Текст книги "Сталин и Дальний Восток"

Автор книги: Олег Мозохин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Уполномоченный КПК А. Л. Раздобреев проходил по показаниям как заговорщик. Орудовавшие в партийном аппарате враги срывали выполнение решений февральско-мартовского Пленума ЦК ВКП(б) на Дальнем Востоке. Этим объяснялась большая засоренность парторганизаций армейского аппарата, аппарата советских хозяйственных предприятий и строек контрреволюционными элементами, которые в открытую продолжали свою разрушительную работу[67]67
  РГАНИ. Ф. 3. Оп. 61. Д. 306. Л. 110–111.


[Закрыть].

Было установлено, что КПК «восстанавливала в партии белогвардейцев и шпионов и мариновала апелляции ни за что исключенных партийных товарищей. Вражеским оказалось и руководство крайкома комсомола, которое в настоящее время обновлено». Фаворит на день, но еще не знавший об этом, Соболев отразил царивший развал на всех уровнях партийных органов ДВК.

В обкомах, райкомах за небольшим исключением, отмечалось им, развалено партийное хозяйство. На учете, хранении, выдаче партбилетов сидело много шпионов, белогвардейцев, харбинцев. Оформление и выдача партдокументов вновь принятым и восстановленным в партии умышленно задерживались. В первичных парторганизациях мало ставилось злободневных вопросов партийной жизни, острых вопросов работы предприятий, учреждений. Особенно громадный ущерб враги нанесли в деле кадров. Часть актива как гражданских, так и военных организаций они завербовали в свои контрреволюционные фашистские организации. Немалое количество людей разложилось подкупами, пьянкой, которые сильно развиты среди военных и гражданских работников, сделали их безвольными, неспособными драться за линию партии. Насаждали беспечность. Разрушали партийную и государственную дисциплину. Этим самым наносили большой ущерб боеспособности всей большевистской организации Дальнего Востока. Всячески срывали выдвижение новых работников. Присылаемым ЦК работникам не создавали условий в работе, им не помогали, плохо ориентировали в местной обстановке. Затрудняли их работу. За малейшие ошибки их компрометировали. Все это мешало закреплению присылаемых товарищей на Дальнем Востоке. Многие из них в момент приезда в регион садились на чемоданы, в ожидании случая уехать обратно на Запад.

Особенно тяжелое положение с жильем сложилось для работников как краевых, так областных и районных центров. Соболев заверял, что получил огромное количество писем, жалоб и протестов от товарищей, которые с семьями приехали на Дальний Восток и многими месяцами не имели жилья. Враги развалили партучебу, особенно в Приморье. Арестованный зав. отделом агитации и партпропаганды Приморского обкома А. В. Коршков показал, что он имел задание развалить партучебу, насадить врагов в системе партпросвещения и учебы актива, что и было им сделано.

Райисполкомы г. Хабаровска, Владивостока и других, кроме того что были засорены, не представляли собой органов боевого руководства первичными организациями. Райкомы были обезличены – они не отвечали за хозяйственную, политическую и культурную жизнь района, как это было поставлено в Москве и Ленинграде. Райкомы не организовывали «настоящей драки за выполнение заводами промфинплана, за выполнение плана строительства жилищных и культурных учреждений» и т. д. Вновь организованный железнодорожный райком в г. Хабаровске после конференции в течение двух месяцев не работал ввиду того, что ему никто не давал помещения.

Обращала на себя внимание обособленность, отсутствие взаимной, крепкой большевистской связи в парторганизациях армии и флота, железнодорожного и водного транспорта, рыбников, работников Наркомпищепрома. Эта «ведомственная» разобщенность организовывалась врагами, сидевшими в краевых аппаратах. Особенно Соболев подчеркивал вражескую работу по созданию антагонизма между армейскими и гражданскими коммунистами. Многие руководящие работники, в т. ч. армейские, железнодорожного и водного транспорта, зазнались, плохо знали дорогу и комитеты своей большевистской организации. «Этой разобщенности кладем конец», – заверял первый секретарь крайкома.

Уверял он Сталина и в том, что работает «над укреплением партийных аппаратов, в первую очередь крайкома, который должен быть настоящим руководителем всего, держать парторганизации и всех коммунистов независимо от чинов, рангов и места их работы. Эту задачу буду проводить настойчиво, последовательно воспитывая работников в духе беззаветной преданности ЦК ВКП(б), в духе большевистской организованности и дисциплины, мобилизуя всех коммунистов на боевое выполнение директив ЦК в крае. В крайком выдвинуто 26 ответработников, преимущественно инструкторов».

По сообщению ОРПО ЦК, в ближайшее время должны были выехать в ДВК второй и третий секретари крайкома и несколько товарищей на заведование отделами крайкома, а также на руководящую партийную и советскую работу в области и районы. Сталина просили ускорить подбор и посылку этих работников.

По мнению Соболева, очень плохо была проведена Приморская областная партконференция. Поэтому он «укрепил работниками Приморский обком. Имеем всех трех секретарей и зав. отделами. Аппарат обкома развернул работу по руководству организациями. Аппарат Хабаровского горкома состоит целиком из новых людей. Продолжаем укрепление аппаратов Уссурийского, Хабаровского обкомов ВКП(б), горкомов и райкомов края. Для этой цели по краю выдвинуто до 200 чел. работников. По областям края провели собрания активов по вопросам укрепления партийного аппарата, развертывания партработы и укрепления связи и помощи Красной армии. В Хабаровске провели партийный день по выполнению решений отчетно-выборных собраний первичных парторганизаций».

Кроме этого, была «обновлена редакция краевой газеты „Тихоокеанская звезда“, которая стала значительно лучше. В крайисполкоме продолжительное время нет председателя и зама некоторых зав. отделов. Громадный аппарат фактически без руководства».

Советский краевой аппарат представлял, по оценкам Соболева, разбухшую канцелярию с разваленной государственной дисциплиной среди работников. В Приморской, Амурской и Хабаровской областях продолжительное время не было председателей облисполкомов, начальников ОблЗУ, плановых и финансовых работников. Отсутствие данных руководителей способствовало развалу советской работы, расшатыванию дисциплины среди работников аппарата. Такое состояние аппарата не могло не сказаться на руководстве хозяйственной и политической жизнью края, где вся хозяйственная, политическая и культурная работа должна была быть подчинена интересам помощи армии и укреплению обороны.

Соболевым было созвано специальное совещание начальников управлений и завотделов крайисполкома, секретарей первичных организаций этих учреждений. На нем он рассказал о большой засоренности аппарата. «На мой вопрос – кто из руководителей отделов выезжал в районы края, из 20 участников совещания поднял руку только один – начальник КрайЗУ Панченко и тот, оказывается, выезжал только один раз в деревню под Хабаровском. Руководящих работников крайисполкома в областях и районах не знают».

Столы работников советских учреждений переполнены неразобранными жалобами, письмами и заявлениями трудящихся. В крайисполкоме накопилось громадное количество вопросов, которые нужно незамедлительно решать. Трудящиеся по всем даже мелочным вопросам и сами руководители советских учреждений обращаются в крайком ВКП(б). Соболев особо подчеркивал исключительную засоренность прокуратуры, суда, органов связи и торгового аппарата.

По его словам, враги долгими годами создавали такое положение, когда почти все отрасли промышленности края не выполняли программы, – военная промышленность, водный транспорт, рыбная, лесная. Новые военные заводы не достроены (заводы им. Горького, Кагановича, завод в Комсомольске). На ряде этих заводов он был лично, «на днях был на заводе Молотова. Это единственный на Дальнем Востоке артиллерийский завод, который выполняет программу всего на 20–25 %».

В сельском хозяйстве «вредители из года в год сокращали посевные площади, снижали урожайность, уничтожали скот, допуская большой процент падежа молодняка, срывали посев овощей. Запущено денежное хозяйство и строительство. В Хабаровске созывали партийный актив, актив строителей и на днях четырехтысячное собрание строительных рабочих».

В крае дислоцировалось большое количество военных и гражданских строек. За исключением тех, которые вело НКВД, «все находились в состоянии тяжелого прорыва. На протяжении ряда лет враги, сидевшие в партийно-советском и хозяйственном аппаратах, организовывали срывы крупнейших мероприятий партии в деле хозяйственного, оборонного и культурного укрепления и развития Дальнего Востока. Разваливая партийный и государственный аппарат, разваливая хозяйство, враги наносили крупнейший ущерб непосредственному тылу Красной армии на Дальнем Востоке. Враги, сидевшие в гражданских учреждениях и предприятиях, проводили свою злодейскую работу в сговоре с контрреволюционными изменниками, орудовавшими в военных организациях, вкупе пытаясь продать Дальневосточный край японскому империализму».

Обращаясь к Сталину, в качестве неотложных задач Соболев отразил следующие:

– очистить партийно-советский, армейский, хозяйственный аппарат от всякой право-троцкистской, белогвардейской шпионской сволочи;

– укрепить аппарат крайкома, обкомов, горкомов, райкомов, сделать его недоступным для врагов;

– организовать большевистское воспитание и учебу актива, поднять его бдительность, дисциплину;

– поднять роль и боеспособность первичных парторганизаций, мобилизовать их на полную реализацию решений февральско-мартовского Пленума ЦК;

– организовать проведение в жизнь решений январского Пленума ЦК. Укрепить сверху донизу советский аппарат;

– навести в нем порядок, сделать так, чтобы он работал честно. Выдвинуть в него работников из низов;

– укрепить связь с частями армии. Приковать к ней внимание всех партийно-советских организаций Дальнего Востока. Всеми силами организовать ей помощь и укрепить ее боеспособность. Организовать ликвидацию прорыва в промышленности, в первую очередь в военной.

Первый секретарь также просил ЦК заставить соответствующие наркоматы принять в этом деятельное участие. Планировал подготовить к зиме железнодорожный транспорт, организовать уборку урожая. Подготовить реализацию постановления ЦК и СНК об обеспечении собственными овощами и картофелем ДВК в 1939 г. Подготовить краевую партконференцию и отлично ее провести. Выбрать краевой комитет из числа преданных партии и родине товарищей и через конференцию мобилизовать всех коммунистов на большевистское выполнение поставленных ЦК ВКП(б) задач, подчеркнуть на конференции военно-политический характер работы всей Дальневосточной парторганизации[68]68
  РГАНИ. Ф. 3. Оп. 61. Д. 306. Л. 112–116.


[Закрыть].

27 июня 1938 г. Политбюро утвердило постановление Комитета Обороны от этого же числа о мероприятиях по укреплению боевой готовности Дальнего Востока. На строительство укрепрайонов в 1938 г. выделялось из резервного фонда СНК СССР 25 млн руб. Кроме того, были выделены средства на строительство оперативной связи для вновь созданного по приказу НКО СССР от 28 июня 1938 г. (в соответствии с постановлением Главного военного совета РККА от 8 июня 1938 г.) на базе ОКДВА Краснознамённого Дальневосточного фронта. Общая сумма составила 25 248 млн руб.

На строительство аэродромов выделялось 13 млн руб. Были решены вопросы организационно-мобилизационного обеспечения Красной армии на ДВК. Кроме того, решались вопросы по строительству железных и шоссейных дорог; по размещению начальствующего состава армии; по фуражному довольствию; санитарному и ветеринарному обеспечению; обеспечению средствами химзащиты и строительству химических заводов; организации полевого ремонта военной техники, созданию ремонтной базы военной техники и др.[69]69
  РГАНИ. Ф. 3. Оп. 61. Д. 322. Л. 99-120.


[Закрыть]

Учитывая непростые отношения с Японией, активно готовящейся к войне с Советским Союзом, руководством НКВД были предприняты меры по укреплению границы. Так, в первых числах июля 1938 г. советские пограничники скрытно заняли позиции на высоте Заозерная. Граница проходила по гребню этой сопки. Ранее никаких укреплений там не было. Пограничники стали рыть окопы и возводить проволочные заграждения. 12 июля японцы обнаружили эти укрепления.

Сам конфликт, согласно советской версии, начался 15 июля 1938 г. в районе Заозерной, куда в этот день был послан отряд жандармов, один из жандармов – Сякуни Мацусима – был убит советскими пограничниками. Японцы утверждали, что труп лежал на маньчжурской стороне границы, следовательно, виновны русские. Расследование, проведенное по приказу Блюхера, подтвердило выводы японской стороны. Созданная по его инициативе комиссия обнаружила «нарушение» пограничниками маньчжурской границы на 3 метра и, следовательно, установила виновность в возникновении конфликта на оз. Хасан советской стороны. В связи с этим Блюхер потребовал немедленного ареста начальника пограничного участка и других виновных в провоцировании конфликта с японцами.

Дипломатические переговоры не урегулировали проблему. По инициативе японского командования границу перешли десятки местных жителей с письмами, где просили русских уйти с маньчжурской земли.

29 июля японцы атаковали высоту Безымянная на советской территории, при этом были убиты пятеро пограничников. Подошедшая рота Красной армии заставила их отступить. Однако 31 июля японские войска снова смогли занять высоту Заозерную и сопку Безымянную. Атаки Красной армии на эти высоты начались только 2 августа, когда японцы успели окопаться и оборудовать огневые позиции. Начатое в этот же день советское наступление захлебнулось. Блюхера обвинили в промедлении. Он все еще надеялся на мирное урегулирование инцидента и ничего не предпринимал для подготовки войск с целью ведения боевых действий.

Японцы предложили урегулировать спор миром и вернуться к позициям, которые стороны занимали утром 11 июля – до инцидента. Однако советская сторона выдвинула предложение вернуться к позициям, существовавшим до 29 июля, т. е. до даты, когда японские войска перешли границу и начали занимать высоты Безымянную и Заозерную.

Началось новое наступление советских войск, но ни одной высоты взять так и не удалось. Вновь состоялись переговоры, в результате которых стороны пришли к соглашению, что в 20 часов 12 августа главные силы японской армии и главные силы Красной армии отводились назад на расстояние не ближе 80 метров от гребня сопки, таким образом гребень сопки оставался в качестве нейтральной зоны. Японцы отошли с захваченных территорий.

В результате этого конфликта советские потери составили 792 чел. убитыми и 2752 ранеными, японские соответственно – 525 и 913. По итогам хасанских боев отмечалось, что боевая подготовка войск, штабов и командно-начальствующего состава фронта оказалась на недопустимо низком уровне[70]70
  Подробнее о выявленных работниками военной контрразведки недостатках в подготовке советских войск в период боев у оз. Хасан см.: Тужилин С. В. Органы и войска НКВД СССР в вооружённом конфликте у озера Хасан // Исторические чтения на Лубянке. «Органы обеспечения государственной безопасности России в годы Второй мировой войны и послевоенный период. Ч. 2. 2014 год». М., 2015. С. 37–54.


[Закрыть].

Неудача у оз. Хасан стоила потерей престижа Красной армии, потерей веры в ее боеспособность. Оказалось, что регион к войне не готов. В т. ч. и в связи с этим командующего Дальневосточным фронтом Маршала Советского Союза В. К. Блюхера на Главном военном совете в конце августа сняли с должности, а 22 октября арестовали. В тюрьме Блюхер подвергался избиениям. В целях получения показаний о «преступной» деятельности он подвергался обработке во время нахождения в камере внутренней тюрьмы НКВД. Вместе с ним в камеру был помещен агент, который по заданию Берии применял различного рода провокации, чтобы склонить его к самооговору. Он предлагал Блюхеру признаться в шпионаже в пользу Японии: «…Вы меня послушайте, я вас считаю японским шпионом, тем более, что у вас такой провал. Я вам скажу больше, факт, доказано, что вы шпион. Что вам нужно обязательно пройти камеру Лефортовской тюрьмы? Вы хоть думайте».

Из-за нежелания дать нужные следствию показания Блюхера направили в Лефортовскую тюрьму, там его подвергали жестоким истязаниям при личном участии Берии. Бывший начальник Лефортовской тюрьмы Зимин писал, что он лично видел, как Берия избивал Блюхера, «причем он не только избивал его руками, но с ним приехали какие-то специальные люди с резиновыми дубинками, и они, подбадриваемые Берия, истязали Блюхера, причем он сильно кричал: „Сталин, слышишь ли ты, как меня истязают“. Берия же в свою очередь кричал: говори, как ты продал Восток». Не выдержав издевательств и насилия, Блюхер оговорил себя и заявил о связях с правотроцкистской организацией. В тюрьме он и умер 9 ноября 1938 г.

16 августа 1938 г. Маленков сообщил Сталину о разговоре с Соболевым, который считал, что положение на Дальнем Востоке остается напряженное. Кроме вопросов, связанных с военными делами, он занимался промышленностью, особенно оборонной, железной дорогой и уборкой хлеба. «Серьезным препятствием в уборке хлеба явились большие ливни. В крае проходил призыв на военно-учебный сбор, по которому должны явиться в части несколько десятков тысяч людей. Штаб фронта, не продумав, издал приказ о поголовной явке на сбор, такая непродуманность могла здорово испортить дело, сейчас его выправляем».

Соболев сообщил о тяжелом положении с товарами. По этому поводу он вынужден был написать записку Сталину, т. к. Наркомлегпром, Наркомпищепром и сбытовые базы промышленности «возмутительно относились к снабжению и отгрузке запланированных решением Правительства для Дальнего Востока промышленных и продовольственных товаров»[71]71
  РГАНИ. Ф. 3. Оп. 61. Д. 322. Л. 126–127.


[Закрыть].

Для укрепления работы партийной организации ЦК ВКП(б) направил в Хабаровск В. А. Донского. Прибыв на место назначения, Донской 1 октября 1938 г. сообщил Маленкову о том, что через 3 часа после приезда Соболев выехал в г. Ворошилов на партконференцию 1-й армии и находится там уже 4 дня. «Горбач занят операцией в Амурской области и продолжительное время живет в Благовещенске. Руководство краем настолько централизовано, что без Соболева никто и ничего не предпринимает». Все это помешало приехавшим сразу включиться в работу.

Обрисовал он и сложное положение в экономике. Положение характеризовалось следующими данными: зерновых культур убрано 90 %; овощей 21 %; сена 58 % (из убранного много унесено водой). План силоса выполнен на 44 %. На Север отгружена только половина потребного хлеба, и подавляющая часть организации не выполнила плана завоза остальных товаров. Население Камчатки и Сахалина увеличилось, в связи с этим есть опасения, что население глубинных пунктов Севера будет голодать, как и в прошлом году. Плохо с рыбой. Шесть рыбтрестов из десяти не выполнили плана путины.

Донской также констатировал, что в пограничных районах была проведена большая очистительная работа, есть районы, в которых осталось всего 75-100 чел. населения. Партийные организации в этих районах слабые.

По мнению Донского, Соболев сделал довольно странное предложение. Он предложил немедленно обсудить вопрос об организации открытых процессов над двумя контрреволюционными группами, раскрытыми в Амурском и Райчихинском совхозах. Приехавшие отказались обсуждать этот вопрос, а позже пришли к убеждению, что эти процессы могут посеять неуверенность в тылу и в частях, расположенных на фронте. «Суетня вокруг этих двух небольших групп вряд ли принесет пользу».

В крае продолжался созыв краевых и областных совещаний, Соболев «не возражал против предложения прекратить эту говорильню, однако, как выяснилось, при отъезде в Ворошилов указаний об этом не сделал. Очень осложнил обстановку приезд Лебедева, который рассказал всему аппарату известные факты о Соболеве, его жене и о якобы состоявшемся решении ЦК в отношении Соболева, распространил слухи об его аресте».

В это время 20 октября 1938 г. Политбюро для решения ряда задач национальной безопасности и повышения управляемости территориями принимает решение Дальневосточный край разделить на два самостоятельных края: Хабаровский и Приморский.

Была проведена реорганизация погранохраны. 20 марта 1939 г. Дальневосточный округ пограничных и внутренних войск был разделен также на два – Приморский и Хабаровский. Одновременно из состава Хабаровского погранокруга выделились внутренние войска НКВД (железнодорожные, промышленные, конвойные, оперативные).

При этом необходимо отметить, что реорганизации подверглись и вооруженные силы ДВК. Решением Главного военного совета РККА от 31 августа 1938 г. управление Дальневосточного фронта было расформировано. На базе его войск были созданы 1-я и 2-я Отдельные краснознаменные армии, которые напрямую подчинялись Москве. Были приняты и другие меры по укреплению обороноспособности региона и нейтрализации угроз стране. Они оказались своевременными, т. к. существовали реальные предпосылки втягивания СССР в войну как на Западе, так и на Дальнем Востоке.

При проведении реорганизации Соболев был снят с должности. Секретарь оргбюро ЦК ВКП(б) по Хабаровскому краю В. А. Донской 9 ноября 1938 г. сообщил Маленкову, что Горбач получил из Москвы указание произвести обыск в квартире и служебном кабинете Соболева. Донской просил отменить эту операцию, т. к. в квартире, которую занимал Соболев, уже полмесяца жил первый секретарь Хабаровского крайкома. В дополнение он сообщал, что непонятно значение этой операции, т. к. Соболев увез не только свои, но даже и кое-какие казенные вещи. В бывшем служебном кабинете Соболева никаких документов также не обнаружилось. Имелись сведения, что какие-то документы уничтожал помощник Соболева Уланов, уехавший вместе с ним.

Кроме того, Донской посчитал необходимым сообщить о Горбаче. «В связи с тем, что задержалось назначение начальников НКВД в ДВК, Горбач чувствует себя неуверенно. После ареста Ямницкого и Серикова стал нервничать еще больше». Донской считал очень важным ускорить решение по вопросу о назначении начальника УНКВД края. При решении этого вопроса просил учесть мнение о том, что работу Особого отдела во 2-й Отдельной краснознаменной армии целесообразно выделить из подчинения краевого НКВД, создав там самостоятельный аппарат[72]72
  РГАНИ. Ф. 3. Оп. 61. Д. 306. Л. 122.


[Закрыть].

18 ноября 1938 г. в дополнение к разговору с Маленковым по прямому проводу Донской сообщил, что Соболев своими указаниями об исключениях из партии создал такую обстановку в крае, при которой коммунисты больше думали о своей судьбе, чем об укреплении границы, разоблачении врагов и т. д. Коммунисты не могли в этой обстановке по-настоящему помогать чекистам, в парторганизациях царила неуверенность. В результате органы НКВД очистительную работу вели изолированно, райкомы зачастую не знали об арестах лиц, имевших партбилеты, а в колхозах и деревнях главную роль играли проводившие аресты милиционеры. Благовещенск и вся Амурская область представлялись Донскому одним из вероятных направлений японского удара, и только в интересах врага было создать в этих районах обстановку разброда, «ожидания событий», перенести эти настроения в среду красноармейцев, в гарнизоны, расположенные на границе.

История повторилась. Теперь Донской «сливал компромат» на Соболева. По его мнению, Соболев давал свои установки именно с этих позиций, и Горбач, безусловно, виноват в том, что он ограничивался ролью «беспристрастного наблюдателя». Он был обязан, как коммунист, как чекист, отвечающий за политическую обстановку в крае, вести себя более активно. Он же в лучшем случае только «в душе» сомневался в правильности поведения Соболева. Наиболее опасным является то обстоятельство, что очистку проводил бесконтрольно такой аппарат, который нуждался в особом контроле. Нужно иметь в виду, что работники НКВД подбирались в Амурской области и «воспитывались» в течение ряда лет врагами, сидевшими там на руководящих постах, и именно они проводили операцию.

Донской сделал вывод, что Амурская область не очищена до конца. Там исключали из партии, не объясняли происходящего коммунистам, «а до врагов еще не добрались, как следует». Считал, что нужно будет многое сделать, чтобы действительно включить в эту работу коммунистов. Нельзя мириться с таким положением, когда парторганизации стоят в стороне от работы чекистов. Он назвал «пятой колонной» семьи репрессированных, живущие в городах Амурской области. В Благовещенске, всего в 200–300 м от маньчжурского Сахаляна, жило около 2000 семей репрессированных, тоже встречалось и в других пунктах. «Это большие цифры, если принять во внимание малочисленность края». Донским с Горбачем был намечен ряд мер по очистке Хабаровска, Благовещенска и других городов. Шла работа по укреплению партийными кадрами Амурской области[73]73
  РГАНИ. Ф. 3. Оп. 61. Д. 306. Л. 123–125.


[Закрыть].

Для подтверждения своих выводов о Соболеве 30 ноября 1938 г. Донской направил шифртелеграмму Маленкову, в которой сообщал свои наблюдения о связях Соболева с лицами, работающими в других областях. Так, Хворостян, по его словам, очень близкий ему человек. Зарифов и Бабушкин, работающие в первом отделе центра, – люди, с которыми он, по его словам, «связан кровью». Работающий там же Костиков привезен Зарифовым из Горького, и «наш настойчиво просил отпустить его в Хабаровск». Михельсон, раньше работавший начальником в Крыму, а сейчас в НКВоде, его личный друг. Щучкин в свое время рассказывал об аресте некой латышки в Крыму, после того как она сказала, что ей кажется, что Михельсон не то лицо, за которое он себя выдает. Все это Донской «решил сообщить для верности»[74]74
  РГАНИ. Ф. 3. Оп. 61. Д. 306. Л. 126.


[Закрыть].

В 1939 г. японцами была совершена вооруженная провокация против Монгольской Народной Республики на р. Халхин-Гол. Начало конфликту положили требования Японии о признании реки границей между Маньчжоу-Ди-Го и Монголией. Старая граница проходила в 20–25 км восточнее. Одной из причин такого требования являлось желание японцев обеспечить безопасность строящейся в этом районе железной дороги Халун-Аршан-Ганьчжур.

Еще в 1935 г. начались столкновения на монголо-маньчжурской границе. Начавшиеся переговоры между представителями Монголии и Маньчжоу-Ди-Го о демаркации границы к осени этого года зашли в тупик.

12 марта 1936 г. между СССР и МНР был подписан «Протокол о взаимопомощи», в соответствии с которым с 1937 г. на территории Монголии были развернуты части Красной армии. Это не устраивало японцев. 11 мая 1939 г. отрядом японской кавалерии численностью до 300 чел. была атакована монгольская пограничная застава на высоте Номон-Хан-Бурд-Обо. 22 мая советские войска перешли Халхин-Гол и отбросили японцев к границе. С 22 по 28 мая в районе конфликта сосредоточились значительные силы.

28 мая японские войска, обладая численным превосходством, перешли в наступление, ставя цель окружить противника и отрезать его от переправы на западный берег Халхин-Гола. Советско-монгольские войска отступили, но план окружения сорвался. На следующий день союзнические войска провели контрнаступление, оттеснив японцев на исходные позиции.

2 июля японская группировка вновь перешла в наступление. Войска форсировали р. Халхин-Гол и после ожесточенного боя захватили на ее западном берегу г. Баян-Цаган, находящуюся в 40 км от маньчжурской границы. Вокруг горы развернулись ожесточенные бои. С обеих сторон в них участвовало до 400 танков и бронемашин, более 800 артиллерийских орудий и сотни самолетов. К вечеру 4 июля японские войска удерживали только вершину Баян-Цагана – узкую полоску местности в пять километров длиной и два километра шириной. 5 июля войска противника начали отступление в сторону реки. На склонах г. Баян-Цаган погибло более 10 тыс. японских солдат и офицеров. Были потеряны почти все танки и большая часть артиллерии. Однако японские войска продолжали оставаться на территории Монголии, военное руководство Японии планировало новые наступательные операции. Таким образом, очаг конфликта в районе Халхин-Гола сохранялся.

8 июля японская сторона вновь начала активные боевые действия, предприняв наступление на восточном берегу Халхин-Гола, но 11 июля в результате контратаки советских танков и пехоты японские войска были отброшены на исходные позиции. 23 июля японцы после артиллерийской подготовки вновь начали наступление на правобережный плацдарм советско-монгольских войск. Однако после двухдневных боев, понеся значительные потери, им пришлось отойти на исходные позиции.

Наступление советско-монгольских войск, начавшееся 20 августа, оказалось полной неожиданностью для японского командования. Бронетанковые и механизированные войска Южной и Северной групп советско-монгольских войск к исходу 26 августа соединились, завершив полное окружение 6-й армии противника. После чего началось ее дробление отсекающими ударами и уничтожение по частям. Попытки японского командования провести контратаки и деблокировать окруженную группировку закончились неудачей. К утру 31 августа территория МНР была полностью очищена от японских войск.

4 и 8 сентября японские войска предприняли новые попытки проникновения на территорию Монголии, однако сильными контрударами были отброшены за линию государственной границы. 15 сентября 1939 г. было подписано соглашение между Советским Союзом, МНР и Японией о прекращении военных действий в районе р. Халхин-Гол, которое вступило в силу на следующий день.

Горькое поражение не позволило японцам осуществить на практике создание в конце 30-х гг. XX в. буферного государства на советском Дальнем Востоке. Оно несколько охладило воинственный пыл японских милитаристов и вынудило их проводить более осторожную политику по отношению к СССР. Однако это не означало окончательного отказа Японии от своих планов. Штаб КГВ просил Генеральный штаб императорской армии увеличения в Маньчжурии японских войск путем введения воинской повинности для местного населения и ввода новых частей с островной Японии. Особое внимание обращалось на авиацию, танковые и артиллерийские части, улучшение технического оснащения дислоцирующихся в Маньчжурии соединений.

24 марта 1941 г. состоялась встреча Сталина с министром иностранных дел Японии Ё. Мацуокой, который объяснил причины, по которым он просил его принять. Сообщил, что собирается посетить Германию и Италию. После возвращения из поездки желал еще раз посетить Москву с целью улучшения японо-советских отношений. Сталин ответил, что желание Мацуоки остановиться на обратном пути в Москве будет приветствоваться. Улучшение отношений между СССР и Японией вполне возможно, и если новая встреча необходима, то он готов встретиться еще раз. Мацуока рассказал, что в Японии верховная власть находится в руках императора (Тенно). Однако это не совсем верно, ибо в Японии уже давно коммунизм. Мацуока назвал его моральным коммунизмом. Англосаксонские традиции нанесли ущерб Японии, а промышленный переворот затормозил развитие морального коммунизма. Однако сейчас, продолжал Мацуоко, создалась группа лиц, правда, незначительная, которая стремится распространить свои принципы на все Великое азиатское пространство и которая называет принцип своей политики японским словом «Хаккоицю», что в переводе означает «всемирный мир, основанный на справедливости». Мацуока заявил, что если Сталин понимает, что он хочет сказать, и если у советской стороны будет соответствующее понимание и желание идти вместе, то Япония готова идти рука об руку с Советской Россией.