Текст книги "История разводов"

Автор книги: Олег Ивик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

С установлением в Китае республиканского правления стали меняться и старые брачные отношения. В 1931 году в стране было принято «Положение о браке», а чуть позже – «Закон о браке», которые провозглашали свободу заключения и расторжения брака. Но Китай в те годы сотрясала гражданская война, и всем было не до разводов, тем более что законы могли меняться вместе с победителями. На растянувшиеся почти на полвека гражданские войны наложились долгая война с Японией и события Второй мировой войны. И только осенью 1949 года в истерзанной стране наступил мир. А уже весной 1950-го новое правительство приняло Закон о браке, подтверждающий свободу разводов.

Теперь для того, чтобы развестись, никакие основания были не нужны, хватало взаимного согласия. В случае же, когда один из супругов хотел сохранить семью, районное правительство и суд пытались примирить спорящих. Но если противная сторона настаивала на разводе, суды практически не могли этому препятствовать. Право на развод было ограничено лишь во время беременности жены и в течение года после родов, а также почему-то в семьях военнослужащих, которые по какой-то странной бюрократической прихоти оказались приравнены к беременным женщинам. Все остальные могли разводиться почти без ограничений.

В стране начался настоящий разводный бум. В судах дела о разводах составляли до 80% от рассматриваемых гражданских дел. А ведь в это число не входили разводы по взаимному согласию. Подавляющее большинство заявлений было подано женщинами.

Браки по любви в старом Китае были большой редкостью, как правило, молодых женили родители, и очень часто жених и невеста впервые видели друг друга только в день свадьбы. Но такая практика издревле существовала и в других странах, например в Индии (где она принята и по сей день). И тем не менее индийские жены в массе своей вовсе не стремятся к разводу. Но китайские женщины в семье находились под властью конфуцианских «ли», а Конфуций не слишком жаловал представительниц прекрасного пола. Известно его высказывание: «В доме труднее всего иметь дело с женщинами и слугами. Если их приблизить, они становятся дерзкими, а если отдалить – озлобляются». Причем, судя по всему, знаменитый учитель Кун предпочитал озлобленных женщин дерзким, поскольку нормы конфуцианской морали категорически запрещают мужу оказывать какие-либо знаки внимания жене: он должен быть к ней подчеркнуто равнодушен. Старая китайская пословица гласит: «Жена, на которой женился, и лошадь, которую купил, – это чтобы ездить на них и плеткой учить». Молодая жена в китайской семье находилась в положении рабыни, она по традиции должна была беспрекословно повиноваться мужу и свекрови, но повиновение это не было скрашено ответной заботой и лаской. Только после того, как женщина рожала сына, ее положение в доме становилось чуть более терпимым. Реальное право голоса в семье она получала только после того, как сыновья станут взрослыми. Русский врач В. Корсаков, пять лет проживший в Китае в последние годы девятнадцатого века, писал: «Жена в семье играет роль низшего существа, она не имеет даже имени, которым ее называли, она только вещь для мужа. Спросить китайца о здоровье его жены – значит сделать величайшее невежество, обидеть его». И в середине двадцатого века миллионы измученных семейной жизнью китаянок ринулись на свободу.

К концу двадцатого века ситуация с разводами сравнительно стабилизировалась. В 2000 году на 8480 тысяч пар, вступивших в брак, пришлось 1210 тысяч разводов, это заметно ниже, чем в России, США или Европе. Новые законы оговаривают причины, которые могут быть признаны уважительными, если один из супругов хочет развестись, а второй – нет. В 1998 году чуть больше трети заявлений о расторжении брака были отклонены судами.

Власти Китая проводят политику по укреплению семьи. В 2001 году была принята новая редакция Закона о браке, запрещающая женатым китайцам внебрачное сожительство.

Вообще, законы по защите нравственности для Китая давно уже не новость. С одной стороны, даосские учителя рекомендовали своим ученикам вступать в многочисленные половые связи для достижения долголетия, а быть может, и бессмертия. Конечно, вступать в таковые связи следовало не абы как, а тщательно соблюдая даосские сексуальные техники, именуемые «искусством внутренних покоев». Живший в четвертом веке мудрец Гэ Хун ставил в пример своим ученикам знаменитого Желтого императора Хуан-ди, который имел тысячу двести женщин. Но с другой стороны, власти Китая, вероятно предчувствуя грядущий демографический взрыв, категорически препятствовали такой инициативе, которая способствовала деторождению и бессмертию одновременно. Еще Танский кодекс провозгласил, что раб и рабыня, предавшиеся беззаконным утехам, получали по девяноста ударов тяжелыми палками. За добровольный союз неженатого китайца и незамужней китаянки, не связанных между собой ни родством, ни какой-либо иной иерархической связью, по тому же кодексу полагалось полтора года каторги. Если же выяснялось, что китаянка замужем, то это являлось отягчающим обстоятельством и приравнивалось к нанесению тяжких телесных повреждений при изнасиловании. Человек, вступивший в беззаконную связь с родственницей, будь она даже «седьмой водой на киселе», получал три года каторги.

Правда, некоторые послабления для особо сластолюбивых китайцев в Танском кодексе все-таки были. Он разрешал мужчинам развлечения с жительницами «веселых кварталов» и собственными рабынями. Кроме того, китайцы могли заводить законных наложниц. Их количество не ограничивалось, хотя кодекс четко оговаривал, каких женщин в наложницы брать можно, а каких нет.

Собственно, бигамия была запрещена в Китае в первой половине двадцатого века. Тогда китайцам, имевшим, кроме жены, законных наложниц, было разрешено их сохранить (если жена не возражает), но заводить новых наложниц категорически воспрещалось. В 2001 году власти пошли дальше и в статье 3 Закона о браке запретили «совместное проживание одного из супругов с другим лицом противоположного пола». Для особо непонятливых закон был дополнен статьей 4: «Супруги должны быть верными друг другу…» А власти Нанкина решили, что и неженатым китайцам вступать во внебрачные связи неуместно, по крайней мере тем, которые находятся на государственной службе. Они издали постановление, согласно которому все чиновники города обязаны в срочном порядке жениться на своих любовницах.

По новому китайскому законодательству супруг, уличенный во внебрачной связи, должен после развода выплатить своей бывшей жене немалую компенсацию. Впрочем, скоро эта статья будет, вероятно, применяться все реже, поскольку найти себе любовницу будет все труднее. Уже сегодня китайцев почти на пятьдесят миллионов больше, чем китаянок, и диспропорция эта продолжает расти. Дело в том, что еще в 1979 году китайские власти, борясь с ростом населения, выдвинули лозунг «одна семья – один ребенок». Женщин, рождавших второго ребенка, штрафовали, на него не выдавались продовольственные карточки. Послабления были сделаны лишь для сельских жителей, но и у них количество детей ограничивалось.

Политика ограничения рождаемости была направлена прежде всего на коренных жителей Китая – ханьцев. Национальные меньшинства имели право на рождение двух, трех, а некоторые – даже неограниченного числа детей, но ханьцы составляют 91,6% населения страны. И все они обязательно хотят иметь хотя бы одного сына – иначе кто же будет заботиться о душах родителей после их смерти? В результате миллионы китаянок стали избавляться от плода (а иногда и от новорожденного ребенка), который оказывался девочкой. Кроме того, в условиях падения рождаемости женихов всегда бывает больше, чем невест, потому что они обычно на три-четыре года старше, а значит, и относятся к чуть-чуть более многочисленному поколению.

Сегодня китайские власти понемногу начинают отказываться от лозунга «одна семья – один ребенок», но пятьдесят миллионов лишних мужчин сбросить со счетов уже нельзя. В наши дни жениться в Китае значительно труднее, чем выйти замуж. Участились нетипичные для страны случаи похищения невест. И теперь любой китаец десять раз подумает, прежде чем расходиться с женой, – ведь найти новую будет не так-то просто. С другой стороны, женщинам развод перестал казаться крахом, они знают, что смогут снова выйти замуж. По-видимому, их точка зрения оказалась решающей: статистика разводов в Китае ползет вверх. В 2007 году в Поднебесной развелось около полутора миллионов супружеских пар – на 20% больше, чем в предыдущем году.

Корейцы

У корейцев и супружеская жизнь, и ее расторжение, как и у китайцев, прежде всего определялись конфуцианскими канонами.

В 1904 году Н.А. Насекин в статье «Корейцы Приамурского края» подробно описал быт и нравы российской корейской диаспоры. Положение женщины было абсолютно бесправным, причем не только жена не могла требовать развода, но даже любовница не имела права по своей воле разорвать опостылевшую связь. Автор пишет: «Мужчине достаточно только доказать, что он был в интимных отношениях с какой-нибудь девушкой или вдовой, и она становится его неотъемлемой собственностью, и никто, не исключая и ее родственников, не имеет права отнять ее у него. Если она убежит, он может вернуть ее силой в свой дом».

Супружеская верность у корейцев была обязательна только для женщин. Впрочем, измена карались мужьями достаточно мягко. Насекин пишет: «Нарушение супружеской верности замужней женщиной случается крайне редко, и если бы это случилось, то муж в присутствии отца и матери жены ругает и стыдит ее, а то и выгоняет совсем из дому или отрезает одну из кос, что считается высшим позором, после которого ей нельзя никуда показаться». По-видимому, в большинстве случаев обрезанием кос дело и ограничивалось, поскольку развод хотя и разрешался, но имел для мужа одно неприятное последствие: пока изгнанная жена была жива, он не имел права вступить во второй брак.

Мужу измена разрешалась, но только в тех случаях, когда он «уезжает в другие места, по делам и т. п.». Если же муж позволял себе изменять жене «в месте ее жительства», то она имела право «ревновать и преследовать изменника». Как именно могла жена преследовать преступного мужа, Насекин не разъясняет.

Сегодняшняя Республика Корея – одна из самых экономически развитых стран мира, и глобализация не обошла ее стороной. Но в семейной жизни влияние конфуцианской морали все еще велико. Браки у корейцев обычно устраиваются родителями (иногда с помощью свахи), эта традиция уходит корнями в шестнадцатый век – век окончательной победы конфуцианства в корейском обществе. И даже если молодые люди сами нашли друг друга (а таких пар даже среди корейцев с высшим образованием чуть больше трети), окончательное решение все равно принимают родители. Перед этим семьи обмениваются официально заверенными справками о здоровье жениха и невесты и выписками из родословных книг. Кроме того, как говорится в одном руководстве по правилам хорошего тона, «нет ничего плохого, если родители сходят в ту компанию, где работает их будущий зять, и спросят там о его отношении к службе». И потом, уже после свадьбы, молодой муж считает вполне естественным, если жена пропускает его вперед в дверях, несет самые тяжелые сумки, а встречая мужа после работы, опускается на пол, чтобы снять с него ботинки.

С другой стороны, вопреки всем конфуцианским канонам бюджетом современной корейской семьи управляет жена. Муж целый день занят на работе, а жена, как правило, ведет хозяйство и делает покупки. С затворничеством женщин давно покончено, и, пока мужа нет дома, кореянка садится за руль собственного автомобиля и отправляется в магазины, на кулинарные или языковые курсы или в ресторан с подружками… Но не к любовнику! Супружеские измены не только противоречат нормам конфуцианской морали – до недавнего времени они были запрещены уголовным законодательством и наказывались лишением свободы сроком до двух лет. Сожительство свободных людей тоже попадало под статью (хотя на практике она применялась редко). Только в 1994 году жители Кореи получили право на незарегистрированную личную жизнь, причем социологические опросы показали, что очень многие корейцы это новшество не одобрили.

Развод в современном корейском обществе тоже не одобряется. По статистике в 1989 году из каждой тысячи корейцев развелся один (для сравнения: в США за тот же год – около пяти человек на тысячу, в России – шесть). Разведенному корейцу очень трудно вступить во второй брак, а женщине – почти невозможно, даже если у нее нет детей. Мужчине развод тоже осложняет жизнь: его неохотно принимают на работу, у него нет шансов для карьерного роста. Корейцы считают, что человеку, который не сумел сохранить собственную семью, нельзя доверить отдел или цех. И даже эстрадный певец, оставивший семью, рискует потерять значительную часть своей аудитории.

Однако корейцы, которым приелась супружеская жизнь, нашли выход из ситуации: в стране очень распространены браки с раздельным проживанием супругов. В таких семьях муж продолжает материально помогать жене, а она заходит к нему, чтобы навести порядок в квартире. Иногда «супруги» вместе показываются на семейных торжествах. Таким образом, видимость брака сохраняется, сохраняется и взаимная поддержка. Но вот ежедневно трепать друг другу нервы супруги уже не могут.

Впрочем, такой неполный развод не слишком многое меняет в традиционном укладе корейской семьи. Дело в том, что корейские супруги, даже состоящие в самом счастливом браке, видятся очень редко. В старой Корее, особенно в аристократической среде, существовал обычай «неве-хада», что в буквальном переводе означает: «Супруги держатся отдельно». В дворянских усадьбах мужские и женские покои были разделены высокой стеной, и мужчины, даже члены семьи, не могли навещать женщин без особой необходимости; супруги и спали, и ели раздельно.

Сегодня реальный рабочий день в большинстве корейских компаний составляет, вопреки законодательству, около десяти часов. После работы коллеги обыкновенно отправляются ужинать в ресторан. Домой служащие возвращаются не раньше десяти часов вечера, а порой и позже. Суббота до самого последнего времени была у корейцев рабочим днем (хотя и сокращенным), и только с 2004 года начался постепенный переход страны на пятидневную неделю. Ну а длительность летнего отпуска в корейских фирмах составляет четыре-пять дней. Поэтому общаться с семьей среднему корейцу попросту некогда. Но даже по воскресеньям большинство служащих традиционно проводят время в мужской компании. Социологические опросы показали, что треть корейцев ужинает с семьей реже чем один-два раза в неделю. Около тридцати процентов опрошенных очень редко проводят воскресенье со своей женой, а около десяти процентов не делают этого никогда.

Так что корейцам попросту незачем разводиться. Тем более что шансов на новый брак у них после развода все равно практически нет, а закон, запрещающий супружескую измену, наконец отменен.

Япония

В старой Японии семейные отношения были, как и в Китае, и в Корее, подчинены конфуцианским нормам. А для того, чтобы жены легче постигали заветы учителя Куна, в семнадцатом веке японский моралист Кайбара Эккен написал специально для них трактат, озаглавленный «Величайшее поучение для женщины». Сейчас трудно судить, понравился ли этот трактат самим женщинам, но главам семей он, по-видимому, пришелся по вкусу, потому что с тех пор и по крайней мере до конца девятнадцатого века его изучение было обязательным для любой японской девушки.

Авторов настоящей книги трактат Кайбары тоже привел в крайнее восхищение (хотя, вероятно, и не по тем причинам, по которым он восхищал японских мужей), поэтому они рискуют привести довольно значительные выдержки из него.

«Пять самых дурных болезней духа присущи женщине: непослушание, вечное недовольство, любовь к клевете, ревность и глупость. Без всякого сомнения, этими пятью болезнями страдают семь или восемь из десяти женщин, и уже отсюда ясна низменность природы женщин сравнительно с природою мужчин. Женщина должна лечить эти болезни с самоуглублением и самоосуждением… Так велика ее прирожденная глупость, что ей надлежит во всех мелочах не доверять себе самой и слушаться своего мужа…

Женщина должна смотреть на своего мужа, как на господина, и должна служить ему с благоговением и почтением, никогда не позволяя себе думать о нем с неодобрением или легкомысленно. Великий долг женщины во всю ее жизнь есть послушание. При обращении к мужу как выражение лица жены, так и манеры ее должны быть вежливы, скромны и кротки, и отнюдь не своенравны и сварливы…

Когда муж делает распоряжения свои, жена никогда не должна ослушаться его. В сомнительных случаях она должна переспросить его и послушно следовать его указаниям. Если когда-либо муж обратится к ней с вопросом, она должна внимательно и точно отвечать ему. Необдуманный ответ есть признак грубости. Если когда-либо муж разгневается, то жена должна слушать его со страхом и трепетом, а отнюдь не сердиться на него и не озлобляться против него. Жена должна смотреть на своего мужа, как будто он само небо, и никогда не уставать думать о том, как лучше подчиниться ему и тем избежать небесной кары…

Если муж поступает дурно и неблагоразумно, она должна, прежде чем увещевать его, добиться кроткого выражения лица своего и смягчения своего голоса…»

Но семейные добродетели истинной конфуцианки не могли ограничиться почитанием мужа. Кайбара пишет о достойной подражания жене:

«Почитая своих собственных родителей, она ни секунды не должна переставать думать о родителях мужа. Женщина не должна переставать ни днем, ни ночью отдавать им должное почтение. Никогда не должна она отказываться ни от какой работы, совершения которой они потребуют от нее… Во всем она должна спрашивать позволения свекра и свекрови и следовать указанному ими направлению… Женщина, если даже они найдут удовольствие ненавидеть тебя и оказывать над тобой насилие, то не сердись на них и не ропщи на них».

Кайбара уверенно обещает японкам, что если женщина выполняет его наставления, то «ее супружеские отношения не могут быть иными, как гармоничными и продолжительными, а ее домашний очаг будет местом мира и согласия». Если же, «сбившись с пути, она вынудит мужа развестись с нею, то тем самым покроет себя позором до последнего часа своего…». Автор уверяет, что разведенная женщина «остается покрытой величайшим позором, даже если бы ей удалось вступить во второй брак с человеком богатым и занимающим почетное положение». Но видимо, японские жены недостаточно старательно следовали советам Кайбары, потому что разводы в старой Японии были достаточно часты. В книге «Очерки из прошлого и настоящего Японии», изданной в С. – Петербурге в 1905 году, автор пишет:

«До недавнего времени инициатива развода вполне и исключительно принадлежала там мужу, причем дети по закону всегда оставлялись отцу. Мужья довольно бесцеремонно пользовались предоставленным им правом и без особых стеснений отсылали от себя надоевшую им экономку – жену, чтобы заменить ее новой. Разводы, как и браки, до последнего времени не были обставлены никакими особенными трудностями и совершались поэтому очень просто. В среднем в прежнее время на три брака считался один развод».

В эпоху Мэйдзи (1868—1912 годы) Япония вступила на путь европеизации. Новые законы обеспечили женщинам равные права на развод. Они же дали им возможность через суд отказать мужу в разводе, если у него нет на то достаточных оснований. А для того, чтобы заветы Кайбары не слишком смущали добронравных конфуцианок, знаменитый японский просветитель Фукудзава написал для них новое поучение, в котором убедительно доказал женщинам, что они ничем не хуже мужчин, и предложил с этим сообразовываться.

Принятые после Второй мировой войны новые семейные законы подтвердили равноправие женщин и их право на развод. А общественное мнение, давно уже подготовленное либеральным Фукудзавой, перестало считать разведенных женщин изгоями. Опрос, проведенный газетой «Иомиури» в 1979 году по всей стране, показал, что только 10% японцев считали развод абсолютным злом. Остальные уже тогда относились к нему гораздо более гибко, и разведенные японки, как правило, без труда могли вступить во второй брак. Кстати, далеко не все они к нему стремились. Статистика за те же годы показала, что лишь около трети разведенных женщин Японии хотели снова связать себя узами брака. Интересно, что две трети разведенных мужчин мечтали о повторной женитьбе.

Несмотря на простоту развода, в Японии продолжает существовать такое явление, как «испарившиеся жены» – так в стране Восходящего солнца называют женщин, которые, не попрощавшись со своим благоверным, собирают свои (а иногда и не только свои) вещи и отбывают в неизвестном направлении. В те годы, когда развод по инициативе женщины был невозможен, обычным пристанищем для беглых жен становился буддистский монастырь. Монастыри беглянок не выдавали, и, если женщина не хотела возвращаться к мужу, ей приходилось до конца дней оставаться монахиней.

Сегодня японка, помимо суда и монастыря, имеет возможность обратиться в «дом укрытия» – приют для женщин, у которых возникли конфликты с мужьями. И тем не менее жены продолжают «испаряться». У авторов настоящей книги нет статистики этого явления на сегодняшний день, но по данным японского полицейского управления в 1978 году из своих домов бежало в неизвестном направлении 12 713 жен, причем каждый год количество беглянок возрастало. Быть может, эти женщины слишком буквально поняли предостережения Кайбары о позоре, который падет на их голову в случае развода, и решили обойтись без оскорбительной для добродетельных конфуцианок процедуры…