Текст книги "Юрий Андропов: реформатор или разрушитель?"
Автор книги: Олег Хлобустов
Соавторы: Александр Шевякин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
И именно поэтому уроки истории помогают не только заглядывать в будущее, но и стремиться целенаправленно строить его в соответствии с желаемым идеалом. Хотя человеческие представления об общественном идеале также не являются неизменными, а развиваются в соответствии с прогрессом человечества.
Ю. В. Андропов в своих выступлениях часто повторял: «Наше государство – государство общенародное. Оно является таковым не только потому, что выполняет волю всего народа, но и потому, что вся деятельность органов государственной власти, подчиненная интересам трудящихся масс, осуществляется при их повседневной поддержке и непосредственном участии. Направляемые партией процессы развития политической системы, политической надстройки общества органически сочетают укрепление социалистической государственности с развитием социалистической демократии».
В отличие от многих других партийных руководителей, также произносивших «правильные» и объективно верные слова, которые, однако, не являлись их личными убеждениями, для Андропова это кредо являлось основой всей его партийно-государственной деятельности.
Помимо этого, критикам Андропова следовало бы сопоставить приводимые нами его слова с текстом статьи 3 Конституции Российской Федерации 1993 г., для того чтобы понять, сколь мало наше общество продвинулось вперед по пути решения задач, более тридцати лет назад обозначенных Юрием Владимировичем.
По-видимому, не понятыми современниками оставались предупреждения Андропова о том, что если «выделить главное направление в современной буржуазной критике нашей советской демократии, неизбежно приходишь к выводу, что эта критика, хотя ее и маскируют «заботой» о свободе, демократии, правах человека, на деле направлена против социалистической сущности нашего общества». А в суровой справедливости этих слов Ю. В. Андропова его современникам пришлось убедиться через какие-то 10–12 лет.
– Поэтому, – продолжал член Политбюро ЦК Ю. В. Андропов, – зарубежные пропагандисты «стремятся рядиться в одежды радетелей «демократизации» социализма, его «улучшения». Нетрудно, однако, увидеть подлинную направленность подобных «забот». Их цель сводится к тому, чтобы подорвать изнутри Советскую власть, ликвидировать завоевания социализма… Именно поэтому наша общественность столь решительно и единодушно дает отпор попыткам подобного рода. Нерушимое социально-политическое и идейное единство, бдительность советского народа – надежная гарантия того, что нынешние идеологические диверсии ждет такой же полный провал, как и прежние диверсионные вылазки против Советского государства».
Андропов одним из первых в недавней отечественной истории еще в 1975 г. поднял вопрос о защите интересов не только государства, но и советского общества, его граждан. Что спустя почти два десятилетия вылилось в общем-то справедливую формулу «защиты жизненно важных интересов личности, общества и государства» (статья 5 закона Российской Федерации «О безопасности» от 3 марта 1992 г.).
Говоря о необходимости как мягкого, корректирующего воздействия, профилактики противоправных деяний, так и принятия в необходимых случаях правовых мер воздействия, Андропов подчеркивал: «И пусть нам не твердят в таких случаях о гуманизме. Мы считаем гуманным защиту интересов общества. Мы считаем гуманным своевременно пресечь преступную деятельность тех, кто мешает советским людям спокойно жить и работать».
– В то же время, – отмечал он, – «непримиримая борьба против всех проявлений и пережитков национализма и шовинизма, против тенденций национальной ограниченности и исключительности, идеализации прошлого и затушевывания социальных противоречий в истории народов, против обычаев и нравов, мешающих коммунистическому строительству – это неизменный принцип национальной политики партии».
Познакомив читателя с общественно-политическими взглядами и убеждениями Юрия Владимировича Андропова, представляется также необходимым сказать и о его личных качествах и чертах характера, без учета которых его личность будет представляться лишь сухой схемой, лишенной простых человеческих индивидуальных характеристик.
Разумеется, Андропов был в полном смысле слова человеком своего времени, своей эпохи, что вполне понятно и закономерно. Хотя он, в отличие от многих других руководителей, не «по поручению» и даже не «по должности» думал о настоящем и будущем. И не только нашей страны, но и всего мира.
Его глубоко лично волновала судьба страны, партии, с политикой которой он ассоциировал всю свою деятельность. Следствием этого являлось стремление в качестве сначала Секретаря ЦК, в затем кандидата и члена Политбюро ЦК КПСС внести личный вклад в обоснование и выработку, реализацию намеченной политики партии.
Андропова возмущали явления равнодушия к законным интересам людей, факты моральной нечистоплотности, отступления от этических норм поведения, карьеризм.
Ф. М. Бурлацкий подчеркивал, что Юрий Владимирович понимал политику как искусство возможного: он знал не только то, что нужно делать, но и как этого добиться в конкретных условиях.
Именно Бурлацкому принадлежит характеристика Андропова как Homo Politicus, то есть Человека Политического. Может быть, как никто другой среди тогдашних руководителей, – подчеркивал он, – Андропов «чувствовал и сознавал жесткие политические рамки на пути назревших преобразований».
Развивая эту мысль, Бурлацкий отмечал, что Андропов, «собственно, иначе и не мыслил, кроме как политическими категориями… Это значит, что он рассматривал вопрос с точки зрения государственной политики страны, тех последствий, которые может иметь то или иное событие или решение для ее интересов».
Будучи убежденным коммунистом, материалистом, рационалистом и реалистом, Андропов был в то же время… идеалистом. Идеалистом в том высоком понимании этого слова, что был убежден в том, что рациональные человеческие идеи, убеждения, способны преобразовать окружающую действительность, окружающий человека мир. И, более того, действовал в соответствии с этими своими убеждениями. В отличие от многих других, становившихся либо циниками или лицемерами, творцами, либо эпигонами «двойной морали», «двойных стандартов» мысли и поведения.
Как заведующему отделом, секретарю ЦК КПСС, председателю КГБ СССР, ему приходилось ежедневно «поглощать и переваривать» огромный объем информации – до нескольких сотен машинописных страниц.
Более того – прорабатывать и согласовывать вопросы, уточнять и ликвидировать неясности, принимать ответственные решения и готовить проекты соответствующих документов, давать поручения и оценивать их исполнение, знакомиться с представленными иными ведомствами документами, проводить их экспертизы, вносить коррективы и предлагать дополнения и уточнения, подписывать документы в инстанции, проводить оперативные совещания, встречаться со многими людьми самого разного социального положения…
Самой сильной чертой личности Андропова, – писал Бурлацкий, – «была деловитость, умноженная на острое видение политической стороны любой проблемы… Он умел при случае произнести четкую, яркую речь, но делал это крайне редко. Он больше всего дорожил практическими решениями и тщательно контролировал, чтобы все делалось так, как было задумано и принято. Организационный талант, вероятно, составлял главную особенность этого лидера нашей страны».
Он же подчеркивал, что для Андропова «не было мелочей. Любая работа, которую он делал, должна была быть безукоризненной, доведенной до конца и по возможности блестящей».
«ЮВ», как многие годы за глаза называли Андропова его сослуживцы, «не терпел полуфабрикатов, ненавидел небрежность и органически не выносил любое проявление безответственности. В этих случаях он мог быть безжалостным: не смог – это понятно. Но не постарался – такое он не прощал никогда. И все вокруг него действительно очень старались, не столько за страх, сколько за совесть».
Нередко наработанные «командой Андропова» соображения по тем или иным вопросам внутриполитического и международного развития расходились с оценками и прожектами «Старой площади».
Вместе с тем он не раз говорил, что «нельзя стоять на одном месте, что движение вперед, если мы хотим идти дорогой прогресса, требует постоянного совершенствования жизни общества и государства, творческого подхода к большому и малому, без конъюнктурного подхода к решению проблем, с которыми мы сталкивались и от которых зависела судьба Отечества».
Составной частью убеждений Андропова, что осталось мало замеченным его биографами, являлся демократизм. Именно подлинный демократизм, а не «либерализм», в чем его немало упрекали недобросовестные критики.
Демократизм как в вопросах государственной политики, общественной жизни – он был одним из немногих партийных руководителей, кто неоднократно на протяжении десятилетий напоминал о задаче построения общенародного государства в нашей стране, – так и в поведении, общении с окружающими.
Еще один крайне важный штрих характера Андропова: не терпел пренебрежительного отношения к письмам и просьбам людей. Они не должны были оставаться без ответа.
Бывший помощником Юрия Владимировича с 1973 по 1979 гг. И. Е. Синицын в своих воспоминаниях отмечал, что эта демократичная манера поведения не изменилась у Андропова, даже когда он стал членом Политбюро ЦК КПСС – особо подчеркиваю это обстоятельство, потому что напускной «демократизм», простота и доступность нередко исчезают у некоторых персон по мере их продвижения по служебной лестнице, да и с годами, как известно, людям свойственно меняться…
На критику или замечания других участников совещаний или коллективных обсуждений Андропов отвечал: «А что ты предлагаешь?».
Он принимал чужие соображения только после острой дискуссии, с тщательным взвешиванием всех «за» и «против», а иногда отвергал, видя дальше и глубже своих помощников и сотрудников. При этом он объяснял им ход своих мыслей».
Следствием подлинного, принципиального демократизма Юрия Владимировича было неприятие сталинских извращений социалистических идей, о чем имеется немало убедительных доказательств. Поэтому Ю. В. Андропов был бескомпромиссным и последовательным сторонником «курса XX съезда партии» на десталинизацию и демократизацию государственной и общественной жизни. Он был одним из немногих руководителей страны, кто являлся искренним приверженцем идеи общенародного государства.
Секретарю ЦК КПСС Андропову пришлось, что называется, «по должности» познакомиться с юридическими и партийнополитическими оценками периода «культа личности», поскольку проблематика эта могла подниматься в ходе переговоров с иностранными делегациями. Способствовало этому и знакомство Ю. В. Андропова с докладом второй комиссии ЦК КПСС, так называемой «Комиссии Н. М. Шверника», по изучению материалов о политических репрессиях в СССР 30 – 50-х гг., он был закончен летом 1964 г.
В основу подготовленных Комиссией справок были положены материалы судебных процессов, документы прокурорских проверок по ним, объяснения бывших сотрудников органов госбезопасности, прокуратуры и суда, а также работников партийного и государственного аппарата.
Комиссия констатировала факты «грубейших нарушений социалистической законности, относящихся к периоду культа личности Сталина». В выводах комиссии указывалось, что рассмотренные ею дела были фальсифицированы, «массовые репрессии 1937–1938 гг. были совершенно необоснованными и никакими объективными причинами оправданными быть не могут, являлись следствием произвола и беззаконий. В вопросах карательной политики Сталин стоял на чуждых марксизму-ленинизму позициях».
Знакомство с материалами комиссии, самостоятельные размышления об открывшихся злоупотреблениях и преступлениях предшествовавшего исторического периода не могли не сформировать у Андропова, как и у очень многих его современников, как собственного понимания путей развития социализма, так и целей, задач и методов деятельности органов государственной безопасности Советского Союза.
Политико-идеологическая ситуация начала меняться после избрания 14 октября 1964 г. Генеральным секретарем ЦК КПСС Л. И. Брежнева.
Отказываясь от реального изучения периода «культа личности», его трагических уроков, извлечения горестных выводов из его перегибов и извращений, пытаясь ревизовать решения XX и XXII съездов КПСС, партийная номенклатура ставила препоны развитию критики и самокритики, расширению гласности в работе и общественной жизни, принципов самоуправления, демократизации, что не могло не вызывать тревогу и озабоченность у части социально-политически активного населения страны.
Ю. В. Андропов, о чем имеется немало свидетельств, не был сторонником «номенклатурного» стремления к зажиму критики и ограничению инициатив граждан, не разделял подобных взглядов и, что бы ни говорили и ни писали о герое моего повествования, был последовательным сторонником принципов демократии, общенародного государства, курса XX съезда КПСС.
Для прояснения позиции Ю. В. Андропова по этим вопросам приведем выдержку из стенограммы заседания Политбюро ЦК КПСС по вопросу об отношении к истории партии и критике культа личности Сталина от 10 ноября 1966 г.
Ю. В. Андропов отметил, что действительно существуют проблемы в области идеологической работы, в том числе и с вузовской молодежью.
– Это вопрос не новый… Но, мне кажется, мало что делается в направлении улучшения воспитательной работы с молодежью. Настоящих учебников, раскрывающих всю глубину происходящих событий в жизни партии и народа, за последние годы мы не даем. Вот почему возникает разная путаница в головах, особенно у нашего молодого поколения… Надо выработать единую точку зрения на базе марксистско-ленинского учения по основным вопросам внутренней и внешней политики партии…
В то же время освещения вопросов о И. В. Сталине, о Великой Отечественной войне, перспективах развития страны и партии «… просят и ждут от нас друзья в социалистических странах, да и все коммунистическое движение мира. Действительно, нужен учебник, настоящий марксистско-ленинский труд, который бы раскрывал все многообразие и богатство нашей эпохи. У нас на самом деле возник ничем не обоснованный провал в теории и особенно в истории между ленинским периодом и современностью. Ведь в этот период была партия, был советский народ, столько проведено созидательной работы, а мы об этом периоде толкуем вкривь и вкось, а за нами повторяют и в соцстранах, и не только повторяют – наши враги используют это против нас.
…Нам надо очень серьезно продумать вопросы в связи с 50-летием Советской власти и 100-летием со дня рождения В. И. Ленина. Словом, очень большая работа предстоит нам в этой области.
В отношении личности И. В. Сталина до конца жизни Андропов не разделял ни один из известных диаметрально противоположных взглядов по отношению к этому человеку: ни восхищенного, ни уничтожительного.
Он полагал, что «всем нам надо с этим глубоко разобраться», имея в виду необходимость очень выверенной, взвешенной исторической оценки.
Наверное, главным мучившим его вопросом был тот, что на протяжении десятилетий не имел ответа: как такое могло происходить в нашей стране?
Однако желанием разбираться с этой острейшей политической проблемой никто из его современников «не горел».
Многие мемуаристы отмечали, что Андропов отличался внутренней культурой, умом, жизненной мудростью, деловитостью и поражающей работоспособностью, принципиальностью и энергией. А также жизнерадостностью, жизнелюбием и юмором.
Знавший Андропова в неслужебной, домашней обстановке, имевший немало возможностей для общения в ней со своим пациентом И. С. Клемашев подчеркивал, что Юрий Владимирович был «человеком неуклонной принципиальности, необыкновенно чутким и деликатным, верным своим обещаниям и слову, всегда точным и аккуратным, дисциплинированным в личной и общественной жизни».
В немногие свободные часы и минуты, а рабочий график Андропова с 1967 г. был крайне напряженным, включал и субботы и воскресенья, – такова человеческая, личная плата за высокий пост государственного служения, предполагающий и величайшую личную ответственности за порученное дело! – Юрий Владимирович любил читать, слушать музыку. Любив театр, после назначения на пост председателя КГБ он стал избегать его посещения.
В моем восприятии, Андропов полностью соответствует понятию «солдат Партии», готовый самоотверженно, с полной отдачей трудиться на любом посту, который будет ему определен партией.
И таких дисциплинированных и исполнительных, нередко чрезвычайно талантливых «рядовых» и руководителей у партии в нашей стране в XX веке, как известно, было немало. Причем на различных уровнях: от колхоза и цеха, конструкторского бюро и министерства до ЦК КПСС.
Это были искренне преданные социалистической идее, своим идеалам люди, движимые в своей жизни именно духовными, идеалистическими мотивами и стремлениями.
И таких по своему нравственно-психологическому складу, по отношению к делу людей немало в мире и по сей день.
Другое дело, что предмет их веры, точнее глубоко персонифицированной личной убежденности, то есть основополагающая идея, идеи или идеология, у них могут быть различен.
Можно ведь быть убежденным гуманистом, а можно и шовинистом, интернационалистом или националистом, консерватором или поборником социального прогресса.
Андропов, подобно миллионам людей на планете, был убежденным коммунистом. И этим он завоевал уважение людей во многих государствах мира.
Таким был человек, 18 мая 1967 г. получивший внезапное назначение на пост руководителя ведущей национальной спецслужбы – Комитета государственной безопасности при Совете министров СССР.
В то же время оно однозначно свидетельствует о том, что руководство Советского Союза и прежде всего лично Л. И. Брежнев были уверены как в несомненной личной честности и порядочности, партийной принципиальностиАндропова, так и в его немалых организаторских способностях вкупе с качествами эффективного руководителя. И эти ожидания полностью оправдались.
Председатель Комитета государственной безопасности СССР
Назначение Андропова на пост председателя КГБ при СМ СССР говорит и о его возросшем авторитете в глазах Л. И. Брежнева, других членов Политбюро ЦК КПСС, поскольку уже чуть более чем через месяц после этого назначения Юрий Владимирович также был избран кандидатом в члены этого высшего политического органа Советского Союза.
Вечером 18 мая 1967 г., после заседания Политбюро ЦК КПСС, принявшего решение о новом назначении Ю. В. Андропова, он был представлен руководящему составу КГБ при СМ СССР.
Хотя Ю. В. Андропов был и современником образования Комитета государственной безопасности при СМ СССР, и в качестве заведующего отделом и секретаря ЦК КПСС – одним из потребителей его информации, теперь ему предстояло гораздо глубже не только познакомиться с неизвестными советским людям сторонами его истории и деятельности… А еще – осмыслить их итоги, извлечь и понять уроки, сделать личные выводы для повседневного руководства подчиненными коллективами.
– Впечатление от знакомства с новым председателем, – вспоминал генерал-майор КГБ Н. К. Вакуленко, – было следующим. Внешне он выглядел богатырем: высокого роста, плотного телосложения, плечистый, с цепким пронзительным взглядом и несколько глуховатым голосом. На первый взгляд казался несколько суховатым и малоразговорчивым. Он всегда внимательно выслушивал собеседников, задавал уточняющие вопросы, постепенно втягивал их в обсуждение затронутых вопросов и выработку возможных вариантов решения. Был проницателен и быстро «раскусывал» того, кто хотел подстроиться под него. Провести его было чрезвычайно сложно. На подчиненных Андропов производил неизгладимое впечатление своими незаурядными качествами: эрудицией, интеллигентностью, находчивостью. Зарекомендовал себя исключительно требовательным, достаточно жестким, но в то же время справедливым руководителем. Льстецов и подхалимов в своем окружении не терпел, дифирамбов в свой адрес не допускал.
На новом посту Ю. В. Андропову предстояло обстоятельно проштудировать «Положение о КГБ СССР и его органах на местах», на протяжении многих лет, с 9 января 1959 г., являвшееся основополагающим нормативно-правовым актом, регламентирующим деятельность подчиненного ему ведомства.
Прежде чем познакомить читателей с основными его положениями, отметим следующее крайне важное обстоятельство, искаженная интерпретация которого часто ставится в упрек Ю. В. Андропову. Парадоксально, но факт, что многие авторы, даже весьма информированный в этом вопросе А. Н. Яковлев, позволяют себе говорить, что якобы Андропов «писал доносы в ЦК КПСС на «несогласных» с политикой партии». В отличие от других, акцентировавших внимание на этом обстоятельстве авторов, как раз академик А. Н. Яковлев, в силу своего прошлого должностного положения, не мог не знать, что Председатель КГБ действовал в строгом соответствии с существовавшей нормативно-правовой базой деятельности органов государственной безопасности, что лишь лишний раз свидетельствует о безукоризненно четком следовании Андропова должностным обязанностям.
Положение о Комитете государственной безопасности при Совете Министров СССР и его органах на местахгласило:
«1. Комитет государственной безопасности при Совете Министров СССР и его органы на местах являются политическими органами, осуществляющими мероприятия Центрального Комитета партии и Правительства по защите Социалистического государства от посягательств со стороны внешних и внутренних врагов, а также по охране государственной границы СССР. Они призваны бдительно следить за тайными происками врагов советской страны, разоблачать их замыслы, пресекать преступную деятельность империалистических разведок против Советского государства.
2. Комитет государственной безопасности при Совете Министров СССР образован на правах союзно-республиканского министерства.
Комитет государственной безопасности при Совете Министров СССР для выполнения возложенных на него задач имеет свои органы в союзных и автономных республиках, краях, областях, отдельных городах и районах, военных округах, соединениях и частях Советской Армии, на флотах и флотилиях Военно-морского Флота, в войсках МВД, на железнодорожном, водном и воздушном транспорте, а также пограничные и специальные войска.
3. Комитет государственной безопасности работает под непосредственным руководством и контролем Центрального Комитета КПСС».
В пункте 11 раздела «Кадры органов и войск государственной безопасности» Положения отмечалось:
«Комитет и его органы на местах должны подбирать в органы государственной безопасности людей, беспредельно преданных Коммунистической партии, социалистической Родине и своему народу, идейно стойких и в первую очередь из числа партийных, советских и комсомольских работников.
Работники органов государственной безопасности должны воспитываться в духе беспощадной борьбы с врагами нашей Родины, умения предотвращать преступления, выполнять свой служебный долг, не щадя своих сил, проявляя при этом решительность и инициативу. В органах государственной безопасности не должно быть места карьеристам, подхалимам и перестраховщикам.
Работники органов государственной безопасности должны быть партийно принципиальными, честными, смелыми, дисциплинированными, строго хранить военную и государственную тайну, постоянно работать над повышением своего идейно-политического уровня, над освоением основ марксизма-ленинизма и повышением деловой квалификации.
12. Органы государственной безопасности во всей своей деятельности должны строго соблюдать социалистическую законность. Они обязаны использовать все предоставленные им законом права, чтобы ни один враг Советского государства не уклонился от заслуженной кары и чтобы ни один гражданин не подвергся необоснованному привлечению к ответственности. Должны сурово пресекаться нарушения социалистической законности и произвол как действия, посягающие на социалистический правопорядок и права советских граждан.
Органы государственной безопасности обязаны непосредственно и через соответствующие организации принимать меры предупредительного характера в отношении тех советских граждан, которые допускают политически неправильные поступки в силу своей недостаточной политической зрелости.
Надзор за следствием в органах госбезопасности осуществляется Генеральным прокурором СССР и подчиненными ему прокурорами в соответствии с Положением о прокурорском надзоре в СССР».
Следует, однако, подчеркнуть, что в то же время деятельность органов КГБ в 50 – 60-е гг. не была свободна от влияния субъективизма и волюнтаризма их руководства, других серьезных недостатков и ошибок, хотя именно в этот период в наиболее полной мере утверждается прокурорский и партийно-государственный контроль за их работой.
Следует особо подчеркнуть, что под лозунгом «исключить возможность возврата к 1937 году» в нарушение конституционного принципа равенства всех граждан перед закономорганам госбезопасности было запрещено собирать компрометирующие материалы на представителей партийно-советской номенклатуры. Это явно ошибочное и противоправное политическое решение 1956 г. положило начало зарождению в нашей стране коррупции и организованной преступности, ибо вывело значительные контингенты лиц, наделенных административными властно-распорядительными, контрольными и хозяйственными полномочиями, из-под контроля правоохранительных органов, в том числе КГБ СССР. С одной стороны, создавая некое подобие касты «неприкасаемых», оно в то же время способствовало зарождению «телефонного права», получившего особое распространение в середине 80 – 90-х гг. прошлого века.
В то же время это обстоятельство облегчало зарубежным спецслужбам попытки вербовочных подходов и оперативной разработки партийно-государственных функционеров различного ранга, в результате чего руководящая элита страны оказалась без должного контрразведывательного и оперативного прикрытия от разведывательно-подрывного воздействия спецслужб иностранных государств. А в совокупности это решение имело самые негативные последствия для исторической судьбы страны и советского государства.
Необходимо подчеркнуть и такое редко упоминаемое и тем не менее чрезвычайно важное обстоятельство, как действовавшая в то время система уголовного законодательства, определявшая общественно-опасные деяния, образующие состав уголовно наказуемых преступлений: 25 декабря 1958 г. Верховным Советом СССР были приняты Основы уголовного законодательства и Основы уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик.
Непосредственно компетенция КГБ в сфере правоприменения определялась уголовными и уголовно-процессуальными кодексами союзных республик СССР. Так, в Российской Федерации подследственность возбуждаемых уголовных дел определялась статьей 126 Уголовно-процессуального кодекса (УПК) РСФСР 1960 г. В соответствии с этой статьей к компетенции (подследственности) органов КГБ были отнесены 18 составов преступлений особо опасныхи иных государственных преступлений.
По своей новой должности председатель КГБ и кандидат в члены Политбюро ЦК КПСС Ю. В. Андропов имел самое непосредственное отношение к созданию и постоянной модернизации механизма выработки и реализации политики обеспечения безопасностиСоветского Союза.
К тому же по должности Ю. В. Андропов автоматически стал членом Комиссии по военно-промышленным вопросам(функционировавшей с ноября 1966 г.), которая была правомочной рассматривать и решать вопросы, связанные с обороноспособностью страны, вооружением и численностью Вооруженных сил СССР (членами ее также являлись Секретарь ЦК КПСС по оборонным вопросам, министры обороны и иностранных дел, заместитель председателя Совета министров СССР – он же являлся председателем этой комиссии).
Возможно, для многих читателей окажется неожиданным тот факт, что непосредственными субъектами реализации политики обеспечения безопасностиСССР являлись, помимо КГБ и Главного разведывательного управления Генерального штаба, также Министерство иностранных дел, Министерство обороны, Министерства внутренних дел, внешнеэкономических связей, здравоохранения, образованияи некоторые другие.
Следует добавить, что, помимо этого, с декабря 1973 г. Ю. В. Андропов также стал членом Государственной Технической комиссии по противодействию иностранным техническим разведкам (Гостехкомиссия),образованной в соответствии с Постановлением ЦК КПСС и Совета Министров СССР № 19903-303 «О мерах противодействия иностранным техническим разведкам» от 18 декабря 1973 г.
Формально в соответствии с Конституцией СССР 1936 г. политика государственного развития вырабатывалась и принималась Верховным Советом Советского Союза и Верховными Советами союзных республик.
Фактически же она определялась первым лицом государства и облачалась в форму постановлений Политбюро (Президиума) ЦК КПСС. Де-юре, как известно, это положение было закреплено в статье 6 Конституции СССР 7 октября 1976 г.
Структуры силового блока и правоохранительные органы в первую очередь, отвечавшие за реализацию политики обеспечения госбезопасности СССР, находились под руководством Политбюро ЦК и контролем Отдела по административным органам ЦК КПСС, соответствующих отделов ЦК компартий союзных республик, крайкомов и обкомов партии.
Информируя партийные инстанции об изменениях в оперативной обстановке в стране и мире, докладывая им о результатах своей работы, КГБ, естественно, оказывал влияние на выработку и формулирование целей, задач и методов реализации государственной политики и прежде всего – в сфере обеспечения безопасности государства и общества (хотя последняя задача была сформулирована Ю. В. Андроповы только в 1975 г.).
Напомним в этой связи признание его предшественника на этом посту В. Е. Семичастного: «Обстановка тогда была такая, что и Хрущев, и Политбюро держали органы на расстоянии, еще сказывались события, связанные с Берией. Мы и сами не очень стремились вникать в такие дела, понимали: наша задача другая……
Когда в мае 1967 г. Ю. В. Андропов возглавил Комитет государственной безопасности, он имел следующую структуру:
Первое Главное управление (разведка, его возглавлял А. М. Сахаровский);
Второе Главное управление (контрразведка – С. Г. Банников);
Третье Главное управление (военная контрразведка – Г. К. Цинев);
Восьмое Главное управление (радиоразведка – С. Н. Лялин);
Седьмое управление (служба наружного наблюдения – В. И. Алидин);
Девятое управление (охрана членов Политбюро, секретарей ЦК КПСС, председателей Президиума Верховного Совета СССР и Совета министров СССР – В. Я. Чекалов);
