Текст книги "Срезы (СИ)"

Автор книги: Олег Мир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

Девушка хмыкнула, поджала губы, и чисто машинально ткнула мелом себе в кончик носа. И пока длилась эта немая сцена Николай отметил для себя некоторые мелочи в одежде пионерки. Первое, что бросилось в глаза, это широкая почти в ладонь черная полоска ткани, вшитая в юбку, тем самым расширяя ее, далее гольфы явно с разных комплектов, да и галстук скорей кусок тряпки чем изначальная часть гардероба. И Колян сложилось стойкое ощущения, что она одета, из разного тряпья лишь бы соответствовать пионерской тематике. Он даже хотел спросить о таком выборе одеждой, но девушка заговорила первой.

– Это всё конечно оттает мистикой, и в моих словах далее не будет никакого научного подхода, но я все же расскажу, – она села на края стола, и юбка опять до неприличия задралась вверх, Колян только чудом удержал взгляд на лице девушки, – из одной точки может открываться от двух до семи переходов, так установил академик Исаев. И чтобы была возможность их чередовать без Т излучателя, нужно выставлять метки. Во время перехода мысленно представляешь знак и с огромной долей вероятности переносишься куда хотел, в смысле, где метку оставил. Как мне рассказывали, метки нужно нарисовать на двери той аномалии куда ты ходил. И лучше, чтобы она была как можно более абстрактной, а то поставишь единичку, и потом в любую дверь, где есть эта цифра сможешь провалиться в аномалию. Ненужный риск.

– А того, во всех фильмах пентаграммы рисуют чтобы в другой мир попасть, – чисто машинально высказался Колян.

– Таких фильмов не бывает, – девушка соскочила со стола и обвиняющий тыкнула в Николая мелком, – и твои слова попахивают глупой царевщеной.

Николай вздернул руки в знак примирения, разводить теологические споры он точно не намеревался. Они оба умолкли. Девушка вернула мелок на верх доски, Колян усиленно размышляя, продолжить расспрос или же вернуться домой и нормально освоить все сказанное выше.

– А что это за аномалия? – он обвел руками занимаемое ими на помещение, решив, что лишних знаний не бывает.

– Это аномалия ноль, открытая героем красной звезды Исаевой. Здесь ранее был наш плацдарм для выхода в иные аномалии, но… вообще мы разозлили Коменданта. Теперь я здесь одна, – и дурак бы понял, что вдаваться в подробности не следует, сильно уже девушка выглядела подавленной.

Какая-то она через чур эмоциональная для своих лет, мысленно отметил про себя Колян. И словно бы в подтверждении его слов пионерка приняла строгий вид и явно кого-то, копируя, произнесла.

– Все аномалии несут в себе опасности, не стоит расслабляться ни где.

– А какие опасности?

– Аймор, Сарва белый, Серый человек, Тулуп, Дева плача, Аргарар, Сияющая пустота, Гитлер, русалки, дивы, плеск волн. Тебе это что-нибудь говорит? Ты знаешь их?

– Нет.

– Вот. По мере своих скитаний набирайся опыта.

– Понятно. А Гитлер это кто? – это было единственное из имен, с которым у него были твердые ассоциации.

– Это вождь нацисткой германии, монстр что уничтожил половину Европы, что хотел поработить наш народ. Худший из людей когда-либо живший на нашей планете, и только благодаря Красной армии во главе с вождем всех пролетарий Иосифом Сталиным, мы смогли уничтожить эту гнусь. Такое знать надо.

– Да я и знал. Просто думал очередная разновидность аномалии.

– Может оно и так. Закрыт вопрос! – и припечатала кулачком по столу.

Николай кивнул соглашаясь, и откинулся на спинку стула. Вся полученная информация безусловно интересна, но надо было идти сюда и слушать именно Пионерку, когда всё это могла спокойно рассказать сама Вика. Или она думала, из уст этой девушки всё прозвучит весомее? Пожалуй сомнительно, Вика не из тех, кто признает авторитеты, тогда остаётся банальная лень. Самое простое и логичное объяснение, скинуть проблему на другого.

Откуда-то из коридора эхом донеся трест школьного звонка. Девушка громко выдохнула и улыбаясь Коляну как старому приятелю сказала.

– Уф, лекция закончена. Мне кажется, она прошла продуктивно?

– Думаю да, – Николай поднялся, отодвигая стул в сторону, и едва успел схватить его за спинку, когда тот стал заваливаться.

– Подожди, пожалуйста, – Пионерка свела руки перед собой, сцепляя пальцы в замок, и застенчиво склонила голову, одним махом становясь милой и ранимой до неприличия. У Николая даже внутри что-то екнуло, ему захотелось обнять девушки и выслушать все ее проблемы.

– Ээээ что случилось?

– Можешь мне помочь? – и голос еще такой умоляющий просительный, получив от парня кивок она продолжила, – надо сходить до седьмой комнаты, я хочу ее открыть, а одной – это сделать нереально.

Он помнил о предупреждениях, но вот насколько они были честными и объективными, неясно. Вот и думай теперь. Николай поколебался и аккуратно попытался отказать.

– Знаешь мне надо спешить.

– Да тут буквально две минуты по коридору, – всплеснула она руками, – я тебе помогла при первой же необходимости. Ты же нормальный пролетарии с завода, не то, что эти буржуи, что без денег даже со стула не встанут. Да и помощь от тебя только монтировку подержать.

Как ни странно, последние слова подломили неуверенность Коляна. Нужно просто быть предельно осторожным и готовым в любую секунду сбежать.

– Я постараюсь тебе помочь, но ничего не обещаю…

– Хорошо товарищ, – она перебила его и схватила за руку, ладошка у Пионерки оказалась на удивление маленькой и хрупкой, но тем неимения достаточно крепкой, чтобы потянуть за собой.

Они прошли в конец коридора, после спустились ниже на этаж, и пройдя еще метров пять оказались возле двери синего цвета, с цифрой семь начертанной мелом.

– Я сейчас, – она отбежала на десяток метров, завернула в закуток, и после появилась с внушительным размеров фомкой на перевес.

Получив инструмент в руки, Николай с немым вопросом уставился на девушку.

– Вставляй в щель и оттягивай в сторону, так чтобы язычок замка выскочил.

Колян отошел на шаг, прицелился и резко воткнул один край фомки в щель. Он, будучи подростком пару раз вскрывал двери подобным образом, один раз бабушкин подвал, в другой квартиру Макса, когда тот, ключи забыл. Уперев подошвы ботинок в пол, он всем телом потащил фомку в сторону, хрустнул дверной косяк, полотно накренилось, но язычок все еще находился в пазе. Пионерка же, встав на одно колено яростно шевелила отвёрткой в образовавшейся щели.

– Еще чуть-чуть, – сдавлено прохрипела сообщница.

Николай почувствовал, как на затылке вздыбились волосы, а между лопаток пробежал болезненный электрический разряд. На одних инстинктах он бросил фомку назад, и что есть духу побежал вдоль коридора, и не думая оборачиваться. То, что некоторые называют душой, а другие подсознанием просто вопила от ужаса, чуя нечто невообразимо ужасное за спиной. Краем глаза увидел приоткрытую дверь и поддавшись наитию скользнул внутрь помещения. Лишь краем глаза заметив мрачную картину, где ранее они вскрывали дверь. Пионерка висела в воздухе и ярко-красные всполохи молний кусали девичье тело со всех сторон. И некто маленький и сгорбленный, залитый багровым светом, стоял в стороне… к счастью, у Коляна не хватило времени рассмотреть Коменданта. Оказавшись в комнате, он судорожно захлопнул дверь, матеря себя за слабохарактерность. Говорили же не идти некуда с Пионеркой, а он как телок на поводке поплелся за очаровательной девчонкой, без всяких мыслей о последствиях. Но прежде, чем створка захлопнулась, мир вокруг крутанулся и Колян понял, произошел перенос в другой Срез. Он плечом надавил на полотно, но то и не думало сдвигаться. Мелькнула паническая мысль, его закинула, в аномалию, где нет света как факта. И как в таких условиях искать выход. В наступающем отчаянье скиталец ударился в преграду, и почувствовал, как некогда незыблемая твердь пошатнулась. Отдавая все силы, он начал давить, створка натужно скрипнула, и подалась, в нос полезла вонь машинного масла. Но это мало волновало парня, ему нужно выбираться. Отдав почти все силы Колян, смог приоткрыть створ достаточную, чтобы протиснуться. Вытолкнув себя наружу, он очутился в плотно идущей толпе.

Шум сотен ног, шуршание одежды, и громогласный шёпот людской реки, забился в уши, проникая в мозг разгоняя мысли по углам. Николая как физически, так и морально захватывала толпа. Пришлось приложить ни мало усилий, дабы выловить взглядом хоть какой-то ориентир, места, где он вышел в новую реальность. Огромная цифра 7Б, выбитая на потолке, в кислотно желтого окраса, послужила ему меткой, если интуиция подведет. Страх потеряется в незнакомом месте отступил. Далее невезучий скиталец успокоился насколько, что смог и поддался общему потоку толпы, ведь нет ничего глупее чем сопротивляться людскому стихийному движению. Так он прошел метров сто, особо не осознавая куда движется и что происходит рядом. После живая река вынесла его в огромный холл, сплошь уставленной отдельно стоящими металлическими ящиками в его рост, из низкого потолка тусклыми глазами светили лампочки.

Число людей вокруг резко уменьшилось, сразу стало свободнее думается, мысли таки сумели восстановить порядок хода. Часть живого потока ушла дальше по коридорам, часть направилась к ящикам, и как смог заметить Колян выбирали они их в случайном порядке. Он тоже не стал тупить и последовал примеру большинства, нужно слиться с окружением, не к чему привлекать лишнее внимание. Подошел к ближайшему, синему прямоугольнику, такие у него раньше на заводе стояли в гардеробах, сейчас то новый установили, а старые используют под мелкие детали. Взялся за ручку, холодную липкую от сырости, под ней виднелась дыра от варварски выбитого замка. Затаил дыхание, открыл, внутри оказался потрёпанный халат синего цвета, и высокие ботинки с заклепками вместо шнурков. Если с халатом не возникло проблем, он просто накинул его поверх куртки. То с обувью вышла заминка, вместо того чтобы присесть, да переобуться не нашлось. Парень огляделся, в поисках информации. Близь стоящий мужик с дряблым лицом, оперивший на ящик, менял щеблеты из крокодиловой кожи, на рабочую обувь. Колян тут же последовал его примеру, но не спеша и пристально оглядываясь. Сейчас, когда голова отошла от общего шума, ему требовалось разобраться в окружающей обстановке. Куда его занесло и чем это чревато.

Большой холл с неравномерно расставленными синего цвета ящиками, в потолок вкручены лампочки, едва дающие тусклый свет. Под ногами добротная плитка из каменной массы, а в воздухе витает запах пота вперемешку с маслом. Вполне себе узнаваемая заводская раздевалка, с небольшими странностями, но все же. Увидев знакомую обстановку, он чуть успокоился, но бдительности не потерял. Помня простую истину, нет дружелюбных Срезов.

А вот люди вокруг были разные, насколько это в принципе возможно, хорошо, что не та гудящая единым организмом толпа, а всего десяток человек. Мужик с дряблым лицом, далее еще один высокий сутулящийся под давление потолка, из-под халата у него торчали странного вида протезы, больше всего походящее на усохшие ноги выполнение в металле. Далее два парня, со смешливыми веснушчатыми лицами, если бы не лысины, то наверняка хвастались бы рыжими космами. Еще женщина крепкой наружности, явно не чурающийся спорта, она резво одела ботинки, раскинув полы синего халата, едва застегнутого на три пуговицы, демонстрируя крепкие ноги бегуньи. Остальных толком рассмотреть не удалось, мешали шкафчики, тут нога мелькнет, там локоть выскачет, и только.

Сменив обувь и одев халат, скиталец закрыл хорошо смазанную дверцу, и придав себе уверенный вид, поспешил назад в коридор, откуда ранее его вынесла толпа. Он успел пройти шагов двадцать не больше, как навстречу словно черт из табакерки выскочил молодцеватый парень, прям кровь с молоком, кудрявый розовощёкий с простой и добродушной улыбкой. Ему бы вместо серых штанов и темно красной рубахи, расписную сорочку, вылитый богатырь из советских сказок.

– Ты братец часом не заблудился? – весело пробасил он, расплескивая руки словно в желание обнять нерадивого скитальца.

Колян выругался про себя, и налепив на лицо простоватую мину, рассеяно промямлил.

– Вроде того.

– А то смотрю, чего это ты в бараки идешь, когда весь трудовой люд спешит на фабричную смену. Пойдем друже укажу тебе путь, – он ненавязчиво толкнул Коляна в плечо, словно давнишнего приятеля.

Николая продолжил улыбаться, лихорадочно прикидывая врезать этому ухарю, и бежать что есть сил к спасительно двери или же подчиниться. Но выбора по сути и не было, из тех, что можно назвать здравыми. Потенциальный противник выглядел крепким малым, мышцы под плотной рубахой ходили ходуном при каждом движении. И стоит он так что толком ударить не получить, здоровяку всего и надо слегка голову наклонить и подбородок сразу окажется за плечом. А такого амбала следует вырубать одним ударом, а не размениваться на кулаках.

– Чего пригорюнился? – участливо спросил молодец.

– Я если честно не знаю куда мне идти.

– Ой не печалься, определю я тебя на станок. Ты сколько смен отработал?

– Две, – сказал Колян и как в темный провал ухнул.

– Это в конце цикла? Хм, болел, наверное, такое бывает после лазарета, путаешься в цехах и сменах, – Колян толком и не понял, как очутился в холле, – тогда тебя на Втыкалу поставлю, Кононов не возразит. Ты главное сейчас дорогу запоминай, после второго гудка можешь обратно в барак топать. У тебя стойло какое?

– Один, один, три, – Колян сориентировался моментально, называя средние число простыми цифрами.

– Ух, теперь Кононов точно не откажет. Чем болел спрашивать не буду, вещь это личная и разглашению не подлежит. Увсе понимаю. Вот желтая стрелка, а над ней какой цифра?

– Семь, – промямлил парень.

Колян понимал идет проверка, но как выкрутился и ниобложаться пока не мог сообразить. Очень мало информации. Спасала слепая удача и интуиция, понятия сугубо эфемерные и для него не понятные.

– Да не тушуйся ты так, все будет хорошо, – крепыш снова улыбнулся, и одобряюще похлопал по плечу горе скитальца.

Коридоры оказались небольшим лабиринтом, с множеством ответвлений, но если держать в уме желтую линию с цифрой семь, то все выглядело не так и страшно. На стенах появлялось все больше разноцветных полосок, часть с цифрами, часть с буквами. Вернее, с символами что после недолгого рассматривания любой образованный человек определит в слова. После Колян расслышал шум заводской работы, симфонию из лязга металла, рыка моторов, перестука станков. И спустя пару минут они вышли в огромный цех, залитый светов, казалось, лампочки были вкручены везде где нужно и не нужно. Колян сощурился и чуть поперхнулся от сухого воздуха.

– Да лазарет, конечно, размягчает людей, ну ничего жернова фабрики снова закалят твой дух и тело. Идем, идем Кононов не любит опоздавших, часть вечернего пайка ты, конечно, уже потерял, но вот лишать всего тебе не к чему, – Колян не успел толком рассмотреть цех, здоровяк загородил весь обзор.

И добродушный детина указал на лестницу, ведущую наверх к деревянной пристройке, что нависала над входом, словно балкон, обитый досками. Быстро поднялись, гулко стуча подошвами по деревянным ступенькам, какофония звуков незаметно притихла. Колян заучено постучал в дверь, и выждав три секунды вошел, не ожидая приглашения. Просторная комнаты без потолка была полностью заставлена шкафами с бумагами, и только длинный, но узкий стол отвоевал себе пространства слева вдоль стены с окнами, выходящими в цех. Колян почувствовал давление на левые предплечья сместился. На и без того узкие пространства как-то умудрился расположиться пока что безымянный молодец.

– Здрав будешь служивый, – гаркнул здоровяк сухопарому старичку, в жилетке и белой рубашке, ниже пояса у хозяина кабинета находился металлическая корзина на одной ноге и далее упирающееся в рельс. Ног у сурика не было он передвигался исключительно в странного вида коляске.

– Здравствуй Ивар, – старикан повернул голову поправляя очки в толстой оправе на носу, – чем могу..?

– А вот болезненный образовался с ушибом башки, определи на смену. Ну а в конце цикла, узнаю откуда он такой невнятный свалился на нашу головушку.

– Хм, давай на пятый узел к складчику, – почти без паузы ответил Кононов.

– Добро! Он потом возместит неудобства.

Старик как-то не хорошо улыбнулся, словно алкоголик в завязке, которому пообещали недельный запой без последствий. Николай аж передернуло, радовало одно он от сюда скоро слиняет.

Не говоря более ни слова, они спустились в цех. И когда Николай закрывал за собой дверь, ему показалось что вторая рука у старикана, выдвигаться словно телескопическая удочка, за какой-то папкой в дальнем шкафу.

– Ты не боись паря, он дед хоть и суровый, но больше нужного не стребует. Пошли на место определю, а то и так запозднились уже изрядно.

До места работы они дошли быстро, Ивар придерживал растерянного парня за плечо, указывая направление свободной рукой. Колян и рад бы оглядеться повнимательнее, присмотреть к станкам и работягам, но все его внимание уходило на лавирование между людьми и аппаратами. И еще требовалось смотреть куда ставить ногу, по полу валялось изрядное количество медных болванок, от сантиметра в диаметре и с палиц длинной до внушительных с кулак.

Узел складчика представляя собой простейший механизм, транспортная лента, выходящая из жерла квадратной трубы, и заканчивающиеся контейнером, подвязанным на канате к лебедке, уходящей наверх. Саму ленту приводила в движение тетенька, с отсутствующим взглядом и руками словно выточенными из камня, мышцы почти не двигались хоть и выглядели огромными, а вал явно крутился с трудом. Возле контейнера, стоял заспанного вида мужик, всем видом напоминавшего стереотипного инженера из карикатурных журналов. Они также были облачены в синие халаты, только у женщины отсутствовали рукава, а у мужика он достигал самого пола.

– Значит так бедовая ты голова, сидишь тут и соединяешь вот эти запчасти.

Женщина ускорила движение ленты, и из черного зева показались два квадрата один желтый другой красный, в одном была выемка в другом шип с конусом на конце. Колян взял квадраты и соединил, они магнитились и охотно вошли в пазы.

– Дааа, – протянул Ивар, – а выглядел ты совсем тупым. Разберемся.

От последнего слова так и повеяло угрозой, словно Колян выбился из образа и теперь, следует ждать серьезных людей, что зададут правильные вопросы, где ответ угадать в принципе невозможно.

Получив одобрительный хлопок по плечу, Николай, принялся ожидать следующую партию, а сопровождающий его детина, беззаботно насвистывая, ушел вглубь цеха, попутно делая то ли замечания, то ли подшучивая над каждым встречным. Работа оказалась на удивление простой, и Николай наконец-то смог осмотреться. И увиденное его поразило, никакой линейности производство, когда однотипные станки стоял в ряд, всё оборудование находилось как ему показалось в хаотичном порядке, станки, агрегаты, ленты, краны. Но все это работало четко отлажено, ни каких сбоев или простоев, словно инопланетный организм, где столетия эволюции все распределили как надо и человеку просто не дано сходу разобраться в его хитры сплетениях.

– Ты политруку не верь, – проскрипел голос слева, – они всегда хорошенькие, а как коснись чего так на пресс без всяких проволочек. И там хоть плачь, хоть масло гони…

Николай кивнул, опасаясь вступать в разговоры. В молчании золото, чем меньше слов, тем меньше шансов влипнуть в неприятности. «Инженер» тоже не стал настаивать на разговоре. После беглого осмотра фабрики Колян принялся исподволь разглядывать отдельно взятые элементы. Казалось бы, новый Срез должен удивлять чуждыми механизмами и интересными людьми, только и делай что разглядывай, но нет взгляд зацепился за фразы, а вернее лозунги. Они висели везде и расположены настолько умело, что каждый раз взгляд помимо воли натыкался на них. «Двухсменьщикам – позор», «Скажи двумсменам нет – скажем норматива ура», «Майлон сказал надо – фабрикант ответила ура», «Фабрикант в фабрике – механизм единый», «Цель оправдана – трудом», и остальные в том же духе. Были конечно и совсем странные, и не логичные «Двухсменьщик предатель – план провалил», «Выгода есть – труда нет». Из всего прочитанного выходило, быть двухсменьщиком не стоит, надо уважать Майлона, и фабрика – это то, ради чего они тут все живут.

Следом он рассмотрел людей, все они разные по возрасту и комплекции, все в синих халатах, но две отличительные черты имелись: женщины все массивные и мускулистые, и часть мужчин вместо конечностей имели металлические протезы. Не какого красивого хайтека, сплошь сварка и голый металл с заклепками, словно сделанные в заводской кузнице, по принципу абы было. Но инвалидами их никак не назовёшь, скорей искусственные конечности имели необходимый функционал, для определённых работ. Не сказать, что сильно эффективный, но все же. У кого-то вместо пальцев щипцы, чтобы таскать горячие болванки, у другого некое подобие поршня чтобы легчи толка вагонетку, у третьего щуп вместо руки, он им тыкал в какую-то лужу и каждый раз довольно улыбался.

Лента неожиданно остановилась, Колян вздрогнул. Женщина выпрямилась, уперев руки в бок, прогнулась хрустнув позвонками, и протяжно зевнув подошла к «инженеру». Тот наклонился и мягко поцеловал ее в лоб.

– Вечером тебя ждать? – проскрежетал фасовщик.

– Не знаю, – тут она покосилась на Коляна, и едва слышно проговорила, – тут есть вторая смена… – остальные звуки поглотил шум фабрики.

– Кефка, – проорал раскатистый мужской голос, – никогда меня не ждет, всегда строга со временем. Никакой переработки, все по заветам Майрона.

Из-за огромного агрегата, непонятного для Николай назначения вышел скособоченный парень, в сером халате.

Парочка смерила его хмурым взглядом и никак не отреагировала на высказывание.

– Гляди что у меня есть, – он резко развернулся правым боком, вместо руки торчал какой-то обрубок железного протеза, – МЕК 24, ха. Съела. Теперь то я разойдусь, ха.

Он посторонился от ленты, и следом за ним пришли еще двое волоча нечто похожее на сплав генератора и ветряка, только с одной лопастью, и все это добро обильно залито маслом. Парочка работяг под пристальными взглядами всех присутствующих споро отсоединила ручку, что ранее крутила Кефка, и аккуратно и с неким почтением присоединили приволочённый агрегат. После парня с видом призера олимпийских игр подошел к устройству чуть присев, вставил в обрубок рукоять. После здоровой руки дернул, за верёвку заводя генератор, тот тихо и как-то по-кошачьи заурчал, лента дернулась и мерно поехала.

– Ха, вот вам и фабрикант, только из мехлабы, – горделиво заявил вновь прибывший.

Женщина снова промолчала, а «инженер» лишь сокрушено покачал головой. А Колян на фоне всего этого впал в растерянность, из черного зева выехали два квадрата желтого цвета.

– Кидай в ведро, когда заполниться браком подними флажок, – проходя мимо, дала дельный совет Кефка.

– Спасибо, – благодарность ударилась в мускулистую спину удаляющейся женщине.

– А, не бери в голову она у нас гордая. А меня Своном зовут, я бы руку подал, но ха, я теперь часть фабрики, – весело заговорил вновь пришедший парень.

И далее Свон принялся балагурить, ни на миг не закрывая рот, поминутно напоминая всем и каждому о своем улучшении. Как по Коляну так проще было бы установить просто генератор без человека. Но спустя час болтовни фабриканта он понял, в этом Срезе механизмы без человека то ли невозможным, то ли под запретом и чуть ли не еретические. И еще он понял, что получения протеза – это повышение, а высшие благо – вообще слиться с фабрикой в один организм. От подобной перспективы его прошиб пот. Если ранее Коляну только, казалось, что фабрика некий живой организм, то сейчас стало ясно так и есть. Даже ленточный механизм перед ним содержит разум живого существа.

Легкий ужас от происходящего сжимал сердце неопытного скитальца, и только мысли о скором бегстве позволяли сохранять некое спокойствие. Но при этом в страхе и отвращении не была замешана сожаление. Он даже где-то радовался новому походу в аномалию Среза. Да не повезло попасть вот сюда на фабрику, но ведь в другой раз он уже сам выберет куда идти и что делать.

Неожиданно по цеху пробежал гул трубы, люди неохотно стали заканчивать рабочий процесс, и рассеянно шевеля ногами потянули к коридору с белой стрелкой и цифрой три.

– Ха, люди на кормёжку идете, а мне ха, фабриканту уже все влили вот сюда, – и он стукнул себя в грудь.

Николай последовал примеру большинства, идти на эту самую кормёжку не хотелось, хоть желудок и требовал подкрепить организм. Употреблять в пищу что-либо в аномалии не самая умная идея, но выделяться из толпы еще глупее. Он поймал взглядом спину долговязого «инженера», и последовал за ним, мимоходом прикинув, а что будет делать в одиночестве Свон.

Путь их до столовой оказался на удивление коротким, десять метров по узкому коридору, и резкий поворот налево. Сама же столовая напоминала еще один холл, низкие потолки, и огромная площадь с беспорядочно расставленными металлическими столами. В каждом по шесть углублений в ряд, по обеим сторонам, впаянные в пол скамейки. Света поменьше чем в цеху, зато вонь стояла на удивление мерзкая, приторна сладка, словно вылили мед в прокисшее ананасы. И еще звук, раздражительный царапающий нутро, скрежет алюминиевых ложек по металлическим выемкам, гул голосов, чавканье. Если цех звучал мелодией производства, тот тут была какофония расстроенных инструментов, в руках дилетантов.

Колян кривясь, нашел свободный столик, и занял место с краю, стоило опуститься на лавку, как углубление перед ним с мерзким хлюпаньем наполнилась желтой массой. Нет, такое есть точно не вариант, разве что под пытками или вместо них. Немного покрутившись, он обнаружил ложку, лежащую в небольшом отсеке под столом. Для виду помешивая желтую бурду, Николай неожиданно наткнулся носком ботинка на все тот же цилиндр. Нагнулся, поднял. С виду медь, грамм двести не больше…

– Брось ты эту мерзость на пол, – за спиной послышался бодрый голос Ивара. Николая незамедлительно исполнил приказание, – что аппетита нет? Бывает, помниться, когда я из мехлаба вышел, первый раз так две смены ни ел и не пил. Ты не печалься это пройдет. Значит сходил я в лазарет, там о тебе и не слыхивали.

Николай, не найдя что сказать пожал плечами, а внутри весь сжался вот и вскрылось что он иномирянен. Вроде здоровяк один пришел, и руки заламывать не спешит. Значит и сопротивляться пока не стоит, а вот когда окажутся наедине, тогда и следует предпринимать активные действия для освобождения.

– Значит так, – необычайно тяжелая ладонь легла Коляну по плечо, – завтра после обеда придет главный по цеху с ним и порешаем что далее делать. Сам должен понимать, мы люди занятые и раньше твою проблему никак не сможем разрешить.

Колян снова кивнул, Ивар легонько хлопнул его по плечу и пошел дальше по столам разговаривая то с одним, то с другим, и все как один были не довольны присутствием крепыша.

– Ты политруку не верь, – напротив взволнованного парня, уселся странный тип половину лица почти до самого носа закрывала стальная пластина, как он видел, оставалось загадкой, – все они буржуйские гниды. Но ничего белое движение уже в цехах, еще две приемки, и мы поднимем головы. Ты не волнуйся, держись нас и все будет хорошо, мы рабочий класс в обиду не даем…

– Кулин свалил от сюда, – басом пророкотал долговязый «инженер», парень вжал голову в плечи и неохотно сместился на другой край стола, – эти не врут, помогут, когда прижмет, но очень уже от них много мороки. А политруку не верь.

– Ладно я в цех, – после паузы сказал Колян, в тайне надеясь, что пока никого нет ему удастся добраться до спасительного выхода.

Но увы все планы рухнули, злопакостный Ивар крутился возле выхода, активно что-то разъясняя старику в грязно желтом халате. Пришлось вернуться на свое рабочее место, Свона на месте не оказалось. Пока Колян ожидал возвращения остальных, набрал в карманы особо крупные цилиндру из меди. Хоть что-то ценное вынесет из Среза надо. Более рассматривать фабрику он не хотел, она отчего-то вызывал у него противоречивые чувства. Желание тут остаться и предаться труду, и некое физическое отторжение, более всего похожее, на насильно засунутый в рот сочный стейк после обжорства, вроде и вкусно, но тошнит. И сам ты понимаешь, в любое другое время с удовольствием, а сейчас увы нет.

Минут через десять, громко напевая какую-то бравурную песню, пришел Свон, подмигнул скучающему Коляну, самостоятельно приладил свой протез к агрегату. Получалось у него неумело, чувствовалось отсутствие сноровки, но он таки справился, и по лицу тут же расплылась глупая улыбка, обычно приписываемая алкашу средний пропитости.

– Ну что синяк завидуешь? Отдавайся весь труду, соблюдай правила, и скоро может через сезонов пять тоже станешь фабрикантом, – и он глумливо заржал, ему вторил второй голос, массивной женщины, на половину вмурованной в роторное колесо. Чернокожая с короткой стрижкой, а промокшим от пота халате на размер меньше необходимого, от чего все ее выпуклости отчетливо прослеживались. Колян лишь поплотнее сжал челюсти, говоря себя в сотый раз что скоро он отсюда выберется. До обеда этой бабищи он не наблюдал, что за функцию она выполняет так и остались загадкой.

Еще через пять минут вся смена вернулась к работе. Долговязый «инженер», заняв свое место, хмуро глянул на Свона.

– Ты чего тут забыл? Двухсменьщиком заделался?

– Не тупи Кеша, у фабрикантов другие нормативы. А я как бы тебе сказать, – и он похлопал по урчащему агрегату, медленно двигающему ленту, – смекаешь?

– Ну смотри сам, – голосом, почти лишённым жизни, продолжил говорить «инженер», – Золя тоже так говорила, и уже четвертый сезон тут вертеться, – они оба посмотрели на черную женщину, что искренне смеялась, перебрасываясь фразами со щуплым пареньком.

– Не ровняй нас, она дура сама за черту нормы шагнула, осознанно, – проворчал Свон.

– Вы первогодки фабриканты все одной масти, – и долговязый умолк.

До конца смены ничего интересного так и не случилось. Колян чем больше пытался понять разговоры окружающих, тем больше осознавал, вырванные из контекста жизни фразы, мало что значат, и лишь путают. Почему, когда приходят Белые надо драться и это очень хорошо. Как распределяются нормы, и как это работает в социальном лифте, зачем, нужны медные болванки. Кто такой Кортор, и почему все про него говорят только шепотом. И задать уточняющие вопросы тоже нельзя, иначе сразу выдашь свою инородность.

Протяжный гудок оповестил об окончании смены, и по цеху прошел гул недовольства, и породил куча кислых гримас. Колян с трудом смог вписаться в общую атмосферу негодования, ему до жути хотелось сбежать в нормальный мир.