Текст книги "1923 (СИ)"

Автор книги: Олег Иванов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 28 страниц)

– Давление на Польшу – традиционная политика российского империализма, в этом нет ничего нового.

– Звучит логично. Но история покажет, что только Советский Союз может быть гарантом независимости Вашей страны.

– Хорошо. Я найду способ донести эту позицию до нашего правительства.

– Хорошо бы еще и до французского – меланхолично сказал Байер. Их это тоже может заинтересовать.

– Извините, а как можно связаться с Вами в Варшаве? – Николай знал, что запас карман не тянет, а польский резидент казался весьма разумным человеком. Тот написал на бумажке адрес и передал его Степану. Когда Аршинов со Сташевским ушли, Николай с удовольствием потянулся.

– Кажется мы сделали полезное дело. По крайней мере он задумался, а это может в решающий момент сыграть свою роль. Как Вы думаете, может быть стоит подумать о сотрудничестве с ним?

– Если Ваши мысли дойдут до него и он воспримет их как руководство к действию, то почему нет?

– Значит будет доводить его до ума. Ладно. Скажите, Оскар, а у Вас есть связи с сильными антикоммунистическими кругами?

– Ну, в принципе я знаю ряд непримиримых политиков этого направления. Но они не пользуются авторитетом в стране. Понятно. А как бы отнёся Рейхсвер к возможности организовать обкатку своих кадров на полях сражений?

– Я думаю положительно. У нас как и у Вас есть реальная проблема задействовать пришедших с фронта людей в мирной жизни. А что Вы предлагаете – устроить маленькую войну?

– Нет. Я отрабатываю то, о чем мы говорили в Берлине – я ищу аргументацию по поводу переноса активности коммунистов прочь из Европы.

Николай отправил Надежду домой, а сам поехал на Петроверигский. Надо было привести в порядок мысли. А их было много. Развитие событий не замедлялось, а наоборот, скорее набирало обороты. В этом надо было разбираться, и разбираться вдумчиво. Пока было ясно одно – наиболее серьёзными и, надо признать загадочными, союзниками являются китайцы. Именно и только они могут реально помочь Василию. Значит, надо сделать им приятно и показать работу лицом. Но пока что вся работа идёт на немцев. Пока боремся исключительно за их интересы, и, на что надо обратить внимание особо, ничего с этого не имеем. Это надо менять – это плохо.

У Сушина он наконец-то сел в свой кабинет и, достав листик, стал набрасывать меморандум на тему «Зачем нам нужен Китай». Через час он пошёл к телефону и позвонил в НАРКОМВНЕШТОРГ, товарищу Красину.

Леонид Борисович согласился его принять в гостевом особняке Наркомвнешторга в восемь вечера. Он долго извинялся, что не может пригласить Николая к себе в «Метрополь», где у него были три комнаты с ванной – по тем временам чудо из чудес. Коля пошёл в Аршиновский кабинет и лег на мягкий диванчик, который тот успел сорганизовать. Он быстро уснул и очень не хотел вставать, когда сушинский секретарь его разбудил в назначенное время.

До особняка НАРКОМВНЕШТОРГА было недалеко. Николай в очередной раз подивился архитектурным вкусам большевистской элиты. Поднимаясь по вычурным залам здания на Пречистинском переулке, Коля думал сколько же таких особняков отобрали у законных хозяев. По аналогии вспомнился анекдот про Лукашенко, который при виде «новорусских» домов обозвал их будущими детскими садиками, про что хозяева, правда, еще не знают.

Нарком был как и в прошлый раз вальяжен и очарователен. Он угостил чаем и коньяком с бисквитами и лимоном. Было видно, что проблемы голода, так трогательно описываемые в советской печати все Николаево детство сюда на добрались.

Коля постарался быстро перейти к делу. Завести наркома было не сложно.

– Россия всегда, я повторяю, всегда была активно включена в Мировую Торговлю. Русь как государство было создано на основе потребности в обслуживании и содержании торгового пути из Варяг в Греки. И даже после разрыва, вызванного татарами, когда путь в Китай лёг южнее, всё равно были найдены формы использования уже собственно российских ресурсов. И поэтому в 16 веке, когда англичане приплыли в Архангельск, страна могла предложить лес, пеньку, ворвань, и главное – зерно. Всё последующее время наша экономика формировалась с учётом внешнего спроса и предложения. Сейчас, когда произошло резкое свёртывание внешней торговли, вызванное позицией непризнания Советской России, экономика страны страдает чрезвычайно. Мы теряем гигантские возможности для получения денег, получения кредита, для развития целых отраслей промышленности. На этом наживается узкая кучка спекулянтов, сконцентрированная в Берлине. Они берут себе очень немалую разницу между вынужденной ценой нашего предложения и ценами Мирового рынка, на который они выводят наши товары, но уже под своей маркой. Только прорыв блокады даст нам возможность ускорить темпы нашего хозяйственного развития. Тогда решаться и социальные вопросы – прежде всего вопрос безработицы. А это уже проблема нашей опоры – рабочего класса. Будет эта самая работа – будет формироваться и укрепляться его сознательная часть, а значит партия будет сильнее, шире её социальная и политическая опора.

– И, наверное, развитие индустрии даст возможность усилить наши позиции в мире – провокационно спросил Коля. Зная наперед результаты дискуссии о путях развития теории «мирного сосуществования» говорить правильные вещи было не трудно.

– А усиление нашей позиции в мире – это укрепление армии, укрепление страны, как базы для дальнейшего развития революции в других странах – продолжал он.

Леонид Борисович внимательно посмотрел на него. То, что излагал Николай было практически внове в партийной элите. В это время господствовала теория «мировой революции», которая предполагала активную подрывную работу в Европе, ибо, считалось, что без победы там построить социализм в крестьянской России будет невозможно.

– Мне, как практическому хозяйственному работнику хорошо видно, что реализация курса на мировую революцию сильно мешает установлению политических и экономических связей – сказал он, по прежнему не отрывая взгляд от Николая. Он осторожно взял рюмку с коньяком и сделал микроскопический глоток. Было видно, что он активно размышляет.

– Понятно. – сказал Николай и перешёл к главному. – А если предложить Западу компромисс в виде свёртывания революционной активности в Европе? Как он отреагирует на это?

– Однозначно положительно. Но он болезненно отнесётся к нашим попыткам начать революционное движение в странах, которые они относят к зоне своих интересов.

– Понятно. Англичане боятся за Индию. А за Китай?

Красин понимающе кивнул.

– Китай необъятен и на данном этапе он для них безразличен, особенно его внутренние районы. На побережье они будут бороться за торговые привилегии, а вот Внутренние территории, Хинтерланд, как ныне модно говорить – для них белое пятно на карте.

– Значит, если мы покажем свёртывание революционной борьбы в Европе и перенос её тяжести на Дальний Восток, Англия, и я думаю, Франция будут довольны.

– Для них политическая нестабильность в Китае – давно ожидаемое благо. Распад единого государства и внутренние междоусобицы делают его легкой добычей в глазах колонизаторов. Тем более, что на торговле традиционными китайскими товарами это не скажется – как чай продавали, так и будут. Может быть даже произойдёт улучшение их позиций – правители районов будут искать их поддержки в деле поставок оружия прежде всего.

– Значит усиление войны в Поднебесной будет ими даже приветствоваться?

– Ну, без особой афиши. И если конечно, усиление одной из сторон не нарушит стратегического равновесия. Я думаю, что в целом Вы правы, и перенос борьбы в Китай и на Дальний Восток обеспечил бы поступательное движение нашей революции, но Троцкий и его военные делают ставку на европейский фронт, по крайнему случаю, Ближний и Средний Восток.

Коля помнил, что известный авантюрист того времени Блюмкин активно скакал по Палестине примерно в это время. Он подивился грандиозности планов будущего вождя IV Интернационала. Нет, подумал он, прав был товарищ Сталин. Этот столько бы крови пролил – куда там Гитлеру.

– Но это же не значит, что этот курс единственно верный. Мне бы хорошо понимать – поддержать ли Великие Державы поворот революционного удара из Европы в Азию, и сумеете ли Вы извлечь из этого политические и экономические дивиденды.

– Дальний Восток – традиционное направление российской экспансии и Запад с пониманием относился к действиям Империи в этом районе. А насчёт дивидендов, то я думаю – мы с Чичериным справимся. А что, этот курс уже нашёл своё оформление в Политбюро? Я думаю, что серьёзные круги на Западе не препятствовали бы такому движению в нашей политике.

– Ещё нет, но ведь всё когда-то начинается. Даже Волга, как известно, начинается с маленького ручейка в районе Валдая. Вы не бывали там? Прекраснейшие места.

Красин был опытным политиком. Они сказали друг другу очень много. Теперь надо было думать о поисках других союзников и координации действий.

На Солянке всё тот же молодой послушник без лишних слов повёл Николая вглубь этого бесконечного подвала. Линь уже привычно сидел за столиком. Он коротко поклонился и предложил присоединиться к скромному ужину.

За едой Коля начал рассказывать об успехах.

– Мы обратились к нашим немецким товарищам и они организуют приезд видного деятеля из Гоминдана в Москву. Если Вы можете помочь в этом вопросе – присоединяйтесь.

– Наши позиции в обыденной жизни страны не такие сильные, как нам бы хотелось. Мы практически не имеем контактов с правителями районов и армий. Поэтому Ваша помощь нам чрезвычайно необходима.

– Хорошо, буду стараться. Дальше. Я переговорил с людьми в руководстве страной и предложил им обратиться к Западу с предложением поменять курс «мировой революции» с Европы на Восток с целью получить за это признание и расширение торговли. Как в этом направлении?

– Надо подумать. У нас есть контакты в Англии, прежде всего. Но в любом случае Ваш подход верен. Он имеет возможность исполнения. Я рад, что в Вас не ошибся.

– Спасибо. Теперь надо начать массированную пропагандистскую компанию на тему, что именно в Китае «мировая революция» осуществит прорыв капиталистического фронта. У Вас есть пара человек, владеющих марксистской риторикой? Организуйте несколько статей в теоретические журналы. Как Ваши контакты в Японии?

– Очень хорошие. Я понимаю, что надо резко усилить давление с целью захвата континентального Китая? Это придаст стимул работе Москвы – я понимаю. Но мы уже это делаем. Ничего так не сплачивает народ как зверства чужеземных варваров.

– Вот видите, мы и мыслим одинаково. Как там моя Машка?

– Девочку обучают и она старается. Но в отличие от Вашей более взрослой женщины, ей не хватает внутренней силы. Она не умеет одна.

– Ну, может быть она просто маленькая?

– Это часть души и никак не зависит от возраста. Оно либо есть, либо нет. Но, тем не менее она будет готова уже завтра.

– Понятно. Вы придумали ритуал?

– Надо внести некоторые изменения в наши традиционные обряды. Я понимаю, Вы хотите дополнить их чисто европейскими позициями – девственной кровью, петухом или козлом?

– Похоже, Вы хорошо знаете религии мира. Да, надо добавить идею совместного совокупления, что-то вроде единой на всех женщины как гаранта причащения. Это будет действовать сильнее.

– Хорошо. Кто у Вас думает над исполнением обряда?

– Наверное, Надежда.

– Пусть она приходит завтра с утра – мы познакомим её с нашими идеями. Кстати, я рекомендую Вам остаться ночевать у нас. Вы стали слишком видной фигурой и затронули многие интересы. Поэтому у нас Вам будет безопаснее.

– Хорошо. Пусть только привезут Надю. А то могут быть проблемы. Кстати, она очень впечатлена вчерашней ночью. Я боюсь как бы этот опыт не отравил её последующую жизнь – все таки у нас разные культуры.

– Оставим женщинам женские проблемы. Такое как вчера случается очень редко.

– Наверное. Если можно, распорядитесь чтобы мне дали бумаги и комнату, где есть европейский стол, каллиграфию я пока к сожалению не освоил.

Глава 15

Николай мучился над листом бумаги, проклиная себя, советское высшее образование, перестройку, кредиторов и множество других элементов его существования. Он пытался найти слова, чтобы продолжить то, что начал в Петроверигском ещё вчера. Но за десять лет капитализма он отвык от марксистского «новояза». Поэтому слов и аргументов особо не было, и это злило неимоверно.

Надежда ушла куда-то с Линем писать сценарий грядущих мистерий, оставив на Николая главное – предсказание будущего.

С этим тоже было туго. Всё, что он мог выковырять из памяти о 1923 годе он тщательно достал и обыграл уже раз двадцать. Вещать как пророк на года вперёд было не сложно, но это не дало бы нужного эффекта. Эх, если бы вспомнить когда в Германии марку стабилизировали – мечтал он. В «Чёрном обелиске» Ремарка описывалась именно это время, но убей бог, он совершенно не помнил дат. Да и их наверное в романе и не было. Ещё помнился толстенный том Ганса Фаллады. Но оттуда полезных знаний было ещё меньше.

Ладно, что ни будь придумаем, тоскливо подумал он и снова уткнулся в белый листик. Всё было логично, но только с точки зрения торговли. Мы Вам Европу – Вы нам кредиты… А с точки зрения марксизма и мировой революции пока получалось не очень.

Вскоре пришла Надя. Работа её захватила и она сразу начала показывать какие-то наброски и даже карандашные эскизы. Кстати, отметил Коля, в последнее время она здорово раскрепостилась. Ушли скованность и напряженность, она стала веселее. Практически исчез профессиональный наигрыш по-типу «мужчина, угостите даму папироской». Вот, подумал Коля, я нашёл правильные слова – она стала естественной. Впрочем, сейчас проверим. Он вернул ей листики и сказал.

– Смотри сама. Мы должны воздействовать на большую группу интеллигентных мужчин с воображением. Они должны получить за свой деньги всё – и музыку, и танцы и женщин. Поэтому посмотри на всё ещё и с этой точки зрения.

Её глаза на секунду заледенели. Так, подруга, всё ясно. Стадия привыкания прошла, по морде никто не бьёт, теперь хочется уважения. Значит, будем бороться с памятью о прошлом. Какие всё таки бабы одинаковые. Впрочем, мужики наверное тоже.

Он взял её за руку и развернул.

– Слушай, солнышко. Давай не сверкай глазами. Мы с тобой делаем работу. Пока, всё что должно, ты делала хорошо и от нашего общения всем получалась только радость и взаимная польза. Если ты сейчас будешь думать только о том, как бы создать «образ твой, мучительный и зыбкий» у нас появятся проблемы.

Как и ожидалось, она заплакала. Привыкла уже к спокойной жизни.

– Не реви. Моё уважение к тебе не зависит от твоей прошлой жизни. Оно зависит от того, как ты умело справляешься с делами. А сколько и чего нам пришлось пережить – это дело глубоко личное. Поэтому выбрось из головы всю эту ерунду. Или ты замуж за меня захотела?

А всё-таки приятно, когда женщина оправдывается, подумал Коля. Правда, как показывает опыт, мужикам это всё равно потом отольётся полной меркой.

– Всё, солнышко, кончили. – он привлёк её к себе. Примирение лучше завершать сексом – так у женщин остаётся впечатление победы.

Закончив обсуждать сценарий, Николай поехал на Петроверигский. Там был Сушин, который диктовал машинистке отчёт о проделанной работе. Аршинов, как вспомнил Коля, сейчас осматривает темницы Бокия. Вчера он передал Степану свой загранпаспорт с фотографией и сказал, чтобы тот узнал о медальоне, который был у Василия. Это можно было обыграть в будущих представлениях.

– Лешь, а в партии восточными делами кто заведует? – он подождал пока наступит пауза в диктовке.

– Рудзутак. Он Туркестаном занимается. А что?

– Да вот ищу людей, с которыми можно о Китае поговорить.

– Он, да Петерс из ЧК. Ещё можно в военную академию, на Восточный факультет обратиться. Ты скажи, я звякну.

– А в армии кто организует посылку военных на помощь Гоминдану?

– Вроде бы Склянский.

– А ему можешь позвонить?

В это время вошёл секретарь и сказал прямо как в кино.

– Товарищ Сталин у аппарата.

Сушин пошёл разговаривать, а Николай остался думать свою невеселую думу о китайской революции.

Алексей довольно быстро вернулся.

– Приглашают в ЦК сказал он. Поедем?

– Конечно. В ЦК начальство, а его надо слушаться.

Он до сих пор не разобрался в логике взаимоотношений Сергея и Фонда в целом с местной властью. Было похоже, что друг от друга они не зависели, но как – то сосуществовали. Но понять логику этого сосуществования не представлялось возможным. Скорее всего, думал Николай, фонд должен поддерживать Сталина, как будущего сильного человека – это раз и как реальную альтернативу курсу Троцкого, который делал ставку на войну в Европе. Только что они хотели в этой каше? Денег? Или спасали ценности, которые были в достатке награблены в годы гражданской войны? Не разберёшь.

– Товарищ Николай, сказал Генеральный Секретарь ЦК РКПб, должность в те годы чисто техническая и незаметная, – на Вас поступают заявления. Информаторы пишут в ОГПУ о Вашей активности. Особенно упирают на Ваши переговоры с немцами.

– Что же тут странного, Иосиф Виссарионович? Моя работа в этом и заключается, чтобы вызвать огонь на себя. Я человек беспартийный, условностями марксистской фразеологии не связан. Мое дело делать дело.

– Да, именно так мы и договаривались с товарищем Сергеем. Он помогает нам и мы помогаем ему. Но для того, чтобы лучше защищать Вас перед лицом нетерпеливых и неумных товарищей из разных органов, мне бы хотелось понимать вашу позицию по основным вопросам.

Вот так– так. Товарищ Сталин выстраивает линию соподчинения. Понятно.

– Моя позиция проста. Это поддержка Вас и Вашего курса, как единственно верного в современных условиях.

– Поясните, какой курс Вы имеете в виду?

– Хорошо. Попытки товарища Троцкого вызвать революцию в Европе провалились. Даже готовящийся переворот обречен на провал. По крайней мере, я говорю это от лица руководителей немецкой армии и государства. Переданные ими документы показывают степень информированности немецкой стороны. Я думаю, что обречены и попытки на Балканах.

– А в чём причина Вашей уверенности?

– Общее изменение ситуации в мире, в Европе, да и России в частности. Капитализм переживает краткий период стабилизации на фоне освоения военного передал карты мира. В этих условиях попытки развязать военное противостояние в центре будут приводить только к ненужным осложнениям.

– Мне кажется Вы правы. Но Ваша вчерашняя беседа с товарищем Красиным остаётся в отдельных местах мне не понятной.

Мы уже и это знаем? Оперативно работают.

– Почему же. Исходя из того, что победить не удаться, надо прекратить попытки наступления и сделать маленькую передышку. Подготовиться, перегруппировать войска, наладить снабжение и лечение раненных бойцов. Но, сделать это надо с максимальной выгодой. Наша наступательная политика имеет громадный потенциал, и это серьёзный ресурс в области международной торговли. Я предлагаю продать Западу эту нашу вынужденную передышку.

– Вот эта часть беседы мне понятна. Я, в целом, придерживаюсь такого же мнения. Может быть на столь цинично, как Вы. Понятно, что сейчас нельзя отказаться от революционной риторики. Однако начать переговоры с буржуазией и выторговать себе преимущества в случае провала – необходимо. В этом я с Вами полностью согласен. Но, м не не ясна роль Китая во всём этом. Зачем нам оказывать массированную помощь в непонятных и запутанных китайских делах, когда ситуация в стране требует сконцентрировать все силы на решении внутренних проблем. Если мы будем укреплять страну как центр мирового коммунизма, то логичнее делать это изнутри, а не распылять ресурсы.

– Совершенно правильно, товарищ Сталин. Только Вам хорошо знакома логика внутрипартийной борьбы. Второй год как кончилась война. Армия сокращена до 500 000 человек. Но далеко не все бойцы и партийцы нашли себя в мирной жизни. Кое кто по прежнему грезит романтикой боёв и походов. И эти люди – политический резерв Льва Давыдовича. Именно они могут выступить в поддержку его лозунга «перманентной революции». Поэтому надо выбить это знамя из его рук. И Китай, бескрайний и далёкий может как раз стать тем местом, куда можно направить их энергию. Китай и Дальний Восток. Всё ж подальше, чем Берлин и София.

Сталин стал набивать трубку. Николай знал, что он думает в эти паузы.

– У Вас интересная логика. Она действительно позволяет взглянуть на привычные вещи с совершенно новых позиций. А как Вы думаете, есть ли реальные шансы на победу в Китае?

– В обозримом будущем – нет. Но даже если они и победят, то китайцы всегда останутся китайцами. Управлять этой страной можно только изнутри – всё остальное они поглотят и не заметят.

– Значит Вы уверены в поражении германского восстания? – после недолгой паузы спросил вождь.

– Уверен, Иосиф Виссарионович. И я думаю, что этот позор ляжет на Троцкого, Склянского и Уншлихта. Если уж собираются воевать, то делать это надо гораздо лучше. А то только ленивый не знает про германскую революцию.

Выйдя из кабинета, Николай пошёл в буфет. Уж слишком непростой вышел разговор. Сталин был сильный собеседник и слава богу, подумал он, что в беседе не пришлось врать. Это было бы тяжело. Беря свои стакан чая и рыбку он прокручивал сталинские вопросы, старясь запомнить всё, до мельчайших интонации. Но в целом, он остался доволен.

За время разговора у него родилась одна мысль. Он зашёл в орготдел и нашел там Алексея.

– Я тебя про Склянского спрашивал. Ты можешь с ним договориться о встрече?

– Он сейчас здесь, у Короткова. Принёс документы на Уншлихта – его планируют на пост начальника армейского снабжения. Так что пойдёт по пути товарища Эйсмонта.

А ведь это война, – с ужасом подумал Николай. Чёрт его разберет с исторической последовательностью событий. Троцкий всерьёз взялся за германскую революцию. Назначить её организатора главным снабженцем – это признак его готовности к войне. Это же даже не поддержка восстания. Это прямая война. С Польшей, скорее всего. Он не хочет повторить ошибок польского похода. Понятно. Но как красиво они сделали Сташевского. Это же класс.

Стоп. Надо разобраться. В его, Николая будущем никакой войны не было – был провал восстания и эпизодические вспышки борьбы где-то на Балканах. Это Коля помнил ещё со студенческой юности – романтика революции увлекала. Но события последних дней перевернули всё в его представлении о реальности. Кто его знает, что будет. Может быть так как у Николая в 2001 году, а может быть и по другому. Как у Шредингера – разветвления реальностей. Да, задачка. Он мысленно плюнул, но тут мысли его приняли иное направление.

Как там говорил один мой приятель «А нельзя ли этом как-нибудь поднажиться?». Надо будет зайти к Перовскому, поболтать на эту тему. Уж больно она интересная по-моему с точки зрения заработать.

В это время неугомонный Алексей привел человека в военной форме. Он представил Николая Склянскому и тут же куда-то убежал.

– Я имею опыт работы в Китае и частично владею языком. С кем я могу переговорить о моём участии в работе военных советников при штабе Гоминдана?

Вопрос Склянского не удивил. Нравы тогда были просты и понятны– раз человек в ЦК и его представляют ответственные работники, значит с ним можно иметь дело.

– С Блюхером. Сейчас он в Питере, сдаёт дела. Недели через две будет в Москве. Он формирует состав. Но я бы рекомендовал не торопиться. Возможны другие фронты.

Понятно – это он про Германию. Сейчас проверим.

– Поляков у Вас и без меня хватает. А вот Восток дело тонкое. Да и потенциал там, на мой взгляд побольше.

– Судьба революции будет решаться на Западе – это аксиома.

– Конечно. Но поддержка пролетариата крестьянством Востока может сильно помочь делу. А кого Сун Ятсен планирует на приезд в Москву как представителя партии? – Николай решил проверить оперативность немецких связей. Интересно, как они общаются между Европой и Дальним Востоком?

– Чан Кайши. Это у него один из командующих.

– Я знаю его. Он серьёзный организатор, но не коммунист – Коля решил развить успех. Но Склянский был готов к этому повороту.

– А где на всех коммунистов найдёшь? Надо радоваться, что в Китае хоть это есть. А компартия там малюсенькая. И без поддержки практически. Так что будем работать с тем, что дают. Общайтесь с Блюхером. Подойдёте ему – мы Вас живенько мобилизуем – у нас специалистов не хватает.

– Я его видел пару раз на Дальнем Востоке. Дайте записочку, я найду его в Питере.

Заручившись запиской Коля поехал на Солянку. Опять события начали нестись стрелой. В условиях надвигающейся войны всё ставало с ног на голову. И надо было определить своё место.

– Значит Вы говорите, Чан Кайши?

– Да, он будет не позже начала осени. Но у руководства страны сейчас другая забота – они готовятся к войне с Западом. Приготовления уже зашли слишком далеко. С этого пути так просто не свернёшь.

– Почему? Невозможность победы должна отрезвить горячие головы.

– Линь, Вы толкнули шарик по этому столу. И он будет катиться. Пока не остановиться. У каждого явления есть своя инерция движения. А большевики сильно раскачали этот курс, чтобы в день всё переменить. Это раз. И второе. Это партия подполья. Которая имеет огромный опыт борьбы с превосходящими силами. В начале 1917 года Социал-демократы Ленина насчитывали чуть больше 20 000 человек. И они сумели взять власть. В это никто не верил, но они победили. А до этого было 25 лет поражений и отступлений. Так что бороться они научились и отступать не умеют.

– Да, это очень решительные люди.

– В случае начала войны Россия не сможет выйти победителем. Объединённые силы Антанты сомнут наше сопротивление. А тогда в Китае исчезнет очень мощный фактор силы и существующее равновесие нарушится.

– Война в Европе никому не нужна. Это попытки склеить разбитый кувшин. На что рассчитывают большевики? На единство их армии с немецким народом, который должен восстать против Версаля? Но даже в этом случае они обречены на поражение – слишком несоразмерны людские и материальные ресурсы. Я спрошу богов – нет ли здесь злой воли.

– А что, это можно понять?

– Можно. Можно ритуалами и кровью вызвать такую помощь, которая уравновесит всё преобладание противника. И можно победить, но эта победа обернется поражением и народ заплатит за это миллионами жизней. Окончательно может победить только терпение и доброта.

– Ну, это в далеком итоге. А нам жить сегодня и завтра. Я взял записку к Блюхеру – это видный военный. Он будет главным военным помощником Гоминдана и станет формировать армию. Он сейчас в Питере. Нам есть, что ему сказать?

Перовский ждал его с готовым планом создания клуба для иностранцев. Николай просмотрел его диагонали, а потом более внимательно. Всё было разумно. Надо было только получить согласие властей. Этим я займусь завтра. Затем поработать с немцами. Имеет шанс на реализацию. Вполне имеет.

– Кстати, а как Вы относитесь к идее о возможности вступления России в новую войну? – как бы невзначай спросил Коля.

– Не дай бог – Перовский перекрестился. Это было бы катастрофой.

– Почему?

– Экономика в развале, да и страна устала от войн. Народ не поддержит большую войну. А что, есть намерения?

– Знаете, Вы проверьте по своим каналам объём и качество закупок армии. Я понимаю, она на рынке должна быть крупным игроком. Значит кто-то фиксирует её закупки. Вот и сами всё определите.

– Хорошо. Только время для начала войны уже прошло. Это надо делать весной или летом.

– У Вас устарелые понятия. Красная Армия способна наступать по любой погоде. И в любое время. А пока, предварительно подумайте, что мы должны сделать, если война всё таки будет. Ну на крайний случай – полная мобилизационная готовность к ней.

– Хорошо. Сделаю. А что будем делать с клубом – я уже разговаривал с рядом крупных рестораторов – они готовы.

– Я поговорю в Центральном Комитете. Если они одобрят у нас не будет проблем. А немцы денег дадут. Им здесь скучно.

– Хотелось бы. Кстати – вот Ваша доля – в рамках наших договоренностей.

– Прекрасно. А Петю не обидели?

– Шустрый паренёк. Его разве обидишь. Свое получил. Продолжает у ГУМа крутиться. Мелковат он ещё для крупных дел.

– Тогда передайте ему пусть сворачивает мою комнату в пансионе. Я тут перебрался к китайцам на Солянку. У них поспокойней.

– Я знаю – очень серьезные люди.

Николай удивился.

– Они что, в коммерции?

– Да, и весьма активно. У них это хорошо получается. При капиталах, и торгуют талантливо.

– Да уж, да уж. За ними две тысячи лет. Можно накопить определённый опыт.

Коля сидел за столиком в ресторане и размышлял. Он договорился встретиться с Шевырёвым, но тот должен был освободиться через два часа – у него были лекции. Так что время было. Аршинов ещё не приехал со своей инспекции, Надька писала сценарий вместе с китайцами. В кои веки он оказался предоставлен сам себе. Можно было и подумать. Только думы не получались.

Войны не хотел никто, кроме фанатиков и профессионалов Троцкого. Но это их способ жизни. А остальные хотели мирного труда. Тем не менее, страна шла к противостоянию с Антантой. Не мелкие и шустрые отряды профессионалов, как писал в своё время Суворов, а страна. А это значит, что в ответ будет не полицейская операция, а военная акция. То, что большевики не боятся крови они доказали всей историей своей партии и правления Россией. Но ведь тут шансы заведомо не равны. В 20 году армия не справилась с Пилсудским, и его допотопными кавалеристами. Конечно, говорили, что не Пилсудский выиграл эту войну, а Тухачевский проиграл. Но и сейчас русская армия не очень поменялась. И откуда – промышленность не работает, разве что завод в Филях, который должен с немецкой помощью делать самолёты. Но это же единичная продукция. А войны сейчас массовые. Значит, с винтовками на танки?

Может быть они рассчитывают на поддержку пролетариата Англии и Франции? Но если революция планируется в Германии под лозунгами «убрать диктат Версаля», а иначе немцы не поднимутся, то для Антанты это будет национальная война со своим старым противником. И никакой пролетариат мировую революцию не поддержит.

Тогда на что же рассчитывает Троцкий?

А может быть правы китайцы? – эта мысль посетила Николая и он чуть на рассмеялся настолько она показалась абсурдной. Большевики достают из небытия демонов и натравливают их на буржуазию. Хорошая тема для карикатуры. А она борется с ними святой водой. Хотя чёрт его знает. Он внутренне усмехнулся каламбуру.

Подводим итоги – кто у нас объективно за мир? Сталин, Каменев, Зиновьев – они противники Троцкого и с удовольствием подставят ему подножку. Но сами сейчас не выступят против революции в Германии – позиция марксизма держит их крепко. Ещё кто? Красин, Чичерин – это понятно. Дзержинский с его ЧК? Вот ему по большому счёту без разницы – у него работы и здесь найдётся. Разве только национальные корни будут толкать на освобождение Родины.