны! – выдохнула Элли, едва поспевая за ним.

– Да, ступеньки, – рассеяно отвечал Доэрти, – а песенка-то помогла. Надо бы ее запомнить.

Профессор бережно держал в руке клевер. Так бережно, словно от этих четырех листочков действительно зависело его счастье. Перед тяжелой дверью, украшенной резьбой и выцветшими гербами, девушка взяла друга за рукав куртки и потянула к себе.

– Что такое? – удивился он, – Что-то случилось?

– Скажи мне, Алан, – твердо спросила Элли, – зачем ты вытащил меня из Монреаля?

– Из Монреаля? Ты живешь в Детройте!

– Ты невыносим. Я говорила тебе тысячу раз. Я жила в Детройте с родителями. Теперь живу в Канаде. Алан, зачем я здесь? Ты соскучился? Это, конечно, очень мило. Но, если это единственная причина, мне придется тебя убить.

– Конечно, я соскучился! Но дело не только в этом. Мне надо показать тебе кое-что, Элли. Надеюсь, ты не пожалеешь о потраченном времени. Я буду жить?

– Если это «кое-что» действительно «кое-что»! – обнадежила девушка, легко распахнув огромную дверь: – О! Запах мудрости. И хлорки. Мне не хватало этого коктейля!

– Так вот почему твоя мама так удивилась, когда я попросил тебя к телефону, – осенило Алана, когда они шли по гулкому пустому коридору к его кабинету, – теперь все понятно!

– Да. Она позвонила мне и попросила связаться с тобой. Еще мама предположила, что ты окончательно свихнулся.

– Жестокая женщина.

– Нет. Справедливая!

В кабинете профессора Элли подошла к окну и приветливо помахала рукой дубовой роще.

– Красивый кабинет!

– Да, спасибо, – ответил Алан и огляделся по сторонам.

«Он впервые заметил, что кабинет действительно красивый» – подумала Элли и была совершенно права.

Весенний ветерок постучался в закрытое окно, но его не впустили. А Солнце не привыкло спрашивать разрешения и, не обращая внимания на стекло, стремительно и ярко вошло в комнату, растапливая осколки хрустящего льда в двух сердцах. Мисс О’Райли устроилась на маленьком диване в углу, рядом с журнальным столиком, заставленным безделушками. Впрочем, безделушками они казались только на первый неподготовленный взгляд, на самом деле Элли созерцала главное сокровище профессора – его коллекцию. Алан неторопливо прохаживался от окна к двери, ежесекундно поправляя очки и что-то бормоча.

– Репетируешь речь? – напрямую спросила девушка.

Он рассмеялся.

– От тебя ничего не скроешь!

– Не стоит и пытаться.

– Чем ты занимаешься, Элли?

– Ты же знаешь, – удивилась она, – неужели и это забыл? Пишу сказки. Точнее, адаптирую кельтские сказания.

Доэрти присел рядом.

– Я не забыл. Мне нравятся твои сказки. Быть может, именно из-за них ирландцы перестали считать верхом неприличия вопросы о феях и эльфах.

– Не стоит преувеличивать мою роль в мировой истории!

Она схватила со стола блестящую брошь, подбросила, ловко поймала другой рукой и положила обратно. Профессор жалобно пискнул, но, поскольку его драгоценность не пострадала, решил обойтись без замечаний.

– А чем, по-твоему, занимаюсь я?

Алан улыбался, но вопрос прозвучал серьезно. Да, это был важный вопрос для профессора! Элли смутилась. Ей очень шло смущения, но она никогда не играла. Доэрти затаил дыхание, стараясь поймать каждое ускользающее мгновение, запечатлеть в памяти каждую секунду явления воплощенной прелести.

– Ты же профессор, – ответила девушка через минуту, – ученый…Ладно, Алан, ты задал смелый вопрос, и заслуживаешь честного ответа. Конечно, я знакома с твоими работами. Они интересны и оригинальны. Но, говоря откровенно, я думаю, что ты делаешь то же, что и я. Подожди! Сейчас объясню. Это совсем неплохо, дарить людям сказку. Делиться верой, которую обрел сам. Наша культура, наше прошлое не заслуживают забвения. Но ты ученый. В этом проблема. Меня не проведешь, Алан. Ты принес из детства свои теории о существовании маленького народца, дружившего с кельтами. И все твои труды, все твои изыскания в итоге сводятся к стремлению доказать, что маленькие люди существовали на самом деле, а может быть, существуют и сейчас. Громко восторгаясь идентичным описанием фей у разных народов, ты забываешь о главном. Одинаковые сказки не могут служить доказательством какой-либо реальности. Но, при этом, ты делаешь невероятные открытия, у тебя блестящий ум и сверхъестественная интуиция. Знаешь, как тебя называют археологи?

– Компас, – горько ответил Доэрти.

– Компас. А один американец сравнил тебя с прогуливающимся по лесу туристом, который случайно находит множество древних кладов, на поиски которых у профессионалов ушла бы добрая сотня лет. Ты интересен и по-своему гениален, Алан. Я – сказочница, с меня взятки гладки. Но ты, мой друг, слишком увлекся. Тебя скоро перестанут воспринимать всерьез.

Алан подошел к окну, приоткрыл его и сел на подоконник. Закурил, жестом спросив разрешения у Элли. Ирландский ветерок ворвался в кабинет, но тут же понял, что момент неподходящий. Он вернулся в дубовую рощу, и задремал среди ветвей, не обращая внимания на ворчание деревьев, возмущенных его бестактностью. Доэрти молчал, девушка не тревожила его, лишь наблюдала украдкой. Наконец, профессор улыбнулся.

– Даже не знаю, почему я так расстроился. Ты права, права во всем. Неужели мои тайные мысли настолько прозрачны?

– Для большинства.

– Даже когда я пишу об архитектуре или первых монастырях?

– Все сводится к одному, Алан.

– Ну, что же, – он спрыгнул с подоконника и присел рядом, – в одном ты все-таки ошиблась. В прошедшем времени. Меня уже сейчас не воспринимают всерьез. Все чаще пишут, как о шарлатане от науки и фантазере. Дифирамбы кончились!

– Это немного грустно. Но лишь немного. Ты справишься, если изменишься.

– Но я не собираюсь меняться! Я действительно верю! С тех самых пор, как бабушка рассказывала мне о своих встречах с гномами. Я верю в гномов, я верю в фей…

– А еще в эльфов, лепреконов, банши…

– Да, и в банши я верю! Духи болот действительно существуют, только они не злые и не жестокие. Лучший мир свободен от зла, это наша реальность – сгусток мрака.

– Алан, о чем ты говоришь?!

– Говорю о том, что я настоящий ученый, Элли. И, как настоящему ученому, мне нужны доказательства.

– Боже мой, ты же знаешь, как я ненавижу самолеты! Турбулентность, стюардесса пролила кофе, бесконечные часы ужаса…лучше бы ты просто соскучился! Да лучше бы ты…

– Тихо! – профессор предостерегающе поднял указательный палец, – Твой голосок звучит как пение ангелов, но я вынужден попросить тебя замолчать. Иначе я ничего не скажу, и твой перелет через бездну страха окажется напрасным.

Элли взвизгнула и подпрыгнула на упругих диванных подушках.

– Что это было, Алан?! Комплимент? Настоящий?! – она забарабанила ладонями по острым коленкам, – Еще, еще!

– Всему свое время, – подмигнул девушке Доэрти, при этом отчаянно покраснев, – кстати, а ты знаешь, что многие великие открытия произошли совершенно случайно?

– Интересно, с чего ты взял, что это «кстати»? Ладно-ладно…проживу без комплиментов. Конечно, я слышала об этом.

– Хорошо. Чаю хочешь?

– По твоему рецепту, с травами и ликером? Хочу!

Доэрти быстро и ловко приготовил чай, поставил поднос на стол, конечно, не забыв убрать бесценную коллекцию.

– С чего бы начать?

– Просто – начни, – посоветовала девушка, и зажмурилась от удовольствия, прикоснувшись губами к ароматному напитку.

3

– Моя история начинается с привычного для тебя слова: «однажды«…Однажды мне позвонили из провинциального музея, кто-то принес им, как они выразились, довольно старую книгу, и у них возникли сомнения в ее подлинности. Я не хотел ехать, но директор музея мой дальний родственник, отказываться было неудобно. Книга оказалась редкой и хорошо сохранившейся, несмотря на почтенный возраст. Датируется она примерно тысяча семьсот девяностым годом и называется «Занимательные и поучительные истории». Сочинил сей шедевр некто Брэннан Острослов. Книга написана гэльским шрифтом, на ирландском языке.

– Книга подлинная?

– Это то, что я понял практически сразу. Никаких сомнений.

– А содержание?

– Сборник занимательных историй, правда, без тени поучительности. В основном Острослов брал классические сказки и переписывал на свой манер. Довольно пошлые истории получились, надо сказать. Знаешь, те самые, где главные герои – мельники, отгоняющие от своих дочерей бродячих музыкантов.

– Ирландский Декамерон!

– Пожалуй. Но это не самое интересное. Вот смотри – случайность номер один.

Доэрти достал из сейфа, спрятанного за картиной, обычный офисный лист, и протянул девушке.

– Что это?

В пении ангелов послышалось недоверие.

– Копия. Подлинный листочек был спрятан между страницами книги. К сожалению, сотрудники музея обнаружили его раньше меня и пронумеровали, так что придется довольствоваться вот этим.

Элли взяла лист и удивленно воскликнула:

– Огам!

– Именно. Но это не просто огамическое письмо, знаков гораздо больше. И далеко не все оказались мне знакомы. Видимо, автор владел полной версией алфавита.

– В качестве орнамента использованы руны, но я не могу определить…

– Да никто не может, Элли! Это неизвестные науке руны. Точнее, я уже видел нечто подобное, но тогда решил, что это именно – орнамент.

– Тайнопись?

– Конечно.

– И сколько же лет этой загадке Брэннана Острослова?

– Столько же, сколько и книге. Видимо, листок принадлежал владельцу «Декамерона».

– Не может быть. Огам был дешифрован гораздо позже тысяча семьсот девяностого года. Зачем кому-то оставлять записки на незнакомом и мертвом языке?

– А я и не утверждаю, что хозяин книги знал огамическое письмо. Но им в совершенстве владел автор оригинального текста, высеченного, конечно, на камне. Найти бы его, этот камень! А на бумагу руны переписали уже в восемнадцатом веке. Причем переписывали быстро, о чем свидетельствует неряшливая работа и большое количество ошибок, к счастью, не фатальных. При каких странных обстоятельствах это происходило мы, видимо, никогда не узнаем.

– Тебе удалось прочесть то, что здесь написано?

Элли явно «проснулась». Руны были ее коньком. Любимым, но не объезженным.

– Не ты ли назвала меня гением полчаса назад?

– Не знаю, о чем я только думала!

– Вот как. Ладно, долг платежом красен. Тем не менее, я все-таки поделюсь с тобой информацией, учитывая испытания, через которые тебе пришлось пройти ради встречи со старым другом.

– Профессор, заканчивайте лекцию и немедленно отвечайте! Ну?! Тебе удалось?!

Но Алан предпочел не заметить ее нетерпения. Долг оплачивался.

– Книга с сюрпризом попала ко мне год назад. С тех пор я потерял покой. Долгие шесть месяцев бродил в потемках, ошибался, заходил в тупики, попадал в ловушки, но ни на шаг не приблизился к разгадке.

– Ни дать ни взять, Индиана Джонс, – тихо молвила девушка.

– В конце концов, я понял, что не пойму ничего, пока буду мыслить как современный среднестатистический профессор. Пришлось представить себя друидом и взглянуть на мир глазами наших предков.

– Разве это не твое обычное состояние?

– И дело сдвинулось с мертвой точки. Эти, похожие на орнамент, руны – основа древнего текста, именно они связывают воедино бессмысленный набор слов. Неторопливо и осторожно передо мной открывались тайны манускрипта…

– Черт возьми! Алан!

– Ладно-ладно. Спустя полгода я расшифровал первый столбец – он оказался заголовком. Если перевести его на современный язык, именно на современный, неважно – немецкий, английский или русский, это прозвучит примерно как «Врата в мир духов».

– Сент-Патрикс Атлетик![1]1
  «Сент-Патрикс Атлетик» – ирландский футбольный клуб, популярный среди ирландских иммигрантов в Канаде и США. Подобное восклицание не только подчеркивает принадлежность к фанатам клуба, но и является насмешкой над «провинциальной набожностью» ирландцев, проживающих на родине. (Здесь и далее примечания профессора Доэрти.)


[Закрыть]

– Я болею за ЮКД.[2]2
  ЮКД – ирландский футбольный клуб, представляющий Ирландский Национальный Университет. Традиционно его болельщиками являются студенты и преподаватели различных учебных заведений республики.


[Закрыть] Дословно же, – Доэрти осторожно забрал лист у Элли, – это «Дверь, появляющаяся по зову западного ветра, для мудреца с душой ребенка и сердцем матери. Открой ее ключом, и мир за туманами обретет очертания».

– Очень красиво. Значит, это описание какого-то ритуала…

– Подожди, не торопись. Еще через месяц я расшифровал второй столбец, вот этот, видишь? Читать надо сверху вниз и слева направо.

– Прекрасно вижу.

– Даже научившись пользоваться рунами, я не сразу понял, что здесь написано. Абсолютно размытый текст. Вот более или менее точный перевод: «Молодые и старики получат дар из потустороннего мира за чистые сердца с правой руки». Удивительно, но на древнеирландском это звучит, как прекрасное стихотворение.

– Но это и есть стихотворение, Алан! Вернее, детская песенка, причем на английском:

 
В правой ладони держу я секрет,
Феям и эльфам – зарок и обет!
Будь ты ребенок, иль древний старик,
С даром волшебным откроешь тайник!
 

– Это последний куплет. Да не смотри на меня так! У тебя, вообще, детство-то было? Ты что, не играл в «Эльфийский тайник»?

– Играл, конечно! Господи, да я знаю эту песенку! Как же я не догадался?!

– Ну, и кто из нас гений? – Элли показала профессору язык и разлила остатки чая по чашкам, – Совсем остыл. Впрочем, всё равно. Что дальше?

– Дальше – самое интересное, – рассеяно ответил Доэрти.

Он еще не отошел от потрясения.

4

Ветер подул сильнее, над зеленым островом собрались мрачные черные тучи, далеко в море сверкнула первая молния. Древние дубы старого парка зашумели, заговорили разом, как ворожащие друиды в священной роще. Элли не сводила глаз с профессора, его история, наконец, взволновала девушку сильнее, чем перелет через океан.

– Эта загадка не давала мне покоя. Детская песенка, почему я сам ее не вспомнил? Я не мог двигаться дальше. Часами бродил по кабинету и все повторял, повторял…Западный ветер, Элли. Два месяца назад, поздним вечером, вдруг подул сильный западный ветер. Я не замечал, никогда не замечал, какая на улице погода. Но тогда я подошел к окну и сказал: «Ветер переменился. Что он принесет мне?» Как мантру, как молитву я повторял слова: «…из потустороннего мира, за чистые сердца…» Я надеялся, что мне надоест, что я забуду и пойду дальше. И тут – случайность номер два. В моей руке оказался счастливый клевер.

– Случайно?

– И да, и нет. Я иногда искал четырехлистники на лужайке, где ты нашла меня. В тот день мне повезло. Но я совершенно случайно, не осознавая, что делаю, взял клевер в правую руку, зажав стебелек большим и указательным пальцем. И повторил загадку на кельтском. И в то же мгновение произошло нечто удивительное, потрясающее, невероятное…

Но что именно произошло, Алану Доэрти рассказать так и не удалось. В кабинет, как серый торнадо, ворвался высокий мужчина в плаще и шляпе. Через мгновение к нему присоединились молодой человек в коричневой куртке и потертых джинсах, и невероятно красивая девушка, чьи удивительно зеленые глаза лишили профессора дара речи. Элли поднялась со своего диванчика. Пришельцы замерли в дверях, переводя дух, мужчина в плаще хотел было что-то сказать, но вдруг повеяло холодом, в кабинет вошел желчный старик с тростью, осмотрелся, и плотно закрыл за собой дверь.

Часть третья
АВТОР, ЧЕРРИ И ГУДИНИ

1

Детектив заявил, что нам не надо «светиться» и что он лучше знает, что надо делать. Он ушел один, серый и гордый, а прекрасная Фрея повела меня в маленький бар. Я тут же нарушил инструкции и засветился от счастья, совершенно забыв о цели нашего визита в аэропорт.

– Вишневый коктейль!

Кинозвезда в отставке перехватила внимание бармена.

– Привет, Черри, – пропела арфа с чуть фальшивой ноткой.

Моя спутница не любит блондинок? Или боится? Но разве такое возможно?

Черри кивнула, рассеяно улыбнулась, двумя руками обхватила высокий бокал, наклонилась к стойке и жадно втянула молочно-кровавый напиток. От наслаждения она закрыла глаза и прикусила край трубочки. Бармен наблюдал за ней, с трудом сдерживая улыбку. Прикончив второй бокал, «кинозвезда» бросила на меня короткий оценивающий взгляд.

– Вы со мной, – прошептала банши, – только поэтому охота не началась. Но не обольщайтесь. Вы особенный, но для нее лишь один из многих. Идемте за столик, я расскажу вам интересную историю.

Она громко захлопнула фолиант «Меню», невежливо, но эффективно подозвав официанта.

– Вишневый коктейль.

– Кофе с коньяком.

Меня, видимо, заклинило.

– А теперь обещанная история Черри. Если вам интересно.

– Мне бесконечно интересно.

– С тех самых пор, как к вам вломился детектив?

– Может быть, все началось немного позже…

– Моя история началась намного раньше…

«Черри часто посещала этот бар, как и многие другие подобные заведения. Сидела у стойки, пила вишневые коктейли и охотилась на мужчин. Красивая, яркая, но далеко не молодая блондинка не всегда уходила с добычей, но всегда возвращалась.

Если добыча ускользала, она зажигала свет в тесных комнатах маленьких отелей, раздевалась, ставила на столик бокал с любимым напитком и, свернувшись клубочком на узкой кровати, позволяла грезам унести себя из чужого холодного мира. Но свет далеких звезд тревожит Черри, и она скулит – тонко, жалобно. Справившись с приступом одиночества, тоски по дому и жалостью к себе, она ищет роковое звено в цепочке событий, приведших ее к такому печальному существованию.

Народ, к которому принадлежала Черри, был настолько же древним, насколько и уникальным. Тысячелетиями его представители, словно бабочки, порхали с планеты на планету, собирая особенный «нектар» – энергию. Энергия – это валюта, полезные ископаемые, богатство и власть, средство перемещения в пространстве на любые расстояния. Она давала здоровье, она дарила бессмертие. Обладая даром копировать облик любого живого существа, соплеменники Черри проникали во все уголки всех галактик, внедрялись в самые закрытые сообщества. Им было известно, что наиболее сильные переживания большинство разумных существ испытывают во время физического и эмоционального контакта и, легко вступая в связь с инопланетянами, братья и сестры Черри поглощали чужие эмоции, впитывали их в свою кровь, в свои гены – и получали «нектар». С его помощью они стали почти что богами и, в конце концов, построили столь совершенное общество, о котором другие расы могли лишь мечтать. О, Черри была лучшей! Даже сейчас, задушенная отчаянием, она не могла не испытывать чувства гордости. Она возвращалась, буквально захлебываясь от драгоценного груза, и щедро делилась им не только с семьей, но и со всеми соплеменниками. Как сияли ее огромные бирюзовые глаза, когда она гуляла по улицам белоснежного города под восхищенными взглядами прохожих! Сама Королева не раз отмечала ее заслуги. Где она только не была, кого только не одаривала своими волшебными ласками. А ведь она совсем юная – ей надо прожить еще столько же, чтобы сравняться по возрасту со своей еще молодой матерью. Если удастся прожить…

Когда разведчики открыли новую планету – «Землю», Черри собралась в путь. Удаленность от дома и неизвестность не пугали ее. Она – высшее существо, у нее нет клыков и когтей, у нее нет бомб и ракет, но у нее есть способности, делающие ее неуязвимой. Получив благословление Королевы и напутствие матери, Черри полетела, превратившись в яркую живую комету. И вскоре новый мир гостеприимно распахнул перед ней двери. Всего лишь двери ловушки, как выяснилось очень скоро. В каком она была восторге, как она восхищалась новыми возможностями! Здесь всюду царствовала любовь, загнавшая рассудок в глубокое подполье. Черри купалась в ласках, порхала среди чужих страстей. Ее новая оболочка работала без сбоев – чутье не обмануло опытного охотника при выборе образа. И как же поздно она спохватилась, как безысходно запоздало предчувствие беды…

Спустя месяц Черри с удивлением и ужасом обнаружила, что не только ни приобрела новых запасов энергии, но и растратила часть своей. Недоумение и растерянность привели к новым ошибкам – она увеличила темп, но стало только хуже. Черри вдруг поняла, что не сможет вернуться домой – у нее просто не хватит сил. И она заметалась – по материкам, странам, городам. Образ работал безотказно, энергия лилась бесконечным потоком – вот она, ее можно даже попробовать на вкус, ощутить ее волшебный запах! Но почему, почему ничего не остается?! Почему она проходит сквозь нее, не задерживаясь в крови? Почему уходят ее собственные силы? Ответ на эти вопросы пришел к ней слишком поздно. Эти существа – «люди», оказались очень похожими на нее. Они не отдают ничего, создавая лишь иллюзию. Они забирают чужую энергию, не делясь своей. Страшным открытием для Черри стало то, что они проделывали это и друг с другом. «Как это ужасно, – думала инопланетянка, – поедать, уничтожать своих же соплеменников таким жестоким способом!» Обычаи землян пугали, но не слишком волновали ее. Главной и единственной задачей Черри стало возвращение домой. Для этого нужна энергия. Как ее получить, не отдавая своей? Заметив, что землянки более эмоционально и духовно развиты, чем самцы, она переключилась на женщин. И снова поток чувств и эмоций, снова она захлебывается, снова слишком поздно осознает новую опасность. Женщины забирали еще больше…»