Текст книги "Поганая работа (СИ)"

Автор книги: Олег Мир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

   С женой Дмитрию повезло, все еще красивая несмотря на возраст, хозяйственная, и что главное по-прежнему любит мужа, таким какой он есть. Скандальная правда, но так даже жить интересней.

   – Цыц бабье, – жена сразу умолкла, перестав вытирать мокрые руки об передник, грубил муж, когда считал, что дела очень плохи, – детей в охапку, и все комнаты на засов. БЫСТРО.

   Последнее слово летело уже в спину женщине, сейчас можно и подчинить без лишних слов, а уже поутру представиться случай выволочку сделать.

   К немалому удивлению многих, и тем более Младшого, у них под старость родились две дочки близняшки. Старшую уже полгода как выдали замуж, теперь проживает с мужем на хуторе, неподалеку от города. Женщина уложилось в пяти минут, даже кроватку виде сундука притащить умудрилась. Дмитрий же заблокировал все двери, потащил стол в центр комнаты, попутно затушив две лампы на стенах, оставив одну в руках. Комната погрузилась во мрак, заставив женщину еще больше нахмуриться, с мужем таки заскоки случались очень редко. Обычно ограничиваться просто запертыми дверями. Дмитрий аккуратно отодвинул стул неспешно уселся, спиной к женщине, лицом к входной двери. Налил из кувшина вина, и только потом расслабился, откинувшись на спинке стула, поправляя между ног копье. Поэтому жена и осмелилась спросить.

   – Что случилось?

   – Мастер погоне в город идет.

   Женщина стянула с головы платок, покрепче прижав к себе детей, начала шептать молитву.

   За два последующих часа ничего не произошло, дочки заснули в кроватке, жена, осторожно начала мыть посуду, готовясь в любой момент кинуться к детям. Дмитрий спокойно пил вино, еще час и жена начнет ворчать что зазря только детей напугал. Про то что пьет не скажет ни слова, она вообще, никогда его не пилила за пьянство. А если кто-то пытался укорить ее, за пьянство мужа, тяжело вздыхала говоря «судьба у меня такова», а затем начинала рассуждать про недостатки укорителя или его родственников. Да так, что второй раз желающих указывать на недостаток Дмитрия, не находилось.

   – Может, тебе привиделось, – послышался сквозь плеск воды, тихий женский голос.

   – Может, и так, – Дмитрий и сам подумывал, что понапрасну панику развел. Он же расследования не проводил, так по приметам среагировал.

   За прошедшие часы он так и это поворачивал в голове приметы беды, и к утвердительному ответу так и не пришел, слишком мало сведений. Посовещаться бы с кем, жена хоть и мудра, но не в этом деле.

   – Через час может, спать пойдем.

   – Ты иди. Я до утра посижу.

   Женщина домыла посуду, затушила едва горевшую лампу, это молодухам надо много света чтобы все вымыть чисто, а после тридцати лет брака, руки сами помнят, как надо и сколько надо тереть. Потухшая лампа словно послужила сигналом, в дверь что-то ударило.

   Началось. На улице послышались вой, крики, удары, казалось, что врата ада открылись пытаясь, затянуть мирный город, в свою пасть. В двери постоянно кто-то бился, после каждого удара слышался отчаянный вой.

   Верхняя часть двери лопнула, раскидывая щепки по комнате, Дмитрий едва успел закрыться руками, в щель просочилась тень. Мгновение, пока Дмитрий, вскакивая, опрокидывал стол, он увидел напавшего, словно печать с изображением врага вбили в голову. Худой, в порванном багровом плаще, серая рубаха, черные штаны, заправленные в сапоги, на когтистых пальцах, несколько перстней, и лицо юное злое, с признаками аристократии, длинные волосы стелются за спиной, словно продолжение тьмы. А глаза, а в глаза Дмитрий не смотрел чай не ребенок, чтобы глупости вытворять. Стол почте перевернулся, когда Мастер прыгнул, пытаясь порвать горла отцу семейства. И прилип к столешнице как муха к паутине. Дмитрий как мог быстро сорвал листок бумаги, с обратной стороны столешницы, и туман упал с потолка. Заученным движением Дмитрий, вырвал ножки стола, и что было сил вбил в тело Мастера. Подбежал к люку открыл попутно крича.

   – Людка сюда, – и сиганул вниз.

   Крехтя от натуги, подтянул к выходу деревянный ящик, любому зрячему напоминающий гроб. Вдвоем супруги быстро выволокли его наружу, туман опустился наполовину. Дмитрий судорожно сорвал еще один листок, с обратной стороны столешницы, прилепил к голове Мастера, тот лишь злобно зашипел. Оторвали почти невесомое тело от стола быстро засунули в гроб, закрыв крышку, и аккуратно спустили в подвал. Десять минут, неплохой результат.

   – Забивай, – он подал Люде молоток с гвоздями.

   Сам же убежал чинить дверь, а точнее, заваливать её шкафом и другой мебелью, пока туман окончательно не развеялся. За детей он не волновался, в самом начале погрома, крышку сундука-кровати захлопнули, и мала кокая погань в мире способна ее открыть.

   Солнце едва успело высунуться из-за крыш ближайших домов, как в дверь деликатно постучали. Дмитрий ночевал в столовой, отлепил лицо от стола, протер глаза ладонями и только потом спросил.

   – Кто там?

   – Инквизиция, – короткий ответ, повергающий многих в ужас, Дмитрий не был исключением.

   Нет, он ждал их прихода, но не так рано, а значит, дела обстоят куда хуже, чем он предполагал.

   Дмитрий неуверенной походкой подошел к двери, тихо вздохнул, глядя на баррикаду, за пять минут не растащишь. А в сонном разуме мелькнула надежда, можно выиграть пару часов. Открыл оконные ставни, в дом ворвался запах гари и разложения, разбавляя тяжелый дурман винного запаха, чуть высунулся, промолвил.

   – Дверь забаррикадирована, через час подойдите, когда разберу, – то что с ним будут беседовать на улице он сильно сомневался.

   – Ничего страшного мы через окно, – из-за спины амбала показался сам инквизитор, прямая спина, твердый взгляд, седая борода, лысый как колено. Дмитрий его ни разу не видел, они встретились взглядами, и у Дмитрия возникло ощущение, если этот вцепиться, то не отпустит.

   Амбалы влезли первые, задирая рясы чтобы преодолеть препятствие, смотрелось смешно, но улыбаться хозяин дома не хотелось, инквизитор же легко запрыгнул на подоконник, спрыгнув, осмотрел слегка развороченную обстановку комнаты.

   – Присядем, – короткий приказ, не вселял уверенности хозяину дома.

   Глава семьи сел после инквизитора, стараясь не смотреть в сторону жены стоящей в дверном проеме спальни. Незваный гость провел рукой по столешнице, прислушиваясь к ощущению, прищурив глаза, посмотрел на приподнятую ладонь, Дмитрий не удержался тоже посмотрел.

   – Не будем тянуть... кота за хвост. Сразу о деле. Ты знаешь зачем мы здесь, – не вопрос утверждение.

   – Поговорить. Почему я не сообщил про атаку, ведя, видел признаки беды.

   – На этот нам ответил отец Никодим, – голос спокойны даже скучный, – лучше скажи, как ты про это узнал?

   – Да про народные приметы. Пересказать? – смущено спросил Дмитрий.

   – Позже и в письменном виде. Сейчас лучше расскажи, как устоял твой дом, при атаке десятка погани? – вопрос прозвучал, мирно без нажима, но Дмитрий с большим трудом удержался чтобы не вскочить со стула, и не начать вещать как на исповеди.

   – Не знаю, – он действительно не знал, как, почему знал, бывший хозяин позаботился об безопасности.

   – Кто чертил мертвые руны на стенах? – очень спокойным словно штиль в море, прозвучал следующий вопрос.

   – Не знаю, я его купил таким. Тут раньше купец жил, может он. Я могу бумагу принести, там имя есть.

   – Давай.

   – Люд будь добра дай людям бумаги, – жена спешно засеменила в спальню, где хранилась всё самое важное.

   – Я же понимаю, что руны – это язычество, подлежащее уничтожению без всяких поблажек, – продолжал оправдываться Дмитрий.

   Мертвые руны, наносились кровью убитых на специальной церемонии людей, сейчас святая церковь, заменяла их символами истиной веры. Помогали они слабо, только от самой мелкой погани.

   – Может, ты и про Эхо предка, не знаешь?

   – А это что? – удивление не пришлось играть, он не знал.

   – У тебя весь стол заляпан этой языческой ересью, – видя, что его не понимают инквизитор, пояснил, – выглядит как белый туман, выжигает погань, состав запрещён Святой Церковью, из-за применения порошка, изготовленного из костей новорождённых детей.

   – Да был туман, – затараторил Дмитрий, – когда одна тварь дверь взломала. Я хотел было ее копьем, он из-за проклятущего тумана ничего не разглядел. А как рассеялся твари уже и не было.

   – Почему сразу не сказал? – вопрос словно выпад меча.

   – Растерялся, да и ты не спешивал только велел на вопросы отвечать, – несмотря на всю суровость, умом инквизитор не блистал, а Дмитрий уже давно привык изображать недалекого деревенщину.

   – Ты мне тут дурака не валяй, – жена покорна передала бумаги амбалу, стараясь не смотреть на инквизитора, – ты думаешь, что кто-то тебе поверит, что ты не знал? Все стены измазаны рунами мертвых, внутри Эхо, на крыше капканы злобы, а в забор забиты Плевки Суры. И ты проживи тут пять лет ничего не заметил и не узнал...

   – Да этот лодырь за пять лет даже гнилые ставни не заменил, ему бы только пить, да поганю по лесам гонять, – в сердцах перебила инквизитора Люда, – да вон все соседи смеяться, стыдно на улицу выходить.

   – Цыц, – рявкнул инквизитор, ударив рукой по столу, – собирайся на выход.

   Дмитрий спокойно поднялся из-за стола, подошел к вешалке взял, потертую куртку, надел шляпу, амбалы переместились так чтобы перекрыть окно. Он только усмехнулся, куда бежать, когда семья тут, подойдя к жене поцеловал в лоб. Она в ответ провела рукой по щеке, посмотрела в глаза с пониманием. Только сейчас сообразив, отчего муж все эти годы ни при каких условиях ни хотел ничего менять в доме.

   Инквизиторы отпустили его перед обедом, живот крутило от голода, сутки без еды да на нервах, еще и голова словно паклей забита, от допроса. Похмелья не было, два кувшина вина, слишком мало чтобы оно проявилось. На улице все меньше пахло гарью и все больше разложениями, многие в городе приняли смерть в эту ночь. Дмитрию как нормальному человеку полагалась впасть в скорбь, тоску или хотя бы бессильную ярость, но ничего такого не было. Родные целы, а что до остальных? «За всех не наплачешься», – как когда-то говорила его мать. Стянув куртку с плеч чтобы не упариться, Дмитрий поправил шляпу, пошел к дому. Слава инквизиторов как лучших дознавателей сильно преувеличена. Вопросы все больше задавали однотипные, опираясь на крики и угрозы, утащили бы в подвал да дозволения нет. А без палача и его инструментов, ничего не получалось.

   Двигаться по городу было тяжело, не из-за преград на дороге, а от трупов возле домов, от стен, перепачканных кровью, и от воя плачущих женщин. Мужики работали молча, грузя тела в повозки. Прежде чем помогать очищать город, нужно зайти домой, переодеться, да отослать жену к дочке. На хуторе всяко спокойней.

   До дома он так и не дошел возле забора его перехватил бывшей напарник.

   – Здорова Старшой, – если не брать в расчёт осунувшееся лицо, то теска выглядит хорошо, белая рубашка, дорогие штаны, через добротный пояс слегка переваливалось брюшко.

   Дмитрий был рад встретить бывшего напарника, когда тот уходил к тестю в пекарню, то Старшой знал, что будет грустить по балаболе, на не мог представить насколько.

   – Здорова, – устало ответил Дмитрий.

   – Святые отцы всю кро... нервы вытрепали? – раз про семью не спросил, значит, заходил в гости, и говорил с Людой.

   – Да. Ты как ночь пережил?

   – Ужасно, хорошо у тестя подвал с тайными символами, там все и пересидели. Двадцать нас было, столько же и осталось.

   – Спасибо что пришел. Надо бы народу помочь, – он собрался пройти мимо, чтобы договорить на ходу, но бывший напарник придержал за руку.

   – Дим, – он помялся, – тут кажешься Собиратель появился.

   Собиратель, страшная тварь, и очень редкая, обычно появляться при смерти колдуна или ведьмы, неумело воспользовавшееся силой погани, при условии массовой смерти.

   – Почему так решил? – поджав губы, спросил Дмитрий, сталкивать с подобной тварью очень не хотелось.

   – Пропали конечности у трупов, с характерными ранами... а неподалеку ведунья жила, – последние слова Младшой, прошептал ели слышно.

   – Что святые отцы?

   – Сам знаешь, они пока трупы не разгребут ничего делать не станут. Остальных из наших я не знаю где искать. И знаешь, – он опустил взгляд в землю, и зло выплюнул слова, – ведунья зла не чинила. Сам проверял. Про нее святоши не в курсе, были. Сходишь, глянешь вдруг я ошибся, а если нет, то и ловить-то...

   – Сейчас кое-что возьму и пойдем, – тяжело выдохнул старшей, – Да и оделся нужно подобающе.

   – Я все понимаю, – он отбежал к кустам, вытащил сумку с вещами, – пошли переоденемся.

   Больше всего Дмитрию хотелось побыть с семьей, собрать в дорогу и проводит до городских ворот. Но работа как обычно, вылезла на передний план. Внутри дома приятно пахло прожаренным мясом, но пришлось давиться слюной, время не терпит. Дмитрий поспешно раздавал указания жене, что брать и как долго не возвращаться. Достал из тайника различные зелья, и конечно же, прихватил посох. Поцеловав дочек, обнял жену и вышел.

   – Веди.

   Только сейчас Дмитрий более внимательно присмотрелся к следам нападения. И к своей радости понял, что умерло не полгорода как он вначале подумал, а скорей всего одна десятая, или того меньше. Просто растерзанные и валящиеся то тут, то там трупы наводили на мысли о кровавом побоище.

   – Мне Людмила сказала, что вас прям десятки атаковали, – заговорил Младшой.

   – Да откуда столько, – отмахнулся Дмитрий, – может, штук пять и было. Инквизитор нагнетал, вот и начал молоть чушь про десятки.

   – Все равно много.

   Дмитрий немного помялся раздумывая, говорить или нет, решил, что помощь ему понадобиться.

   – Ко мне хозяин гнезда заявился.

   – Кх, – вот и вся эмоция, – как выжил-то?

   – Дом с секретом был, – и не дожидаясь расспросов продолжил, – когда-то в нем купец жил, помешанный на безопасности. У него в детстве толи семью погрызли, толи братьев, не суть важно, на этой почве он, паранойей и обзавелся. Так вот он однажды совета спросил, как дом обезопасить, я и послал его к знающим людям. Ну а когда он в монастырь подался, я дом выкупил. И все эти годы делал вид что ленивый до жути, дабы ничего не переделывать, ты же знаешь, как святая церковь относиться к языческим ритуалам. Знал, что пригодиться, при наше то работе.

   Рассказывать бывшему напарнику, что его наставника, загрыз недобитая тварь, Дмитрий не стал. Нечего пугать парня понапрасну, не так и много он погани извел, что обзавестись врагами.

   Они прижались к каменной стене дома, пропуская повозку с телами умерших, пусть и наведались много, но все равно отвели взгляд от ужасного воза.

   – Что прям хозяина поджидал? – почти шепотом спросил Младшой.

   – Помнишь год назад, мы гнездо зачистили, да хозяина не нашли? С тех пор и ждал что он придет по мою душу, – почти не соврал Дмитрий.

   – Да эти твари злопамятны, и гибель всего выводка не прощают, – замолчали, пропуская мимо ревущую процессию из женщин, – значит, дождался пока пойдет погань на город, и сам пристроился. Одному ему не пробиться, а ночью за стенами ходить дуроков нет.

   – А с виду дурак дуроком, – с ерничал Старшой, продолжая путь.

   Подойдя к дому пекаря, остановились возле ворот, осмотрелись. Небольшая прощать, вокруг сплошь дородные дома, с пристройками и мастерскими. Крови не так много, да и тел на улице не видно, только вонь от разложений.

   – Где тела?

   – Сейчас тесть выйдет, покажет.

   Тестя звали Владимир, дородный мужик, с сединой на висках, аккуратной бородкой, и взглядом злобного стражника, одевался просто, но сплошь из дорогой ткани. Показавшись из калитки тесть, окинул взглядом улицу, кивнул Старшому и не говоря, ни слова направился к соседнему дому. Подойдя, условно постучал по воротам, те тут же открылись, внутри Дмитрия ждал неприятный сюрприз. Семь тел выложены в ряд, каждое накрыто тряпкой, и мухи словно пчелы, кружащие над ульем.

   – Открывайте, – и тут же зажал рот тряпкой, воняло невыносимо.

   Худощавый мужичок выполнил просьбу быстро и суетливо. Пытаюсь унять тошноту, Дмитрий склонился над первым телом, пожилого мужчины, руки отсутствовали до плеча, подгнившая мясо выглядело словно кто выкручивал. Остальные тела были с такими же ранами, да сомневаться не приходиться это Собиратель.

   – Пошли, – Старшой махнул головой в сторону выхода.

   Оказавшись за воротами, Дмитрий убрал тряпку ото рта, и глубоко вдохнул, следом вышли теска с тестем.

   – Не мешай, нам надо поговорить, – твердо отсек желание поучаствовать в разговоре тестя Младшой.

   Дмитрий удивился, хоть виду и не подал, раньше подобного тона напарник себе не позволял, вот что значит, быть на работе. Владимир к его чести не стал спорить, отошел.

   – Сталкивался раньше с таким?

   – Да, два раза, – Дмитрий подпер стенку спиной, прикрыл глаза, – нам тогда повезло тварь головы собирала, а тут руки.

   – Как уничтожили? – напарник также облокотился на стену.

   – Следопыты нашли, в логове сидела, выкурили, потом закидали кислотой ну и далее топорами. Гадство, как эту тварюгу искать.

   Помолчали.

   – Так, может, и эта сидит в логове. В смысле в доме своем.

   – Вот как уволился так сразу, голова заработала, – он хлопнул младшего по плечу, – веди к дому.

   – Чего вести-то, вон второй дом справа, калитка зеленая. Как выманивать будем? Как обычно дым, потом сидим и ждем?

   – Дым абы какой не пойдет, а специального сейчас не добудешь. Время потеряем, – потерев ладонью лоб, предложил, – есть еще способ только... не совсем одобренный, святыми отцами.

   – Выкладывай.

   – Нужно несколько трупа с руками, кинем около дома да подождем пока выползет.

   – А чего тварь польстится?

   – Как упыря на кровь тянет, так Собирателя на нужное ему часть тела. Не бойся, справимся, он еще слабый, – сказал уверенно, твердо, хоть сам и был далек от подобных чувств.

   Младшой молча пошел к стоящему в стороне тестю, что-то тихо сказал, получил в ответ кивок, вернулся к старшему.

   – Владимир все организует. Еще что?

   – Да ничего. В остальном сами справимся.

   В течение пяти минут тела были доставлены в нужному дому, несли конечно, не в открытую, а тишком, засунув в мешки. Оба Дмитрия выгнали рвавшихся помочь мужиков, сложили тела вдаль двери, сами сели в стороне, так чтобы контролировать пространство вокруг, поставив топоры возле ног. Убрав полумаску, старшой приказал.

   – Иди пошуми.

   Напарник шустро соскочил с кучи досок, и недолго думая, разбил ближайшие окна. Пять минут ничего не происходило, Младшой не выдержал, заговорил.

   – Чего не идет?

   – Наблюдает. Но скоро инстинкт возьмёт верх.

   – Слушая, а на кой Собирателю конечности?

   – Не знаю, – после небольшой паузы ответил Дмитрий, – раньше люди знали, а теперь знания по погани не кому не нужны. берегут разве что, те, которые, помогаю убивать их.

   – А куда делся Хозяин, что к тебе приходил, – внезапно перескочил с темы Младшой.

   – Кхм. В подвале, в гробу заточил.

   – Что за гроб? – как Дмитрий победил младшего не сильно волновала, куда более интересовало как получилось удержать.

   – Гроб из осины, – пауза, в окне мелькнула чья-то тень, напарники вскочили и напряглись, ложная тревога, – осиновый гроб пропитанный церемониальной кровью.

   – Если святоши узнают... – всем и так понятно, что пытки с отречение – это меньше что ждет Дмитрия, – как избавлять будешь?

   – Вытащу на солнце да открою. Поможешь?

   – Угу.

   Дверь медленно отварилась, в проеме в тени показалось оно, Старшой выставил посох, тихо просипел.

   – Кидай ты, – Старшой передал напарнику пузырек, прихваченный из дома.

   Напарник, на секунду удивлено глянул на сосредоточенно Дмитрия, и взял склянку. Тварь одним рывком выскочила на свет Божий, больше всего Собиратель был похож на спаренный спинами жуков, только вместо лам руки, часть шевелить, часть болтается, и голова, с закрывающими лицо волосами, кожа белая с синюшным отблеском. Тварь не смотрела на живых, был куда более желанный объект. Младшой кинул пузырь, угодив точно в голову, немудрено-то с пяти метров, тварь молча отпрыгнула в сторону, снеся телом небольшое деревце. Забилось в судороге напарники подбежали, откинув посохи, подхватили огромные колуны В четыре руки спорно расчленили Собирателя. Поганая и грязная работа, но кто-то должен ее делать.

   Чуть отдышавшись, Младшой произнес.

   – Знаешь, она была симпатичной. Ко мне клинья подбивала, так не на вящего и умело, что я бы точно не удержался. Может, так даже лучше, что она того.

   И тут же получил тяжелый подзатыльник от Старшого.

  Зачистка...

  Духота раздражала больше всего, ни боль в спине от неудобного стула, ни плохое освещение, все можно было терпеть, только не духоту. Ладно бы если окна открывались, так нет же все сделано так что при желании не вскроешь раму, только если разбить. Но это перебор, за это могут наказать, несмотря на возраст и регалии. Дмитрий в очередной раз пригубил теплую воду, слегка разбавленную вином, только для вкуса, не более. Откинулся на спинку стула, бессильно опуская руки на подлокотники, тяжело задышал. Скорей бы осень.

   После небольшой паузы, святой отец ордена Изгоняющего, снова принялся за работу. Возраст больше не позволял ему ездить на охоту за нечестью, седьмой десяток, куда там. Вот уже семь лет, он занимается бумажной работой, читает отчеты, пишет назначения на выезды, и так далее и тому подобное. А бумажки множиться что грехи у молодой вдовушки. Отложив записку о потраченных ресурсах, взялся за отчет о проделанной работе. Не более интересное чтиво, но при должном воображении, вполне можно терпеть.

   Сухими узловатыми пальцами, неспешно развернул свиток, поставил на край листа стакан и кувшин, придвинул свечку, скрестив пальцы, принялся изучать текст.

   «Гнездо вурдалак – Зачищено. Потери – Трое», – на последнем слове старик разразился гневной тирадой недостойно святого отца. Дольше читать не имело смысла.

   Отдышавшись после ругани, Дмитрий взял колокол и что есть силы замахали им. Дверь отворилась через минуту, в проеме со смеренным видом застыл юнец, в этом году принявший сан. Старик не столь суров, чтобы не пускать юнца в келью просто при открытой двери в помещение попадал свежий воздух. И чем дольше стоит юнец, тем больше свежего воздуха.

   – Немедля позови мне, – он замялся, имя старшего командующего провальное зачистки он не прочел, пришлось склониться над листком, потратить несколько секунд чтобы найти имя, и только потом уже не столь грозно продолжил, – Сергея.

   – Сергея из Нама? – кротко переспросил юнец.

   – Его самого.

   Парень убежал быстрее чем старик успел попросить того не закрывать дверь. Сидеть больше не было сил, злость так и бурлила внутри, требуя действий. Крякнув, скорей по привычке чем по необходимости поднялся, неспешно подошел к окну, заложив руки за спину. Дмитрий лениво рассматривать город с высоты птичьего полета, не сокола, конечно, а так воробья, но и это зрелище его успокаивало. В основном черепичные крыши, составляющие лабиринт где снуют «люди-муравьи», вот и весь вид, скучный серый умиротворяющий.

  Постучали.

  – Заходи, – он не повернулся, когда дверь открылась.

  И только когда гнев окончательно сошёл с лица он повернулся. Сергей выглядел внушительно, под два метра ростом, огромные плечи, мощные руки, даже ряса не могла спрятать столь могучую фигуру, и лицо как назло, не тупое сельское, а вполне себе умное. В орден он загремел чтобы не сослали в дальне монастырь за похождения по-бабам. Не дурак, но, как и весь молодняк горечь и скок в решениях.

  – Чего звал? – он попытался сесть, но Дмитрий слегка стукну по ножке сдвигая стул, тем самым давая понять, что вальяжности тут не место.

  – Ты чего? – удивился Сергей, не привык к подобному обращению.

  Дмитрий не удосужился ответить, медленно обошел стол, под удивлённым взглядом Сергея, неспешно уселся на свое место.

  – А теперь поганец рассказывай, как умудрился потерять троих ребят?

  – Э, – только и смог выдавить сбитый с толку Сергей.

  – Я бы попросил подробнее. Что ты баран безголовый, и так понятно, можешь не говорить – добавив в голос злости, продолжил говорить Дмитрий.

  – Вурдалаки... эээ. Дали нам поручение, отправиться в зимовье, что у начала реки Умка. День пути туда, день назад, – с каждым словом он набирал уверенности, даже выпрямился и руки прижал к телу, – выдвинулись стандартным отрядом из пяти человек, еще затемно, к зимовью подошли далеко за полдень, где-то за несколько часов до сумерек. Окружили дом, прочли молитву, расставили на моленые символы. После распалили кадила со специальными травами, построились в боевой порядок и под чтение молитвы «изгоняющего» вошли в дом, – набрав побольше воздуху, продолжил приободрено, раз не перебивают, значит, все правильно излагает, – битва была быстро и скоротечной, защищаясь священным дымом, мы порубили мечами погань. Но при проверке дома был укушен Семен. После под молитвы сожгли и закапали тела погани. Переночевали, поочерёдно читая отходную молитву. Не помогло. Семен обернулся в погань и укусил Николая. Пришлось упокоить обоих. Второй Николай напоролся на капкан местных жителей, со сломанной ногой доставлен в госпиталь. Все.

  И замер что статуя святого возле ворот. Повисла гнетущая пауза, одна из тех, когда слышно полет мухи, она может и пролетела бы, только вот душно в келье оттого и нет их тут. А Дмитрий, молчал не зная, что и сказать, обругать да вроде не за что, сейчас все так воюю, все благодаря отцу Никодиму. Попробовать объяснить, а толку? Ему же в голову вбивали те догматы что он сейчас пользуется.

  – Вот скажи мне Сережа, – бугай подумал, что теперь то можно и сесть главный поостыл, сделал попытку, но услышал, – стоять!

  Парень выпрямился, боясь дышать, до него только сейчас дошла вся серьезность ситуации.

  – Почему нельзя было просто закидать дом дымовыми шашками?

  – Да так можно, священную траву кидать в поганое гнездо? – искренне удивился Сергей.

  «Господи ты мой всемогущий как же стало тяжело жить», – мысленно простонал Дмитрий.

  – Почему при обыске не задыми помещение?

  – Священную траву надо беречь аки слово божье.

  «Ну конечно, траву что вам носили, вы признали ересью. Запугав травниц и крестьян до куликов в животе. А замену придумали столь сложную, что только в одно монастыре и могут сделать», – мысленно сокрушался Дмитрий.

  – Чего укушенного, не упокоили сразу, – почти безысходно спросил Дмитрий.

  – Да как можно, – на парня было страшно смотреть, словно его языческому идолу кланяться заставляют, – брата по вере убивать.

  Дмитрий готов был выть от отчаяния, беспомощного отчаяния. Когда это случилось, как он смог это проморгать? А ведь как все хорошо начиналось, орден косил нечисть что умелый жнец поспевшую рожь. А сейчас без горьких слез и не взглянешь.

  – Знаешь, если бы ночью выспались, то и в капкан никто не угодили, – и не дав оправдаться парню, рявкнул, – Пшел вон.

   Сергей был рад что не сидит, быстро выскочил наружу. Дмитрий не обрадовался даже легкий сквозняк, при открытии двери. Закрыв руками морщинистое лицо, старик предался печальным мыслям. Через полчаса вызвал помощника, и затребовал все отчеты за год. Когда ему принесли кипу бумаг, он лишь зло проворчал что-то неразборчивое, и принялся за работу. Не жалея дорогой бумаги, он составлял списки с общими данными о погибших. Возвращаться в пустой дом для ночлега не стал, затребовав кровать на место. И чем больше он копался в бумагах, тем больше тоска оседала на сердце. Как не уследил? Как проворонил? Все чаще возникали эти вопросы в голове и все труднее становилось искать оправдания себе.

   На второй день из омута темных мыслей его вырвал шум за дверью, по звукам казалась что кто-то бороться с медведем. В конечном итоге дверь распахнулась, в комнату валился здоровенный мужик, с висящими на плечах послушниками. Хорошо одетый на пухлом лице имелась клиновидная борода, щеки выбриты, и сбитой набок шапкой обнажала вспотевший лоб.

   – Отпустите меня, кому говорю, – рычал здоровяк, – видит бог, задавлю же.

   – Младшой? – устало вопроси Дмитрий.

   – А, кто еще, – ответил незваный гость.

   – Эй вы слезьте с него, – слова хоть и произнесены тихо, послушники не без облегчения выполнили приказ. С таким бугаем бороться это не бумагу чернилам марать не каждый и справиться, – чего встали идите вон... делом займитесь.

   Сил на ругань не хватало, последние дни выжили все соки из немолодого тела.

   Послушники еще только выходили как Дмитрий приподнялся, покрикивая обошел стол, и не дойдя до бугая пары шагов замер, придав лицу недовольный вид.

   – Чего заявился?

   – Так ли друзей встречают, – весело ответил мужик, – совсем ты тут с этими озверел.

   – Работ токая.

   – Ты на работу все не верни, как Люду схоронил так совсем быгылем стал, – хлопнул старого приятия по плечу, теска сел на стул. Дмитрию ничего не оставалось как вернуться на свое место.

   – Чего пришел, ведь не нотации читать, – как ни странно, но видеть старинного друга было неприятно.

   – На рыбалку поедем, – не терпящем возражения тоном сказал здоровяк.

   – Рабочим своим будешь приказывать, а не мне.

   – Да-да понял, что ты гордый. Но вот скажи мне, когда мы последний раз сидели как люди. Что молчишь? Вспомнить не можешь. Вот. А все почему? Потому что ты тут в затворника играешь. Нехорошо друзей забывать. Так что собирайся.

   – Да не могу я, – Дмитрий поднял несколько бумажек, помахал ими, – работы много, а делать некому.

   – Ничего за один вечер не случиться.

  – Глава ордена не отпустит, – старику очень не хотелось покидать пределы монастыря, но и старому другу хамить тоже не с руки, не по-человечески это.

   – Я уже договорился со всеми и обо всем.

   – Как? – машинально спросил Дмитрий.

   – Я тебя умоляю, все мы люди, все мы единым живем.

   Вот этому Дмитрий не удивился, сам бы мог догадаться, да только стар стал соображает медленно.

   – Пешком не пойду, – выдвинул он последний аргумент.

   – Повозка подана к дверям. Хватит дурака валить, ты же знаешь, что я тебя уговорю. Зря теряем время.

   – Да, тебя я знаю, – сдался Дмитрий.

   Младшей Дмитрий, хлопнул себя по колену, радостно хекнул, подхватил стакан, набрал в грудь воздуха, но ничего не сказал, выпил.

   – Да жизнь твоя скатилась на самое дно. Воду таким дрянным вином разбавляешь.

   Дмитрий только пожал плечами.

   На улице их ждала добротная повозка, с крытым верхом, она напоминала ту, на которой они когда-то ездили на охоту. Щурясь от осеннего солнца, старик дошел до повозки, взялся за теплый поручень, (как ему подумалось сделанный специально для него), рывком влез на козлы, сбив при этом дыхание, подобрал рясу, уселся. Повозка ощутимо качнулась и под весом здоровяка, он хмыкнул, передал теплый плащ старшему.