Текст книги "Мрачная Роща"

Автор книги: Олег Говда

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

  Глава шестая

  Минута сменяла другую, а мы с Николаем, как два тополя на Плющихе усиленно изображали дуэтом немую сцену из 'Ревизора'. Эльфы, кстати, тоже стрельбу прекратили. Давая время нам прийти в себя, а заодно и опомниться... Спасибо им, конечно, за проявленную чуткость, вот только оба эти действия давались нам с трудом.

  – Шо он там тявкнул? – первым вышел из ступора Швед.

  – Что мы не маленькие.

  – Не-а, раньше...

  – Убить кого-то надо...

  Что-то мне не хотелось вдаваться в подробности предстоящей операции.

  – Ветер, листва шумит, не расслышал. Но, в общем, понятное дело, такой объект без охраны не оставят. Ай, не бери в голову. Духи, они и в Африке 'духи'. Мне больше интересно, почему эльфы обстрел прекратили?

  Николай повертел пойманную стрелу, потом поднял с земли отскочившую от бронежилета. И сосредоточенно поинтересовался:

  – Анекдот хочешь?

  Чтоб отвлечься самому, да и Шведира увести от ненужных мыслей, я хотел все. Надо же такую глупость несусветную сморозить: убить товарища! Да за подобное предложение... В общем, вовремя Симаргл слинял. А вонючий и горький осадок в душе возник и остался. Не только сплюнуть, блевать охота...

  – Трави...

  – Два индейца заблудились в лесу. Один и говорит: 'Что делать будем: кричать или стрелять?'. Второй отвечает: 'Давай стрелять!'. Выстрелили раз, второй, третий... Первый и говорит: 'Давай кричать, однако. Стрелы заканчиваются'.

  – Смешно. Считаешь, эльфы тоже боеприпасы экономят?

  – Экономят. Или – решили, что мы бронированные... А еще такой вариант: кто сказал, что это именно эльфы? Надо бы баллистикам на экспертизу отдать... – бывший прапорщик по-прежнему вертел в руках обе стрелы, а потом почти жалобно произнес. – Влад, я что-то совсем смысл происходящего потерял. Может, обсудим? Как раньше?..

  Была в нашей группе такая традиция, заведенная Лешей, нашим взводным. Если что-то шло не так, или обстановка слишком резко менялась, а время позволяло, мы начинали разматывать цепь событий почти пошагово. Так сказать, от печки. Собственно, а почему нет? Коль нам с Мыколой предстоит изображать из себя прожектор перестройки в темном царстве, то прежде чем пройти точку невозвращения, можно и прикинуть кое-чего к собственному носу. А то в глубине Мрачной Рощи не только толстые партизаны водятся. Вполне возможно, потом времени на раздумья и рефлексии может не хватить...

  – Лады. Давай, пожурчим. Только лучше сам спрашивай, чего тебе непонятно. А то я даже и не знаю, с которого места начинать.

  – Предпочитаешь дружеской и непринужденной беседе допрос с пристрастием? – хмыкнул Николай.

  – Опрос, Коля... – уточнил я. – Для устранения пробела в твоем образовании и коротания времени. Кстати, если стрелки не станут возражать, разговаривать можно и продолжая движение. А то мы тут скоро почву до гранитного основания протопчем. Год трава расти не будет.

  – И то верно, – кивнул Николай. – Тогда шагай вперед, Сусанин, коль для тебя тут – везде... И перескажи мне, для начала, еще раз, как ты сюда попал.

  'Шел, упал, очнулся – гипс, закрытый перелом'

  – Я же говорил. Из автобуса вылетел, затылком приложился, кажется, еще в нашем мире, а очнулся уже здесь.

  – Не, я не о том...

  Шведир шагал сзади и, естественно, я не мог видеть его жестов, но похоже прапорщик раздраженно махнул рукой.

  – Собакоголовый упомянул, что хотел припахать тебя для ремонта вселенской общаги, но к твоему появлению он точно непричастен. Иначе, зачем бы стал приглядываться, да принюхиваться? Тогда вопрос: кто это проделал и зачем?

  Шагать с мечом, самостоятельно устраняющим с пути все преграды, настолько удобно, что можно и подумать. Закрывать глаза, как рекомендуется поступать, для более глубокого погружения в воспоминания я не стал, обойдутся, – лба жалко. С ветками и кустарниками мой шворд управляется достаточно ловко, но что он также ловко отодвинет с моего пути столетнее дерево, очень сомнительно. Даже проверять не стану. Мало ли, вдруг сможет, но батарейку посадит? А то и вообще обмотка от напряжения потечет?

  – Ну, началось все, как я теперь понимаю, Николай, с... той растяжки на тропе. Кто-то ловко тебя на мое место подставил. Но тут мы, вряд ли, крайних найдем. Слишком много людей замешано. Да и вообще, тут тебе лучше знать: с какого рожна ты вперед всех поперся?

  – Это я вспомню, – проворчал Николай. – Будь спок... Но сейчас о тебе разговор. Колись дальше.

  – Да? Ну, тогда перескочим госпиталь и дорогу домой, а двинемся сразу на автостанцию. Очень уж цыганка, которая отвлекла мое внимание при посадке, похожа на ту диву, что сопровождала твоего нанимателя. Изумительно выдающаяся девушка, причем – в самом прямом смысле и всеми частями тела. Можно сказать, одушевленная мечта Ивана Ефремова подробно описанная в 'Лезвии бритвы'. И пока я пялился на ее достижения общего дизайна и вообще, развития человеческих возможностей в плане бодибилдинга, тот самый злополучный автобус и подкатил. Не могу сказать, что меня в него силой впихнули, решение съездить на недельку в деревню, я еще раньше принял, – но, как-то все очень поспешно и нарочито вышло. Почти как у Блока... Грудь, распахнутая дверь, кивок шофера, сел, поехал...

  – Согласен, – Шведир привычно вычленил из моего словоблудия рациональное зерно. – Девичье совпадение настораживает. Но, не сходится. Меня нанимали, чтобы тебя в лес не пускать. Зачем тогда вообще всю комбинацию надо было затевать? Отправить сюда, чтоб потом думать, как помешать? Глупо... Проще предположить, что там... – Николай стопроцентно покосился на небо. – Мода такая и других моделей в эскорте просто не держат.

  'Весна-лето третьего тысячелетия? Гм, а не так глупо, как на первый взгляд кажется. Была ж эпоха рубенсовских женщин, потом – мода на барышень бальзаковского возраста. Или наоборот? Неважно... И еще эти... вешалки длинноногие, при одном только взгляде на мощи которых у всякого нормального мужика рука так и тянулась... подать сиротке на пропитание'

  – Да, логики маловато... Тогда этот эпизод тоже опустим. Дальше был автобус со странными пассажирами. И мужик, который пригласил меня вступить в армию Света.

  – Что, прям так и сказал?!

  – Процитировать дословно я не могу. Но смысл был именно такой. Типа, присоединяйся, воин, а то нам – белым и пушистым тут кранты.

  – Забавно, – хмыкнул Швед. – Он хоть представился?

  – Не помню. Я тогда больше на цыпочек, что с ним ехали, поглядывал. Некоторые из них очень даже нерядовые были, – буркнул я и остановился, потому что едва не ткнулся лбом в кору. Дубу, что возник на пути, намедни явно за третью сотню перевалило. Не дерево, а стена. Фиг обойдешь...

  – А я вспомнил!..

  Николай сегодня одна неожиданность. Не в плане внезапности, как понос, а – разносторонности.

  – И что именно?

  – Откуда мне знакомо имя Эммануил.

  – Который Гидеонович? Так это из кинокомедии... 'День радио', или 'День выборов'. Там сын Виторгана снимается, вот отца и вспоминает. Кстати, классный артист... Я о старшем.

   – Эммануил – это детское имя Христа. Иисусом он стал после крещения...

  – Ну, да?

  – Да, ну... Точно тебе говорю. Теперь понял, Кто у тебя в башке живет?

  – Охренеть!..

  – А я о чем?! И лучше, не выражайся... Мало ли?

  Тут я вспомнил все нюансы общения с духами и непроизвольно схватился за голову.

  'Это правда? Ты – Он?'

  'Владислав, вы только не волнуйтесь. Ну, какая, разница?.. Мы с вами уже который день вместе, и что? Я хоть раз помешал вам, или встревал куда без разрешения?'

  'Нет, но...'

  'Я понимаю. Изъясняясь вашими аналогиями: присутствие командования на учениях напрягает. Факт, но о том, что Господь вездесущ и всеведущ вам и родители рассказывали, когда запрещали таскать тайком конфеты и варенье. Так что же изменилось из-за того, что вы в конце концов убедились их правоте? Живите, как жили и ни о чем не беспокойтесь. В вашей душе и голове многое намешано, но – хорошего все-таки больше. И оно вас правильным путем ведет. Я же и впредь обещаю вам не мешать. А захотите посоветоваться – милости прошу, без церемоний. Только и вы не забывайте пословицу: 'на Бога надейся, а сам не плошай'. Договорились?'

  – А есть варианты? – пробормотал я вслух.

  – Ты о чем? – Швед недоуменно уставился на меня. – Типа, в армии без мата сложнее чем без автомата?

  Я нетерпеливо отмахнулся, прислушиваясь к голосу, звучащему в голове.

  'Есть. Вы можете потребовать, чтоб я ушел. Но, мне бы не хотелось...'

  'Ага, это ж каким надо быть идиотом, чтобы сказать самому Богу: 'Пошел вон!'? – подумал я параллельно. – Ой! Вы же слышите все мои мысли! Вот засада!'

  'Влад. Очень вас прошу, успокойтесь и не вибрируйте. Не надо уподобляться сороконожке из басни. Сосредоточьтесь на делах насущных и неприятное ощущение скоро забудется и пройдет. И, кстати, ваши мысли Он и раньше слышал. Это теперь я их заглушаю немного, чтоб не отвлекаться. И вообще, очнитесь! Товарищ ваш вон волнуется уже. Нельзя так из реальности выпадать'

  – Влад! На тебя шо столбняк напал? – ощутимо ткнул меня в бок Швед. – Эй, боец! Очнись!

  * * *

  – Хорош трясти, я же не груша.

  – А ты не зависай на полуслове. Блин горелый! Тут и так все стремно до упора, так еще и ты замер, как истукан. И в глазах пустота, как на кладбище в полночь... Зову, зову, а он ни ухом, ни рылом...

  – Извини, Коля. Это я с Эммануилом потолковать решил. Так сказать, не откладывая до официального созыва.

  – И чего он?

  – В отказ не пошел, и от божественного происхождения не открещивается...

  Я потер указательным пальцем кончик носа. Слышал где-то, что у человека там много нервных окончаний, массаж которых способствует усиленному мышлению. Может, байка, а может, и нет. Иначе, откуда бы взялась такая распространенная привычка?

  – Но причастность свою к происходящим событиям отрицает. Типа, парни, зуб даю, я тут ни при чем, просто проходил мимо и остановился поглядеть. Беспредела не допущу, но и по мелочам прошу не беспокоить. В общем, посоветовал решать свои дела без оглядки на силы вышестоящие...

  – Хороший совет. А то, если наши рассказы вместе сложить, то между высшими сущностями и не протолкнуться.

  И тут меня осенило. Наверно массирование носа помогло.

  – А ведь он мне кое-какую мыслишку все же подкинул.

  – Засвети?

  – Это – полигон...

  – Не понял.

  – Эммануил сказал: что начальство на учениях всегда напрягает. Вот я и подумал: 'А что если и тут так?' Соображаешь?

  – Не очень.

  -Мы с тобой оказались не в обычном мире, а на полигоне. Идут какие-то учения, вот и понаехали лампасники со штабами?

  – Полигон, это интересная мысль, – теперь и Швед почесал нос. – Знать бы только: что или кого тут испытывают?

  – Да какая разница? Обычный расклад – темные силы против светлых, бело-синие против оранжевых. Во всяком случае, точно не блок НАТО, – я даже усмехнулся такому предположению. – Но смысл игры все тот же: кто первый флаг захватит, тот и молодец.

  – Хорошо бы. А то знаешь, как еще бывает?

  – Ну?

  – Баранки гну... – прапорщик насупился. – Кто-то ядрен батон испытывает, а другие живую силу изображают. На предмет вычисления зоны поражения? Как тебе такой сценарий? Или считаешь, что статистов командование гуманно предупредило об опасности?

  – Умеешь ты ободрить товарища. Увы, в такой махровый демократизм даже либералы не поверят. Один парад 86-го года на Первомайские праздники в Киеве достаточно вспомнить. Когда радиоактивное облако, мать городов Русских, как раз накрыло... Эх, глотнуть бы сейчас чего-нибудь. Тонизирующего...

  – Чаю хочешь?

  – Чаю?! – я чуть лезгинку не станцевал. – У тебя есть чай?

  – Ну, да... Полная баклажка. А что, разве я о ней не упоминал, когда снарягу пересчитывал?

  – Да, какая разница... – заторопил я Шведа, почти вырывая у него из рук армейскую фляжку. – Вода, молоко, квас, мед и пиво – это здорово. Все натурпродукт и без ГМО. Но, если бы ты знал, как по утрам хочется кофе. Ну, или хотя бы 'чайковского' хлебнуть.

  Я свинтил крышечку и с удовольствием, взахлеб стал глотать вожделенную жидкость, которая только в этих, экстремальных условиях и могла сойти за чай. А так – классический одесский настой кипяченой дождевой воды на прелой индийской соломе.

  – Ностальгия замучила, – оценил мои действия Николай. – Чтобы эту бурду вот так же душевно употребляли, я только раз видел... Когда источник простреливался. А солнышко никого не щадило.

  – Да, – оторвался я от баклажки и потряс ее возле уха, на предмет определения полноты. – Я ту засаду помню... Но тогда нас всего лишь жажда мучила, а сейчас – будто привет из дома получил. Жаль, надолго не сохранить, прокиснет.

  – А помнишь, как ты наблюдателем за самолетами был? – поддался воспоминаниям Николай.

  – Еще бы.

  Николай вспомнил случай, произошедший на учениях. Я тогда подбивал клинья к одной вольнонаемной молодой бабенке из кухонной обслуги. То ли разведенке, то ли попросту – морально неудовлетворенной жизнью. Собственно, да какая разница парню в девятнадцать лет? А она с целью подогреть солдатские чувства и для нейтрализации воздействия бром-компота, регулярно снабжала меня самогоном. Раз на три-четыре дня передавая за ужином полную баклагу. Нам тогда, в виду эпидемии дизентерии в округе, запретили пить воду, а только 'соломенный' чай. Поэтому баклага у пояса никого не напрягала.

  Учебную тревогу объявили сразу после ужина. В общем, все как всегда. Получили оружие, попрыгали, построились, погрузились, выехали, выгрузились, пробежались... Рутина. И вспомнить нечего, если б на привале ко мне не подошел комбат и не попросил хлебнуть чайку.

  Я попытался съехать, объясняя, что чай вчерашний. Типа, не поменял, хотел с утра свеженького. Но майор заднюю не врубил. Пришлось подать ему баклажку.

  После первого глотка, комбат замер, глядя на меня поверх емкости, как в прицел... Я аж вспотел. Секунды в минуты вытянулись. Потом майор хмыкнул, и так присосался, что только забулькало. Думал, до донышка высосет. Нет, оставил... И не только оставил, но и мне предложил глотнуть. А потом назначил наблюдателем за самолетами. Это, когда все роты ползают и носятся в ОЗК и противогазах по пересеченной местности, а ты сидишь под деревом и примерно каждые двадцать минут орешь на весь полигон: 'Воздух!'. Главное не заснуть...

  А утром, когда посылали машину в часть за завтраком, комбат отправил меня с кашеварами, шепнув: что если и сегодня, и завтра чай будет не хуже, то самолеты условного противника станут моей личной заботой до конца учений.

  Такая вот история...

  'Ну, ну... Сегодня на Патриарших прудах, тоже будет интересная история...' – хихикнуло мое подсознание, намеренно приводя, не так чтоб очень к месту, но и не просто так, одну из самых опасных цитат всей современной литературы.

  * * *

  – Дохлятиной воняет, или мне кажется? – спустя пяток-другой минут неторопливого передвижения по прежнему азимуту, спросил Швед.

  – Да, что-то в лесу сдохло, это точно, – подтвердил я. – Аромат еще тот.

  – Что-то... Аромат... – проворчал Николай. – Умеешь ты слова выбирать. Да тут целое стадо слонов... – он неожиданно замолчал, и какое-то время шел молча. Потом хмыкнул. – Вот засада...

  – Где? – я развернулся, готовясь к бою, быстрее, чем осознал, что тон не тот. И Швед, шагая сзади, не может заметить опасность раньше меня.

  – Ты чего, Влад? Померещилось что-то?

  – Не понял? Сам же сказал: 'засада'! – возмутился я.

  – А-а, не, это я о слонах...

  – Каких еще 'слонах'? – непонятка возрастала.

  – Влад, очнись... – помахал ладонью у меня перед лицом Николай. – Мы о чем только что говорили?

  – И о чем же?

  – О слонах, е-мое!.. – возмутился Шведир. – Я как раз хотел сказать, но не знал как. Понимаешь?

  – Ни фига не понимаю! Что сказать? Объясни толком!

  – Да как же я объясню, если не знаю: как сказать? Ведь о слонах не говорят: склеил ласты, или отбросил копыта.

  – Вот ты о чем, – до меня наконец-то дошел смысл проблемы Николая. – В этом случае слон втыкает бивни.

  – Это как?

  – Умирая, он падает на колени, опускает голову, и под ее тяжестью, бивни втыкаются в почву. Так он и стоит, как памятник самому себе, пока трупоеды не подсуетятся.

  – Красиво... – оценил мою байку Швед. – Хорошо иметь образованных родителей. Иной раз и сам за умного сойдешь. В лесу воняет так, словно тут целое стадо слонов свои бивни провтыкало.

  – Повтыкало...

  – Да какая разница. Воняет одинаково. Хотя, мне кажется, или стало еще острее? Даже в глазах щиплет.

  Тошнотворный запах и в самом деле заметно усилился. Ощущение самое мерзопакостное. Кто имел дело с разлагающимися остатками плоти, те знают. А тем, кто только читал или слышал о подобном по телику, и объяснять нет смысла – все равно не поймут. Деревья и те, скрутили листву в трубочки, словно в них завелись гусеницы листовертки, уменьшая площадь поглощения.

  – Ну, значит мы на верном пути, и цель близка. Штамп, конечно, но как, по-твоему, должно пахнуть преддверие в Инферно? Шашлыками, водкой и сиренью? Сероводород, батенька. Зато, понятно: почему эльфы за нами не увязались. У этих аристократов обоняние наверняка гораздо чувствительнее. Как и то, почему у них такая неприязнь к гоблинам. Вот что бы ты, к примеру, сделал с соседом, который выгрузил бы тебе машину навоза прямо на цветник перед крыльцом дома?

  – Сначала морду набил, – не задумываясь, ответил Николай. – А потом... магарыч поставил. Навоз нынче в цене. Люди скотину держать не хотят, хлопотно. А без навоза на грядках ничего кроме ГМО не растет.

  – О второй части твоего взаимодействия с хулиганом промолчим, хозяйственный ты наш, а первая – явно имеет хождение и здесь. Посчитав, что это именно гоблины в их любимом лесу нас... нагадили, эльфы и начали войну. И пока с подачи длинноухих все вокруг мутузили друг друга до полной и окончательной победы одного строя над другими струями, Инферно укрепляло свои позиции. Ну, а нам с тобой, Швед, предстоит оказать братским народам гуманную помощь, в ликвидации очага заражения.

  – Медаль дадут?

  – О чем ты брат? Я же от них и так уже пару деревень авансом получил! Запамятовал, что ли? Так что не бедствуем... Деревенька на прокорм, это понадежнее любой пенсии.

  – Так чего ждем? – оживился, столь приятному напоминанию о неотвратимом вознаграждении, бывший прапорщик. – Особого приглашения? Противогазов все равно нет, подкрепления, как я понимаю, тоже не будет. О еде и подумать страшно... Вперед, Влад, за деревнями...

  – 'Ага, счас...', как ответил Кутузов Наполеону, когда француз кричал: 'Выходи, подлый трус!' Осторожность, она хоть и не красит мужчину, зато позволяет сохранить популяцию...

  – Нервничаешь?

  Кто-кто, а Швед хорошо знал мои привычки. В частности, нервное словоблудие.

  – Есть маленько... Кстати, обратил внимание, что чем ближе мы к объекту, так усиливается не только вонище, но и влажность?

  – Если б она так не чавкала под ногами, может, и не заметил бы. Танки грязи не бояться. 'Где бронепоезд не пройдет, не пролетит стальная птица, солдат на пузе проползет и...' А что?

  – Не нравится мне это...

  Швед остановился и повернулся ко мне лицом. К этому времени лес ощутимо поредел. Видимо, деревьям тоже не слишком нравилась болотистая почва, а кустарникам и подавно. Поэтому теперь прапорщик шел впереди, сменив меня в должности первопроходца и сапера. Мотивируя свое пожелание тем, что сапер дважды не ошибается, а он лимит уже исчерпал.

  – И чего? Опять привал? Командир думу думать будет?

  – Нет, но все же странно?

  – Что именно?

  'Неправильный у тебя бутерброд, дядя Федор... – проснулось подсознание. – Потому что колбасой вверх'

  – Видишь ли, Коля: Инферно, это по-нашему Ад. А в аду положено грешникам в огне гореть, на сковородах жарится, или – в крайнем случае, от ледяной стужи околевать.

  – Влад, – проворчал Швед. – Я конечно не гаишник, мне медленно и два раза повторять не надо, но все же. Не выделывайся, а?

  – Да я не выделываюсь, просто размышляю вслух. Другой тут температурный режим, неправильный. Вот что меня смущает... Понимаешь?

  – Не очень.

  – Ладно, пойдем другим путем.

  'Пойдем вместе...'

  – Ты на сталелитейном заводе был хоть раз?

  – Не-а... У нас в деревне...

  – Я понял. Но примерно как считаешь, что ты увидишь и услышишь: если попадешь туда. Хоть в разливочный, хоть в прокатный?

  Николай думал недолго.

  – Так я ж об этом и хотел сказать. На заводе не был, но в кузнице работал. Душно там от металла разогретого и грохот станков. Окалиной воняет, наверно...

  – В точку. А что бы ты подумал, если бы тебя на входе встретила прохлада и тишина? Удивился бы?

  – Тому, что производство остановлено? – сходу врубился в намек Швед. – Это вряд ли. Кризис, мать его...

  – О причинах пока промолчим, но суть ты верно ухватил. Поэтому, усложним задачу. В цеху веет сыростью и пахнет свежей известкой?

  – К первому маю готовятся?

  – Или дню рождения хозяина... – продолжил я логическую цепочку размышлений. – Но в любом случае не работаю или, что тоже вполне возможно: производство перепрофилируется. Вот и сейчас меня это настораживает. С какого бодуна в Аду развели такую сырость?

  – Это еще не...

  – Ладно, в предбаннике...

  – Санитарная зона?

  – Что-что? – я только что не присвистнул от восторга. Вот так Коля-Николай сиди дома не гуляй. Деревня... Молоток. Действительно, такой вариант многие, если вообще не все странности объяснял влет. – Думаешь, тут санпропускник? Помывка, прачечная?.. Типа, осмотр новоприбывшего контингента грешников на предмет проноса заразы и вредных насекомых? Здорово! Никогда б не сообразил. Вот что значит – хозяйственный подход к службе.

  – А для нас с тобой это что-то меняет? – опять проявил рациональное мышление Швед.

  – Еще как... Вот ты с кем предпочел бы встретиться: с ротой охраны Ада, или их банно-прачечным отрядом?

  – Да я и тех, и других предпочел бы еще лет сто не видеть, – сплюнул и перекрестился Николай.

  – А по существу вопроса?

  – Думаешь, у них там все как у нас?

  – Как сказал классик, друг Мыкола: ничто человеческое нигде и никому не чуждо. Тем более, в аду. Вряд ли там служаки да передовики производства парятся. А с кем поведешься... ну, ты сам знаешь. И это значит: наши шансы выполнить задание и уцелеть – стремительно пошли вверх. Как цены на золото. Эх, веселится и ликует весь народ!

  – Это неплохо, – кивнул Николай. – Только у меня дома говорят: не кажи гоп, пока не перескочил. А как перескочишь – погляди, во что вскочил...