Текст книги "Мрачная Роща"

Автор книги: Олег Говда

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)

  Глава восьмая

  Статный господин в белом летнем костюме, вышел из стены слезоточивого тумана, словно бесплотный призрак. А чем еще можно объяснить его индифферентную реакцию на душещипательный аромат 'синеглазки'? Кстати, знакомая личность. Вот и славно, а то я, честно говоря, порою склонялся к мысли, что никакого автобуса и последовавшей за этим аварии не было, а все вокруг – плод моего воображения. Или бреда. А сам я все еще пребываю в госпитале. Правда, почему эта картинка тоже не могла быть бредом я бы затруднился объяснить. Может, потому что слишком все нарочито, алогично?

  Господин, как две капли воды похожий на автобусного мастера Фрэвардина, постоял немного на грани реальности и фантазии, а потом неодобрительно хмыкнул:

  – Развлекаетесь? А чего так скучно? Без огонька...

  И, не дожидаясь ответа, зашагал к нам. Шел он, кстати, тоже довольно примечательно. Словно за один шаг преодолевал расстояние в пару метров.

  – Вот, держите. Так сказать, от нашего стола – вашему достархану...

  Он сунул руку себе за спину, а обратно вернул ее с довеском. В виде коробки с китайскими шутихами. Посмотрел на меня, потом на Шведира и, наверно, решил, что тот заслуживает больше доверия. Потому что протянул пиротехнику ему. При этом, коробка с петардами, стремительно увеличилась в размерах, и в руки Николая уже ткнулся впечатляющий габаритами ящик. Не ожидая подобного сюрприза, Швед только и успел, что чуток замедлить его падение и ногу убрать. Оно хоть, в основном, картон да порох, но и тонна пуха, остается тонной. А если еще и уплотнить...

  – Что ж вы так неловко, уважаемый... – укорил его Фрэвардин.

  – Ты за мной? – хмуро спросил Швед, даже не делая попытки поднять фейерверки.

  – Я? – вполне натурально удивился наш гость. – Если мне не изменяет память, то мы с вами видимся впервые. А вот к вашему товарищу, не скрою, кое-какой разговор имеется.

  – Что значит: впервые? – не отступился Николай. – Разве не ты меня в этот мир отправил? Чтобы помешать Владу, дойти до этого места и заткнуть пробоину в Ад?..

  – Помешать? – Фрэвардин очень натурально вздел брови. – Напротив, милейший. Я уже дождаться не мог, пока Владислав прекратить развлекаться с девицами и воевать с безобидными гоблинами и займется делом. Думаете, так просто свести в соприкосновение сферы различных миров. А потом перенести еще живого индивидуума из одного континуума в другой, да так чтоб не порвались тонкие материи...

  – Да что ты нам тут о материях втираешь!.. – взорвался Швед. – Думаешь, я совсем ослеп от прелестей твоей спутницы? Ничего подобного. Я и тебя срисовал.

  – Минуточку... – Фрэвардин поднял руку. – Не надо оскорблений. В таком ключе мы с вами сейчас черт знает до чего договоримся. Ну-ка, позвольте руку... – его жест больше походил на попытку доктора прощупать пульс, нежели на предложение рукопожатия. Ага... – пробормотал он секунду спустя. – Кажется, я понимаю? Позвольте в глаза заглянуть... Ну, конечно же! А вот это непорядок... Эй, заблудшая душа, не желаешь обратно?

  Фрэвардин помолчал немного, видимо выслушивал ответ, потом кивнул.

  – Тебя никто не винит, но порядок нарушать нельзя. Чуток развеялся и давай обратно в Чертоги. Кстати, советую молчать обо всем, что видел. Во-первых, – не поверят, а во-вторых, – зачем души героев зря будоражить. Договорились? Вот и славно... А тебе Николай Васильевич я так скажу: смешно обвинять бога в том, что на него кто-то похож...

  Одновременно с этими словами Фрэвардин исчез, а его место заняла точная копия красавицы цыганки... в обнаженном виде.

  Я обалдело помотал головою, закрыл глаза, открыл... но вместо невообразимой а ля натюрель красоты передо мною теперь было два Шведира.

  – Примерно так... – хмыкнул Фрэвардин.

  – А почему девушка тоже...

  – Это не ко мне. На все женские особи накладываются ваши мечты. Так что я и сам точно не знаю, кого вы узрели. Но, вернемся к делу. Не до красоток сейчас

  – Вообще-то, кое-кто за собою полный автобус прелестниц возит... – не удержался я, чтоб не подколоть.

  Но Фрэвардин сделал вид, что не понял тонкого намека, и продолжил, как ни в чем не бывало.

  – Надеюсь, инцидент исчерпан? Больше претензий нет?

  Швед не отвечал. Он вообще как-то странно себя вел. Стоял, закрыв глаза, и все время наклонял голову в разные стороны. Нагнет шею, замрет на секунду, словно прислушиваясь к чему-то и опять, только под другим углом.

  – Мыкола, ты чего? С тобою все в порядке?

  – Твердилыч исчез...

  – Он не исчез, как вы изволили выразиться, а вернулся туда, где и полагается быть всякой душе после смерти, – чуть пафосно заметил Фрэвардин. И займитесь же, наконец, салютами. Поверьте, зрителей в округе уже преизрядное количество. А мы, пока, с Владиславом потолкуем...

  – И о чем же?

  – Неужто запамятовал о моем предложении? А я вполне серьезно тебя звал. Туго тут людям приходится. Сам видел, до чего дошло... Кстати, Владислав, а как тебе удалось вход в Инферно закрыть, да еще и запечатать его так ловко? Я к началу схватки не успел. Только когда уже все закончилось, ощутил возмущение потоков и поспешил сюда. Деяние, прямо скажу, божественного уровня. Причем, не из самых низких. Откроешь секрет? Да и в ауре твоей кое-какие изменения заметны. Прежде ничего такого не было. Неужели, в самом деле, правы те, кто утверждает, что люди Земли куколки Вершителей? А потому и наложен запрет на контакты с вашим миром на всех уровнях? Но ты так ничего и не ответил.

  – Болгары шутят, что спорить с женщиной, то же самое, что пытаться переговорить радио без выключателя. Теперь я прибавил бы к ним и богов...

  – К женщинам или к радио? – не сразу понял намек Фрэвардин. – А-а, это идиома... Анекдот. Или ты имеешь в виду, что я слишком много болтаю и не даю тебе даже слово вставить? Так на то есть множество причин. Должен же я как-то объяснить все происходящее с тобою за последние дни? Прямо, искренне и без обид. С расчетом на наше дальнейшее и плодотворное сотрудничество. Или в этом уже нет надобности? Ты и сам все понял?

  – Что я понял, а чего нет, это мое личное де...

  Борзеть и хамить в разговоре с богами вообще-то не рекомендуется, но меня как говорится, понесло. И кто знает, что я мог наговорить этому лощеному хлыщу, для которого облако хлорпикрина, словно мгла на зорьке, но воевать при этом он посылает других, если б не стартовала первая шутиха. С визгом, свистом, шипением. А вслед за первой ласточкой, заухало, захлопало, жахнуло, бабахнуло... Короче, веселье пошло стаями и косяками.

  Эффектно. Ничего не скажешь. Особенно, если все оплачено и не лимитировано. Жаль, дневное небо не тот фон, контраста не хватает, но за неимением гербовой бумаги, пишут пальцем на песке...

  * * *

  – Я так понял, нам все же следует объясниться, – Фрэвардин шагнул ближе ко мне и распахнул над головой зонт. Тут же и заморосило. Приглушая звуки и сводя мой бунтарский порыв к минорности.

  – Да, ну вас. Все начальство одинаковое. Хоть земное, хоть божественное. Правды не дождешься. В лучшем случае, глаза под лоб с намеком на вышестоящее руководство и таинственное хмыканье: 'Ну, ты же понимаешь'.

  – Ничего странного. Разный уровень информированности. И пока объяснишь исполнителю все нюансы, уже и предпринимать что-то поздно будет. Я знаю, ты анекдоты любишь, так вот послушай, кажется в тему. Третьеклассник спрашивает у отца: 'Папа, а почему звезды с неба не падают?'. А тот отвечает: 'Ой, сына, это долго объяснять. Давай подождем до десятого класса, когда ты астрономию учить начнешь, вот тогда я тебе все за две минуты растолкую'.

  – Смешно... Только я не в третьем классе, а ты не мой отец.

  – Уверен? – усмехнулся Фрэвардин. – Я по поводу уровня образования?

  – У нас бьют не по образованию, а по морде, – перефразировал я известный анекдот.

  – Ладно, ладно не кипятись. Все дело в том, Влад, что этот мир не совсем настоящий. Понимаешь?

  – Не-а, – честно помотал я головой. – Не понимаю...

  – Чего именно?

  – Определения 'не совсем'. Настоящий и ненастоящий – то есть, вымышленный, я понимаю. А не совсем, звучит, как немножко беременная.

  – Да ладно тебе, – поморщился Фрэвардин. – Не цепляйся к словам. Ваши ученые иной раз такое определение или название придумают, что хоть стой, хоть падай. И никого это особенно не волнует. Кроме их оппонентов. В данном случае я имел в виду, что здешний мир, хоть и похож во всем на настоящий, на самом деле плод воображения. Но по закону больших чисел, он вышел из области эфемерности.

  Я отвесил челюсть и максимально вытаращил глаза, привлекая внимания Фрэвардина.

   – Ну, вот, а еще возмущался третьим классом. Дошкольное воспитание у вас, батенька. Максимум! Когда один разум придумывает что-то, то на выходе получается объект с исчезающее малым значением вероятности его воплощения, но все же не нулевым. А если то же самое представят себе несколько тысяч? Миллионов? Миллиардов? Из года в год, поколение за поколением? Естественно, до уровня созданного Творцом этим поделкам не подняться никогда, но и зону эфемерности они покидают с полным на то основанием. Соображаешь?

  – В общих чертах... Ты намекаешь, что данный мир не был создан в процессе божественного творения вселенной, а является изделием некой очень большой группы единомышленников. Так?

  – Совершенно верно. А если быть предельно точным, то мы с тобой имеем честь находиться в Раю.

  – Где?!

  Теперь изображать ничего не пришлось. Челюсть отвисла, глаза вскарабкались к бровям. Одновременно я непроизвольно попытался осмотреться. Не, ну надо же! Как, оказывается, дурят нашего брата!

  'Внутре у срендивекового рыцаря наши опилки!'

  – А где ангелы с арфами? Кущи? Сонмы праведников, распевающих псалмы? И как ее... – эта самая, благодать?..

  – Это ты сейчас о чем? – Фрэвардин видимо попытался спародировать мою мимику, но не так качественно. Чтоб научиться придавать лицу очумело выражение, надо хотя бы срочную отслужить... Или на 'скорой помощи' поработать. – А-а-а, понял. У тебя же мысли столь маневренны, как трамвай. И слово Рай вызывает одну единственную и устойчивую ассоциацию. Кстати, что только подтверждает мое объяснение о создании вымышленных миров. Ни ты сам, ни твои родители во Христа давно уже не верите, по-настоящему. А догмы христианства все равно приемлете. Да, мы находимся в Раю. Только не иудейско-христианском Царствии небесном, а том месте, куда после смерти попадают праведные, по их меркам, души гоблинов...

  – Ты хочешь сказать, что все это безобразие, – я сделал широкий круговой жест. – Рай? Пусть и в Гоблиновской озвучке...

  – Почему безобразие? – вроде как обиделся Фрэвардин. – Просто у каждого свое представление, о загробной жизни. Тебя же не удивляет, что Валгалла или Края вечной охоты ничем не походят на Эдем или другие парадизы и ирии? Вот и гоблины, в меру своей фантазии, придумали себе мир, где они доминирующая раса. И пока Инферно сюда не пробило туннель, все как раз согласно их представлениям и происходило. Люди добровольно-принудительно платят им дань, а все прочие расы по-добрососедски инертны или дружественны.

  – Ладно, бог с ними, – махнул я рукой. – А ты тут, с какого боку? И убери свой дурацкий зонт, дождь давно закончился.

  – Зонт? – переспросил Фрэвардин. Потом схлопнул его, ловко подбросил вверх, запрокинул голову и открыл рот. Но, видимо, решил, что шпагоглотательные фокусы не к лицу персоне его уровня, потому как в последний момент подхватил зонт и демонстративно небрежно сунул его в нагрудный карман пиджака. Целиком...

  – А дальше? – подбодрил я, явно пытающегося увильнуть от ответа собеседника.

  – Дальше... – Фрэвардин хмыкнул. – Ну, в общем, они в меня веруют...

  – Что делают? – глупо переспросил я, но слишком уж неожиданным был ответ. И не то, чтоб нелогичный, а все же из разряда нелепиц. Ну, к примеру, как увидеть генерала подметающего плац. Ничего сверхъестественного, но почему-то возникает желание позвонить по '03'. Хоть ему в помощь, хоть себе...

  – Обидеть хочешь, да? – помрачнел Фрэвардин. – Типа, я – рылом не вышел, да? У вас самих, там, на Земле, в кого только не верили. Вспомни хотя бы из последних? Мао Цзэдун, Ким Чер Ин, Ленин... При том, что они самые обычные люди, а я все-таки бог. Настоящий!

  – Извини, если не так выразился, но я совсем другое имел в виду, – поспешил я его успокоить. А то, читали, знаем... Еще из античных времен. Спасибо старику Гомеру, просветил потомков о капризной натуре олимпийцев. Хуже прыщавых барышень. И обидчивы, и злопамятны. Оно нам надо сейчас? – Просто, я всегда помнил, что Бог сотворил людей по образу своему. И еще – только не обижайся – как гласит народная мудрость: 'Каков поп, таков и приход'. А в данном случае, ни ты на них, ни они на тебя – ну, ни капельки не похожи.

  Еще и договорить до конца не успел, как уже и сам понял: какую несусветную глупость несу. Совсем отупел. И минуты не прошло, как на моих глазах Николаю наглядно было продемонстрированы мимикрические возможности божественных индивидуумов. Хотел было сыграть обратно, но Фрэвардин не дал мне времени и с удовольствием подхватил пас.

  – Ах, вот в чем дело... Не похожие мы, значит? – с усмешкой повторил он. – А если вот так?

  Я и моргнуть не успел, как узрел перед собой ухмыляющегося во все тридцать с чем-то там клыка Гырдрыма.

  – Ну, ежели так, тогда да, тогда конечно... И даже, скорее всего... – заблеял я, невольно цитируя Гарри Непоседу из советского 'Зверобоя'. – Только ты это..., давай, верни все взад. Чтоб как было. А то мне, как-то...

  – Некомфортно? – кивнул с пониманием Фрэвардин, произведя мгновенную смену масок. – Для этого, собственно, и преображаюсь. Мелочь, а общению способствует. Имя, кстати, чтоб снять все возможные вопросы окончательно – тоже заимствовано, по общему принципу, так сказать. Настоящее тебе не выговорить... – после чего бог гоблинов произнес какой-то набор хрипящих, рычащих и взвывающих звуков.

  – Факт...

  * * *

  Желая взять хоть минимальную паузу, для обретения внутреннего равновесия, я вполоборота развернулся к Шведу. Желая увидеть его реакцию. Но Николай так увлекся салютами, словно, именно здесь и сейчас сбылась его самая заветная мечта. Та, которая взлелеяна с самого детства Даже Козьма Прутков, поглядев на прапорщика, перефразировал бы свою мысль, присовокупив Шведира к 'пище, старому другу и чесотке'.

  – Хорошо, с твоей заинтересованностью разобрались. А почему я? Человек? У гоблинов что, своих кандидатов на герои не хватает? Не поверю!.. Даже тот гхнол, с которым мне схлестнуться довелось, и то вполне решительно смотрелся. И от бессмертного подвига не отказался бы.

  – Нельзя живому в Рай.

  – Не понял тебя? – что-то я в последнее все время постоянно чью-то роль перехватываю. От волнения, наверно. Сейчас вот, прямо как Николай заговорил. – Это ты о чем?

  Спросил, а у самого мурашки по коже. И как заезженная пластинка в голове 'Нельзя живому... нельзя живому'. Неужели я тоже?!

  – А разве не понятно? – обескураженный столь явной тревогой в моем голосе, сбился с пафоса и Фрэвардин. – У людей ведь тоже, права быть заживо вознесенным даже самые-самые праведные не удостаиваются. В ад – это, пожалуйста, а вечное блаженство заслужить надо. Так что герой, не герой, а пока живой и здравствуешь – в рай нельзя. Ну, а с еще одного мертвого – какая мне польза? Вот и приходится изворачиваться. Протаскивать с черного хода иные сущности. Ведь если ты другой веры, то и место это для тебя равнозначное. Вот в ваш, христианский Рай, я бы тебя ни под каким предлогом провести не смог.

  – Так я еще жив? – уточнил с облегчением.

  – А чего тебе сделается? – пожал плечами бог гоблинов. – Или занемог, часом? Так это от вашего дымка, наверно. Где только откопали такую пакость? Ну, да ладно, победителей не судят... сразу. И я, вообще-то, не спорить, а поблагодарить пришел... Ну, и награду, само собой, вручить.

  – Орден 'Сутулого'?

  Теперь пришла очередь бога зависнуть на пару секунд, перебирая в памяти все известные ему человеческие награды. Но, похоже, не в тех анналах искал, потому как хмыкнул и кивнул неуверенно. – Можно и его, если считаешь, что достоин. Но, у меня было несколько иное предложение.

  – А почему ты только ко мне обращаешься? Нас тут двое было. И хоть идея, скромничать не буду, моя, но исполнение – Николая. Будь Шведир чуть менее меток, и все хорошие намерения, так голой теорией и остались бы.

  – Николай? – Фрэвардин перевел взгляд на спину Шведа. – Так он уже избрал свое вознаграждение. И ни тебе, ни мне его не отменить. Даже, если бы мы были в силах это сделать. Цена уплачена. Помнишь, что Симаргл сказал? Победить зло можно только злом...

  – Да мало ли, что он там болтал. Бросить девушку, убить друга... Бред. Никого предавать, и тем более – убивать я и не собирался. Как видишь, обошлось...

  Я все еще горячо говорил, но выражение лица Фрэвардина мне нравилось все меньше.

  – Ты хочешь сказать, что я...

  – Я молчу.

  – Но это же не так. Это неправда!

  – Что именно? – Фрэвардин склонил голову к плечу, словно профессор приготовившийся слушать ответ любимого ученика.

  Мать честная! До меня начало доходить... Это пес все знал заранее. А как иначе? Он ведь тоже бог.

  – У меня не было выбора!

  – Выбор есть всегда. Можно гордо и достойно погибнуть, а можно – во имя собственного спасения и приобретения пары-тройки деревень пожертвовать другими...

   -Что?!

  – Ой, дяденька! Не бейте меня по губам, я на трубе играю! – Фрэвардин комично съежился, прикрывая голову руками, и заверещал так потешно, что у меня невольно разжались кулаки. – Успокоился? Можешь опять адекватно мыслить? Вот и хорошо. Да, у тебя не было другого шанса решить проблему и уцелеть, но что это меняет для Симаргла? Кстати, а как ты догадался? – сменил он вектор разговора.

  – О чем?

  – О свойствах божественной сущности?

  С моего лица можно было ваять натюр-морд 'Кретинус обыкновенус'.

  – Неужели на одном везении выехал? – он даже живот почесал. – Колоссально.

  – Тебе поговорку Суворова процитировать, или сам вспомнишь?

  Хвала прогрессу и кино, психика у чела разлива третьего тысячелетия, сродни ковкому чугуну. Прочная и гибкая... Осечка бывает, но чтоб в раздрай или ступор – не дождетесь.

  – Об уме и счастье? – принял подачу Фрэвардин. – А может, о полковнике и покойнике?

  – Да хоть о черте лысом! Умеете вы зубы заговаривать! Николай! Ты-то чего мол...

  Я шагнул к Шведу и дернул его за плечо.

  Он не сопротивлялся. Податливо развернулся и посмотрел на меня добрыми, понимающими и всепрощающими глазами огромного пса...

  А потом подхватил меня под мышки.

  – Тихо, тихо, Влад. Чего ты...

  Голос был Николая, и даже лицо его на мгновение показалось из-за собачьей морды.

  – Все хорошо. Поверь...

  – Но почему?

  Симаргл напрягся и опять явил мне лицо Шведира.

  – Видишь ли, Влад, вся наша эскапада была изначально обречена на провал, если бы у тебя не было этого кольца. Как ты думаешь, почему Фрэвардину понадобилась твоя помощь?

  – Западло самому конюшни чистить?

  – Не угадал. Ладно, не буду финтить... Дело не в тебе самом, единственном и неповторимом Потрясателе миров. Ты всего лишь удачно подвернулся под руку. Оказался в нужном месте и в нужное время. А в заявке было указанно: 'человек, одна штука'. И чтоб не нырять в омут науки, объясню примерно так. Живые люди – это нейтроны, а все божественные сущности, в том числе и души мертвых – либо позитроны, либо электроны. И если встретятся – аннигиляция, коллапс пространства, свертывание времени и прочие неаппетитные штуки. Вот потому и нет хода Светлым особям в Ад, а тамошним – в Рай. А Чистилище – нечто вроде циклофазотрона, где души разделяются по заряду. Догоняешь?

  Мой кивок был скорее защитной реакцией организма, от переизбытка информации.

  – Тогда ты можешь себе представить, что случилось бы с этим миром, если бы Фрэвардин попытался разобраться с пробоем Инферно самостоятельно? Да и с ним самим, соответственно. Приблизиться к Привратнику Ада на расстояние контакта мог только нейтральный объект.

  – Подожди, ты же сказал, что ни им туда, ни тем – оттуда, ходу нет. А как же тогда Каракатица выжила?

  – Привратники и трикстеры вроде диполей. И оборачиваются наружу тем зарядом, который приемлем в данной среде. Иначе как бы они могли путешествовать между мирами? А приходится. Потоки силы пронзают всю Вселенную, от минуса до плюса. Так что, оставаясь по своей сущности частицей ада, Привратник был одет в скафандр из частиц порядка. Понимаешь?

  – Ну, вроде, логично и не режет слух. И чтоб убить его, надо было нарушить герметизацию?

  – Типа того. Я по уму и мудрости не уровня Фрэвардина, но уверен, именно на это он и рассчитывал. А твоя придумка оказалась еще эффективнее. Вызванный кольцом призыва, Симаргл должен был попасть в мир Порядка и соответственно настроил свое тело, а материализовался внутри Хаоса. Результат контакта мы наблюдали вместе.

  – Да мне это как-то фиолетово, Мыкола, что с тем кальмаром случилось. Ты почему Симарглом стал?

  – Трикстера нельзя уничтожить просто так, как Привратника. Не та степень божественности. Защиты, в общем. Мироздание не может остаться без коменданта. Поэтому, в момент своей гибели он воплощается в того, с кем имел последний контакт. И хоть призвал его ты, бросал-то перстень я... Но будь спок, дружище, не напрягайся! Поверь, лично для меня все получилось только лучше. Теперь, вместо птичьих прав недобитого зомби, ожидающего своей очереди в Чистилище, я обрел такое ПМЖ, что только мечтать. Да и тебе, в будущем, дружбан трикстер не раз пригодится. Уж поверь...

  – А ты и будущее видишь?

  – Амбивалентно, но... – похоже уже псеглавец, а не Швед, оборвал себя на полуслове. – Впрочем, тут в любом случае табу. Иначе вероятности войдут в прогрессию.

  – Коля, а это все еще ты?

  – Че, слишком вумно выражовуюсь, да?

  – Разве что, чуток, – улыбнулся я слабо.

  – Не сомневайся, я это, я... Знаний только прибавилось. А в целом, над всей этой кашей моя матрица доминирует.

  – В общем, как я вижу: высокие стороны обсудили прошлое и пришли к заключению, что все не так плохо, как казалось сгоряча. Верно? – присоединился к разговору Фрэвардин.

  – В общих чертах.

  – Ну, тогда и мне хотелось бы прояснить кое-что для себя. Примерно в тех же пределах... Ты как намерен жить дальше, Владислав? Контракт закончен. Можно, продлить, а можно и в запас! Выбирай сам. В этом праве и заключена награда. А об орденах после поговорим. Хоть имени тебя самого...

  – Да, погоди со своим контрактом, – я оживленно повернулся к бывшему однополчанину. – Николай!.. Я так понял, ты теперь вездесущ?

  – Как насморк... – облизнулся псеглавец. – Только не проверял еще.

  – И личины менять можешь?

  – Теоретически, да. А ну-ка, глянь, чего получилось.

  Вопрос мне задал 'я сам'. Немного не такой, как привык видеть в зеркале, но вполне узнаваемый.

  – Похож?

  – Не то слово... – голос мой сел непроизвольно. – Я тут подумал... Ты понимаешь. Они ж ничего не знают, Коля. Ни твои, ни мои... Волнуются, переживают. А можно...

  – Ты гений, Влад! Дай бузю [7]7
  диал., – лицо


[Закрыть], – целоваться полез уже Швед, только чересчур высунув язык. – Я все сделаю, как надо. Не волнуйся. Мало ли куда и кого засунули, служба – не тетка. Главное, что живы. Родителям хватит. А там чего умнее сообразим. Все, пошел. По исполнению доложусь... – и он исчез прямо из моих объятий.

  – Если хочешь, родителей можно соответственно... – начал было Фрэвардин. – Но ты еще не ответил? И почему мне все время кажется, что тебя двое. Или это я той пакости надышался? Странные у вас развлечения...

  – Ну, они разные бывают. На вкус и цвет... Не ответил, говоришь? Домой или остаться? Так я и сам не знаю. Если для матери с отцом живой буду, то тут, пожалуй, интереснее чем на Земле. Как ты правильно заметил: хоть в лоб, хоть по лбу – а три деревеньки уже мои. Не плохо для начала недавнему спортсмену, комсомольцу и активисту, верно? А там, глядишь, и еще чего-нибудь отломится. Вот только ты сам как к такому буйному постояльцу отнесешься. Я ведь ни разу не гоблин, а сиднем сидеть в этом вашем Раю не собираюсь. Всех поголовно Родину любить обучить не обещаю, но и жировать на человеческом горбу всяким разным Лупо-ухим и Длинно-глазым не позволю. Мы атеисты – народ плечистый, если придет охота, вмиг каждому монастырю по своему уставу раздадим. А не поймут, можем и два раза дать... Тебя, как тутошнего Смотрящего, не напрягает такая коллизия?

  Фрэвардин вздел очи к небу, пожевал задумчиво губами, вздохнул, словно я у него последнюю сотню, заныканную на опохмелку отбирал и ответил, многозначительным полушепотом.

  – Видишь ли, Влад. Перемещение между мирами, помимо всего прочего, имеет одно железное ограничение – ты никогда в другую реальность не попадешь, если вы с точки зрения Вечности, по каким-то параметрам не совместимы. Понимаешь, о чем я? Или к чему?..

  – Чего же тут непонятного. Вечность посматривает себе в зад истории, и если чего не по ней, так и не допущает. У нас в таких случаях тоже говорят: 'Дай мне Господи наперед тот ум, что у моей жены бывает после?'. А у богов все сразу схвачено. Толково, как в трамвае... 'Товарищ, брось пустые бредни. Сходи с задней, входи – с передней'.

  – Я серьезно...

  – И я не шуткую. Так просто, к слову пришлось. Странные вы боги, существа. Вечные, а такие серьезные, аж противно. Улыбайтесь, господа. Улыбайтесь!.. А пригожусь я вам тут, или мне что приглянется, будем посмотреть. Ну, а ежели что не так – подавайте автобус...

  Конец части первой