Текст книги "Смех богов(СИ)"

Автор книги: Олег Маевский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

–Никита, а ну-ка вернись и пройди ещё раз.

Идаров удивлённо посмотрел на парня, но просьбу выполнил.

–И ещё раз, пожалуйста.

Никита ещё раз прошёл туда и обратно, с любопытством поглядывая на Вадима.

–Я думал, мне показалось. Первый раз ещё в машине, я радио на компе слушал и когда в твою сторону повернулся, помехи проскочили. И вот, здесь тоже. Когда ты мимо стола прошёл. Сам послушай, – Вадим сделал звук громче, – вот, встань сюда.

Никита встал на указанное место. Из Ноутбука лились чистые звуки какого-то блюза.

–А теперь сюда, перед вай-фай модулем.

Никита чуть переместился, и из динамика послышалось очень слабое, но всё же слышимое потрескивание. В отличие от обычного "белого шума" отчётливо прослеживалось некоторая периодичность.

–Может тело, создаёт помехи? – Предположил Никита.

–Давай других проверим, – согласился Вадим.

Но ни Игнат, ни Вадим, не даже Лазарев, согласившийся принять участие в эксперименте, помех не создавали.

–И что это значит? – Озадачился Никита.

–Я бы предположил, что это маяк, – задумчиво произнёс Игнат. – У нас датчики слежения в армии были, так они на радарах с этой же периодичностью мигали.

В этот момент из бани вышла освежённая, улыбающаяся Светлана. Заметив озабоченную компанию мужчин, подошла к ним:

–Что у вас ещё случилось?

–Да вот, у Никиты маяк вырос. – Съёрничал Вадим.

–Какой маяк? Откуда? – Встрепенулась девушка.

–Я думаю, после посещения гостей, – дошло до Никиты. – Укололи меня под лопатку, скорее всего там.

–А ну, покажи, – девушка повернула Идарова спиной и задрала футболку. – Точно, вот и шишка красная, инородное что-то. И знаешь, мне кажется, как-то пульсирует. Я могу извлечь.

–А стоит? – Задал вопрос Игнат. – Так наши враги думают, что мы у них на крючке и, следя за нами больше пока никаких пакостей не предпринимают. А вытащим, они придумают ещё что-нибудь, о чём мы и догадываться не будем.

–Верно солдатик, – поддержал его Константин Львович, – а потом, возможно, что работает эта штука, только в живом теле. У немцев в сорок третьем такие были, пока в человеке – пищит, а вынули, или помер человек, так она в центр сигнал об случившимся подаст и отключается.

Никита согласился с приведёнными доводами и решил поиграть в игру с названием: " я заю, что ты знаешь, что я знаю".

Баня у Лазарева была построена на совесть. С продуманностью ушлого крестьянина. В кадке у каменки, вода была настояна на луговых травах, с добавлением пива. От этого пар выходил лёгкий, ароматный, с разжигающим аппетит хлебным запахом. Попарились на славу. Первым сдался Вадим, за ним, потерпев ещё несколько минут, вышел Никита. А вот Игната Лазарев чуть придержал, под предлогом, что перед процедурой необходимо как можно лучше прогреть суставы. Разрешил только перелечь на нижнюю полку. Наконец вышли и они, распаренные, красные, довольные. Игната, Константин Львович нарядил в длинную, ниже колен больше похожую на больничную, льняную рубаху. И тот несколько стеснялся своего вида. При их появлении, друзья разулыбались.

–И нечего ржать тут. – Отрезал Гойко.

Чем вызвал уже настоящий громкий смех.

–Ну что? Готов солдатик, лечение принять? – Протягивая Игнату странные сапоги, улыбнулся старик.

Игнат, громко засопев, стал натягивать приспособление на ноги.

–Да ты на правило присядь. Удобнее так. Всё одно на нём лежать будешь.

Игнат послушался, и кое-как натянул моносапоги. Лазарев сам застегнул все ремни, придирчиво проверил плотно ли сели. И принялся натягивать на Игната шлем. Так же тщательно проверив крепления, указал на одну, расположенную выше сторону правила, скомандовал:

–Ложись, на спину, головой сюда.

Игнат лёг, покряхтел, устраиваясь поудобнее, спросил:

–Я что делать должен?

–А ничего. Лежи, отдыхай. Ты только одно запомни, солдатик, не напрягайся. Порвёт к чёртовой матери. Знаешь силища какая? Так что главная твоя задача – расслабленным быть. И.. – Лазарев замялся, – если вдруг боль почувствуешь, так сразу скажи. Не терпи. Хотя на моей памяти ни разу такого не было, но кто знает...

Далее Константин Львович привязал выходящие из блоков концы верёвок к крюкам на сапогах и шлеме. Затем, отмерив четыре пальца, от макушки Игната и черкнул метку. Последние приготовления к лечению шокировало Никиту больше, чем эта странная машина. Лазарев выбрал валяющуюся у бани веточку, разровнял ногой пыль, воткнул веточку в эту площадку и от руки нанёс по кругу три линии.

–Это что, часы? – Уточнил Никита, – так у меня вот, точнейший хронометр.

–Твой хронометр время отмеряет, – остудил его дед, – а мне периоды нужны.

Ещё раз всё перепроверив, Лазарев, поплевав на руки, сам себе скомандовал:

–Ну, начали!

И, взявшись за колесо, начал медленно вращать. Верёвки натянулись. Игната стало растягивать. Вскоре послышался неприятный хруст позвоночника. Лазарев остановился. Посмотрел на метку на ложе, кивнул и продолжил.

Никита наблюдал за лицом Игната. То выражало блаженство. Ещё пару раз, сверявшись с меткой на столе и макушкой Гойко, Лазарев, наконец, удовлетворённо хмыкнул и сунул в колесо клин. Отошёл от стола, присел на чурбачок, похлопал себя по карманам и извлёк старый кисет и скрутку бумаги. Никита присел рядом и протянул деду свои сигареты.

–Нет, спасибо. Я своё. Сам сажаю, сам сушу, сам рублю, сам курю. А в твоих столько химии напихано, чтоб у таких как ты, привычка в зависимость перешла. Им же продажи наращивать надо. Вот и травят вас – молодых.

Никита поделился со стариком, что ему Щербаков подарил трубку.

–Вот это – другое дело,– одобрил Лазарев, – а я тебе могу табачка чистого, экологичного отсыпать.

–Теперь что? – кивнул в сторону друга Идаров.

–Теперь ждём период, – объяснил Константин Львович. – Вот когда тень от веточки на метку ляжет, тогда продолжать будем. А пока кури на здоровье.

Когда пришло положенное время, Константин Львович обратился к Никите:

–Теперь парень, ты мне помогать будешь. Команды выполняй мгновенно. Смотри, ошибёмся, твой друг, на всю жизнь парализованный останется.

У Игната, мирно улыбающегося на столе, округлились глаза. Никита тоже струхнул, но быстро взял себя в руки и подошёл к правилу.

–Встань у ворота и по команде отпускай, очень медленно. Прикажу остановиться, даже на миллиметр не смей колесо двинуть. Готов?

Никита сглотнул откуда-то взявшуюся слюну и кивнул.

–Отпусти, на одну восьмую.

Так Лазарев, командуя действиями Идарова, сам бегал вокруг Игната, ощупывал его суставы, подсовывал руки под шею, сжимал таз, чуть поворачивал голову распятого пытаемого. Вторая часть варварского лечения заняла гораздо больше времени, чем можно было предположить. К моменту, когда верёвки полностью расслабились, Никита чувствовал себя полностью измотанным, как физически, так и морально.

После того, как верёвки были сняты с крепёжных крюков, Лазарев вновь предупредил Игната:

–Ты солдатик не шевелись, полежи ещё немного, уже почти всё. Сам осторожно снял с головы Гойко шлем. Затем, так же осторожно сапоги. Потом указывая каждое последующее движение, словно квочка суетился над Игнатом:

–Сначала, левую ножку, спускай, вот сюда. – Сам рукой опустил ногу Игната на землю. – Теперь обними меня, держись, спину не напрягай. Давай, давай не боись, я сам тебя приподниму.

И так, медленно, шаг за шагом, Лазарев помог встать Игнату со стола. Похлопал его по плечам, бёдрам. Заставил поднять левую руку и одновременно правую ногу. И, наконец, облегчённо вздохнув, улыбнулся:

–Всё солдатик. Весь груз, накопившийся в тебе с годами – сняли. Здоров ты теперь. Но помни, в течение суток, ничего тяжелее кружки поднимать нельзя. Суставы должны на место встать.

Игнат поблагодарил целителя и пошёл одеваться.

К обеду, когда вся компания сидела за выставленным прямо посреди двора столом и заканчивала есть, Никита не удержался и всё же спросил у Игната об его ощущениях на правиле.

–Ужасно, – признался Гойко. – Как только вы ворот крутить стали, у меня нос зачесался, всё сильнее и сильнее. А двигаться то нельзя. В общем, к концу думал, что от этого зуда обмочусь.

Компания дружно рассмеялась.

–А вы видели, какие у него глаза были, когда Константин Львович сказал, что его парализовать может? – Вставил своё Вадим и развернул в сторону друзей ноутбук, на котором застыло полное ужаса лицо Игната?

–Ты что, снимал?– Смеясь спросил Никита, – зачем?

–В ютуб выложу.

–И подпиши, как москали крымских татар на дыбе пытают, – уже без смеха, зло предложил Игнат.

–И ведь поверят! – Грустно закончила Светлана.

Оставшийся день, друзья посвятили отдыху. А к вечеру, собрались на веранде, проводя время за чаем и неторопливыми разговорами. Воздух наполнял аромат цветущих трав. В кустах громко цокотали кузнечики. Друзья, после большого города и долгой дороги, чувствовали себя словно на хорошем курорте Швейцарии. Те же высокогорные луга, те же белые вершины высоких гор. Но, в отличие от Швейцарии, витает в воздухе, что-то такое родное, домашнее.

–Блин, трафик замороженный какой-то, инет вери бэд, сконнектица не могу, – прервал грубым восклицанием, общую негу Вадим, вынимая и снова вставляя в ноутбук мобильный модем.

–Это ты парень, на каком сейчас языке говорил? – Прищурясь обратился Лазарев.

Вадим поднял на старика удивлённые глаза:

–Как на каком? На русском.

–Да, жаль языка, теряем его. А вместе с ним и корни свои. – Поплакался Константин Львович. – Бывает, стоишь в магазине, впереди тебя стайка девчушек, щебечут, смеются. Прислушаешься, – узнать, чем сейчас молодёжь живёт. А понять не получается. И слова вроде русские произносят, только смысла в том не улавливаю.

Вадим хмыкнул.

–А ты парень зря смеёшься. – Отреагировал Лазарев. – Ты вот, к примеру, заешь, что русский язык находится в списке самых быстро исчезающих языков, на первом месте? А кто-нибудь из нас задумывался, о глубине и богатстве, от которого мы так бездарно отказываемся. Вот возьми, к примеру, азбуку. Не алфавит, а настоящую русскую азбуку. В ней ведь каждая буква смысловое значение несёт. Я бога, ведая глаголю добро... Ну и так далее. Только кто об этом сейчас помнит. И дальше. Слова, русские, как появились? Собирались они, как конструктор, из буквенных понятий. Как предложения из слов собираются. Поэтому и назван наш язык – словообразующим. Таких на земле всего несколько. И кстати, любимый сейчас аглицкий – словообразующим не является. Заимствован он, из латыни, да из германского. Зато, модный сейчас. Учат и стар и млад. В городе посмотрите, почитай все вывески на этом – аглицком.

–А разве плохо? – Не сдавался Вадим.

–Конечно, плохо. Ты вот, например, из Питера вроде?

Булыч кивнул.

–Вот. А скажи-ка мне, одел бы ты, на улицу, штаны, кожаные с бахромой и шапку из перьев? Нет, не одел бы. А почему? Потому что, выглядел бы, как чучело в своей одёже. Так почему же если одежду ты свою носишь, родную. То речь чужую к себе прилаживаешь? Поверь, что с одёжей, что с языком – коль чужим пользуешься, то глупцом и выглядишь. Хватит, наверное, к своему – бесхозно так относиться. А то, пугают уже высказывания некоторых: "У них там, за океаном, культура, цивилизация". Какая культура? Да у нас, "Большой театр" ровесник той Америки. Не одна страна мира, не дала столько писателей, музыкантов, учёных как Россия. Зато по их словам – мы дикари, варвары. Не понимаем свободы, демократии. Это их гомосятина демократия? – Лазарев с отвращением сплюнул и продолжил:

–Ты вот парень, я смотрю, в компьютере своём увяз, глаз поднять некогда. А знаешь ли ты, кто этот компьютер изобрёл? Был такой – Арсений Горохов. Первый компьютер ещё в шестьдесят восьмом году прошлого века собрал. И, только через десять лет "яблочники" его повторили. И ещё неизвестно – переизобрели или украли. Радио, телевиденье, сверхзвуковые самолёты, – всё наше. Только признавать это в "цивилизованном мире" нельзя. Столько лет натягивали на нас маску недоразвитых скифов, что признав за нами хоть часть мировых достижений, сами себе в ногу выстрелят.

Я вот что думаю. Родилась ещё в средневековье на Руси мода – латинский язык учить. Вследствие тевтонцев в Онеге утопили. Затем французский – Бонапарта до Парижа гнали. Позже немецкий и стар и млад зубрили, да так выучили, что Гитлера до самоубийства довели. А теперь вот английский усердно изучаем. Я конечно ни на что не намекаю, но... – Лазарев состроил лукавую гримасу.

Вадим всего этого не знал, и откуда ему знать, в школе учителям неважно было – кто, как учится. Что-то промычал – уже хорошо. И Вадим решил для себя, проверить слова деда. Если тот окажется прав, то пойдёт на радость Игната, учиться в ВУЗ. Он быстро набрал на клавиатуре – Арсений Горохов, посмотрел несколько минут на появившуюся на мониторе информацию, закрыл крышку ноутбука. Придётся учиться. И начнёт он с языка. Ведь действительно, теперь даже у Игната лексикон больше.

–А вы Константин Львович войну застали? – Задал свой вопрос Гойко.

–У кого что болит? Да солдатик? – Улыбнулся Лазарев. – Застал. Брать меня тогда в реввоенкомате отказались – старый мол. Да какой же я старый? В самом рассвете сил. Пристал я, под видом "мешочника" к фронтовому составу. До фронта добрался. И где хитростью, где уговорами, а в состав передовой роты затесался. Ох и дали мы тогда Финам.

–Финам? – Не понял Никита, – Мы же с немцами воевали?

А у самого в сознании возник вопрос – если Лазарев уже тогда был стар, сколь же ему сейчас? А Щербакову? Неужели такое возможно?

–А, так ты про Великую Отечественную? Нет, на этой повоевать не пришлось. Другие дела нам с её дедом поручены были, – указал он на Светлану. – Более важные, чем с ружьём по полям бегать. Война то с самого начала неудачно пошла. Эти революционные командиры и в гражданскую только человеческим мясом противника заваливали. И тут за своё взялись. Вот и досталась нам со Щербаковым задача, сломать сложившуюся тенденцию. Сколько мы тогда с Иосифом Виссарионовичем бесед провели, сколько раз чуть не до драки ссорились. Настоящий он мужик был, не зря себе такой псевдоним взял. Был в нём стальной стержень. Только больно он своим революционным товарищам доверял. Даже мысли не допускал, что те, чтобы вождю угодить, сказки ему рассказывали, мол – хорошо всё, слаб Гитлер, ещё чуть и переломим положение. Пришлось тогда ему глаза открывать. Реальную обстановку показывать. Поверил, мудрость проявил. А дальше легла на нас задача, старых, ещё в первых войнах себя хорошо проявивших офицеров по лагерям да ссылкам разыскивать. В званиях восстанавливать. Новые армии формировать. Следить, чтоб на десяток молодняка, хоть один пожилой солдат приходился – объяснить, научить чему надо. Так только к середине сорок второго положение выправили.

Потом оказалось, денег у страны нет, а друзья заокеанские оружие и провиант в долг давать не хотят. Отправились мы тогда с нестором по странам, австралийским да новозеландским, золотишко бывшими нашими соотечественниками из России вывезенное вернуть. Но, про то нужно целую книгу писать. – Прервался Лазарев.

–И как же тех эмигрантов уговорить удалось? – Не удержался Игнат.

–Да кого как. Кого по-хорошему, напомнив, что это их родина. Кому на совесть слегка надавили. А кому и напомнить пришлось, что наша промышленность хороший спортинвентарь делать умеет, особенно ледорубы, а за "Калинов мост" золото не перетащишь. – Усмехнулся Лазарев.

–Привезли хоть?

–Привезли, никуда не делись. Три корабля с побрякушками пригнали. Очень оно пригодилось и в войну, и после, для восстановления страны. Вы если вам это интересно, у Нестора поинтересуйтесь. Он вам подробно с объяснениями всё расскажет. Я же при нём так, подмастерьем ходил, на подхвате. Всех тонкостей не знаю. – Лазарев какое-то время помолчал, улыбаясь давним воспоминаниям, и поставил точку, – ладно ребятки, говорить оно конечно хорошо, но и дела делать надо. Отъеду я ненадолго, встречусь с кое-кем. Обговорю кое-что. А вы, если меня дотемна не будет, ужинайте сами, да ложитесь. Завтра на рассвете подниму. В Хумару поедем. Думаю, заю я у кого там о вашем деле расспросить можно.

После отъезда хозяина, гости устроились на полянке перед домом, ловя лучи уходящего солнца. Свежая, полная сил природа приняла друзей в свои объятья. Полкан, покинув свой терем, устроился на траве, рядом с дружной компанией, разделяя общее удовольствие.

–Хорошо! – Потянулась Светлана.

И тут, неожиданно не для кого, раздался не громкий, спокойный голос Игната:

О счастье мы всегда лишь вспоминаем.

А счастье всюду. Может быть, оно -

Вот этот сад, весенний за сараем

И чистый воздух, льющийся в окно.

В бездонном небе лёгким белым краем

Встаёт, сияет облако. Давно

Слежу за ним... Мы мало видим, знаем,

А счастье только знающим дано.

Глава 5.

Как и обещал, Лазарев разбудил своих гостей рано. Едва рассвело. Сообщив, что их ждут, велел собираться. Сам «на скорою» руку, приготовил лёгкий завтрак, оправдываясь тем, что по приезду, по местным обычаям, их всё равно усадят за стол. И если они там не продемонстрируют необузданный аппетит, и не восхитятся угощением – могут обидеть хозяев.

Когда все дружно погрузились в автомобиль и двинулись в путь, Вадим спросил:

–Долго ехать? Далеко эта, Тмутаракань?

Константин Львович засмеялся:

–Тмутараканью, парень, она была лет шестьсот – восемьсот назад. Теперь, это всё – Северный Кавказ. А мы едем в аул Хумара.

–Аул? Это что-то типа села?– Уточнил Булыч.

–Типа, типа. Только, это сейчас, аул. А раньше, во времена, чёрт знает какие давние, был грандиозный торговый и военный центр. Удачно расположившись, на так называемом "шёлковом пути", из Китая в Византию и далее в Рим. Хумара, или как её называли в те времена, Схимар, – хорошо укреплённый город – крепость, давал защиту торговцам и путешественникам. Он привлекал к себе лучшие умы и "золотые руки" того времени. Так же, как сейчас влечёт искателей лучшей жизни, пресловутая Европа.

Кто только не владел этой жемчужиной в короне Кавказа! Половцы и "Золотая орда". Тамерлан, хазары, русский царь и аланы. Под каждым культурным слоем, археологи обнаруживали ещё более древний. "Учёные умы", не могут с уверенностью сказать, сколько веков, или тысячелетий человечество проживает в этом месте. Страны и народы, да и целые цивилизации, В точности повторяют жизнь обычного человека. Рождение и взросление. Молодость, цветение рассвета. Потом приходит старость и смерть. Кто-то живёт долго и оставляет во времени глубокий след. Кто-то рождается уже мёртвым. Один шотландец – Фергюсон кажется, в каком-то очень пыльном году говорил: "Путь от младенчества к зрелости, проделывает не только каждый индивид, но и сам род человеческий. Движущийся от дикости к цивилизации. От детства к старости". Сколько было подобных цивилизаций? Англосакс Тойби утверждает, что более двадцати. Одни погибли слишком рано – спартанская, эскимосская. Другие появляются уже мертворождёнными. Третьи засыпают, как китайская. И после тысячи лет, пробудившись, громко заявляют о себе, о своём пробуждении. Вот и время Схимара прошло. И превратился древний гигант, в старый аул Хумара, рассеявший своих талантливых детей по всему миру. – Закончил свой исторический или больше философский экскурс Лазарев.

Дорога петляла вслед причудливым изгибам горной реки, словно боялась потеряться и навсегда заблудиться в этих вечных горах. Друзья любовались проносящимися за окном, суровыми скалами, гордыми вершинами гор и весело бегущей, до поры скрывающей свой темперамент, рекой.

Через час не очень торопливой езды, Константин Львович сообщил:

–Вот и Хумара.

Машина проехала мимо жестяного указателя с названием аула.

–Справа придорожное кафе будет, "Ноль девять" называется, после него влево, в улочку сворачивай и дальше, почти до реки. – Скомандовал Лазарев.

Игнат, свернув в указанном направлении, резко остановил машину. Перед капотом, ухмыляясь, стояли трое молодых парней, с едва пробившимися бородами. Пола куртки одного из них заметно оттопыривалась.

"АКМСУ", – определил Гойко.

Старик, усмехнувшись, приоткрыл своё окно и, высунув руку, поманил пальцем стоящих парней.

Тот, что был вооружён, бросил короткую команду, на непонятном, грубом для непривычного слуха языке. Один, стоящий ближе остальных, вальяжной походкой подошёл к машине и заглянул внутрь. Ухмылка и самодовольное выражение, исчезла с его лица, как только он увидел сидевшего:

–Здравствуй, уважаемый Константин Львович, – исправил свою ошибку парень.

Услышав имя того, с кем здоровается товарищ, вооружённый, очевидно являвшийся старшим, тут же быстро подошёл к открытому окну, оттеснив посланного. И тоже, с ещё большим уважением поздоровался.

–Ты что это Аслан? Людей пугаешь? На дороге без причины останавливаешь? А вдруг это туристы, историей интересуются? Из самого Питера приехали, легендарный Схимар увидеть?– Откровенно развлекался Лазарев.

–Схимар в другую сторону, – не остался в долгу молодой боевик, – в эту – только частные дома, гяурам здесь делать нечего.

–Харыбин дома? – Спросил скорее, что бы резко не обрывать разговор Лазарев. Ответ он и сам знал – вчера о встречи договаривался.

–Дома, судя по запахам, гостей ждёт, – улыбнулся Аслан. – Вы что ли гости, или ещё кто будет?

–Мы гости Аслан, мы. А вот если ещё кто будет, ты, пожалуйста, нам сообщи.

–Да уважаемый, – склонил голову боец. И охрана аула незаметно растворилась.

–Серьёзно тут у них, – скорее одобрительно покачал головой Игнат.

–Правильно у них, по-другому нельзя, – отозвался Константин Львович, – знаешь, сколько здесь всяких, вообразивших себя "войнами Аллаха", бандитов ошивается? А зачем мирному аулу, в телевизоре новым Хасавьюртом мелькать? Поэтому сами и следят, что бы чужих ни появлялось.

Игнат был всецело согласен с такой постановкой вопроса.

Проехав немногим больше километра, Лазарев указал на небольшой, каменный дом, сообщив, что они на месте.

Оставив машину на улице, друзья направились к мощным на вид, железным воротам. Стучать не пришлось. Ворота открылись и навстречу компании, вышел, ничем не уступающий статью Игнату, только уже в возрасте и от этого немного располневший, бородатый мужчина. Увидев Лазарева, широко улыбнулся и подался навстречу. Друзья обнялись, словно давно не виделись, похлопав друг друга по спинам. После ритуала встречи, Константин Львович представил хозяину своих спутников. Услышав фамилию Никиты, старый казак с интересом посмотрел на Идарова:

–Неужто из тех самых Идаровых?

–Каких тех самых? – Не понял Никита.

–Ну как же? Мы же все здесь – казаки я имею в виду, пришли в это место с воеводой Плещеевым, по просьбе местного князя – Темрюка Идарова.

Никита был в замешательстве. Он всю жизнь считал себя коренным петербуржцем. Может однофамилец?

–А ну-ка, ну-ка, с этого места поподробнее, – ухватился за необычную тему Лазарев.

–Подробнее не могу, – развёл руки Харыбин. – Мы же не историки, простые казаки. Что от дедов слышал, то и вспомнилось. Хотя... Знаю я, кто может про каждый тайп в нашем ауле очень подробно рассказать. Живёт тут, через двор, старый Умар. Древний совсем, никто лучше его историю Хумары не знает. Можем попытаться. Друзья с интересом зацепились за возможность узнать, что связывает Никиту с этим местом.

–Только, разговаривать буду я, – предупредил их Александр Степанович, – Тут своя, особая дипломатия. Неловким словом, или даже жестом, можно себе кровного врага получить. А оно вам надо?

Компания двинулась следом за казаком к соседнему дому.

–Держитесь позади меня, – по ходу давал наставления Харыбин, – в разговор, пока к вам не обратятся, не вступайте. А ты, девица, встань вообще сзади мужчин и всем своим видом излучай скромность.

Подойдя к нужным воротам, Александр Степанович негромко постучал. Через несколько минут калитка открылась, за ней стояла закутанная в платок, взрослая женщина.

–Здравствуй Мадина! – Могу я с Умаром поговорить?

–Ты с ним можешь, – вздохнула та, – а вот он с тобой... – не знаю. Старость совсем его победила, прошлое, настоящее, всё в голове перепутала. Ну, раз пришёл, попытайся, – и сделала приглашающий во двор жест.

К дому была пристроена небольшая беседка. В которой, на покрытой ковром лавке, сидел древний, бородатый аксакал. Перебирая в руках чётки, о чём-то разговаривал сам с собой.

Харыбин подошёл к старику и, приложив правую руку к сердцу, поклонился:

–Здравствуй, почтенный Умар!

Друзья, последовав совету казака, встали позади.

Умар поднял глаза на человека нарувшего ход его мыслей. Секунду смотрел на того и, узнав, кивнул головой:

–Кого ты привёл ко мне, атаман?

Казак, сделав шаг в сторону, дал старцу рассмотреть пришедших. Умар провёл по компании острым, не свойственным глубоким старикам взглядом, останавливаясь на мгновение на каждом:

–Хорошие мужчины, сильные. Красные многих мужчин в ауле убили, эти их заменят. И старик пригодиться, будет овец пасти, а вот женщину зря взял. Мужчин, после красных, мало осталось, женщин много. Ты её продай, атаман, или лучше – сменяй, на коня. Она молодая, красивая, за неё хорошего коня дадут. Коней красные забрали, мужчин убили. – И Умар, снова перенёс своё внимание на чётки.

–Уважаемый Умар, – не смутился от путаной речи старика, начал Харыбин,– мне нужно задать тебе вопрос, очень важный, прошу, ответь.

–Только Аллах знает, что важно, – поправил его аксакал, – но желание гостя – закон для хозяина, спрашивай.

–Что ты можешь рассказать про Идарова?

Услышав эту фамилию, старик прикрыл глаза, чётки в его руке задвигались медленнее. Несколько минут длилась тишина, казалось, Умар уснул. Но вот, он, наконец, открыл глаза и заговорил:

–Я конечно не акын, красиво рассказывать не умею, но вот что слышал от деда, а тот от своего деда. Ещё в то время, когда Схимар был молодым, сильным городом, пришёл сюда молодой мужчина, почти мальчик. Он сразу направился к старому храму. Там его к всеобщему изумлению сразу приняли. Вышел он из храма только через несколько дней. Соны объявили в городе, что парень теперь будет служить им. И является с этого дня голосом, то есть он будет доносить до жителей города, решения, принятые храмовниками. Несмотря на юный возраст, парень был не по годам мудр и рассудителен. Вот только имя этого пришлого было чужим для нас и тогда соны перевели его на наш язык. С тех пор парня все звали Иналом. Так же Инал владел тайнами врачевания. Через несколько лет, Схимарцы избрали его судьёй. Он построил дом недалеко от храма, женился. Жена родила ему сына – Идара и несколько дочерей.

Сыну Инар передал всё, что умел. Тот в свою очередь, прославился справедливостью. В Схимаре пошли разговоры, что неплохо бы было, если бы Идар стал их Князем. Эти настроения поддерживались и сонами. Вскоре, неожиданно, от "неизвестной" болезни умер старый князь – Касыд. А Идар занял его место. Многое преобразил он в нашем городе. Построил крепость и оборонительную стену. Начал брать дань с проходящих караванов, тем самым сделав город очень богатым. Не раз побеждал турок, ордынцев и передал власть своему сыну. А тот своему.

Внук Идара, Темрюк, видя, что не сможет сам справиться с постоянными набегами крымского хана, а ещё приходилось выдерживать нападки со стороны князя "Большой Кабарды" – Кайтукина, послал к Ивану Грозному своего сына – Султанкула, с просьбой. Он просил военную помощь против захватчиков. Так же предлагал в знак желания дружбы взять в жёны свою любимую дочь – Кученей. Русский царь согласился. Женился на дочери Темрюка Идарова. Та, приняв крещение, получила имя Мария. А Грозный отправил на помощь своему тестю отряд стрельцов под командованием Плещеева. Идаров, с помощью казаков предпринял удачный поход против своих врагов и нанёс им поражение, при этом заставив платить дань. Но всё же, удача не бывает бесконечной. В одной из схваток при Ахуже, с войсками крымского хана, Идаров был смертельно ранен стрелой и вскоре умер.

Его потомки ещё много лет правили Схимаром. Однако, праправнук Идарова – Кайтук, по складу своего характера, не мог вынести спокойной, оседлой жизни в родных горах. Прознав, что русский царь Пётр, затеял построить северный город, не уступающий по красоте и величию городам Европы, отправился туда, принять участие в этой авантюре. С тех пор о князьях Идаровых я больше ничего не знаю. – Закончил свой рассказ старец.

Неожиданно для всех, Лазарев вытолкнул вперёд Никиту:

–Вот Идаров, уважаемый Умар.

Старик пристально всмотрелся в Никиту:

–Да, по описаниям вижу – это наш мальчик. Почему ты, князь так долго не возвращался? Почему допустил, что в Схимару пришёл упадок?

–Он был выбран, для борьбы с шайтанами, – опять вмешался в разговор Константин Львович.

Старый Умар прикрыл глаза:

–Тяжёлый путь выбрал для тебя Аллах, но он мудр и даёт человеку только то, что человек в силах выполнить. Если тебе выпала честь – бороться с шайтанами, я уверен – ты победишь. – И аксакал вновь ушёл в мир своих мыслей.

Компания поклонилась старику и двинулась прочь со двора. Уже в воротах они услышали голос Умара:

–Атаман, ты женщину продай, или сменяй, на коня. Мужчин красные много убили, коней забрали. Женщин много, воинов мало.

Выйдя на улицу, друзья с облегчением вздохнули. Авторитарность и внутренняя сила старого Умара, давили почти физически.

–Вот уж не думала, что встречусь с настоящим князем. – Подколола Никиту Света, теперь и не знаю, как к тебе обращаться, "Ваша светлость" кажется?

–Не умничай, – не остался в долгу Идаров, – а то прислушаюсь к совету мудрого Умара и продам.

И тут же получил ощутимый тычок кулачком в спину.

Как и предупреждал Лазарев, после встречи со старцем, атаман усадил друзей за стол. Харыбин со всем радушием угощал гостей, говорил длинные, по горски закрученные тосты.

Тут Вадим решил задать давно мучавший его вопрос:

–Александр Степанович, а как вы тут с ними уживаетесь?

–С кем, С ними? – Не понял его атаман.

–Ну, с местными, с горцами?

–Так мы сами горцы. Сколько веков уже тут живём. Вот возьми наш аул. Проживает здесь, около двух тысяч человек и при этом, более двадцати национальностей. Мы давно уже не делимся на кабардинцев, черкесов, русских. Мы – хумарийцы. Взяли друг у друга лучшее, живём под девизом – " один за всех". Большинство семей смешанные. Знаешь? Есть такая легенда: "Решил как-то Бог, расселить людей, по всей земле. Сложил их в мешок и пошёл. Как приглянется ему какое место, сунет руку в мешок, достанет один народ и ставит на землю. И идёт дальше. А народ, осваивает данную Богом землю. И вот, проходя через Кавказский хребет, зацепился ногой за Эльбрус. Просыпалось из мешка множество народов. Попытался Бог их собрать, но потом бросил это занятие и отправился дальше. А на Северном Кавказе, с тех пор живут многие народы. И живут дружно.