Текст книги "Малой кровью, могучим ударом!"

Автор книги: Олег Герантиди

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)

– Как?! Геринг, – тихо сказал Гитлер, – всю бомбардировочную авиацию с севера генерал-губернаторства срочно перебазировать в Катовице. Предварительно узнайте, не дезинформация ли это противника, этот поход на Краков. Я помню, в двадцатых годах они уже на Краков ходили. Прибудет Гудериан, отправьте его воевать. И вы, Кейтель, займитесь, в конце концов, прояснением обстановки. Съездите, что ли, в Польшу. Йодль, вы подготовьте директиву, ну, с содержанием нанести контрудары там, разбомбить, что там еще, беспощадно и все такое. Пусть Кейтель по возвращении ее подпишет. Совещание закрывается, всех приглашаю на обед.

Черновцы. 16 июля 1941 года

Евгения Саламатова, стрелок-радист 1-й эскадрильи 2-го ближнебомбардировочного полка, гладила лаковую шкуру своего боевого товарища. Прощалась. Видно, генная память бесконечных поколений предков подсказывала ей слова, которые нужно сказать умирающему от смертельной раны другу. Тяжко раненному боевому коню. Убитому самолету. Какой длинный сегодня день, сколько всего было: и боевая работа, и поединок с фашистом, и поздравления от комполка. Вспоминать страшно. Утром взлетели с задачей – уничтожить в ближнем тылу противника подходящие со стороны Бистрицы румынские танки. Противника обнаружили быстро, сначала накрыли его ракетами. Женька засмеялась, вспомнив летную школу, где молодой лейтенант-инструктор травил байки, что какие-то ботаники-ученые пытаются приспособить ракеты РС-8 к шасси полноприводного грузовика. И куда же они стрелять собираются ими? За горизонт? Другое дело с самолета. Нажал на кнопку, и море огня внизу. Сам себе и наводчик, и корректировщик. Если промазали, можно повторить. На кнопку нажимала вообще-то Маруся, а задача стрелка-радиста – слушать эфир и следить за задней полусферой. После первого захода эскадрилья развернулась и на обратном пути от души полила пылающую технику фашистов пулеметным огнем. Уже загадывали, какой будет следующая цель, когда из облаков, с расстояния не более пятидесяти метров, выскочил тот шальной «лаптежник». Маруся даже не успела среагировать, а вражеский летчик, видно, с перепуга, долбанул почти в упор из всех видов оружия и прошел метрах, может быть, в двух над ними. Она и теперь видит, как в замедленном фильме, вращающиеся колеса с комьями налипшей глины, ломаный крест на желтом руле направления, клепаное брюхо, в котором медленно исчезают трассирующие пули из ее пулемета. Нехотя выпрыгивающие из окна гильзолриемника дымящиеся гильзы, которые, падая, раскатываются по полу кабины. Потом снова все задвигалось в обычном ритме, обрушился вой «Юнкерса», загрохотал пулемет, а Маруся, удерживаемая привязными ремнями, вдруг отпустила штурвал и свесила голову набок. Действия стрелка-радиста отработаны на многочасовых тренировках еще в летной школе. Турельную установку на стопор, штурвал на себя, от себя, доклад командиру эскадрильи.

– Девчата, мамочки, Марусю убило!

– Спокойно, Женя, мы тебя посадим, не паникуй! -это Рискова, комэск.

– У тебя пробоины в крыле, работай только рулем высоты и педалями, газ сбрось. Могу тебя поздравить, того гада ты сбила, мы видели парашют. А теперь садимся... Что?

– Ой, мамочки, у меня кусок обшивки с крыла сорвало, я сквозь крыло землю вижу.

– Посмотри, лонжерон целый?

– Я не вижу.

– Ладно, шасси не выпускать, садишься на брюхо, после касания дави ручку от себя изо всех сил, чтобы она тебя не нырнула в живот. Дальше просто, быстро отстегиваешься, вытаскивай Маруську и беги подальше от самолета. Все поняла?

– Да.

– С Богом, девочки.

Женька аккуратно, под присмотром десятка внимательных глаз, блинчиком развернула СУ-2 вдоль посадочной полосы, осторожно приподняла нос самолета и, убирая газ, коснулась земли. Винт рубанул землю, подбросив куски дерна и комья глины на крылья, согнулся, и самолет, словно сани, проскользни по траве еще метров сорок. Вот и все. Маруся в госпитале, тяжелое ранение живота, построение, благодарность и известие о том, что их родной, политый потом и кровью самолет восстановлению не подлежит. Очередь из трех пулеметов прошла по фюзеляжу и центроплану. Броня вокруг пилотских кабин спасла летчиц, лишь одна шальная пуля срикошетила от фонаря и тяжело ранила Марусю. И вот теперь Женька Саламатова, двадцатилетняя комсомолка, стоит и прощается с самолетом.

– Так, значит, Адольф Галланд, летчик-истребитель, эксперт, сбивший на Западном фронте 83 самолета противника?

– Да.

– Что ж ты, Адольф Галланд, летчик-истребитель, эксперт, а летаешь на допотопном Ю-87?

– Но мой самолет был сожжен вчера на аэродроме, вот я и летал в интересах сухопутных сил. Это вообще мой первый боевой полет на этом самолете в этом конфликте. Я даже сам не знаю, как выпрыгнул из самолета, в котором остался убитый борт-стрелок.

– Раненый, Галланд, раненый. – Майор НКВД устало потер переносицу. – И это лучший летчик Люфтваффе, любимец Гитлера и активисток из Союза немецких девушек? – А знаешь ли ты, Адольф Галланд, что сбила тебя девчонка двадцати лет, что самолет, поврежденный тобой, через неделю восстановят и что тебя, Адольфа Галланда, летчика-истребителя, любимца Гитлера и Геринга, мы завтра на рассвете расстреляем?

Пригородное шоссе. Предместья Берлина. 16 июля 1941 года

Гейнц Гудериан несся в машине по пригородному шоссе в Берлин.

«Идиоты, сейчас каждая минута дорога! Что мне делать в Ставке, часами слушая Гитлера? Мне нужно быть там, вместе с погибающим моим детищем, вместе с бронетанковыми частями Вермахта!».

В том, что детище его сейчас безжалостно убивали, он не сомневался. Удар был нанесен (специально или случайно) в самый страшный момент для танковых дивизий, то есть за неделю до того момента, когда они сами готовились напасть. Он зримо представлял тела расстрелянных танкистов у полуразобранных танков, с которых вчера или сегодня должны были быть выгружены боеприпасы, слито топливо и масло. Танкисты должны были сейчас менять фильтры после пыльных дорог Болгарии, изношенные за сотни километров военных дорог гусеничные траки. Одна надежда, что у большевиков мало танков и все они устаревшие. Из оружия – шашки да наганы, да винтовки, говорят, одна на троих. Но и при таком вооружении бед они натворить могут. Во всяком случае, Галацкий проход в Румынии они взяли за полтора часа. Румыны же обещали прикрыть его всеми своими силами. Нефть! – Гудериан аж подпрыгнул на заднем диване «Мерседеса».

– Фельдфебель! – крикнул он водителю. – Срочно в штаб ОКХ!

Из штаба ОКХ за подписью Гудериана по адресу: Болгария. Велико-Тырново, штаб 39-го танкового корпуса, генерал-полковнику Шмидту, ушла шифрованная радиограмма: «Разгрузить корпус с железнодорожных платформ, своим ходом занять рубеж Кымпина-Бузэу, оборонять мосты, при невозможности их отстоять – взорвать, делать что угодно, но на нефтяные поля Плоешти русских не допустить!»

Москва, Кремль. Ставка ВТК. 17июля 1941 года

– Товарищ Сталин, мы обработали данные, поступившие со всех фронтов. Вот результаты. – Филипп Иванович Голиков, начальник Главного разведуправления, положил из папки на широкий, покрытый зеленым сукном стол Верховного несколько документов.

– Вывод однозначен. Гитлер хотел напасть.

Сталин молча вчитался в бумаги, потом долго набивал трубку, прошелся по кабинету, раскурил трубку и после этого чуть искоса, исподлобья посмотрел на Голикова.

– Рамзая простить, – и после паузы продолжил: – Если сможет внятно объяснить, ЗАЧЕМ Гитлер хотел напасть. А что думает по этому вопросу Главное разведуправление?

– Товарищ Сталин, я свое мнение уже высказывал. Я уверен, Гитлер ненормален. А поступки идиота предсказать трудно, и только, наверное, историки смогут когда-нибудь в будущем объяснить их.

«Фолькишер Беобахтер» № 28. Экстренный выпуск от 16 июля 1941 года

Вчера, в четыре часа утра, вероломно, без объявления войны, полчища большевиков вломились на территорию Третьего Рейха. В связи с этим Фюрер германской нации обратился с воззванием к немецкому народу.

Правительство Германии объявило Советскому Союзу войну. Славные части Вермахта, Люфтваффе и Кригсмарине в данный момент добивают зарвавшегося агрессора. В ближайшее время война будет перенесена на территорию противника. Недочеловеков ждет самая суровая кара. Вермахту поставлена задача еще до наступления холодов уничтожить большевистские орды и 7 ноября провести парад на Красной площади в Москве. Границы Рейха к 1942 году на Востоке будут проложены по линии Архангельск – Горький – Астрахань. Да здравствует Гитлер! Да здравствует Вермахт! К победе – вперед!

«Правда», 16 июля 1941 года

14 июля послу Германии в СССР господину фон дер Шуленбургу была вручена нота Советского правительства, в которой говорится о недопустимости концентрации сил немецкой армии вблизи Советской границы. В ноте перечислены номера частей, которые вели военные приготовления в районах: Тильзит, Сувалки, Бело-Подлески в Польше; Сучава, Яссы, Галац в Румынии. В ноте Советского правительства было выражено требование: в трехдневный срок вывести указанные части с занимаемых ими рубежей на расстояние в сто пятьдесят километров от границы, а также приступить к экстренным переговорам на самом высоком уровне по данной проблематике.

Вместо этого немецкими войсками был атакован ряд советских укреплений в районе городов Брест и Гродно. Вторгнувшиеся войска были уничтожены силами погранотрядов. Подоспевшие 15 июля из глубины части Красной Армии завершили разгром противника и на плечах бегущих врагов перешли границу, продолжая преследование противника на территории оккупированной Польши. Одновременно нанесен удар по приграничной группировке фашистского сателлита, по боярской Румынии.

«Таймс», 16 июля 1941 года

Свершилось! Сталин наконец-то вступил в войну. Многомесячные увещевания дипломатов «Форрин – офиса» достигли цели. Господин «Нет», «товарищ» Молотов уступил нашим требованиям и объявил нацистам войну. «Дядюшка Джо» уверенно продвигается вперед. Черчилль сияет и пьет виски стаканами, как и любой портовый грузчик, за здоровье «великого и мудрого дядюшки Джо».

«Таймс», там же

Правительство Румынии обратилась в «Форрин -офис» за посредничеством в установлении перемирия с Советами. Посол по спецпоручениям господин Криппс отбыл на пароходе в Румынию. Успеет ли он прибыть в Бухарест раньше танков «дядюшки Джо»?

Румыния. 16 июля 1941 года

Темно-зеленые «тридцатьчетверки», поднимая пыль, неслись по полевой дороге в направлении городка Бузэу. Задача простая. Захватить и удержать до подхода основных сил автомобильный мост в городке. Особого сопротивления не было нигде. Да и приказ командования однозначно гласил: не ввязываясь в затяжные бои, обходя очаги сопротивления, брать мосты, переправы, железнодорожные станции. При подходе мотострелковых частей, которые не очень-то отстают, выдвигаться дальше. Исключение – самолеты и танки. При обнаружении аэродромов – все силы на их разгром. Это профаны думают, что господство в воздухе создается в небе. Господство в воздухе создается на земле. «Вот такой каламбур», – думал Стариков, сидя на башне движущегося танка и обозревая бескрайние поля кукурузы вокруг, мелькающие вдали домики хуторов, скрытые фруктовыми садами, крестьян в белых холщовых рубахах и широкополых соломенных шляпах. В общем-то, он прозевал, прошляпил момент, когда из очередной балки показались танки противника. Наверное, потому и прошляпил, что танками эти сооружения назвать можно было только условно.

Танки разом повернули вправо. Ломая придорожный кустарник, Т-34 первого взвода рванули левее, окружая противника. Третий взвод через кукурузное поле двинулся назад и, забирая широким полукружьем, вышел в тыл и на левый фланг румын.

Основную тяжесть боя принял на себя второй взвод. Протарабарил пулемет, рявкнула 76-мм пушка. «Тридцатьчетверки», наращивая скорость, вели беглый огонь. Первые снаряды, подняв фонтаны земли, легли рядом с румынскими FT-17. Противник двигался в колонне и, заметив наши танки, начал перестраиваться в линию. Но закончить маневр так и не успел. Через прицел Старикову было видно, как снаряд с красным трассером, почти без сопротивления пробив головной FT, взорвался позади. Снаряды, выпущенные из других танков, отшибали башни, отрывали гусеничные ленты вместе с катками, разваливали бронекорпуса. Сразу же появился огонь, ярко-красной змеей скользнула очередь трассирующими. Пули рикошетили от металлических частей бронетехники и по самым причудливым траекториям разлетались в стороны.

Скоро все было кончено. С десяток румынских танков горели. Вокруг лежали тела убитых, раненые и обгоревшие танкисты. Десятая часть танковых войск боярской Румынии погибла за две минуты. И рекорда здесь никакого нет. Ну не мог пулемет взять противоснарядную броню «тридцатьчетверки». Ее не может взять даже лучшая немецкая 37-мм противотанковая пушка Pak-35. A снаряд 76-мм танковой пушки Т-34 прошибает любой танк насквозь. 5-мм броня FT-17, созданного в год Великой Октябрьской Социалистической Революции, не выдерживала попадания даже винтовочных пуль. Слабенький двигатель FT-17, работающий к тому же на высокооктановом бензине, обеспечивал ему скорость всего 9 км/ч. Уйти от обстрела он тоже не мог.

Когда бой затих, Коротков оставил взвод Старикова с ранеными румынами дожидаться подходивших следом мотострелков. Коротко лязгнула коробка передач, и танк легким рывком, качнувшись, устремился на запад. За коротковским танком ходко пошли «тридцатьчетверки» танковой роты.

Москва, Ставка ВГК 18 июля

– Прошу вас, Борис Михайлович. – Сталин предоставил слово маршалу Шапошникову.

– Спасибо. По данным с фронтов, положение на 17 июля таково: ударной группировкой Западного фронта достигнут рубеж Варшава – Кенигсберг. Юго-западный фронт продвинулся дальше. Подвижные группы 4 и 5-го мехкорпусов достигли линии Бреслау – Легница. От Кракова части 4-й армии повернули на север. Передовые отряды находятся в районе г. Радом. Южный фронт: 18-я армия соединилась с частями 9-й и Отдельной Приморской армий в районе г. Бузэу и приступила к ликвидации сопротивления окруженных 3 и 4-й армий Румынии и 11-й германской армии.

9-я армия достигла рубежа Джурджу – Тырговиште. В Бухарест войска не входили, хотя все дороги вокруг столицы Румынии блокированы. Румыно-болгарскую границу наши войска не пересекали, но мосты через Дунай в районе Силистры и Джурджу захвачены. Ленинградский военный округ: провокации со стороны финнов и немцев пресечены. По-моему, они просто не поняли, какая именно война началась. Наше предложение: с финнами решать по дипломатическим каналам.

Мы в Генштабе обработали все данные. Товарищ Сталин, мы упредили немцев на одну-две недели. Поэтому ни полосы обеспечения у границы, ни особого сопротивления немцев не было. Можно с уверенностью сказать: авиации у Германии больше нет. Гитлер перебросил всю авиацию под Краков, где её уничтожили на земле наши танки. Он перебросил туда даже торпедоносцы из Норвегии вместе с торпедами и морскими минами. Потери противника огромны. Нужно все уточнять, но сейчас ясно, что в ближайшее время проблемой может стать конвоирование и размещение пленных. Наши потери невелики. Они касаются в основном летчиков второй и последующих волн – от зенитного огня. Сейчас господство в воздухе над всеми фронтами завоевано. Оправдало себя использование легких танков типа Т-38 и Т-40. Практически все мосты и переправы были захвачены и удержаны с их помощью. БТ подтвердили свои отменные боевые качества. Танки KB и Т-34 пока себя никак не проявили. Из-за стремительности наступления в передовых частях, несмотря на все предварительные расчеты, может начаться нехватка топлива. Пока еще можно обходиться трофейным бензином, но его тоже скоро перестанет хватать. Предлагаю: часть мотопехоты ссадить с автотранспорта, автомобили использовать для подвоза горючего к танкам.

– В чем причина? – Сталин, прохаживавшийся с трубкой по кабинету, остановился. Взгляды всех присутствовавших на совещании наркомов устремились на Кагановича, наркома железнодорожного транспорта.

– Товарищ Сталин, делается все возможное: протянуто порядка 270 километров трубопроводов в Польше, порядка 50 километров в Румынии. Перешивается узкая европейская железнодорожная колея в Польше. На румынское направление сейчас отправлены железнодорожные цистерны с узкой колеей. В них и дизтопливо, и бензин.

– Вы ручаетесь, товарищ Каганович, что задержки из-за нехватки горючего не будет?

– Ручаюсь, товарищ Сталин.

– Хорошо. Борис Михайлович, продолжайте.

– Спасибо. Товарищ Сталин, у нас в Генштабе родилось вот какое предложение: что если румынские войска в окружение не загонять, в плен не брать, а вытеснять их в Болгарию и Венгрию?

– Интересно. Продолжайте.

– Это дезорганизует управление войсками в Болгарии и Венгрии, а мы воспользуемся неразберихой и даже без воздушных десантов протолкнем их дальше, в Грецию, Австрию и Югославию.

– Хорошо. Вы там у себя в Генштабе посчитайте все, предложения мне на стол завтра. Товарищ Голиков, а вы знаете, что у товарища Сталина жена – Роза Каганович?

– Нет, товарищ Сталин, – Голикова этот вопрос заспи врасплох.

– Плохо, товарищ Голиков, плохо. Почему немецкая разведка знает, кто у товарища Сталина жена, а советская разведка не знает? Кстати, а где Савицкий?

– Он, товарищ Сталин, уже пятый день в Москве. Ходит как лунатик, глазам не верит. Вчера полдня ездил в метро, любовался станциями. Сегодня с утра был в Большом театре, покупал билет на «Лебединое озеро». Пришлось ему помочь незаметно.

– Хорошо, выберите время завтра, назначьте ему встречу. Да, товарищ Голиков, товарища Димитрова, я думаю, уже можно вытаскивать из Софии. Пора ему организовывать народно-революционную армию Болгарии. Я думаю, это будет правильно. Армия, которая освобождает свою страну от фашистов – это народно-освободительная армия. Болгарам нужно снова совершить революцию, зачем нам царь Борис, значит, пусть будет народно-революционная армия. Столицы своих стран пусть сами освобождают. И пусть там сильно не лезут под пули, а то из кого потом нам формировать народно-революционное правительство.

– Товарищ Сталин, польские товарищи очень просят назвать их армию Войско Польское.

– Что ж, им, наверно, виднее. Всем спасибо, совещание закончено.

Румыния

После передачи пехоте раненых румынских танкистов Стариков получил от Короткова по рации приказ: отправить танк для уничтожения противотанковой позиции противника, обнаруженной авиаразведкой. Для Игоря это был хороший повод отличиться. Не успел его танк углубиться в степь, как замаскированная пушка немцев была обнаружена. «Ну, ептыть, замаскировались! Если бы я так в училище маскировался, я бы замучился сортир чистить. Вояки, блин», – подумал Игорь и вслух добавил:

– Марат, Андрей, видите гадов?

– Так точно.

– Марат, третья передача, полные обороты. Андрей! Осколочно-фугасный, товсь...

– Баммм... – Танк глухо застонал.

– Ах ты, сука! Попали! Мужики, как вы?

– Нормально! – это башнер.

– Марат, ты как, Марат?

– Да нормально, командир. Видно, со связью что-то...

– Командир, огонь!

– Получай, сука!

– Да здравствует Мировая революция!.. – снова щелчок в наушниках, и словно невидимая рука на секунду придержала танк за корму, снова отпустила, выстрел, зазвенела гильза, столкнувшись с гильзоуловителем...

– Готовы, гады... откат нормальный...

– Осколочно-фугасный... товьсь...

– Товарищ лейтенант, им уже хватит, все лежат... – Марат сбросил обороты двигателя, но танк по инерции бронированным лбом ударился в орудие и, подмяв его под себя, подпрыгнул.

Это был первый выстрел в боевых условиях из 88-мм противотанковой пушки, созданной на базе зенитки Flak-41. Попасть было несложно, танк шел прямо на орудие, расстояние было не более 700 метров. Пушка плюнула дымом, оглушила расчет грохотом выстрела, колыхнула траву перед срезом ствола. Но выстрел вряд ли можно было признать удачным. Снаряд высек сноп искр из лобовой брони Т-34 с бортовым номером 9-421, свечой ушел в небо и. изорвавшись на высоте метров сорока, осыпал несущийся танк осколками, вреда ему не причинив.

Румынские солдаты, едва увидев советский танк, мигом исчезли. Немецкий офицер, командир расчета, успел заметить только мелькнувшие обмотки и с сожалением вспомнил о том, что румыны всегда испытывали уважение к великой соседней державе и ее солдатам.

Ответный выстрел тоже можно признать удачным лишь условно. Наводчик ошибся. Снаряд, не долетев метров двадцать, отрикошетил от земли и, приподнявшись в воздух, рванул.

Противотанковое орудие было новенькое, только из крупповского цеха. Оно еще пахло краской под жестоким румынским солнцем. А вокруг не очень живописно лежал посеченный осколками расчет. Кто ничком, уткнувшись в жесткую степную траву, кто гладя невидящими глазами в небо, кто переломившись через одну из трех станин орудия, кто в обнимку с уже ненужным снарядом. Танк, чуть сбросив скорость, опрокинул пушку набок, чуть пробуксовал на стволе правой гусеницей, проехал ещё несколько метров и остановился. Хлопнула крышка люка. На башне появился командир танка, осмотрел поле боя, что-то пометил в блокноте и дал команду по внутренней связи. Танк плавно устремился вперед, забирая вправо. Ветер продолжал катить волны по траве, в глубоком, не по-летнему синем небе звенел самолет-биплан. В километрах трех севернее поднимали клубы пыли танки 9-го танкового корпуса.

– Механик, давай оборотов побольше, наших догнать надо...

– Товарищ лейтенант, анекдот новый, сейчас пехота рассказала...

– Давай, трави.

– Ну, в общем, в танковых частях Польской Народно-Освободительной Армии в экипажах по пять человек.

– Зачем?

– Ну, четыре танкиста и польский освободитель. После первого боя он вылазит из башни – танк целый, а у него все руки перебинтованы. К нему сестричка сразу бежит, мол: «Что такое, руки, что ли, крышкой люка прибило»? А он: «Нет, пани, дзякую, это пан лейтенант по рукам хлопал: „То не трогай, это не трогай“.

– Старо, я то же самое про монголов еще два года назад слышал. Марат, я тебе по секрету скажу, поляки лучше, чем узбеки!

– Чем лучше, товарищ лейтенант, чем?

– Чем узбеки! Да ладно, не обижайся, я пошутил.

– А я и не обижаюсь. Я татарин, хоть и из Самарканда.

– Кстати, товарищ солдат, почему во время боя не отвечали на вызов по внутренней связи?

– Товарищ лейтенант, когда по нам гансы попали, у меня из шлемофона тангента выпала.

– Если она еще раз в боевой обстановке у тебя выпадет, я ее тебе, знаешь, куда вставлю? Рядовой Константинов! Что за ржанье?

– А вы, товарищ лейтенант, ее вставлять будете плашмя или как?

– Ладно, проехали. Андрей, а что ты там про Мировую революцию кричал?

– Да это вчера комиссар нам по секрету объяснял цели войны. Мол, в Болгарии контрреволюция восстание подавила, вот мы и идем на помощь.

– Андрей, а он не говорил, КТО в Советском Союзе больше всех кричал про Мировую революцию? Не говорил, что это был Троцкий? А чуть поменьше проститутки Троцкого к Мировой революции призывали Каменев, Зиновьев, Бухарин и прочие враги народа, пособники вражеских разведок.

– Да он, сука, троцкист скрытый!

– Успокойся. Товарищ Сталин знает, каких Комиссаров на полки ставить, и что им говорить. Но я ни разу не слышал, чтобы товарищ Сталин давал задание рядовому Константинову агитировать за Мировую революцию. Если комиссар – агитируй, а ты военный, воюй себе на здоровье. И вообще, за политическую неграмотность – смирно! Два наряда вне очереди. По возвращении в места постоянной дислокации мне напомните.

– Есть.

– Вольно, балбесы.

СССР. Черновцы. Аэродром ВВС КА. 18 июля

Марина Рискова, командир женской эскадрильи, тридцатидвухлетняя «старуха», статная женщина с орденом Ленина на груди, внимательно смотрела на застывшую перед ней по стойке «смирно» девчонку в летной форме.

– Вот так, Евгения. История о том, как ты одной очередью сразила наповал немецкого аса, дошла до генерала армии Жукова. Он приказал пересадить тебя на самолет и как мастера воздушных боев отправить в качестве летчика-разведчика в штаб 9-й армии. Через два часа самолет перегонят, сутки тебе на облет машины, и прощай. До встречи в Мадриде. Но мое личное мнение: я бы тебя в полет не пустила. Какой налет у тебя? Ну и что, что самолет посадила, у которого в крыле была дыра с дверной проем? Жалко мне вас, девки.

Комэск резко отвернулась, чтобы Женька не заметила влаги, наполнившей глаза. Только что пришло сообщение из госпиталя, что ее напарница, молоденькая совсем девчонка, скончалась. Не помогли светила медицинские.

– У меня все. Вопросы? Нет вопросов. Свободна.

Новоиспеченная летчица ушла. Проблем не убавилось. Одна умерла, вторую как невесту украли. Сейчас пять минут поплачу, и вперед. Ладно. Повоюем.

Берлин. Рейхсканцелярия. 18 июля

– Браухич! Как вы, медная башка, могли додуматься до того, что нужно отходить до границ Рейха? Если окруженные армии израсходовали боеприпасы, так доставьте им их. Геринг, организуйте воздушный мост.

– Но, мой фюрер, у нас для организации моста не хватит самолетов.

– Геринг, вы все еще маршал авиации?

– Да, мой фюрер.

– А по-моему, вы уже где-то полковник авиации.

– Но, мой фюрер...

– Геринг! – Гитлер уже не говорил – кричал: – Вы баран, Геринг! Вы, не успеете оглянуться, станете ефрейтором авиации! Кейтель! Что слышно о Гудериане?

– Мой фюрер, Гудериан сейчас собирает танковую группу из 39-го корпуса и болгар с задачей выбить красных из Румынии. Мой фюрер, это очень важная задача. Я думаю, не нужно ему сейчас мешать.

– Думать буду я, Кейтель, вы будете выполнять!

– Да, мой фюрер.

– Хорошо. Пусть проводит контрудар по направлению на Плоешти, только побыстрее.

– Яволь, мой фюрер.

– А где Гот?

– Мой фюрер, от генерал-полковника Гота третий день нет никаких известий.

– Ага, не знаете, где ваши генералы находятся! Мне Шелленберг вчера докладывал, что русские объявили по радио, будто Гот сдался им вместе со штабом 3-й танковой группы.

– Этого не может быть, мой фюрер, Гот не такой.

– Вот и я не поверил, но тогда где же он?! Все. Сейчас прибудут корреспонденты из «Фолькишер беобахтер», мне нужно подготовиться к интервью. Все свободны.

Румыния. Галацкий проход

Растянувшись в цепь, рота медленно продвигалась по лесу.

Солдаты осторожно ступали по земле, возможно, нашпигованной минами. Сзади бухтел дизелем огромный КВ-2. Саперы перед ним кололи землю щупами, пытаясь обнаружить замаскированный фугас, а механик, высунув голову в открытый люк, язвил что-то про нелегкую долю пехоты. Впереди, в нескольких километрах отсюда, Галац. А здесь вековые сосны в два обхвата, между которыми с трудом протискивается танк, да где-то замаскировался ДОТ. Колючая проволока по кустам, вбитые в землю рельсы. Так и есть. Коротко простучал вдалеке дятел. Ему в ответ простучал пулемет МГ. Ухнула пушка. Зашуршала желтая хвоя с вершины. Были солдаты, и нет ни одного. Все попрятались за деревьями.

– Лейтенант, – командир танка тихонько позвал пехотного офицера, – засекли выстрелы?

– Сейчас покажу.

Лейтенант взобрался на корму, по трансмиссии добелил до башни.

– Вон там, – показал рукой в сторону зеленой стены, – и вон там пушки.

– Ну ладно, смотрите: попадем, нет?

Скорострельность у 152-миллиметровой пушки танка КВ-2 невысокая. Откуда ей быть высокой? Такой калибр заряжается раздельно. Сначала снаряд весом в сорок девять килограммов досылаем. Потом заряд весом чуть поменьше. Гильотиной опускается затвор. Торопиться некуда. ДОТ от нас не убежит. Прицеливаемся.

– Туда?

– Да, чуть правее.

– Огонь!

Отдача пушки такова, что танк весом в пятьдесят две тонны подпрыгивает на месте. Снаряд продавливает собой метры грунта, взрыв рвет бетон и арматуру.

– Ну, как?

– Вроде попали.

– А где пушка?

– Левее двадцать пять.

– Понял.

Снова прыжок на месте.

– Ну, теперь?

– Вроде, все пучком.

– Ну, давайте, поехали дальше.

Подмосковье. Кунцево.

Правительственная дача, 18 июля

– Иосиф Виссарионович, если это не мировая революция, тогда что же это?

– Товарищ Савицкий, во-первых, давайте поменяемся ролями.

– Как это?

– Нет, это не то, что вы подумали. Просто я – человек партийный, поэтому прошу называть меня – товарищ Сталин. Вы – человек беспартийный. Поэтому я вас буду называть по имени-отчеству, Петр Николаевич. И давайте постараемся не отступать от этого правила. Если я забудусь и буду называть вас по фамилии, вы не обижайтесь, пожалуйста, а просто поправьте.

– Да что вы, товарищ Сталин, как можно?

– А просто, скажите: «Я вам не товарищ, товарищ Сталин», – и усмехнулся в усы. – Я внимательно прочитал вашу книгу. То, что крутилось в голове, наконец, нашло выход в слове. В вашем слове. Вы правы: неприязнь Запада к России – это не классовая неприязнь буржуазии к государству победившего пролетариата. Она не зависит от общественного строя. Ни Александр Невский, ни Александр Первый не были коммунистами. Это противостояние жизненных укладов.

– Да действительно, при всей внешней схожести мы – разные цивилизации. Россия – не Запад и не Восток, Россия и не синтез того или другого. Россия просто другая цивилизация.

Румыния

Если в воздухе нет самолетов противника, летается легко и приятно. Только погода может испортить удовольствие от полета. Настроение могут испортить и события, происходящие на земле. Когда Евгения Саламатова возвращалась из своего первого самостоятельного боевого вылета, ее внимание привлекли полосы пыли, поднимающиеся над землей. В принципе в клубах пыли ничего необычного не было. Много пыли подняла Красная Армия в своем наступательном порыве. Но только эти танки. пылящие сейчас внизу, шли не на запад и не на юг. Они катились на север, в направлении Бухареста.

Евгения снизила ПО-2 и в широком вираже прошла над тремя параллельными колоннами. Она четко разглядела угловатые кресты на башнях, а все точки над «ё» были поставлены пулеметными трассами, пронесшимися рядом. Совершив противозенитный маневр, а точнее, какое-то его подобие, летчица подняла самолет до двух тысяч метров и, сделав пометку на карте, повернула домой.

СССР. Тирасполь. 19 июля

На командном пункте 9-й Армии царила рабочая суета, неизменно возникающая во время проведения крупник войсковых операций. Бегали секретчики с кипами расшифрованных донесений, перекрикивали друг друга телефонисты, штабные офицеры делали только им самим понятные пометки на картах. Изредка из главного зала раздавался рёв, похожий на рев идущего в атаку тиранозавра. Генерал-полковник Вакуленко в присутствии генерала армии Жукова методом убеждения ускорял темп наступления своих войск.