Текст книги "Великий Дракон"

Автор книги: Олег Дивов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

– Ну и что…

– А то, что все это еще и бессмысленно. При аресте проводят полный обыск. Что бы у нее при себе ни было – все лежит в архиве вещественных доказательств. Даже адвокату в лучшем случае покажут эту вещь, но не отдадут. А если будут делать экспертизу, то владельца определят и без вас.

– Нет. Это… это маленький чип. И он не на теле, не в карманах. Он вшит под шунт, его не покажет никакое сканирование. Его нельзя найти, если не знаешь, где искать.

О, какие ценные сведения. Спасибо, дорогая, теперь я-то, если что, буду знать, где искать.

– Как хотите, – я сделала вид, что сдалась. – Тюрьма на Ситоне. Почти на границе с Эльдорадо.

– О, леди Берг! – Анна вскочила, прижата руки к груди. – Спасибо!

И живенько ускакала из гостиной.

– Да не за что, – пробормотала я, глядя вслед девушке, – обращайся еще…

* * *

Алистер через стол бросил мне письмо. Одно лишь письмо, без тонны упаковок, просто свернутый в конверт лист пластиковой бумаги.

– Читай.

– Значит, не обманул Тан, оригинальное?

– Оригинальней не бывает. Можешь даже ответить. Только не вскрывайся, пиши от имени Долорес. Переправим через того же Тана.

– Вот как? Алистер, ты к чему меня подталкиваешь?

– Делла, во-первых, прямого запрета на личную переписку нет. Даже для разведчиков. Ты не вправе называть свое имя и разглашать задание. А во-вторых, это письмо странствует уже год. Да, год назад никто не видел смысла разрабатывать тему. Сейчас все изменилось. Мало того, продолжает меняться. И очень быстро. Посему – не вижу греха, если ты напишешь своему давнему доброжелателю из Эльдорадо.

Ну понятно. С тяжелым сердцем я развернула конверт и едва не засмеялась от облегчения. Писал не Энрике, а его мать.

«Здравствуй, Долорес. Много дней я не могла простить тебя. Мы ведь отнеслись к тебе не так, как ты заслуживала. Мы были добры с тобой. А ты змеей вползла в наш дом. Так я думала. И думала, какой же испорченной девчонкой надо быть, чтобы поступить с нами так, как поступила ты. Я ведь даже смирилась с тем, что Энрике женится на тебе. Я готовилась искать для тебя учителей, компаньонку, которая советовала бы тебе, как себя вести. И я каждый день ходила в церковь, умоляя Пресвятую Деву, чтобы Она даровала мне силы принять тебя и полюбить. Я жертвовала собой ради сына, ради того, чтобы он не страдал. Я мать, Долорес, и нет для меня боли горше, чем боль моего ребенка.

Энрике страдал целых полгода. Тогда генерал Вальдес все-таки сказал ему, что ты жива. Но сказал и то, кем ты была. Энрике переменился. Мне показалось, он выбросил тебя из головы, узнав, что ты грязная шпионка. Скоро он представил нам свою невесту. Она очень красива. Ее зовут Мария, она идеальная жена – умная, скромная, знает свое место, и очень набожная. Она родила первенца через десять месяцев после свадьбы, а еще через год – второго сына. Такой женой можно только гордиться. Жаль, что Энрике не ценит ее. А всему виной ты.

Генерал Вальдес умер. Во сне. Мария ждала ребенка, и я думала, что опять будет сын. Тогда мы назвали бы его в честь генерала Вальдеса. Но родилась девочка. Энрике назвал ее Долорес. Я спросила его – зачем ты это сделал? Зачем ты оскорбил свою жену? А он ответил мне: затем, что если бы не Долорес, не было бы ни этой девочки, ни ее братьев. И я прозрела.

Долорес, ты спасла моего сына. Генерал Вальдес отплатил тебе, позволив бежать. Но есть и другой долг. Мой долг. Я помню, ты мечтала выйти замуж за владельца молокозавода. Не знаю, о чем ты мечтаешь сейчас. Но я буду денно и нощно молиться Пресвятой Деве, чтобы Она вложила в твою голову немного ума. Чтобы ты бросила свою грязную работу, вышла бы замуж за порядочного человека. Чтобы ты взяла на руки своего малыша, своего первенца – и поняла, что это и есть счастье.

Я желаю тебе счастья, Долорес. Да хранит тебя Пресвятая Дева».

Я медленно сложила письмо и отошла к окну.

– Я слыхала, у Вальдеса дела идут отнюдь не радужно?

– Ну, кое-какую помощь мы ему окажем.

– А если Арриньо надоест игра в плохого министра при хорошем президенте и он устроит очередной переворот, то вырежут всю семью Вальдеса.

– Не обязательно. У Вальдеса жена дружит с дочерью Арриньо.

– Но мать убьют железно.

– Скорей всего. Потому что вдова только прикидывается недотепой, а на самом деле поди пойми, кто там в семье рулил, старший Вальдес или она. Ее оставь в покое, а с нее станется устроить какой-нибудь заговор генеральш. И тогда она Арриньо первым делом пристукнет. Для Арриньо это точно не секрет, он мамашу слишком давно знает.

– Придется ответить старушке, – я вздохнула.

– Это будет гуманно.

– Надеюсь, ты придумаешь, как донести до нее, что переписываться проще без посредничества китайцев.

– Само собой.

Я быстро набросала несколько вежливых, в целом ни к чему не обязывающих строк. Поблагодарила за то, что сеньора помнит обо мне, написала, что всегда восхищалась ею самой, пожелала счастья ее семье. Подумала несколько секунд – и добавила, что ее молитвы были услышаны, я недавно сделалась матерью замечательного мальчишки. Сына назвала Аугусто. Усмехнулась: вполне достаточно, чтобы любопытная и подозрительная сеньора Вальдес захотела снова взяться за стило.

Показала письмо Алистеру. Он прочел, удивился:

– А имя твоего сына – оно имеет значение?

– Отца сеньоры звали Аугусто. Правда, там это одно из самых распространенных имен для элиты, но… В общем, если не знать, как зовут крестного папу Огги – можно подумать всякое.

– Отлично, – одобрил Алистер. – Ей делать не фига, вот и пусть себе думает… всякое.

Не успела я попрощаться с Алистером, как дверь кабинета аккуратно открылась и вошел Август. Абсолютно непроницаемый сонный взгляд, ничего не выражающее лицо. Образец британской невозмутимости. Алистер совершенно привычным и естественным движением бросил какие-то бумаги поверх письма сеньоры Вальдес и моего ответа ей.

– Алистер… впрочем, я вижу, ты занят.

– Не слишком, – парировал тот. – Пару минут для тебя найду.

– У меня долгий разговор. Но подождет до вечера.

– Вечер у меня весь расписан, извини.

– Тогда до утра. – Август повернулся ко мне. – Делла, ты мне нужна.

И вышел. Я переглянулась с Алистером. Он давил ухмылку.

– Спорим, ему донесли про письмо из Эльдорадо? – одними губами спросил он.

– Все еще хуже, – точно так же беззвучно ответила я. – Я все-таки лечу в Шанхай.

Алистер прижал кулак к губам, скрывая смешок.

– Давай. Если что, зови меня, поколотим его вместе.

– Думаешь, я не справлюсь?

– Нет, просто мне тоже хочется.

Август ждал в коридоре на порядочном удалении. Читал что-то с руки, с таким видом, словно не замечает меня. Однако когда я поравнялась с ним, тут же убрал наладонник и сказал:

– Поговорим в моем кабинете. Там достаточно удобно.

До самого его кабинета мы шли молча. Да-да. Спустились по лестнице, вышли в сад, пересекли его, снова поднялись – и все без единого междометия. Август открыл дверь, пропустил меня, зашел и запер замок.

– Делла, кажется, я говорил, что не хочу брать тебя в Шанхай.

Я выбрала стул, удобно уселась.

– Ты сказал, что вместо меня берешь Анну. Это не одно и то же.

Впрочем, да, говорил, вспомнила я. Но лучше сделать вид, что я забыла.

– В данном случае – одно. Что за интриги ты плетешь?

– То есть?

– Делла, не притворяйся. Ты добилась приглашения из Шанхая.

– И что с того?

Август положил ладони на стол.

– Хорошо. Давай поговорим начистоту. Я не хочу видеть тебя на моей яхте, я не хочу видеть тебя в Шанхае, и я не хочу, чтобы ты задавала вопросы. В конце концов, я не обязан отчитываться перед тобой в своих желаниях и нежеланиях.

– Я тоже.

– Не сомневался, что ты ответишь именно так. Делла, можешь объяснить, зачем ты изводишь Анну?

– Почему я должна объяснять что-либо человеку, который не хочет ничего объяснять мне?

– Прекрасно. Хорошо. Тогда объясню. Тебе понадобилось менее двух суток, чтобы довести несчастную девушку до нервного срыва. Так довести, что ей потребовался врач.

Ну да, ну да. Ей не врач потребовался, а свободный от Августа вечер. Ей же надо уладить все делишки с чипом, который носит Мэдлин.

– Под этим предлогом она отказалась от вашего сегодняшнего свидания?

– Хоть бы и так. Стыда ты, похоже, не испытываешь. Ты восстановила против нее всю семью. Когда я думаю, что мне предстоят несколько кошмарных недель, пока ты, оказавшись с Анной в замкнутом пространстве моей яхты, будешь методично уничтожать человека, ни в чем перед тобой не провинившегося…

Я улыбалась.

– Делла, я тебя не узнаю.

– Взаимно, милый. Ничего, что я так тебя называю? Формально мы состоим в партнерских отношениях, приравненных к браку.

– Ничего. Меня эта ирония не задевает. Я объяснился? Твоя очередь.

– Хорошо. Я не извожу ее.

– Делла…

– Некоторые женщины, – перебила я, – считают издевательством, когда окружающие не подчиняются им. Анна полагает, что я должна плясать перед ней на задних лапках. Должна восхищаться тем, как ты ее любишь, и радоваться, что она сделается герцогиней Кларийской. Август, назови хоть одну причину, по которой все, с ней происходящее, должно вызывать у меня хоть какие-то чувства.

– Но это не повод унижать ее при всех.

– При всех – это при Мелви и при тебе? Август, посоветуй ей оставить меня в покое. Разговоры, которые она теперь считает издевательством, начались по ее инициативе. Она караулит меня у входа в Детский Дом – после того, как я не пустила ее туда…

– А почему, кстати?

– Может, мне еще и сына ей подарить?

– Делла, угомонись. Ты пускаешь туда всех. Кроме нее. Что за дискриминация?

– Дискриминация, милый, объясняется ее парфюмерией. Если ты не в курсе, к младенцу нельзя подходить надушенной по самую маковку. У ребенка может быть аллергия.

– И ты не могла сказать ей об этом по-человечески?

– А зачем? Зачем мне указывать другой женщине, как ей одеваться и какие ароматы выбирать?

– Еще скажи, что искренне ей симпатизируешь.

– Я терпеть ее не могу.

– Вот именно. И стараешься продемонстрировать ей это при каждом удобном случае.

– Каковой случай она мне упорно предоставляет. Август, если я такая плохая, чего она ко мне липнет?

– Она не верит, что ты такая плохая. Думает, что просто подвернулась под горячую руку и ты сорвала на ней гнев. Она хочет увидеть в тебе то, что видел я. А видит агрессивную, конфликтную самку…

– …которая имеет влияние на ее будущего богатенького глупенького мужа.

– Делла, ты все интерпретируешь в удобном тебе ключе.

– Я хоть интерпретирую, а она пытается использовать. Август, она патологическая врушка. Ты помнишь, где ночевал? И я помню. Так вот, Анна мне с утра поведала трогательную историю о том, что ночевали вы вместе и до утра разговаривали, ты ей сознался, что бесплоден, как и твой брат Скотт… И теперь она, такая несчастная, глядит на мое материнство и «немного завидует». Кстати, интересовалась отцом Огги – кто-то ей приврал, что это ты. Меня, знаешь, напрягают такие вопросы.

– Делла, но это же чепуха. Она всю ночь плакала, не спала… Да, я вчера был пьян и хотел спрятаться от шума, мы еще немного повздорили…

– Опять из-за меня?

– …я хотел только посидеть где-нибудь, где тихо, и пошел в детскую. Уснул незаметно для себя.

– Отлично. Теперь и ты врешь. Ну-ну. Не был ты пьян. И уснул ты не случайно. Хотя я почти уверена, что ты не спал, когда я пришла.

Август на провокацию не поддался.

– Но это не повод тебе утверждать, что она во мне видит и находит.

– Она в тебе видит удобный девайс для получения практически любых денежных сумм. Отдельное твое удобство – ты очень занятой человек. У нее будет достаточно времени на личную жизнь. Уж не знаю, с бывшим мужем или найдет себе кого помоложе.

– Делла, не надо испытывать мое терпение.

– Август, как ты думаешь, сколько людей в Пиблс заинтересованы в том, чтобы я не сошлась с Максом снова?

– Неожиданный вопрос. Думаю, много.

– Ты знаешь, что Макс твою невесту соблазнил. Мягко говоря – соблазнил. А кое-кто догадливый эту сценку заснял. И прислал мне с подписью: «Он неисправим, не верь ему».

– И что с того? Делла, я уже говорил – это не повод мне устраивать сцену ревности.

– Вообще-то у нормальных людей это повод разорвать помолвку, но ты к нормальным не относишься. Это так, замечание в сторону. Я просмотрела ролик. Макс – красавец. Даже в качестве героя домашней порнушки отлично выглядит. Князь, как есть князь. Знаешь, что меня поразило? Это не он соблазнил ее. Он собирался, но Анна его опередила.

Август молчал. Я встала:

– Надеюсь, аудиенция окончена?

Он тяжело вздохнул, явно думая о своем.

– Анна обиделась, что я был невнимателен…

– И будет обижаться всю жизнь. Что ты слишком занят – это повод завести любовника, что ты бесплоден – повод родить от него, что ты не любишь ее ребенка – повод требовать, чтобы ты назначил его наследником… Давай, Август-Александер Пол Николас и еще двенадцать имен Маккинби, женись на Анне. Это то, чего ты заслужил, разбив столько женских сердец.

– Жаль, твоего среди них нет.

– Август, даже не рискуй. Вместо того чтобы разбить мне сердце, ты разочаруешь меня в постели.

Август проглотил шпильку.

– Зачем тебе в Шанхай? У тебя крошечный ребенок, ты едва выкарабкалась из болезни…

– Затем, что хочется.

– Ну и чем ты будешь заниматься? Обмениваться опытом с коллегами? Не смеши. Даже если бы твой давний эльдорадский опыт был бесценным, тебе никто не позволил бы им делиться.

– Значит, на основании того, что тебе не хочется больше меня видеть, и того, что ты не знаешь, зачем меня позвали, ты делаешь вывод: я должна отказаться от поездки. Чего уж там, давай доведем до логического завершения: тебя не будет пару месяцев, это вполне достаточный срок, чтобы я навсегда убралась из твоей жизни. Так, чтобы ты по возвращении даже духу моего не почуял.

– Я бы хотел, чтобы до моего возвращения ты жила в Пиблс. Я вернусь, и мы поговорим, кто, кого, где и в какой роли хочет видеть.

– По-моему, мы уже замечательно обо всем поговорили.

– Это только по-твоему.

– А в Шанхай я поеду. Твое разрешение мне не требуется. У меня отдельное приглашение и, если ты забыл, есть свой транспорт. Так что если не хочешь видеть меня в Шанхае – закрывай глаза.

– Транспорт? Это «Дельфины» или старая яхта Макса?

– Яхта.

– Делла, она на полпути развалится.

– Тебя это не касается.

– Касается. Я за тебя отвечаю.

– Я совершеннолетняя, это раз. Дееспособная, это два. И мой пилот – мисс Элизабет Корни, это три. А Валери обещала стрелять, если что.

Август, видимо, представил себе все это великолепие, и конвульсивно моргнул.

– Значит, летишь, – буркнул он. – Что ж, если тебе хочется делать непоправимые глупости из одного лишь упрямства, – делай. Пеняй на себя.

Я решила, что разговор окончен, и вышла.

А между прочим, действительно, зачем Август вчера пришел в детскую? Понятно, когда видишь человека, который уснул полностью одетым, а до этого пил все, что горит, – то принимаешь его за упившегося. Но он вчера при мне принял протрезвляющие таблетки. И хоть сколько-нибудь заметного опьянения у него не могло случиться минимум до утра. Более того: он поддел трусы под килт. Трусы – это показатель. Значит, он собирался спать в моей постели, но не хотел смущать меня. Я так устала вчера, что не придала значения его поведению.

Я быстро позвонила Тарде – чтобы проверить свою догадку.

– Тарда, моя виза готова?

– Нет еще.

– Ты говорила Маккинби, что на меня пришло приглашение? Или кто-нибудь из твоих?

– С чего бы? Он-то какое отношение имеет к твоей визе?

– Ты просто советовала мне договориться с ним о том, чтобы лететь вместе. Я подумала, что ты зачем-то звонила ему, и обмолвилась…

– Делать мне больше нечего. У тебя своего языка нет?

– Есть.

– А что случилось?

– Ему уже кто-то сказал.

– Вот как. Делла, если узнаешь, что сообщили из моего офиса, немедленно скажи мне. Мне такие сотрудники даром не нужны.

– Обязательно.

Так-так. Конечно, остается вероятность, что у Августа в МИДе есть «источник». Договороспособный, что называется. Такой способный, что готов сливать частную информацию о лицах, в отношении которых не ведется расследование. А Августу не жаль своей инквизиторской лицензии – за такие вещи можно и пожизненный дисквал схлопотать.

Другая вероятность – что Тан играет на два фронта. Сообщает нам с Анной новости друг о дружке. А Анна уже наябедничала Августу. Сомнительно, но не исключено.

Третья – что ему сказал кто-то из моих сопровождающих, начиная с доктора Оршана и заканчивая Сантой.

Но скорей всего, вчера Август пристроил жучка в детской. Заглянул тихонько, а там его застукал кто-то из слуг. Август мигом прикинулся в хлам пьяным и упал спать одетым. Типа, а чего вы хотите от пьяного? Зато сегодня я обсуждала детали поездки непосредственно в детской, с Огги на руках, и он все узнал. Из первоисточника, что называется.

Что ж, проверим.

Методично, строго по науке, я обыскала все помещения, в которых бывала. Результаты превзошли все ожидания: жучками оказалась нашпигована буквально каждая комната. В маленькой гостиной, которую я облюбовала под кабинет для встреч с индейцами, жучок нашелся в углу оконной рамы, а второй прилип к днищу моей игрушечной машинки. Мэри Энн, семейное достояние, единственная красная моделька, которую Август мечтал заполучить – и не мог. Точная копия той самой «тэ-пятой» Ивана Кузнецова, которая то ли погибла в крушении, то ли хранилась в бункере под Москвой. Ручная работа, единственный экземпляр. Я всюду возила ее с собой, это был мой талисман. Разумеется, Август знал, что я с ней не расстаюсь, поэтому выбор места для жучка можно признать хорошим.

В детской было четыре жучка – на окне, рядом с кроваткой Огги, на двери и в изголовье моей кровати. И все окна второго этажа обзавелись подслушивающими устройствами. Я вспомнила, что накануне Анна ночевала в спальне Августа – в том же крыле, что и моя старая комната, и у Августа, конечно, есть ключи. Сбегала, проверила. Точно, и там есть. Ну, Август… значит, отвел невесту спать, а сам под этим предлогом наведался в мою комнату.

Ох, Август, нехорошую игру ты затеял, подумала я.

А твои жучки я удалять не стану. Слушай на здоровье младенческий плач и бабский треп в любое время суток.

* * *

Алиша Бетар осторожно потирала виски тонкими пальцами. Мелви меланхолично катала по столу шарики из салфетки. Йен Йоханссон жевал зубочистку. Я тихонько ковыряла ногтем едва заметный узелок на скатерти. Мы сидели в отдельном кабинете хорошего ресторана, и опять мне было не до еды.

Алиша уронила руки.

– Не складывается, – призналась она. – Паззл рассыпается.

– Ну, у меня-то все ясно, – сказал Йен. – Мне проще.

– Что тебе ясно? – устало спросила Мелви. – То, на что показали пальцем? Уверен, что тебе показали куда надо?

– Кстати, о пальцах, – сказала я. – Меня это уже напрягает. Каждый день кто-то выскакивает, как чертик из коробочки, и рассказывает мне страшную историю еще до того, как я успеваю спросить. Все прямо на блюдечке приносят. Йен сказал, что Николс гад. Тут же появилась Мэдлин и подтвердила. За ней нарисовался Август и усугубил. Пока я соображала, на кой мне вообще эта информация, с неба свалилась Анна и подбросила личный интерес копать дальше. А чтоб я точно не соскочила с крючка, прибежал Тан. У него принял эстафету Макс, который вообще непонятно зачем прилетел. Такое ощущение – именно затем, чтобы рассказать очередную главу этой увлекательной истории. Анна не отлипает и делает все, чтобы я мечтала собственноручно упрятать ее за решетку. Скотти – даже он! – тащит меня в гости к эльдорадским беженцам, и там я – угадайте? правильно! – получаю еще один кусочек головоломки. Притом распознать, что это кусочек именно нашей головоломки, может очень малое число людей. Затем Скотти в порядке как будто личной инициативы выдает мне недостающие справочные сведения, пусть и по моей просьбе – а то мы не знаем, как подвести человека к тому, чтобы он задал нужный вопрос… Его сменяет Тан – и между живописными картинами прекрасной жизни в будущей Земле-Китайской Федеративной Империи опять-таки просвещает меня на ту же самую тему. Тему подхватывает Алистер, который советует вступить в игру, а финальный аккорд исполняет лично Август Маккинби, который знает меня тыщу лет и способен абсолютно точно предсказать, как именно я отреагирую на каждый раздражитель. И при этом делает все, чтобы добиться эффекта, прямо противоположного заявленному.

– Это точно, – мрачно подтвердила Мелви. – Август, конечно, играет дурака вдохновенно, но проблема в том, что он не дурак, и нам это известно.

– У меня лично большое желание воскликнуть – а теперь автора! Автора на сцену! – сказала я. – Потому что уже надоело. Кто-то гонит меня в Шанхай пинками, и я очень хотела бы знать, кто.

– Вот и мне кажется, что автор у пьесы совсем не тот, на кого мы можем подумать, – обронила Алиша.

Все посмотрели на нее.

– Делла, соблазн объявить всю представленную тебе и нам информацию ложной – велик, не спорю. Но я бы не стала спешить. Ты слишком опытна, чтобы попасться на удочку и поверить во все это, верно? Ты заподозришь неладное. Боюсь, что на этом расчет и строится. Что бы ты сделала, если бы решила действовать самостоятельно?

– Начала бы перекрестную проверку. У нас ограниченное число осведомленных лиц. Август, Алистер, Скотти – этих разводить бесполезно. Как и Кида Тернера. Еще Макс, Тан, Анна и Мигель Баш. Ручаюсь, что Макс уже улетел с Земли, хотя его бы я взломала легко. Значит, Тан, Анна и Мигель.

– С кого бы ты начала?

– С Мигеля.

– Почему? – мягко спросила Алиша.

– Потому что наш объект, назовем его так, распадается на две линии. У нас есть секта адамитов и есть Мэдлин. Первым делом надо установить, есть ли между ними реальная взаимосвязь, или это иллюзия, которую создает пересечение персонажей. Мигель выглядит простой фигурой, одноплановой. В равной степени и его патрон, Скотти, – единственный из играющих субъектов, кто не упомянул о существовании второй линии, линии Мэдлин, ее сайгонского окружения и вездесущих китайцев.

– Вот она, разница мышления разведчика и следователя, – хмыкнул Йен. – Я бы искал, кому выгодно происходящее. Выгодно как в глобальном, так и в локальном смысле.

– А я бы начала с Тана, – сказала Мелви. – Как с самого осведомленного.

Алиша тихо улыбнулась:

– Делла, как ты полагаешь, случайно ли Мигель оказался именно там, где ты легко обратила на него внимание? Туда его поселил Скотти. И он ни капельки не удивился, что парень из Эльдорадо знаком с тобой.

– Скотти знает, что я ходила в Эльдорадо. Это простая логическая цепочка: я служила в четвертом округе, а оттуда были миссии только в Эльдорадо. Насчет Мигеля, я скорее предположила бы, что Скотти считает его важным свидетелем, которого надо держать в безопасном месте и поближе к себе. Скотти не мог знать, что мы с Августом так быстро вернемся с Таниры. Судя по срокам, Мигеля привезли в Пиблс сразу после того, как мы отсюда уехали на Таниру. Те намеки, которые позволил себе Скотти, не имели отношения к текущей ситуации с Мэдлин. Он рассматривает схему, в которой участвовали Куруги и Мимору. То есть ту схему, о которой я прилично осведомлена, поэтому вопроса, зачем я ему, не возникает.

– Хорошо, допустим, у каждой значимой фигуры есть своя версия, и в зависимости от нее фигура интерпретирует информацию и выбирает, какую часть слить тебе. Означает ли твой выбор исходной точки, что ты полагаешь версию Скотти наиболее достоверной? То есть первопричина – секта, все остальное лишь следствия и симптомы, и их надо отсечь, чтобы не утонуть в информационном море?

Я подумала.

– Скажем так: не похоже, чтобы у него была полноценная версия. У него есть только направление и некоторое количество фактов, которые он пока не спешит выстроить в систему. Я не сомневаюсь, что он знал историю Мигеля, но позволил мне услышать ее непосредственно от источника.

Алиша кивнула:

– Теперь моя очередь. Я начала бы с Анны.

– Это да, самый любопытный объект, – согласилась Мелви. – Странный, даже нелепый, но ведь работает. Лазает тут повсюду, как у себя дома… – Мелви поморщилась. – И самый опасный. Вот поверьте моему чутью, разработка Анны при недостаточных знаниях может привести к провалу в один момент. Осторожнее с ней надо.

– Что мы знаем о ней? – начала Алиша. – Ей двадцать два, она закончила филфак в Гуманитарном, китаистка. Была замужем за Тимом Клоданом, в связи с ним состояла с двенадцати лет и, не исключено, состоит сейчас. По всей видимости, муж использовал ее в качестве сексуального подарка нужным людям. Год назад Макс заметил ее на базе Тору-2, где располагалась община сектантов. Комендант принадлежал к той же секте, однако вел светский образ жизни. Анна то ли играла роль, то ли действительно была его женой. Женой, что для секты ненормально. Опять же, по отзыву Макса, держалась хозяйкой и даже навязала «мужу» своего «брата» – Тима Клодана. Это единственный эпизод, позволяющий связать Анну с сектой. И он же показывает, что Анна не всегда выступала в роли только лишь сексуальной рабыни. Хочу заметить, что в тот же самый отрезок времени она числилась на факультете и имела репутацию старательной и дисциплинированной студентки. После развода Анна сменила имя и покровителя, теперь им стал ее декан. Она вступала в связи только с теми мужчинами, которых ей указывал он. Полгода назад ее направили к Августу, почему-то выдав о нем неполную и частично неверную информацию. Его назвали разведчиком-китаистом. Связь оказалась длительной, если верить участникам, грозит перерасти в официальный брак. При этом Анна продолжает противоправную деятельность, в частности, ведет розыск Мэдлин. Со слов Тана – в интересах Клодана. Она скрывает истину о своем прошлом и даже отдалась Максу, чтобы тот не рассказал, где с ней встречался раньше. Она настраивает Деллу против себя, Августа против Деллы и Деллу против Августа. Ее очевидная цель – богатый и нетребовательный муж. Производит впечатление особы взбалмошной, ограниченной, мелочно-злобной, лживой и неумной. – Алиша сделала паузу. – Никто не заметил противоречий?

– Сплошные, – согласился Йен. – Даже лень перечислять.

– Я не пойму, чем она удерживает Августа. – Мелви вздохнула. – У меня не хватает мозгов это понять. Вот думаю о шантаже, думаю… Нет. Во-первых, нечем его шантажировать, хоть тресните, нечем. Во-вторых, шантажом можно тянуть деньги или добиваться молчания, но не, простите, полноценной сексуальной жизни.

– Кстати, а доказательства этой самой жизни есть? Кроме слов? – спросил Йен. – Я серьезно.

– Ну, если судить по их подслушанному разговору… – протянула Мелви.

– Так, это незаконная слежка, – осадила ее Алиша.

Мелви ответила победоносной улыбкой:

– Простите, госпожа инквизитор, Анна подозревается в связях с иностранной разведкой.

– И?..

– А я еще два месяца буду числиться сотрудником контрразведки.

– С правом самостоятельной оперативной работы? – Алиша подняла брови. – Мелви, ну честное слово…

Мелви возвела глаза к потолку. Йен оживился:

– Секунду, я недопонял. Друзья, мне кажется, нам стоит знать…

– Короче говоря, – засмеялась Мелви, – когда Делла позвонила ночью и рассказала, сколько интересного нарыла на Анну, я пристала к Лайону. Он покряхтел-покряхтел – его на самом деле устраивает, что я не работаю, – и утром позвонил на самый верх. Конкретно Ашену. Ашен, естественно, промямлил, мол, это стрельба из пушки по воробьям, да, есть такая секта, да, корешки у нее в Эльдорадо, да, все это нехорошо, но… но… но… И я ездила ему по ушам с полчаса, наверное, но добилась персонального разрешения на оперативную работу. Рапорт я обязана подавать конкретно ему. Если за два месяца, которые я еще числюсь в системе, ничего не нарою – могу забыть о восстановлении на службе даже через десять лет.

Ха-ха. Джет Ашен, статс-секретарь по национальной безопасности в военном министерстве, был человеком на первый взгляд нерешительным и вялым. Мямлить, бурчать, тянуть резину и вообще прикидываться тюфяком он умел феноменально и, кажется, упивался этим. Но мы-то знали: почуяв настоящую добычу, Ашен превращался в акулу, у которой включен «самый полный вперед» и пасть разинута настежь. Если он потратил на Мелви даже не полчаса, а хотя бы минут десять, разрешил действовать и обещал суровую кару за невыполнение задачи – все понятно. Очень его интересует эта секта, очень.

– А делиться информацией ты имеешь право? – осведомился Йен.

– Не беспокойся. Все, что я делаю, я делаю по праву. Йен, ну за кого ты меня принимаешь?!

– Отлично, – сухо сказала Алиша. – Мне все это не нравится, но будем работать с тем, что есть. И что следует из данных прослушки?

– Признаки жизни следуют. Не скажу, что полноценной, не скажу, что регулярной – но признаки есть. Анна наедине с Августом требует для себя статуса именно жены. В Делле видит опасную соперницу, которая мешает ее личному счастью. Чисто бабские разговоры, шаблонные до отвращения. В общем, если Августа и шантажирует кто, это не Анна. Допускаю, что она сама о шантаже не догадывается.

– Стоп, – сказала Алиша. – Девушки, вы очень умные, но привычка жить в окружении принцев вас испортила. Вы заразились стереотипом, что если принц холост, то все бабы хотят одного. Намерения Анны для вас очевидны. А если допустить, что у нее другая цель?

– Вот-вот, – поддакнул Йен. – Уже минут десять об этом думаю. Алиша? Тогда все встает на свои места. Анна выходит за Августа, рожает от него, потом избавляется от мужа – наследует ее ребенок, а она его опекун, – затем снова выходит за бывшего. И секта получает, во-первых, убежище на Кларионе, во-вторых, финансирование. Про возможности диверсий внутри Федерации вообще лучше не думать.

– Мелви? – Алиша вопросительно посмотрела на нее.

– Чушь. Почему тогда Август? На филфаке учится Джоан Гамильтон, единственная дочь принцессы, владеющей тремя планетами, в числе которых – Таркс. Если секта растет из Эльдорадо, именно Таркс должен быть целью. Там богатейшие месторождения элементов, в которых нуждается оборонка Эльдорадо. Джоан легкомысленна, окрутить ее пара пустяков. Тим Клодан справился бы едва счета. И этот вариант куда надежней, чем подкладывать жену под Августа. Ну как он может гарантировать, что жена не переметнется? Станет герцогиней, подумает – да на фига мне с кем-то делиться, например. И что он с ней сделает? Даже шантажом? Ни-че-го.

– Ну, к Гамильтон еще приблизиться надо, – хмыкнул Йен. – Во-первых, таких девушек «пасут» службы безопасности, и все контакты проверяются. Во-вторых, мало ли что ты учишься на самом престижном факультете. Тебя просто не примут в компанию, если рылом – читай, статусом, – не вышел. – Договорил и с сомнением уставился на нас.