Текст книги "Звезды в ладонях"

Автор книги: Олег Авраменко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)

8

Очнувшись, я в первый момент подумал, что сплю и вижу кошмарный сон. Перед моими глазами маячило поросшее рыжим мехом рыло какого-то жуткого чудовища – две большие ноздри на сером пятаке, усеянная ровными зубами вытянутая пасть, близко посаженные глаза, острые торчащие уши…

– Чёрт! Альв!.. – вырвалось у меня, когда в моих глазах немного прояснилось.

Альв Григорий Шелестов немного отстранился и произнёс:

– Извини, брат-человек, что испугал тебя. Как ты себя чувствуешь?

Я принял сидячее положение и огляделся вокруг. Я находился всё в той же капитанской каюте, где и парализовал меня Ахмад. Самого Ахмада нигде не было, также отсутствовала и боеголовка. А Рита и Рашель лежали рядышком на моей койке, не проявляя ни малейших признаков активности.

Никаких особо неприятных ощущений я не испытывал. Очевидно, альв вколол мне весь комплекс препаратов, снимающих постпарализационный синдром. Эту догадку подтверждала и открытая аптечка на полу у моих ног.

– Что здесь происходит? – спросил я, инстинктивно отодвигаясь подальше от чужака. – Где Ахмад?

– Он мёртв, – грустно ответил альв.

– Мёртв?! Как? Почему?

– Я убил его… да простит меня Господь наш милосердный.

– О!..

Совершенно сбитый с толку, я поднялся с пола, присел на койку и проверил пульс у Рашели и Риты. К счастью, обе были живы, просто находились в бессознательном состоянии.

– Я решил сначала заняться тобой, – отозвался альв. – Вообще-то сперва я собирался привести в чувство Лайфа или Мелиссу, моё присутствие не испугало бы их, как тебя, и с ними было бы легче договориться. К сожалению, они были не только парализованы, но и накачаны снотворным. Я не знал, каким именно, поэтому решил не рисковать, применяя стимуляторы. В сочетании с неизвестными мне транквилизаторами это могло вызвать парадоксальную реакцию и анафилактический шок.

– Погоди, погоди! – замахал руками я. – Хватит медицинской терминологии. Объясни всё по порядку. Что случилось? Почему ты убил Ахмада?

– Он рассказал мне, чтó собирается сделать. Он сообщил, что заполучил схему сжимающего излучателя и хочет передать её всем остальным расам. А я не мог этого допустить.

– Не мог допустить… – повторил я ошалело. – Но почему?

– Потому что эта технология – единственное спасение для человечества. Вас, людей, слишком мало, сейчас вы слабы, а все остальные расы, включая моих братьев-альвов, обезумели и ополчились против вас. Если они овладеют этим секретом, вы лишитесь своего последнего преимущества, это станет вашим смертным приговором. Я… я должен был остановить безумца. Это самое меньшее, что я мог для вас сделать. В отличие от нынешних альвов, я не потерял память, я хорошо помню, как много добра вы принесли моему народу.

Я потрясённо молчал, продолжая таращиться на альва.

– Но ведь… – наконец выдавил я из себя. – Ведь тогда получается, что ты предал своих.

Он решительно покачал головой:

– Нет, я не предал альвов. Наоборот – я их спас. Безумец Ахмад собирался связаться со здешними габбарами и передать им все схемы. Дескать, хоть кто-то из них прорвётся через охраняемую дром-зону и поделится этим секретом с остальными расами. Он совсем потерял разум! Если бы эти дикари завладели технологией излучателя, они бы не сообщили о ней никому. Сначала они покончили бы с человечеством, а потом принялись бы и за другие расы. Они истребили бы всех, в том числе и моих братьев-альвов. Ещё тысячу лет назад, в моё время, они мечтали о Галактике для одних только габбаров. Но Ахмад не прислушался к моим увещеваниям, и у меня не оставалось другого выбора. – С этими словами Шелестов направился к выходу, но у двери задержался. – Своё дело я сделал и теперь возвращаюсь в шестую каюту. Запри меня там, брат-человек, но сначала убери оттуда тело своего безумного друга Ахмада.

– Постой! – немного опомнившись, крикнул я ему вслед. – Как ты его убил? Он что, дал тебе оружие?

– Нет, он не настолько доверял мне. Он просто пришёл поделиться со мной своими планами, склонить меня на свою сторону. Он всё время держал меня под прицелом, но его подвело невежество. Видимо, он не знал, что наши слюнные железы способны выделять смертельный для вас яд. Я просто плюнул ему в лицо.

Альв ушёл, а я, потратив ещё минуту на размышления, поднял с пола аптечку и подошёл к койке, собираясь привести Риту в чувство – а уж она, как квалифицированный медик, займётся всеми остальными. Но, уже взяв в руки инъекционную ампулу с синергином, я пересмотрел порядок своих действий. Очнувшись, Рита немедленно потребует объяснений, а это займёт какое-то время. Сначала мне следовало остановить разгон корабля и связаться с командованием, чтобы доложить обо всём происшедшем, и только тогда можно было спокойно приступать к пробуждению членов экипажа.

Поднявшись в рубку, я увидел на мессаж-строке тактического дисплея сообщение: ЧЕЛНОК «MS 5826» ВЫЗЫВАЕТ КРЕЙСЕР «ЗАРЮ СВОБОДЫ». СРОЧНО! КАПИТАН МАТУСЕВИЧ, ОТВЕТЬТЕ!

Устроившись в капитанском кресле, я первым делом отдал приказ заглушить двигатели, после чего включил внешнюю связь. Всего с секундной задержкой на экране возникла уже знакомая мне русоволосая женщина в чине капитана-лейтенанта.

– Анн-Мари, вы?! – изумлённо воскликнул я.

– Здравствуйте, капитан Матусевич, – ответила она официальным тоном. – На связи капитан-лейтенант Прэнтан с борта разведывательного челнока «Эм-Эс пятьдесят восемь – двадцать шесть» класса «призрак». В данный момент мы находимся на расстоянии ста пятидесяти тысяч километров от вас. Как я вижу, ситуация на борту корабля нормализовалась. Просьба не выполнять больше никаких манёвров и ожидать нашего прибытия.

От всего случившегося за последние несколько минут у меня окончательно ум за разум зашёл.

– Так вы уже всё знаете?

– Да. Ещё на станции мы подключились к вашему бортовому компьютеру и наблюдали за всем происходящим на корабле.

– Значит… значит, вы всё-таки доложили командованию?

– Не совсем так, – ответила Анн-Мари Прэнтан. – Оно с самого начала знало о захвате вашего крейсера месье Раманом. Вернее, с того момента, как он внедрился в станционную инфосеть и попытался проникнуть к излучателю. Неужели вы думаете, что нашу защиту способен обмануть какой-то хакер-одиночка?

– Но… погодите! Почему же вы сразу его не обезвредили?

– Потому что не успели вовремя восстановить контроль над компьютером корабля. А когда восстановили, месье Раман уже держал в заложниках мадемуазель Леблан и мадемуазель Агаттияр. В тот момент он как раз беседовал с вами, так что мы знали о его требованиях. Поэтому начальство поручило мне подстроить «случайную» встречу с вами и вызвать вас на откровенность. Собственно, главным моим заданием было выяснить, сдержит ли ваш бывший друг своё обещание, можно ли полагаться на его слово.

«Господи! – подумал я удручённо. – Какой же я идиот! Как я мог поверить, что она, офицер военного флота, притом находящегося в боевой обстановке, помогает мне по собственной инициативе, без ведома руководства… Нет, я всё-таки в доску гражданский человек».

– А почему это поручили именно вам? – спросил я, немного собравшись с мыслями.

– Ну, во-первых, мы с вами в некотором роде были знакомы, поэтому вы не насторожились, когда я навязала вам свою компанию. А во-вторых, как сотрудник Службы Безопасности, я обладаю соответствующей подготовкой для проведения подобного рода операций.

– Так вы не связист?

– Почему же, связист. Я офицер связи СБ. Когда мы услышали позывные корабля, который уже три месяца числился погибшим, то, естественно, вами сразу занялось наше ведомство.

– Понятно, – сказал я. – Хотя… Вы могли бы не хитрить, а сразу сказать мне всё как есть.

– Сначала мы так и собирались сделать. Но потом решили, что вы, чувствуя за собой поддержку, будете вести себя слишком уверенно и тем самым насторожите месье Рамана. А так вы сильно нервничали, к тому же, не зная об осведомлённости командования, вы испытывали определённое чувство вины, которое явственно отразилось на вашем поведении.

Я кивнул:

– Вот теперь мне всё ясно… Гм, кроме одного. Почему вы не приказали компьютеру парализовать Ахмада, как только он деактивировал боеголовку?

– Из-за задержки во времени. Мы не рисковали подходить к вашему кораблю ближе чем на десять световых секунд, а блок идентификации бортового компьютера по-прежнему был отключён. Таким образом, мы могли лишь дать ему команду парализовать человека, находящегося там-то и там-то. Но эта команда опоздала бы на двадцать секунд, поэтому для верности мы ждали, когда месье Раман войдёт в рубку управления, сядет в капитанское кресло и займётся корректировкой курса.

– Но альв вас опередил, – заключил я.

– Вот именно, – кивнула Анн-Мари. – Для нас это стало полнейшей неожиданностью… Кстати, мы уже приближаемся. Минуты через три пойдём на стыковку. Вам, капитан, ничего делать не надо – корабль идёт ровно, без вращения, и наш пилот со всем справится сам. Мы заберём с вашего борта месье Рамана и альва, а взамен вы получите меня. – Женщина позволила себе слегка улыбнуться. – Я временно прикомандирована к вам в качестве офицера связи. Ну и ещё буду присматривать, чтобы вы снова не влипли в какую-нибудь историю.

Я не поверил своим ушам.

– Так мне оставляют «Зарю Свободы»?

– Да, вы по-прежнему её капитан и по-прежнему остаётесь в составе Девятнадцатой эскадры. За то, что вы не доложили о присутствии на борту пленных, командование решило просто наложить на вас дисциплинарное взыскание с занесением в личное дело. – Ещё одна беглая улыбка. – Так что в ближайшие десять лет можете не рассчитывать на повышение в чине.

Поскольку я никогда не мечтал об адмиральских погонах, это известие меня совсем не расстроило. Я оставался командиром корабля – и это было самое главное.

– Мы вернёмся в бригаду капитана Лоррена?

– Да. По моим подсчётам, нам удастся догнать её часов за восемь.

– А… это… Его уже предупредили, что мы не… не «les fucking déserteurs»?

– Он с самого начала это знал. Просто играл свою роль.

Я покачал головой:

– Ему следовало бы стать актёром. Как, впрочем, и вам, капитан-лейтенант… – Тут я кое о чём вспомнил. – А Рашель тоже заберут?

– Это зависит от неё самой. Командование эскадры обратилось за советом к вице-адмиралу Бриссо, а тот настоял на том, чтобы его племяннице предоставили право выбора. Он заявил, что Рашель – такой же боец, как и все остальные. – Анн-Мари немного помолчала, явно колеблясь, но потом добавила: – Если хотите знать моё неофициальное мнение, то вице-адмирал просто побоялся, что его обвинят в смешивании служебных обязанностей с семейными привязанностями. Помните, чьи это слова?

– Конечно, помню.

В этот момент компьютер сообщил, что получен запрос на стыковку. Быстрым нажатием клавиши я дал своё «добро» и вновь заговорил к Анн-Мари:

– Да, ещё одно, капитан-лейтенант. Можно ли обратиться к вашему начальству с просьбой… ну, не уничтожать альва?

Лицо женщины стало серьёзным, почти что строгим.

– Мы не изверги, капитан. Мы не убиваем чужаков только за то, что они чужаки. Мы воюем против врагов. В числе других военнопленных, альв Григорий Шелестов будет депортирован в свою родную систему Бетельгейзе. Ведь за ним не числится никаких преступлений. – Она сделала паузу. – Убийство предателя, разумеется, не в счёт.

Глава восьмая
Земля

1

Она висела в пространстве перед нами – большая голубая планета, местами укрытая густым облачным слоем, местами лишь подёрнутая лёгкой туманной дымкой, сквозь которую проглядывались расплывчатые очертания материков и крупных островов, окружённых глубокой, пронзительной синевой океанов.

Мы, вся команда крейсера «Заря Свободы», стояли в просторном смотровом зале флагманской заградительной станции «Аквитания», почти вплотную к огромной прозрачной стене, а наши взгляды были устремлены к Земле – планете, которая была нашей общей прародиной, но на которую уже свыше ста лет не ступала нога человека. Она находилась совсем рядом, до неё было рукой подать, однако она по-прежнему оставалась для нас недосягаемой. Все орбитальные оборонительные порядки чужаков были давно сметены, вокруг Земли скопилась добрая половина всего Первого Флота Освобождения – и замерла в растерянности, не решаясь нанести по планете удар.

Вся остальная Солнечная система уже принадлежала людям, и, если не принимать во внимание отдельных мелких очагов сопротивления в астероидном поясе, войну можно было считать законченной. Мы не церемонились, штурмуя Марс, Венеру, Меркурий, Луну, Титан, Европу, Ганимед, другие спутники Юпитера и Сатурна, мы не заботились о сохранности их космодромов, военных баз, заводов, жилых куполов, прочих сооружений и коммуникационных систем, мы выкуривали чужаков как могли, не думая о том, сколько потом понадобится сил и средств на восстановление разрушенной экономики.

Однако Земля была для нас неприкасаемой. Мы не могли так кощунственно обойтись с колыбелью всей человеческой расы, с планетой, которая вобрала в себя многие тысячелетия нашей истории. В далёком и безумном XX веке люди сумели удержаться на грани ядерной войны; в не менее безумном XXI веке нашим предкам удалось предотвратить, казалось, уже неизбежную экологическую катастрофу; а во второй половине прошлого века, сто восемнадцать лет назад, когда громадный флот Иных заблокировал планету и предъявил ультиматум – либо капитуляция, либо штурм с применением оружия массового уничтожения, – тогдашние жители Земли выбрали первое.

Многие называли это малодушием и, в сущности, были правы. Но как бы то ни было, Земля осталась в целости и сохранности. Пусть и осквернённая более чем столетним господством чужаков, она продолжала быть той самой Землёй, одно упоминание о которой вызывало у каждого человека в любом конце Галактики тоскливое щемление в груди. Святая Земля, Земля Изначальная, мать всех других миров, где расселились люди. Ни у одного человека не поднялась бы рука причинить Земле боль, нанести ей рану – ни позитронной ракетой, ни термоядерной бомбой, ни острым, как бритва, лазерным лучом или сжигающим всё на своём пути плазменным залпом…

И габбары это прекрасно понимали. Представители других рас, чьи колонии находились на Земле, – дварков, альвов, пятидесятников и хтонов, – уже покинули планету, сдались в плен и теперь ожидали депортации в свои родные миры. Но габбары наотрез отказывались капитулировать, и на то было целых две причины. Первая, психологическая: их раса мало ценила жизнь индивидуума как такового, поэтому страх смерти не был для них решающим стимулом, они исходили из того, что чем дороже продадут свои жизни, тем больше пользы принесут всему своему народу.

Вторая причина их упорства была этической: в отличие от людей или тех же альвов с дварками, этика габбаров не содержала такого понятия, как «честное слово», – обещания, не подкреплённого осязаемыми материальными гарантиями или убедительными логическими аргументами. Если представители других рас сдались, поверив на слово командованию, что им сохранят жизнь, габбары просто по самому складу своего мышления не могли согласиться на такие условия. Им нужен был веский аргумент, как-то: «Убирайтесь отсюда, либо мы уничтожим вас, и ваша смерть не принесёт никакой пользы вашей расе». И хотя главное командование уже приводило этот аргумент, звучал он не слишком убедительно. Габбары были отнюдь не глупы, они понимали, что люди не посмеют бомбить свою прародину, поэтому оставались на планете и регулярно запускали в кружащие над ними станции и корабли ракеты, которые, впрочем, ещё ни разу не достигали своей цели – система противоракетной защиты у галлийцев была просто превосходной.

Эта тупиковая ситуация длилась уже целую неделю, а между тем, из шести других систем, включая Махаваршу, приходили оптимистические известия об освобождении планет с минимальными потерями. Только в локальном пространстве Бай-Син ещё продолжались ожесточённые бои – Страну Хань с её девятью миллиардами жителей охранял довольно мощный флот габбаров, а у вассальной им расы келлотов в этой системе имелась своя, хоть и не очень плотно населённая, планета. Тактика сражения там была немного другой – галлийский флот пытался вытеснить габбаров из системы, вынудить их бежать по нескольким специально оставленным открытыми каналам второго рода. Однако до сей поры план этот не сработал…

Земля медленно поворачивалась перед нами, и наконец из-за горизонта показался глубоко вдающийся в океан дельтовидный полуостров Индостан, иногда ещё называемый Индийским субконтинентом. Рита, её отец и Шанкар смотрели на него горящими глазами – этот маленький клочок суши был родиной их предков, которые более тысячи лет назад переселились на Махаваршу. У Шанкара даже заблестела на реснице слеза.

«Сейчас он опять скажет, что теперь может спокойно умереть, – подумал я, то ли с сочувствием, то ли с иронией, сам не пойму. – Вот только бы ещё ступить на эту землю – и можно смело отправляться в могилу…»

Но Шанкар ничего не сказал. Он просто смотрел на Индию жадным взглядом и молчал. Молчали также и Агаттияр с Ритой.

Что же касается меня, то я не питал отдельной привязанности к какой-то одной части планеты – слишком уж много кровей перемешалось в моих жилах. По одной из линий мои предки были из Центральной Европы, по другой – из Северной Америки и Британии, а предки матери моего отца как раз происходили из Индии. Я одинаково сильно любил всю Землю – от Северного полюса до Южного. И испытывал боль при мысли, что сейчас на ней хозяйничают чужаки…

Лайф Сигурдсон с нетерпением ждал появления Скандинавии, Рашель с Анн-Мари Прэнтан и Мелиссой Гарибальди – Франции, и только Арчибальд Ортега, который, как и я, был родом с Полуденных, полностью разделял мои чувства, равномерно распределённые по всей планете.

Впрочем, восторженно Арчибальд смотрел не только на Землю. Время от времени он украдкой бросал аналогичного содержания взгляды на Анн-Мари, а она отвечала ему благосклонными улыбками. Похоже, между ними намечался служебный роман. Если считать и меня с Ритой, то на нашем корабле было уже две парочки – многовато для такого небольшого экипажа. Но, с другой стороны, меня это радовало. В последние дни Ортега перестал смотреть на меня волком из-за Риты, и между нами наконец воцарились мир и дружба…

И всё-таки Шанкар не удержался. Правда, на этот раз он выразился немного иначе:

– Доживу ли я до того дня, когда смогу войти в священные воды Ганга?…

Вице-адмирал Клод Бриссо, который сопровождал нас в этой экскурсии по станции, отрывисто кивнул:

– Доживёте, сэр, не беспокойтесь. Мы всё-таки заставим этих мартышек освободить Землю. И очень скоро.

– Каким образом? – сразу поинтересовался Агаттияр. – Ведь вашу угрозу они не восприняли всерьёз.

– Следующую воспримут, – уверенно ответил дядя Рашели. – Вот дождёмся окончательного освобождения всех систем, предъявим им доказательства того, насколько мы сильны, а на десерт кое-что сообщим. Кое-что такое, от чего они сразу подожмут свои хвосты и дадут с Земли дёру.

– И что же именно? – не уступал профессор.

Вице-адмирал замялся:

– Пока это тайна. Большая тайна.

Рашель дёрнула его за рукав:

– Ну, дядя, расскажи! Пожалуйста.

Бриссо обвёл нас всех задумчивым взглядом и остановился на Анн-Мари. Та сказала:

– Мне известна эта тайна, вице-адмирал. Разумеется, неофициально, но из вполне надёжных источников.

Клод Бриссо покачал головой:

– Да уж, от вас, «эсбешников», ничего не утаишь… Ну ладно, так тому и быть, – сказал он, обращаясь прежде всего к Шанкару. – Вы полномочные представители наших союзников, так что… В общем, это новейшее бактериологическое оружие.

– Ого!.. – Лицо Агаттияра вытянулось. – Вы осмелитесь применить такую гадость? Заразить ею всю планету? А ведь последствия могут быть ещё почище ядерной бомбардировки.

– Только не в этом случае. Данные бактерии – результат многолетней работы наших ведущих биологов. Они были выведены ещё четверть века назад и с тех пор прошли надёжное тестирование. Они действуют крайне избирательно, только на организм габбаров, для всех других форм жизни, включая человека и даже близких родичей габбаров – земных горилл, они совершенно безвредны. Зато сами габбары мрут от них как мухи. После заражения фактически отсутствует инкубационный период, первые признаки болезни проявляются уже через полчаса, а спустя ещё три часа она поражает все их внутренние органы, после чего, в течение одного-двух часов, они дохнут. Кроме того, в генную структуру бактерий заложен специальный механизм, который в каком-то там тысячном поколении подавляет их репродуктивную способность, и все они гибнут, прекратив размножаться. Проще говоря, через шесть с половиной дней после атаки на Земле не останется ни одного габбара и ни единой «противогаббарской» бактерии.

Мне показалось, что Рашель сейчас запрыгает от восторга и станет хлопать в ладоши. Но ни того, ни другого она не сделала, просто на её лице отразилось глубокое, торжествующее удовлетворение.

«Господи! – подумал я. – Что они делают со своими детьми?!.»

– А как же риск мутаций, – не уступал Агаттияр. – Ведь мутировавшие бактерии могут не потерять репродуктивной способности. А потом приспособятся и к другим формам жизни.

– Нет, сэр, это исключено. Бактерии мутагенно устойчивые. Вдобавок в их ДНК привит специальный комплекс, который проверяет всю генную структуру и при малейшем отклонении уничтожает мутировавшую особь. Таких «контролёров» там несколько, и они как бы подстраховывают друг друга. Я же вам сказал, что работа над этим оружием велась четверть столетия, и учёные дают стопроцентную гарантию, что к исходу седьмого дня не останется ни единой бактерии.

Шанкар, который в течение всего этого разговора хранил молчание, наконец произнёс:

– Да, вице-адмирал, это весьма эффективное оружие. Но оно подобно джинну в бутылке – выпустишь его, а потом назад не загонишь. Я имею в виду не заражение Земли, тут я всё-таки склонен доверять вашим учёным, меня заботят социальные последствия такого акта. Боюсь, они будут не слишком положительные.

Клод Бриссо с мрачным видом кивнул:

– Целиком согласен с вами, месье Шанкар. Поэтому от души надеюсь, что до применения этого оружия дело не дойдёт и достаточно будет одной лишь угрозы.