Текст книги "Феликс в Лабиринте Фей"

Автор книги: Олег Нагорнов

8

В полдень у Мо внезапно проснулась совесть.

– Знаете, – сказал он, – я виноват перед вами. Вчера был трудный день: мы искали начало, стали свидетелями убийства, писали сказки, принимали посетителей. Я втянул вас во все это, но обещаю – в итоге вы не пожалеете. А сегодня предлагаю устроить выходной.

– И чем мы займемся?

– Поедем в парк аттракционов!

– Этого еще не хватало! Я думал, вы предложите мне посетить ресторан или…

– Вы голодны?

– Нет.

– Тогда поедем в парк.

Парк аттракционов находился за городом, в детстве я часто ездил туда с родителями. Он был огромным, ярким, шумным, и полным восхитительных, манящих соблазнов. Может быть, мне давно хотелось попасть туда, но понял я это только после стычки с детективом. Шоссе заливало водой, иногда казалось, что мы плывем, а не едем. Два раза нас останавливали полицейские, они настойчиво советовали отказаться от поездки. Но мы продолжали двигаться вперед, пока нас не накрыло с головой.

– Ничего не видно, давайте свернем к старому маяку, – предложил детектив, – переждем ливень там.

– Здесь нет никакого маяка. Давайте лучше вернемся.

– Конечно, есть! Сейчас будет поворот к морю. Ну, что? К маяку?

– Делайте, что хотите.

Но маяк был. Старый, скрипучий, заброшенный. Мы вошли внутрь, легко справившись с ржавым навесным замком. Винтовая лестница недовольно загудела под нашими ногами, не хватало только летучих мышей и зловещего воя призраков. Мы поднялись на самый верх, к огромной сфере, окруженной пыльными линзами.

– Линзы Френеля, – начал экскурсию детектив, – спорю на свою шляпу, в подвале стоит дизель! Давайте зажжем эту лампочку?

Не дождавшись моего отрицательного ответа, он поскакал вниз по лестнице.

– Стойте! – крикнул я, перегнувшись через низкие перила, – Куда вы?!

Каменная труба усилила мой вопль до Гласа Божьего.

– Все-таки вы глухой, – недовольно заворчал Мо из преисподней, – я же сказал, что иду в подвал. Включить дизель, зажечь маяк. Объясните мне как-нибудь на досуге, почему вы все время орете, ладно? Да, и еще одно. В ближайшие полчаса ни в коем случае не смотрите на лампу. Повернитесь к ней спиной. Не хочу, чтобы вы ослепли.

Я вышел на балкон, опоясывавший башню. Волны бились о берег в ритме подводного сердца, вечер сливался с серой пеленой дождя. В парк мы не попадем. Пора прощаться с морем и иллюзиями, садиться в поношенный автомобиль, и ехать домой.

Сверхновая звезда внезапно вспыхнула за моей спиной, обратив в золото потоки воды. Мое сознание неуверенно потянулось за лучом, устремившимся сквозь полумрак в открытое море, но испугалось черной пропасти, поджидавшей внизу, и смущенно вернулось.

– Так лучше, правда? – спросил присоединившийся ко мне детектив.

Я быстро кивнул в ответ. Сознание упорно отказывалось повторять попытку. Зачарованные новым солнцем, мы целый час простояли на балконе.

– Нам пора, – сказал он, – если поедем, никуда не торопясь, то попадем в парк как раз к открытию.

– Долго он будет работать?

– Пока топливо не кончится, – пожал плечами детектив, – тогда генератор встанет, и маяк погаснет.

– Грустно. У этого солнца много общего с настоящими звездами. Они тоже гаснут, когда кончается «топливо».

– Ну и что? Появится новая звезда и все пойдет своим чередом. Грустно вам совсем не потому, что звезда погаснет. Просто вы боитесь ничего не успеть, пока она горит.

– Неужели это правда? – тихо спросил я, – Неужели вы действительно всего лишь персонаж, придуманный автором?

– Да, – ответил Мо, – а вы? Не спешите с ответом. Только испортите мне настроение.

9

Дождь кончился, как только мы подъехали к воротам. Утреннее солнце торопливо сушило насквозь промокшую Землю. Выполнив обязательства перед строгим контролером, мы вошли в парк, составив компанию нескольким заспанным клоунам. Аттракционы были точно такими же, как у маленького мальчика из моего далекого детства. Мы гуляли по широким аллеям, покупали мороженное и сахарную вату, выигрывали плюшевых медведей и тут же дарили их детям, постепенно, но неумолимо заполнявшим пространство радостными криками и смехом.

– Американские горки! – вдруг крикнул детектив, – Скорее туда! Кто последний – тот автор некрологов!

И он побежал к огромной стальной конструкции, высота которой уступала только «чертовому колесу». Детектив бежал так быстро, что полы его длинного плаща развевались на ветру, как серые крылья. Автором некрологов оказался я. Вверх и вниз. Нам удалось сесть впереди всех, главным образом из-за отсутствия конкурентов. Вверх и вниз! Дыхание перехватывает, на особенно крутых спусках из горла рвется непроизвольный крик, полный фальшивого страха и настоящего восторга. Нас пугают, мы делаем вид, что боимся.

– Все, как в жизни! – орет в восторге детектив, – Эти горки – модель вашего существования!

Вверх – вниз!

– Это просто «супер-штамп»! – кричу я в ответ.

– Я вас предупреждал! – смеется Мо, – Банальность – мой конек. Точнее – моя горка.

Чуть покачивает, хочется сказать сотруднику, отвечающему за безопасность пассажиров, что-нибудь этакое. Но детектив уже тащит меня к колесу.

– Нет! – пытаюсь защититься я, – Только не туда!

– Мир с высоты птичьего полета! – тянет он меня за рукав, – Идемте, обманем себя еще разок!

Отсюда видно маяк. Солнце не теряет надежды покончить с лужами еще до полудня. Лучше прищуриться и сделать вид, что смотришь вверх, тогда не придется смотреть вниз.

– Вам страшно?

– Дайте носовой платок, – хрипло прошу я.

– Возьмите. Что же вы не сказали, что боитесь высоты?

– Я вам говорил!

– Вы боитесь высоты вообще, или только на «чертовом колесе»?

– Только здесь.

Платок чистый, только что извлеченный из новой пачки, поэтому можно слегка сжать его зубами. Ловлю недоуменный взгляд критика двадцать второго калибра.

– Отец меня научил, – поясняю я чуть смелее и спокойнее, так как колесо миновало «мертвую точку» с ее секундным ужасом, – с платком мне не так страшно.

В самой темной аллее я быстро пришел в себя с помощью волшебной фляжки. Процент кофе в ней неуклонно снижался, но это было к лучшему. Я даже заметил, что в парке гуляло довольно много взрослых людей, которых можно было разделить на три категории. Это родители присутствующих здесь же детей. Это влюбленные. Это взрослые, которые озираются по сторонам с непонятной надеждой. Что они ищут? Или кого?

– Они ищут себя, – не переставал удивлять меня детектив, – того самого мальчика, или ту самую девочку, которые были так счастливы здесь много лет назад. Эти же люди старательно отмечают все праздники, особенно напирая на Рождество и Новый год. Они все обставляют так, как в Детстве. Но это бесполезно. Они не могут вернуть давно минувшие чувства и безнадежно утраченный восторг. Эти люди глубоко заблуждаются, думая, что дело в декорациях. Сказка рождается в душе.

– Еще одна банальность, – холодно ответил я, обидевшись за чудаков.

– Безусловно. Но не будем о грустном! Эти люди ищут, а значит, они не безнадежны. Идемте в иллюзион, мне нравится их черно-белая афиша в стиле великого Тулуза. Скорее всего, она просто выцвела, но все равно – идемте! Посмотрим, сколько кроликов помещается в местных цилиндрах. Кстати, а как вы относитесь к фокусникам? Платочек приготовить?

В маленьком темном зале ожидали представления десять человек. Пять маленьких непосед и пять уставших родителей, нашедших тишину и покой в уютном иллюзионе. Шоу началось без предисловий. Из-за черной, расшитой серебряными звездами ширмы, закрывающей маленькую сцену, послышался торжественный бас.

– Вы пришли вовремя, искатели чудес! Настало время волшебства!

Потом заиграла музыка, полная откровенной таинственности, ширма со скрипом уехала в сторону.

– Он забыл добавить, – шепнул мне детектив, – что его зовут Оз, великий и ужасный.

Я молча толкнул его локтем. Сцена была пуста.

– Позвольте представить вам Великого Арисменди, – неожиданно продолжил невидимый конферансье, – единственного человека на Земле, разгадавшего все тайны бесподобного Гудини!

Детектив фыркнул так громко, что я, собиравшийся сделать то же самое, даже слегка покраснел. Тем временем на сцене хлопнуло, повалил жидкий фиолетовый дым, и перед немногочисленными зрителями постепенно проявился молодой бледный человек, в черном фраке и черном цилиндре. В котором, безусловно, помещалось немало белых кроликов. Реакция детектива не осталась незамеченной.

– Я вижу, в зале есть скептики, – грустно сказал фокусник приятным баритоном, – что же, мне часто приходится сталкиваться с подобным отношением к моему таланту. Люди не верят – это естественно.

– Да он даст вам фору! – не удержался я.

– Но сегодня я докажу, что действительно овладел искусством иллюзии в той же степени, что и великий Гудини!

Начал он с карточных фокусов. Потянуло в сон. Но мой беспокойный спутник не дал мне отдохнуть после бессонной ночи на старом маяке.

– Хотите, я расскажу вам одну из подлинных историй, случившихся с этим незаурядным человеком?

– Нет. Давайте поспим? И, к тому же, откуда вы можете ее знать?

– О, я знаю много историй. Не забывайте, мой Создатель – автор детективов. Не спите, потерпите до дома. Ну, что? Будете слушать?

– Давайте, – обреченно кивнул я.

«Улицы Большого города кишели богатыми людьми с туго набитыми кошельками. Но Полу и Теду жутко не везло сегодня. То народу много, то полицейский рядом, то обладатель кошелька имел достаточно грозный вид. Зачем рисковать здоровьем? Ох, тяжело работать стало, действительно тяжело. Хорошо, хоть судьба свела их вместе, а то одиночкам еще хуже. Вон Черный Билл совсем опустился – пошел работать докером. Что жизнь с людьми делает…

– Слышь, Тед, – коренастый, смуглый Пол тронул напарника за плечо, – как тебе вон тот тип с усами?

Рыжий Тед презрительно посмотрел на товарища с высоты своего почти двухметрового роста.

– Ты последние мозги растерял, приятель. Видишь его трость? А как ловко он с ней управляется? Хочешь получить по башке, давай, действуй.

Пол грустно вздохнул. По башке не хотелось, зато хотелось бифштекса и пива. Когда Полу становилось грустно, он начинал ворчать, раздражая и без того вспыльчивого друга.

– С утра шляемся, уже пятки горят. Что за невезуха сегодня. Есть охота. И пива. Дай сигарету. Проклятый город проклятых придурков…

– Заткнись, – посоветовал Тед, – и смотри по сторонам. Если бы ты больше думал о работе, мы бы уже отдыхали в «Раю».

Но Пола понесло. Случайно задевший его плечом прохожий был обозван собакой и скотской мордой, когда же Пол перешел на предков несчастного, Тед схватил товарища за шиворот и затащил в ближайшую подворотню.

– Ты что делаешь, идиот?! Привлекаешь к нам внимание? – зло шипел он, – Хочешь, чтобы этот тип позвал полицейского? Давно в участке не отдыхал? Будут тебе там и пиво и девочки! Послал дьявол кретина-напарника! Да я без тебя давно бы уже…

– Да?! – взвизгнул, вырываясь, Пол, – Ты, без меня?! Вспомни, на какой помойке я тебя нашел!

– Ты меня нашел?! – от возмущения Тед выпустил воротник друга, – Это я подобрал тебя в сточной канаве!

Ссора закончилась вполне стандартно – мордобоем. Рост Теда давал некоторое преимущество, зато Пол был крепче и подвижнее. Разошлись, как всегда, вничью. Сняв стресс, и приведя себя в порядок, приятели отправились дальше. Такие встряски были совсем не редки и, безусловно, укрепляли взаимное уважение и дружбу партнеров.

Когда Большой город окутал вечерний туман вперемешку со смогом, а на центральных улицах зажглись фонари, уставшие и голодные, друзья присели отдохнуть на лавочку в небольшом сквере. Рядом протекала река, закованная в серый камень набережной. Отдых и шум воды настроили Теда на социально правильный лад.

– Эх, Пол, какие же мы с тобой дураки! Ну, вот чем мы занимаемся?

– Голодаем, – загробным голосом отозвался Пол.

– Да я не об этом. Пора нам задуматься о будущем, приятель. Начинать жить честно. Работать, завести семью. Хватит бегать от полицейских, мы уже не в том возрасте. Судьба подбрасывала нам шансы, помнишь того банкира? А что делали мы? Вкладывали монеты в какое-нибудь дело? Черта с два! Все проматывали. Рестораны, девочки. Кто-то, помнится, купил себе здоровенный золотой перстень, а потом, когда стало туго, пропил его, даже не пригласив товарища…

– Потерял я его, потерял, – устало ответил Пол, – сколько можно говорить об этом? Ты хандришь, потому что сегодня неудачный день. А вот если бы у нас в карманах было по сотне монет, ты бы пел совсем по-другому.

– Знаешь, приятель, а ведь вечер может закончиться совсем не так плохо! – перебил его Тед, усиленно кося глазами на неухоженную дорожку сквера.

По дорожке шел человек, одетый дорого и со вкусом. Чутье не обмануло опытного жулика, это была серьезная добыча. Человек шел, никуда не торопясь, и явно задумавшись. Иногда он даже бормотал себе что-то под нос. Руки в карманах дорогого пальто, модная шляпа чуть сдвинута на затылок. И трости нет – одни плюсы! Уже почти стемнело, но фонари в сквере были, и друзьям удалось рассмотреть лицо прохожего. «Носач» – тут же окрестил его физиономист Тед. У мужчины действительно был чересчур длинный нос, из-за которого остальные черты лица не привлекали особого внимания. Немолод, но и не старик. Походка уверенная. Не «медуза». Ну, ничего, их же двое, в конце концов! Партнеры заняли боевые позиции. За год совместной работы все было отрепетировано и отточено до мелочей.

– Добрый вечер, – вежливо поздоровался Тед, приподнимая свой поношенный котелок, – не могли бы вы сказать, сколько сейчас времени?

– Мог бы, – ответил прохожий, холодно взглянув на улыбающегося Теда, – семь.

– Но вы даже не взглянули на часы! – искренне удивился жулик.

Прохожий молча достал из кармана массивный серебряный хронометр на длинной цепочке, и поднес циферблат к самому носу любознательного собеседника.

– Действительно, семь, – весело констатировал Тед, – спасибо!

Мужчина кивнул. В этот момент, подкравшийся сзади Пол, сунул руки в карманы пальто прохожего, а Тед тут же ухватился за часы. Однако все оказалось не так просто. «Носач» среагировал неожиданно и быстро. Он выпустил хронометр и резко, ребрами ладоней, ударил по рукам Пола. Тот взвыл от боли и отскочил назад, тряся отбитыми конечностями. Отразив нападение с тыла, агрессивный прохожий занялся несколько обомлевшим от происходящего Тедом, схватившись за цепочку. Тед рванул часы на себя. Мужчина улыбнулся. У грабителя сложилось впечатление, что он играет в перетягивание каната с фонарным столбом. Ситуация вырисовывалась достаточно плачевная, но Теда спасло стечение обстоятельств. Цепочка не выдержала нагрузки и порвалась. Джентльмен удачи потерял равновесие и улетел в кусты, росшие вдоль дорожки.

– Уходим, Пол! – заорал он, забыв о конспирации и, зажав трофей в кулаке, побежал к реке.

В кустах послышался шум, как будто кто-то вспугнул стадо кабанов. Это Пол последовал мудрому совету напарника.

– Мерзавцы! Жалкие трусы! – кричал им вслед обиженный прохожий, – Жабы! Подлые жабы!

Тед усмехнулся на бегу. Пусть трусы, пусть жабы. Зато с часами. Пол нагнал товарища на берегу, и партнеры еще какое-то время трусили вдоль темной воды, спотыкаясь о камни, а потом нырнули в большую нишу, предназначенную для отдыха купающихся. На самом деле, добропорядочные жители Большого города складывали туда мусор. Запыхавшиеся друзья присели на неуютную каменную лавку.

– Руки болят, – пожаловался Пол, – и кошелек не успел достать!

– Ерунда, – улыбнулся Тед, – все это мелочи. Мой улов – серебряные часы! И обрывок цепочки.

– Покажи! – воодушевился Пол.

– Вот, смотри. Руками не трогай, сломаешь! Сейчас посидим часок и пойдем к Змею. По отдельности. Там сдадим это дело – и в «Рай». Неделя полного блаженства нам обеспеченна!

– Слышь, Тед, – задумчиво сказал Пол, – мне кажется, я где-то видел этого экс-обладателя часов. Только не помню, где?

– Да, ты прав. Такой клюв трудно забыть. Это тот парень с афиш, которыми заклеили весь город.

– Черт возьми! Как я сразу не вспомнил? Ну, и голова у тебя, приятель! У этого франта еще смешная итальянская фамилия – Кудичини.

– Гудини, Пол. Его зовут Гарри Гудини. И он не франт, а фокусник.

– Фокусник?!

– Да, знаменитый фокусник.

– Получается, Тед, мы с тобой ограбили знаменитого фокусника, который и сам может облапошить, кого хочешь?

– Точно, – рассмеялся Тед, – молодцы мы с тобой, ничего не скажешь. А про этого шарлатана еще болтают, что он продал душу самому дьяволу!

– Брр…знаешь, не по себе мне как-то, приятель. Кто их знает, этих магов и фокусников…

– Да брось ты трястись, вранье всё это! – презрительно квакнул в ответ Пол, ловко поймав длинным липким языком пролетавшую мимо муху».

10

 
Разжигая страсть арены,
Обнаженные до скуки,
Как голодные гиены;
Шлюхи, шлюхи, шлюхи, шлюхи…
 
 
Ты рисуешь,
Задыхаясь от нелепого восторга,
И колени преклоняешь,
Перед ликами порока.
 
 
Что тебе признанье света?
В кабаке, в хмельном тумане;
Ненавидишь, любишь, бредишь,
И находишь – смерть в стакане.
 
 
На воротах красных мельниц,
Навсегда тобой клейменных,
Слезы маленьких танцовщиц,
Капли душ, в тебя влюбленных.
 
 
Как отчаянно уродство твоего больного тела,
Как душа твоя стремилась, как рвалась из его плена!
Миллионы чувств и красок, загулявшие в Париже,
На мгновенье замирают на одной твоей афише.
 

– Это что? – спросил детектив.

– Следите за дорогой. Так, ничего. Придумал, пока смотрел на афишу иллюзиона.

– Неплохо. А мой рассказ не произвел на вас никакого впечатления?

– Ни малейшего. Фокусник превращает гангстеров в жаб. Какой бред! Вы могли бы постараться получше.

– Есть многое на свете, друг мой Феликс, что даже Циолковскому не снилось! Жаль. Хотя нет, я обманываю вас. Если честно, мне глубоко наплевать, понравился вам мой рассказ или нет. Иногда хочется поведать о чем-либо, просто потому, что момент подходящий. А непременно положительная реакция слушателей важна только для тщеславных людей.

– Вы не могли бы заткнуться на часок? Я очень хочу спать.

– Как угодно. Впрочем, вы правильно сделаете, если воспользуетесь моментом. Выспитесь в пути. Дома, как выяснилось, вам отдохнуть не удастся.

Я хотел спросить: «Почему?», но не успел. Мне уже снился Гарри Гудини, отчитывающий белых кроликов.

– Сколько раз я просил не курить в цилиндре?! – кричал он на пушистых артистов, испуганно прижимавших уши, – Сорвали представление! Устроили шапито с пожаротушением!

Кролики переглядывались, подталкивали друг друга лапками, и виновато молчали.

11

Заметив пыль на письменном столе, я почувствовал, что она раздражает, а не вдохновляет меня, как прежде. Мой нечаянный соавтор заботился о бегонии.

– Хотел вас спросить, – спросил он, закончив суетиться у подоконника, – что значит эта строчка в вашем стихотворении: «Как душа твоя стремилась, как рвалась из его плена!»? Вы это серьезно?

– Это значит, что его душе было тесно в искалеченном болезнью теле. Что здесь непонятного?

– Но это же неправильно. Или вы серьезно думаете, что душа и тело могут каким-то образом конфликтовать?

– Безусловно! Возможности и порывы души могут быть ограниченны телом.

– Это как?

– А так! – я начинал сердиться, временами он здорово раздражал меня, – Я, например, хочу летать, а тело не позволяет, оно просто не приспособлено для этого. А я всей душой стремлюсь к облакам! Понятно?

– Какое досадное заблуждение! – детектив качал головой, глядя на меня с искренним сожалением, – Вы воспринимаете свое тело как некую темницу, в которой заключена ваша прекрасная душа! Но тело – это всего лишь инструмент. Плотник не может конфликтовать с рубанком. Он может не уметь им пользоваться.

– Интересная теория. Но почему нам дают такие несовершенные, а порой и сломанные инструменты?

– Инструменты вы ломаете сами, а еще чаще вам «помогают» ваши же родители, друзья, враги. Так что обвинение беспочвенно. Что же касается несовершенства, то я полагаю, вы и сами понимаете, какую глупость сказали. На Земле нет ничего совершенней человеческого тела, как и нет ничего менее изученного, менее постигнутого. Пока вы здесь – вы единое целое со своим телом, как рука художника и кисточка. Придет время, и вы положите инструмент в ящик, но только для того, чтобы взять другой.

– Может быть, у вас есть и ответ на вопрос, зачем я вообще здесь оказался? Каково мое предназначение? Моя миссия?

– Только теория. Мне кажется, вы здесь учитесь.

– Жизнь на Земле – всего лишь школа? Как…

– Именно. Банально. А может быть, и не школа, а детский сад. Закончился день – возвращаешься домой. Если ничему не научился – снова идешь в тот же класс.

– А если научился? Отправят в колледж?

– Не нравится мне это ваше «отправят», – поморщился он, – мне кажется, вы сами решаете, конечно, посоветовавшись с родителями, готовы ли идти дальше. В колледж. Или, все-таки, снова в первый класс.

– С ума можно сойти, – подвел я неутешительный итог, – вы так нагромождаете банальности и штампы, что в итоге получается что-то совсем непонятное, и даже, в какой-то степени, оригинальное.

– Что есть, то есть, – скромно ответил Мо.

В дверь постучали. На этот раз я не подпрыгнул, а дернулся, как от удара током.

– Чего вы так боитесь? – спросил он, выбираясь из объятий кресла, – Вы же не последний человек на Земле!

Заглянув в дверной глазок, он устроил настоящую пантомиму. Я понял. Она вернулась. С улыбкой я указал детективу на шкаф. Но он отрицательно покачал головой и распахнул дверь.

– Хорошо, что вы тоже здесь, – радостно засеребрился ее голосок, обращаясь, к несчастью, не ко мне.

Меткая вдова сняла траур, отбросив вуаль и загадку, витавшую в кабинете при ее первом визите. Черная кожаная куртка, белая футболка с портретом доктора из Росарио, синие джинсы. Каштановые волосы собраны в простой хвостик. Зеленые глаза, выразительные, как у девушки из моего недавнего сна. Это она. Она!

– У меня нет времени на объяснения, но я прошу поверить мне на слово – вы оба мне очень нужны. Сейчас.

– Чтобы поймать старика? – прищурился детектив, – Значит, смерть Создателя все-таки его рук дело?

– Это я и хочу выяснить. Так вы поможете мне?

– Поехали, – кивнул он.

Мне оставалось только согласиться. Молча, но с достоинством и легкой обидой. Это я написал для нее некролог. Это со мной она говорила в прошлый раз, пока этот серый выскочка отсиживался в шкафу.

У нее был старый бежевый пикап, раскрашенный в цвета известного хоккейного клуба, с гербами на дверях и люком на крыше. Завелся он только с третьей попытки, но, хорошенько разогревшись, взял довольно приличный темп.

– Куда мы едем?

Это я решился подать голос из глубины салона, со своего уютного диванчика.

Девушка и детектив обернулись почти одновременно. Она взглянула на меня с нежной жалостью и легким удивлением, именно так смотрят на душевнобольных родственников, он – с явным презрением.

– Куда?! В аэропорт, конечно! Впрочем, не сердитесь. Порой я слишком строг к вам.

За окном играли в догонялки вечерние огоньки широких улиц. Дождь начался в полночь.